Забивая стрелки

– Прежде чем обращусь в котяшку-сатаняшку и отмудохаю псину до кровавой пены, сделаю дружеское предупреждение. – Белет глядел в упор на Ахта, указывая на Рип. – Ифриты, как и мы, демоны, лишь имитируют говноэмпатию, на которую дрочат люди. Расклад прост: твоя душа – добыча, ифрит – двинутый сталкер, а вместе вы рэд-флаг-дуэт, – король высокопарно поаплодировал. – Рип ван Винкль и Волк[1]! Какая уморительная ирония!

С левого угла ринга раздалось утробное рычание – в серии прыжков когти заскрежетали по бетону. В правом вместо астеничного зумера помахивал раздвоенным хвостом черно-белый кот, ничуть не уступавший оппоненту в габаритах. Рип ван Винкль подобрала кочергу, лязгнув по полу. По-умному, надо было спрятаться и ждать, когда монстры друг друга сожрут.

Но Рип не считала себя умной.

Ахт бросился первым. Передняя лапа скользнула по полу, взметая искристый столб огня. И если отбросить иные звуки, можно было услышать, как в нутре потрескивает клекот, будто там разгоралось пламенное сердце, питавшее призрачное тело. Оно наполнило конечности силой – ифрит кинулся на Белета и попытался вцепиться в горло.

Даже лишенный способностей король превосходил консьержа по силе. Вращая хвостами, как балансиром, демон ускользал от лобовых атак, подгадывая момент, чтобы неожиданно напасть. Выгнув спину дугой, он поднялся на дыбы, уводя тело от укуса – челюсть ифрита клацнула в нескольких сантиметрах.

Ахт нападал агрессивно, несдержанно. В противовес, Белет выдерживал дистанцию. Выгадав удобную позицию, король ушел вбок, не теряя оси, и просочился под брюхо ифриту. Демон разодрал огненное тело, Ахт взвизгнул, но скулеж моментально превратился в еще более гулкий рык. Несмотря на фиолетовые искры, фонтанирующие из раны как кровь, ифрит со скрежетом заземлился, взрыхлив бетон, и вцепился противнику в хребет.

Белет и тогда выкрутился, ускользнул рваным мазком. Ифрит низко склонился, вывернув плечо, перекладывая вес на задние лапы. Демон отразил движение, и они столкнулись в лобовой атаке. Сцепившись, пытались задеть друг друга когтями и клыками: Белет изворачивался, но Ахт упорно хватал его за шкуру. Ахт дернулся, обрушивая вес на врага. Белет рухнул на спину, но сразу изогнулся кольцом, лапой оттолкнул голову Ахта в сторону и пнул его в брюшину.

Завоняло паленой шерстью. Белет присел, прижав уши и подрагивая хвостом. Ахт, мягко ступая, начал сосредоточенный обход.

И прежде, чем они вновь сцепились, Рип не выдержала и встала между ними:

– Зоопарк закрывается. Все.

Ахт дернулся то с одной стороны, то с другой – но ван Винкль закрывала собой Белета. Ифрит не мог причинить «добыче» вред, поэтому живой щит сработал. Она стояла, как последняя кретинка, с кочергой между двух особо опасных существ, но продолжала гнуть свое:

– Белет, прежде чем откусить мне голову, скажи: зачем ты затеял все это?

Щелчок – и кот вновь принял иллюзорный человеческий облик. Потерев шею от пота, король ответил:

– Показать тебе истинное лицо твоего дружка и милого-доброго «МЬ».

– К чему этот жест доброй воли?

– Ради сохранения мира. Хотя бы на клочке земли. – Встретив непонимание на лице собеседницы, пояснил: – Меня депортировали из Ада. Все, кто встал Люциферу поперек горла, иммигрируют в Котлов. У нас тут… типа нейтральная диаспора. – Белет пожал плечами. – Думаешь, с чего тут такой аншлаг с очагами аномалий?

