Рай земной

– Само собой, разумеется, – кивнула Нат. – Я и так не делюсь в Сети никакими подробностями – ни о работе, ни о чём бы то ни было вообще.

– И это умное решение. Я очень внимательно изучил твой профиль, прежде чем предложил контракт, и знаю тебя лучше, чем ты можешь представить, Натали Грин. У Министерства огромные возможности по сбору информации, это ты тоже должна понимать. Кроме твоего, я изучил дело Александры, полагая, что если хочешь узнать человека – узнай того, кто его воспитал, и именно это окончательно убедило меня в том, что я не ошибся в выборе. Твоя бабушка была необыкновенным человеком. Как и мой отец, но гораздо сильнее, с несгибаемым внутренним стержнем. Он сошёл сума, когда начали жечь книги, а она сумела не только сохранить себя в клоаке третьего сектора, но и вырастить и обучить тебя. Он учил меня, пока не ушёл добровольно на Край, а оттуда в Пустошь. Благодаря этим знаниям я ещё в юности прорвался во второй класс, но отлично помню, что такое третий.

– Меритократия в действии.

– Скажем так, меритократия с ограниченным радиусом действия, – он иронично усмехнулся. – Возможно выкарабкаться из третьего класса во второй, но я никогда не слышал, чтоб из второго кто-то, даже будь он гением, поднялся в первый. Как и не слышал о первых, спустившихся ниже. Первый класс – это маленькое, герметично закрытое сообщество, но и внутри него есть своя, очень немногочисленная элита.

Общаясь с Ником, она поняла, почему чиновник с очень высоким статусом начисто лишён высокомерия и снобизма. Он рассказал, что в память об отце пытается воплотить его мечту – сберечь мировую литературу. Они говорили о прочитанных книгах, нашли много общих и пустились в обсуждения. Нат подумала, что кроме бабушки никогда не встречала столь начитанного человека и даже испытала сожаление, когда пришлось прервать интересный диалог и попрощаться у входа в подземку.

– Давай договоримся так: неделю присматриваемся и если заключим долгосрочный контракт, я расскажу тебе о газетах и работе на Министерство. И, спасибо, заходил в библиотеку и видел, как много ты успела сделать, уверен – мы сработаемся. До завтра, Нат.

Конечно, с Натаном разминулась на полтора часа из-за ужина, наверное, он волнуется. В поезде было немноголюдно. Она села у окна, написала ему и Дэну, что всё хорошо и новая работа превзошла все ожидания. Сделала селфи на фоне окна поезда и запостила в Сеть с двумя эмодзи – железная дорога и домик. Потом прислонилась лбом к холодному стеклу, бездумно глядя на мелькающие за окном огни. Слишком много новых впечатлений и эмоций принесли опустошающую усталость. Она отличалась от той тяжёлой, отупляющей после рабочего дня в улье. Пустота этой усталости давала звенящую лёгкость, будто сняли часть груза, который Нат в последние месяцы несла в себе. Первый рабочий день укрепил её надежду спасти ребёнка, но, подумав, она всё равно подала заявку на участие в «Пять из тридцати шести». В третий раз. Розыгрыш сегодня в полночь.

Дома она порадовалась, что сыта и не надо тратить время на ужин. Умылась и надела длинную просторную футболку Дэна, которая смотрелась на ней, как короткое платье. Перед отъездом на вахту она попросила у него что-нибудь из вещей и сейчас уткнулась в ворот носом, вдыхая его запах, понимая, как сильно соскучилась. Всего неделя, и он приедет. И тогда же всё окончательно решится с контрактом. Она зажмурилась и безадресно помолилась: «Пожалуйста, пусть у нас всё получится!»

Потом прошла в комнату бабушки, легла на кровать и шёпотом рассказала подушке о сегодняшнем дне и своих надеждах. Рассказала бабушке Леке. Достала папку с «Маленьким принцем», начала читать и не заметила, как уснула. А где-то за полночь тренькнул смартфон. Пришло уведомление от «Спортлото» с пожеланием удачи в следующем розыгрыше.

Глава 10

Неделя, наполненная новыми впечатлениями, летела быстро. По утрам Нат пересекалась в очереди у КПП  с Натаном, с восторгом рассказывала о работе, делилась надеждами и планами. Она была так поглощена своими эмоциями, что не придавала значения некоей отстранённости и апатичности парня. Он слушал её, изредка кивая и поддакивая, уйдя глубоко в себя за три месяца разлуки с близнецом.

– Ну же, тёзка, взбодрись, завтра Дэн приедет, пойдём в паб, будете играть. Всё будет хорошо, вот увидишь!

– Да не будет хорошо, Нати, приедет на жалкие четыре недели, а потом опять почти сто дней врозь. Я не могу к этому привыкнуть, и с каждой вахтой всё хуже.

– Стакан наполовину полон, а не пуст.

– Чего?

– Ну, надо ценить то, что есть, а не зацикливаться на том, чего не хватает.

– Это ни хрена не половина, из двенадцати месяцев в году мы только три вместе.

– Ну, половина – это фигурально.

– Чего?

– Ничего, забей. Просто постарайся не думать про то, что будет потом, а радуйся тому, что есть сейчас, завтра выходной, он приедет, ура!

А сегодня всё решится с контрактом. Нат была уверена, что его продлят, за эту неделю она не только проделала огромный объём работы, но и подружилась со всеми обитателями особняка от персонала до хозяев. Особенно тёплые отношения складывались с Лиз, женщинам в одинаковом положении было о чём поговорить. Хотя положение не было одинаковым, и обе это понимали. Если до родов Нат не получит разрешение, не выиграет в «Пять из тридцати шести» или не поднимется во второй класс, ей придётся пройти через ужас, чтоб сохранить ребёнка, и не факт, что удастся. Кроме того, хозяйка читала личное дело и приняла близко к сердцу трагическую историю рождения Нат, чья мать, Елена, была её ровесницей. Лиз очень тревожило, что дочь может повторить судьбу матери. Ей хотелось защитить, уберечь умную, яркую и талантливую девушку. Нат, смущаясь и краснея, показала ей свои стихи, вызвав восторг оригинальными метафорами и музыкальностью. Лиз считала её редким бриллиантом среди абсолютного большинства тупой серости третьего класса. И она просила мужа сделать всё возможное для её спасения.

Последний рабочий день недели заканчивался, Лиз заглянула в комнату, где Нат занималась с Крис. На доске выстроились алфавиты двух языков. Нат предложила не разделять уроки, а попробовать учить оба языка одновременно, девочке понравилась эта идея. Кроме того, оказалось, что у учительницы отлично подвешен язык, точные формулировки доходчиво и легко подавали материал.

– Нат, останься сегодня на ужин, потом Ник тебя отвезёт.

За столом они не говорили о контракте, только о текущей работе, да Крис с восторгом рассказывала об уроках. Потом хозяин пригласил Нат прогуляться по парку. Без смартфона.

– Тут безопаснее. Я почти уверен, что в доме нет жучков, и у нас во всех комнатах установлены глушилки, но всё равно рисковать не стоит. Прежде, чем мы подпишем контракт, я хочу кое-что объяснить. Дело не только в спасении литературы. Кроме нас с Лиз есть ещё влиятельные люди, стремящиеся сохранить мировую культуру. И это не только произведения живописи, музыки или литературы, созданные людьми, а не ИИ. Но и сами люди, носители этой культуры. Те единицы, способные на творчество даже в наше время. Их очень мало, они последняя надежда на сохранение человечности в людоедском обществе, которое без этих проблесков света быстро деградирует в тёмное стадо. Стадо, потребности которого ограничены едой, алкоголем, наркотой, дикими шоу вроде забегов, и сексом, духовная пища ему не нужна. Идёт целенаправленная декультуризация третьего класса, да и во втором я знаю очень мало людей с тягой к творчеству, как моя дочь с её рисунками, и ты с твоими стихами.

– И Дэн с его музыкой, – улыбнулась Нат и, отвечая на вопросительный взгляд, продолжила: – Это мой парень и отец ребёнка. Он поёт и играет на гитаре, а его брат – на скрипке.

– На настоящих инструментах? Это невероятно – живая музыка в трущобах третьего класса… Впрочем, вполне логично, что твой парень творческий человек, думаю, такая девушка, как ты, не влюбилась бы в тупое быдло, которое в третьем классе составляет подавляющее большинство, особенно среди молодёжи, к сожалению. Выходит, отыскав тебя, мы нашли ещё парочку талантливых людей, достойных помощи. В обход системы мы не можем вытащить вас, но подобными долгосрочными контрактами и баллами можем повысить ваши шансы на положительный ответ комиссии о переводе во второй класс. Вам надо будет подать запрос. И твоему парню нужно разрешение на брак и отцовство. И как можно скорее, иногда они месяцами тянут с ответом, а его надо получить до родов… тебя надо спасать, Нат.

– Спасибо вам, за то, что вы такие… что вам с Лиз не всё равно, – её голос дрогнул, в глазах блеснули слёзы. – Когда умерла бабушка, я рыдала, но не от горя, а от жалости к себе, я впервые тогда почувствовала полное одиночество в целом мире людей, которым на меня плевать. А потом появился Дэн и это, – она положила ладонь на живот, – и Ваше фантастическое предложение – как верёвка для утопающего. Конечно же, я за неё схвачусь.

– Где работает твой парень и его брат?

– Натан – по уходу за пастбищами, а Дэн – рыбак, вахтами по три месяца. Завтра приезжает на месяц в отпуск. Вечером они будут играть в пабе, приходите послушать, познакомитесь.

– На эти выходные у нас уже есть планы, но непременно послушаю вживую, а ты пока сделай запись выступления и перешли мне, покажу кое-кому. Значит, один работает в аграрном секторе, второй в промысловом, оба от Министерства Ресурсов. Жаль, у нас нет там своих людей, не получится, как с тобой, вытащить частным долгосрочным контрактом на обучение музыке. Пока пусть подадут запросы на перевод во второй класс, а мы попробуем помочь с рейтингом. У одного из наших друзей есть элитный ночной клуб, уверен, на такую диковинку, как живая музыка, публика повалит толпой, оплата будет высокой и в баллах, и в монетах.

– О, это было бы чудесно! Не терпится скорее рассказать им, они и мечтать не смели когда-нибудь играть во втором секторе!

– Идём в кабинет, подпишем контракт, потом отвезу тебя к подземке и по дороге расскажу про газеты.

Закончив с документами, они отпраздновали шампанским.

– За новое начало! – Ник поднял бокал. – Только по глоточку, дамы, вы беременны, а мне ещё вести машину.

– За твою удачу, Нат, – Лиз чокнулась с ней, – тебе непременно повезёт, просто обязано повезти. Хороших тебе выходных, увидимся в понедельник. И не забудь собрать вещи, со следующей недели с проживанием. Мы подготовим тебе комнату.

– О, я и забыла… а можно в ближайший месяц по вечерам я буду уезжать домой? Дэну скоро опять на очередную вахту, хочется побыть вместе…

– Конечно, не вопрос, переедешь, когда захочешь. И не забудь, что вступила в силу льгота по медицинскому обслуживанию, на следующей неделе сходим с тобой к моему доктору. А пока отдыхай, наслаждайся встречей с Дэном. И не забудь сделать запись выступления! – Лиз проводила до двери и тепло обняла Нат на прощание.

А потом в машине, после того, как они положили смартфоны в багажник, Ник рассказал ей про прессу и работу на Министерство Информации.

– Не все в Министерстве считают правильным стереть историю. Будущее можно построить только на опыте и ошибках прошлого, и мы создали секретный отдел изучения и анализа довоенной истории. Проблема в том, что ни в учебниках, ни в прессе почти невозможно найти чистую подачу информации, непредвзятое изложение событий, всегда есть заинтересованность, деление на своих и чужих. Например, в газетах разных стран ты можешь прочесть об одном и том же кровавом событии, но одни называют устроителей бойни убийцами и террористами, а другие героями. И почти нигде не найти ни имён тех, кто были настоящими разжигателями конфликтов, ни их истинных интересов. Они веками оставались в тени. Впрочем, они остаются там и по сей день…

Кроме того, мы собирали любые печатные газеты и журналы. После обнуления единой глобальной Сети стало нереально найти информацию о прошлом в цифровом варианте, поэтому только бумажная пресса, а среди неё немало так называемой «жёлтой». Это информационный шлак, призванный засрать мозг обывателя, отвлечь от серьёзных вещей. Похоже на наши развлекательные каналы в Сети. И тебе придётся прочесть кучу этого дерьма, выуживая крупицы правдивой информации, отсеивать предвзятость до голых фактов. По этим крупицам мы будем восстанавливать историю. Это сложная, кропотливая, но очень интересная и важная работа. И полностью секретная. Даже твой парень не должен знать, что ты имеешь доступ к запрещёнке. И последнее, самое важное – собирая данные для Министерства, ты всё дублируешь отдельным файлом для меня, компьютер в библиотеке защищён. И это секретно вдвойне, уверен, ты понимаешь все риски. И, если, подумав, не захочешь эту ответственность, я тоже пойму.

Нат отлично понимала. И риски, и то, что работа на Министерство непременно приведёт к переводу во второй класс. Они захотят держать поближе тех, кто знает хоть что-то больше положенного. Это её шанс, и она его не упустит. Кроме того, это действительно должно быть захватывающе интересно.

Ник довёз её до КПП, они пожелали друг другу приятных выходных, и Нат спустилась в подземку. Из поезда списалась с Натаном, и они договорились вместе ехать утром в аэропорт встречать Дэна.

В подъезде пахло кошачьей мочой и какой-то дрянью из квартиры тётки Клары. Наверное, опять взялась за консервы и рвануло какую-то просрочку. Из-за двери были слышны звуки очередного забега. Глуховатая соседка наслаждалась шоу на полную громкость, принципиально отвергая наушники. Нат поморщилась и поспешила нырнуть в тишину своей квартиры.

Глава 11

В зале ожидания было немноголюдно. Мало кто встречал рыбаков с вахты, большинство из них и дома никто не ждал. Нат отыскала взглядом Дэна среди толпы угрюмых мужчин на эскалаторе, моментально отметив, каким осунувшимся и бледным стало любимое лицо, но вот он увидел её с Натаном, и оно осветилось широкой улыбкой, которая открыла нехватку зуба. На верхней губе розовел свежий шрам, а под глазом ещё видна желтизна недавнего синяка. Сердце Нат сжалось от тревоги, но её тут же смела волна радости, когда он, пройдя КПП, подбежал, подхватил на руки и закружил, зарывшись лицом в её волосы:

– Как же я скучал по твоему запаху, с ума сойти… – он нехотя отпустил её и повернулся к брату. Они крепко обнялись и с минуту так и стояли, молча прижимая друг друга к сердцу. Она смотрела на них, восхищаясь той особенной близостью, что была между близнецами.

По дороге домой Дэн рассказал о повышении нормы улова и новом бригадире, который при знакомстве с подчинёнными сказал: «Тот, из-за кого я не получу на ужин свои рыбные котлеты, будет иметь дело со мной и очень об этом пожалеет».

– Вот мне и пришлось пожалеть. Мы работали на износ, а в ту неделю ещё и штормило. Пацан у нас новенький, впервые на борт поднялся, совсем ребёнок, семнадцать лет, а выглядит на четырнадцать – мелкий, щуплый, слабый, к тому же блюёт от малейшей качки, не понимаю, как этот проклятый ИИ его распределил с морской болезнью в рыбаки… И вот под конец смены этот дохляк падает в обморок, а бригадир орёт и пинает его сапогом. Я попытался оттащить его от пацана, и вот, – Дэн улыбнулся, показав пробел между зубами. – А за якобы нападение на бригадира меня лишили ужинов и минусовали почти половину соц. баллов.

– Да и пошли они нахер со своими баллами, ублюдки, пусть их в жопу себе засунут! – возмутился Натан.

– Не совсем так, ребята, нам сейчас очень нужны эти грёбаные баллы. Я сама их ненавижу, но выбора нет, шанс выиграть в лотерею ничтожен, а они могут спасти нашего ребёнка, Дэн, и вытащить всех нас из третьего класса.

И Нат рассказала о новой работе, знакомстве с Ником и его проекте по поиску творческих людей. Братья мгновенно загорелись идеей играть на сцене элитного ночного клуба во втором секторе.

– Это, получается, мы там будем не просто звуковым фоном, а люди специально придут нас слушать, круто!

– Да, и это может стать первой ступенькой в подъёме. А ещё монеты и баллы. После вы оба сможете подать запрос на перевод во второй класс, а тебе, Дэн, ещё нужно разрешение на брак и отцовство. И нужно сделать это в ближайшее время, я уже подала запрос, Ник сказал, они месяцами тянут с ответом.

– И все эти месяцы мне придётся быть паинькой, так?

– Так. Никаких драк на вахте, даже если при тебе будут убивать того пацана. Послушание и почтение к начальству, даже если эти люди вызывают омерзение. Обязательная активность в Сети, даже если это до глубины души противно. И многое другое. И, хотя нам нужен каждый балл, я никогда не призову вас писать доносы, несмотря на то, что это самый простой способ заработать за один раз кучу. Только не так, не за счёт других людей. Мы сами поднимемся, за счёт наших талантов, потому что мы действительно заслуживаем лучшей жизни.

Воодушевлённые её речью, они перешли к обсуждению репертуара на возможное выступление во втором секторе, решили сделать микс из классики, рока и блюза, и обязательно дописать песню на стихи Нат. Обговорили, что и как она запишет сегодня на их традиционном джем-сейшен.

А вечером в пабе Нат снова плыла на волнах живой музыки и глубокого голоса Дэна, вспоминала ту холодную ночь несколько месяцев назад, когда, оглушённая утратой, забрела сюда и встретила судьбу. Поразилась тому, как изменилась её жизнь за столь короткий срок. Она записала несколько композиций, отослала видео Нику с припиской, что качество оставляет желать лучшего, музыка звучала на фоне шумного зала – окриков официантов, звона стаканов, бормотания экрана над баром. Через несколько минут пришёл ответ: «Это прекрасно и достойно звучать с достойной сцены, а не в этом гадюшнике. Переслал другу».

А позже, когда ребята пили пиво, пришло сообщение, что владелец клуба весьма впечатлён, приглашает их выступить в следующий выходной: гонорар и в монетах, и в баллах солидный, а перспективы в случае успеха многообещающие. Одновременно с этим на смартфоны близнецов пришли коды пропусков во второй сектор. Окрылённые надеждой братья основательно отпраздновали бутылкой самогона, особенно Натан.

– Эта девчонка принесёт тебе удачу и счастье, бро, а знаешь почему? – он икнул, споткнулся, но Дэн успел подхватить. – Потому что её зовут так же, как и меня, и это особый знак. Правда, Нати? – тут его начало кренить в другую сторону, и он навалился на её плечо. – Простите, я нажрался в навоз. В навоз – ахахаха! Это у нас, у аграриев так говорят – в навоз. Рыбаки, наверное, нажираются в чешую, да, брат? – близнецы в унисон засмеялись.

– А переводчики нажираются в эмодзи, – хохотнула Нат, вызвав очередной взрыв смеха.

Придерживая шатающегося парня с обеих сторон, они дошли до дома, уложили его спать. А потом до рассвета с жадной нежностью любили друг друга. Первые лучи солнца пробились сквозь прорехи в занавеске и упали на её чуть округлившийся живот. Дэн положил ладонь на него, поцеловал и прошептал в пупок:

– Привет, малыш, всё будет хорошо, вот увидишь.

И в этот момент ребенок шевельнулся. В первый раз Нат ощутила, что внутри неё растёт что-то живое. Она тоже положила руку на живот, соприкоснувшись с его пальцами. Волнообразное движение под ладонями заставило замереть, затаить дыхание. Широко открытыми глазами они смотрели друг на друга, и те наполнились слезами от чувства волшебства, чуда. Их личного чуда.

Месяц отпуска пролетел быстро. Слишком быстро для каждого из них. Концерты по выходным во втором секторе публика приняла с восторгом, после первого выступления все билеты до конца месяца были раскуплены за сутки, несмотря на то, что цена после дебюта возросла вдвое. Публика второго класса отличалась от привычной, как антрекот из мраморной говядины от протеинового брикета. Люди приходили слушать живую музыку с уважением и трепетом, в полной тишине, стараясь не кашлянуть. Никто не стучал стаканом по столу, подзывая официанта, не храпел в пьяном сне под другим столом и не переворачивал в драке третий. Их слушали, им аплодировали. Стоя. Впервые в жизни. Эти аплодисменты были для братьев ценнее, чем монеты и баллы, признание воодушевляло, укрепляя надежду, что всё будет хорошо.

Но они успели отыграть только три концерта, как отпуск Дэна подошёл к концу. Натан наотрез отказался выходить на сцену без него, с приближением отъезда брата он стал неразговорчив, снова погрузился в мрачную депрессию, много пил и оживал только когда брал в руки свою скрипку. Хозяин заведения заверил, что с нетерпением будет ждать их в следующий отпуск, а пока поищет связи, чтоб попытаться перевести Дэна с вахтенной работы.

Все трое подали заявки на перевод во второй класс. Плюс разрешение на отцовство для Дэна. На это ушли почти все накопленные баллы, а ответ можно было ждать месяцами, и не факт, что он будет положительным. Остатки своих баллов Нат потратила на очередную лотерею «Пять из тридцати шести», и ей опять не повезло. Она утешала себя тем, что повезёт в более важном – переводе во второй класс. Там ей уже не понадобится выигрывать право на материнство – своё естественное право, данное ей как женщине самой природой.

Для неё этот месяц тоже пролетел слишком быстро. Молниеносно. Дни были заполнены массой впечатлений от интересной работы, не менее интересного общения с хозяевами, условий жизни второго класса. А ночи – любовью. Она спала всего по несколько часов в сутки, но тёмные круги вокруг глаз вполне компенсировало их счастливое сияние. В этой яркой круговерти эмоций она и оглянуться не успела, как отпуск закончился. В последнюю ночь они долго занимались любовью – то страстно и ненасытно, то с щемящей чуткостью. Потом лежали обнявшись, а за стеной пьяный Натан играл «Шторм» Вивальди. Играл так, словно водил смычком не по струнам, а по собственным нервам, рвал их в клочья – яростно, навзрыд, выплёскивая в музыку всё то, что его душило. Нат тоже ощущала это удушье, словно на грудь легла холодная каменная плита.

– Ты ещё тут, а я уже тоскую…

– И я… – он положил ладонь на её живот. – В следующий раз, когда мы увидимся, он будет большой и круглый, как мяч, а я не увижу, как он растёт.

– Да… три месяца – это очень долго. Теперь я понимаю, почему Натан так тяжело переносит разлуку… Мне кажется, за это время я сойду с ума без тебя. И от беспокойства за тебя… Почти сто дней – за это время на вахте может произойти что угодно.

– Не переживай, Нати, я буду паинькой, обещаю. Не думай о плохом, тебе нельзя волноваться. Сейчас главное – это ты и наш малыш в тебе. Переезжай во второй сектор, дыши чистым воздухом, пей чистую воду, ешь натуральную еду и береги себя. Всё будет хорошо.

Конечно, всё будет хорошо. Они молодые, здоровые, умные, талантливые, перспективные – у них обязательно всё должно быть хорошо. Иначе и быть не может. Но тревога ледяными щупальцами сдавила горло, придушила, позволяя дышать, но не полной грудью. Не свободно.

Глава 12

После отъезда Дэна на вахту Нат, взяв минимум вещей, переехала во второй сектор, только по выходным возвращаясь домой, чтобы встретиться с депрессующим Натаном. Ей выделили уютную комнату рядом с библиотекой, и большое окно выходило на цветущий пруд. В комнате был туалет с душевой кабинкой и кондиционер.

– Нет необходимости экономить ни электричество, ни воду, – сказала хозяйка, протягивая пульт. – В душе я поставила шампунь, гели и прочую косметику на свой вкус, надеюсь, и тебе понравится. Там же, в шкафчике, найдёшь полотенца и халат. Если захочешь принять ванну – на втором этаже есть джакузи и сауна, хотя моя доктор говорит, что в нашем положении не стоит этим злоупотреблять. К слову о положении – каждое утро в полвосьмого я делаю специальную гимнастику для беременных, если хочешь – присоединяйся, вдвоём веселее. А если вдруг возникнет желание съесть что-то определённое, скажи Сержу и не вздумай стесняться – это не твоё желание, а потребность плода внутри тебя. Это и доктор говорит, и я сама знаю: когда носила Крис – объедалась грушами, а сейчас это её любимое лакомство, даже шампунь с грушевым ароматом. Так что чувствуй себя свободно и добро пожаловать, я очень рада, что ты с нами, – она широко улыбнулась и обняла Нат.

– Спасибо, Лиз… если честно, я немного смущена этим всем, – и в ответ на вопросительный взгляд продолжила: – Ну это всё… вода, кондиционер, натуральная еда… Вы говорите об этом, как о само собой разумеющемся…

– Потому что это нормально, чтоб у каждого человека была вода, еда и электричество. И медицинское обслуживание, конечно. И это должно быть нормой во всех секторах. И, кстати, насчёт медицины, я записала нас на четверг после обеда, перенеси урок с Крис на вечер. Тебе понравится моя доктор, она невероятная, вот увидишь.

Как и многое другое в последнее время, визит к врачу в жизни Нат случился впервые. Она чувствовала непонятную робость и волнение, сидя в стильной и стерильной приёмной. Доктором оказалась полная чернокожая женщина с седыми дредами, которая при виде Лиз расплылась в улыбке, они обнялись.