На грани времен. шершень. Книга вторая

Перед самым выходом я остановилась, села на пол, сложив ноги калачиком, и прикрыла глаза. Мысленно нарисовала себе картину этого склона таким, каким я его помнила. Что-то мешало мне, раздражало, вызывая чувство некой досады непонятно на кого. И вообще, все происходящее мне ужасно не нравилось. Все было каким-то… неправильным, искривленным, что ли! Будто кто-то неведомый, незримой дланью направляет меня в нужном ему направлении. Создавалось чувство, что я участвую в неком скоморошьем представлении. Чувствовать себя «бычком на веревочке» я не привыкла, да и не собиралась привыкать! Только вот цель этих «потешек» мне была пока не ясна. А также, кому это было надо?! Вот отсюда и возникала та самая досада, объяснить причину которой еще минуту назад я не могла.

Я покосилась на притихших ребятишек. Они что, тоже часть всего этого балагана? Нет… Что-то было тут не так и не то. Будто я гляделась в полированную серебряную пластину и видела там не собственное отражение, а чье-то еще, совсем мне незнакомое, и потому настораживающее и пугающее. Нужно было поскорее с этим разобраться, иначе я совсем запутаюсь. А вот для этого мне необходимо было разыскать Световлада. Со старцем вместе мы мигом распутаем эти закрученные узлы и выведем всех супостатов на чистую воду!

Он мне сказал, чтобы я шла на восток, только как далеко? Сосредоточившись, я отправила свою мысль в поиск. Очень осторожно, очень аккуратно, словно маленькая змейка-ужик, она заскользила по склону горы, выискивая все живое. Здесь было повеселее. Сразу же обнаружились спокойно-синие искорки сознаний мелких зверушек и птиц. И совсем не пуганные. Значит, людей здесь давно не бывало. Я стала раскидывать свой поиск все шире, как рыбак раскидывает сеть, но ничего стоящего так и не «выловила». И вот, когда я совсем уже было разуверилась, что смогу найти людей, моя мысль провалилась в… пустоту. Я затаила дыхание. За пустотой обычно всегда что-то прятали. Я и тут не ошиблась. За этой пустотой была еще одна пустота. Так озадачиться охраной, которую и создать-то было не очень просто, могли только Волхвы. Я постаралась зафиксировать в памяти место этой самой «дыры», потому что прибегать наверху к мыслепоиску будет не безопасно. Не знаю, почему я так решила. Возможно, я еще помнила огонь, который низвергался с небес на землю, и опасалась, что по моим мыслям неведомые враги легко смогут отследить меня на поверхности. Что-то мне подсказывало, что я была недалека от истины.

Поднявшись на ноги, я достала из мешка несколько кусочков лепешек киш и отцепила от пояса баклажку с водой. На вопросительный взгляд детей строго проговорила:

– Я сейчас пойду наружу, а вы останетесь здесь. Когда я найду безопасный путь и место, вернусь за вами. Никуда отсюда не уходите. В подземелье полно ловушек, не зная пути, легко можете в них угодить. Поешьте, а потом отдохните, пока есть время. Здесь безопасно.

Я уже развернулась, чтобы идти, как Вратка тоненько пискнула:

– Ты нас не бросишь?

Я только усмехнулась:

– Мы своих не бросаем… – И, добавив в голос немного теплоты, закончила: – Не бойтесь… Я только найду подходящее для нас место и тут же вернусь за вами… – И подмигнула.

На лице девчушки появилась робкая, нерешительная улыбка. Мальчик тоже смотрел на меня с неуверенной надеждой в синих глазах. Я не стала больше ничего говорить, но на душе у меня было тяжело. Очень не хотелось малышей оставлять одних. Но и брать с собой в неизвестность их тоже не стоило. Если что-то снаружи пойдет не так, мне одной будет проще и уйти, и сражаться. Так что мое решение было правильным и мудрым. Но кошки все равно, почему-то, скреблись на душе.

