Город драконов. Книга четвертая

И меня отпустили. Сначала градоправитель Вестернадана, после открывший для меня решетку лорд Давернетти, а вот поддержал, едва я споткнулась, выходя, уже лорд Гордан.

Он же вверил меня в заботливые руки миссис Макстон, которая мгновенно укутала меня шалью и повела прочь из этого страшного места.

Но когда я уже выходила, вслед мне раздалось:

– Мисс Ваерти.

Я не обернулась.

В данный момент я не хотела видеть драконов, ни одного из драконов, особенно лорда Арнела.

* * *

Мы покинули поместье Арнелов через черный вход. Нас ожидал наш экипаж и сидящий на козлах мистер Оннер, который радостно отсалютовал мне. Он оставался вполне жизнерадостным, пока не вгляделся в мое бледное лицо. Но вопросов не последовало, тактичность всегда была тем, что сплачивало нас еще в момент проживания в столичном доме профессора Стентона. Нас многое связывало воедино, меня и этих удивительных, добрых, отзывчивых и всегда готовых помочь людей. И я очень ценила это, как и все мы, а потому оказалось несколько неожиданным обнаружить в наших рядах нелюдя.

– Лорд Гордан, я полагаю, мисс Ваерти сейчас более всего желает отдохнуть, – произнес мистер Уоллан.

И только тогда я заметила, что лорд младший следователь беззвучно сопровождает нас.

– Мистер Уоллан, я догадываюсь, что вам известно о случившемся между мной и мисс Ваерти, и понимаю, что в данный момент мое присутствие вызывает у мисс Ваерти некоторую неловкость, смущение и замешательство, но я в любом случае не оставлю вас одних. Я не доставлю никаких неудобств и буду ехать рядом с вами на своей лошади.

Это было так благородно и так по-джентльменски учтиво, но вызывало отчего-то лишь горькую улыбку. Очень горькую. «Любовница Стентона»… Эта мысль жгла каленым железом страшного понимания – на мне клеймо. И мне придется как-то с этим жить.

– Лорд Гордан, я буду очень благодарна, если вы примете мое предложение и проследуете в экипаж, – тактично солгала я и забралась в карету, все так же поддерживаемая и опекаемая моей дорогой миссис Макстон.

– Мисс Ваерти, – миссис МакАверт практически выбежала из дверей и остановилась, увидев, что я уверенно сажусь в экипаж, – но, мисс Ваерти, вы…

– Всего доброго, миссис МакАверт. Благодарю за чаепитие и приятную беседу.

Мы обменялись с ней взглядами, и мне показалось, домоправительница меня поняла. Она все же была в большей степени человеком, нежели драконом.

Где-то высоко, над защитным куполом, накрывающим поместье Арнелов, снова начиналась метель. Послышался свист, после ржание коня, которого столь нехитрым образом подозвал лорд Гордан. Забавно, обычно, насколько мне известно, джентльмены предпочитали подзывать лошадей по имени, это у оборотней был в обиходе призывный свист.

Младший следователь забрался в экипаж последним, и мистер Оннер удивленно окликнул его:

– Лорд Гордан, вы не стали привязывать коня позади экипажа?

– В этом нет необходимости, – вежливо ответил ему дракон, – мой конь последует за мной, куда бы я ни отправился.

На этом вопрос был решен, и мистер Оннер с криком «Вперед!» повез нас домой.

Я молчала, глядя в окно и попутно отмечая защитную магию, используемую лордом Горданом: призрачные гончие в количестве не одной и даже не двух штук. Их было задействовано как минимум шесть. Охранные заклинания, сигнальные заклинания и несколько драконов, держащихся в отдалении, но также охраняющих нас.

– Самое забавное, – заметила я, грустно усмехнувшись, – что все предпринятые вами меры ничуть не остановят второго Зверя, если он решит напасть.

– Мы не ставим задачи остановить, наша цель – задержать, – мгновенно ответил лорд Гордан.

– Что ж, разумно.

И на этом мне захотелось просто умолкнуть и молчать. Долго, очень долго молчать. Но внезапно лорд младший следователь произнес:

– Мисс Ваерти, возможно, имеет смысл записать всю информацию, что вам удалось узнать у Зверя?

Взгляд, коим его наградила миссис Макстон, мог бы прожечь дыру даже в стальной стене, но лорд Гордан остался невозмутим, более того, добавил:

– Я понимаю, что вам после пережитого тяжело и крайне непросто в данной ситуации, но, возможно, имеются детали, которые сейчас еще свежи в вашей памяти, но уже завтра будут стерты эмоциями. И я полагаю, имеет смысл зафиксировать их сейчас, пока еще ничего не упущено.

