скачать книгу бесплатно
«Леопольд Илларионович Выборный» – было написано на визитке, а ниже – название фирмы, директором которой был господин Выборный.
– Имею желание перевести своего сына в ваш лицей в одиннадцатый класс, – заявил он сухим, деловым тоном.
– Но это невозможно. Набора в одиннадцатые классы у нас нет. – Вика нацепила стандартную деловую улыбку
Леопольд Илларионович помолчал с минуту. Он сосредоточенно морщил лоб, анализируя услышанную информацию. После этого изрёк:
– Понятно. Но всё можно решить. Не так ли?
И удалился в том же направлении, что и дама в шляпке.
Вика с содроганием ждала, что сейчас позвонит Дмитрий Юрьевич, директор лицея, и устроит ей разнос за то, что по её милости ему приходится иметь дело с настырными посетителями. Но телефон молчал.
Зато явилась энергичная женщина в модном пальто. Выслушав стандартную в таких случаях информацию о приёме заявлений на три основных профиля и о большом конкурсе на небольшое число вакантных мест, она устремила на девушку пристальный взгляд, и сказала:
– А кто дал вам право делить детей на хороших и плохих?
Этого вопроса Вика опасалась больше всего. Директор с самого начала предупредил новую сотрудницу, что об этом работников приёмной комиссии спрашивают постоянно.
– Ну что вы! – Вика улыбнулась настолько нежно и дружелюбно, насколько это вообще было в её силах. – Мы не делим детей на «хороших» и «плохих». Мы берём тех, у кого есть способности к математике, химии или гуманитарным наукам. И наполняемость классов не более двадцати пяти человек…
– А остальные дети чем виноваты? – спросила женщина, устремив на Вику долгий, тяжёлый взгляд. И уже другим тоном добавила: – Моя дочь отказывается ходить в районную школу. Понимаете? У них в шестом классе никто не хочет учиться. Она там белая ворона!
– Пишите заявление. – Виктория протянула женщине бланк. – На следующей неделе будет собеседование для шестиклассников.
– Дай Бог, нам повезёт, – вздохнула та, заполняя заявление.
Виктория взглянула на часы. Прошёл ровно час с начала смены.
– Господи, дай мне сил… – прошептала девушка, обхватив голову руками.
К счастью, больше ни угроз, ни проклятий в этот вечер выслушивать Виктории не пришлось.
Посетители внимательно её выслушивали, задавали вопросы и записывали ответы. Если возможность назначить собеседование на ближайшее время существовала, Виктория заносила данные в специальный бланк. Желающим поступить в четвёртый или одиннадцатый классы приходилось отказывать, но большинство гостей реагировали адекватно. На «нет», как говорится, и суда нет.
За пять минут до конца рабочего дня Вика позвонила директору.
– Да, – раздался в трубке голос Дмитрия Юрьевича.
– К вам на приём сегодня пришли люди. Странные люди, – Вика говорила осторожно, стараясь подбирать слова. – Я, честное слово, им всё объяснила, как просили. Но меня даже слушать не стали.
– А! Ты про это, – директор усмехнулся. – Знала бы ты, сколько таких Выборных я принимаю каждую неделю. «Сколько стоит поступить в ваш лицей?». А нисколько. В том-то и дело. Иначе я бы давно «сел». Всё ок, Викуль. Не принимай близко к сердцу.
И директор бросил трубку.
И когда десять минут спустя Вика выходила из дверей лицея, он бросила взгляд на окна кабинета директора. Там горел свет. У неё в шесть часов вечера работа заканчивалась. А у директора – нет.
«Этот лицей похож на замок, – думала девушка. – Директор – словно лорд, который держит оборону в цитадели. А на нижнем ярусе обороны, в бастионах, сидят такие, как я. Обычные рыцари…».
Глава шестая.
Это произошло в начале ноября.
С наступлением холодов место сбора одноклассников Тимофея переместилось со школьного стадиона в соседний торговый центр. Или, как обычно говорили ребята, «Тэ-Цэ». В торговом центре они ничего не покупали. Лишних денег ни у кого не водилось. Они просто сидели на скамейках на первом этаже и общались. Но изменилось только место дислокации, суть осталась прежней.
Тимофей пару раз сходил с остальными в ТЦ, и ему там стало крепко не по себе. Если на улице они по крайней мере находились на свежем воздухе, и Тимофей мог, не покривив душой, сказать матери, что гуляет, то в торговом центре ему было неуютно. На улице хохот его одноклассников никому не мешал. Мамы с колясками обычно гуляли в соседнем сквере, а не на стадионе. Здесь же вокруг них ходили покупатели, в том числе, пожилые люди и матери с детьми. Гогот школьников, оккупировавших скамейки, их сильно раздражал.
– Ишь, расселись, все скамейки заняты! – напустилась на них как-то старушка с сумкой на колёсах.