Выход из этого подземного коридора находился под огромной каменной плитой. На первый взгляд, чтобы сдвинуть ее с места, потребовалось бы никак не меньше четырех здоровых мужчин. Но это была лишь иллюзия. Плита сдвигалась в сторону легким касанием руки, и с этим мог бы справиться даже ребенок, если… Весь фокус заключался в этом самом «если». Для того чтобы выход свободно открылся, нужно было знать маленький секрет, который знал любой представитель Рода, а вот чужаки его не знали. Знала его и я. Нажав на почти незаметный выступ у самой стены, я легко сдвинула плиту в сторону. Не оглядываясь на детей, я шагнула внутрь. Несколько грубо обтесанных камней, выложенных в виде недлинной лестницы, служили спуском, и вскоре я оказалась за каменным выступом в небольшой пещере. Прислушавшись и внимательно осмотревшись, я вышла из укрытия и выглянула наружу. Время было перед самым рассветом, и густой туман, поднимающийся со дна небольшого ущелья, закрывал рваными клоками склоны горы. Воздух здесь был прохладен и свеж. Я вдохнула полной грудью, испытывая чувство, близкое к блаженству. Ни тени гари или еще каких-нибудь неприятных или гнилостных запахов. Прель листьев, свежесть от воды и еще немного пахло близким снегом. Где-то в густых кронах раздался низкий свист сыча, маленького ночного хищника. Я почувствовала некоторое облегчение. Значит, не все еще потеряно, и есть шанс спасти нашу землю от неведомого врага.

Но особо расслабляться не стоило. По крайней мере, пока не доберусь до своих. А туман был мне не помехой, а напротив, защитой и прикрытием. Не зря его у нас называли «туман-заступничек», от чужого недоброго глаза прикроет и защитит.

Постояв немного у выхода из пещеры, я стала быстро спускаться по склону вниз, к самой воде. Для того чтобы найти мне то самое место, где моим мыслепоиском была обнаружена пустота, мне предстояло подняться по противоположному склону. Там, сбившись в несколько громоздких куч, торчали осколки громадных валунов – все, что осталось от когда-то несокрушимого городища волотов-великанов. Но после сильной катастрофы, когда Земля ДаАрия, великая прародина наших предков, ушла под воды Северных морей, что аукнулось для всей земной тверди Мидгард-Земли, крепость была разрушена, и волоты ушли глубже в лесные чащи на восток. Но они оставили в наследство множественные подземные ходы, которые наши Волхвы приспособили для секретных схронов вот на такой, как этот случай. Знающие говорили, что этими ходами изрыта вся гора, и простираются они аж до самого Беловодного4 моря. Но мне сие было не ведомо. Как и всем знающим, мне было известно о потайных схронах, но вот ничего более конкретного о них я не знала, да и не было нам раньше уж такой острой нужды в подобных укрытиях. А вот довелось, и пригодились те схроны, дайте боги здравия волотам за такое подношение.

Глава 4

Спустившись на самое дно ущелья, я окунулась в серую влажную муть, будто оказалась в межмирье, где нет ни звуков, ни запахов, а только одно бесконечное ничто. Прислушалась. Там, где глаза не могут помочь, приходит на помощь слух и обоняние. Но ничего подозрительного я не услышала и не почувствовала. Тихонько журчала вода в речушке, больше похожей в этом месте на обычный ручеек, и едва было слышно, как с обнаженных веток берез, росших на самом берегу, в бегущий маленький поток звонко падают капли скопившейся влаги. Зачерпнула ладонями горсть воды и с жадностью напилась. От холода заломило зубы. Плеснула несколько пригоршней в лицо, и сразу стало легче. Тупая боль в висках, преследующая меня почти всё время нашего продвижения по подземелью, разом отступила, как будто лопнул тяжелый металлический венец, туго стягивающий голову. Поклонилась речушке, прошептав благодарственные слова, перепрыгнула по торчащим из воды плоским камням на другой берег и стала осторожно подниматься по склону к нагромождению скал, где, по моим представлениям, и должен был находиться вход в тайные схроны.

Мыслепоиском даже не пыталась пользоваться из-за опасения быть обнаруженной врагами, имени которых я не знала и облики их не видела. Впрочем, что значит «не знала и не видела»? У всех них, которых за многие тысячелетия пытались уничтожить наши Рода, было одно имя – «тьма». Пускай они выглядели по-разному и не всегда чудовищами, иногда и такими же людьми, как и все прочие, но сущность у всех них была одна – тьма, клубившаяся на том месте, где должен был сиять извечный и изначальный Свет живой души.

