Семь эликсиров тьмы

– Мне лучше знать, какой мой брат на самом деле!

– И это говорит тот, на которого покушался его собственный брат? Да, согласен, тебе лучше знать!

Осириса начало трясти. Он чувствовал такую бурю эмоций, будто он сам стал богом пустыни…

– Убийства никогда не было. – Громким чётким голосом сказал Осирис и затем повторил уже шёпотом, будто для себя: Убийства. Никогда. Не было.

Анубис обомлел. Он не знал, что сказать и просто изумлённо смотрел на отца, разинув рот.

– То есть, как это, не было? – наконец, дар речи вернулся к Анубису.

– Убийство было подстроено, чтобы я стал владыкой Дуата. Это был единственный способ победить хеттов. Сам по суди: глупо было бы Сету, которого уважал народ и боялись враги считать себя обманутым, если бы фараоном стал я. Его и так почитали. Да и ведь я старше, так что права на трон – мои. Но мы подстроили убийство ради победы над хеттами.

– Но он в любом случае воспользовался твоим отсутствием!

– Он…Я сам передал ему трон. А то, что он просто не годен быть фараоном, это по большому счёту, не повод считать его предателем.

– А как же изгнание, это тоже – фальшь?

Осирис тут же нахмурился, будто вспомнив свой самый страшный сон. – Нет. Гор, твой брат, желал ему отомстить. Как и ты сейчас. Сета возненавидели все, и он разозлился. Бой, изгнание, все его дальнейшие поступки были настоящими, и вот здесь как раз и кроется истинная часть его истории. Вот его настоящие проступки.

Анубис не знал, что на это сказать. Он вспоминал те события. Бог одним взглядом попросил отца продолжить рассказывать дальше.

– Я не знал, выживет ли он. Меня тогда одолела такая же ярость как его.

– Но он сам согласился выпить из этой чаши злоключений.

– И когда я узнал, что Сет жив, я не знал, что делать. Я хотел послать за ним, но я не решался. И тогда я привлёк народ в Карнакский храм и в Западный Нубт, чтобы они могли хотя бы отчасти «заглянуть за кулисы» и увидеть его храм. Я попытался как-то приоткрыть завесу тайны, попытаться рассказать миру истинную историю. «И тогда он обязательно вернётся, – подумал я. – Ведь любовь народа всегда была для него важной». Но попытка изменить уже прижившийся миф превратилась лишь в то, что стали появляться разные варианты концовок. Прошло много-много лет, даже сотен лет, но Сет не возвращался. Не так давно, я узнал, что он в Дуате. Умер? Скорее всего. Но вдруг недавно, буквально года два назад, до меня дошли слухи, что Сет выбрался из Дуата. И тогда я отправился на его поиски, но не нашёл его. Единственное, что мне оставалось: давать ему понять, что время изменилось, что народ изменился, что всё стало другим, и что его больше не считают изгнанником. И, так и случилось: не знаю, с какими мыслями на уме, но он вернулся.

– И как он сейчас выглядит?

– Такой же, каким был, когда ты был ещё совсем маленьким.

Анубис стоял, опешив, словно он только что узрел, как Весы Правды самоуничтожаются.

Но…

Весы действительно стали вести себя странно. Всё это время они не изменяли своего положения, словно были внимательными слушателями, замершими от восторга и страха пропустить хоть малейшую деталь разговора. Но сейчас они начали сильно раскачиваться, как если бы в зале началось сильное землетрясение, которое достигло бы шести-балльной отметки по шкале Рихтера46.

Осирис попятился назад, как если бы он увидел страшное чудовище.

Стены храма вдруг стали тускнеть, как если бы весь Дуат был бы лишь иллюзией, созданной из цветного дыма, который стал рассеиваться. Осирис почувствовал, как невидимый поток несёт его куда-то наверх. Он пытался крикнуть, но Анубис, стоявший внизу замер, словно время вокруг остановилось. Голос Осириса не мог пробиться сквозь этот поток, утопая и полностью поглощаясь в нём.

Глава 24. Зеркало правды.

Осирис не придал значения этой фразе. Его больше интересовало то, куда вынесет его этот поток. На поля Иалу? Но как тогда он выберется оттуда, как вернётся к остальным?

Вскоре поток заглушил и слова, и мысли. Осирис был словно без сознания. Вернее, он видел и чувствовал всё, что происходит, но не мог никак на это реагировать. В голове его не было ни одной мысли, даже эмоции, возникающие на мгновение, затухали как свечки, которые накрыли напёрстком.

Но поток не собирался выносить его на поля Иалу, он вообще не собирался держать Осириса в Дуате. Осирис летел над землёй в мире Живых, как орёл, парящий в небе. Он летел над крышами каирских домов, пролетал над улицами, маленькими и людными, пролетал над площадями, заполненными туристами. Он пролетел и над Каирским музеем, вокруг которого собралась целая армия туристов. Осирис мог видеть всё, что происходит, словно воздух был гигантской невидимой лупой. Он мог разглядеть все вещи до мельчайших деталей, которые лежали в сумках туристов, мог увидеть чуть ли не каждый шрам на руках охранников, но вот самого Осириса никто не видел. Правда, мало кому пришло в голову в этот момент посмотреть наверх, но ребятишки, весело пускающие бумажных змеев, чтобы скоротать время, пока их родители стоят в очереди за билетами, летящего в небе Осириса не заметили.

Поток держал путь к одной из гостиниц Каира. Это был вполне обычный для своего типа люкс отель, находящийся возле одной из площадей. Панорамные окна номеров позволяли любоваться видом из окна в полной мере, а возможность любоваться великолепными закатами и рассветами, приносило этому отелю немалую выгоду.

Неожиданно, поток остановился. Осирис повис в воздухе как бельё, которое повесили сушиться. Но богу было в данный момент не до удобства: в одном из окон он увидел своего брата.

Сет метался по комнате. Он что-то кричал, носился по комнате, ударяя руками и ногами по стенам. Вдруг он резко остановился. Он развернулся и внимательно стал смотреть на что-то, стоявшее сзади него. Осирису удалось рассмотреть, что это было: на полу стояло большое широкое зеркало, высотой практически до потолка. Зеркало стояло на не очень надёжной на вид подставке, и послушно отражало каждую деталь комнаты.

Включая и Сета, вместе с каждой эмоцией, появлявшейся на его лице.

Он что-то говорил своему отражению. Сет из зеркала послушно повторял каждое его слово и движение, но бог будто надеялся, что в один момент другой Сет что-то ему ответит. Он, полный отчаяния и гнева, подбежал к зеркалу и хотел было превратить его в осколки, но вдруг что-то его остановило. Он попятился к окну и прислонился к нему спиной. Сет поднял руки кверху, словно пытался что-то снять с потолка, но затем опустил их. Медленно, неуверенно, он вытянул одну руку вперёд, к зеркалу. Отражение повторило его движение.

Вдруг Сета окутала красноватая дымка. Дымка словно кружила его в песчаном вихре, но бог стоял на месте, не двигаясь. Неожиданно, дымка резко рассеялась, как если бы Сет повёл руками вниз и в стороны, разогнав её.

Осирис ахнул. Теперь в окне он видел не своего брата. Перед ним стоял антропоморфный монстр, с когтистыми лапами, с длинными ушами, будто обрезанными сверху, и закрученным длинным хвостом, раздвоённым на конце, как язык у змеи.

Монстр упал на колени. Он бился в истерике, царапая себе лицо, царапая кожу на своей груди, пытаясь задушить себя собственным хвостом. Выбившись из сил, демон распластался на полу, снова вернув себе былой облик.

Осирис не мог поверить своим глазам. Это был его брат? Этим монстром, с когтями и хвостом, был его родной брат, который выглядел как обычный юноша невысокого роста? Неужели, этот облик принадлежал Сету? Осирис раньше полагал, что всё статуи, изображавшие его таким, были просто выдумкой, но сейчас он только что узрел истинный облик своего брата…

Не дав ему времени проанализировать увиденное, поток снова подхватил Осириса, и понёс его ко входу в отель.

Осирис выяснил, что Сет, Джейн, Таурт и Тот остановились в номере 15. Этот номер снова был большой и роскошный, «президентский люкс» как никак.

Администратор позвонил в номер и сообщил, что к ним пришёл некто по имени Осирис. Соскучившаяся четвёрка в минуту выбежала из номера и преодолев винтовую лестницу так же быстро, как если бы она состояла всего лишь из пары-тройки ступеней, подбежали к Осирису, и все одновременно обняли его.

Среди встречавших не было лишь Сета.

– А где Сет? – Кивнув, спросил Осирис.

– А он целый день сидит у себя в комнате. Ни разу за весь день не вышел. Мы его не тревожим. Стучались пару раз, но в ответ он только в двери чем-то кидался, так что мы не стали его больше беспокоить. – Ответила Джейн.

Все стали расспрашивать, каково там, в Дуате. Даже Хенми смотрел на Осириса требовательным взглядом, приготовившись слушать захватывающую историю.

Таурт снова постучала в дверь к Сету, но никакого ответа не последовало.

– Эх. – Сказала Таурт. – В конце концов, не выходит, и ладно.

Осирис рассказывал всё без утайки. Он рассказывал, как шёл по берегу тёмной реки, несущей свой сильный поток куда-то в неизвестность, рассказывал о демонах, которые выглядывали из-за валунов. Демоны были совсем разные: от больших тигров с дьявольскими глазами, до человекоподобных существ, как например, демон-осьминог. Рассказал он и о душе Билла (только вот теперь, кто знает, что с весами случилось и с залом в целом, и, возможно, не видать ему загробной жизни «по техническим причинам»). С особыми подробностями Осирис рассказывал про то, как они проходили Суд, и как их чуть не затопило. Все стали предлагать свои варианты, что это была за кислота, кто-то, опять же, решил окрестить её эликсиром тьмы, но эту кислоту сложно было признать за эликсир – эликсир обладает хотя бы одним полезным свойством, в то время как кислота только разъедала всё вокруг, не оставляя за собой ничего.

На моменте про Весы, все замерли. Если до этого все охотно комментировали рассказ Осириса – особенно ту часть, где появляется Билл – то, когда Осирис стал рассказывать о том, что Весы решили устроить им испытание, все вмиг умолкли. Даже Хенми, бегавший вокруг Осириса и то и дело пытаясь играючи его укусить, тихо лёг рядом, навострив уши.

На моменте вопроса Анубиса про Сета, Осирис вдруг замолчал. Он молча просидел секунд двадцать, обдумывая дальше свой рассказ и решая, рассказывать ли остальным об остальной части своего путешествия. И он решил рассказать, но не всё. Половину истории он решил переделать, изменив их диалог и оставив только самую основную часть их разговора.

– И вот, спрашивает меня Инпу про эти эликсиры тьмы. И я рассказываю ему, что Сет сотворил с Книгой Тота. «И как же вы узнаете, что это за эликсиры? – Удивляется Инпу. Я отвечаю, что раз Сет испортил Книгу, то пусть возьмёт на себя смелость ответить на этот вопрос. А то за всё время он не единой гипотезы не озвучил. И у него не только нет своей идеи насчёт всего этого, так ещё он даже и не вступает в обсуждение, соглашаясь или опровергая наши гипотезы. «Сет сам заставил себя выпить из этой чаши злоключений», – ответил мне тогда Инпу, и он был прав: его задача остановить Апепа. Так сказать, раз провозгласил себя богом хаоса, так докажи это. А его поступок с Книгой просто разрушил весь наш план. Мы бы хоть что-то узнали. Может быть, нам следовало бы взять немного воды с того озера в подземном храме, или мне нужно было как-то зачерпнуть эту кислоту. Может быть, тогда у нас было бы сейчас два из семи эликсиров тьмы, но на деле мы и понятия не имеем, что это могло бы быть. И если бы знал наш народ, как мы «идём спасать мир», то тут же бы отвергли нас, как самых немощных богов во Вселенной.

***

От стука Сет пришёл в себя. Бог медленно открыл глаза. У него не было сил ни подняться, ни что-то крикнуть или даже прошептать. Он недвижно лежал на полу перед зеркалом, которое, казалось, уничижительно следит за ним, пытаясь придать отражению самый жалкий вид из возможных.

За дверью все готовились услышать увлекательную историю о приключениях Осириса, и Сет не мог её пропустить. Но силы к нему не возвращались, и бог продолжал неподвижно лежать, стараясь расслышать, о чём говорят за дверью. Но до уха Сета доходил лишь несвязный набор звуков, как если бы он решил послушать радио, и купил бы для этого три радиоприёмника, которые включил бы одновременно на разных частотах.

Но соблазн побеждает всё. Сету так хотелось послушать историю, что он не переставал пытаться хотя бы подползти к двери. Он слабыми непослушными руками цеплялся стулья, стоявшие у него в комнате, подтягивая их к себе, и таким образом передвигаясь. Двигался он, правда, со скоростью пьяной улитки, но всё же, спустя уйму времени, Сету удалось подползти практически вплотную к двери. Он прислонил ухо к двери, и теперь уже мог расслышать каждое слово, произносимое Осирисом.

– И вот, спрашивает меня Инпу про эти эликсиры тьмы. И я рассказываю ему, что Сет сотворил с Книгой Тота. – говорит Осирис.

Сет недовольно ухмыльнулся. То есть его братец решил вместе с этим любителем шакалов посмеяться над ним? Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

– «И как же вы узнаете, что это за эликсиры?» – удивляется Инпу. Я отвечаю, что раз Сет испортил Книгу, то пусть возьмёт на себя смелость ответить на этот вопрос. А то за всё время он не единой гипотезы не озвучил. И у него не только нет своей идеи насчёт всего этого, так ещё он даже и не вступает в обсуждение, соглашаясь или опровергая наши гипотезы. – Осирис был явно доволен тем, что снял с себя ответственность за разгадку этой тайны.

«Сет сам заставил себя выпить из этой чаши злоключений», – ответил мне тогда Инпу, и он был прав: его задача остановить Апепа. Так сказать, раз провозгласил себя богом хаоса, так докажи это. А его поступок с Книгой просто разрушил весь наш план.

Сет закашлялся. Ему вдруг стало тяжело дышать, как если бы он пробовал дышать под водой. Он захрипел, скрючившись на полу, но все были слишком увлечены оживлённым разговором, чтобы услышать, как Сет слабо скребёт по двери, пытаясь как-то привлечь внимание разговаривающих.

А Хенми небось сидит у Таурт на руках – она вечно его тискает. Таурт единственная, кроме Сета, кому Хенми даёт себя погладить, покормить, или вообще подойти слишком близко. Конечно, он не станет вести себя как глупая собака – кусаться и рычать на малейший звук, который издаст кто-то, желающий просто погладить необычное животное. Он вежливый, но всё же, как аристократ, отстранённый.

Сет задыхался. Он не знал, почему вдруг это началось. Сет пытался глотнуть воздуха, но его словно кто-то беспощадно душил. Сет катался по полу, будто пытаясь скинуть с себя нападающего.

Сет услышал шорох за дверью. Наверное, это Хенми наконец понял, что его хозяину плохо. Хенми встал на задние лапы, открыв зубами дверь. Увидев Сета, лежавшего на полу, пёс быстро подбежал к нему и с силой прыгнул ему на грудь, всем телом навалившись на него. Как ни странно, это и спасло Сета – он сделал жадный вдох и, наконец, ничто не мешало ему дышать спокойно.

Хенми грустно вилял хвостом, немного поскуливая.

Сет слабо погладил его, и пёс улёгся рядом с хозяином.

– Ну вот, опять, – думал Сет, – опять Усе увидит меня таким.

И снова ему было стыдно. Ведь раньше он таким не был. Или же был, но не замечал. Хотя, как такое можно не заметить?

По неизвестной причине, на него стали временами накатывать подобные приступы. Насколько Сет мог помнить, они появились у него с того момента, как он вернулся из Дуата, но этот факт ничем не помогал решить проблему.

А ведь как-то её решать нужно было.

Притворившись, что потерял сознание, Сет закрыл глаза. Он не вынес бы взгляда брата, не важно, посмотрел ли он на него с презрением, или же с сочувствием, ведь Сет хотел, чтобы он навсегда остался в глазах Осириса сильным, несокрушимым. Словно скала, которая победила само время, и не превратилась в песок спустя миллиарды лет.

Но теперь Сету всё труднее было сохранять самообладание, ведь эти приступы контролировать он не мог.

Думая обо всём этом, Сет лежал не шевелясь, а вскоре, и правда, потерял сознание.

Глава 25. Больница.

Сета решили положить в больницу. В этом отеле имелся госпиталь, куда Сета и отвели. Вернее, отнесли. Джейн вызвала врача, и он категорически запретил Сету вставать.

– Полный покой. – Строго сказал врач.

Сета положили на койку. Больничная койка отличалась от кровати лишь тем, что была чуточку ниже, в остальном, она была такой же мягкой и удобной. Осирис накрыл Сета пледом и, наверное, ещё строже, чем врач, велел брату никуда не уходить и, если ему что-нибудь понадобится, звать врачей.

Сет угрюмо что-то ответил и отвернулся от Осириса, демонстративно уставившись в потолок. Потолок был чистейше белым, настолько чистым, что даже от этого начинало рябить в глазах. Хотя, за исключением койки и потолка, больница, (которая по территории была безумно мала, что некоторые отделения приходилось совмещать, насколько это возможно), оставляла желать лучшего и чистота помещений тоже страдала.

Сет хотел было немного вздремнуть, как вдруг он увидел, что несут девочку лет семнадцати. Девочка была без сознания. Врачи нервно копошились вокруг неё, иногда поворачиваясь к двум взрослым, стоящим сзади со взглядом, полным сочувствия. Девочку положили на койку, соседнюю той, на которой лежал Сет, и бог смог рассмотреть её. Девочку сильно лихорадило. Она лежала на койке, закрыв глаза. Врачи быстро поставили ей капельницу с каким-то лекарством. На укол девочка никак не прореагировала, будто и вовсе не почувствовала его.

– Её укусила муха цеце. – Переговаривались врачи. – Но у неё анальгезия, она не заметила болезни вовремя.

Сет с интересом рассматривал новую пациентку. Так значит, у неё врождённая анальгезия… Вот почему она никак не прореагировала на укол: она вообще не чувствует боли. Сет хотел было царапнуть её своими когтями, чтобы проверить, почувствует девочка что-нибудь или нет, но он не мог дотянуться до её руки. Отказавшись от своей задумки, Сет снова начал пялиться в потолок, пытаясь найти в нём хоть какой-то изъян, хоть малейшее пятнышко, но потолок как назло был неестественно чист.

Вдруг девочка слегка приподнялась на койке, но потом легла снова, словно кто-то невидимый решил поднять её, но потом передумал. Девочка беззвучно шевелила губами.

Сета вдруг охватило чувство тоски. Он отвернулся, не желая больше смотреть на страдания этой девочки.

Да не было у него семьи!

Ведь его родители никогда не видели в нём сына, которым можно гордиться, они видели в нём зло, которого нужно опасаться. Ведь, стоило Сету раскрыть свои способности, как все стали его сторониться. Так, словно они забыли всё: каким он был. С того момента их волновало лишь то, кем он стал.

Он не видел своей семьи уже много-много лет. А родителей с того времени вообще не видел. Словно их и никогда не существовало, словно Сет всю жизнь был один, один в этой гигантской беспощадной Вселенной.

Но однажды он увидел, что в честь него построили храм. И кто бы это мог быть, какой идиот решил построить храм богу разрушения?

Сет часто стал наведываться в этот храм, даже стал считать его своим домом.

И однажды они с Осирисом встретились. Была ли эта встреча радушной? Конечно же нет! Но потом Сет вспоминал её и лелеял её в памяти.

Ну а затем всё словно вернулось, стало таким, как раньше: Сет больше не был изгнанником.

И эти события, даже по летоисчислению людей, случившиеся совсем недавно, вновь заставили сердце Сета забиться. В том же самом ритме, в котором оно билось в детстве.

Но Сет тут же отогнал эти рассуждения. Он боялся этих мыслей, как конца света. И не доверял им. Полежав с минуту, не моргая глядя в потолок, Сет подтянул на себя тонкий плед и принялся рассуждать дальше. Правда, уже в совершенно противоположном ключе…

Апеп хочет победить Сета его же оружием. Он пытается забраться к нему в душу, завладеть его ба, пустить по ложному следу, сбить с пути, построить лабиринт из его собственных страхов, в которых ему суждено будет затеряться и сгинуть. И какой же из Сета бог хаоса, раз его пытаются победить его же собственными приёмами?

– Я покажу, я докажу им всем, на что я способен! – Мысленно кричал Сет.

Да и как он смог вообще хоть на секунду допустить, что он нужен Осирису? Вернее, может и нужен, но лишь для того, чтобы использовать его. А потом избавиться, как от кого-то лишнего. Как от ненужного, ненавистного бога, который несёт только разрушение…

Может, потому что Сет им нужен для разгадки тайны? Как только ответ будет дан, Сет будет никому не нужен, и от него избавятся при первой же возможности.

Осирис и Тот – вот те, кто всё это затеял. Осирис отстаивал поход в Гизу, Тот озвучил идею про «эликсиры тьмы». Они явно что-то скрывают. Но он, Сет, бог разрушения, разрушит весь их коварный план! Он не подаст виду, но, когда у него будут неопровержимые доказательства их лжи, он разоблачит их.

– Если уж вздумал превращать эмоции в оружие, то хотя бы не испытывай его на себе. – К Сету подошёл врач в белом халате.

– Отвали. – Ответил Сет, даже не поняв сначала, что подобное замечание со стороны врача было подозрительным.

– И так ты разговариваешь со старым знакомым? – Пожурил его шипящий голос.

Сет резко развернулся, попытавшись вскочить с кровати. Но из-за слабости он смог лишь слегка привстать ненадолго.

– Ой, впервые вижу такое проявление уважения с твоей стороны. – Сухо засмеялся Апеп. – Вставать в моём присутствии… Может, однажды ты поклонишься мне?

– Никогда. Этому никогда не бывать. – Сглотнув, сказал Сет. Он впервые чувствовал себя таким беспомощным, впервые был так напуган. Его заклятый враг стоял всего в полуметре от него, как всегда полный сил и сарказма. А он не мог даже встать, чтобы хорошенько заехать этому демону по лицу.

– А ты, я вижу, проведать меня пришёл. – Сет старался не выдавать страха в голосе, но вся его интонация теперь играла против него. Во всяком случае, это однозначно не могло ускользнуть от Апепа.

– А ты снова пропускаешь всё через себя… Так ты рискуешь долго не прожить.

– Я бы испугался, если бы вообще хотел жить.

– О, ты даже очень хочешь жить. Ведь иначе ты бы не стал таким…

Апеп в шутку попытался схватить Сета за шею, но Сет резко отшатнулся, едва не упав с койки.

– И с какого это времени ты стал бояться самого себя? – Укоризненно спросил Апеп.

Вдруг за дверью послышался какой-то звук. Апеп зашипел с досадой, и исчез, оставив Сета одного со своими внутренними демонами.

Глава 26. Неудачный разговор.

На следующий день Осирис пришёл проведать брата.

– Тебе не удастся меня обмануть. – Мысленно сказал ему Сет, а сам натянул самую правдоподобную и наидобрейшую улыбку, из своего арсенала.

– О, Сет, рад, что тебе уже лучше. – Весело сказал Осирис, садясь рядом с братом.

Сет ничего не ответил.

– Я принёс тебе кое-что вкусное. – Сообщил Сету Осирис, доставая песочное печенье.

– Спасибо. – Безэмоционально поблагодарил его брат.

Сет и правда очень любил это печенье и вечно засматривался на него, когда они проходили мимо базара или кафе. Он пытался не дать понять Осирису, что на самом деле он просто в восторге от этого печенья, и старался есть его помедленнее, словно с неохотой.

Осирис посмотрел на девочку.

– Что с ней? – Спросил он Сета.

– Её укусила муха цеце. Но из-за врождённой нечувствительности к боли, это заметили это слишком поздно. Болезнь уже не победить.

– И насколько мал её шанс выздороветь?

– Девочке становится всё хуже и хуже, словно её кто-то проклял. Вчера она хотя бы ненадолго пришла в себя, она бредила, но делала хотя бы что-то. А сегодня принять её за покойника мешает только дисплей, показывающий её пульс, который то становится ненормально учащённым, то чересчур сильно замедляется.

Осирис заметил Тота, стоящего за стеклянной дверью. Тот звал его, требуя, чтобы он немедленно подошёл.

– Извини, меня зовёт Тот. – Вставая, сказал Осирис. – Я вернусь.

Сет молча кивнул, поедая печенье.

– Что ты хотел, Тот? – Спросил у Тота Осирис.

– Через неделю – Ахет, а мы не продвинулись в поисках эликсиров ни на дюйм.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю найти способ починить Книгу.

– Но и в этом мы не достигли успеха.

– Знаю. – Недовольно буркнул Тот. – Но у меня есть идейка.

– Какая? – Встрепенулся Осирис.

– Вернее, эта идейка не совсем моя, её подсказала мне Джейн. – Можно всё же попробовать написать в ней что-нибудь Пером Правды. – Вкрадчиво предложил Тот.

– А Джейн не могла сказать об этом раньше? Мне снова в Дуат идти за этим пером? – Осирис взбесился.

Тот и Осирис решили ещё раз взглянуть на Книгу. Они спрятали её в сейфе в номере и, закрыв сейф, не доставали её.

Тот придумал самый сложный из паролей, а Сет добавил к ещё один дополнительный пароль – «рисунок», который даже Тот с Осирисом еле запомнили.