Bad idea

– Блять… – непроизвольный стон отчаянья вырывается из забитой и сдавленной груди Томаса.

– Сейчас тебе лучше отсидеться в этой подсобке, пока не спадет… – как маленькая девчонка указательным пальцем стыдливо указываю на возбужденный орган в штанах Харда и покидаю комнату раньше, чем он успевает сообразить коварность моих действий.

Ретируюсь с места преступления. Пока Хард будет разбираться с беспорядком в своих штанах, я успешно спрячусь в своем тайном убежище, о котором он не подозревает, и пережду бурю.

Залетаю в библиотеку как шквалистый ветер с глупой улыбкой на лице, не обращая внимания на любопытные взгляды. Я впервые нарушила тишину в книжном храме и совесть меня не мучает.

– Всё в порядке, Майя, – миссис Болм никогда не видела меня такой взвинченной, потому что я такой никогда и не была. Размеренная и всегда спокойная, аккуратная и тихая девушка превратилась в ураган, сносящий все на своем пути. Адреналин течет по венам, а пульс шарашит в ушах.

– Конечно, миссис Болм, – широко улыбаюсь и опасливо кошусь на закрытые двери. Хард может в любую секунду ворваться в библиотеку и превратить остаток моей нормальной жизни в ад. Но британец не любитель публичных казней. Он может просто оттащить меня за стеллажи и отыметь.

– Я составила для тебя расписание, – миссис Болм кладет передо мной листок бумаги с датами, обведенными в кружок. Непонимающе хмурюсь и пытаюсь понять, что от меня хотят. – Помощь в библиотеке, забыла? Ты сама предложила, – нотки разочарования в голосе единственного человека, ставшего мне другом в одиноком студенческом скитании, приводят в чувства. Ну, конечно, это была моя идея приходить в библиотеку и помогать с потерянными и бездомными книгами, расставляя их по полочкам. Два дня с Хардом, и я превратилась в среднестатистическую девушку, думающую не тем местом.

– Обижаете, миссис Болм, – хватаю расписание, и складываю листок в несколько раз. – Я все помню и буду приходить по вечерам, но каждый день наверно не получится, – запихиваю сложенный листок бумаги в карман рюкзака и позволяю себе легкую улыбку, видя, как миссис Болм расцветает от моих слов. Для неё я такой же важный человек, как и она для меня – и я не смею разочаровывать и подводить её.

Нужно поскорее скрыться от любопытных зевак в своей спасительной комнате. Если Томас явится на разборки каждый присутствующий незамедлительно сдаст меня. Но впервые в жизни мне плевать. Чувствую себя настолько живой и наполненной, что готова на глупости мирового масштаба. Мне все равно кто и как смотрит на меня, и что думает. Одной ночи с Хардом хватило, чтобы стать заметной. Черт возьми, это реально сработало! Скромная, невидимая тихоня вышла из тени и приковывает к себе студенческие взгляды. Они думают, что я отдала свою девственность взамен на популярность. Ведь иначе в постель кареглазого черта не попасть. Но не имеет значение. За столь долгое время я по-настоящему ощущаю жизнь, а всего-то нужно было один раз покувыркаться в постели с местным подонком и публично окрестить его своим парнем. Нормальная, серая жизнь рассыпалась как карточный домик и на её месте воздвигся воздушный замок. Он тоже может разрушиться из-за моих неверных поступков, но устав поступать всё время правильно, я так хочу ошибиться…

А пока моя единственная проблема – это брошенный в подсобке Хард со стояком. Лучшее на что я способна.

«Чему ты радуешься, идиотка? Думаешь он оставит это безнаказанным? Оставить его неудовлетворенным – равносильно твоей смерти!» – вечно, когда у меня хорошее настроение и есть повод для радости, подсознание бухтит как старая бабка. Но порой я забываю, что оно – это здравомыслящая я.

Скрываюсь в своей маленькой комнатке, заставленной стеллажами с коробками, что хранят в себе старые и отслужившие свой век книги. Открываю форточку, чтобы проветрить помещение и избавиться от спертого запаха.

Усаживаюсь на стул и кладу рюкзак на старенький деревянный стол. Сердце пропускает удары в груди, пытаясь успокоиться. Меня всё еще потряхивает и мысленно я продолжаю возвращаться к Харду, ожидая его появления.

Неожиданный стук в дверь вынуждает подпрыгнуть на месте и взвизгнуть. Британец не стал бы предупреждать о своем визите. Он бы просто ворвался и завалился меня на стол, как сделал это в аудитории. Значит это не Хард.

Дверь приоткрывается и в комнату заходят две девушки. Перебираю в голове все знакомые мне лица, пытаясь раскрыть личности незваных гостей.

Разумеется, это девушки из библиотеки, обсуждавшие мое поведение с брюнетом и мой храбрый поступок.

«И твою гениальную тупость».

– Ты Майя, – одна из девушек ослепительно мне улыбается и раскачивается на пятках, смущенная такой честью видеть меня и говорить со мной. Что происходит?

«Семя популярности, оставленные Хардом в тебе дали свои первые плоды» – меня аж передёргивает от отвращения, и где-то глубоко внутри саднящая боль просыпается в напоминании о том, что всё это принадлежит одному гребаному подлецу.

– А вы… – во рту все пересыхает от перенапряжения, но вежливость никто не отменял.

– Я – Лоя, а это – Сара, – улыбчивая девчонка пихает в бок рядом стоящую подругу и призывает включиться в беседу. Как синхронистки они одновременно садятся за стол напротив меня, заполняя собой моё личное пространство. Черт возьми, лучше бы пришел Хард! С ним всё просто и нужно ему всегда одно.

– Мы хотим вступить в твой клуб, – хмурная Сара с черными волосами, собранными в высокий хвост, по-деловому сцепляет руки в замок как на переговорах. Кажется, так оно и есть!

– Вступить куда? – обескураженно хлопаю ресницами и мотаю головой, отрицая услышанное. – У меня нет никакого клуба.

– Ты переспала с Хардом, – от возмущения и бестактности у меня отвисает челюсть, – и назвалась его девушкой, – Лоя снова толкает подругу плечом, заставляя быть помягче в выражениях.

– Хотите такой же участи, – огрызаюсь и скрещиваю руки на груди в знак протеста и готовности отстаивать свою честь и достоинство в схватке с этими противными существами.

Сара и Лоя переглядываются между собой и загадочно лыбятся, то ли радуясь отменной шутке, что им удалось провернуть, то ли моей реакции.

– Ты единственная девушка, которая не растеряла себя после ночи с Хардом, – пронизывающий и до жути неприятный взгляд Сары смягчается, словно кто-то зажег фитильки свечей в её черных глаз. – И кому он не перечит, – я хмыкаю. Они плохо знают этого козла. Нет смысла в пререканиях с ним. Все проблемы Томас решает легкодоступным способом: через стоны наслаждения выбивает всю дурь из очаровательных женских головушек.

– Для него ты сильный противник и он воюет с тобой на равных, – Лоя поддерживает свою соратницу и расправляет длинные светлые волосы. Они полные противоположности!

– Настоящие ваши отношения или нет – не наше дело, но Хард играет по твоим правилам, что впечатляет и одновременно тревожит. – Почему в этой маленькой комнатке так душно?

– От меня то вы чего хотите? – чтобы я составила им методичку как охмурить подонка и ловеласа?

– Дельных советов и поддержки, – нарушительницы моего покоя сигналят друг другу взглядом. Это нервирует!

– Поддержки в чем?

– Майя, ну ты же умная, а так жестко тупишь, – поразительно, что эти слова принадлежат милой Лое, а не ее дерзкой спутнице. – Мы с Сарой познакомились с очень интересными парнями. По характеру они сильно похожи на Харда, но куда более приятные, воспитанные и жутко замкнутые. Не знаем, как подступиться к ним, – Лоя отчаянно вздыхает. Я теперь что, гуру в отношениях?

– Элитные и недоступные мальчики, открывающие душу хорошим и заботливым девушкам, – бормочу себе под нос, как обычно, проговариваю вслух заученный материал при подготовке к экзаменам.

– Я же говорю она шарит, – Лоя визжит от счастья и хлопает в ладоши. Даже Сара награждает меня своей скупой улыбкой.

– Будем собираться здесь? По каким дням? – блондинка тараторит как заведённая и с трудом удерживает свою задницу на стуле. Это же не кружок кройки и шитья, где мы будем обсуждать всякие глупости, пить чай и смеяться до коликов в животе! Они предлагают мне организовать клуб, куда сможет приходить каждая девушка за советом. Бред! Легче выжить после нашествия разъяренного Харда, чем контролировать какой-то женский клуб.

– Мне нужно подумать… – девушки замолкают, а улыбки сходят с лиц. Они огорчены? Я ничего не знаю об отношениях, потому что мои – фиктивные. Выдуманные мной.

– Мы понимаем, – говорят в один голос и опять синхронно поднимаются на ноги. Они ходят на совместные курсы по плаванию?

– В любом случае приятно смотреть на девушку, которая может не только сохранить себя, но и дать отпор этому придурку. Чем бы это ни закончилось…

Сара окидывает меня странным сочувствующим взглядом, а Лоя скрашивает поведение подруги свой коронной улыбкой.

Что это, черт возьми, было?

«Это популярность, детка. А клуб наш будет называться «Отчаянные»»…

Глава 7. Майя

«В братстве запланирована вечеринка. Ты обязана быть!» – вопиющее сообщение, лишенное всякого такта и уважения, сквозящее высокомерием и требующее немедленного повиновения, не на шутку взбесило меня. Хард не умеет расставлять приоритеты, воспринимая меня как неприятное дополнение к спору, одновременно, желая похвастаться перед своим быдлом завоеванным трофеем. Я игнорирую его сообщение, намеренно нервируя его нестабильную психику, демонстрируя свое неподчинение. Брюнет будет в ярости, конечно, если дождется моего появления на вечеринке.

Ужасная неделя пронеслась со скоростью кометы. Рухнула в царство моей спокойной и приземленной жизни, уничтожив всё, возводимое мной годами… Одни хотят вступить в несуществующий клуб и получать дельные советы от профессионала в отношениях, которым я не являюсь; другой приказывает явиться на чертову вечеринку, чтобы потешить свою самолюбие и показать всем новую игрушку. Во что я превратила собственную жизнь? Ждала популярности и получила её. Но известная студенческая жизнь в моих мечтах рисовалась мне совсем иной. Нет, серьезно, чего я ожидала, что ко мне будут подать в ноги и целовать?

«Единственное, что тебе могут поцеловать – это задницу. И то Хард. И то если захочет».

Всё так или иначе сводится к этому несносному подлецу от улыбки которого девчонки растекаются лужицами, исполнительно выполняя все изощренные прихоти кареглазого мудака.

До последнего ищу причины своего не появления на вечеринке, но всё сводится к тому, что я хочу пойти и, одновременно, ужасно боюсь явиться на растерзание хищному обществу, подписав себе смертный приговор. Меня пугают шумные компании. Одиночество всегда было моим извечным спутником, пока волей случая я не оказалась втянута в опасную игру без правил, где каждый сам за себя. Харда непременно обрадует мое присутствие на сборище, но не стоит даже рассчитывать на поддержку Томаса в случае если со мной случится приступ панической атаки. Общество меня не принимает, и я выбираю самого популярного и скандального парня во всем университете, чтобы выйти из тени.

Я пыталась найти тысячу причин, чтобы не идти, правда, но не нашла ни одной и готова теперь окунуться с головой в студенческий разврат, скрытый за алкогольным дурманом.

– На вечеринку? – сквозь шум музыки и возгласы пьяных студентов, пробивается, к моему удивлению, почти абсолютно трезвый голос девушки, с красным пластмассовым стаканчиком, в которой я узнаю Кэт. Она приветливо улыбается, подходит ко мне, застывшей около дома братства

– Да, – отвечаю на автомате, толком не расслышав вопрос, надеясь, что не выгляжу глупо и напугано.

– Первый раз? – Кэт протягивает мне стаканчик с пивом, мелькая пластмассовой посудой у меня перед лицом, пытаясь вернуть меня в реальность. Я с недоверием разглядываю жидкость в бокале и морщусь как самая настоящая воспитанная и до ужаса правильная скромница. Моя недавняя знакомая заливисто смеётся над моей физиономией, но я принимаю её великий дар всех вечеринок и взглядом умоляю замолчать.

– Да, – всё также монотонно и зачарованно, отвечаю на очередной вопрос девушки.

– Давай я с первого раза угадаю, кто вынудил тебя прийти на вечеринку? – изумрудные глаза Кэт вспыхивают ярким блеском, отчетливо сияя зеленоватым оттенком в ночи.