– А я полагаю, что мисс Ваерти необходим отдых, – требовательно высказался мистер Уоллан.

Мой добрый родной мистер Уоллан, который продолжал держаться с достоинством, присущим его профессии, но даже при всей своей сдержанности не мог скрыть тревогу обо мне. Он слишком хорошо меня знал, чтобы не заметить, в каком эмоциональном состоянии я сейчас нахожусь.

Ободряюще улыбнувшись своему дворецкому, я попыталась объяснить ситуацию младшему следователю:

– Нечего записывать, лорд Гордан. Я не обладаю ментальной магией в той степени, которая позволила бы пробить брешь в обороне подсознания Зверя – это сделал лорд Арнел. И если я видела лишь некоторые аспекты, то именно он имел возможность узреть всю картину в целом. А потому, как вы понимаете, нет смысла записывать мои какие-либо показания.

– Что ж, я надеялся узнать хоть что-то, оказаться хотя бы раз на шаг впереди этой… – искренне признался лорд Гордан.

Слово «твари» он при мне говорить не стал, прервал речь и, отвернувшись, так же принялся смотреть в окно. Только не было в его взгляде ни отрешенности, ни желания обо всем этом забыть – была злость, была ярость и был гнев, и гнев от осознания своего абсолютного бессилия имелся также.

– Лорд Гордан, – тихо позвала я.

И едва он посмотрел на меня, так же тихо сказала:

– Все, что сейчас происходит, вовсе не ваша вина и не вина кого-либо из живущих в этом городе драконов. Это лишь план, чужой, жестокий, кровавый план, вот и все.

Дракон посмотрел мне в глаза и ничего не сказал. Ничего.

Мы с мистером Уолланом, сидящим рядом с полицейским, переглянулись, и я поняла то, чего не заметила, закутавшись в свою пелену отчаяния и боли, – я не заметила странности в поведении лорда Гордана. А странность была. Определенно была. И я… и я, к своему сожалению, ощутила себя пронзенной страшной догадкой.

– Лорд Эдингтон? – вымолвила с трудом, вспомнив имя его напарника.

Лорд Гордан мгновенно отвернулся.

Несколько минут мы ехали в полнейшей тишине, в ней же покинули природный полог, закрывающий поместье Арнелов от непогоды, и лишь тогда младший следователь тихо сказал:

– Возможно, выживет.

Возможно? Он же дракон, у них редко, крайне редко бывает это «возможно», потому что, если дракон не погиб, он вцепится в жизнь зубами и клыками и останется жив вопреки всему, послав смерть ко всем демонам преисподней.

Но я уже знала одного дракона, который этого не сделал. Однако… я подумаю об этом позже. Гораздо позже. Когда останусь одна. Совершенно одна.

Развернувшись, я отодвинула задвижку и сообщила мистеру Оннеру:

– Сверните в город, к доктору Эньо, мы заберем мистера Илнера домой.

Мистер Оннер лишь молча кивнул, но вот затем:

– Мистер Уоллан, вы знаете город? Я иду курсом четко на север, к нашему дому, схема города мне неизвестна.

Увы, но мистеру Уоллану она была неизвестна также. Как, впрочем, и мне. Удивительно, насколько мы оказываемся беспомощными в некоторых совершенно бытовых ситуациях.

– Я могу настроить заклинание пути, оно будет вести напрямую к мистеру Илнеру, но напрямую это через дома и застройки, вам придется объезжать здания и при этом не терять направление, – сообщила мистеру Оннеру.

И в этот момент раздался мелодичный пересвист, и конь лорда Гордана, обогнав экипаж, последовал впереди, увлекая наших лошадей за собой.

– Шраму путь известен, – уведомил нас младший следователь.

– У вас… удивительный конь, – со смесью восхищения и в то же время некоторой нервозности выдохнула миссис Макстон.

– Оркская лошадка? – весело спросил мистер Оннер. И, не дожидаясь ответа, добавил: – Мисс Ваерти, я прикрою задвижку, дует, еще простудитесь.

Мистер Уоллан не сказал ни слова, но мне хватило и взгляда. Очень выразительного взгляда.

