Красная Дева

На палубе и мачтах появлялись ледяные узоры, похожие на хрупкие кружева, какие обычно оставляла пена на воде. Паруса отяжелели от наледи и инея. Из-за этого корабль управлялся ещё сложнее. Снасти и канаты, покрытые тонким слоем льда, превратились в скользкое и опасное испытание для моряков, которым приходилось взбираться по ним. Чем дальше они плыли, тем сильнее виднелись выдыхаемые облачка пара, а холод пробирался в трюм и каюты.

Ариэль стояла на палубе, держась руками за набухший от влаги деревянный фальшборт. Из-за корочки льда приходилось аккуратней ступать по палубе, чтобы нечаянно не выпасть за борт из-за крена корабля или не повредить себе что-нибудь при падении. С заживающим коленом Ариэль это удавалось с трудом. Она всё ещё прихрамывала, поэтому не всегда могла удержать равновесие.

Сегодня погода ощущалась ещё холоднее, скорее всего из-за ветра, дующего с севера. Он трепал алые волосы Ариэль, которые на фоне блеклого серого неба выглядели ярким пятном. Ей нравилась прохлада, но такой откровенный холод пускал неприятные мурашки по коже. Капитан едва чувствовала кончики пальцев, а верхней одежды оказалось недостаточно, чтобы согреться под порывами холодного воздуха.

На горизонте сгущался тяжёлый туман. Там же должен был появиться силуэт Холодного острова. Раньше об этом месте ходило множество легенд. Столько, что некоторые побаивались его до сих пор. Говорили и говорят, что та пустая земля – настоящее пристанище для неупокоенных душ. Призраки бесцельно бродили по берегам, насылая туман, беспощадно затягивая в него корабли. Единственное утешение для страдающих духов – треск разбивающейся древесины и разрывающихся парусов. Именно поэтому Холодный остров ещё называли кладбищем кораблей.

«Чем дальше, тем холоднее, – подумала Ариэль, слегка поёжившись. – А ведь это даже не месяц Змея, всего лишь начало Стужи. Наверное, я просто привыкла к холодам на Равендоре. Там намного спокойнее».

На Свободном континенте погода действительно стабильнее всего. Редко когда там шёл снег, скорее дожди. Холодные, затяжные, но уж если они шли весь сезон Бурь, то шли. Они не превращались в ледяные лужи из-за резкого перепада температур, например. Хуже всего, наверное, на Солярисе. Хоть там и тепло, в сезон Бурь ночи становились настолько холодными, что бездомные нередко замерзали на улицах.

– Стало заметно холоднее, и я подумал…

Ариэль резко обернулась. Рядом стоял Теодор, держа в руках меховую накидку. Он сам сменил привычный плащ на тёплую длинную дублёнку с запахом, которая прикрывала колени. А увидев, что Ариэль стоит снаружи в весьма лёгкой одежде, поспешил найти что-нибудь и для неё. Даже с таким хорошим лекарем, как Гвинерва, болеть на корабле – плохая идея. Особенно капитану. Особенно в такое время цикла.

– Спасибо, Теодор.

При иных обстоятельствах Ариэль не стала бы брать накидку, но ветер проморозил её до костей. Поэтому в этот раз она только улыбнулась и укрыла плечи тёплой тканью, заметно расслабившись.

Чем чаще они с Теодором оставались наедине, тем больше Ариэль хотелось общаться с ним в такой обстановке. Поэтому Рохас отвернула лицо от ветра и посмотрела в голубые глаза старшего помощника. Прошло не так много дней с начала холодов, но Ариэль уже соскучилась по лазурному цвету моря, такому же, как в глазах Теодора.

– Повидался с матерью?

Неожиданный и такой простой вопрос удивил юношу. Он уже и забыл, что встречался с матерью на днях, а Ариэль вспомнила о такой мелочи.

– Да, жаль, что недолго. – Тео спрятал руки в карманы. – Она сказала, чтобы я в следующий раз приглашал товарищей на обед.

– А она знает, что твои товарищи не совсем законные?

Теодор неловко улыбнулся.

– Нет, я ей не говорил. Она слишком скучала по мне, чтобы вдаваться в подробности о других.

– Я тебя понимаю. Если бы я сказала своим родителям, особенно отцу, что окружила себя пиратами, боюсь, меня бы закрыли в комнате до конца жизни.

Теодор замолчал. Грудь каждый раз сжимало предвкушением, когда Ариэль самостоятельно начинала разговор о своём прошлом.

