Опасное задание

Уже при первой встрече барон настолько был очарован Полиной, что не мог выдавить из себя ни единого слова, лишь кивнул в ответ Пракшину.

– Ну вот и славно. Не могу уйти, не похваставшись, – в глазах Осипа Даниловича заиграли искорки, словно чёртики зашевелились. – Дорогой барон, можете себе представить, моя крестница умеет готовить не только наши исконно русские блюда. Если бы вы только видели, не далее, как вчера у меня был праздник живота: Полина отличилась и очень порадовала. Представьте моё удивление. Вернулся после рабочего дня, разумеется, уставший и раздражённый. Вхожу в гостиную, сперва меня окутал дивный аромат, а на столе дожидались блюда французской кухни, которые подавали Людовику XV: Валованы с куриной грудкой под соусом бешамель, да-да, не удивляйтесь. Соус Сен-Пьер с каперсами и филе куропатки в кольцах, это чтобы не говорить «в короне», надеюсь, вы меня поняли. А на десерт… ой, уж лучше промолчу, – засмеялся сыщик. – Я сразу и не понял, куда попал, а Полина Капитоновна совершенно спокойно и непринуждённо в свойственной ей манере, отрезвила мой разум:

– Крёстный дорогой, идите в ванную комнату, вымойте руки и отведайте, что я для вас приготовила. Вот так, сударь.

– Блюда французской кухни? Вы ничего не путаете? Не может быть. Тысячу лет не ел. Все кухарки, которые работали у меня, понятия не имели, что это такое. Последняя кухарка меня часто выводила из терпения, готовила из рук вон плохо, даже наши блюда, но я терпел. Некогда было искать новую. Всё равно, гарантию никто бы не дал, что другая будет лучше. Нынче кухонных дел мастера найти, ох как трудно, скажу я вам. В нашей округе хорошая кухарка в большом дефиците. Осип Данилович, если ваша протеже действительно хорошо готовит, я перед вами в неоплатном долгу. С детства люблю вкусно поесть, – признался барон.

В противовес ему, Пракшин собранным голосом ответил:

– Вы разве не знаете, сударь, что я не имею привычки выдумывать и даже не стремлюсь преувеличивать. Такая работа у меня. Изложил вам голые факты. И сделайте одолжение, откажитесь от дурной привычки меня благодарить. Дело житейское. Сегодня я выручил вас, завтра – вы меня, – намекнул сыщик.

– И не сомневайтесь, друг любезный. Обращайтесь, коли понадобится. Буду рад оказать помощь такому важному человеку.

– Не забудьте, милый барон, выделить отдельные апартаменты для моей крестницы и племянницы. Убедительно попрошу относиться к ней по-доброму и со всем уважением. Не забывайте, эта девушка – аристократка, – на последних словах акцентировал Пракшин.

– Вот в этом можете не сомневаться, – сказал барон де Кардье и позвонил в колокольчик. Через несколько минут в гостиную вошла женщина средних лет, аккуратно одетая с каменным выражением лица.

– Звали, Ваша Светлость? – спросила она сухо и безэмоционально. Пракшину показалось, что на лице у экономки маска. Ни одна мышца не была задействована. «Вот это экземпляр. Мумия!» – подумал он, но вида не подал.

– Да, звал, Мирослава Игоревна. Знакомьтесь, перед вами моя гостья, которая какое-то время поживёт у нас и займётся приготовлением блюд. Она согласилась выручить меня.

Экономка удивлённо взглянула на девушку. Опытная дама сразу уловила, что гостья барона из дворянской семьи.

– Прошу любить и жаловать, перед вами Полина Капитоновна Шувалова. Подберите для неё хорошие апартаменты и создайте все условия для крестницы Осипа Даниловича. Прошу беспрекословно выполнять все её поручения.

– Слушаюсь, сударь, – коротко ответила экономка, не поднимая на Полину глаз, и тут же ушла.