Чуть поднявшись по склону, я вышла из полосы тумана. Остановилась, оглянувшись назад. У меня вдруг возникло необычное чувство полета. Будто я летела на невидимых крыльях, а внизу подо мной расстилались облака. И мне внезапно захотелось подняться высоко-высоко в небо, почувствовать простор и свободу, досыта напиться холодными ветрами и увидеть сияние зари. На очень короткое мгновение я даже успела ощутить восторг от полета, почувствовав, как мои ноги отрываются от земли. Но сейчас это было ни к чему. Призвав себя к порядку, задумалась о собственном состоянии. В последнее время меня всё чаще бросало то в жар, то в холод чувств и ощущений. И это было совершенно несвойственно моему характеру, закаленному на ограничениях, нескончаемых суровых тренировках и трудностях, которых в Скиту было предостаточно. Скорее всего, всё внутри меня утратило гармонию равновесия из-за того, что во мне теперь зрела другая жизнь. Подобные «качели» собственных чувств и состояний мне не нравились. Видно, придется с этим как следует поработать, чтобы обрести прежнюю сбалансированность собственных эмоций. Возникла досадливая мысль, что всё у меня в этот раз не ко времени! Кругом такое, а я… Тут же себя одернула, положив руку на живот, виновато пробормотала:

– Прости, малыш… Я другое имела в виду… Ты у меня самый своевременный… – Мне показалось, или ребенок в утробе слабо толкнулся.

Я улыбнулась, сочтя это хорошим знаком, и чуть быстрее стала подниматься по склону вверх. До нагромождения камней оставалось не более десятка саженей, как виски у меня опять сдавило, в глазах потемнело. Показалось, что я с разбега пробила какую-то преграду собственным телом. А еще, что кто-то недовольный таким моим поведением заглядывает прямиком мне в душу. Я задышала глубоко и размеренно, чтобы унять колотящееся сердце. Это был внешний круг охраны. Я помнила это состояние. Поэтому просто попыталась расслабиться, открывая свой разум незримым стражам этих мест. Длилось это всего несколько мгновений, а потом всё отпустило, и я могла двигаться дальше. Ко второму кругу следовало подготовиться. Постаравшись выбросить из головы все посторонние мысли, я произнесла знакомое с детства славление своему Пращуру:

– Велес, велемудрый, батюшка наш! Услышь славеса наши, обрати свой взор на дела наши, виждь нас, детей своих, мы пред твоим оком предстоим. Раденье тебе кладём, с чистотой сердец наших. На всяк день, аще и на всяк час, встань с духом нашим духом своим. Прими во ум твой деянья наши, и будь в них порукою…

Еще не успела произнести последние строки, как почувствовала мягкое прикосновение к своему разуму, и тут же последовал вопрос:

– Кто ты? Чьего Рода-племени?

Я тут же мысленно ответила:

– Я – Варна… Знающая из Скита Матушки-Йогини.

Кажется, мой ответ озадачил вопрошающего, потому что последовала длинная пауза. Я ждала, расслабленно опустив руки вдоль тела, не сводя взгляда с огромных валунов, высившихся, словно каменные великаны, в нескольких саженях от меня. Мое нетерпение уже достигло своей наивысшей точки, когда я заметила в камнях какое-то едва заметное движение. Приглядевшись повнимательнее, увидела человека в темно-коричневой длинной до пят рубахе, подпоясанной тонким ремешком. Такой цвет носили волхвы-странники, те, которые, достигнув определенного возраста и состояния мудрости, ходили по нашей земле и несли свет знаний в самые отдаленные и глухие места. Но человек, которого я увидела, был довольно молод. В его густой темно-русой бороде и длинных, до плеч волосах не было ни единого проблеска седины. Черты лица были суровыми, словно высеченными из камня. Глаза темно-зеленого, словно еловая хвоя, цвета смотрели на меня с подозрительным прищуром. Крупные сильные руки лежали на навершии сучковатого посоха, который был одним из главных, помимо цвета рубахи, свидетельством того, что передо мной был действительно волхв-странник. Я про себя мельком подумала, что плохо наше дело, раз даже и странников в схроны созвали.

Человек сделал короткий шаг в моем направлении, еще раз оглядел меня с головы до пят и сухо бросил немного трескучим, словно сломанная ветка, голосом:

– Коли истину сказала… ступай за мной. А коли слукавила в чем, то берегись…

Я только головой качнула, мол, поняла… Обиды не держала. И не потому, что попросту не умела, а потому, что понимала, какое время настало и что без осторожности никак нельзя. Провожатый провел меня в небольшую пещеру и строго проговорил:

– Повернись спиной, глаза потребно завязать… да не вздумай подсматривать, а то враз ослепнешь…

Я просто головой кивнула, зная, что это были не пустые угрозы. Впрочем, для меня это не имело никакого значения, я и с закрытыми глазами могла видеть всё внутренним взором. Для любого отрока из нашего Скита это было просто детской шалостью. Но, думаю, темные такими способностями не обладали. Хотя подменыши, воспитанные в Скитах, тоже, навроде, были темными, а могли пользоваться внутренним взором наравне со всеми знающими. Ох-хо-хо… Чего понаделали эти вороги проклятые!!! Брат перестал доверять брату!!! Виданное ли подобное в наших Родах?! Всегда было проще: вот свои – вот чужие. А сейчас что же? В любой момент «свой» мог стать «чужим». И поди разберись, кто есть кто!