– Как-то жестоко… – неуверенно проговорил он.

– Мой отец – очень категоричный человек, – просто ответила Ариэль, сжав губы.

Её отец никогда не обращал внимания на планы дочери, считая их детской забавой. «Пусть развлекается, пока не выросла», – каждый раз говорил он, когда Генри или кто-то другой рассказывал о недостойном для девушки поведении. В то же время, в противовес своим словам, отец забивал свободное время Ариэль учёбой, находил любое другое важное взрослое задание, чтобы дочь привыкала к такой жизни.

– Скучаешь по ним? – осторожно спросил Теодор.

Он надеялся, что ответ совпадёт с его предположением. Иначе бы все попытки разгадать капитана оказались бесполезными. Невозможно не скучать по родителям, какими бы плохими ни были отношения с ними. Порой Теодор ловил себя на мысли, что тоскует по отцу, которого не знал вовсе. Даже если тот просто бросил их с матерью и исчез. Возможно, он путает это с чувством тоски не по конкретному человеку, а по ощущению отцовского плеча рядом.

– Да, – глухо ответила Ариэль, и её голос унёс новый порыв ветра. Сильный и беспощадный, он не только окатил холодной волной, пробираясь под одежду, но и нагло сбросил с плеча капитана накидку.

Ариэль потянулась поправить её. Теодор машинально сделал то же самое. Кончики их пальцев соприкоснулись на одно мгновение. Мимолётное, но оно отозвалось тёплой искоркой, пробежавшей по замёрзшей коже.

Теодор ощутил её прикосновение как нежное, согретое солнцем дуновение ветра взамен холодным завываниям вокруг. Внутри вспыхнуло странное, необъяснимое чувство, заставившее его мгновенно отдёрнуть руку. Старший помощник смущённо перевёл взгляд на горизонт, когда понял, как явственно читалось удивление и лёгкий трепет на его лице. Ему отчего-то стало стыдно за такое ребячество, но Тео ещё не знал, что Ариэль почувствовала то же самое, когда его пальцы на секунду притронулись к её коже. Просто она смогла совладать с эмоциями, но в голове замелькали неожиданные мысли, оставленные невидимым следом тепла. Ариэль нахмурилась, поправила накидку и отвернулась. Рохас почувствовала себя странно неуютно и одновременно с этим легко, осознав, какую бурю чувств вызвало у неё простое прикосновение рук.

В тишине, что повисла между ними, можно было расслышать растерянность и распробовать сладостно-горький привкус их ощущений.

– Как думаешь, мы найдём что-то в той церкви? – Ариэль стремилась скорее прогнать мысли, в очередной раз отступая от любых ярких эмоций.

Тео был рад, что они не заострили внимание на такой мелочи, поэтому с энтузиазмом ответил:

– Хотелось бы, я ведь принёс карту, но мне кажется, там ничего нет. – Он улыбнулся, вспомнив кое о чём. – Правда, парни уже во всю делят добычу между собой.

– Они безнадёжны, – недовольно вздохнула Ариэль, но всё же слова Теодора её позабавили.

– Скорее мечтательны, – смягчил он.

– Нерациональны, – передразнила она.

– О, это точно. – Лёгкий смешок вырвался из груди Теодора. Старший помощник опустил руки на фальшборт. – Билли мечтает сделать себе острые золотые зубы. Элиза сказала, что для этого нужно лишиться всех зубов, а Луиза предложила свою помощь.

– Передай девочкам, что я могу помочь.

Простоять так долго они не смогли. В конце концов, мороз сковал их, а на горизонте показался Холодный остров.

Всё это время туман и тучи скрывали даже звёзды на небе, а стоило «Пропавшей Принцессе» начать приближаться к суше, как дымка заметно поредела, открывая команде скудный пейзаж. Силуэт земли, к которой корабль держал путь, медленно вырисовывался на горизонте. То был остров, ограждённый скалистыми берегами и покрытый редкими, мёртвым деревьями, которые стояли безмолвными свидетелями тысячи кораблекрушений. Ветер свистел по пологим склонам, сгибая ветки к голой земле и разбрасывая пыльный песок. Единственный оплот человечности, оставшийся на холодной земле, – ветхий деревянный храм. Суровая погода не смогла сломить веру в божество, и здание до сих пор возвышалось в центре острова.