– Имеем право! – закричали в ответ школьники. – Чё вы тут? Места много!
На самом деле, места не было. На других скамейках собирались стайками другие такие же школьники. Кто-то после уроков, а кто-то и вместо.
По этажу прохаживался охранник, но к ним он подходил редко. Только в том случае, если поведение ребят переходило все границы. И то все действия охранника ограничивались словами: «Шуметь нельзя!».
Галдящие подростки на время замолкали, но стоило охраннику уйти далеко, как они опять начинали хохотать.
– Спокуха, народ, – подбадривал одноклассников Некит. – Имеем право. Пусть идут на фиг.
На второй день к ученикам 7А подошла молодая энергичная продавщица из магазина косметики. Её отдел располагался прямо напротив скамейки, которую облюбовал 7А. На бейдже было написано: «Анна Новикова».
Анна долго терпела шум, лишь бросала на хохочущих школьников тяжёлые взгляды. Пару раз она подходила к охраннику, но без видимого результата. Страж порядка продолжал слоняться по залу, словно сомнамбула, и действий никаких не предпринимал. Наконец, терпение продавщицы лопнуло.
– Вы мешаете работать! – воскликнула Анна.
– Где написано, что нельзя?! – огрызнулся Кирюха, не отрываясь от телефона.
– Можете уши заткнуть, если мешает, гы-ы-ы, – ответила со смехом Алина Коновалова, одноклассница Тимофея.
– И вообще идите на хрен, сидели и будем сидеть! – подытожил Некит.
– Что-что? Вы меня ещё и посылаете?! Я ребята, инструктор по каратэ, – продавщица упёрла руки в бока, во всей её позе явно читалась угроза. – У меня чёрный пояс.
– И чё? – спросила Алина.
– А ничё. Врежу – мало не покажется.
– Чё?! Да вы! Да мы! В полицию пожалуемся! – закричали в ответ подростки. Но уверенности в их словах как-то резко поубавилось.
Крепкая, подтянутая продавщица выглядела угрожающе. Большинство одноклассников Тимофея спортом не занимались. И получать по голове никто не хотел.
Класс был явно настроен на конфликт, но тут вмешался Тимофей.
– Слушайте, там на последнем этаже куча отделов не работает. И скамейки там есть, – обратился к одноклассникам мальчик.
Это было правдой. Если на первых этажах ТЦ покупателей толклось много, то до последнего этажа доходили не все. Поэтому торговые площади там не пользовались популярностью, и многие отделы не работали.
– Это наше место, – надулась Алина Коновалова.
Но остальные ребята идею Тимофея, хоть и неохотно, но одобрили.
– Ладно, народ. Пошли на пятый, – сказала Камила Ибрагимова, вставая. – Там в углу есть скамейка.
И ученики 7А побрели к эскалатору, бурно возмущаясь грубостью и наглостью продавщицы из отдела косметики. Тимофей пошёл было за ними, но вдруг остановился.
Подписка на «Академию совы Софии» заканчивалась через пару дней. Где взять деньги на продление, – он не представлял. Новый промокод Виктория Сергеевна дать не смогла. Маме он пообещал, что заработает сам. Но как и где? Он пообщался с ребятами, которые работали курьерами, и понял, что с учёбой этот труд трудно совместим. Не посещать школу Тимофей не мог. Он несколько дней сидел на сайте вакансий, но ничего приемлемого не нашёл. Где-то требовали возраст от шестнадцати лет, а Тимофею едва исполнилось четырнадцать. Где-то нужен был опыт работы, который у мальчика, разумеется, отсутствовал. Если же не требовались ни опыт, ни документ об образовании, то речь обычно шла о каторге, за которую платили копейки.
И вдруг в голове мальчика созрел план действий.
Когда Тимофнй вошёл в отдел косметики, Анна стояла к нему спиной. Она расставляла флаконы на полочке. Тимофей кашлянул, чтобы привлечь к себе её внимание.
Анна развернулась. Она была очень хороша собой. Густые русые волосы заплетены в тугую косу. На ногах – удобные кеды без шнурков.
– Что вас интере… – начало было говорить она дежурным голосом, но тут же узнала мальчика и расплылась в улыбке: – А, это ты. Спасибо, парень. Спасибо. А то пальцем таких тронешь – на полжизни сядешь.
– Я это… Хочу извиниться, – голос Тимофея дрожал от волнения. – Мои одноклассники дебилы.
– Это факт! – вздохнула Анна. – Но они не первые такие. И не последние.
Повисла пауза. Анна с интересом ждала, что ещё скажет Тимофей. Мальчик молчал, мучительно подбирая слова. Наконец, он решился.
– Я это… Работа нужна. Может, у вас что-то для меня найдётся.
Тимофей думал, что Анна просто посмеётся над ним и выставит вон. Ну какую работу мог выполнять мальчик в магазине косметики? Однако Анна смеяться не стала. Она глубоко задумалась, потом достала из кармана пиджака мобильный телефон.