Мы шли по коридору, плавно спускающемуся вниз. Ширина и высота подземелий были внушительными. Я напомнила себе, что обитали тут когда-то волоты-великаны, под себя и схроны делали. Под самым потолком светили небольшие шары, похожие на крупных светляков. Энергия, взятая напрямую из эфира, была обычным для нас делом. А вот в будущем времени, там, где я побывала, люди о такой простой вещи забыли, используя какие-то совсем уж примитивные приспособления. Одернула себя. Не время сейчас вспоминать о невозвратном. Сейчас о другом надобно думать было: как врагов одолеть. Потому как времени у меня оставалось не так уж и много. Всего-то-навсего, несколько месяцев-сороковников, а там уж и сын родится. И не хотелось бы мне растить его в подземных схронах. Ох ты, горе, горькое…

Так, за всякими невеселыми мыслями, я не заметила, как коридор, по которому мы шли с моим провожатым, окончился. Проход перегораживала каменная плита. Человек стукнул в неё несколько раз с особым ритмом своим посохом, гулким звуком отозвался камень. А через несколько мгновений плита почти бесшумно вползла внутрь стены, освобождая проход. Я шагнула за провожатым внутрь и замерла у порога. В комнате, больше напоминающей пещеру, кроме нас присутствовало еще три человека. Судя по цвету и яркости их внутренней энергии, все трое были Волхвами. Световлада я узнала сразу. И сердце болезненно сжалось, защемило. Его свечение было почти белым, только с легкой примесью голубоватого цвета. Правда, темно-синие всполохи говорили о его душевном напряжении и волнении.

Тут же раздался знакомый, с легкой хрипотцой, голос старца:

– Это она, Варна… Снимите повязку…

Тут же мягкая ткань исчезла с моих глаз, и первое, что я увидела, это фигура Световлада, стремительно направляющаяся ко мне с распахнутыми для объятий руками. С трудом сдерживая слезы, я опустилась на одно колено и склонила голову, тихо проговорив:

– Здрав будь, отче…

Все еще сильные руки старика крепко обхватили меня за плечи, подняли на ноги, и я оказалась тесно прижата к могучей груди волхва. Мы постояли несколько минут, замерев, словно камни, не в силах произнести ни звука. И, наконец, старик проговорил тихо:

– Я рад твоему возвращению, дочка. Но уж больно не ко времени ты…

Я, отстранившись от него, так же тихо проговорила:

– Богиня Среча не спрашивает нашего разрешения или согласия на выбор предназначения. Не от нас сие зависит… И мне, как и никому другому, не ведомы её замыслы… Но выбор, каким путем идти, всегда остается за нами. И уж коли я вернулась именно в сей час, значит, моё место здесь…

Световлад тяжело вздохнул и, кивнув головой, пробурчал:

– Всё так… Всё так… Только я-то о другом. Ну, да ладно… Мы тоже не простые куклы деревянные, на то нас Бог Род волей и наделил, чтобы с открытыми глазами и чистым сердцем делали свой выбор. Ладно… Об этом после. А пока, познакомься… – Он подвел меня к двум мужчинам, сидящим за столом и со сдержанным вниманием наблюдающими за нашей трогательной встречей. – Вот… , – он указал на плотно сбитого человека с окладистой седой бородой, насупленными, темными, без единого седого волоска, густыми бровями. Его темно-карие, почти черные, небольшие глаза смотрели на меня изучающе-пристально. Передняя часть длинных темно-русых волос была заплетена в две тонкие косицы, забранные под простой кожаный головотяжец. Сильные руки с крупными ладонями больше бы подошли кузнецу, нежели волхву. – Это Лесьяр… Он из дальнего Скита с Запада. А это, – он указал на щуплого старичка с реденькой бородкой и очень пронзительным взглядом почти бесцветных, каких-то прозрачно-водянистых глаз. – …это Окомир, он из Южных окраин. А это, – он указал своим соратникам на меня, – Это – Варна… Она моя воспитанница и Знающая из нашего Скита Матушки-Йогини…