Небольшой отряд выдвинулся в путь, когда лодки, спущенные с корабля, достигли берега. Земля под ногами была твёрдой и неровной, покрытой тонким слоем инея. Ветер, ставший резким и пронизывающим, заставлял их двигаться быстрее, чтобы согреться и не замёрзнуть.

По всему берегу были разбросаны щепки и ошмётки кораблей, кое-где почти целые суда лежали боками на грязном песке. Вокруг, противостоя порывам, кружились чёрные птицы. Но и их крики уносил ветер, будто животные – не более чем неаккуратный мазок художника, оживший на холсте.

Небо оставалось затянутым облаками, лишь тусклый свет пробивался сквозь плотный туман. На берегу царила тишина, нарушаемая скрипом сапог и тихими переговорами матросов. Вокруг не было ни единой живой души, только старые, мёртвые деревья и острые камни, разбросанные повсюду.

Ведя за собой группу, Ариэль шагала уверенно, хотя в её глазах можно было заметить настороженность, а недавний ушиб делал движения немного отрывистыми. По мере продвижения вглубь острова, пираты всё больше ощущали его неприветливую атмосферу. Рохас прекрасно чувствовала напряжение своих товарищей и десяток глаз, направленных в спину.

Вдали появились первые очертания заброшенного храма, окружённого серыми камнями и голыми кустарниками. Созданное из остатков кораблей пристанище Сиринга пугало, заставляя пиратов не сговариваясь замедлить шаг. Тропинка к храму была жутко неудобной, извилистой. Приходилось ступать осторожно по склону, иногда хватаясь за торчащие камни.

Стены зловещего храма были покрыты мхом, а ветер, пролетая сквозь развалины, издавал странные звуки. Массивная дверь оказалась просто приставлена к проходу. Альфонсо и ещё несколько крепких парней оттащили её в сторону, положив наземь. Побоялись, что, если облокотить дверь о стену храма, тот сложится как карточный домик.

Пока пираты возились с проходом, Ариэль решила отделиться от всех, чтобы осмотреть храм снаружи, надеясь найти что-нибудь интересное.

Внутри было темно и холодно. Только отсутствие двери кое-как освещало им путь. Матросы в полумраке смогли рассмотреть балки под крышей из потемневшего дерева, на которых кто-то пытался вырезать непонятные силуэты. Возможно, это просто украшенные резьбой и краской доски, которые раньше служили фальшбортом какого-то корабля. К стене напротив выхода, вместо статуи Сиринга, была прикреплена гальюнная фигура, напоминающая морского бога.

В воздухе витал запах сырости, смешанный с ароматом старого камня и трухлявой древесины. Пол храма был усеян обломками – никаких блестящих гор золотых монет. В центре зала, величественно возвышаясь над всем остальным, стояла огромная чаша. В подобных сосудах служители храма проводили свои обряды. Обычно чашу наполняли водой исключительно из Хрустального озера, что находилось на Проклятом острове. Это озеро считали единственным местом, где морской и земной боги могли вновь встретиться. Вода там всегда оставалась невероятно чистой, прозрачной, как стекло. Поэтому священной была не сама чаша, а то, что в ней находилось.

Пираты разбрелись по небольшому храму, чтобы найти хоть какие-то зацепки. Кто-то даже принялся копаться в пыли и мусоре, надеясь найти, если не золотой слиток, то потайной люк или механизм.

– И тогда, изгнанный собственным королём, капитан Кид собрал у скалистых берегов таких же отважных моряков, чтобы вместе отправиться на поиски Невозможного острова, где, по легенде, скрывались невероятные богатства. Целая флотилия отплыла, надеясь только на удачу и ту информацию, что они смогли достать. В тот день о капитане Киде слышали в последний раз, но истории о Золотом городе не умолкают до сих пор. – Ариэль появилась на входе. Её голос эхом разнёсся по помещению, привлекая внимание команды. Убедившись, что её слушают, она продолжила: – Ровно как и не перестают появляться смельчаки, которые снаряжают корабли в это опасное путешествие. И ни один из них не возвращался. Говорят, по пути к богатствам дуют сильнейшие ветра, вместе с волнами уносящие корабли под воду. И если в Холодном острове нет никаких тайн – он лишь кладбище кораблей и обитель духов, – то Невозможный город не видел ещё никто. Но легенды тесно связывают эти два непохожих места между собой.

Пираты замерли, переглядываясь.