Уже набирая номер, девушка спросила:
– Смена с трёх до восьми три раза в неделю устроит?
Тимофей толком не понял, о чём идёт речь, но на всякий случай ответил: «Да».
Он был так потрясён тем фактом, что его не выставили за дверь, что с ним на полном серьёзе готовы общаться и обсуждать какие-то условия, что просто потерял способность мыслить.
В его голове стучала одна мысль: «У меня. Будут. Деньги. Свои».
– Алло, Семён Семёныч? – голос Анны донёсся до него словно бы издалека. – Есть кандидаты на работу промоутера.
«Промоутер? Это чё, в костюме прыгать?» – даже в таком состоянии Тимофей слегка расстроился. Диковинное слово не ввело его в заблуждение. Промоутерами называли людей, которые ходили по улице в костюмах батареек и гамбургеров, зазывая покупателей.
Анна тем временем закончила разговор и снова обратилась к Тимофею.
– В общем, идея такая, парень. После того, как у нас уволился промоутер, выручка упала. Так что шеф, думаю, согласится. Работа простая. Надеваешь майку с логотипом…
«Ну хоть не костюм тюбика», – Тимофей выдохнул.
– Берёшь буклеты и ходишь по магазину. Больше трёх смен нельзя, ты ж мелкий ещё. Ну ничего, есть ещё пара кандидатов. За смену пятьсот рублей. Подумай, и завтра приходи. Нужно согласие твоих родителей, письменное. Но если разрешат – не вопрос, оформим.
В магазин вошли покупатели, и Анна вернулась к обязанностям продавца.
По пути домой Тимофей считал в голове. И даже по самым грубым прикидкам получалось очень здорово. Так здорово, что дух захватывало. Три дня в неделю – это полторы тысячи. В месяце четыре недели. Это шесть тысяч. Из этих денег Тимофей мог не только оплачивать нужные ему курсы в Академии, но и отдавать матери как минимум две тысячи рублей.
Лишь одна мысль слегка огорчала мальчика: рабочие смены могли совпадать с уроками Виктории Сергеевны.
– Ну ничего, – успокаивал себя Тимофей, – как-нибудь уж всё успею.
Глава седьмая.
На уроке русского языка царил относительный порядок.
Клавдия Родионовна, властная, представительная дама пятидесяти лет, отличалась суровым нравом и могла устроить такую выволочку, что мало не покажется. Поэтому на её уроке 7А старался сидеть тихо. Клавдия Родионовна считалась хорошим учителем, так как у неё в кабинете царили порядок и даже отъявленные хулиганы старались при ней помалкивать.
Вот и сейчас Клавдия Родионовна грозно возвышалась за учительским столом и в полной тишине слушала, как Алина сбивчиво тараторит вызубренное наизусть правило правописания.
– Эээ… Ну, это. В суффиксах… Полных страдательных… Это самое… Причастий прошедшего времени… – мямлила Алина.
Видно было, что девочка даже не пыталась понять, что написано в учебнике, а просто зубрила наизусть. Но не слишком успешно.
– Садись, «два»! – рявкнула учительница, устав слушать, как Алина мучительно пытается воспроизвести цитату из учебника.
– Но я учила! – шмыгнула носом Алина.
– Лучше надо было учить, Коновалова, – Клавдия Родионовна смерила ученицу суровым взглядом. – Ибрагимова, отвечай.
Со своего стула поднялась соседка Алины, Камила.
– Так. В суффиксах полных страдательных причастий прошедшего времени и отглагольных прилагательных, образованных от бесприставочных глаголов совершенного вида, пишется две буквы эН! – протараторила на одном дыхании Камила и, получив свою пятёрку, с гордым видом села обратно.
Алина слегка ткнула соседку в бок кулаком.
– Не умничай, подруга, – процедила Алина.
Камила в ответ скривилась и угрожающе помассировала кулак.
– А то? Ударишь? Я те сама могу дать.
– Ти-ши-на! – зарычала учительница, и девочки умолкли, но друг на друга смотрели хмуро, исподлобья.
«Кажется, будет очередная драка», – подумал Тимофей.
Алина и Камила уже пару раз дрались за школой. Обычно побеждала Камила, она была и крепче, и приёмы борьбы знала. Но это не мешало девчонкам дружить дальше.
Клавдия Родионовна продолжала вести урок. К доске вышла Маша Сомова и принялась пересказывать очередное зубодробительное правило из параграфа.
– Нуу… В приставках на «зэ» или «эс»… Как их там. Да! Перед звонкими согласными пишется «эс», а… А… А перед глухими – «зэ», – рассказывала Маша.
– Садись, «два»! – рявкнула Клавдия Родионовна. – На-о-бо-рот! Ты всё перепутала. В учебнике чёрным по белому написано! Лучше надо учить.
Маша понуро поплелась к своей парте.
