Между строк и лжи. Книга II

Не успела она допить кофе, как дверь снова тихо отворилась, и на пороге появилась сама Мадам Роусон. Она была уже одета – в элегантное, но строгое платье из темно-серого кашемира с отделкой из черного бархата. Ее волосы были безупречно уложены, а на лице лежала привычная маска спокойной, чуть ироничной деловитости. Лишь внимательный взгляд ее умных карих глаз выдавал интерес к состоянию ее неожиданной гостьи.

– Доброе утро, мисс Харпер, – произнесла она ровным голосом, подходя к кровати. – Надеюсь, вы смогли хоть немного отдохнуть? Хотя, судя по вашему виду, ночь была не из легких.

Она окинула Вивиан быстрым, оценивающим взглядом, задержавшись на мгновение на ее шее, которую Вивиан инстинктивно прикрыла рукой.

– Как вы себя чувствуете? Боль сильная?

– Терпимо, – тихо ответила Вивиан, опуская руку. – Спасибо вам… за все, Мадам Роусон. Я… я не знаю, что бы я без вас делала.

– Не стоит благодарности, дитя мое, – Мадам Роусон слегка пожала плечами, но в ее глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие. – В нашем деле иногда приходится помогать друг другу выживать. Особенно женщинам. Вы собираетесь уходить?

– Да, – твердо кивнула Вивиан. – Я не могу здесь оставаться. Мне нужно в редакцию. Мое отсутствие не останется незамеченным.

– Понимаю, – кивнула Мадлен. – Но будьте осторожны. Тот, кто напал на вас вчера, вряд ли действует один. В этом городе, мисс Харпер, у стен есть уши. И даже глаза. Не доверяйте никому. Даже тем, кто кажется благородным спасителем.

Ее слова прозвучали многозначительно, и Вивиан почувствовала, как холодок снова пробежал по спине. Уж не намекает ли она на Сент-Джона?

– Но, дитя мое, в таком виде вам не стоит показываться на улице, – произнесла Мадлен, задумчиво разглядывая кровоподтеки на ее опухшей скуле. – Особенно, перед стаей алчущих репортеришек, – добавила она презрительно.

Вивиан растерянно кивнула. Она и сама понимала, что ее распухшая щека и синяки на шее привлекут ненужное внимание и вызовут вопросы.

Мадам Роусон словно прочла ее мысли.

– Подождите здесь, – сказала она и вышла из комнаты, вернувшись через пару минут с небольшой лакированной шкатулкой в руках. Она поставила шкатулку на туалетный столик и открыла ее. Внутри, на бархатной подкладке, оказались баночки с пудрой разных оттенков, крошечные коробочки с румянами, карандаши и кисточки.

– Я немного разбираюсь в искусстве грима, мисс Харпер. Это часть моей профессии – иногда нужно уметь скрывать то, что не предназначено для чужих глаз. Позвольте мне помочь вам.

Она умелыми, легкими движениями принялась колдовать над лицом Вивиан. Прохладная пудра легла на воспаленную кожу щеки, немного скрадывая красноту и отек. Тонкий слой румян на здоровой щеке отвлек внимание. Капелька тонирующего средства, нанесенная на синяки на шее и тщательно растушеванная, сделала их менее заметными, хотя и не скрыла полностью.

– Вот так, – сказала Мадам Роусон, удовлетворенно оглядывая свою работу. – Идеально не будет, но, по крайней мере, вы не будете выглядеть так, словно только что сбежали с поля боя. Теперь высокий воротник и, возможно, легкий шарф…

Затем Мадлен подошла к комоду из резного орехового дерева, стоявшему у стены, и достала что-то из выдвинутого ящика.

– Вот, возьмите, – сказала она, протягивая Вивиан небольшой медный ключ на шелковом шнурке. – Это ключ от этой комнаты. Пусть будет у вас. На всякий случай. Если вам снова понадобится убежище, вы знаете, где его найти. Мои двери для вас открыты. Но надеюсь, до этого не дойдет.