– Это…

– Из истории о капитане Киде, – объяснила Ариэль. Поход вокруг храма позволил ей собраться с мыслями и наконец связать все ниточки между собой. – Я всё думала, зачем кому-то отмечать Холодный остров. Это просто метка встречи для пиратов, которые отправлялись с ним в путь.

– Значит, тут нет никаких сокровищ? – спросил кто-то из экипажа. Из-за полумрака и эха Ариэль не смогла понять, кто именно это был.

– Скорее всего, но стоит осмотреть церковь.

– Из истории… – грозно прорычал себе под нос Билли, передразнивая капитана и одновременно растаскивая мелкие деревяшки. – Можно было и не отправлять нас сюда, лишь бы поважничать своими знаниями перед другими… – продолжал он. Впервые слова никудышного матроса напитались такой злобой. Возможно, он слишком сильно хотел заполучить свою долю добычи.

– Что ты сказал? – Теодор в это время находился рядом, ощупывая деревянные скамейки. Он замер, вслушиваясь в ядовитые слова матроса.

– Ничего, моллюск, займись делом, – бросил Бедовый Билли.

Теодор, при всём дружелюбии, его никогда не любил. Сначала камбуз, потом остров с дикарями. Мало того, что Билли был гнусным и противным человеком, так ещё и взаправду приносил одни несчастья. Сильвер нравился Теодору куда больше этого костлявого утопленника.

Сначала Хэнд хотел промолчать, но вспомнил о своём положении и не смог стерпеть.

– Нет, – резко отрезал юноша. – Ты только что оскорбил капитана, и я имею полное право оставить тебя в этой церкви. И я не моллюск. Прояви уважение к старшему помощнику.

Гордость за самого себя взяла верх. Теодор обернулся, чтобы найти взглядом Ариэль и рассказать о случившемся.

Внимание Рохас привлекла чаша. Она уже успела обойти храм, касаясь старых стен лишь взглядом, поэтому вернулась к металлической посуде. Её поверхность была украшена сложными узорами и истёртыми надписями. Скорее всего, молитвами Сирингу. При ближайшем рассмотрении чаша переливалась различными оттенками сине-зелёного. Ариэль осторожно провела рукой по ножке, похожей на волны, затем пальцами коснулась края чаши, описав круг. Она видела, как служители храма при помощи золотой ступы так очищали воду. Их прикосновения сопровождались чарующей мелодией и тихими молитвами. Рохас очень нравилась атмосфера, которая царила в храме, несмотря на то, что посещала она их очень редко. Там всегда было спокойно. Каждый из присутствующих уважал богов, искренне молясь им.

Ариэль опустила ладонь на дно чаши, нахмурившись. Она осторожно присела на корточки, взглянув на него снаружи, а затем снова провела по дну внутри. Пришлось вычистить чашу от мусора, чтобы убедиться, что оно не вогнутое, как положено, а плоское. Там, где дно соединялось со стенками, виднелись едва заметные щели, которые поддеть пальцем было практически невозможно. Утешая себя мыслью, что это всё-таки заброшенный храм Сиринга, Ариэль сняла с пояса небольшой кинжал и зацепила им искусственное дно. Оно легко поддалось, отойдя от чаши, как крышка, издав тихий звон. Убрав тонкий пласт металла на одну из скамеек, Ариэль достала из чаши небольшой кожаный блокнот, перевязанный шнурком, довольно пухлый, испачканный не только пылью, но и чернилами.

– Теодор. – Ариэль не поняла, почему ей в первую очередь захотелось окликнуть именно его.

Старший помощник, и так собирающийся подойти к капитану, возник рядом.

– Что это?

– Дневник. – Капитан осторожно раскрыла высохшие страницы, и лицо её стало ещё задумчивее. – Он весь состоит из шифра.

Взгляд Теодора полнился удивлением, а в душе он ликовал, что карта всё же привела их хоть к чему-то.

– У тебя получится его разгадать, – уверенно произнёс он, рассматривая, как пальцы Ариэль осторожно листали страницы.

– Возможно, но на это понадобится время.

– Это был не вопрос, – возмутился Теодор, серьёзно посмотрев на Ариэль. Но, встретившись с её лукавым и задумчивым взглядом, оступился. – Я имел в виду, что… Что у тебя получится его разгадать.

Ариэль закрыла дневник и перевязала его кожаным шнурком, не имея ни малейшего представления, что за шифр скрывается внутри.

– Что же, твоей веры в меня будет достаточно, чтобы попытаться.

Глава 15 «Я не ищу сокровища, я ищу свободу»

– Что ты сделаешь, если однажды разбогатеешь?

В приятную тишину каюты просочился равномерный голос. Он, словно поймав волну, плавными движениями завладел вниманием капитана.

– А это так важно?

Ариэль отвлеклась от бумаг на столе, немного проморгалась и посмотрела на сидящего на диванчике Бенджамина. Тот занимался своим протезом, но, видимо, счёл это недостаточно интересным. И именно поэтому решил развлечь себя разговором.

– Нет, мне просто любопытно, – весело оправдался Бенджамин. – Я наблюдаю за тобой и не вижу в тебе любви к деньгам.

Сменив позу на более расслабленную, Ариэль уже собиралась было возразить, когда Бен юрко опередил её, бросив смекалистый взгляд на капитана.

– О, не отнекивайся, каждый любит деньги, особенно их тратить.

Бенджамин был абсолютно прав. Ариэль не могла поспорить с ним в этом вопросе. Она сама с удовольствием покупала себе новые украшения или одежду, чтобы выглядеть эффектно.

На минуту в каюте снова повисла мягкая тишина. Ариэль крутила между пальцев перо, рассматривая аккуратные строчки, которые выводила в журнале ещё несколько минут назад. Убрав письменную принадлежность в баночку с чернилами, Рохас вытерла руки о влажную тряпку, лежащую на столе. На светлой ткани почти не осталось разводов, и только потом, выиграв достаточно времени для размышлений, капитан объяснила:

– Если бы денег было достаточно, я бы вложила их в наше братство. Я не смогу отбелить репутацию пиратов, но, возможно, нашла бы место, где мы были бы в безопасности.

Только Бенджамин умел задавать такие вопросы, рассуждать над которыми можно целую вечность. Почти всегда Ариэль скучала по ним, так же, как и скучала по Бену, когда оставалась наедине в своей каюте. К счастью, с момента, как Теодор стал её старшим помощником, печальная тишина настигала Рохас всё реже и реже.

– Построишь новое пиратское королевство?

– Нет, – отрезала Рохас, а потом, посчитав, что этого мало, добавила. – Нет, нет. Я не желаю быть чьей-то королевой. Мне хочется единства, равенства и признания.

Бенджамин улыбнулся по-отечески. Немного отвлекшись на то, чтобы вернуть протез на место, он сел поудобнее и развернулся к Ариэль.

– Это трудная цель. Но не недостижимая. В тебе есть стержень, способный удержать ту ношу, которую ты собираешься на себя взвалить, – мягко объяснил Бен. – Но послушай меня, Ариэль: не делай этого в одиночку.

Ариэль нахмурилась, не совсем понимая, к чему была произнесена последняя фраза. И всё же она высказала очевидную правду:

– Никому не под силу отстроить целый город самостоятельно.

– Тебе под силу. Но я говорю не о досках, гвоздях и молотке.

– Бенджамин, говори прямо, – серьёзно попросила Ариэль. Она обожала разговоры с ним, но порой Бен слишком увлекался загадками и философией.

– Я об ощущениях и морали, – пояснил он. – О том, что достигается благодаря другим. Тебя окружает прекрасная команда. Доверяй им.

– Я им доверяю, – произнесла Ариэль голосом, не терпящим возражений.

– Да, но не так, как нужно. Ты доверяешь им то, что у тебя здесь, – Бенджамин указал пальцем на её голову, – и то не всё.

Он перевёл палец на грудь, где скрывалось сердце:

– Но не то что тут.

—Ты не говоришь прямо, – уколола Ариэль, как обычно уходя от серьёзного разговора о правде и доверии.

– Но ты меня поняла, – хмыкнул он и вернулся к своему протезу. При этом на лице старшего помощника играла хитрая улыбка, а Ариэль ещё долго не могла вернуться к бумагам, прокручивая слова Бенджамина в голове.

***

Прямо сейчас Ариэль точно так же сидела в капитанской каюте перед столом, но вместо того чтобы заполнять журнал, она листала найденный дневник. Странные символы, тайный шифр или что бы это ни было, сливались воедино, но никак не складывались в цельную картинку.

«Этот шифр… Боги, откуда же начинается твоя речка, о великое море?» – мысленно причитала Ариэль, рассматривая очередную страницу.

Обычно, даже к самым сложным шифрам имелся ключ, при помощи которого его можно разгадать. Им могло быть что угодно: от слова до целой схемы. Но составитель не позаботился оставить хотя бы малейший намёк. Именно это так раздражало Ариэль.

«Кид, ты намеренно сделал это, даже не зная, найдёт ли кто-нибудь когда-нибудь твой дневник? Твой фарс не имеет никакого смысла. Только если то, что спрятано за шифром, стоит в разы дороже, чем золото и драгоценные камни. Тогда что это может быть?» – догадки как-то чересчур яростно неслись одна за другой.

С тяжёлым вздохом Ариэль наконец убрала пожелтевшие страницы дневника от лица. С жужжащими в голове мыслями она совсем забыла, что напротив сидел Вильгельм. Натянув очки, он внимательно производил расчёты на своей половине стола. И либо делал вид, что занятие Ариэль его не интересовало, либо это действительно было так. Вильгельм все эти месяцы лишний раз не проявлял дружелюбия, ходя с вечно недовольным лицом. Порой Рохас думала о том, что общаться с кровожадным, но открытым Сильвером куда легче, чем с вечно зажатым Вильгельмом.

Ариэль не вешала на себя наград, говоря о том, что «раз уж я оставила тебя на корабле, ты обязан проявить уважение». Она и не думала об этом поступке, считая клерка полноправным членом экипажа. Но тот, видимо, до сих пор видел в других предателей. Ариэль не могла винить его в этом, ведь сама же стала причиной резкого путешествия на дно. Просто, если жизнь предоставляет второй шанс, может, им стоит воспользоваться?

– Вильгельм, ты знаешь общий?

– Немного. – Вильгельм поправил очки, отложив бумаги на край стола.

– Посмотри. – Ариэль протянула ему дневник, раскрытый на середине. – Что скажешь? Может ли этот шифр быть написан на общем?

Клерк некоторое время изучал непонятные символы, и всё же ответ прозвучал менее уверенно, чем Ариэль того хотелось.

– Возможно?

Рохас предполагала, что раз уж Вильгельм управлял торговым кораблём, то должен знать общий в идеале. Но не тут-то было. Может, поэтому её ответ оказался резче, чем следовало:

– Нет, это ни разу не общий язык. В то время его даже не существовало.

– Какой-нибудь диалект?

– Там нет диалектов, – разочарованно вздохнула Ариэль.

– Вы знаете общий, капитан?

– Да, учила его в подростковом возрасте.

– Тогда зачем спрашиваете меня об этом? – недовольно поинтересовался Вильгельм, посчитав, что капитан хотела выставить его полным дураком.

– Вдруг бы ты понял или увидел то, что не смогла рассмотреть я.

Потеряв надежду, Ариэль облокотилась на спинку стула и подпёрла щёку ладонью, посматривая на раскрытые страницы издалека. Может, если расфокусировать взгляд, получится что-то увидеть?

Но вместо этого она почувствовала на себе странное любопытство, с которым на неё смотрел Вильгельм.

Убрав руку от щеки, Ариэль резко спросила:

– Что?

– Вы никогда не рассказывали о своём прошлом, капитан.

Мужчина, казалось, впервые заинтересовался чем-то настолько, что маска недовольства исчезла с его лица.

Ариэль какое-то время молча смотрела на клерка, подавив в себе странное желание произнести: «А ты не Теодор, чтобы я тебе что-то рассказывала». Вместо этого капитан перешла на более нейтральный тон разговора:

– А это так важно? Если тебя смутили мои знания, то спешу тебя удивить: умными бывают не только богатые дети.

– И вы не из их числа? – попытался подловить её Вильгельм.

– Нет.

В каюте снова повисла тишина. Вместе с холодом, пропитавшим дерево корабля, молчание ощущалось неприятным ознобом.

Неожиданно Вильгельм снова подал голос, хотя Ариэль была уверена, что их разговор на этом закончен:

– Прошу меня простить. Я, может, и был пьян в тот вечер, но смутно помню, что вы заплатили моим бывшим подчинённым огромную сумму.

– Она была бы огромной, будь ты ответственней и организованней, – сухо ответила Ариэль, поставив жирную точку в бессмысленном разговоре. Она не удивилась, когда Вильгельм воспользовался моментом и провёл маленький, но неудачный допрос. В конце концов, если закрыть в комнате двух капитанов одного корабля, с условием, что нынешний сверг бывшего, из помещения выйдет только один.