Волхвы кивнули мне в знак приветствия головами, на что я вежливо склонила голову. Но по их лицам было заметно, что наше знакомство особой радости им не доставило, скорее, я вызывала у них легкое раздражение, так как, по-видимому, своим появлением прервала важную беседу, которую они вели до того. Кроме того, я сразу же ощутила легкие касания их поисковых мыслей. Они хотели знать, кто перед ними. Другими словами, ради кого они были вынуждены прервать свою беседу. Я, не колеблясь, поставила едва заметный загород на свое сознание. Коснувшись его мало кто мог понять, что это защита. Те, кто пытались прощупать человека, чтобы понять, на что он способен и чего от него ждать в дальнейшем, наткнувшись на этот незамысловатый щит, который и щитом-то в полном смысле этого слова не был, напоминая больше решето, чем твердый заслон, отступали обратно, сочтя, что никакими силами эта личность не обладает, а если и обладает, то они, эти силы совсем невелики. Световлад, пряча в глубине своих темно-синих глаз усмешку, наблюдал за волхвами. Когда увидел скучающее выражение на лицах старцев, довольно хмыкнул и проговорил тихо, обращаясь ко мне:

– Вижу… Не утратила мастерства…

В ответ я только слегка пожала плечами, мол, некогда мне глупостями заниматься. Торопливо проговорила:

– Отче… Мне многое тебе нужно рассказать, и очень многое хочется спросить. Но со мной пришли двое малых отроков, коих я нашла по дороге сюда. Они чудом избежали ужасной участи всех людей из их Скита, в том числе и своих родителей. Я оставила отроков в подземном тайном проходе ожидать меня. Позволь мне привести их сюда… Они нуждаются в отдыхе и пище, а так же в утешении…

Световлад нахмурился.

– Почто сразу не сказала? – Громко стукнув посохом о каменный пол, обратился к появившемуся из коридора моему давешнему провожатому: – Избор… Встретишь малых отроков и сведешь их к матушке Хубаве. – И пояснил для меня: – Она знает, что с ними делать. – Потом, глянув на меня пристально, спросил: – Сама пойдешь, али Избору доверишь деток привести? – И пояснил, чтобы я не сомневалась: – Не смотри, что ликом суров, зато сердцем чист и душой добр, его детня любит…

Я подавила усмешку, глядя на сердито сдвинутые брови, и непроницаемое лицо Избора – «любимца детни». Ответила спокойно, стараясь, чтобы не звучало в голосе и тени недоверия или насмешки. Ни к чему людей напрасно обижать.

– Пойду сама… Верю, что брат Избор справится, но опасаюсь, что дети испугаются, увидев незнакомца. А со страху и убежать могут. А тебе, отче, лучше всех известно, про коварство ловушек в наших подземельях. – С этими словами я отвесила легкий полупоклон в сторону волхвов. А Световладу тихо прошептала: – Я мигом, отче… – И вышла из комнаты-пещеры вслед за Избором.

Сначала мы шли молча, а потом мужчина, чуть смущенно проговорил:

– Ты прости, ну, что глаза пришлось завязать. Сама понимаешь, какие времена настали… А так-то я о тебе слыхал, Варна. – Чуть замедлив шаг, проговорил с каким-то мальчишеским любопытством: – Баят, что ты всеми четырьмя стихиями владеешь? Правда, али лгут?

Я усмехнулась:

– Мало ли чего бают… Больше слушай…

Избор насупился.

– Так, стало быть, наврали?

Не сбавляя шага, я обернулась на немного отставшего провожатого, и ответила чуть резче, чем хотелось:

– Сам говорил, времена сейчас трудные. Не след языком без дела чесать.

Мужчина нахмурился, и обиженно замолчал. До самого выхода он не проронил больше ни слова. Когда вышли наружу, буркнул:

– Сама справишься, иль с тобой идти?

Я покачала головой, коротко бросив:

– Справлюсь… А ты пока по округе посмотри, мало ли… Туман он, конечно, защитничек, только и враг его мутью воспользоваться может.

Избор на мою реплику только презрительно фыркнул, мол, учи ученого. Собственно, по сторонам мне глядеть было без надобности, да и советы «смотреть в оба» я давала так, чтобы не расслаблялись. Пока мы шли подземными коридорами, я успела легонько просканировать окружающее пространство. А еще, не погнушалась немного проверить и моего провожатого. У него было предрасположение к силе Земли, правда, он упорно считал себя повелителем огня. Хотя, огненная стихия ему никак не давалась. Сделала я это больше по привычке, стараясь, чтобы мужчина ничего не почувствовал. Разумеется, говорить об этом я ему не собиралась. Итак, кажется, умудрилась успеть его обидеть.

