Между строк и лжи. Книга II

– Кажется, приехали, – тихо сказал Дэш, первым выходя из кэба и протягивая Вивиан руку.

Она приняла его помощь, стараясь скрыть легкую дрожь в пальцах. Поднимаясь по невысоким гранитным ступеням к массивной входной двери, отполированной до темного блеска и украшенной тяжелым бронзовым молотком в виде львиной головы, она почувствовала, как сердце снова учащенно забилось.

Дэш решительно нажал кнопку электрического звонка рядом с дверью. Мелодичный, но короткий звон нарушил утреннюю тишину. Прошла минута, показавшаяся Вивиан вечностью, прежде чем за дверью послышались тихие шаги, и замок щелкнул.

Дверь приоткрыла немолодая горничная в строгом черном платье и белоснежном накрахмаленном переднике и чепце. Ее лицо, худое и бледное, было непроницаемым, а глаза – маленькие, серые, смотрели на посетителей без всякого выражения, лишь с легким оттенком усталого любопытства.

– Мисс Харпер и мистер Уиттакер из «Бостон Глоуб», – представился Дэш прежде, чем горничная успела задать вопрос. – Мы хотели бы видеть миссис Чендлер.

Горничная на мгновение поджала губы, ее взгляд скользнул по Вивиан, оценивая ее элегантное, но строгое платье, затем снова вернулся к Дэшу. Было видно, что визит журналистов не вызывал у нее восторга.

– Миссис Чендлер сейчас… отдыхает, – произнесла она тихо, но твердо. – Боюсь, она не сможет вас принять.

– Наш визит не займет много времени, – настойчиво, но вежливо продолжал Дэш. – Речь идет о памяти ее покойного мужа, мистера Арчибальда Чендлера. Мы готовим статью о его вкладе в развитие бостонской торговли, и нам бы очень хотелось услышать несколько слов от его супруги.

Упоминание имени покойного мужа и столь благовидный предлог, похоже, возымели действие. Горничная колебалась, затем, вздохнув, неохотно посторонилась.

– Пройдите, пожалуйста, в холл. Я доложу миссис Чендлер.

Они шагнули внутрь, и тяжелая дверь бесшумно закрылась за ними, отрезая их от сырой улицы и погружая в совершенно иную атмосферу. Холл был просторным, но казался темным и сумрачным из-за массивных дубовых панелей, покрывавших стены до самого потолка, и тяжелых бархатных портьер глубокого винного цвета, плотно задернутых на высоких окнах. Воздух здесь был неподвижным, прохладным, с легким запахом полироли для мебели, воска и чего-то неуловимо-старинного, словно запах времени, впитавшийся в дерево и ткани.

Пол был выложен черно-белой мраморной плиткой, уложенной в строгий геометрический узор, но блеск камня потускнел, а в центре лежал толстый персидский ковер с выцветшим рисунком, поглощавший звук их шагов. Тишину нарушало лишь мерное, гипнотизирующее тиканье высоких напольных часов из темного дерева, стоявших в углу, их медный маятник раскачивался с монотонной неизбежностью, отсчитывая утекающие секунды.

Вдоль стен располагалась тяжелая, резная мебель – консольный столик с мраморной столешницей, на котором стояла пустая бронзовая ваза, пара жестких стульев с высокими спинками, обитых темной кожей. На панелях висели портреты предков в массивных золоченых рамах – строгие мужчины в париках и напудренных камзолах, дамы в кринолинах с непроницаемыми лицами – их глаза, казалось, следили за вошедшими с молчаливым осуждением или равнодушием из глубины веков.