Рип чувствовала горячее дыхание зверя-ифрита по позвоночнику, но старалась переключиться на разговор. Поигрывая кочергой, она сказала:

– Считаешь, мы с Ахтом каким-то образом нарушили ваш безмятежный распорядок?

– Ты вайбовая. Говноеды из корпорации «МЬ» – нет. Котлов был слепой зоной для скупки душ. Это так-то дела черного рынка – Люц однажды прикрыл лавочку, но, сама понимаешь, всякий запрет – плацдарм для нарушений. – Белет почесал бровь. – Слушай, а как ты вообще установила приложуху и вызвала сюда ифрита? Мы ж вокруг Котлова файрвол возвели.

– Пиратский магазин и випиэн, – приподняла бровь ван Винкль. – Иногда я ворую платные приложухи.

– Фу такой быть. – Белет сложил руки на груди. – Ну, как поступишь? Я могу бесконечно танцевать с твоим крашем, а в конце концов ушатать и тебя…

Рип покусала нижнюю губу, но следующие слова изумили ее:

– Но я обожаю троп, когда двое недругов объединяются перед лицом общего врага. Поэтому я хочу нанять вас изгнать демона, протирающего задницу в директорском кресле корпорации. Вместе размотаем клубок, я задам вектор. Мы сработаемся, я охуенно сбалансированный руководитель.

– Звучит геморно… Я люблю задания попроще и покороче, – надулась Рип. – К тому же, ты пытался меня запечь, как пиццу, с трудом могу представить, как с тобой после такого дружбу водить.

– «МЬ» маяком возвышается над нами, котловскими изгоями. Людей же они принимают за валюту. А ты, – на нее наставили тонкий палец, – борешься с демонами. Одни из них забронировали твою душонку, как гребаный столик в рестике. У тебя есть резон направить свой крест против.

– Ты сказал, что Ахт – их цепной пес, – напомнила охотница.

– Да, и мнения своего не меняю. Идеологически ифриты демонов на дух не переносят, но кого ебет, что там думают рабы. Вы на привязи у них, они – у руководства. – Белет пожал плечами. – У всех свои резоны, я же сказал. Даже у сраных монстров.

– Он сраный монстр, может ты и прав, – ван Винкль стиснула зубы и посмотрела на демона исподлобья, – но он мой сраный монстр. Мой консьерж. Он торчит мне два желания. Хочешь заполучить точку входа в «МЬ» в виде нас – ударим по рукам, я за любой кипиш кроме голодовки. Но… – Рип отбросила кочергу – она громко звякнула о бетон. Повернулась к псу: пламя сходило широкими волнами, успокаивалось. – Тронешь Ахта – и я найду способ врезать тебе пинка под зад, чтобы ты отлетел в Преисподнюю. А уж Люцифер устроит тебе «царский» прием. Забились?

Белет посмотрел на ифрита, затем на Рип и сузил в улыбке глаза. Он подошел с протянутой ладонью и с готовностью пожал охотнице руку:

– Моё шипперское сердечко тает от вашей парочки. Договор.

– Я не поняла двух вещей: первая – я заключила еще одну сделку с дьяволом, да?

– Ноуп, – помотал головой Белет, – ты уже обещана другому, у нас четкие понятия. Второе?

– Что такое «шипперское»? – ван Винкль скрючила лицо, как старик на сходке неформалов, от чего демон покатился со смеху.

Ифрит тем временем обратился коконом пламени. Рип дернулась, но Белет выставил руку, в которую она влетела животом. Он сказал ей осадить коней и не мешать возвращению в антропоморфное тело.

Не солгал. Когда огонь рассеялся, перед Белетом и Рип стоял прежний Ахт. Он держался за рану в боку, которую оставили когти короля, и в недоумении, граничащем с недовольством, смотрел на двоих. Больший гнев, конечно, был направлен против демона:

– Ты похитил ее.

– Я вас нанял, песик, я клиент, а клиент всегда прав. К тому же, я обличил врага. Будьте благодарны, а не как жопошник Люцифер, который обижается на правду.