* * *

Мы пересекли защитный барьер без каких-либо сложностей по причине наличия в экипаже лорда Гордана, миновали центральную часть города и подъехали к дому доктора Эньо. Нас встретил его помощник, уведомив, что доктор спит, практически свалившись с ног и едва ли сможет подняться, чтобы поведать нам о состоянии мистера Илнера.

Учитывая ситуацию, мне хватило бы и самого конюха, о чьем дальнейшем выздоровлении я могла позаботиться самостоятельно, но в этот момент к нам вышла миссис Эньо. Женщина была бледна как полотно и, сжимая платок, смятенно взирала то на миссис Макстон, то на мистера Уоллана, но не на меня. Только не на меня.

Да что же за день такой!

– Миссис Эньо, что случилось? – прямо спросила я.

Хрупкая женщина, вздрогнув, подняла на меня испуганный взгляд и одним махом выпалила:

– Мисс Ваерти, я понимаю, что вы приличная девушка и вам не пристало, но… Ассистенты Гилберт и Тоуа уже осмотрели мистера Эньо и…

Без каких-либо колебаний я сдернула шаль с плеч, передала ее миссис Макстон, которая не успела даже возмутиться, мистеру Уоллану вручила шляпку и перчатки и поспешила туда, откуда появилась миссис Эньо.

С моего пути отшатнулась горничная с подносом, на котором горкой лежали окровавленные платки, с трудом увернулся, убираясь с моего пути, лакей, едва не обронив ведро с водой, а второй ассистент доктора Эньо мистер Тоуа, вставший было в дверях, молча сдвинулся в сторону, открывая мне проход.

Это была спальня. Супружеская спальня. Запретное место, тайна из тайн, интимное пространство, о коем порядочной девице не следовало даже знать, особенно девице из обеспеченной семьи, в которых практиковалось раздельное проживание супругов, как минимум в ночное время суток. Примятая вторая подушка свидетельствовала о том, что здесь спала сегодня миссис Эньо, а стопка дамских журналов и сложенное вязание недвусмысленно указывали на то, что миссис Эньо в принципе спала здесь всегда.

Но лишь в этот вечер отдых был безжалостно прерван.

Доктор Эньо лежал на спине, его ночной колпак сдвинулся на глаза, под затылок была подложена подушечка, оставляя голову в запрокинутом состоянии, на лице, подушках, белом, расшитом мелкими розовыми розочками одеяле виднелись потеки крови. И, вероятно, ее было бы больше, если бы ноздри доктора не были заткнуты ватными тампонами, которые также уже пропитались кровью. Наличествовало истощение. Основательное, почти убийственное магическое истощение, и как следствие – сильнейшее кровотечение. Но проблема была даже не в этом, а в том, что в подобном положении вся кровь стекала по горлу, и дай господи, чтобы в желудок, потому как если кровь поступает сейчас в легкие…

– Вы в своем уме? – гневно вопросила я мистера Тоуа.

Молодой будущий определенно не самый лучший врач замялся, не зная, что ответить. А я не собиралась слушать.

Торопливо миновав пространство спальни, я в первую очередь избавила доктора Эньо от подушечки под затылком. Затем, резко перевернув врача на бок, убрала оба ватных тампона и едва не выругалась – он не дышал.

– О боже!

Боюсь, это вырвалось непроизвольно, но мой возглас был услышан – где-то в дверях едва не упала миссис Эньо. И я бы не заметила этого, не услышь уверенный, деловитый, командный голос миссис Макстон:

– Ну что же вы, дорогая? Сейчас совершенно не время для обмороков. Соберитесь, вы понадобитесь мне как минимум на кухне. Мистер Тоуа, снег, в больших количествах, и немедленно. Мисс Ваерти, чаю?

Оглянувшись, я улыбнулась этой удивительной женщине со всем теплом и благодарностью, на которые только была способна, и начала действовать.

Заботливо и определенно с любовью вышитую ночную сорочку доктора пришлось безжалостно разорвать, едва я вновь опрокинула доктора на спину, и, наложив ладонь на мертвенно-бледную грудь человека, который спасал столько жизней, я произнесла разжижающее кровь:

– Liquefactionibus!

И, шокировав наблюдающую за всем прислугу, едва поднявшуюся с ног миссис Эньо и молодого ассистента, я со всех сил нанесла удар по груди сцепленными и сжатыми в кулак руками.

Безрезультатно. Если бы я была врачом, я бы несомненно использовала операционный метод, но так рисковать я не могла.

– Liquefactionibus! – И снова удар со всей силы.

