Точка контроля

Некоторое время Кира сидела в остывающем «Тахо», читая последние новости, потом осмотрелась. Площадка у входа пустовала, сотрудников, вышедших на кофе-брейк или покурить не было. Припомнив расписание нью-йоркского отделения, Кира сопоставила паузу в офисной жизни, вынужденную необходимость к нему приехать и день недели с регулярной летучкой федералов, и решила, что может это время потратить на поиск пропитания.

Макдональдс нашелся на углу Рузвельт и Олд Рут. Заказав стандартное меню, Кира пристроилась в хвосте очереди на выдачу. Краска на куртке засохла и кое-где потрескалась, придав ткани благородный эффект «кракелюр». Ожидая заказа, Кира отколупывала кусочки и стряхивала на пол под осуждающие взгляды темнокожего уборщика. Стоически выдержав молчаливое, но очень заметное порицание, обилие косых взглядов и пару насмешливых комментариев от компании подростков, она забрала пакет и поплелась обратно. Обходила лужи, размышляя, почему вместо метро послушно топает к машине федерала, жевала фаст-фуд и мечтала о щедрой порции зеленчукова супичка из ресторанчика у Иржи.

Бургер упал в пустой желудок легко и беззвучно, принеся с собой приятную тяжесть. Кира утрамбовала его быстро закончившейся картошкой, допила слабый кофе и поняла, что не наелась. Несколько минут посидела в машине, споря с собой о нежелании выходить в сырой чикагский день ради еще одного бургера. В битве лени и голода победило последнее. Кира нехотя выбралась из машины, прикидывая успеет ли смотаться за второй порцией до возвращения Рейфа.

– Да чтоб меня! – бухнуло низким баритоном. – Пиявка! Ты?!

Кира медленно повернулась. Джим Холл, все такой же высокий, черный и огромный стоял напротив соседней машины и скалился так, словно только что выиграл в лотерею. В первый момент желание прикинуться не понимающей по-английски глухонемой было настолько велико, что Кира натянула на лицо коровье выражение до того, как поняла всю бесполезность затеи. Холл понял тоже, глумливо заржал и сообщил:

– Не придуривайся. Это машина Камеро, который в последние дни удивительно любезен с коллегами и все время пропадает в городе, – быстренько изложил свои наблюдения маршал, приближаясь к ней вразвалочку. – Выходит, правду говорят, что старая любовь не ржавеет.

– Ему так не говори, – хмыкнула Кира. – Узнаешь о своей родословной больше, чем хотел.

– Что ж я – изверг? – Холл поднял руки ладонями вверх.

Кира хотела сказать, что он скорее едкий говнюк, но не успела.

– Твою мать! – рявкнул за спиной Рейф, добавив пару испанских, весьма вульгарных эпитетов. – Сказал же – посиди в машине!

Сумерки опускались на город бережно, как мягкое одеялко на задремавшего ребенка. Засветились фасады магазинчиков, замерцали уличные фонари, немногочисленные прохожие, скрывались с улиц, торопясь домой к ужину. Время от времени взгляд выхватывал из будничного пейзажа стремительно перемещающиеся тени, и Кира опознавала вампиров, вышедших с вечера пораньше по своим делам. Угрюмое молчание федерала сопровождалось его же косыми взглядами и осуждением. Рассматривая улицу за окном, Кира пыталась понять, почему ей от этого обидно.

– Я хотела сходить за едой! – не выдержала она на очередном перекрестке. – Что вообще Холл забыл в бюро? Команда же расформирована.

Некоторое время было тихо. Кира, решив, что Рейф не ответит, прикрыла глаза и с неприятным удивлением обнаружила вялую головную боль. Она вилась тоненькой ниточкой беспокойства, вызывая впечатление, что они упускают что-то важное. Запахло крепким табаком. Кира приоткрыла глаз и увидела, что Рейф курит, гипнотизируя взглядом светофор.

– После нашего сногсшибательного триумфа Служба маршалов выделила целое крыло под вампирские нужды. Уже два года с ним работаем.

– Ты, наверное, рад.

– Счастлив. – Сарказм был густ.

– Почему не Эшли? Вы с ней лучше ладили.

Рейф тяжело вздохнул, на мгновение стиснув зубы, отчего губы превратились в тонкую линию.

– Эшли… с ней, в общем, не сложилось.

– Понятно, – свернула тему Кира, хотя понятно ей не было. – А Наташа как?

– Наташа хорошо, – быстро отозвался Рейф, и ей показалось, что его голос прозвучал с облегчением. – Рулит аналитическим отделом в штаб-квартире, почти не выходит из здания. – Он блекло улыбнулся.

– Довольна, должно быть. – Кира тоже аккуратно улыбнулась.

Профайлер смешанной команды никогда не отличалась общительностью, страдала агорафобией и большую часть времени предпочитала проводить в тишине, в обществе бумаги и информации.

Рейф кивнул. Замолчал, сосредоточившись на дороге и каких-то своих мыслях.

Кира прислонилась затылком к подголовнику, поглядывая в окно. Незаметно для себя соскользнула в легкую дрему и вздрогнула, когда Рейф снова заговорил.

– Я пробил форд. Тебя пасут клык и человек. Бывшие копы. – В тоне звучало пренебрежение. – Теперь агентство частного поиска. Живут подачками от Лероя. Помнишь его?

– Его забудешь. – Кира скривилась так, будто выпила прокисшего молока.

– Почему он следит за тобой?

Внутренне она порадовалась, что Рейф подхватил саркастичный тон, перестал давить молчанием, и выдала самое нелепое объяснение, которое смогла придумать на ходу:

– Влюбился.

– Ага, – хмыкнул Рейф с издевкой. – То-то в прошлом году соцсети гудели, обсасывая его разрыв с Маргарет Хэмкгроув.

– Кто это?

– Кузина сенатора Локхарда. Республиканец, противник поправки и легализации вампиров. Лерой арендовал ей квартиру на Лейк-Шор-райв, в которой она устроила шумную вечеринку с проститутками и кокаином. После того как это попало в медиа, он отправил ее в реабилитационный центр.

Кира презрительно фыркнула, скривив губы в некрасивой усмешке.

– Для Доминика женщины делятся на три категории: те, с кого можно поиметь, те, кого можно поиметь, и расходники. Ну, знаешь, как презерватив. Снял и выкинул.

– И зачем он следит за тобой?

– Я из последних шагнула в ряды первых, а еще он мне денег должен.

– Много?

– Тридцать штук.

Рейф хмыкнул.

– Он за последние три года не пропустил ни одной премьеры в Метрополитен, на которые летал на личном самолете, и вложил бешеные деньги в изучение состава лака на музыкальных инструментах Страдивари. Ему твоих тридцати тысяч не хватит даже вечерок в казино скоротать.

– Значит, надо выставить счет с процентами, – резюмировала Кира, мечтательно представляя, как красиво может нагадить вампиру в безупречную репутацию, обнародовав информацию о его прошлых подвигах, несмотря на то, что в ней она тоже не выглядела красиво.

– Чему улыбаешься? – поинтересовался Рейф подозрительно.

– Да так. – Кира дернула плечом и поморщилась. – У тебя аспирина нет?

– Посмотри в бардачке, там должно быть болеутоляющее.

Первое, что она увидела, открыв бардачок – глок и две обоймы.

– Радикальное средство, – усмехнулась весело, сдвинула оружие в сторону и принялась копаться в свалке бумаг.

Банка с анальгетиком нашлась в глубине. Запивая таблетку остывшим кофе, Кира тщательно не замечала внимательного взгляда.

– Что? – вздохнула, когда взгляд рентген вызвал зуд.

– Давай проясним кое-что, – сказал Рейф отрывисто, словно отдавал приказ, но пытался делать это вежливо. – Наши с тобой поиски касаются только нас, посвящать в них коллег я не собираюсь, пусть лучше Холл продолжает думать, что я снова тебя трахаю.

Кира широко распахнула глаза и уставилась на федерала с удивлением.

– Ты меня? А я-то, наивная, думала это, была моя идея…

Нью-Йорк, 2011 год

– Твоя задача была наблюдать! – гулко гаркнул Холл, пропуская все предварительные ласки. – Не изображать из себя рейнджера, не привлекать внимание. Просто сидеть и не отсвечивать!

– Хорош орать, – огрызнулась Кира.

– У тебя нет права на задержание. У Мура и Ассоциации отличная группа адвокатов. Благодаря твоей выходке теперь придется доказывать, что применение силы было обосновано!

– Он жрал на помойке и к тому же вампирил открыто, а угрозы для жизни не было, – отбилась Кира от юридического наезда, с нежностью подумав о том, что дома ей никто таких скучных правил не навязывает.

– Свидетелей нет! Кого ты в суд вызовешь? Камеро?

– Я свидетель. – Кира пожала плечом.

– Ты не в меру самостоятельная дура!

Кира резко выдохнула, посылая к черту субординацию вместе с работой в бюро и без замаха врезала двухметровому маршалу кулаком в солнечное сплетение. В коридоре повисла шокированная пауза. Кто-то выругался, сам бывший баскетболист согнулся, хлюпнув воздухом, но очень быстро справился с ощущениями. Разгибаясь, махнул рукой, и Кира только в силу опыта успела это движение предугадать. Уклонилась, но опоздала. Холл ударил автоматически, как медведь отмахнулся от пташки, и, казалось, сам удивился, увидев кровь на своей руке.

– В кабинет, – прозвучал клокочущий негодованием голос Рейфа.

Одарив Холла взглядом, в котором ясно читался вопрос, где маршал оставил свой здравый смысл, агент Камеро схватил Киру за локоть и уволок за закрытые двери.

– Ты приехала сюда набираться опыта. Вот и учись, а не выпендривайся, – рявкнул, опустив жалюзи. – Думаешь, заслужить уважение размахивая кулаками?

Кира насмешливо фыркнула, не совершив попытки стереть кровь, стекающую по виску из разбитой брови. Окинула руководителя команды взглядом, будто прикидывала, как он выглядит без одежды.

– У меня больше.

– Что? – федерал сощурился.

– Ты меня слышал.

Рейф шагнул вперед, нависая над ней, как Немезида. Кира улыбнулась. Давление авторитетом не производило на нее подавляющего впечатления. Суровый взгляд, сведенные брови, сжатые в нитку губы с ее точки зрения были слишком мягкими методами.

– Опыта. – Нарушила молчание ровно в тот момент, когда он успел утвердиться в мысли, что она имела в виду совсем другое. – Но я не против его расширить. У тебя есть чему поучиться? – Кира улыбнулась, приподняла вопросительно брови и тут же поморщилась от боли в левой.

Рейф с минуту рассматривал ее, словно сомневался, что услышал флирт в последнем вопросе, потом отошел к столу и взял коробку салфеток. Вытащив с десяток бумажек с тыквенным рисунком по краю, он протянул их Кире.

– Просто придержи язык, – посоветовал уже спокойнее.

Кира хихикнула, стирая салфетками следы конфликта интересов.

– Обычно мужики меня просят об обратном.

Рейф резким движением опустил ее руку и уставился в глаза. Ей показалось, что его взгляд прочитал ее всю, до самой последней, нелепой мысли о нарисованных на окне ее квартиры скелетах.

– Тебе не нравится исполнять приказы, и я понимаю почему. Ты одиночка. Привыкла рассчитывать только на себя и никому не доверять. Провоцируя команду, ты держишь их на расстоянии, но я твой босс.

– Значит, будешь сверху?

– Значит, тебе надо научиться соблюдать правила, если ты хочешь остаться здесь, и брось свои подростковые шуточки. Мы не на студенческой вечеринке, где важнее размер, а не умение им пользоваться.

Мысленно Кира присвистнула. Агент Камеро бывал вспыльчивым начальником. Его ровный, саркастичный тон вызвал у нее удивление и приступ симпатии.

– Так что? – спросила она без вызова. – Почитаешь лекцию о правилах или покажешь, как умеешь пользоваться размером?..

5. Мозаика

4 декабря

В номере отеля кто-то побывал. Кира поняла это сразу, едва переступила порог. Внутреннее чутье говорило, что комнаты кто-то очень аккуратно, почти незаметно, обыскал. Осматриваясь, она определила для себя мелочи, которые вызвали подозрение. Небрежно сложенные в кресло вещи утратили вид неопрятной кучи, брошенной в спешке, но по-прежнему пытались выглядеть разбросанными. Щетка для волос на туалетном столике лежала ручкой к зеркалу, хотя Кира имела привычку класть ее иначе. К застеленной свежим бельем кровати придраться было трудно, ее в картинный вид приводила трудолюбивая горничная. Щедрые чаевые и записка в первый же день привели к полному взаимопониманию с молодой чернокожей девушкой – кроме постели и полотенец, она ничего не трогала, и так продолжалось вплоть до сегодняшнего дня. Теперь же общий вид номера, нарочитая небрежность там, где прежде был порядок, убеждала, что последний визит наносила не горничная.

Раздеваясь, Кира размышляла, стоит ли написать Доминику, чтобы сообщить, что его манера флирта ее немного раздражает, но решила понаблюдать за развитием. В конце концов, ничего интересного или запрещенного в отеле она не хранила. Эта мысль заставила задуматься не появилось ли к моменту возвращения что-нибудь интересное или запрещенное в ее вещах. Отложив проверку на потом и сварив себе кофе, она нырнула в информационный поток сети.

Портал Ассамблеи свежестями не баловал, иллюстрируя страницей "Новости" скорее их отсутствие. Кира заглянула туда по привычке, бегло пролистала последние публикации и, не найдя ничего для себя интересного, перешла к новостям Американской Ассоциации Вампиров. Здесь было поживее. Официальный сайт радовал глаз современным дизайном, десятью информационными разделами и при каждом переходе прилежно сообщал, что ААВ – некоммерческая организация. Без особого интереса побродив по списку штатов, ратифицировавших двадцать восьмую поправку, Кира узнала, что это давало пропуск в ряды Ассоциации без вступительного взноса. Успела изумиться такому нетипичному альтруизму, потом увидела сумму вступительного взноса, на конец восемнадцатого года равную годовой стоимости обучения в хорошем колледже, и удивляться перестала. Некоммерческая организация использовала очень даже коммерческий подход.

Список представителей штатов и активных общественных деятелей Ассоциации дополнялся ссылками на Твиттер и портал новостного канала Иллинойса «Фреш Фенгс Ньюс». Из любопытства Кира полистала твиттер Доминика, слишком претенциозный, чтобы быть интересным, потом перешла к Алексу Муру, президенту Ассоциации. Его страничка была скучна, как миссионерская поза, и так же безнадёжно однообразна. Работа, достижения, сухие пресс-релизы.

Перебравшись на новостной канал, Кира прочла обширную статью об Иллинойсской программе легализации через общественные работы, в частности по сортировке мусора. Нашла идею интересной и даже разгорелась энтузиазмом воплотить в жизнь дома, но быстро погасла, применив к болгарским реалиям. Ни София, ни Пловдив не были грязными городами, коммунальные службы под влиянием дружелюбного оскала Арины работали прилежно. Проблема была скорее в южном менталитете, склонности к лени и откладыванию на потом. Внедрить систему легализации вампиров через сбор мусора в общественных местах и на пляжах было так же реально, как эротическое наслаждение в твиттере Алекса Мура.

Почитала еще немного о центре по распределению работ, наметив себе в планы сходить туда, когда сможет, Кира перелистнула страницу на зарубежные новости и с огромным изумлением обнаружила статью о себе.

Несколько фотографий с официальных встреч, парочка неформальных, ссылка на Инстаграм, который она вела спорадически, больше для себя. Подборка, впрочем, была неплохой, Кира похвалила автора за такой скрупулезный подход к сбору информации.

Саму статью нельзя было назвать комплиментарной. Начиная знакомить читателей с личностью Киры Колевой, автор повторяла весь набор балканских сплетен: подчеркнула юный возраст руководительницы серьезного департамента, завуалированно намекнула на любовную связь с Ариной, открыто – на отсутствие профессионального образования. Здесь Кира взяла свою похвалу о хорошей подготовке автора обратно, поскольку информация о ее образовании и возрасте лежала в открытом доступе на портале Ассамблеи.

Обрисовав Киру в одном саркастичном абзаце, журналистка развивала мысль о некомпетентности, подчеркивала ошибки в работе службы легального контроля, проводя параллели с американской службой федеральных маршалов, находя их работу более эффективной. Кира забавлялась сравнениями, думая, как удивилась бы автор статьи Тереза Вайс, узнай она, что базовые принципы службы контроля скопированы именно с маршалов.

Дважды за абзац похвалив работу последних, автор переходила к этнической повестке, подвергая жесткой критике действия службы контроля по отношению к исламским вампирам, живущим на территории Болгарии, и прилежно пересказывала очередную балканскую байку – о личной неприязни Киры к мусульманам. Приводя в пример отконвоированных ею вампиров, журналистка цитировала записи из блогов нарушителей. Турки предсказуемо поносили и саму службу, и Киру отдельно, упрекали в нарушении их прав и свобод в процессе доставки, подавали жалобы в Будапештский пенитенциарный комитет.

Она хмыкнула, припомнив, как в начале сотрудничества председатель комитета звонил ей после каждой такой жалобы и отчитывал на венгерском. Кира не понимала ни слова, и подозревала, что Аринин перевод исключал все нежности, оставляя только недовольство дополнительной бумажной волокитой. Потом количество жалоб переполнило чашу терпения руководителей вампирского Аленвуда. Возможности заключенных нелегалов на всю сеть делиться впечатлениями от отсидки существенно ограничили, а количество исправительных работ увеличили. В этих переменах закономерно обвинили службу контроля и ее мать-основательницу, чем обострили отношения между Ариной и турецкой вампирской диаспорой еще больше.

В завершении статьи Тереза небрежно отзывалась о европейской программе интеграции вампиров и воспевала различные программы фонда «Чистое доверие».

Сайт фонда с первой страницы очаровывал посетителей студийной фотографией основателя. С нее улыбался молодой синеглазый брюнет, весь образ которого был пропитан французским шармом, и Кира не могла не признать, что Доминик чертовски хорош на этом снимке. Прочие члены совета уступали ему в обаянии, внешней свежести и являли собой иллюстрацию к понятию «старые деньги»: обстоятельные, серьезные дядьки за пятьдесят. Выбивался из этого ряда смуглый мужчина с улыбкой нашкодившего херувима, известный ей как Алессандро. Кира ехидно хмыкнула, вспомнив свое знакомство с ним, и запустила презентацию на главной странице.

Из нее узнала, что со дня своего основания в две тысячи втором году фонд «Чистое доверие» финансирует социальные программы по адаптации и трудоустройству вампиров. Последняя из них, медицинское страхование, включавшая в себя четыре муниципальных и восемь частных клиник города, обеспечивает социальные центры плазмой для питания. Весь биоматериал проходит обязательную проверку на вирусы и токсичность перед реализацией, круглосуточно доступен в банках крови и социальных центрах, задействованных в программе. Вампирам, попавшим под действие закона “О профсоюзах”, для получения бесплатного биопособия необходимо предоставить справку с места работы или документ подтверждающий увольнение; заключение экспертной комиссии о профессиональной пригодности, номер социального страхования и стандартный пакет документов для получения пособия по безработице.

Слушая вполуха, Кира задумалась о стремительном развитии карьеры Доминика, стартовой площадкой для которой он обязан был ее меткости и беспечности.

Дружба с мэром и недавняя помолвка с дочерью губернатора позволили упырю с обаятельной улыбкой запустить руки глубоко во власть. Пафосное открытие первого центра «Чистого доверия» показали в ролике. Мэр и вампир появились вместе, торжественно перерезали красную ленточку у входа под аплодисменты согласных, на фоне пикета несогласных. Признание прав и свобод вампиров вынуждало городские госпитали отказаться от резкой критики в адрес “Чистого доверия” из опасений быть обвиненными в расизме. Впрочем, открытая вампирская дружелюбность постепенно сглаживала углы недоверия и подозрений. Иллинойс был вторым после Нью-Йорка штатом, ратифицировавшим двадцать восьмую поправку “О правах вампиров” и к настоящему моменту одним из самых продвинутых в плане удобства жизни для клыкастых. Кроме скучной официальной части, ролик рассказывал о самой идее легализации, возможности трудоустройства, патронаже и прочей социальной мишуре, а также о поддержке от «Gratia Dei» – для религиозных слоев вампирского социума. Это ее изумило. Кира даже сходила на сайт этой «Божьей благодати», где узнала, что организация некоммерческая и мирская, но признана римско-католической церковью как верно следующая догмам.

Сама презентация ей понравилась, к работе маркетолога, пиарщика и специалиста по связям с общественностью придраться было нельзя. Кира предполагала, что с юридической точки зрения вся работа центров тоже отполирована до гладкости. Ролик продавал ту же идею, что некогда Французская Революция, но в отличие от последней не разрешал обиженным убивать обидевших, и это было именно то, что не позволит такому проекту прижиться на Балканах. Застарелые этнические конфликты третью сотню лет мешали балканским вампирам объединиться в альянс. Призыв в общему благу через общее равенство породит очередной виток обмена старыми обидами. Кира хорошо понимала, что ни один болгарский вампир добровольно не отдаст свою квоту в пользу соседа-турка, однако то же правило работало и в сторону православных соседей.

От размышлений отвлек звонок телефона. Не глядя смахнув по экрану, Кира включила громкую связь.

– Ты кого наняла для реставрации? – разлился по комнате зловещий голос Арины.

– И тебе привет. Строительную бригаду, рекомендованную кметским секретарем.

– Они идиоты!

– Это было предсказуемо, но рекомендацией городского совета пришлось воспользоваться во имя будущего блага. – В тоне мелькнул сарказм. – Чем прогневили госпожу эти люди?

В ответ Арина экспрессивно высказалась на незнакомом языке, легко заменяя нехватку подходящих терминов словами из языков, Кире знакомых.

– Я поняла только арабские ругательства, – сообщила она в образовавшуюся паузу.

– Они выкинули мозаику! – возмущенно, но лаконично сказала Арина, что, впрочем, не прибавило Кире понимания.

Она хотела было напомнить, что в запасниках исторического музея полно не собранных пазлов для вампиров среднего возраста, но подруга заметно полыхала гневом, и Кира не стала добавлять ей раздражения своими шутками.

– Котенце, я не понимаю, почему ты сердишься. Какая мозаика?

– Из твоего борделя!

Кира быстро перебрала в уме отделку “Золотой раковины” и вынужденно признала, что ни о какой мозаике не может быть и речи. Интерьер спа-салона с дополнительными услугами был ультрасовременным. Потом вспомнила, что Мила назвала борделем купленные незадолго до отъезда развалины.

– Бордель в старом городе? – уточнила на всякий случай.

– Естественно! Зачем ты связалась с Мирковым? – булькала негодованием Арина.

– Он обещал налоговые поблажки, если найму его бригаду.

– И ты поверила. – Она пренебрежительно фыркнула. – Подрядчик его родственник, он половину стоимости работ себе в карман положит.

– Ну, пусть думает, что ему удалось обмануть глупую женщину. Поблажки-то останутся и когда Мирков сыграет в ящик. Не ругайся, – мягко попросила Кира, размышляя над подходящей карой для Милы, за то, что втравила ее в авантюру с муниципалитетом.

Кмет Пловдива, Здравко Мирков, не так давно умудрился рассориться с Ариной, и вот уже некоторое время между ними шла холодная война за Старый город, который Арина по праву считала своим.

– Откуда там взялась мозаика? Мила сказала, дом в конце восемнадцатого века построили.

Арина шумно вздохнула. В трубке послышались отдаленные разговоры, чье-то приветствие, ее быстрый ответ и стук каблуков по лестнице. Потом знакомо скрипнуло окно и скамья возле него.

– Там и прежде был бордель, разрушился при землетрясении в пятнадцатом веке. Твои кретины стали расчищать площадку под фундамент, обнаружили под грунтом камешки и срыли еще слой. Сложили все в мешки, вместе со строительным мусором, и вывезли за черту города. Идиоты!

Кира промолчала, зная, что каждый камень старого Пловдива для подруги имеет большую ценность, и даже мельком посочувствовала муниципальному подрядчику. После такого фортеля шансов на застройку в Старом городе у него осталось исчезающе мало.

– Как ты об этом узнала? – поинтересовалась осторожно, стараясь не взбаламутить улегшуюся бурю.

– Иржи сообщил. Один из мешков порвался и камешки просыпались на площадь перед его рестораном. Он увидел, отправил ко мне племянника и вызвал археологов.

– Сообразительный, – улыбнулась Кира, вспомнив веселого владельца небольшого семейного отеля у подножия Старого города, любившего заложить за воротник в ее компании.

– Да. К счастью для них, не идиот. Не вздумай увольнять бригаду!