– Вот и славно. А теперь позвольте откланяться, пора и честь знать, – сказал Пракшин. – Полина, я на днях заеду, не скучай. Помни о нашей договорённости, – намекнул ей сыщик.

– Буду скучать, крёстный. Ваших наставлений не забуду. Приезжайте часто, пожалуйста, – попросила она жалобно.

– Я же сказал, буду навещать, не грусти. Выполняй свои обязанности, а потом выходи в парк, в беседке или в аллее на скамейке сможешь заняться любимым делом. Здесь очень хорошо. Имение большое. Выручишь нашего друга, и я заберу тебя домой.

– Позвольте узнать, Осип Данилович, чем увлекается ваша крестница? – с пристрастием дознавался барон.

– Книги – её страсть, особенно научные трактаты, так-то батенька. Антуан де Кардье от удивления раскрыл глаза и замер на месте.

– Впервые встречаю барышню, которая увлечена наукой. – Он повернулся к Полине, – у нас хорошая библиотека, мои родители любили читать, часто покупали новые издания. Многое выписывали из Европы. Полина Капитоновна, вы вольны в любое время посещать библиотеку и выбирать литературу по своему вкусу.

– Благодарю вас, сударь. Прежде всего, дело, а после – утехам час.

Барон от удивления раскрыл рот.

– Вот так-то. В этом вся наша Полинушка, – с удовольствием ответил ему сыщик. – Прощайте, любезный Антуан Витольдович. Должен ехать, – Пракшин попытался вывести барона из заторможенного состояния.

– Вас понял, Осип Данилович, пойдёмте, провожу до дверей.

– Следую за вами.

Полина осталась дожидаться экономку. Та не заставила себя долго ждать и вскоре появилась.

– Полина Капитоновна, извольте пройти со мной, я покажу ваши апартаменты.

– Благодарю вас, – и она проследовала за неразговорчивой и холодной дамой.

В этот же вечер, Полина приготовила барону ужин из тех продуктов, которые были в наличии. За время отсутствия в усадьбе кухарки и её помощницы хозяйство так запустили, что даже продукты не доставляли своевременно.

Надо сказать, что барон за ужином не переставал удивляться, то и дело рассыпался в комплементах девушке и остался очень доволен трапезой. То ли от того, что давно не ел добротной домашней пищи, то ли из вежливости. Скорее, и то и другое. И после ужина он продолжал благодарить Полину. А она конфузилась от комплементов. Дома все привыкли к тому, что наследница частенько пропадала у главного повара и творила вместе с ним. Особого внимания не придавали её увлечению, полагая, что с возрастом и со временем это пройдёт.

***

Ссора

Полина не появлялась в гостиной с момента знакомства. В доме давно не было кухарки, подсобные работники не справлялись со всей работой, да и не умели. Девушке пришлось заниматься не только приготовлением блюд, но и вести учёт недостающих продуктов, осуществлять контроль закупок и доставки в имение. Она заранее составляла список для Егора, который привозил продукты и трудился помощником на кухне. С перечнем недостающих продуктов паренёк отправлялся на городской рынок. Там он покупал всё необходимое, возвращался в усадьбу, и подсобные работники помогали ему раскладывать покупки по местам. То, что должно было храниться в холодном помещении, относили в погреб, который находился недалеко от кухни. В народе его называли ледником для скоропортящихся продуктов. Экономка к кухонным делам отношения не имела. Перед отъездом Егора на рынок, она выдавала ему нужную сумму и тут же удалялась. На кухне появлялась крайне редко.

Время бежало так быстро, что Поленька не успевала за ним. Все дни она проводила в делах. Девушка начала привыкать к новым обязанностям и дому, в котором теперь жила. На чтение времени не оставалось совсем, она очень уставала к концу дня.

Как-то Полина допоздна задержалась на кухне. Завершив всё намеченное, девочка сняла фартук и пошла к себе. Ей очень хотелось отдохнуть. Ноги гудели от усталости. За целый день не было минутки свободной, чтобы присесть. А вечером к барону приехали гости, пришлось готовить и для приёма дополнительные угощения, а после мыть и убирать. Полина чрезвычайно ответственно относилась к своим обязанностям. По доброй воле помогала подсобным работникам, хотя её к этому никто не принуждал.

Девушка, мечтая об отдыхе, шла по коридору и неожиданно вспомнила:

«Увидела бы меня сейчас нянечка, точно отругала бы. Она не позволяла мне подолгу проводить время на кухне, без умолку повторяя:

– Полюшка, не дело это барышне, графской дочери, пачкаться на кухне. Без тебя разберутся, на то есть повар и подсобные работники имеются, чтобы заниматься грязной работой.

На что девочка ей отвечала:

– Нянюшка, пусть я барышня, ну и что с того? Мне там интересно. Наш повар – волшебник! И он готов меня всему обучить. Хочу многое уметь, в том числе, готовить вкусные блюда. Представь, придёт время, я выйду замуж, родятся у меня детки, буду их радовать. Из маминых рук всё же вкуснее. Не так ли?

– Так, так, дитя моё, с этим трудно не согласиться».

Полина улыбнулась своим мыслям. И вдруг услышала голос барона де Кардье: молодой человек разговаривал с кем-то из слуг.

«Он что до сих пор не пошёл отдыхать?» – удивилась она.

И вдруг сильная боль обручем сковала голову, а перед мысленным взором замелькали странные видения, хаотично меняя друг друга. Она остановилась, но прервать этот калейдоскоп не смогла. Картина предстала поистине пугающей. То, что проецировала в сознании интуиция, говорило девушке о том, что молодому человеку в поездке предстоит пережить крушение кареты, в результате которой он сильно пострадает. Отягчающие обстоятельства будут чрезвычайно серьёзными, а последствия непоправимыми. Полина ощутила сильное сердцебиение, она вся похолодела от осознания того, что увидела: девушка не на шутку испугалась за барона.

В этот момент его голос приблизился, и она услышала слова Антуана де Кардье, адресованные экономке:

– Мирослава Игоревна, завтра утром я вынужден уехать, когда вернусь, не знаю. Дел много. Если вдруг посыльный доставит депеши с документами, которые я давно жду, примите их и отнесите в кабинет. Пусть на столе дожидаются моего возвращения. Вернусь и изучу.

– Слушаюсь, Ваша Светлость. Всё выполню.

Полина выскочила из-за угла, своим внезапным появлением напугав экономку.

– Что с вами, Полина Капитоновна? – спросил барон.

– Со мною ничего, а вот вам угрожает опасность. Я бы не советовала завтра куда-то ехать. Это действительно очень рискованно для вас и опасно для жизни. Могут быть тяжёлые последствия. Уверяю вас, дела подождут. Жизнь дороже, – она говорила быстро, сбивчиво, очень волнуясь.

– О чём вы, Полина Капитоновна? Извольте объясниться со мной. Такие заявления без очевидных причин не делаются. Вам что-то известно? Вы подслушивали наш разговор? – барон не на шутку разозлился.

– Простите, сударь, напугала вас. Прошу меня извинить. Надо было давно предупредить об этом… – и она на мгновение задумалась, направив взор куда-то вдаль. – Понимаете, так сложилось, что я появилась на свет с даром предвидения. Пока была малышкой, дар спал во мне, выжидая своего часа. А сейчас эта энергия властвует надо мной. Полагаю, отрабатывает за все предыдущие годы, подбрасывая всевозможные картины, сцены, которые произойдут с разными людьми. Я стараюсь предупреждать, но не все верят мне, а потом жестоко расплачиваются потерей здоровья и жизни своей или близких. Прошу вас, сударь, прислушайтесь ко мне, я желаю вам добра, клянусь, – убеждала девушка, видя в его взгляде недопонимание.

– Вы что же ведьма, которую забросили ко мне выполнять задание?! – вырвалось у него. – Или, вы – интриганка… кто вам поверит? Что вы себе позволяете? Обманным путём проникли в мой дом и думаете, что я потерплю такие заявления? – не на шутку разозлился барон. Он впервые не сдержался. Что его возмутило в её словах, девушка не поняла. От несправедливости слов барона у Полины в душе поднялась буря негодования и обиды, а из глаз брызнули слёзы.

– Зачем вы оскорбляете меня?! Я искренне желала вам помочь, а вы? Кто дал вам право так разговаривать со мной? Я такая же аристократка, как и вы. Крёстный попросил выручить, я и согласилась. Но терпеть подобное отношение не намерена. Сегодня же покину этот дом, ноги моей тут больше не будет! – Полина не выдержала и убежала к себе в комнату. Такой реакции на доброжелательность и заботу девушка никак не ожидала.

Вбежав в комнату, Поленька заперла дверь на ключ и бросилась на постель, зарывшись в подушку.

– Тупица безмозглый, сам ничего не видит, не понимает, не знает и к советам не прислушивается, я ведь из добрых побуждений, а он? – от обиды она рыдала, и безудержный поток слёз струился по щекам.

Раздался стук в дверь.

– Полина Капитоновна, простите за беспокойство. Мне экономка разъяснила смысл ваших слов. Пришёл повиниться. Что поделаешь, не всем дано владеть знаниями в этой области. Не ведал я, что такой дар бывает у обычных людей. Откройте, пожалуйста. Совестно перед вами.

В ответ молчание. Поля даже не шелохнулась и с постели не поднялась. Обида была намного сильнее его слов. Барон подождал немного, тяжело вздохнув, он ушёл.

– Ни минуты здесь не останусь. С невоспитанным и грубым человеком находиться в одном доме не хочу и не буду, это выше моих сил. Не для того меня папенька и маменька воспитывали в лучших традициях, чтобы я выслушивала оскорбления от постороннего недоучки.

Немного придя в себя, девушка собрала немногочисленные вещи, которые взяла с собой из дома. Попросила слугу, чтобы он передал кучеру её просьбу: немедленно заложить карету. Вскоре она уехала домой, не попрощавшись ни с кем. На душе было горько и больно.

Тем же вечером в доме графа Шувалова всё шло как обычно: родные в гостиной пили чай и о чём-то мирно беседовали.

Полина старалась проскользнуть к себе незаметно, но не вышло: отец приметил её тонкий стан и небольшой шлейф от платья.

– Полюшка, душа моя, ты вернулась? Вот радость-то. Как погостила у крёстного? – спросил Капитон Макарович, ничего не подозревая.

По выражению лица дочери родные сразу увидели перемены в состоянии Полины, но расспрашивать не стали. Отец поцеловал её в лоб и сказал:

– Иди, дитя моё, приляг, вижу, дорога утомила тебя.

В ответ наследница кивнула ему и ушла к себе. И ещё долго девочка плакала. Её душа не соглашалась с грубостью и неуважительным отношением барона де Кардье.

Утром за завтраком мать спросила её:

– Дитя моё, что стряслось, ты никак поссорилась с крёстным? На себя непохожа, и грустная очень.

Отпив глоток чая, Полина в ответ покачала головой и, сославшись на недомогание, ушла к себе.

– Неужели Осип Данилович чем-то обидел нашу девочку? Ему не свойственно такое, нет, он всегда очень учтивый и деликатный, – ответил Капитон Макарович.

– Нет, дорогой мой, сдаётся мне, твой друг Пракшин не виновен и к состоянию Полины непричастен. Тут замешаны дела сердечные, они самые. Видишь, как извели нашу красавицу. Но когда она успела?! Неужели Осип Данилович подсобил и отыскал стоящую партию для нашей кровиночки? – задумалась Василиса Захаровна. Женское чутьё, логика и на сей раз подсказали ей истинную причину того, что произошло. – Капитон, не будем её тревожить. Если я мыслю в нужном направлении, всё прояснится со временем. Нам остаётся запастись терпением и ждать.

– Женский ум дорогого стоит. Умница, вы моя! За что и люблю. Так и сделаем. Будем вести себя, словно ничего не случилось.

Душа моя, а теперь мне ехать пора, губернатор прислал записку, просил о встрече. Вы знаете, я отказать ему не могу, – граф Шувалов поцеловал жене руку и ушёл. Но всей правды супруге не сказал. Первым делом он направился к сыщику.

– Вези в Управление Правопорядка, задам ему трёпку… – скомандовал граф кучеру.

– Слушаюсь, барин.

***

Разговор с сыщиком на повышенных тонах

Погода портилась так быстро, что на душе становилось пасмурно.

– Словно настроение у капризной избалованной барышни. Для таких холодов вроде бы ещё рановато, – недовольно бурчал граф Шувалов, поднимая ворот пальто.

До места добрались без задержки. В управлении Правопорядка в этот час было многолюдно. Шёл приём населения. Чиновники готовили новую перепись. К Управлению присоединили ведомство по народонаселению. Сотрудникам добавили обязанностей сверх меры.

Граф Шувалов узнал у охранника, где находится кабинет Осипа Даниловича и отправился к нему. В душе графа бушевала буря. Негодование перекрывало его доброе отношение к Пракшину, многолетнюю дружбу и их родство. Но до кабинета мужчина не дошёл. Осип Данилович заметил его в коридоре Управления и окликнул.

– Капитон Макарович, какими судьбами вы здесь? Или ко мне приехали, друг любезный? – поинтересовался сыщик.

– К тебе, батенька, к тебе, – ответил граф и приблизился к нему. – Скажи-ка мне на милость, друг хороший, что произошло? Полина поехала к тебе погостить, а вернулась с перевёрнутым лицом, сама не своя. Что там у тебя стряслось, отчего мою девочку так перекосило? Ответ держи! – закричал Шувалов.

– О чём, ты, Капитон? Ничего у меня не случилось, клянусь тебе. Мы с Поленькой ладно жили, очень хорошо время проводили. Впрочем, как всегда, вечерами душевно общались. У крестницы было прекрасное настроение. Она с нетерпением ожидала моего возвращения с работы. Кормила меня отменно. Никак в толк не возьму, о чём ты толкуешь? Что случилось, скажи мне на милость?

И тут до Пракшина дошло.

– Ой, я, кажется, понимаю, кто виновник. Тут намедни возил я крестницу к барону де Кардье. Беда у него стряслась, просил меня о помощи. Я и оставил там Поленьку на день-два помочь ему. Барон второй уж месяц кухарку ищет, но найти не может. Дело оказалось сложным, после всех убийств в нашей округе никто к нему на работу наниматься не хочет, боятся люди.

Лицо графа Шувалова покрылось багровыми пятнами.

– Осип, ты, что рассудка лишился?! Пракшин, да, как тебе в голову такое могло прийти? Ты взрослый мужик, крёстный нашей Поленьки. Таким серьёзным делом занимаешься. Где твои мозги были? Спятил, что ли? Ты почему оставил девочку в доме одинокого мужчины? Да как ты посмел?! Кто знает, что избалованному детине пришло в голову? – разошёлся Шувалов не на шутку. От злости, которая кипела в душе, граф готов был наброситься на сыщика. Щёки стали пунцовыми, раздулись, как у разгневанного индюка. – Поля вчера поздним вечером вернулась оттуда сама не своя. Закрылась у себя в комнате и ничего не рассказывает. Вижу я, там произошло такое, что не пришлось ей по нраву. Девочка очень изменилась. Мы родные и не можем достучаться до неё. Она никого к себе не подпускает. Сам подумай, насколько всё серьёзно.

– Капитон, я тебя понял, не шуми, остынь. Жди меня здесь. Пойду к начальству и предупрежу, что ненадолго отлучусь и сразу поедем к вам. Я должен услышать от крестницы, что вынудило её внезапно оставить дела и уехать.

– Иди с докладом, подожду тебя здесь. Не задерживайся, мне к губернатору к назначенному часу поспеть надобно. А потом вернуться домой, мастера должны прибыть. Ограду устанавливать решил.

– Минутки две подожди, и я вернусь, – спокойно, не повышая голоса, ответил ему Пракшин. Осип Данилович говорил нарочито тихо и медленно, чтобы Шувалов прислушивался к нему и тем временем успокаивался.

Но руководство заупрямилось и Пракшину не удалось уйти сразу. Пришлось задержаться на совещании по новому делу. Договорились друзья, что визит перенесут на вечер, с этим Шувалов и уехал по своим делам.

………………………………………………..

Выяснения продолжаются

Осип Данилович после работы вышел на улицу, намереваясь нанять извозчика, чтобы поехать домой. Но тут он увидел графа Шувалова.

– Капитон, ты, что ли? Господи, что ты тут делаешь? Не уехал домой?

– Уезжал, конечно. Закончил дела, а потом сказал кучеру, чтобы подвёз сюда. Ожидал, когда ты работу закончишь.

– Капитон, вечер уж на землю спустился. Мне не очень удобно наносить поздние визиты. Но вижу, выхода иного нет, дело не терпит отлагательства. Поднимайся в карету. Поговорю с крестницей и к барону поедем.

В карете Осип Данилович всё прикидывал, мерковал, плохих мыслей не допускал, он близко знавал родителей барона и был убеждён, что их сын не мог позволить себе неподобающее поведение по отношению к девушке.

– Никак в толк не возьму. С Полиной надобно побеседовать. Бесполезно строить догадки. Уверен: не обидел её барон. Не мог он, родителей его я знавал. Обаятельными добрейшими и интеллигентными людьми были. Нет, причина не в этом, – Пракшин рассуждая вслух, в глубине души переживал. – Поссорились, наверное. Всякое бывает. Молодой ещё, горячий.

– Не скажу, Осип, не ведаю, что там стряслось. Но девочку не узнать. Душа кровью обливается, веришь?

– Как не верить? Сам переживаю. Извели догадки. Будь уверен, друг, ничего плохого барон не позволил себе. Капитон, ты главное, не паникуй, не накручивай себя. Всё выясним. У меня к Поленьке подход имеется. Люблю твою девочку, не меньше, чем ты. Так душа за неё болит, как если бы она была моей кровной дочерью. Верь мне, не мог я причинить ей вред. Вёз к порядочному человеку, дворянину и всего-то на день-два.

– Будет тебе, Осип, что ты всё извиняешься? Я что первый день тебя знаю? – к графу вернулось спокойствие и трезвость мышления.

– Вот именно.

– Скоро приедем, там и узнаешь, как дело было.

– Непременно, так не оставлю.

***

А всё-таки я был прав

На подъезде к усадьбе сыщик обратил внимание, что в комнате Полины темно. Везде в окнах светло, а у неё тёмная ночь. Нехорошо стало у Пракшина на душе, заволновался сыщик.

– Она что уже спит? – спросил Осип Данилович.

– Не ведаю. Нашёл, у кого спрашивать. Я тебе удивляюсь, – ответил ему Шувалов.

Они вышли из кареты и прошли в дом.

– Идём вместе к ней, – сказал Пракшин Капитону Макаровичу. – Хочу, чтобы ты сам всё услышал. У меня от тебя секретов нет.

– Если надо, пойдём, – ответил Шувалов.

Друзья подошли к комнате Полины, сыщик приложил ухо.

– Тихо.

– Постучись, тебе она откроет.