– Прямо правдоруб, куда деваться, – фыркнул Ахт. Он перевел взгляд на Рип. – Ну а вы, госпожа, осознаете, во что ввязываетесь?

Ван Винкль не сразу услышала, что обращались к ней. Завороженная ничем неприкрытым безупречным телом ифрита, охотница ощутила постыдный прилив, как пубертатный мальчишка, впервые открывший «Плейбой». Сильные руки и ноги, скульптурные рельефы груди с прессом, плавные изгибы шеи, переходящей к мощным плечам… Она будто впервые узрела, как должен выглядеть мужчина.

«Еще эта блядская венка внизу живота, ведущая к…»

– Остынь, Ахт. У нас с твоим работодателем неприятности… – ее взгляд метнулся к его паху и вернулся к глазам. – И большие.

[1]Отсылка к произведению В. Ирвинга «Рип ван Винкль» – у одноименного главного героя был верный пес по кличке Волк. Вместе с хозяином он отправился в Каатскильские горы, где Рип, напившись из кубка голландцев, играющих в кегли, уснул на двадцать лет, проспав важные политические и социальные изменения в обществе.В саду пахло яблоками – кисло, свежо. Ветер шуршал резными листочками, между которых сновали серенькие птицы с яркими пятнышками и щебетали нараспев. По небу плыли объемные облака, отбрасывая гигантские тени на разогретую траву. Вместо дороги – вдавленная тесьма из-под колес трактора.

Девочка в платье в цветочек вплела последний одуванчик в венок, вытянула кончик и подняла, чтобы «короновать» девушку постарше. Вторая наклонилась, прижав кулак к груди, чтобы с достоинством принять одуванчиковую диадему.

– Рип ван Винкль, будешь ли ты с честью нести чин рыцаря? – спросила девочка, шепелявя из-за отсутствия передних зубов.

– Дитка ван Винкль, я буду служить вам верой и правдой! – ответила Рип.

«Коронация» состоялась. Ветер, переправлявший облака на запад, едва не сдул венок, но старшая сестра его удержала. Дитке повезло меньше – невидимый проныра сорвал с косы ленту, и ее русые кудри рассыпались по веснушчатым плечам. С боевым кличем Рип вооружилась палкой и побежала за голубой лентой, плывущей по воздушным волнам. Дитка подорвалась и с заливистым смехом последовала за «рыцарем».

Погоня завела Рип в неглубокую чащу. Она подкралась к ленте, запутавшейся в кустах черники. Подбежав, ван Винкль уже почти ухватилась за конец, но вдруг почувствовала, что Дитки нигде нет. Обернувшись, старшая сестра принялась звать девочку, но никто не отзывался на зов. Под ритм сердца Рип выбежала на опушку, позабыв про ленту и про все на свете.

– Дитка! – приставив ко рту скругленные ладони, Рип орала во все горло. – Дитка-а!

Поиски завели Рип на поляну. Солнце палило в зените. Рип ощутила приближение полуденницы, что злодейка из маминых сказок схватила Дитку и уволокла в убежище, а ее старшую сестру заманила в ловушку. И дуб, глубоко вросший корнями в опушку, словно не должен был там находиться. Рип обошла его по кругу, проводя пальцами по волнообразной коре. Ван Винкль услышала звон колокольчика на ветру – Дитка любила играть с бубенцами.

Откуда она это знает?

– Рип… – услышала она сестринский голос.

– Дитка! Где ты? – ван Винкль оббежала дерево и за скрещенными ладонями спрятала крик. Ее глаза расширились от ужаса, а веки задрожали. – Дитка…

Девочка вросла в дерево. Она была его частью – конечности с вывернутыми суставами переходили в раскидистые ветви, нити с бубенцами, которыми ее мутировавшее тело было привязано к стволу, – в гроздья желудей. Завитки волос обратились волнистыми листочками, а кожа и платье покрылось корой. Зрячий глаз беспорядочно вращался, а от второго осталось узкое дупло. Откуда-то сверху слетел дятел и, вцепившись в кору острыми когтями, несколько раз ударил в глазницу, выедая остатки человечины.

– Кыш! – рыдая, Рип согнала птицу.

– Спасибо… – прошептала листва. – А то мне больно.

– Дитка, что с тобой стало? – Рип побоялась коснуться дерева, что, казалось, могло дышать. – Как… как так вышло?

– Это наказание, – ее улыбкой стал ветер. – Ангелы так наказывают тех, кто приглашает в эдем незваных гостей.

– Тебя наказали из-за меня? – Рип ван Винкль отшатнулась, ощутив страх и стыд. – Мне нужно срочно уходить.

– У нас мало времени, Рип, – ее рот затягивало корой, – слушай внимательно. Тебе надо следовать за стрелками.

– За стрелками?

– МЬ корпорейшн. Они не советуются… – из крон деревьев вылетели птицы. Раздался вой ангельского рога. – Найди их по стрелкам.

– Но…

– «Красная черта». Ты спасешься… если пересечешь.

Рип ван Винкль скрутило. Ноги подкосились, и она упала к корням дуба. Ее вывернуло кровью и ошметками органов. Рвало без остановки, пока кровь не хлынула из глаз и носа, не полопались сосуды, а от небесного горна не разорвало барабанные перепонки.

Охотница услышала стук. Он гремел в вышине, будто кто-то громадный бил в барабан. Вдруг и ветер, и сестра, сросшаяся с дубом, и гудение военного рожка – все это слилось в единое:

«Проснись и пой!»

– Проснись и пой!

На Рип обрушилась ледяная вода из ведра. Легкие свело спазмом. Она сипло вдохнула, отплевалась и, сморгнув влагу, осмотрелась. В узком полутемном помещении различались очертания башен-стеллажей с закоптившимися противнями, металлического стола для раскатки и конусных вытяжек. Полки были заставлены ингредиентами в пластмассовых ведрах. Гофрированные трубы оплетали потолочные реи за панелями с мелкой решеткой.

От вони прокисшего теста ван Винкль мутило – из сонного сознания еще не выветрился образ густой кровавой рвоты. Красной, как черта, которую следовало пересечь по завету мертвой сестрички. Рип скользнула расфокусированным взором по тестомешалкам: на их фоне стоял худой юноша. Глаза цвета жженой карамели горели в темноте, как фары. Курчавые черно-белые волосы обрамляли смазливое лицо с бледными веснушками. Он перекатывал во рту леденец на палочке.

– Бариста из «Чайка да Кофейка»? – слабо усмехнулась Рип. – Охуенный поворот событий.

– Белет, тринадцатый демон, и все прочее, – представился неформал, вынул конфету и ткнул в охотницу: – А ты Рип ван Винкль – девочка, которая выжила.

– А ты долбоклюй, назвавший охотнику свое имя. – С самодовольной улыбкой ван Винкль начала: – Именем архангела субботы Варахиэля и его армии ангелов…

Что-то, похожее на пушинку, влетело в горло и не дало закончить молитву. Рип зажмурилась, разевая рот, и очередью чихнула. Шмыгнув носом, ругнулась и попыталась продолжить изгнание, но Белет вальяжно подобрался и постучал леденцом ей по лбу:

– Дурочка, я Белет. Король Белет.

Рип откинулась, ножки стула взвизгнули по полу. Она потрясла руками и ногами – бесполезно, веревки туго фиксировали запястья и лодыжки.

«Попадос», – подумала ван Винкль и попыталась просчитать, сколько у нее шансов выбраться живой из пекарни. Вдогонку к отчаянию снаружи завыл ветер: за высокими зарешеченными окнами не горел даже уличный свет.

Охотнице «посчастливилось» наткнуться на самый редкий и опасный ранг демона. Согласно классификации адских духов, короли – высшие правители. Им подчиняются принцы, им – герцоги, тем – маркизы, маркизам служат графы, следом идут президенты и, наконец, пищевую цепочку Гоетии замыкают рыцари. Короли готовы подчиниться либо могущественному из магов – Соломону, – либо знаменитому архангелу, потерявшему крылья.

Люциферу.

– Короли не выходят за пределы Ада, какого… – Рип дергалась в попытке почесать нос плечом. Она говорила в нос. Ей вспомнилось предостережение Ахта о том, что она может заболеть, и от этой мысли в животе появился дискомфорт. – Почему Котлов?

Белет отправил в рот конфету и подмигнул, перекатив палочку от одного уголка к другому. Вприпрыжку король достиг печи – махины из стали и жаропрочного бетона, встроенной в стену. Судя по длинной конвейерной ленте, в камере выпекали хлеб в промышленных масштабах. На ленте стоял под-вагонетка для противней, на которой заготовки загружались в печь.

Демон щелкнул тумблеры, и печь загудела. Термо-панели начали нагреваться, из отверстий с шипением повалил сухой пар. Белет стукнул кулаком по стальному борту печи и заявил:

– В клишированных фильмах я бы поделился планом и отправил тебя на ме-е-едлительнейшем конвейере в печь, чтобы ты успела спастись и остановить меня.

Рип не догоняла. Ее злило положение дел. В остатках препарата, которым ее усыпили на парковке, вязла любая гениальная мысль. Ван Винкль пыталась тянуть время, держась мысли о красной черте. Что это и как поможет, она не знала, но покойная Дитка вряд ли ляпнула о ней по приколу – ей, судя по ангельской экзекуции, шутить не с руки.

– То, что ты сделал со своей коллегой, Лизой, – перевела тему охотница, – мощное проклятье. Она прямо-таки магнит для людей.

– Ой, сяп, рад, что ты оценила. – Белет обаятельно улыбнулся, сверкнув «смайлом» на уздечке верхней губы.

– Недостаточно мощное для короля Ада, – добавила Рип.

– Токсик.

– Говорю как есть. – Ван Винкль ухватилась за хвост разговора и потянула за него: – Ты скрутил меня, как тупоголовый маньяк, а мог бы щелчком пальцев без базара взорвать мне голову. Или превратить мою кровь в сливки.

По модельному лицу проскочила тень. Король вернулся к жертве и наклонился над ней, скрипнув спинкой ее стула. Она зажмурилась от клубничного дыхания. В горле будто созрело несколько крупных ягод – охотница сипло задышала, покрываясь пятнами, заерзала, пытаясь почесать покрытую сыпью спину, и громко чихнула.

– Да что ж… а-а… Апчхи! – шумно вдохнула. – Что ж такое!

– У тебя аллергия на кошек, – объяснил Белет. – Человеческий облик – не мой родной. На земле я чаще бываю в образе хвостатых. Они мне как-то ближе и милее, но вряд ли в виде пушистого я бы ушатал такую кобылку, как ты.

– Ты здесь… не в полную силу?

– Все-таки уломала меня на раскрытие планов перед стремной кончиной! – всплеснул руками Белет. Он отошел, давая Рип возможность продышаться. – Слушай сказку.

≽^•⩊•^≼

При храме Ава-дзиндзя жил котик. Черное ушко, белое брюшко. Пожилая жрица святилища Ава-дзиндзя любила котика и кормила его свежим лососем. Котик был толстый и мудрый, как Будда. В один из дней жрица напилась сакэ и повесилась на сакуре.

Вместе с наследством котик достался внучке жрицы. Она жила в городе. Внучка работала в «черной» компании. Начальник обижал ее. Она терпела. Коллеги травили ее. Она не ревела. Молодой человек предпочел другую. Она ходила в караоке и много пела. Она много пила, но не вешалась. Дома она становилась начальником. Она обижала котика. Становилась коллегой. Она травила котика. Становилась молодым человеком. Она отвергала его.

Зажигалкой подпаливала нос. «Ну и вонь!» Пинала, как мячик. «Гол!» Запирала в микроволновке. «Скажи arigato, что не включила!»

Котик терпел. Котик не ревел. Котик не вешался. Страдания – ничто. Так говорила бабушка-жрица. (А потом повесилась.)