Вивиан с благодарностью взяла ключ, ощутив его прохладную тяжесть в ладони.

– А это… – Мадам Роусон достала из шкафа темный, почти черный плащ из плотной шерстяной ткани с очень глубоким капюшоном. – Наденьте. Он поможет вам выйти незамеченной. Лучше воспользоваться задним выходом, я прикажу вас проводить. И возьмите кэб на соседней улице, не прямо отсюда. Вам ведь не нужны грязные пересуды.

Она помогла Вивиан надеть плащ, глубокий капюшон почти полностью скрыл ее лицо и волосы.

– Удачи вам, мисс Харпер, – сказала Мадлен на прощание, ее голос снова стал ровным и деловым. – И будьте начеку. В Бостоне выживает тот, кто умеет смотреть в оба и никому не верит до конца.

Вивиан молча кивнула, еще раз поблагодарив хозяйку взглядом, и, следуя за бесшумной горничной, покинула комнату, снова погружаясь в лабиринт коридоров этого странного, опасного, но неожиданно ставшего спасительным дома.

Плотно закутавшись в тяжелый шерстяной плащ с глубоким капюшоном, подаренный Мадлен, Вивиан выскользнула через неприметную боковую дверь «Розы и Лилии», которую ей указала молчаливая горничная. Оказавшись снова на улице, она поежилась – не столько от утренней промозглой сырости, сколько от резкого контраста между душной, пропитанной тайнами атмосферой заведения Мадам Роусон и обыденной жизнью просыпающегося города. Небо было затянуто низкими серыми тучами, моросил мелкий, надоедливый дождь, превращая пыль на тротуарах в жидкую грязь. Глубокий капюшон плаща, одолженного хозяйкой заведения, скрывал ее лицо, а шелковый шарф, повязанный поверх высокого воротника простого темного платья (также любезно предоставленного Мадлен взамен ее испорченного), маскировал предательские следы на шее. Благодаря гриму Мадам Роусон легкий слой пудры и румян почти скрыл отек и синяк на щеке, придавая лицу лишь вид усталой бледности.

Она быстро прошла до соседней улицы, стараясь не привлекать внимания редких прохожих – рабочих, спешащих на фабрики, или торговок, развозивших молоко. Подняв руку, она остановила свободный кэб и, назвав адрес редакции, забралась внутрь, благодарная за временное укрытие от дождя и любопытных взглядов. Капюшон она не снимала, низко опустив голову и делая вид, что дремлет, хотя сон был последним, о чем она могла думать сейчас. В голове навязчиво звучали слова Мадлен: «У стен есть уши… Не доверяйте никому».

Редакция «Бостон Глоуб» встретила ее привычным гвалтом и суетой, которые сегодня, после пережитого ужаса и бессонной ночи в странном убежище, показались ей особенно оглушающими и бестолковыми. Стук пишущих машинок сливался с трелью телефонов, пахло типографской краской, пылью и кисловатым ароматом дешевого кофе, который уже разливала по чашкам вечно занятая Джинни Марлоу.

Вивиан сняла плащ Мадлен, аккуратно сложила его и, стараясь держаться как можно увереннее, прошла к своему столу у окна. Она чувствовала на себе несколько любопытных взглядов – Фрэнк Дойл оторвался от своей трубки, Дженна Моррис окинула ее быстрым оценивающим взглядом с ног до головы, – но никто не задавал вопросов. Возможно, ее бледность и некоторая отрешенность были списаны на обычное для журналиста переутомление после сдачи срочного материала. Она села за стол, достала блокнот, но пальцы плохо слушались, а строчки расплывались перед глазами. Нужно было собраться, взять себя в руки.

И тут она увидела Дэша. Он стоял у стола редактора, спиной к ней, что-то обсуждая с мистером Грэмом. Вид у него был усталый, плечи напряжены. Он резко обернулся, словно почувствовав ее присутствие, и их взгляды встретились через весь редакционный зал. Огромное, почти детское облегчение затопило его лицо, сменив мрачную озабоченность, но тут же уступило место новой волне тревоги и немого вопроса. Он коротко кивнул Грэму и быстрыми шагами направился к ней, лавируя между столами.

– Харпер! Наконец-то! – он остановился у ее стола, понизив голос до хриплого шепота, но напряжение в нем было почти осязаемым. Его серые глаза внимательно, лихорадочно ощупывали ее лицо. – Где ты была?! Я утром звонил на Маунт-Вернон-стрит, миссис Эллиот сказала, что ты не ночевала дома. Я чуть с ума не сошел! Я уж думал… Черт возьми, Вив, что случилось после того, как я вчера уехал от этого старого лиса-адвоката? Где ты пропадала всю ночь?!

Его беспокойство было таким искренним, таким неподдельным, что Вивиан почувствовала острый укол вины за свою ложь, которую приготовила заранее. Но страх – за него, за себя, за тетушку – перевешивал.

– Все в порядке, Уиттакер, успокойся, – постаралась она улыбнуться как можно беззаботнее, хотя губы ее дрожали. – Ничего страшного не случилось. Просто… после библиотеки мне стало не по себе. Понимаешь, тети нет дома, а после всего, что было… мне показалось, что за мной следят. – Она сделала паузу, стараясь придать голосу убедительности. – Я испугалась возвращаться на Маунт-Вернон одна. Взяла кэб и поехала… к одной старой знакомой тети, миссис… Эванс, она живет недалеко, на Бикон-стрит. Решила переждать у нее до утра. Не хотела тебя беспокоить по пустякам, ты и так был занят этим адвокатом.

Она отвела взгляд, боясь, что он прочтет правду в ее глазах. Дэш несколько секунд молчал, его брови были сдвинуты, он явно взвешивал ее слова. Он знал ее слишком хорошо, чтобы поверить безоговорочно.

– Знакомой тети? – наконец медленно переспросил он, и в голосе его прозвучал неприкрытый скептицизм. – И ты всю ночь провела у этой… миссис Эванс, не удосужившись даже сообщить мне, что жива и здорова, зная, что я буду сходить с ума от беспокойства? Харпер, ты держишь меня за идиота? Ты выглядишь так, словно провела ночь не в гостях у благовоспитанной дамы, а в лапах у самого Люцифера. Что случилось, Вив? Почему ты так кутаешься в этот чертов шарф?

Он шагнул еще ближе, его серые глаза внимательно изучали ее, подмечая и бледность, и напряженную позу, и то, как она инстинктивно прикрывала шею. Однако, благодаря искусному гриму Мадам Роусон, следов на щеке Дэш не заметил.

– Я же сказала – ничего! – она попыталась отмахнуться, но голос дрогнул.

– Харпер… – начал он тем тихим, опасным тоном, который она так хорошо знала, и протянул было руку к ее шарфу, но тут же отдернул ее, словно боясь причинить боль или услышать правду. Он глубоко вздохнул, провел рукой по своим растрепанным волосам. – Ладно. Не хочешь говорить – не надо. Но если с тобой что-то случилось… если тебе снова угрожали… ты должна мне сказать, Вив. Черт возьми, мы же договорились держаться вместе!

Его внезапная смена тона, усталость и искреннее беспокойство в голосе тронули ее сильнее, чем могли бы тронуть любые упреки. Ей отчаянно захотелось рассказать ему все – о нападении, о страхе, о Мадлен, о Сент-Джоне… Но она сдержалась. Нет, нельзя. Ради него же.

– Все в порядке, Дэш, правда, – сказала она уже мягче, стараясь улыбнуться. – Просто я очень устала и нервы ни к черту после всего. Давай лучше о деле. Ты узнал что-нибудь у адвоката Кроули?

Дэш мрачно покачал головой.

– Старый хрыч заперся в своей конторе и твердит одно: «Ничего не знаю, ничего не помню». Явно запуган до полусмерти. Или ему очень хорошо заплатили за молчание. Тупик. А ты? Что с директорами «Atlantic Cargo»?

Вивиан открыла блокнот, благодарная за смену темы.

– Кое-что есть. Чендлер умер в конце 1907-го, официально – «несчастный случай». Пайк, второй совладелец, разорился и исчез в 1908-м, сразу после того, как Кроули отозвал свой иск. А третий, Блэкмор… он вообще, как призрак, почти никаких следов в архивах.

В этот момент к их столу подошел Эд Фаррелл, неся стопку бумаги для рисования. Он остановился, окинув Вивиан долгим, маслянистым взглядом, который неприятно скользнул по ее лицу и шее, прикрытой шарфом.

– Что-то вы, Харпер, неважно выглядите сегодня, – протянул он с притворным сочувствием. – Уж не переутомились ли на светском приеме у Трасдейла? Или, может, ночные прогулки по Бостону плохо сказываются на цвете лица? Некоторые леди забывают, что темные переулки – не место для одиноких прогулок…

– Заткнись, Фаррелл, – ледяным тоном оборвал его Дэш, вставая и делая шаг навстречу карикатуристу. – И проваливай отсюда, пока я тебе нос не сломал.

Фаррелл побледнел, отступил на шаг и, пробормотав что-то невнятное, поспешил скрыться в другом конце редакции.

– Следит, гадина, – процедил Дэш ему вслед. – И слишком много знает. Или думает, что знает. Я почти уверен, что это Рэндольф держит его на коротком поводке. Нужно будет им заняться…

Дэш несколько мгновений молча смотрел вслед удаляющемуся Фарреллу, его челюсти были плотно сжаты. Затем он снова повернулся к Вивиан, взгляд его серых глаз был жестким и сосредоточенным.

– Ладно, с Фарреллом разберемся позже, – проговорил он, снова опускаясь на стул рядом с ее столом. – Сейчас главное – «Atlantic Cargo». Мертвец, банкрот и призрак… – он мрачно потер лоб. – Картина вырисовывается все более неприглядная. Кто-то очень методично убирал всех, кто мог что-то знать или рассказать. И этот кто-то теперь явно переключился на тебя.

Он взял из ее рук блокнот и еще раз пробежал глазами имена директоров.

– Арчибальд Чендлер… «Несчастный случай» в собственном доме, как раз тогда, когда дело с Кроули замяли. Слишком удобно, чтобы быть правдой. Джонатан Пайк… Разорился и исчез. Куда исчезают разорившиеся бизнесмены, Харпер? Либо бегут от кредиторов куда подальше, либо… их «уходят». И Сэмюель Блэкмор – человек-невидимка. Ни адреса, ни упоминаний. Может, вымышленное имя? Или он был теневой фигурой, финансистом?

– Я не знаю, Дэш, – Вивиан устало покачала головой. – Но я чувствую, что ключ где-то здесь. В судьбе этих троих. Если мы поймем, что с ними случилось, мы, возможно, поймем, кто и почему уничтожил «Atlantic Cargo». И кто теперь пытается заткнуть рот мне.

– Согласен, – кивнул Дэш. Его пальцы нервно барабанили по столу. – Значит, нужно копать по каждому из них. Как предлагаешь разделить работу?

– Я могу заняться Чендлером, – предложила Вивиан, стараясь говорить как можно более деловым тоном, чтобы скрыть остатки страха и усталости. – Он был человеком светским, членом клубов. Наверняка остались вдова, дети. Нужно найти их адреса в старых справочниках, проверить архивы завещаний, может быть, поискать упоминания о миссис Чендлер в светской хронике после его смерти…

– А я займусь Пайком, – подхватил Дэш. – Попробую раскопать что-нибудь о его банкротстве, аукционах. Возможно, удастся найти его последний известный адрес. Загляну в портовые кабаки, поспрашиваю у старых знакомых – может, кто-то слышал, куда он мог податься. Или что с ним стало на самом деле.

– А Блэкмор?

– А Блэкмор пока остается загадкой, – Дэш пожал плечами. – Будем держать ухо востро. Может, его имя где-то всплывет в связи с Чендлером или Пайком.

– Хорошо, – Вивиан взяла свой карандаш, ощущая, как возвращается привычный азарт расследования, немного оттесняя страх. – Я начну с редакции, пороюсь в городских справочниках и архивах некрологов. Потом, возможно, продолжу в Городской библиотеке.

– Одна? – резко прервал ее Дэш, его брови снова сошлись на переносице. – Харпер, ты меня вообще слышала? После того, что случилось… дважды! Ты никуда не поедешь одна. Ни в библиотеку, ни тем более по каким-то старым адресам в поисках безутешных вдов!

– Но, Дэш, я не могу сидеть здесь под замком! – вспыхнула Вивиан, ее упрямство взяло верх над осторожностью. – Я журналист, это моя работа! Я не могу позволить этим… этим негодяям запугать меня до такой степени, чтобы я боялась выйти на улицу!

– Речь не о страхе, а о здравом смысле, черт возьми! – его голос снова начал набирать силу, и он заставил себя понизить его, заметив любопытный взгляд Дженны Моррис, сидевшей за соседним столом. – Они охотятся на тебя, Вив! Они чуть не убили тебя! Ты хочешь дать им еще один шанс?

– А что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, пока ты один будешь рисковать? Мы же договорились…

– Мы договорились, что будем действовать вместе, – перебил он ее жестко. – А это значит – думать головой и не подставляться по глупости. – Он вздохнул, пытаясь взять себя в руки. – Хорошо. Делай, что решила. Но! – он поднял палец, его взгляд не предвещал ничего хорошего в случае неповиновения. – Если тебе понадобится ехать по какому-либо адресу – к вдове Чендлера, к старому дому Пайка, куда угодно – ты сначала скажешь мне. И поедем мы вместе. Без всяких «я сама». Это понятно?

Вивиан закусила губу. Его требование было унизительным для ее независимой натуры, но она понимала, что сейчас он прав. К тому же, мысль о том, чтобы отправиться одной по незнакомому адресу, возможно, в дом, где ее мог ждать кто угодно, вызывала у нее вполне объяснимую дрожь.

– Хорошо, Уиттакер, – наконец кивнула она, стараясь придать голосу безразличие. – Начну с архивов здесь и в библиотеке. Если понадобится ехать по адресам, я дам тебе знать. Но, – добавила она с вызовом, – только если ты не будешь дышать мне в затылок и мешать работать.

– Постараюсь вести себя прилично, мэм, – криво усмехнулся Дэш, немного расслабившись. – Встретимся здесь вечером? Сравним наши… трофеи. Если они будут. Договорились?

– Договорились.

Он еще раз посмотрел на нее долгим, тревожным взглядом, словно проверяя, не передумает ли она, затем кивнул и направился к своему столу, уже на ходу доставая блокнот и что-то быстро записывая.

Вивиан проводила его взглядом, затем решительно открыла нужную страницу в своем блокноте. Вдова? Дети? С чего начать? Она поднялась и направилась к выходу, чувствуя спиной чей-то любопытный взгляд.

ГЛАВА 3

Вивиан решила начать с архива самой «Бостон Глоуб» – возможно, в старых подшивках светской хроники или некрологах найдется что-то о семье Чендлер.

Спустившись в подвальное помещение, где воздух был густым от запаха старой бумаги и клея, а тишина нарушалась лишь шелестом переворачиваемых страниц да недовольным покашливанием мистера Финнегана, бессменного стража этих пыльных сокровищ, Вивиан почувствовала себя почти как дома. Этот мир пожелтевших газетных листов, громоздких переплетов и бесконечных стеллажей был ей знаком и понятен.

– Снова вы, мисс Харпер? – проворчал мистер Финнеган, не отрываясь от каталожных карточек. – Что на этот раз? Надеюсь, не решите перетряхивать архивы времен Гражданской войны?

– Пока нет, мистер Финнеган, – с легкой улыбкой ответила Вивиан, стараясь расположить к себе старого ворчуна. – Мне нужны подшивки «Бостон Транскрипт» за последние два года. Раздел светской хроники.

Архивариус вздохнул, но указал на нужный стеллаж. Вивиан поблагодарила его и, найдя тяжелые тома, устроилась за длинным дубовым столом под одинокой электрической лампочкой, бросавшей на страницы желтоватый круг света.

Она начала методично просматривать колонки, испещренные именами бостонской элиты. Поиски Элеоноры Чендлер, вдовы Арчибальда, требовали терпения. Ее имя мелькало редко. Вот она в списке гостей на открытии выставки в Музее изящных искусств – через полгода после смерти мужа… Вот упоминание о ее пожертвовании на нужды церкви Старого Юга… А это список патронесс благотворительного бала, в котором среди прочих числилась и миссис Чендлер… И, наконец, то, что Вивиан искала – короткая заметка в «Транскрипт» о том, что «миссис Элеонора Чендлер, вдова покойного Арчибальда Чендлера, покинула свой дом в Бэк-Бэй и переехала в более уединенный особняк на Бикон-стрит». Адрес прилагался. Вивиан аккуратно записала его в блокнот. Она также нашла сообщение о состоявшейся год назад свадьбе ее дочери Эмили с неким Чарльзом Лоуренсом, адвокатом из Филадельфии, куда молодая пара и отбыла после венчания. Значит, вдова живет одна. Или с прислугой. Это упрощало, но одновременно и усложняло задачу – одинокая женщина могла быть более напугана и менее склонна к откровениям.

После полудня, сжав в руке свой блокнот и стараясь придать лицу выражение деловой сосредоточенности, Вивиан направилась в Городскую публичную библиотеку на Копли-сквер. Величественное здание из милфордского гранита и сиенского мрамора, с его строгими аркадами и рядами высоких окон, отражающих хмурое небо, казалось ей сейчас единственным надежным оплотом спокойствия и порядка посреди враждебного, полного скрытых угроз города.

Она миновала бронзовые врата, поднялась по широкой мраморной лестнице, украшенной фигурами львов, и вошла в гулкую тишину знаменитого Бэйтс-холла. Этот огромный читальный зал, со сводчатым кессонным потолком и бесконечными рядами длинных дубовых столов, за которыми под тусклым светом легендарных зеленых лампионов склонились над фолиантами студенты Гарварда и седовласые исследователи, всегда внушал ей благоговейный трепет. Воздух здесь был особенным – прохладным, чуть разреженным, пахнущим старой бумагой, кожей переплетов и неуловимым ароматом знаний, накопленных за десятилетия. Тишина, почти абсолютная, нарушаемая лишь осторожным шелестом переворачиваемых страниц да скрипом паркета под ногами редких посетителей, действовала на удивление успокаивающе после утреннего напряжения в редакции.

Найдя свободное место за одним из столов в дальнем конце зала, откуда открывался вид на затянутую дождевой дымкой Копли-сквер, Вивиан запросила у служителя в строгой униформе необходимые ей материалы: архив некрологов и несколько томов городских справочников «Blue Book». Ей нужно было найти хоть малейшую зацепку о семье Арчибальда Чендлера – вдове Элеоноре, детях, их нынешнем адресе, любых упоминаниях после его столь внезапной и подозрительной «скоропостижной кончины».

Работа была кропотливой и требовала терпения. Листая пожелтевшие страницы, Вивиан чувствовала, как постепенно отступает напряжение последних дней. Тишина и размеренный ритм библиотеки действовали успокаивающе. Она погрузилась в поиски, выписывая адреса, имена, даты, пытаясь составить картину жизни семьи Чендлер после внезапной смерти ее главы.

Она так увлеклась, что вздрогнула от неожиданности, когда тень упала на раскрытую страницу справочника. Вивиан резко подняла голову.

Уоррен Блэквуд стоял, небрежно прислонившись к краю стола, и смотрел на нее с той же ироничной, чуть вызывающей усмешкой, что и на приеме у Трасдейла. Его холодные голубые глаза насмешливо изучали ее, задержавшись на легком шарфе, все еще прикрывавшем ее шею. Вид у него был слегка растрепанный, словно он провел утро не за редакционным столом, а где-то в менее приличных местах.

– Какая прилежность, мисс Харпер! – протянул он своим низким, с легкой хрипотцой голосом, который Вивиан находила особенно неприятным. – Репортер «Глоуб» изучает светскую хронику? Готовите материал о том, кто из бостонских матрон заказал самое дорогое платье из Парижа? Или ваши интересы простираются глубже? Возможно, вас интересует судьба безутешных вдов, чьи мужья имели неосторожность… слишком много знать?

Его появление здесь, в этом святилище тишины и знаний, было вызывающим и неуместным. Вивиан почувствовала, как внутри закипает раздражение, смешанное с неприятным холодком узнавания – он снова намекал на Чендлера. Откуда ему известно, что именно она ищет?

– Боюсь, мистер Блэквуд, мои занятия вас не касаются, – холодно ответила она.

– О, как жаль! – он театрально вздохнул, но глаза его насмешливо блестели. – А я было подумал, что наши интересы могут совпадать. Ведь прошлое некоторых уважаемых семейств Бостона хранит столько пикантных тайн… Например, семья Чендлер. Говорят, покойный Арчибальд был связан с некоторыми… сомнительными сделками в порту. Возможно, с компанией под названием «Atlantic Cargo»? Не слышали о такой?

Он произнес это название – «Atlantic Cargo» – с особым нажимом, глядя ей прямо в глаза, и Вивиан поняла: он знает. Он знает гораздо больше, чем показывает. Ее сердце пропустило удар. Неужели он тоже расследует это дело? Или он здесь по чьему-то поручению – чтобы выяснить, что известно ей?

– Не понимаю, о чем вы, – солгала она как можно убедительнее, хотя чувствовала, как предательский румянец заливает щеки.

– Неужели? – Блэквуд усмехнулся, явно не поверив ей. Он чуть наклонился над столом, понизив голос до вкрадчивого шепота. – А имя Сент-Джон вам о чем-нибудь говорит, мисс Харпер? Говорят, вы пользуетесь его… особым расположением. Интересно, знает ли он, как усердно его протеже роется в грязном белье его деловых партнеров? Или врагов? В случае с Сент-Джоном это часто одно и то же.

Его слова были наглыми, оскорбительными, но главное – они были опасны. Он явно пытался ее спровоцировать, выведать информацию, возможно, запугать.

Он снова наклонился, почти касаясь ее щеки своим дыханием, от которого пахло дешевым табаком. Удивительно, но впервые близость человека вызывала в ней столь неприятные чувства и желание оттолкнуть.

– Вы думаете, ваш благородный спаситель всегда будет рядом? – прошептал он, и в голосе его послышалась откровенная издевка. – Боюсь, у него сейчас другие заботы. Прелестная невеста, семейные дела… Ему может быть не до вас, когда придет время платить по счетам. А платить придется, мисс Харпер. За все.

Вивиан резко встала, опрокинув стул, который с грохотом упал на пол, нарушив благоговейную тишину читального зала. Несколько человек удивленно подняли головы.

– Мистер Блэквуд, я попросила бы вас оставить меня в покое! – ее голос дрожал от сдерживаемого гнева. – Ваши инсинуации отвратительны!

– Отвратительны? – он выпрямился, и на его лице появилось выражение почти искреннего удивления, которое, впрочем, тут же сменилось прежней кривой усмешкой. – Полноте, мисс Харпер. Я всего лишь пытаюсь вас предостеречь. Из самых добрых побуждений, уверяю вас. Этот город – опасное место для таких любопытных молодых леди. Особенно для тех, кто задает слишком много вопросов не тем людям. Вы играете с огнем. И рискуете обжечься так сильно, что никакой… благородный покровитель вас уже не спасет.