И судорога, прошедшая по телу, вызвавшая испуганный возглас у миссис Эньо, но являющаяся замечательной реакцией для меня. Доктор был жив! Вновь развернув его на бок, я использовала заклинание избавления от мешающих жизнедеятельности жидкостей.

– Expulsio!

Мое заклинание, разнесшееся эхом по затихшему дому, и следом позыв рвоты, сотрясший мистера Эньо. Заклинание исторжения подействовало более чем. Доктор исторг наполнившую легкие кровь, остатки обеда и ужина, мокроту, имеющуюся в легких и определенно не залеченную вовремя. Видимо на себя доктор времени так и не нашел, вот и ходил, мужественно терпя боль и неудобство, а в итоге едва не отправился в царствие господне.

Мое платье, как и все вокруг, было изрядно испачкано, в какой-то момент миссис Макстон предприняла попытку хотя бы сдвинуть меня в сторону, чтобы вверить беспорядок заботам горничных, но я лишь отрицательно покачала головой. И моя верная домоправительница отступила, заставив отшатнуться и всех остальных и в целом держаться подальше.

Я же следила, очень внимательно следила за жидкостями, что покидали организм доктора Эньо. Разжиженная кровь и рвота были тем, что следовало изгнать полностью, но в этом деле всегда приходится быть крайне осторожным – одна лишняя секунда, и заклинание исторжения начнет разрушать сами легкие. И эту секунду мне нужно было определить как-нибудь. Как-нибудь вовремя. Как-нибудь…

– Prohibere! – Я выкрикнула заклинание остановки, еще до того, как на губах доктора Эньо показалась кровь. Уже свежая, чистая кровь.

И я успела вовремя.

Еще один рвотный позыв, и доктор открыл глаза, пытаясь понять, что произошло. Я тоже судорожно пыталась это понять.

– Дамы, приступайте же! – поторопила миссис Макстон горничных.

Миссис Макстон предпочитала не понимать, а действовать, предоставив напряженные размышления нам с доктором Эньо. А порассуждать было о чем – в человеческом организме нет ничего, что не было бы продумано природой или самим Господом. И естественной защитой от подобных кровотечений является то, что кровь в подобных ситуациях априори попадает в желудок, а не в легкие. Несомненно, начнись кровотечение в момент, когда доктор Эньо был бы без сознания и уже не дышал, кровь могла бы начать поступать в легкие, но в этом случае тут не присутствовал бы его ассистент мистер Тоуа. А он был! Так почему же не было принято никаких мер?!

Мы обратили свои взоры на помощника врача одновременно – я, резко повернув голову, и доктор Эньо, существенно обезображенный кровью и рвотой. И мы одновременно поняли то, что понимать совершенно не хотелось. И подтверждением наших худших предположений стало то, что мистер Тоуа побледнел, а затем попытался сделать шаг назад.

– Молодой человек, куда же вы? – Миссис Макстон успевала следить не только за горничными.

В следующую секунду мистер Тоуа судорожным движением извлек пистолет.

– Praesidium! – выкрикнула заклинание защиты я.

– Edeidro! – Заклинание на драконьем вероятно имело ту же цель, что и мое – защитить от пули.

Но ни я, ни лорд Гордан не учли наличия в помещении двух весьма здраво размышляющих джентльменов. Быстрое движение – и мистер Уоллан, беззвучно подобравшийся к ассистенту, перехватил его руку с пистолетом, глухой удар – и мистер Оннер отправил преступника в не самый безопасный обморок. Когда тело мистера Тоуа упало на пол с глухим звуком, мистер Уоллан невозмутимо передал отобранный пистолет мистеру Оннеру. Мистер Оннер, деловито осмотрев оружие, сделал неожиданное заключение:

– Дамский револьвер. И стреляли из него часто, достаточно часто. Где-то в Вестернадане имеется тир, куда пускают дам?

– Имеется. – Доктор Эньо натужно откашлялся и сел на постели, гневно оглядывая творящийся вокруг беспорядок. – В поместье Арнелов. Мисс Ваерти, побойтесь бога и покиньте мою спальню, я совершенно не желаю стать причиной уничтожения вашей репутации.

Я грустно улыбнулась его попытке выглядеть суровым и мужественным даже в такой ситуации, и покинула супружескую спальню четы Эньо.

* * *

Спустя четверть часа мы собрались в больничном отделении дома доктора у постели мистера Илнера. Мой конюх спал, погруженный в лекарственный сон, и выглядел совершенно здоровым.