До входа в подземелье, где я оставила детей, добралась быстро. Были у меня опасения, что мальцы могут плиту, закрывающую выход из подземелья обратно захлопнуть, так, на всякий случай. Открыть-то я ее все одно смогла бы, да только времени пришлось потратить на это больше. Но опасалась я напрасно. Дети к плите даже и не приблизились. Сидели неподалеку, прижавшись друг к другу, словно двое зайчишек под кустом, и испуганно смотрели на меня. Я улыбнулась, чтобы прогнать их страх, и проговорила, как ни в чем не бывало:

– Пойдемте… Я нашла наших… Может там кто и из вашего Скита найдется. Может не все погибли…

На мгновение мне показалось, что мои слова испугали детей еще больше. Но это, разумеется, было глупостью. Просто, свет затухающего факела дергался тенями на лицах ребят, создавая иллюзию непонятной мимики. Вратка тут же сорвалась с места и кинулась ко мне, всхлипывая на ходу. Я подняла ее на руки и прижала лохматую головенку девчушки к себе. А она лопотала торопливо, словно опасаясь, что я не дослушаю ее до конца:

– Мы так боялись… Нет, не того, что ты про нас забудешь, а что с тобой может что-то случится, а мы тут… и что же нам тогда делать?? Но ты пришла и теперь все будет хорошо, правда?

Я с готовностью подтвердила:

– Конечно, правда. – И обращаясь к мальчику, попросила: – Данко, прихвати мой мешок и загаси факел. Нам он теперь без надобности…

Спустившись к речке, я остановилась, чтобы хоть немного умыть детей, да напоить их чистой ключевой водой. Ребятишки оглядывались с опаской по сторонам, словно дикие зверушки, принюхиваясь к воздуху. Мои слова, о том, что бояться им более нечего, они, кажется, вообще не слышали. Чтобы побыстрее их успокоить, я потащила их наверх, к скалам, туда, где нас ждал Избор. Объяснив детям, что, мол, вот, этот человек сейчас отведет их к другим отрокам и все будет хорошо, я коротко с ними попрощалась, клятвенно заверив, что мы скоро опять увидимся. Не тратя больше времени, сама отправилась обратно к старцу. На насмешливый вопрос Избора, не заблужусь ли, только подмигнула ему, чем опять вызвала хмурую гримасу. Да, весельчаком Избор точно не был. Впрочем, нам всем сейчас было не до веселья. Хотелось побыстрее прояснить, что же такое происходит на нашей земле и что это за враг такой неведанный появился у нас в супротивниках, что даже волхвы на него управы найти не могут?

Поспешно шагая в сторону коридора, ведущего в нужном мне направлении, на ребятишек уже не оглядывалась, но затылком чувствовала, как они смотрят мне вслед. Не любила я долгих прощаний, тем более что, как я предполагала, расставались мы не на долгий срок. Стало быть, и печалиться было не о чем, а вот, от того, что детки пристроенные и в безопасности, испытала огромное облегчение.

Дорогу к пещере старца я помнила. По извилистым коридорам шла уверенно, словно всю жизнь здесь хаживала. Звуки моих шагов гулко отдавались среди каменных лабиринтов. Световлада я застала одного, и, не скрывая своих чувств, с облегчением выдохнула. Старец только усмехнулся, глядя на меня, но вопросов задавать не стал. Напротив, усадил меня на лавку возле большого дубового стола, и сдернул чистую холщовую тряпицу, накрывающую несколько небольших глиняных мис. В них оказались сдобные хлебцы, словно только что вынутые из печи, несколько кусочков отварного в травах мяса, от которого даже до сих пор поднимался пар. Еще там стояла корчажка с медом и в небольшой крынке очень аппетитно пах ягодный кисель. Видимо, старец успел распорядиться, чтобы все эти яства принесли, пока я ходила за детьми. От его трогательной заботы у меня потеплело на сердце. Я с трудом сглотнула слюну, поняв только сейчас, что с того самого момента, как я здесь очутилась, я ела всего один раз. Да и то, половинку лепешки киш полноценной едой назвать было трудно. Световлад усмехнулся в седые усы, и проговорил ласково: