Ярость Пламени. Рожденные в огне

– Засада! – крикнул Пепел, вытаскивая свои кинжалы.

С трёх сторон начали сыпаться тени. Кочевники быстро выбегали со всех сторон, обмотанные платками, в руках кривые клинки, копья, крюки. Они выпрыгивали из подвалов, из укрытий, словно сама крепость выплевывала их из трещин камня.

– Нас впустили, чтобы запереть, – бросил один из Ткачей, прислонившись к колонне, пропуская клинок мимо шеи. – Такое веселье последний раз было на свадьбе моей тётки.

Пепел упал. Его ранили в шею, он пытался подняться, но второй удар был без пощады. Вирена осталась среди тел, держа мечи в обеих руках. Кровь стекала по запястью. Шум кричал в ушах. Их оставалось все меньше. И если не сейчас, то уже никогда.

– Ткачи, мне нужны ваши ДЕМОНЫ! – Вирена крикнула, призывая Зов.

Она закрыла глаза. Сделала один шаг назад. И прошептала:

– Пустота, слышишь?

Тишина. Бойцы варваров приблизились, улыбаясь. Уже не крича, зная, что победили.

– Я зову, – сказала она.

И Пустота ответила. Сначала шёпотом. Затем темнотой, которая выползла из трещин земли, как чернильный дым. Из её тени поднялась фигура высокая, бесформенная, словно составленная из обломков ночи. Глаза горели огнём. Красным, не ярким, но прожигающим. Медленно, очень медленно он наклонился к ней. И заговорил:

– Ты снова пришла ко мне, девочка?

– Нет, – ответила она. – Я пришла с тобой.

Демон не улыбнулся. Но воздух вокруг стал тяжелее.

– Условия те же. Я даю силу. Ты отдаёшь тень. Если выживешь – забери её назад.

Она кивнула.

– Я тебя помню. Ты рвалась в бой, даже не зная, что несёшь в груди. Но теперь ты взрослая. Теперь ты горишь медленно.

Он шагнул вовнутрь неё. И всё вспыхнуло. Глаза её горели.

– Тогда пусть наступит их последние застолье.

Зов прокатился волной. Один за другим Ткачи вспыхнули. Кожа покрылась дымом. Вокруг них заклубились тени. Демоны шептали изнутри, но теперь не рвали. Они были в строю. Бой превратился в яростный и жестокий танец. Никто не мог дать слабину, без права на отступление. Крепость Эль-Саара стала клеткой. Но клеткой, в которой пламя оказалось сильнее песка.

Кричащая масса ярости врезалась в молчаливую стену тьмы. Топоры свистели, кривые копья заходили по дуге, и каждый удар натыкался не на щит, а на нечто живое. Демоны пульсировали между ребер Ткачей, и воздух вокруг дрожал от сдержанной силы.

– Эти уроды не знают, что значит биться с тем, кто уже умер внутри, – пробормотал кто-то рядом, вырвав топор прямо из руки врага и запустив его в другого, бегущего на него.

Вирена развернулась, ее два клинка резали с двух сторон. Один вошел в горло варвару, второй удар врезался в грудь. Кровь взвилась дугой, а демон внутри неё только усмехнулся. Там, где был её удар, следом шла смерть. Где шаг – там огонь. Где взгляд – там паника.

Во двор ворвался второй отряд Ткачей. Их клин врезался с фланга. В рядах варваров началась неразбериха. Явный перевес в этом бою перешел к Ткачам. На земле вперемешку с грязью и кровью, лежали тела. И варвары, яростные и голодные, начали отступать.

– Взять в плен одного, остальных убить, – скомандовала Вирена, вытирая пот и кровь со лба.

Бой закончен. Зов стал постепенно отступать. Они все знали, что после Зова тело ослабевает, руки могут трястись, ноги сами подкашиваются. Этот раз не исключение. Чем сильнее и продолжительнее бой, тем сильнее последствия. Кто-то из Ткачей лег на землю, рядом с мертвыми братьями и сестрами.

К Вирене подвели последнего выжившего пленника. Руки связаны за спиной. Он сидел спокойно на коленях, особенно для человека, пережившего бойню. Кожа потрескалась от солнца и крови, а на лице улыбка. Больше походила на усмешку. Варвар поднял на нее глаза.

– Вы такие глупые. Такие гордые. Попались на такую простую ловушку.

Вирена не давала воли эмоциям, держала их под контролем. Голос холодный и ровный:

– Да. Мы попались. Оглянись, твои братья пали от нашей руки. Ты остался последний.

Варвар усмехнулся. Провёл языком по треснутой губе. И прошептал:

– А ты уверена, что мы говорим про одну и ту же ловушку?

Он наклонился вперёд, глаза блестели.

– Ты думаешь, что ты здесь по собственной воле? Что всё по твоим правилам? Что ты командуешь? Дракмар знал, что вы прорвётесь. Он знал, что вы не сгорите. И вот я вижу тебя тут.

Вирена медленно выпрямилась, услышав это имя. Впервые за всё время не ответила. Все внутри дрогнуло. Этого не может быть правдой. А он продолжал, почти шепча:

– Выдержат ли столичные стены нашего гнева? Вот тогда и поймёшь, что ловушка была не на тебя. А через тебя.

Ярость охватило сердце Вирены. Сталь сверкнула одним движением. Удар был четким, голова варвара с усмешкой на лице скатилась с плеч к её ногам. Тело обмякло и рухнуло за головой. Её обманули. Вена пульсировала в виске. Нужно возвращаться, и быстро. Она оглядела поле боя. Всего лишь шестеро выжило.

– Нужно собрать тела. Наши братья и сестры заслужили последний покой. Столица продержится. Всегда держалась.

Они собрали осторожно тела павших, не проронив и слова. Кто-то держал руки бойцу, словно не отпускал его в землю. Кто-то просто кланялся. Вирена же встала над каждым павшим. Приложила ладонь ту самую, с которой Зов ещё не до конца ушёл, к сердцу каждого.

– Он пойдёт с тобой, – шептала она. – Но не заберёт тебя без следа.

Когда всё было готово, они сложили тела в круг, как велит древний ритуал Ткачей. На землю сыпали пепел из собственных ладоней. Столб света вырвался к небу, и над равниной, обугленной и мёртвой, стояло пламя, в котором не было цвета. Только суть.

Вирена стояла, не шелохнувшись.

– Они не ушли зря, – сказала она, наконец. – Потому что мы вернёмся.

Шестеро молчали. Но каждый из них знал: они не просто выжили. Они теперь другие. И теперь они должны защитить свой дом.

Глава 5

Город встретил их молчанием. Не было фанфар, ничего, кроме звуков шагов. Семь пар ног, гулко отдающихся в камне улиц. Белые мантии стали серыми вперемешку с красным. Лица скрыты капюшонами. Но город знал – это Ткачи. И они идут не в бой. Они вернулись. И значит что-то пошло не так.

Толпа расступалась, не смея дышать громко. Горожане склоняли головы, молились, отворачивались. У некоторых слёзы проступали на глазах. У некоторых страх.

У ворот дворца стража дрогнула. Хотели встать стеной по привычке. Но один взгляд Вирены, и они отступили молча со стыдом.

Сарем вышел во двор раньше других. Он не ждал доклада. Не ждал отчёта. Он знал, с того самого момента, как угас огонь сигнального камня. Он увидел её издалека.

Вирена шла впереди. Лицо открыто. Ветер трепал плащ. На щеке след, как выжженный знак. Глаза, как ночь перед бурей. И шесть за ней. Шестеро, что не умерли, но и не вернулись прежними.

Сарем не пошевелился. Она остановилась перед ним.

– Эль-Саар пал, – сказала она. Голос был глухим, будто срывался с обугленных краёв.

– Мы не вернули тела. Пришлось оставить там. Еще нам пришлось призвать Зов. Иначе никто из нас не вернулся.

Он долго вглядывался в ее лицо, искал что-то в глазах. И там не нашел ничего, кроме усталости и решимости.

– Ты вернулась, – сказал он.

– Это не точно, – тихо прошептала в ответ.

Он сделал шаг ближе. Хотел коснуться плеча, но не посмел.

– Как я могу тебе помочь? – прошептал он.

– Выслушай.

– Переведите дыхание, отдохните. А ты, Вирена, жди меня в комнате для совещаний. Там уже ждет купель. Совет в этот раз не будет столь благосклонным.

Она прошла мимо него. Шестеро за ней. Как картина боли и правды, с которой теперь придётся жить всем.

Зал Совета никогда не был тише. Даже когда умирали короли. Даже когда горели провинции.

– Она призвала Зов, – сказал кто-то.

Слово «Зов» прозвучало, как глухой удар, с отголоском. Как будто стены сами не хотели его слышать.

Лорд Келор вытер лоб платком, хотя в зале было прохладно.

– Это уже какой по счету случай за последние три года? И каждый раз с её участием.

– Первый был во спасение целой крепости, – заметил другой.

– А второй? Это не объяснение. Это тенденция. Она становится опасной.

Они говорили шёпотом, но слова казались громче, чем нужно. Как будто знал каждый: Вирена не просто командир. Она стала чем-то большим.

– Шестеро выживших, – продолжал Келор, – все прошли Зов. Она их провела. Не по уставу. Не с разрешения.

– Но набег варваров отбили. Они сожгли тела соратников, – хрипло сказал кто-то у стены. – Они вернулись с потерями. Но с достоинством.

– Или с проклятием, – перебил Меван.

Он поднялся, опираясь на трость.

– Если Зов Пустоты снова входит в стены Вестры – то это не просто военная мера. Это риск. Это магия, которую мы не контролируем.

Все замолчали. Сарем не говорил. Он сидел в своём углу, сплетя пальцы перед собой. Глаза закрыты. У него накопилось много слов, но пока он только слушал, как зреет страх. Как ложится тень, как они готовятся не к защите, а к устранению.

Он поднял голову.

– Вы боитесь не Пустоты. Вы боитесь того, кто вернулся живым из неё.

Молчание.

– Она спасла заставу. Не скрыла, что сделала. И вы вместо благодарности обсуждаете, как удержать её под контролем?

– Потому что она вне контроля, – сказал кто-то с краю.

– Потому что вы все вне здравого смысла, – ответил Сарем, и голос его впервые за долгое время дрогнул.

Он встал.

– Вы хотите, чтобы нас защищали. Но боитесь тех, кто на это способен. Скоро вам придётся выбрать: сидеть в этих креслах и молиться, или встать рядом с ней.

Он вышел не оборачиваясь. И дверь за ним закрылась с тихим, но тяжёлым щелчком.

Комната, которую Сарем приготовил для неё, была в дальнем крыле дворца, подальше от Совета и любопытных глаз. Окна выходили во внутренний сад. Камень здесь хранил прохладу, а воздух пах не порохом, а лавандой и чистотой.

Вирена вышла из купальни в простом тёмном халате, волосы ещё влажные, но гладко зачёсаны назад. На щеке свежая царапина, почти незаметная. На теле ни доспехов, ни цепей. Только кожа. Она чувствовала себя легче. Но не свободной.

Когда Сарем вошёл, она уже стояла у окна. Повернулась медленно. Её взгляд был ровным, не враждебным. Просто внимательным.

– У тебя хорошие ванны, – сказала она первой.

– У меня всё хорошее, – спокойно ответил он.

– Кроме совета.

Он слегка усмехнулся. Закрыл за собой дверь. На мгновение повисла пауза. Не напряжённая, внимательная. Они оба знали, что будет сказано.

– Ты слышала, что они обсуждали? – спросил он.

– Я слышала шаги. Шёпот. Вонь страха. Этого хватило.

– Они боятся не Пустоты.

– Я знаю. Они боятся, что я вернулась сильнее, чем ушла.

Она подошла к столу, налила себе воды. Выпила. Потом посмотрела на него.

– Нас отправили намерено. Мы допросили одного из варваров. Все сказано четко. Только я удивлена, что в столице тишина. Я ждала осаду.

Он не сразу ответил.

– Это серьёзное обвинение.

– Это не обвинение, – сухо ответила Вирена. – Посмотри на все следы. На задание послали нас. Именно нас. Когда могли выслать, кого угодно. Сигналы об опасности пришли слишком поздно. А потом исчезли вовсе. Слишком чистая ловушка.

– Ты думаешь в Совете кто-то знал?

– Я думаю, – ее голос стал тише, – что кто-то хотел, чтобы Ткачей стало меньше. Он назвал имя Дракмар.

Сарем подошёл ближе.

– Этого не может быть. Мы с тобой оба знаем, что он погиб тогда в крепости, когда ты призвала первый раз Зов.

В ответ она только кивнула, пустив глаза на свои руки.

– Тогда нам нужно найти предателя

– Ты знаешь, что если ты скажешь это вслух, они начнут действовать.

– Я на это и рассчитываю.

Он смотрел на неё. В её глазах не было ярости. Только холодный огонь. И отблеск лаванды в свете лампы.

– Я знал, что ты выживешь, – сказал он. – Но не знал, что ты вернёшься такой. Такой, что теперь ты угроза не врагу. А нашему укладу.

Она подошла ближе. Так, что он почувствовал тепло её кожи. Ее ровное дыхание.

– Тогда, Сарем, не стой между мной и правдой.

Он кивнул.

– Я не встану. Я пойду рядом.

Лампа на столе горела ровно, отблеск стекла играл на серебряных краях кубков. Сарем убрал лишние бумаги. Осталась только карта и короткий список имён.

– Они начнут двигаться, – сказала Вирена. – Или начнут исчезать.

– Как крысы с горящего совета, – кивнул Сарем. – Только сначала подожгут нас.

Она провела пальцем по списку. В нём десять имён. Те, кто был на последнем голосовании. Те, кто колебался. Те, кто молчал слишком уверенно.

– Келор не глуп. Но слишком громкий. Его боятся, но не слушают.

– Значит, не он, – отозвался Сарем. – Настоящий предатель будет тише.

Он отметил следующего.

– Меван. Стар, осторожен, но его жена из рода, связанного с югом. У них были интересы с племенами. И земли ближе всех.

– Ты сможешь его проверить? – спросила Вирена

– Сделаю. Далее: Лорд Арвис. Почти не говорил. Открыто смотрел только на тебя.

– Слишком. В нем больше читался интерес, а не страх. Такие наоборот становятся союзниками, чем врагами.

– Остальные мелкие, чтобы затевать переворот.

Вирена еще раз пробежалась глазами по списку. Сарем откинулся назад, наслаждаясь её обществом.

– Тогда давай играть. Подбросим приманку.

Вирена подняла бровь.

– Можно. Допустим, я подам официальное прошение, чтобы вернуть всех выживших Ткачей в столицу. Под видом «восстановления». И посмотрим, кто будет первым настаивать, чтобы этого не случилось. Кто попытается тормозить. Кто вызовет кого-то «для обсуждения».

– Это не ловушка. Это приглашение к ошибке.

Сарем посмотрел на неё. В её глазах было что-то новое. Не просто гнев. Не просто сила. Холодная стратегия.

– Ты меня пугаешь, – с теплом произнес он.

– Значит, мы на верном пути.

В этой время, в другой части дворца, Лорд Меван сидел в своём кабинете, укутавшись в меховую накидку. Это был его личный механизм власти. Точно собранный, выверенный, словно чертёж, в который встроен каждый взгляд, каждый жест, каждая тень от книжного шкафа. Темно-красное дерево, вытянутые колонны с гравировкой древних законов, на стенах безликие портреты предков, не улыбающихся и не глядящих в глаза. Потолок низкий. Это создаёт давление. Каждый, кто входил к нему, должен неосознанно опустить голову.

Тело с годами напоминало, что он уже не молод. Боль в колене все чаще давала о себе знать, руки дрожали, зрение подводило. Но ум, как и в молодости, оставался таким же острым, как нож, который он всегда держал под пергаментами в нижнем ящике стола. Впервые за долгие годы, он дал осечку.

Он думал, что всё рассчитано. Что эта женщина не вернётся. Ее поглотит пустота, как и других. Она не только выжила, так ещё стала сильнее. Он взял бокал, покрутил в руке, и со всей силой кинул в стену. Осколки разлетелись во все стороны. Меван встал из-за стола, оперевшись на трость. Лекарь советовал ему больше ходить, разминать ногу.

Он прошел вдоль стола. И опустив глаза, заметил под грудой бумаг и писем что-то чужеродное. Он не сразу его заметил. Бумага была подложена между свитками, как шпион среди гостей. Развернув, Меван быстро пробежал по строчкам. Осознание написанного до него дошло не сразу.

«Она знает. Считай каждый вздох последним незамеченным».

У него дрогнула рука. Он перечитал. Буквы были выведены от руки, но аккуратно. Женская? Мужская? Умело скрыто. Чернила тёмно-коричневые. Почерк старый, аристократичный.

Меван медленно подошёл к окну. Улица пустая, только фонарь дрожал на ветру, патруль стражи прошагал в караульную. Он опустил письмо на пепельницу. Поднёс свечу. Бумага запылала медленно, как будто сопротивлялась.

Когда осталось только пепельное кружево, он прошептал:

– Если она знает, то теперь каждый из нас уже с мишенью.

Он не знал, от кого письмо. Но знал точно: игра, которую они начали, больше не под контролем.

Ночь была тихой. Даже по меркам столицы. Оставшиеся Ткачи давно спали в казармах. Вирена сидела на полу своей комнаты, босыми ступнями касаясь холодного камня. Свет лампы был погашен. Лишь луна скользила по полу, белой лентой вырезая её силуэт из темноты. Она закрыла глаза. Медленно вдохнула. И не звала. Не нужно звать того, кто уже здесь. Голос появился внутри такой глубокий и низкий, словно тлеющий уголь, шевелящийся где-то между рёбер.

– Я думал, ты не придёшь сегодня.

– А я думала, ты захочешь тишины.

– Тишина – это ты, когда злишься. А сейчас ты не злишься. Ты ищешь.

Она слегка улыбнулась. Губы не двигались, но внутри разлилось тёплое чувство, радость, как от встречи со старым другом.

– Ты стал спокойнее.

– Я стал твоим.

Он не был телом, не был тенью. Он не приходил, не исчезал. Он жил в ней, с тех пор, как она впервые пошла по краю Зова и не дрогнула.

– Твои люди боятся, что я поглощу тебя.

– Но ты не поглощаешь.

– Потому что ты не прячешься. Остальные борются. А ты разговариваешь.

– Я слушаю. И иногда ты прав.

Он рассмеялся. Не громко, не зло. Тихо. Как друг, который не нуждается в одобрении.

– Когда ты меня вызвала в этот раз, ты не колебалась. Это было красиво. Почти жестоко.

– Я не колебалась, потому что знала, ты меня не предашь.

Молчание. Почти ласковое.

– Знаешь, что это значит? Однажды ты доверишь мне слишком много. И я не предам тебя, я одарю тебя в сто крат.

Она открыла глаза. В полумраке от её зрачков будто тянулся лёгкий дым, как от угасшего костра. Её голос был почти шёпотом:

– Ты не моя тень. Ты мой костёр. И если мне суждено сгореть, то только рядом с тобой.

Ответом в груди отозвался мягкий пульс.

Глава 6

Архив Совета располагался глубоко в нижнем крыле дворца, под защитой магических печатей, где воздух был густым от времени и пергамента. Здесь хранились не просто документы. Здесь лежала история власти. И каждая дверь вела не к знаниям, а к чьей-то боли. Огромные полки архива тянулись от пола до потолка.

Сарем вошёл без стука. Официально он имел доступ к нему. Неофициально – его никто не ждал в полночь.

Он прошёл вдоль стеллажей, читая метки на древних коробах. Некоторые из них были не открыты с тех времён, как его отец ещё сидел в Совете. Но один ящик был особенным без имени, только буква «М» на старом выцветшем щите.

Он остановился, прислушался. В архиве было тихо. Закрыв глаза, услышал, как капает вода где-то в глубине. Значит, никто не вмешается.

Открыл ящик. Сверху списки налогов, старые военные манифесты, подписанные рукой лорда Мевана ещё двадцать лет назад. Бесполезное прикрытие. Он провёл пальцем по внутренней стенке. Дерево хрустнуло. Нажал, и тут секретное дно щёлкнуло, приоткрывшись.

Серый старый свиток, обёрнутый в ткань с засохшими пятнами то ли чернила, то ли кровь. Печать не принадлежала никому из лордов Вестры. Холод пробежал по спине Сарема. Он узнал, кому принадлежит печать. Это знак Чернозубов – племени, что считалось уничтоженным.

Аккуратно и осторожно, чтобы не испортить свиток, развернул. Язык был варварский, но он знал его. Когда-то он изучал его в юности из любопытства. И даже в таком вопросе, Сарем отметил про себя, что интуиция его не подвела.

«…товар прибыл.

Перемещение отряда Ткачей Боли будет задержано.

Западные проходы откроются только после вашего сигнала.

Нам обещано, что женщина останется на границе.

Мы нападаем, когда столица останется без неё…»

Письмо обрывалось. Под ним стоял символ, выжженный углём. Код, которым в Совете подписывались закрытые соглашения. Тот, что знал лишь узкий круг.

И один из них – лорд Меван.

Сарем стоял, сжимая письмо. Пальцы дрожали от злости, не от удивления. Он подозревал, но теперь у него на руках было доказательство. Он не стал возвращать письмо обратно в ящик, положил его в тайный карман своей рубашки. До утра нельзя ждать.

Когда поднялся наверх, сразу направился в казармы Ткачей. Срочно к ней. Им нужен четкий план. Доверять кому-то стало еще опаснее.

Камин потрескивал сухим ясенем. В комнате горели редкие свечей, охраны не было. Никому в здравом уме не придет мысль спускаться в казармы Ткачей. Свет пламени, отблески которого танцевали на полу.

Вирена спала чутко, сон никак не хотел приходить. Как у воина, который знает, следующий бой будет не за стенами, а внутри. Только она услышала ровные шаги, знакомые, она поднялась с кровати. Легкий стук в дверь.

– Поздно, но проходи – тихо без укора произнесла Вирена.

Сарем вошёл молча. В руках у него был пергамент, свернутый в ткань. Он не приближался сразу. Постоял немного у входа. Потом заговорил:

– Я нашёл то, чего не хотел. Но теперь мы не сможем закрыть глаза.

Она повернула голову. В её глазах не было страха. Только вопрос. Тот, что задают перед казнью не себе, а приговору.

Он подошёл ближе и положил свёрток на низкий стол между ними. Выровнял его почти машинально. Сел напротив. Пламя отразилось в его зрачках, и на миг показалось, что они горят так же, как её Зов только без магии. Только изнутри.

– Имя? – спросила она тихо.

– Не сразу. Сначала прочти.

Он медленно развязал ткань. Развернул пергамент. Протянул. Она не взяла сразу. Следила за движением его рук. В какой-то момент, нашла их привлекательными. Сильные, быстрые, с отметинами возраста. Не как у старца, но уже и не как у юноши. Ей стало стыдно за такие мысли, взгляд переключила на письмо.

Читала быстро. Символы чужие, не общего языка. Но каждый символ врезался, как ожог. Она встала с кровати. Прошлась до камина. Может что-то она упустила. Нет. Все было четко и понятно.

– Меван, – сказала она, почти беззвучно.

– Он. Всегда был он. Подпись. Штамп. Формулировка. Я проверил. Он не писал это рукой. Но это его код. Его игра.

Вирена присела на кресло возле камина, медленно откинулась на спинку кресла. Руки на подлокотниках. Глаза закрыты. Мысли шумели в голове. Она старалась сосредоточиться. Сформулировать то, что и так уже стало известно.

– Он хотел, чтобы я была на границе. Пока что-то начнётся здесь. Внутри.

В какой раз, Сарем поразился ее воли. Без лишних слов, без истерик, она приняла эту информацию. Настоящая женщина.

– Ты не обязана решать это одна.

– В этот раз нет. У меня есть ты.

Он хотел что-то сказать. Вместо этого просто поднялся и подошёл ближе, встав за её спиной, как в битве. Свет от пламени играл на их силуэтах. Он самого того не заметил, как сердце застучало быстрее. Вот она рядом, протянуть руку, дотронуться до ее плеча. Голос внутри твердил, что еще рано. Не сейчас. Его пальцы чуть сильнее сжались в мягкую спинку кресла.

– Нельзя просто так ворваться в Совет. Этого будет мало. Нужно, чтобы он оступился.

– Время не на нашей стороне. Мы не знаем, когда он подаст сигнал. Может завтра, а может в эту самую секунду.

Оба понимали, им нужно четкий план.

– Он не выдаст себя прямо, – сказала Вирена. – Он слишком умен. Слишком терпелив. Он будет ждать, пока мы сделаем ошибку.

Сарем отошел от кресла к окну. Почувствовал дуновение ветра с улицы, сложив руки за спиной.

– Или пока сам поверит, что ты ему доверяешь.

Он обернулся.

– У него всегда было слабое место: уверенность, что он управляет другими, потому что они ему что-то должны.

– Но мы ничего ему не должны, – тихо произнесла Вирена.

– Да, и он это знает. Поэтому ты в его глазах так опасна. А еще он жаждет заполучить трон. Пока Ткачи под моей опекой, открыто в конфликт он не может вступить.

Вирена выпрямилась, подошла к столу.

– Ты хочешь сказать, что нам нужно разыграть беззащитность?

– Да, мы дадим ему шанс почувствовать себя нужным. Отдадим ему часть командования над Ткачами. Назначим его куратором гарнизона на восточной границе. Проверка маршрутов, ответственность за логистику. Всё, что касается снабжения и тренировки Ткачей.

Сарем на мгновение замер. Ждал ее реакции. Мысленно готовился к ее нападению.

– Ты в своем уме? – глаза Вирены вспыхнули огнем, – Может я ослышалась? Ты предлагаешь самим передать Ткачей в руки предателю?

– Если он действительно в сговоре, он попытается использовать маршрут. Сделает ход. Свяжется с кем-то. И тогда мы уже будем готовы.

Сарем медленно стал подходить к ней.

– А если он почувствует, что это ловушка? – до нее стало доходить смысл слов Сарема.

По немного она стала успокаиваться.

– Тогда он начнёт защищаться. И в этом тоже раскроется. Это будет его шаг. Но по нашей доске.

– Знаешь, я забываю, почему именно ты являешься советником. И почему тебя стоит бояться.