– Успели, – с порога сообщил мне чисто вымытый и на ходу завязывающий галстук доктор Эньо. – Хотя, должен признать, еще никогда мне не доставляли пациентов столь… неординарным образом, но лорд Давернетти, едва… мм-м… вернулся в человеческое состояние, пообещал оплатить ремонт выбитого стекла. Мисс Ваерти, а вы не подскажете, что это за плащ такой? У меня стоят не самые тонкие стекла, но на мистере Илнере ни царапины, как, впрочем, и на этом извращении над модой, в которое его завернули.

И доктор указал кивком головы на плащ миссис Макстон, небрежной кучкой возлежащий в углу.

– Это же мой пла… – начала было моя домоправительница, после чего направила весьма выразительный взгляд на меня.

Я сделала вид, что не понимаю, о чем речь, и огладила одеяние, которое мне успела принести миссис Макстон, благо лавка готового платья находилась рядом с домом и соответственно врачебным кабинетом доктора Эньо. Новое платье было безупречно-синего, поистине королевского цвета, но существенно уступало в теплообеспечении моему шерстяному платью, а потому миссис Эньо любезно предложила мне белоснежную пуховую шаль. В результате мы с доктором Эньо были в белом хотя бы частично и полностью соответствовали стерильно-белой цветовой гамме больничной палаты.

– Лорд Гордан, – между тем деловито продолжил врач, – я бы хотел заявить о покушении. Вы примете заявление здесь или же мне придется проехать в полицейское управление?

– Я вызвал констебля, – сдержанно уведомил младший следователь.

– Замечательно! – Несмотря на чудовищность произошедшего, доктор Эньо казался живее всех живых, как минимум в данном помещении. – Мисс Ваерти, я так понимаю, вы намереваетесь забрать у нас мистера Илнера.

– Да, – подтвердила я, – и мистера Илнера, и вас.

Доктор Эньо вопросительно выгнул седую бровь, выражая искреннее недоумение. Я, пользуясь отсутствием миссис Эньо, высказалась прямо:

– У вас уже весьма продолжительное время имеются проблемы с дыханием. Мне очень жаль, доктор Эньо, но эту ночь вы проведете в доме профессора Стентона.

Несколько растерявшись, врач в поиске поддержки взглянул на миссис Макстон и получил безапелляционное:

– Если мисс Ваерти сказала, что вы переночуете в доме профессора Стентона, значит, вы переночуете в доме профессора Стентона. И не смейте возражать, иначе я лично очень откровенно поговорю с миссис Эньо и передам ей слова мисс Ваерти о запущенной чахотке или что там у вас с дыханием, и миссис Эньо, а она уроженка гор, как и я, клянусь вам, пригонит вас сковородой, чугунной. И у нее даже хватит на это сил!

Судорожно сглотнув, доктор широко улыбнулся и произнес:

– Что ж, давно хотел съездить на северную окраину города! Надеюсь, открывающийся из окон вашего дома пейзаж прекрасен!

И, покинув всех нас, мистер Эньо, едва вышел в коридор, бодро крикнул миссис Эньо:

– Дорогая, мистеру Илнеру может стать хуже после транспортировки, поэтому я последую за ним и проведу эту ночь рядом с пациентом… Дорогая?! Что не так? Миссис Эньо, куда же вы?

И дом потряс разъяренный возглас:

– За сковородой!

К дальнейшему мы не стали прислушиваться, разве что миссис Макстон глубокомысленно заметила:

– Никогда не стоит лгать собственной жене. Мисс Ваерти, мистера Илнера требуется разбудить?

– О нет, что вы, ни в коем случае, – поспешно сказала я.

И в этот момент где-то внизу, что-то упало на пол с глухим жутким звуком.

– Ох уж эта миссис Эньо! – воскликнула миссис Макстон и бросилась прочь из палаты.

Мистер Уоллан, сохраняя выдержку, достойную восхищения даже в такой ситуации, лишь вопросил:

– Левитация, мисс Ваерти?

Я кивнула.

– Прослежу, чтобы открыли двери, – решил мистер Уоллан.

– Подгоню карету ближе, – сказал мистер Оннер.