Горничная, попросив их подождать, бесшумно скрылась за одной из дверей в глубине холла, оставив Вивиан и Дэша наедине с тенями прошлого и этой гнетущей, торжественной тишиной. Вивиан сделала едва заметный вдох, мысленно отмечая детали обстановки – потускневшее золото рам, тяжесть дубовых панелей, запах воска, – все то, что могло пригодиться для статьи, если из этого визита выйдет нечто большее, чем просто заметка о наследии судостроителя. Она ощущала тяжесть атмосферы этого дома, пропитанного скорбью и, возможно, застарелыми тайнами, но ее репортерское любопытство и решимость были сильнее мимолетного дискомфорта. Она бросила быстрый взгляд на Дэша. Он стоял неподвижно, его взгляд цепко сканировал холл – не с праздным любопытством, а с вниманием хищника, оценивающего территорию. Лицо его было серьезным, собранным, серые глаза – острыми и наблюдательными. Эта гнетущая тишина, эта атмосфера застывшего времени лишь обостряли их профессиональные инстинкты, подсказывая, что здесь нужно действовать осторожно и взвешенно.

ГЛАВА 5

Прошло не более пары минут, наполненных лишь мерным боем старинных часов, когда дверь, в которую скрылась горничная, тихо отворилась. На пороге стояла женщина средних лет, облаченная в строгое платье из черного шелка с отделкой из матового крепа у ворота и на манжетах. Это была Элеонора Чендлер. Год прошел со смерти мужа, но ее облик все еще хранил печать траура, хотя и смягченную временем и требованиями светского этикета. Она была довольно высока, худощава, с прямой, даже жестковатой осанкой, которая, казалось, была призвана скрыть внутреннюю хрупкость или нервозность. Ее светлые волосы, тронутые первой сединой у висков, были аккуратно уложены в гладкую прическу, открывая высокий лоб. Лицо, вероятно, когда-то красивое, теперь казалось бледным и утомленным, с тонкими морщинками у глаз и плотно сжатыми губами. Но глаза ее, светло-голубые, почти прозрачные, смотрели на посетителей с неожиданной твердостью и настороженностью, в них не было ни слез, ни апатии – лишь глубоко запрятанная боль и, возможно, страх.

– Мисс Харпер, мистер Уиттакер? – голос ее прозвучал ровно, но чуть глухо, словно она давно не разговаривала громко. – Прошу вас, пройдите в гостиную.

Она жестом указала на двойные двери из полированного ореха справа от холла и, не дожидаясь их, сама направилась туда медленным, размеренным шагом. Вивиан и Дэш переглянулись – во взгляде вдовы не было ни враждебности, ни явного нежелания говорить, но ощущалась холодная дистанция и настороженность.

Они последовали за ней в гостиную – просторную комнату, обставленную с той же тяжеловесной, чуть старомодной роскошью, что и холл. Высокие окна были задрапированы тяжелыми шторами из темно-зеленого бархата, пропускавшими скудный дневной свет. Стены, оклеенные обоями с тисненым золотистым узором на кремовом фоне, были украшены несколькими пейзажами в массивных рамах и большим портретом покойного Арчибальда Чендлера над камином. С холста на них смотрел мужчина средних лет, с уверенным взглядом, крепко сбитой фигурой и начинающей редеть шевелюрой, – и смотрел так, словно все еще был хозяином этого дома и этой жизни.

В камине из белого мрамора тихо потрескивал огонь, хотя в комнате не было холодно. Перед камином на толстом ковре с восточным орнаментом стояли глубокие кресла и диван, обитые шелком цвета старого золота. Миссис Чендлер указала им на кресла, а сама опустилась на диван, сохранив свою прямую, напряженную осанку. Ее руки в тонких черных митенках неподвижно лежали на коленях.

– Итак, господа журналисты, – начала она, прежде чем Вивиан успела сформулировать первый вопрос, и в ее голосе послышалась едва заметная ирония. – Вы сказали, что пишете статью о вкладе моего покойного мужа в торговлю Бостона? Весьма… неожиданно, учитывая, что со дня его смерти прошел уже год, и пресса до сих пор не проявляла к его делам особого интереса. Что же именно вас интересует?

Прямой вопрос застал Вивиан врасплох, но она быстро собралась.

– Миссис Чендлер, ваш муж действительно был заметной фигурой в деловом мире Бостона, – начала она мягко, но уверенно. – Мы бы хотели осветить историю его компании, «Atlantic Cargo», понять причины ее… – она запнулась, подбирая слова, – …внезапного ухода с рынка. Возможно, вы могли бы рассказать нам немного о последних месяцах работы вашего мужа? Были ли какие-то трудности, о которых он упоминал?

Она внимательно наблюдала за реакцией вдовы, стараясь уловить малейшие изменения в ее лице или голосе. Дэш молчал, но его присутствие ощущалось – он сидел чуть поодаль, его взгляд был так же внимателен и сосредоточен. Они были здесь не как сочувствующие визитеры, а как репортеры, ищущие правду, какой бы неудобной она ни была.

Прямой вопрос Вивиан повис в тяжелой тишине гостиной, нарушаемой лишь мерным тиканьем часов и тихим треском поленьев в камине. Элеонора Чендлер не отвела взгляда, ее светло-голубые глаза, до этого момента казавшиеся почти бесцветными, на мгновение потемнели, словно отразив тень давней боли или страха. Ее тонкие пальцы в черных митенках чуть заметно сжались на подлокотнике дивана. Она сделала едва уловимый вдох, прежде чем ответить, и голос ее прозвучал еще более ровно и отстраненно, чем прежде, словно она воздвигла невидимую стену между собой и назойливыми вопросами посетителей.

– Трудности, мисс Харпер? – она слегка склонила голову, и в этом движении было что-то отстраненно-вежливое, как у человека, привыкшего скрывать свои истинные чувства за безупречными манерами. – Боюсь, я мало что могу вам рассказать о делах моего покойного мужа. Арчибальд был человеком… сдержанным. Он не имел привычки посвящать меня в тонкости своих коммерческих предприятий. Он всегда говорил, что бизнес – не женское дело, и старался оберегать меня от лишних волнений.

Она произнесла это с достоинством, но Вивиан уловила легкую нотку горечи или обиды в ее голосе – горечи женщины, которую держали в стороне от жизни собственного мужа.

– Мы понимаем, миссис Чендлер, – мягко вмешался Дэш, его голос звучал на удивление сочувственно, без обычной иронии. – Но, возможно, вы замечали какие-то перемены в его настроении незадолго до… трагедии? Он не казался вам встревоженным или подавленным?

Миссис Чендлер на мгновение прикрыла глаза, словно пытаясь воскресить в памяти образы прошлого. Линии у ее рта стали резче.

– Арчибальд всегда был серьезным человеком, мистер Уиттакер, – медленно проговорила она, снова открывая глаза. Ее взгляд был устремлен куда-то мимо них, на портрет мужа над камином. – Последние месяцы… да, пожалуй, он был более молчалив, чем обычно. Часто запирался в кабинете, подолгу сидел над бумагами… Иногда я слышала, как он разговаривает по телефону – голос у него был напряженным, резким… Но он уверял меня, что все в порядке, лишь временные деловые затруднения.

Она сделала паузу, провела кончиком пальца по резному краю подлокотника.

– Он никогда не говорил о своих партнерах? – осторожно спросила Вивиан. – О мистере Пайке или мистере Блэкморе?

При упоминании этих имен лицо миссис Чендлер неуловимо изменилось. Она слегка нахмурилась, словно пытаясь вспомнить, или, возможно, решая, стоит ли говорить.

– Мистер Пайк? Джонатан Пайк? – переспросила она, и в голосе ее послышалось легкое пренебрежение. – Да, Арчибальд упоминал его несколько раз. Кажется, он не слишком ему доверял. Говорил, что Пайк человек… – она помедлила, подбирая слово, – …не слишком щепетильный в делах. Азартный, кажется. Арчибальд опасался, что его рискованные махинации могут повредить репутации компании.

– А мистер Блэкмор? Сэмюэль Блэкмор? – настойчиво повторила Вивиан.

Миссис Чендлер покачала головой, ее лицо снова стало отстраненным.

– Блэкмор? Нет, этого имени я не припомню. Арчибальд никогда не упоминал его при мне. Возможно, это был какой-то мелкий служащий? Или… – она замолчала, пожав плечами.