Я показываю Кэт язык, в отместку получая громкий хохот и сама расплываюсь в улыбке. Мне, конечно, не нравится думать, что именно Хард заставил меня прийти на сборище пьяных и озабоченных идиотов, поэтому я рассматриваю сложившуюся ситуацию неудачным стечением обстоятельств. Ведь я девушка благородная, а таким бедным и потерянным мальчикам, в жизни которых ничего нет кроме контроля и власти над другими, надо помогать. Заботиться и хорошо подыгрывать…

– Не знала, что ты тоже любишь подобные… – неоднозначным движением руки указываю за спину девушки и недовольно куксюсь.

– Бесплатная еда и халявное бухло – таким грех не воспользоваться. Жизнь простого и бедного студента непростая штука, а здесь есть шанс поживиться продуктами и несколько недель жить, ни о чем не думая. Эти же пьяные идиоты ничего не замечают вокруг себя после нескольких бокалов левого пойла.

В подтверждение слов Кэт из дома братства разносятся пьяные вопли и возгласы. Определить уровень опасности или безобидности выходок за этими животными звуками очень тяжело.

– В свою защиту скажу, что я уже третий час пускаю слюни в этот бокал с пивом, контролируя обстановку и наблюдая как один за другим это пойло валит с ног всех заблудших гостей на вечеринке, – она сверкает своими изумрудами и уголки губ подрагивают в улыбочке, а серебряное колечко на нижней губе поблескивает в свете ночников. Шрам на правой щеке расползается от улыбки и выглядит неприятно, и я снова ловлю себя на мысли, что бесстыдно пялюсь.

Отвожу взгляд и смотрю на темную жидкость неизвестного происхождения в красном пластмассовом стаканчике. Подношу к носу и принюхиваюсь. По запаху – самое обычное пиво. Пробую на вкус и причмокиваю, прислушиваясь к вкусовым рецепторам – не изысканно, но и не отвратительно. Хотя, наверно, если выпить тонны этого бухла, и оно превратится в омерзительный напиток.

– Слушай, Майя, так не пойдет, – Кэт хлопает меня ладонью по плечу, и я вздрагиваю от неожиданности. Несколько секунду тупо моргаю, сверля не мигающим взглядом открытые нараспашку двери.

– Выглядишь ты хорошо, – она осматривает меня с ног до головы, ставя зеленую галочку моему внешнему виду. – Здесь встречают по одежде, имей в виду. – Принимаю во внимания все замечания своей единственной знакомой, впитывая информацию как губка. Долбанный Спанч-Боб!

– Немного подправим твой образ, – Кэт подворачивает мою черную футболку, оголяя живот, – и вуаля, идеальное сочетание голого животика с подтянутым бюстом. – Пепельная блондинка подмигивает мне, одобряя преображение. – Парни изойдутся слюнями по тебе. – А потом Хард оторвет мне голову за то, что я ставлю под сомнение его сексуальный авторитет. Какая волнующая идея!

Таинственная улыбка расцветает на моих губах и в свете ночных фонарей кажется пугающей и возбуждающей. Незнакомка оценивает мою реакцию, как сигнал к действиям, и я наконец-то нахожу в себе смелость окунуться в студенческий беспредел.

Я ни сразу замечаю Томаса, но мое тело чувствует тяжелый взгляд карих глаз, похотливо разглядывающих меня как свою собственность. Мой живот дрожит, разливающее тепло бежит по венам и кровь пенится в жилах, подогретая надменным взглядом британца. Неприятные, колющие мурашки бегут по спине. Я провожу ладонью по шее, пытаясь взбодрить свое тело, вернув себе прежний контроль. Но как ни странно, внимание Томаса длится недолго, и он находит себе новое интересное занятие, в качестве смазливой девки, просиживающей свою задницу, нет, не на коленях британца, и вот это действительно странно.

Я пробираюсь сквозь толпу выпивших студентов, налетая на девушек и слыша в свой адрес шквал негодований и сталкиваюсь с парнями, половина из которых не в состоянии отличить девушку от подушки. Подмять под себя и заснуть мертвым сном.

Барная стойка на кухне уставлена бутылками с разным алкоголем, на любой цвет и вкус. К черту! Это же вечеринка и я хочу напиться! Хватаю первую попавшуюся бутыль и откупорив крышку, делая один глоток. Горькая и обжигающая жидкость отвратительна на вкус, но приятное тепло пульсирует по всему телу, словно в меня вселилось пылающее солнце. Меня бросает в жар, и я снимаю футболку, напрочь позабыв о том, что нахожусь в незнакомом месте, где полно пьяных незнакомых парней. Да, к черту! Пусть Хард найдет меня пьяную в постели с первым встречным мужиком! И плевать я хотела на последствия!

Мелкими глотками попивая неизвестный гадкий напиток, покачиваюсь из стороны в сторону, сидя на столе.

– Какого хрена ты делаешь? – мой любвеобильный парень соизволил почтить меня своим присутствием, сразив своими сексуальными флюидами. – Пьешь? – Том выхватывает у меня бутылку из рук и швыряет в раковину. – Полуголая? В доме братства? – Хард встает прямо передо мной, оказавшись у меня между ног – его любимое местоположение.

– Ты тоже здесь? – тихий смешок вырывается из моей груди, и я в упор смотрю на Харда, чьи губы находятся в удобной близости от моей груди.

– Совсем одурела? – Том встряхивает меня за плечи и мой мир теряет координацию, превращаясь в размытое кружащееся пятно.

– Это вечеринка и здесь пьют, – от такой наивности и честности вся злость брюнета сходит на нет и раздражение сменяется смятением. Указательным пальцем поднимает мое лицо за подбородок, пытаясь прочитать между строк и найти причину моей глупости.

– А еще здесь парни любят трахать пьяных девушек, которые на утро ничего не вспомнят, – Том шипит мне в лицо, проговаривая отдельно каждое слово и смысл их, как кол вбивается в мое тело. Но вместо страха мое глупое тело сводит и внизу живота образуется тугой ноющий узел.

– У меня возникла проблема, Хард, – ему не нравится, когда я демонстративно пропускаю мимо ушей его слова.

– Во что ты уже вляпалась, Майя? – Том клацает зубами, готовый растерзать меня в клочья, и я не против если его белоснежные зубки потерзают возбужденные участки моего тела.

– Посмотри на мою грудь, придурок, – челюсть Харда отвисает, и он по-идиотски пялится на меня, не понимая, как докатился до этого момента в своей жизни, когда девушка сама просит взглянуть на ее грудь. Ведь обычно бесстыжие глаза этого обаятельного засранца только и разглядывают женские сиськи, а сегодня они изрядно подзадержались в зрительном контакте. Возможно, что-то все-таки есть во мне?

Хард опускает взгляд на мой бюст и четко различает затвердевшие острые соски, проступающие через ткань бюстгальтера.

– И это довольно болезненно, – кокетливо болтаю ногами. – Ощущения похожи на ваши, когда ноет возбужденный член, пока вы не передернете. – Ненавязчиво кончиками пальцев, поглаживаю выступающие вены на руках Харда и терпеливо жду, когда эта секс-машина наконец-то заведётся. – Так ты поможешь мне с этим, Том? – кладу горячие ладони британца на свои оголенные ляжки. Томас сосредоточенно следит за моими движениями и вслушивается в мои слова, ничего не предпринимая. Исподлобья поглядывая на мою грудь, нуждающуюся в прикосновениях его мягких губ и горячего языка.

– Идём! – Хард дергает меня за руку, и я спрыгиваю со стола.

Из кухни мы перебираемся на второй этаж и лавируя между пьяными парочками в узком коридоре, останавливаемся около двери в чью-то спальню.

– Чья эта комната? – скептически-недоверчивым взглядом осматриваю темную спаленку. Футболки висят на спинке кресла и небрежно валяются на полу, словно обладатель забыл об их существовании. Скомканные рубашки валяются на постели.

– Моя. – Томас отвечает быстро и небрежно, заранее зная о моем вопросе и не желая слышать его.

– Ты живешь в собственном доме. – Вздергиваю брови и как подозрительная женушка, уперев руки в бока, своим видом требую правды.

– Иногда я ночую в доме братства. – Том плюхается на мягкую кровать и вещи позади него нелепо подпрыгивают. Так значит вся эта одежда принадлежит Харду на случай если он незапланированно и вынужденно заночует в братстве. Интересно какой случай сегодня?

Застываю возле письменного стола британца, возмущаясь беспорядку и хаосу на одном деревянном пространстве. Разбросанные цветные и серые карандаши, стружка и открытый альбом для набросков и эскизов с незавершенной картиной. Брюнет валяется на постели, отрешенно разглядывая потолок и не обращает на меня внимание. Мне же кажется, что я посягаю на что-то запретное и до глубины личное. То, чего я не должны была увидеть.

Альбом для рисования Харда. Он рисует? И весьма неплохо. Все наброски и полноценные произведения совершены простым карандашом. Каждая линия прорисована и выполнена с душой. Главные действующие лица картин Томаса – девушки.

Дрожащими кончиками пальцев тихонечко, чуть дыша, перелистываю страницы альбома, разглядывая рисунки с непередаваемым упоением и восхищением. Девушки изображены полуобнаженные, лежа на постели, но обязательно прикрытые тонкой простынею или одеждой, отчего картины кажутся мне еще более утонченными и чувственными. Есть рисунки, где молодые девушки изображаются занятыми своими делами – кусочек на листе бумаги из реального мира без прикрас: они сосредоточены и собраны, кто-то недовольно хмурится, а у кого-то на лице прорисована настоящая, ощутимая улыбка. Интересно, Хард рисовал их до или после того как трахался с ними? А может с некоторыми натурщицами он даже не знаком и просто подглядывал за ними и их жизнью, чтобы вдохновиться и нарисовать картину? Вот кому нужно посещать факультатив по живописи!

– Это потрясающе! – Томас приподнимает голову и в ту же секунду вскакивает на ноги, отталкивает меня в сторону и загораживает своей спиной письменный стол, торопливо закрывая и пряча альбом в самый дальний угол. Хранить такую вещь в доме братства если не хочешь, чтобы твоё секретное увлечение раскрыли – глупая затея.

– Никогда больше не трогай мои вещи, – карие глаза сверкают недовольным блеском, и брюнет из последних сил сдерживается, чтобы не выставить меня за дверь и побыть в тишине и покое, одиноко рассматривая свои одинокие, никому не показанные рисунки.

– Не знала, что ты рисуешь, – скрещиваю руки на груди, подпирая свою грудь. Да, это же так естественно, щеголять по дому братства в одних шортах и бюстгальтере!

– Это нормально для таких, как ты? – некрасиво с моей стороны огрызаться и причинять боль своими поступками и словами человеку, чью тайну я так бестактно и нагло раскрыла. Хард хмурится и сверлит меня непроницаемым, ничего не выражающим взглядом. Клянусь, в своей фантазии, британец уже поимел меня в разных позах, срываясь и выпуская на мне пар.

– Живопись не пошатнет твой авторитет? – скалюсь в роскошной улыбке маленького гнусного чертика, которой вошёл во вкус, издеваясь над людьми.

– А люди считают тебя милой и невинной, в то время как ты самая настоящая неудовлетворенная маленькая стерва, – Хард выплевывает своё язвительное замечание прямо мне в губы, намеренно, едва касаясь самыми кончиками моих пересохших губок.

– Моя неудовлетворенность – это твоя проблема, Том, – манерничаю и ласкаю каждую букву его имени, округляя губки. Британец шумно сглатывает и отступает на один шаг назад, боясь сорваться и поддаться этому бешеному животному порыву трахнуть меня, а потом разорвать на кусочки.

– А тебя люди считают опасным подонком, использующим девушек для сексуальных утех, которому плевать на их чувства, – я же перечисляю все лучшие качества этой скотина, которыми он гордится! – На самом деле ты всего лишь маленький мальчишка, что прячется от реалий жестокого мира в своих картинах.

Хард криво ухмыляется моим жалким попыткам задеть его за живое. Ведь как я сама сказала, он не знает, что такое настоящие чувства, а даже если бы и знал, обращаться с ними не умеет.

– Будем болтать дальше? – Том садится на край постели, откидывается на локтях и склонив голову на бок, разглядывает меня своими похотливыми карими омутами, игриво улыбаясь. Непослушные кудряшки торчат в разные стороны и его милая внешность никак не вяжется с его отвратительным характером.

– А, да. – Вспоминаю о своей просьбе и ни секунды не мешкая сажусь Харду на колени, который оторопев, хлопает зенками, явно рассчитывая застать меня врасплох и насладиться моей растерянностью. Но борозды правления в нашей парочке неожиданно переходят в мои руки, что не устраивает Томаса, но пока он лишь недовольно кряхтит.

Брюнет удобнее садится и его влажные губы оказываются в миллиметре от моей груди. Он расстегивает бюстгальтер, стараясь не выдать своего нестерпимого желания прикоснуться ко мне, постоянно встречаясь со мной взглядом, показывая, что он не слишком заинтересован в происходящем. Хард искренне верит, что делает мне одолжение, но он лишь подтверждает свою зависимость от девушки, с которой по-хорошему его ничего не должно было связывать.