Красная Дева

Почувствовав свободу и временное преимущество, пираты плавным ручейком перетекли на сторону Ариэль. Она лишь глянула на них через плечо, а дикарям вернула строгое выражение лица. Что же, их маленький отряд воссоединился, но они всё ещё были окружены множеством туземцев. Хоть дикари по-прежнему считали Ариэль богиней, ещё немного – и они догадаются, что здесь что-то не так. А пока Рохас, как могла, воспользовалась своим положением. Страшно представить, что пропадающие в этих краях целые корабельные экипажи становились кровавыми жертвами в честь богини. Даже если Ариэль не в силах подарить счастье и здоровье нуждающимся, она способна заронить в их разум зерно праведности.

– Разве я просила об этом? Разве ваша богиня требует человеческой крови? Вы все так почитаете легенду об основании мира, но забыли, какой на самом деле является ваша Иллаида. – Это напомнило капитану тот день, когда она впервые вышла с обращением к простому народу в попытках достучаться до их приземлённого разума. – Зачем ей жестоко отобранные души, орошённые кровью? Красная Дева ценит жизнь. Она защищает нас, её детей. Днём и ночью. Не существует ни единой души, которую бы богиня не оплакала перед тем, как провести. А вы заставляете её лить горькие слёзы над теми, кому суждено жить. Если бы я вас не остановила, неужели бы вы перерезали горло мальчику, ни на секунду не задумавшись? Что бы вы сказали матери, убив её дитя? И что страшнее, что бы мать сделала за это? Вы уподобили Иллаиду Маарису, но ведь она чиста. Чиста от смертей, крови, страданий, горечи. Она жизнь, надежда, спасение. Вы должны встать на колени и денно и нощно молить о прощении у вашей богини, – Ариэль прервала попытку старейшины поставить всех на колени перед ней, – Нет! Не у меня. У своей богини. Вы не найдёте никого, кто способен заменить её. – С этими словами капитан сняла с головы золотой обруч. Лучше она обозлит на себя с десяток диких людей, чем хоть ещё одну секунду будет притворяться той, кем не является. Уже достаточно.

– Капитан… – почти в унисон окликнули пираты. Тише, чем волны в штиль. Ариэль не отреагировала то ли на предостережение, то ли на возмущение с их стороны. Терпя ошеломлённые взгляды, она по-прежнему держала в руках золотой обруч. Если бы его основание было так же усеяно лучами-шипами, земля у ног Рохас окрасилась бы в красный, принеся настоящую жертву в честь богини, настолько сильно она сжимала головной убор. Капитан не была уверена, насколько точно дикари поняли речь и какую часть истолковали по-своему. Вся эта толпа, ранее преисполненная божественного вмешательства, продолжала посматривать друг на друга, перешептываясь. У каждого на лице отобразились абсолютно разные эмоции: шок, неверие, удивление, агрессия.

– Мы уходим. Это моя последняя воля, – бесцеремонно оповестила о своём желании Ариэль.

Только тогда старейшина, стоящий перед ней, наконец перенял из её рук золотой головной убор. Его погасшие, повидавшие жизнь глаза долго всматривались в Ариэль, будто искали растворившийся божественный образ. Но больше никто не предпринял никаких действий. Это насторожило капитана и её спутников. Холодок пробежал по затылку. Может, они не поняли? Может, стоит повторить ещё раз? Хотя речь звучала достаточно убедительно, чтобы принять её за угрозу. В секунду они оказались не в диком поселении, а в саду из глиняных статуй.

Пиратам не оставалось ничего, кроме как развернуться и уйти: дерзко, без промедлений. Ариэль даже не задумалась об одежде, которую оставила в храме. Единственное, что действительно осталось безвозвратно утерянным в джунглях – её шпага. Как и всё остальное оружие отряда. Что же, это хотя бы не один из тех дорогих мечей, привезённых с Поднебесного континента.

Когда Ариэль, поднимая подолы платья, действительно отступила в сторону леса – никто не шелохнулся. Не зная, откуда их принесли, лучшим вариантом было выйти к любому берегу и пройти вдоль него, пока сквозь зелёную листву не начнут пробиваться белые паруса «Пропавшей принцессы». Именно так рассуждала Ариэль. В конце концов, это всего лишь маленький остров.

Пираты всё оборачивались, так и не проронив ни слова, но отошли друг от друга на достаточное расстояние. Если откуда-то полетят стрелы, им придётся выбирать цель, а не стрелять по всем сразу. Ариэль чувствовала на своей спине огромную мишень, нарисованную кровью. И не зря. Выждав какое-то мгновение, дикари, будто слова лжебогини дошли до них только сейчас, с первобытным криком бросились вперёд.

Готовые к этому, пираты рассыпались в разные стороны, как жемчуг с женских бус. Ни за чьи шансы на выживание Ариэль не переживала. Кроме Билли. Пусть только попробует снова остаться где-то в джунглях. Альфонсо с сёстрами Ленокс сами догонят и испугают кого угодно. А вот Теодор с Джорджи просто оказались рядом. Они мчались вперёд, не разбирая дороги, пока дикари ловко скакали своими огромными ногами по их следам. Длинное белое платье цеплялось за ветки, окончательно приходя в негодность. В нём до невозможного неудобно бежать. Теодор, вцепившись в запястье Джорджи, тащил его за собой. Они выглядели словно братья, играющие в пиратов и рыцарей где-то в саду. Дыхание спирало от неожиданной нагрузки, но они продолжали бежать, надеясь, что с остальными всё в порядке. Надеясь, что они прибегут куда нужно. Надеясь, что команда закончила ремонт корабля. Надеясь, что они сделали это не так давно, чтобы разбрестись по джунглям в поисках капитана.

Погоня продолжалась от силы минут пять, но чувствовалось, словно они бежали целую вечность. Ариэль готова была выплюнуть собственные лёгкие, не говоря уже о том, чтобы сбросить ноги, как ящерица хвост. Всё стало куда хуже, когда дикари достали луки. Искусство стрельбы на бегу оказалось подвластно им настолько же хорошо, как морской промысел пиратам. Сперва стрелы летели мимо. Когда обитатели джунглей пристрелялись, Ариэль, Теодор и Джорджи едва успевали изворачиваться. Рохас совершила новый резкий поворот, чтобы укрыться за толстым стволом дерева. Стрела с пёстрым оперением просвистела следом, зацепив край белоснежного платья, уже испачканного в грязи. Ариэль никого не увидела рядом, но ведь снаряд откуда-то прилетел. Схватившись за ткань, как за единственную возможность спастись, она дёрнула, что есть силы.

На протяжении цикла капитанства у Рохас всегда оставалась лишь одна проблема: всю свою жизнь она была далека от настоящего физического труда, поэтому любая нагрузка быстро оставляла её без сил. Никто не заставлял Ариэль таскать ящики или бочки, но кто будет воспринимать её всерьёз, если она не в силах выдержать меч противника или пробежку от стражи по улицам города? Упорно тренируясь, Ариэль всё равно не достигла желанного результата, и теперь плохая физическая подготовка дала о себе знать.

Ткань с треском поддалась прежде, чем капитану удалось вытащить остриё стрелы из ствола. Что же, платье она всё равно не собиралась больше надевать. Сжав освобожденный подол в руке, капитан собрала всю волю в кулак и рванула за Теодором с Джорджи.

Пока со стороны дикарей не поступало никаких действий, она затащила сокомандовцев в овраг, заросший кустарником и мхом, так что падение оказалось весьма удачным. Хэнд успел только ойкнуть, впечатав Джорджи в поросшую густой травой землю.

Ариэль нервно убрала с лица взлохмаченные волосы, стараясь выровнять дыхание. Теодору и Джорджи едва ли было важно, что она запыхалась, но Рохас не могла успокоиться, пока не вернёт себе подобающий вид. Её сознание находилось на грани громкого крика. Всё, что могло пойти сегодня не так, пошло именно не так. Команда ушла от погони, отделавшись малой кровью, но в результате попала в западню на острове.

Все затаили дыхание, вслушиваясь в шелест листьев и другие посторонние звуки. Сквозь их маленькое убежище рассмотреть что-то, не раздвигая ветки руками, удавалось с трудом. Лишь ветер шумел, заставляя сердца пиратов замирать лишний раз. Они были готовы сидеть в овраге целую вечность: пока не наступит ночь, или они не потеряют сознание от голода, лишь бы дикари потеряли след. Но в подобной жертве, как оказалось, необходимости не возникло. Когда Сиринг вспомнил о своих детях, направив волны удачи в их сторону, Теодор предпринял попытку смягчить их нынешнюю ситуацию. Ариэль сидела спиной к нему, напоминая раненую, но всё ещё готовую бороться за жизнь огненную лису.

– Капитан… – но продолжить ему не позволили.

Ловким и грациозным движением Ариэль заткнула ему рот рукой, даже не удостоив помощника кока взглядом. Его голубые глаза стали не морем, а целым океаном. Не смея шелохнуться под ощущением шершавых пальцев, Теодор просидел так, пока Рохас сама не убрала руку. Её многозначительного взгляда хватило, чтобы не повторять ошибку.

Поднимаясь с колен, капитан руководствовалась лишь внутренним шатким чувством безопасности, которое манило выбраться наружу. Счёт времени Ариэль потеряла ещё в храме, поэтому спешила как можно скорее вернуться на борт «Пропавшей принцессы».

Троица шла прямо через густые джунгли, когда сквозь сырость послышался родной, приторно-солёный и свежий запах моря. Пробивающийся аромат зелёных водорослей напоминал, что они всё ещё находятся во владениях Солнечного континента. Вскоре появившийся песок под ногами больше не раздражал, попадая в обувь и натирая ноги. Джорджи, завидев плещущиеся волны, не разбирая дороги, помчался прямо к ним, чуть ли не хлебая солёную воду. Вытащив счастливого юнгу, они отправились в противоположную от садящегося солнца сторону. Ариэль мысленно возвела благодарности и извинения Иллаиде при виде огненного диска. Красная Дева, если она всё ещё там, провожала сбежавших пиратов, ласково касаясь их спин золотыми лучами.

«Пропавшая принцесса» уже стояла на воде. Смотрящие заметили капитана, стоило её алой макушке появиться на горизонте. Корабль снова ожил. Уже подошедшие ранее Альфонсо с сёстрами Ленокс оповестили всех о произошедшем. Оказалось, стоило им покинуть джунгли, дикари тут же смешались с растительностью, исчезнув в ней. Наверное, дело было в том, что второй половине их экспедиции удалось выйти сразу на корабль. Квартирмейстер с гордостью указал на предплечье, которое по касательной задела стрела. Если бы у них было время, он бы с мастерством великого писателя рассказал, как они с сёстрами Ленокс устроили дикарям ответный удар. Но Ариэль больше всего на свете хотелось ступить на корабль, поднять паруса и уплыть отсюда как можно быстрее. А ещё, наконец, снять платье. Точнее то, во что оно превратилось.

К возвращению капитана весь груз вернули на «Пропавшую принцессу». В её корпусе больше не зияла дыра. Команда была в сборе, готовая к отплытию. Подтянулись даже те, кто прочёсывал ближайшие джунгли. Вернулся и Билли. Выглядел он ужасно, но хотя бы был живым. Ариэль с Теодором шли по трапу почти что плечом к плечу. Стоило им ступить на борт, Ариэль развернулась к нему, успешно маскируя усталость внимательностью и интересом.

– Ты хотел что-то сказать, – она имела в виду попытку Теодора заговорить в овраге, когда малейший шум мог привлечь внимание охотившихся на них дикарей.

– Я… – он только сейчас понял, как глупо это звучало. А сидя в кустах, пока за ними гнались вооружённые дикари? Отрежьте ему кто-нибудь язык! Всё же Теодор, стушевавшись, отвёл взгляд к распустившимся белым парусам и признался: – Это платье… Оно вам очень идёт.

Ариэль нахмурилась, обезоруженная таким странным комплиментом. Он казался ей настолько неуместным, но, что удивительно, весьма приятным. Не задумываясь, Рохас поправила несколько складок. Они не спасли ситуацию, зато дали время придумать краткий и лаконичный ответ.

– Ступай отдыхать. – Дождавшись молчаливого кивка от Теодора, Ариэль направилась к своей каюте.

Глава 10 «Пираты не рассказывают сказки»

«В прошлом мир наполняло множество легенд, но все они перестали существовать тогда же, когда и магия. Осознав это, люди постепенно начали отправлять свои корабли в укрытые тайной места, с удивлением обнаруживая их простоту. Озеро Костей стало первым пунктом назначения на пути к изучению мира, ведь, по легендам, чудовище, которое там жило, собирало в своей пещере сокровища со всех потонувших кораблей. Приплыв туда, люди обнаружили лишь высохшее озеро, дно которого усеяли человеческие кости. Никакой пещеры и, тем более, никаких сокровищ они не нашли.»

«Пропавшая принцесса» вновь ловко обошла рифы, направившись прочь от Тайных островов. Первое время, когда корабль только тронулся, матросы, впечатлившись историей об аборигенах, всё посматривали назад. Не летят ли за ними вдогонку стрелы и копья? Не высыпались ли на песок толпы озлобленных дикарей? Рациональный страх преследовал их до момента, пока остров не стал постепенно уменьшаться, теряясь на горизонте.

Время близилось к вечеру. Каждый пират на палубе втайне стонал от усталости, а впереди их ждала долгая жаркая ночь, которые сопровождали моряков изо дня в день после наступления самых знойных месяцев.

Цикл делился на четыре сезона, и все они отличались друг от друга. Сезон солнца – пора жарких дней, обычно приносящих в жизнь простого народа яркие праздники и веселье. В сезон увядания природа готовилась к отдыху. Все наблюдали, как золотые переливы постепенно умирали, чтобы потом возродиться в сезон цветения. Тогда весь мир будто пел, наполняясь красками, свежими ароматами, надеждами на будущее. Самым грозным всегда считался сезон бурь. Континенты окутывал мороз, а грозы и ветра подчиняли себе моря. Скоротечный цикл природы являл собой образец вечности. Сколько бы времени ни прошло – в сезон солнца всегда будет жарко, а в сезон бурь обязательно исчезнет хотя бы один корабль. Но был в этом многовековом порядке один изъян: Солярис и омывающее его Южное море. Страна-пустыня, страна-солнце, страна чудес. Там никогда не бывало холодно, а море не знало, что такое шторм. Почти вечный штиль, лишь иногда сухой ветер Солнечного континента подгонял паруса проплывающих мимо кораблей.

Тайные острова тоже находились под властью Южного моря. Поэтому, когда зеленоватая вода, ласкающая борта «Пропавшей принцессы», превратилась в зеркало, никто не удивился. Корабль встал, едва-едва покачиваясь на волнах в лучах закатного солнца. Но в предстоящую ночь никто из матросов не издал ни единого свиста, чтобы призвать ветер.

Пока корабль ещё не спеша удалялся от островов, Ариэль прикрыла дверь каюты, надеясь на мгновение спокойствия. Она не знала, что вымотало её больше: роль богини или забег по джунглям. К тягостной душе присоединилось ноющее тело. Каюта, согретая заходящими лучами, могла ненадолго снять эту боль, позволив разгрузить мысли в умиротворяющей тишине. «Принцесса» на плаву, никто из экипажа не пострадал – разве могло приключение пройти лучше в их обстоятельствах?

Не меньше, чем снять усталость, Ариэль хотела снять платье. Уже непригодное для носки, оно чувствовалось непривычно свободным, хоть и сковывало движения. То, к чему она приспособилась в прошлой жизни, всегда подчёркивалось корсетом или плотной шнуровкой, даже если платье считалось повседневным. В Равендоре все так ходили, желая лишний раз подчеркнуть формы, которых иногда не было. А нынешний наряд чувствовался таким же свободным, как жители Тайных островов. Ариэль с удовольствием обменяла бы это платье на свою оставленную в храме одежду. И на шпагу. Но для этого стоило прихватить с собой золотой головной убор.

Сминая грязный подол платья в руках, чтобы снять его через голову, Ариэль вернулась к очередному разговору с Бенджамином, который невольно всплыл в мыслях. Капитан всё реже и реже вспоминала старого старпома, но каждый раз его одноногий призрак грел душу.

Они, как обычно, сидели в каюте. Рохас занималась своими делами, перебирая хлам, а Бенджамин разместился на кровати, позволяя ноге отдохнуть. Старший помощник с капитаном часто проводили время в тишине вот так, но каждый раз Бартон первым нарушал спокойствие. Добравшись до сундука с личными вещами, Ариэль откинула крышку, перебирая оставшуюся одежду и складывая во внутрь то, что ей удалось постирать. Бенджамин внимательно наблюдал за её методичными движениями. Проследив, как очередная пара штанов отправляется в сундук, он вдруг не вытерпел и спросил напрямую:

– Вы, молодёжь, нынче и вовсе платья презираете?

– В каком смысле? – Ариэль остановилась. Так и не сложив штаны, она тут же обернулась на старпома. Рохас пыталась угадать по лицу мужчины: шутит тот или всерьёз решил начать причитать по такому поводу.

– Как ни глянь, все прекрасные юные девы в штанах расхаживают, – пожаловался Бенджамин, почесав седеющий затылок.

Ариэль сразу поняла, что он имел в виду, отчего ухмыльнулась. Отец сказал бы точно так же, если бы встретил хоть одну девушку на улице Равендора одетую по-мужски. Он никогда не выражал свою ярую позицию, однако находил время поворчать.

– Это вы просто на Соддене много времени провели, – Ариэль наконец убрала штаны в сундук. – Там, откуда я родом, платья не носят разве что уличные коты и собаки.

– Ну а что наш капитан?

Ариэль никак не могла разгадать игру Бенджамина, которую он затеял. Какое же ему дело до того, что капитан предпочитала практичность красоте? Старпом никогда не заводил разговор просто так. Он вкладывал урок в каждый из них.

– В юбках неудобно на корабле, – просто ответила Ариэль, закрывая крышку сундука. – А если на мачту лезть придётся? Всегда что-то мешает.

– Мне ли не знать? – шутливо отозвался Бенджамин, подёргав деревянным протезом на ноге. Тут же, улыбнувшись, Ариэль сама того не ведая, продолжила рассуждать. Вот истинный талант старпома: он разговорит даже мёртвого.

– Я пока на корабль не взошла, любила платья носить.

Невольно она окунулась в старые воспоминания, почувствовав тоску по дому и родителям. Горечь с каждым разом уходила всё глубже в пучину подсознания, но никогда не исчезала насовсем.

Ариэль всегда носилась по улицам в платьях. Так делали все соседские девчонки, присоединяясь к дворовым играм. Ну а куда деваться? Когда они ходили к морю, всегда держали подол руками, чтобы не намочить. А Ариэль ходила просто так. Из-за длинной юбки ног не было видно, и ей казалось, будто она идёт прямо по воде или что её платье было продолжением волн, а может, и просто соткано из них. Чем не магия, которую так любила маленькая Рохас? Однажды, всё ещё будучи резвой девочкой, она как-то упомянула при матери, что подол её голубого платья очень напоминал ей струящийся морской прибой. Так, через дни томительного ожидания, мама вышила для дочери волны по краю юбки, а корсет украсила бусинами, похожими на перламутровые жемчужины. Счастью Ариэль не было предела. Жаль, что из этого платья и волшебного хождения по воде она выросла. Зато прекрасно помнила, как отец, завидев дочь в таком платье, сказал, что она напоминает ему настоящую принцессу.

От этих воспоминаний рука сама потянулась к юбке, лежащей в углу сундука. Это не голубое платье с узором волн и не порванное одеяние богини, которое рука не поднялась выкинуть. Лишь очень простая шёлковая юбка по щиколотку, с мелкими складками, тёплого коричневого цвета. Подъюбник выглядывал из-под ткани белыми рюшами, напоминая пену на воде, которая выигрышно смотрелась вместе с хлопковой кремовой рубашкой. Сначала Ариэль хотела подобрать волосы, но подумала, что это чересчур. Она вернулась к картам, пока не почувствовала, что доски под ногами перестали шевелиться и скрипеть. Рохас ожидала чего-то такого, поэтому, когда Джорджи прибежал к ней, капитан позволила сегодняшний вечер посвятить заслуженному отдыху. Каждый имел право взять даже крошечный перерыв, иначе от человека ничего не останется.

Ариэль покинула каюту, когда услышала разогревочное пение на палубе. Она, не желая пока присоединяться, поднялась на шканцы. Облокотившись о борт, капитан просто наблюдала. Палубу, скрывшуюся во мраке ночи, освещали масляные фонари. Все они были надёжно закреплены и закрыты: в таком огромном хранилище воды, как море, никто не убережёт корабль от пожара.

Матросы стащили к грот-мачте ящики, бочки, мотки верёвок – всё, на что можно было сесть, вплоть до мешков с картошкой. Обычно такая пустая и мрачная в ночи палуба ожила. Тени от источников света плясали на деревянном полу, то исчезая, то искажаясь. Большой масляной фонарь в центре полукруга, где собрались матросы, заменял им костёр. Скрип досок вместо треска дерева в огне, шуршание парусов и шум моря вместо листьев.

Один из матросов принёс с собой потрёпанную гитару, второй вооружился маленьким ящиком вместо барабанов. До этого они дурачились, сочиняя нескладные куплеты на ходу, подбирая к ним музыку. Сейчас, после недолгих разговоров и подтягивания струн гитары, из неё вылетела мелодия. Ариэль узнала её с первых нот, хотя звучание старого музыкального инструмента было далеко от идеала.

«Три моря встречают нас лживым покоем, Корабль несётся, как волны прибоя. Мы приняли долю зваться изгоемК чему нам теперь путь героя?»

Матросы затянули одновременно задорную, но глубоко несчастную песню, которую все негласно считали гимном пиратов этого времени. Среди всех морских баллад, обычно эффектных и громогласных, эта шёпотом проскальзывала среди избранных, которые прятались по углам. Лишь в этой песне пираты могли высказаться, не скрывая обиду на мир.

Тихий меланхоличный напев напоминал о потерянных друзьях и далёких берегах. Голос певца, хриплый, пропитанный морским ветром, рассказывал о горьких утратах, о несбывшихся мечтах, об утерянных возможностях. Держа гитару в руках, матрос медленно перебирал струны, зажимая нужные аккорды на грифе. Движение пальцев становились резче, а к импровизированному барабану подключились ритмичный топот ног и гулкие хлопки.

«Сокровища вовсе не цель нашей жизни, Совесть и честь – закон наш морской. Хоть зубы от злобы истинной стисниНас не прогонишь на край тот долой.»

Лишь когда начался припев, остальные матросы присоединились, даруя песне жизнь. До этого все они с трепетом вслушивались в чужой голос, гармонирующий с переливами гитары, будто слышали балладу впервые. Припев, даже короткий, полнился решимостью и готовностью к новым сражениям.

«Мы будем в легендах, Мы будем в устах, Мы будем навечно,Хоть жизнь скоротечна.»

Сейчас песня нуждалась в корабельных пушках и звоне встречающихся сабель. Она напоминала пиратам, что несмотря на все трудности, они оставались братьями по оружию, готовыми сражаться за свою свободу.

В свете трепещущего огонька лампы угадывались радостные черты лица Альфонсо. Он не пел, но с удовольствием отбивал ритм по бочке, на которой сидел. Квартирмейстер собрал вокруг себя многих матросов, организовав целый праздник. На корабле, где опасности таились даже в самом море, никогда не было времени отдохнуть, поэтому такие незначительные события объединяли команду. Другой бы сказал, что с этим лучше всего справлялись совместные сражения, но разве есть толк в жестокости? Людей объединяли слова и эмоции, а не крики и кровь. Если не будут существовать моменты тёплых встреч, то тогда никто не придёт на помощь в бою.

«Нас ненавидят – значит боятся, Вот только смотрите в водную гладь. Ведь можно чистосердечно признатьсяИ в тварях морских свой облик узнать.»

Теодор, вдоволь насытившись приключениями за последние два дня, вышел из камбуза, когда праздник был в самом разгаре. Он осмотрел корабль, такой безмятежный и ласковый сегодняшней ночью. Ловя краем уха гармоничное пение, Тео оказался между двух огней: шумной компанией товарищей и Ариэль, одиноко стоявшей на шканцах.

Заметив капитана сразу, стоило ему выйти на верхнюю палубу, он поразился, почему же она не присоединилась к остальным. Несмотря на лишнюю суровость, которая требовалась от неё, Ариэль казалась настоящей душой компании. Теодор нередко слышал её искренний смех, когда Альфонсо рассказывал очередную шутку, и часто замечал, как она сдерживала честную улыбку.

Интерес перевесил манеры. Теодор поднялся к штурвалу, где капитан всё это время наблюдала за командой, погружённая в песню.

«Король наш загублен, И остров изъят, Хоть в море путь нам отрублен,О нас всё ещё говорят. Мы будем в легендах, Мы будем в устах, Мы будем навечно,Хоть жизнь скоротечна.»

Лишь когда мелодия затихла, сменившись повседневным разговором, Теодор подал голос. Он тоже облокотился о перила, но смотрел не на палубу, а в сторону моря. Солнца к тому времени словно не существовало на небе. Лишь луна, провожающая корабль своим тусклым светом.

– Почему вы не присоединяетесь к остальным? – осторожно спросил Теодор.

Ариэль легко отвела взгляд от матросов на палубе, всё гадая, из-за чего же помощник кока предпочёл её общество компании весёлых пиратов. Если бы Тео не вписался в команду, и думать было бы нечего, но он отлично ладил почти со всеми членами экипажа.