Вивиан и Дэш переглянулись. Либо миссис Чендлер действительно ничего не знала о таинственном третьем директоре, либо имя Блэкмора вызывало у нее воспоминания, которыми она не хотела делиться.

– А что насчет иска от компании Кроули? – решил перейти к делу Дэш. – Ваш муж говорил что-нибудь об этом? О «Морских перевозках Кроули»?

Вот тут реакция вдовы была мгновенной и явной. Она вздрогнула, ее бледные щеки покрылись легким румянцем, а пальцы крепче стиснули подлокотник. В глазах мелькнул неподдельный страх.

– Кроули… – прошептала она, ее голос дрогнул. – Да… да, он говорил… Это… это было ужасно. Арчибальд был вне себя. Он кричал в трубку, говорил, что это шантаж, что Кроули пытается его разорить… Он почти не спал тогда, все сидел в кабинете… А потом… потом все внезапно прекратилось. Он сказал, что… вопрос улажен. Что ему удалось договориться.

– Договориться? – переспросила Вивиан, чувствуя, как бешено колотится сердце. – Как именно? Он заплатил Кроули?

– Я… я не знаю, – миссис Чендлер отвела взгляд, ее дыхание стало прерывистым. – Он не сказал. Он вообще стал очень… замкнутым после этого. Словно чего-то боялся. А через неделю… через неделю его не стало. Несчастный случай… упал с лестницы в собственном доме… – последние слова она произнесла почти шепотом, и в голосе ее прозвучали слезы.

Она достала из кармана маленький батистовый платочек с вышитой монограммой «ЕС» и прижала его к губам. Вивиан увидела, как дрожат ее руки.

Вот оно. Связь. Иск Кроули, нервное состояние Чендлера, его внезапная смерть и последующее исчезновение компании. Все это произошло в очень короткий промежуток времени. Дэш бросил на Вивиан быстрый, многозначительный взгляд – невербальный сигнал, понятный им обоим: они на верном пути. Они нащупали то, что искали.

– Миссис Чендлер, – Вивиан наклонилась вперед, ее голос звучал мягко, почти сочувственно, но в серо-зеленых глазах горел неутомимый огонек репортера, учуявшего след. – Скажите, после смерти мужа… не происходило ли чего-нибудь странного? Не пытался ли кто-нибудь связаться с вами по поводу его дел? Возможно, его бумаг?

Вдова подняла на нее заплаканные, но внезапно ставшие еще более испуганными глаза. Ее рука, сжимавшая батистовый платочек, замерла.

– Бумаг?.. – повторила она, и голос ее снова дрогнул, на этот раз не от горя, а от явного страха. – Да… Да, был один человек… Вскоре после похорон… Он приходил сюда, спрашивал про деловые записи Арчибальда… Сказал, что он… душеприказчик или что-то вроде того… Но у него был такой… неприятный вид… И глаза… холодные… – Она говорила быстро, сбивчиво, словно боялась вспоминать. – Я сказала, что ничего не знаю, что всеми делами теперь занимается наш поверенный… мистер Абингдон… Он ушел, но мне было… страшно. Он смотрел так… будто искал что-то конкретное.

– Как он выглядел, этот человек? Вы помните? – быстро, но стараясь не напугать ее еще больше, спросил Дэш.

Миссис Чендлер нахмурилась, прижимая платок к губам, ее взгляд блуждал по комнате, словно пытаясь ухватить ускользающий образ.

– Он был… высокий… темный плащ… шляпа, низко надвинутая… Лица я почти не видела… Но голос… ровный, спокойный… – она содрогнулась, невольно обхватив себя руками. – Как у того… кто привык, чтобы ему подчинялись беспрекословно.

Вивиан и Дэш снова обменялись быстрыми взглядами. Описание было пугающе знакомым, но слишком расплывчатым, чтобы делать выводы. Неужели тот самый человек, что напал на Вивиан позавчера, приходил и сюда, к вдове, сразу после смерти ее мужа?