Пракшин костяшками пальцев постучал, но не сильно, чтобы не будить девочку, если она заснула. Потом отважился и заговорил:

– Полюшка, это я, крёстный твой, дитя моё, открой дверь. Ты же не желаешь моей смерти. Коли не откроешь, кондрашка нас с твоим отцом хватит. Будь милосердна, душа моя.

Полина услышала просящий тон крёстного, поднялась с постели и открыла дверь.

– Вот спасибо тебе, моя дорогая крестница, – сказал сыщик, немного повеселев, и вошёл в комнату. Вслед за ним проследовал граф.

– Полюшка, скажи мне, что у вас произошло? Все заболели после твоего возвращения. Барон что, обидел тебя?

– На словах, – коротко ответила девушка, не будучи расположена к разговору. Неуважительно выглядело бы с её стороны, если бы промолчала. Полина была воспитана так, что не могла причинить никому обиды, боли и неприятностей.

– Уже легче. Так в чём же дело? Что заставило тебя ни с того, ни с сего покинуть его дом и уехать? Я тебя знаю с момента рождения. Без причины ты бы не стала убегать. Что натворил барон?! – Пракшин повысил голос.

– Крёстный, помните, вы сами мне говорили, что мои предвидения – это дар.

– И сейчас подтверждаю свои слова. Совершенно верно. Это дар.

И что?

– Я вдруг увидела картину перед мысленным взором и поняла: барону грозит серьёзная опасность, а он наутро в дорогу собрался. Вот я не выдержала и сказала ему об этом, желая предупредить. Мол, переждать дома надобно. Нельзя ему ехать. А он как с цепи сорвался. Ведьмой на задании обозвал меня. Я как услышала, мне нехорошо стало. Вы же знаете, я грубидянов не переношу. Не терплю, когда на меня голос повышают и тем паче кричат. Собственно, и причины никакой не было. Неблагодарный он – ваш барон. Вот я и сбежала с тяжёлым осадком в душе.

– Ну теперь мне всё понятно. Поленька, голубка моя, разве ты не слышала о том, что не все люди владеют этими знаниями, а уж такими редкими способностями и подавно? Лишь некоторые, избранные, единицы. Прочие привыкли называть провидцев ведьмами и пройдохами. Всех мерят одним аршином. Но ты девочка умная и знаешь, что это чьи-то выдумки. Чего тогда на них внимание обращать? Сожалею, барон не знает, что есть даровитые люди на земле русской. И по сей день живут они среди нас. Их беречь надобно, а народ боится правды. Ну конечно, обычных людей тоже понять можно. Панически боятся услышать, что их ждёт, вот поэтому с опаской относятся к самородкам. Что тут скажешь: тёмные они. Ты должна быть выше этого.

– Но он ведь учился за границей, образованный, как-никак. Вон сколько книг у них в библиотеке, глаза разбегаются. Неужели никогда не слышал, что встречаются люди, наделённые от рождения даром?

– Душа моя, всё верно говоришь. Ты только не волнуйся. Утрясётся это. Верь мне. Я всё улажу. Объяснить ему надо, и он поймёт.

– Крёстный, видели бы вы, какая у него библиотека, лучше, чем у нас, – Полина никак не могла наговориться об этом. Поразило её воображение не только количество фолиантов и разных научных трудов, но, прежде всего, вкус и избирательность родителей барона в выборе художественных произведений.

– Поленька, я наслышан, что Антон Витольдович учился, и родители у барона учёными людьми были, многое изучали, да. А ещё я знаю, что добрыми и приветливыми слыли. Но это не значит, что все они даровитыми были. Нет, Поля. Дар даётся избранным. Послушай меня, девочка, прежде всего, успокойся, и продолжаем жить дальше. Ничего плохого не случилось. Маленькая неувязка. Ты меня поняла, крестница? Не стоит из-за этого случая волновать родных. А я стою на страже твоих интересов и никогда тебя в обиду не дам. Запомни это! – строгим голосом заявил Пракшин.