Внучка вернулась домой. От нее пахло сакэ. Она сломала котику лапы и бросила в кладовке. Котик не терпел. Котик ревел. Котик не пел. Он думал о легенде про нэкомату – духа, который вселяется в жертв живодеров. Котик помолился Сатане (он был сатанистом): «Сатана-сама, забери мою хозяйку в Ад!»

Котик уснул.

Глубоко-глубоко под землей Люцифер вызвал демона-короля Белета. Белет-Белет, сказал Сатана, ты слишком известен. Ты слишком хорош, Белет. Низшие демоны любят тебя. Я не люблю тебя за это. Ты получаешь больше признательности, чем я.

Люцифер запечатал силы короля Белета. Белет терпел. Белет не ревел. Белет услышал молитву котика. На земле он пришел в его тело. Белет-котик лежал под диваном и облизывал сломанную лапу.

Внучка вернулась домой. Она удивилась, когда вместо котика увидела европейца. Он подпалил ей нос. «Ну и вонь!» Отпинал, как мячик. «Гол!» Расчленил и запер в микроволновке. «Скажи arigato, что не включил!»

Соседи вызвали полицию из-за трупной вони. Белет-котик сбежал. Он запрыгнул в грузовик и уснул в коробке с брелками Гудбой Догги. Ее запечатали и отправили в Котлов.

Мораль: карма есть, мяу. Сатана тоже (но это не точно).

А и еще: если хотите повеситься, позвоните на горячую линию психологической помощи.

^. .^₎⟆

Когда Рип ван Винкль вышла из комы, она не проходила реабилитацию. Через три дня она сбежала из больницы. Ее не состарившееся тело было сильным, будто не лежало два десятка лет. Кто-то выходит из комы и говорит на китайском. Иные – обретают способности к игре на музыкальном инструменте.

Ван Винкль открыла агентство по борьбе с демонами. Она знала, что они есть, когда проснулась. Знала, как «видеть» их через «окошко». Рип зажигала по полной. Она изгоняла из бедолаг адских рыцарей и президентов, а вечером надиралась в слюни и предавалась случайным половым связям. Утром – дело, ночью – тело. Да, ван Винкль буквально взяла девиз за кредо.

За время охоты она убедилась, что у демонов поголовно свистят чердаки. И чем существо древнее и выше по рангу, тем ощутимее «подтекает». Абстракции аномалий, коими обрастает демоническое деяние, завораживали и отторгали. Демоны, как и люди, умели неприятно удивлять.

Поражать воображение.

Рип не заметила свой легкий сдвиг по фазе. Уравновешенный ифрит напомнил ей, что она слегка зарвалась в битве с ветряными мельницами. Некоторые вещи возвращали ее в реальность.

Как, например, то, что она, прикованная к поду, ехала на конвейерной ленте в горячую «глотку» промышленной печи. Вспотевшая от страха и жара Рип наблюдала приближение раскаленного жерла под историю Белета, вышагивающего вдоль ленты:

– Лиза распаковала коробку, увидела меня в кошачьей форме и накормила. Она прямо няшка, – Белет улыбнулся.

– За что ты тогда с ней так не по-джентльменски поступил? – голос Рип дрогнул. Кожа взмокла от пота. – Как-то жарковато становится…

– А она решила, что охерительно смешно достать лазерную указку и направить на стену.

– Только и всего?! – взвизгнула ван Винкль. – Вашу мать, ты проклял девчушку за то, что она поиграла с тобой? Я хуею с вас.

– Завязывай с газлайтингом, крошка моя! Это унизило меня. Я даже пост в Свиттер об этом накатал. – Он быстро набрал что-то в телефоне и показал экран, который я не увидела из-за пота, заливающего глаза. – Сучка получила по заслугам, а я таки адское создание, а не пушистик. Усеки это.

– О’кей, я не твой психоаналитик. Проехали с Лизой, – затараторила Рип, поглядывая на полыхающую неизбежность. Ступни жгло через плотную подошву. – Ты мне скажи, на кой я тебе сдалась? К чему эта сцена из олдскульного Бэтмена?

– Красная линия. – Белет глянул на умные часы. Он свистнул. – Ой-ей. Отстаем.

Король переключил рычаг в положение на шесть часов. Лента конвейера дернулась и с жутким скрипом поехала быстрее. У Рип пролетел перед глазами год жизни, который она помнила. Да, он не был образцовым. Она много пила и совокуплялась. Но зато возвращала людям жизнь и боролась с тьмой – даже если не ахти, даже если за деньги, ван Винкль была влекома идеей. Вот, что ее вдохновляло влачить свое существование.

Раз она порывалась «напиться сакэ и вздернуться на сакуре», но передумала.

А потом появился Ахт…

Под заехал в камеру. Заскрежетала гидравлика – дверца медленно поползла вниз. Как в крематории, только Рип была живой, и она ощутила дикий жар каждой клеточкой тела. Она закричала, дергаясь, ощущая, как прямо на ней плавятся кроссовки и раскаляются украшения.

А потом…

Появился Ахт.

Метеором влетело густо-фиолетовое пламя и толкнуло вагонетку. Рип успела проскочить. От огня веревки истончились, и она выпуталась. Охотница запрыгнула обратно, но лента застряла. Она заколотила по дверце. Подергала рычаг, поднимающий затворку – сломан. Ван Винкль взвыла и, панически оглядевшись, достала из подставки кочергу.

Рип вооружилась и спрыгнула с ленты. Она с размаху ударила по печи и завопила:

– Выпусти его, блядь, иначе я тебя на шавуху пущу!

– О… как все запущено… Этот, как его… – король пощелкал пальцами, вспоминая слово. С щелчком палец ткнулся в лицо ван Винкль. – Стокгольмский синдром.

– Что ты, нахрен, несешь?

– Ты слышишь крики? Вопли о помощи? – Белет подставил ладонь к уху. – А?

Тишина. Гудение печи и вытяжек. Треск огня. Рип бросила взор на дверцу – раздался глухой удар. И еще один, мощнее предыдущего. Охотница взмахнула кочергой:

– Он пытается выбраться!

– Услышь меня, милфа! – Белет показал на свой рот, подчеркивая сказанное: – Твой джинн из лампы – ебанутый монстр. «АйФрит» содержит десяток таких, как он. Ради чего? Корпоратам нужны сторожевые псы для охраны желанных душ. Коллекторы. – Демон жеманно топнул ногой, нервно грызя палочку от конфеты. – За трейд-маркой «МЬ» скрывается вполне конкретный сукин сын, который за каким-то хером собирает души. За желания, которые исполняют покорные ифриты. Эти чуваки возьмут с заглотом у любого демона, обещающего свободу.

– Свободу?

– Они не сердоболы, ЛОЛ. Любой покупается и продается. Правит тот, кто шарит за ценник.

Рип еще раз посмотрела на дверь. Стук не возобновлялся. Она развела руками:

– Ну коллекционирует кто-то души, разве ваш рогатый вождь Люцифер это не поощряет?

У Белета изогнулась проколотая бровь:

– Ты экзорцист или где? Зачем ты продала душу ифриту, не разобравшись в прайсе? – король посмеялся. – Наш светоносный не в курсах, в том и базар.

«То, на что намекал Ахт на лайнере!» – промелькнуло в голове охотницы.

Ван Винкль выбросила сомнения, для них не время. Она ударила кочергой о конвейерную ленту и прорычала:

– Хорош трахать мне мозги. Знаю я, на что способны демоны – ты пытаешься сбить меня с толку. Выпусти. Ахта. Сейчас же.

Белет прикрылся тыльной стороной ладони, скрыв зловещий смешок. Он вскинулся, сложив ладони шалашиком, его кудри подпрыгнули вместе с поклоном по азиатским обычаям. Король остановился у печи.

Грохот повторился, но троекратно усилился: Ахт начал долбиться в дверцу, будто учуял рядом опасность. По виску Рип скатилась капелька пота.