Таким образом, в палате остались я, сладко спящий мистер Илнер и лорд Гордан. Его бледное лицо казалось высеченным из мрамора, столь неподвижно оно было, и лишь глаза – сверкающие гневом, настороженные, яростные – притягивали взор, заставляя взглянувшего застыть в страхе и испуге. Еще никогда прежде мне не доводилось видеть лорда Гордана таким, а узрев его гнев, я ощутила себя более чем неуютно, внезапно поняв, что опасаюсь сделать даже малейшее движение.

– Я же предупреждал, – очень тихо, пугающе тихо произнес лорд Гордан, – я просил вас в это не лезть. Я говорил.

Застывшая под его гневным взором, я внутренне взмолилась о скорейшем появлении миссис Макстон, но, увы, защитить меня было некому, а судя по шуму, доносившемуся снизу, на кухне шло настоящее сражение и на пол упала уже не одна сковорода, а как минимум десять.

– Это Арнелы. – Лорд Гордан смотрел на меня холодным, напряженным взглядом. – Это Арнелы, мисс Ваерти. Их сила в единстве, всегда была и всегда будет. И они правили этим городом с момента его основания, лишь позволяя другим полагать, что полноправных отцов-основателей было шестеро. Вы осознаете, что вас ожидает?

Что ж, раз мы перешли к вопросам, уже легче.

– Я справлюсь, – упрямо вздернув подбородок, ответила дракону. – И с лордом Арнелом, и с лордом Давернетти, и даже со Зверем, если придется.

Странная усмешка исказила лицо лорда Гордана, и младший следователь, покачав головой, устало произнес:

– Мисс Ваерти, вы действительно полагаете, что вашей главной проблемой со стороны Арнелов являются лорд Адриан и лорд Давернетти?

Я не стала отвечать, полагая, что это очевидно.

Дракон улыбнулся. Это была странная улыбка, горькая, насмешливая и полная отчаяния одновременно.

А затем, тяжело вздохнув, лорд Гордан произнес:

– В обществе драконов правят женщины, мисс Ваерти. С приходом к власти лорда Арнела и полной поддержки его со стороны лорда Давернетти, драконицы несколько утратили свои позиции, но они наверстывают. Сговор старой леди Арнел с герцогом Карио, полагаю, был лишь первым шагом на пути к возвращению власти.

Власть в Городе Драконов принадлежит женщинам? Да этого быть не может!

– Лорд Гордан, это безумие, – совершенно искренне высказалась я.

– Вы полагаете? – насмешливо спросил дракон. – Что ж, мисс Ваерти, я приведу вам всего три неопровержимых факта. Первый – отцы-основатели Вестернадана покончили с собой, чтобы унести страшную тайну в могилу, но их жены – остались. Забавно, вы не находите? Факт номер два – в городе, как вам известно, существует целое тайное общество, созданное с единственной целью – женить каждого половозрелого дракона. А вы не находите это странным? И факт номер три – пистолет, коим сегодня уличенный в попытке убийства мистер Тоуа пытался воспользоваться, мне хорошо известен и принадлежит он Трейен Арнел, младшей дочери Беллатрикс Стентон-Арнел. К слову, а вам известно, сколько всего дочерей у леди Беллатрикс? А сколько дочерей, внучек и даже правнучек у старой леди Арнел?

Едва ли я знала ответ, и об этом лорду Гордану было превосходно известно.

– Много, мисс Ваерти, – произнес младший следователь, – весьма много. И все они крайне сплоченная семья, которой невыгодно усиление позиций номинального главы рода, потому как леди жаждут свободы и мести. Я уточню, если вы еще не осознали, – свободы от Арнела и мести лично вам. И самое ужасное, мисс Ваерти, заключается в том, что мы предприняли все возможные меры, чтобы скрыть ваше участие в аресте леди Беллатрикс, но… пистолет в руке мистера Тоуа сегодня сказал о многом, не так ли?

Пистолет в руке мистера Тоуа… Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять – это ментальная магия. На него воздействовали, используя ментальную магию, и вероятность того, что этой же магией воздействуют еще на кого-либо, была примерно… сто процентов!

– Я подумаю об этом завтра, – прошептала, чувствуя, как все сильнее начинает кружиться голова.

И мои слова – это почти мольба о тишине, что так требовалась мне сейчас. Я не хотела ничего говорить, я не хотела ни о чем думать, я желала лишь закрыться в спальне, запереть двери, замуровать вход и дать волю слезам, у меня не осталось сил их сдерживать.

Но тут в больничной палате прозвучали страшные слова:

– Почему вы приняли его предложение?

Я начала терять связь с реальностью уже в этот момент, но мне хватило сил на один простой вопрос: