Впусти меня в своё сердце

– Алло.

– Ну, ты скоро уже, у меня час до возвращения Людмилы – слышу голос Петра Семёновича и ничего не понимаю.

– Какого возвращения – бормочу, пытаясь понять.

– Дарья, не тупи, подняла свою попку и пулей ко мне, сегодня тебе по ней достанется за опоздание. Поняла меня! И прихвати свои штучки, мне понравились они на тебе в прошлый раз – звонок обрывается, а меня аж передёргивает.

Господи Боже, зачем я только взяла трубку! Как представила себе этого голого старикана, аж обед к горлу подкатил.

Пытаюсь нормально выдохнуть. Это что же получается. Даша спит с Петром Семёновичем. Как противно и неприятно оказаться в этом замесе. Нет, я здесь точно работать не буду. Ради чего она с ним? Ведь молодая девушка и старик. Я в шоке от этого. Неужели она увидела во мне соперницу и поэтому решила подставить? Какая же она глупая, я никогда не пойду на это и мне не зачем.

Но Руслан, я обещала ему остаться на пару дней. Завтра он попробует встать и если всё будет хорошо, то он пойдёт сам через пару дней. А я здесь на дольше и не задержусь. Вернусь в нашу больницу, меня оттуда отпускать не хотели, значит, может и назад возьмут.

Пока нужно Руслана поставить на ноги.

Пытаюсь успокоится, и настроится на дальнейшую работу.

Заполняю журналы по смене для Максима Леонидовича.

За работой время пролетает незаметно. Дарья так и не появлялась, я очень рада этому.

– Добрый вечер – в ординаторскую заходит молодой человек.

– Здравствуйте – растерянно отвечаю.

– Вы, наверное, новенькая? Я Максим – широко и открыто улыбнулся парень.

Это дежурный врач. Почему-то я его себе старше представляла.

– Я Марина – протягиваю ему руку.

– Очень приятно. Ну как тут у вас? Пока спокойно.

Я рассказываю ему про Руслана, даю все рекомендации, предупреждаю обо всём. Даю ему свой номер, чтобы в случае чего звонил мне по работе.

Максим оказался очень приятным и открытым молодым человеком. Вот с ним мне не страшно оставлять Руслана на ночь.

Передав все дела Максиму выхожу из ординаторской и переодевшись в свои вещи иду к Руслану. Я обещала ему помочь с ужином. Да что там помочь, ноги сами меня несут к нему, хочу его увидеть и убедится, что с ним всё хорошо.

Открываю дверь в его палату и прохожу. Но сделав пару шагов останавливаюсь. Он спит, так сладко, аж что-то мурчит во сне. Не стоит его будить, пусть отдыхает и восстанавливается после всего. Ему нужны силы.

Тихонько прикрываю дверь в его палату и иду на выход из центра. Надеюсь, он не обидится на меня и справится сам.

Вызываю такси и еду домой.

Первый рабочий день закончен, какое счастье. Это был очень странный и непривычный для меня день, но в нём были и приятные моменты, связанные с Русланом.

Поднимаюсь домой и открываю дверь. Меня встречает Марк, мой кот. Ластится об ноги выпрашивая еду.

Кормлю его и собираюсь готовить ужин, но меня отвлекает телефонный звонок. Это Максим. Неужели что-то случилось?

– Алло – беру трубку.

– Марин, извини, что отвлекаю, но у Каримова воспалился шов и припух. Намокла повязка.

Неужели. Только этого не хватало ему до полного счастья.

– В общем, мы шов обработали. Я думаю дать ему противовоспалительное, и если пойдёт аллергия, антигистаминное или сразу антигистаминную? Как думаешь?

– Не надо ничего ему давать, я приеду сейчас.

– Зачем? Он так-то себя нормально чувствует.

Нормально?! С воспалившимся швом?

– Максим я несу ответственность за его лечение. Пока ничего не давать. Я приеду, хочу попробовать мазь, но нужно контролировать и это буду делать я, хорошо.

– Как хочешь – удивляется.

– Ладно, скоро буду – кладу трубку.

Бегом переодеваюсь и вызываю такси. Только бы всё благополучно прошло и у меня всё получилось. Получилось тебя вылечить и поставить на ноги Руслан.

По пути заезжаю в аптеку и покупаю мазь для Руслана, только бы помогла.

Наспех переодевшись, спускаюсь к Руслану в палату. Из-под двери темно. Тихонько открываю дверь. В палате темно, может, он спит?

– Ты спишь? – спрашиваю тихо.

– Нет, я тебя ждал – отвечает мне.

Чем поражает меня, становится не по себе. Я ведь ушла и не помогла ему, хотя обещала. А он ждал…

– Прости меня – мне так неудобно становится – я не хотела тебя будить, когда вернулась – пытаюсь хоть как-то оправдаться перед ним и присаживаюсь на край кровати.

В темноте вижу очертания его фигуры, и его глаза отчего-то блестят в темноте.

– Ничего, я рад, что ты пришла – он берёт меня за руку.

От его слов так тепло на душе становиться. Оказывается, мне его очень не хватало за эти несколько часов.

– Я тоже рада, видеть тебя – отчего-то признаюсь, ему и тихонько сжимаю его пальцы в ладони.

Отблеск от фонаря падает ему на лицо, и я замечаю, как он расцветает в улыбке. Это завораживает, он улыбается открыто и доверчиво. Он такой уязвимо открытый сейчас, аж, в груди щемить начинает от этого.

Глава 14. Марина

– Как ты себя чувствуешь? – переживаю очень за него.

– Уже лучше – сказал тихо, но его глаза блестели в свете фонаря, словно он волнуется.

Наверное, он переживает из-за шва.

– Мне сказали, что у тебя воспалился шов, мне надо посмотреть, что с ним.

– Ты из-за этого вернулась? – говорит хрипло.

– Конечно я же переживаю за тебя.

– Извини, что сорвал из дома – он отпускает мою руку – уже обработали – говорит холодно.

Что это с ним?

– Я знаю, но я хотела попробовать мазь, чтобы остановить воспаление – хочу объяснить ему.

– Хочешь на мне опыты провести – усмехается, но тут же морщится от боли.

– Руслан – кладу руку ему на плечо – я не собираюсь проводить опыты, я хочу помочь.

– Конечно я же твой первый пациент. Боишься, облажаться?

Да что с ним такое?

– Нет, не боюсь! И к твоему сведению ты не первый мой пациент! За место я не держусь – вспоминаю про Петра Семёновича и Дарью, аж противно становится – я просто хотела помочь тебе, но, если ты против, ради Бога – поднимаюсь с кровати – я и пальцем к тебе не прикоснусь – иду на выход из палаты. Да сколько можно всем издеваться надо мною сегодня! Я тоже человек не железный! Облажаться. Да я очень боюсь последствий, вдруг у него начнётся аллергия на эту мазь, но попробовать стоило и ему бы легче стало. Обидно за такое отношение, чувствую, что слёзы подкатывают, и не хочу, чтобы он это почувствовал, поэтому спешу выйти из палаты, тянусь к ручке двери.

– Марин, прости – слышу его хриплый голос, и ноги словно к полу прирастают.

Слышу, как скрипит его кровать, а потом он сдавленно стонет. Он что повернулся?

Оборачиваюсь. Руслан и правда лежит на спине, зажмурившись.

Включаю свет, он бьёт по глазам, но через несколько секунд, глаза привыкают, и я вижу всё.

– Руслан – подхожу к нему – зачем ты повернулся, тебе же нельзя пока – прикасаюсь к его плечу – давай обратно – хочу помочь ему повернуться.

Но он и не собирается поворачиваться, пристально смотрит в глаза.

– Я не хотел тебя обидеть – его глаза поблёскивают, он волнуется? – Просто…

Просто ты переживаешь…

– Ничего – пытаюсь его успокоить – переживу – натягиваю улыбку.

– Нет, правда, прости, я не должен был…

– Прощу, если повернёшься на бок – надо же его как-то заставить.

– Марин – он хмурится.

– Так пациент номер один, быстро на бок – моё терпение уже лопается.

Он недовольно поджал губы, и повернулся на бок, не говоря ни слова, только поморщился от боли.

Хорошо, хоть что-то.

Вспомнила, что нужно обработать руки, и пошла к раковине.

– Уже уходишь? – доносится в спину.

– Да, я же боюсь облажаться, поэтому ничего делать не буду – не могу удержаться от колкости и открываю кран. Мою руки тщательно, и обрабатываю антисептиком.

Когда подхожу к кровати, Руслан растерянно смотрит на меня.

– Давай посмотрим, что там у тебя?

Он выдыхает с облегчением и стягивает одеяло со спины.

Наклоняюсь над ним. Повязка сухая, слава Богу. Отклеиваю один край повязки и отгибаю.

Кожа вокруг шва немного припухшая и красная, возможно послеоперационный отёк, и он пройдёт сам по себе. Решаюсь прощупать и тихонько прикасаюсь к не повреждённой коже. Она показалась мне горячей, это плохо.

– Тебе температуру мерили? – спрашиваю.

– Нет – отвечает тихо.

Да уж, вот как его здесь одного оставишь?

Поднимаюсь и присаживаюсь рядом с ним.

Он взволнованно смотрит на меня.

– Сам шов сухой, это хорошо, но кожа вокруг воспалена. Это может пройти само, но она горячая, значит есть воспаление.

– И что делать? – спрашивает растеряно.

– Я хотела попробовать мазь, она гипоаллергенная и противовоспалительная, но на всякий случай лучше выпить антигистаминные, вдруг, что-то пойдёт не так – очень боюсь этого.

Ведь главный девиз врача – не навреди. А вдруг всё же пойдёт аллергия.

Руслан тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Ему тоже страшно, наверное.

– Но можно и пока подождать, хотя у тебя и так повышены показатели СОЭ в крови, то есть возможно начинается воспаление и нужно что-то сделать с ним как-то купировать.

– Марин, делай, как считаешь нужным – сказал очень хрипло – а меня обжало волной паники, ведь он сейчас доверил свою жизнь мне фактически, а если и правда пойдут последствия – и чтобы не получилось я готов ко всему – он тяжело выдохнул и прикрыл глаза.

Страшно навредить, а бездействие ещё страшнее…

– Спасибо —не могу больше ему ничего ответить от нахлынувших эмоций.

Он доверяет мне, и я должна ему помочь, должна поставить его на ноги.

– Давай попробуем – говорю ему и поднимаюсь с пастели, достаю из кармана мазь и таблетки.

– Хорошо – говорит тихо – его голос немного подрагивает.

– Не бойся, я буду рядом – говорю ему, хотя надо ли ему это.

– Это, уже обнадёживает – он улыбнулся и выдохнул с облегчением.

– Хорошо, начнём? – выдавливаю мазь на пальцы.

– Угу – буркнул и прикрыл глаза.

Наклоняюсь над ним и наношу мазь на кожу вокруг шва, стараясь не задеть повреждённые ткани. Руслан вздрагивает, от соприкосновения, чувствую, как напрягаются мышцы под пальцами, а по плечам ползут мурашки. От страха?

– Не переживай, должно помочь – пытаюсь его успокоить и приклеиваю пластырь обратно.

Укрываю его одеялом.

– Всё будет хорошо – обещаю ему, потому, что по-другому быть не должно.

– А почему воспалился? – спрашивает немного хрипло.

– Возможно, слишком рано лёг на спину, либо отёк ещё не прошёл, ведь лёд я приложила тебе поздно.

Поднимаюсь с кровати и подхожу к раковине. Смываю мазь с пальцев.

– То есть я завтра не встану? – в его голосе сквозит отчаяние.

– Посмотрим по твоему состоянию – подхожу к кровати и присаживаюсь рядом с ним.

В его взгляде зажигается надежда.

– Надо выпить таблетки от аллергии на всякий случай – достаю из кармана таблетки и даю ему одну в ладонь. Помогаю запить её водой.

– Спасибо – с тяжёлым вздохом опускается на подушку.

– Руслан теперь ты должен сообщать мне обо всех неприятных моментах, которые возникают где-либо. Жжение, зуд, боль, тяжесть дыхания, ну или вообще, если плохо тебе. Это очень важно, чтобы не пропустить начальные признаки аллергической реакции.

– Хорошо, не переживай, пока я себя нормально чувствую – он тихонько касается моей руки, его пальцы оказываются горячими, вспоминаю про температуру и прикладываю ладонь к его лбу, горячая, вот же, блин.

Он удивлённо смотрит на меня.

– Мне кажется у тебя жар – поднимаюсь с кровати – я сейчас принесу градусник.

Выбегаю в коридор, благо пост Ани рядом. На посту никого. Вот же. Осматриваю стеллажи возле стола. Нахожу градусники, обработанные, слава Богу.

Беру один и возвращаюсь к Руслану.

– Давай померим – ставлю ему градусник.

– Марин не переживай так – он берёт меня за запястье и притягивает на кровать – это всего лишь температура.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – не могу удержаться и провожу по его мягким волосам.

– Очень – он улыбнулся.

– Обманываешь – подкалываю его.

– Нет, правда спасибо, и прости ещё раз. Иногда я бываю невыносим, наверное, поэтому со мною никто не общается – грустно улыбнулся.

– Как это? А девушка, что приходила к тебе сегодня?

– Лина? – он удивился – она просто случайная знакомая.

Странно.

– Девушка одного пациента вашего же центра. Григорьева Дмитрия.

– У него тоже проблемы с позвоночником?

– Да, он снимал у меня квартиру, оборудованную под колясочников.

Колясочников? Да что с тобою произошло?

– У тебя есть такая квартира? Это же очень дорого оборудовать.

По его лицу проскользнула волна боли и какой-то безысходности, отчаяния.

Я поняла, что очень задела его вопросом, хочу извиниться, но он отвечает.

– Родителям ничего не жалко было для брата, они ему бы луну с неба достали, если бы он захотел.

Если у него такие богатые родители, то почему он лечится по бюджету у нас? Похоже, все лавры достаются только брату…

– Теперь это квартира моя, я жил в ней, когда – осекается – не мог ходить, а теперь её сдаю, чтобы было на что жить.

Какой-то резонанс в отношении к нему. Не мог ходить?

– Что случилось с тобою? – не могу удержаться от вопроса

Он зажмурился, словно ему очень больно.

– Прости, я не должна лезть к тебе с расспросами – беру его за руку.

Он тяжело выдыхает, словно решается на что-то очень серьёзное.

Глава 15. Руслан

Всё пережитое за эти полтора года снова возникает перед глазами. Авария, больница, родители, слова отца, потом мой персональный ад, нет не хочу вспоминать всё это с силой закрываю глаза.

– Прости, я не должна лезть к тебе с расспросами – слышу Марину и ощущаю её тёплые, и мягкие пальчики она сжимает мою ладонь.

Зачем тебе это рассказывать? Это моё, моя боль, моя жизнь…

Она пристально вглядывается в глаза, что тону в них какое-то время. Не надо её посвящать во всё это. Она ведь будет меня жалеть, а это хуже всего. Нет.

Но внутри словно прорывается наружу всё, что копилось во мне всё это время.

Пытаюсь нормально выдохнуть, но не получается успокоиться совсем.

– Всё будет хорошо, я тебе обещаю, слышишь – она тихонько гладит по плечу, а меня словно током прошибает от этого.

Она уже меня жалеет…

По её щеке скатывается слеза, она смахивает её и смущается.

– Не плачь, ты что – тянусь к ней, забывая про градусник под мышкой, он чуть не падает на пол.

Марина его подхватывает и выдыхает с облегчением, прикрывая глаза.

– Успела – она улыбнулась и разжала ладонь, вглядываясь в цифры.

Затем начинает хмурится.

– Тридцать восемь, Руслан, у тебя жар – она ошарашенно смотрит на меня.

А я думаю, что голова тяжёлая, считал, что просто спать охота.

– Надо как-то снижать, как ты себя чувствуешь? – её голос подрагивает, она очень взволнована.

За меня? Она переживает за меня. От осознания этого аж дыхание сбивается.

– Нормально всё – хочу её успокоить.

– Ага – не верит – сейчас придумаю, что-нибудь – она поднимается с кровати – потерпи немного – она идёт на выход.

Слышу, как за ней закрывается дверь.

Только вернись, пожалуйста.

Похоже и правда температура поднимается начинает знобить отчего-то. Натягиваю одеяло до подбородка, так хочется тепла и её прикосновений. Ко мне давно так не прикасались, как она. Прикрываю глаза и похоже проваливаюсь в сон. Вижу Марину, она улыбается и бежит от меня по высокой траве, я пытаюсь её догнать, но в какой-то момент спину простреливает боль, и я падаю не могу пошевелиться, задыхаюсь от своей беспомощности, ненавижу себя за это. Зову Марину, потому, что пошевелиться сил совсем нет.

Ощущаю приятную прохладу, но затем становиться мокро и раскрываю глаза.

– Тише, сейчас должно быть лучше – Марина касается моего лица прохладными пальчиками и нежно гладит. Ощущаю что-то холодное на лбу. Веки такие тяжёлые, но я пытаюсь их поднимать потому, что невозможно оторвать взгляд от Марины, она такая красивая.

Сейчас немного строгая правда или серьёзная, она мочит в чём – то ткань и касается моего плеча. Щекотно.

Дёргаюсь и чуть не задыхаюсь от накатившей боли в спине.

– Тише, постарайся меньше шевелиться – она протирает мне руку и гладит пальцами по ладони – держись, слышишь – она взволнованно смотрит мне в глаза.

– Не бойся, ты же рядом – только и могу ей сказать.

Спасибо, что вернулась и вообще, что рядом со мною и пытаешься помочь. Но силы словно покидают меня, прикрываю глаза, веки слишком тяжёлые и вместо всех слов, что вертелись сейчас на языке, получается, сказать только «спасибо».

Глава 16. Марина

Тридцать девять и пять. Температура у Руслана ползёт вверх семимильными шагами. Ничего не помогает.

Максим пару раз звонил Петру Семёновичу, но он не доступен.

Нужно что-то решать, так дальше продолжаться не может.

Максим в очередной раз заглядывает в кабинет.

– Не дозвонился – говорит – ну как он?

– Тридцать девять и пять.

– Блин.

– Надо вскрывать шов – решаюсь всё же это сделать.

– Наверное. Операционная занята сейчас.

Да что мне не везёт сегодня.

– Давай в перевязочной.

– Ладно, сейчас привезу каталку – он выходит из палаты.

– Держись – беру Руслана за руку.

Он не реагирует, спит крепко. Наверное, с такой температурой уже бред начинается.

Мне очень страшно за него, страшно, что не справлюсь или сделаю хуже, но я должна ему помочь.

Максим завозит каталку. Мы с ним аккуратно перекладываем Руслана на неё. Укрываю его простынёй, он ведь обнажён совсем. У него очень крепкое и накаченное тело, пресс, ловлю себя на том, что разглядываю его. Пока Максим не заметил этого, стараюсь быстрее укрыть его. Отвозим Руслана в перевязочную и перекладываем на кушетку. Притягиваю лампу ближе, чтобы видеть лучше шов.

Максим подаёт мне инструмент, и я вскрываю шов. Да действительно скопилась жидкость, которая уже была готова, просочится наружу. Промываем шов, и я снова накладываю мазь в рану, перевязываю и закрываю пластырем. Надеюсь, тебе станет легче, иначе я с ума сойду, уже начинаю чувствовать себя никчёмным врачом, неспособным вылечить одного очень близкого и родного человечка, который стал почему-то дороже всех на свете. Наверное, потому, что я дура, и полюбила его всем сердцем.

– Стала спадать, тридцать восемь и три – говорит Максим, когда захожу в палату к Руслану, после того, как всё убрала в перевязочной, так как никого из сестёр на посту, я так и не застала. Бардак полный здесь устроил Пётр Семёнович.

Слава Богу, надеюсь, я смогла тебе помочь Руслан.

Глава 17. Руслан

Открываю глаза, вокруг всё такое светлое, почти белое, слепит от белизны. Вспоминаю, что я в больнице. За окном светло, но солнца не видно, словно ранее утро. Ощущаю некоторую тяжесть на руке и перевожу взгляд.

Марина. Прижалась щекой к моей руке и тихонько посапывает. Уснула, солнышко. Её реснички трепещут, пухлые губки чуть приоткрыты, она такая серьёзная даже во сне.

Она была рядом со мною всю ночь? Помню, что она пыталась снизить мне температуру и протирала чем-то. И, похоже, ей это удалось. Чувствую себя намного лучше, чем вчера, голова не такая тяжёлая и шов как мне кажется меньше болит, но пошевелится не рискну. Не хочу её будить. Наверняка всю ночь не спала из-за меня. Мне так приятно становится от одной только мысли, что ей до меня есть дело и надеюсь, что для тебя стал кем-то большим, чем просто твой пациент, ведь ты для меня стала очень дорога за это недолгое время.

Странно, но мне очень хочется, чтобы она была рядом всё время. Мне с ней легко и так хорошо, словно я не жил до нашей с ней встречи. Хотя и не жил фактически, забыл, как это, когда ты кому-то нужен, а нуждаться и привязываться к кому-то ещё тяжелее и страшнее. А вдруг всё это тебе только кажется и стоит только открыть душу, как ты окажешься не тем, не достойным, не нужным, не таким, каким тебя видели и представляли, опять разочаруешь и окажешься не нужным. Чем больше откроешься и примешь в душу, тем больнее падать и терять, выскребать всё это из души и сердца, разорванных в ошмётки, в очередной раз, а после того одиночество. Хотя быть одному не так уж и плохо, надеешься только на себя и не ожидаешь предательства и ножа в спину.

– М – Марина тихонько простонала и чуть повернулась.

Она распахнула глаза и сонным взглядом посмотрела на меня, а затем тепло улыбнулась и прикрыла веки.

– Руслан – она резко поднялась – я уснула, прости. Ты как? В смысле, как ты себя чувствуешь?

Она приложила ладонь к моему лбу и очень растерялась. А мне стало смешно от её растерянности, что не смог сдержать улыбки.

– Не горячий, слава Богу – выдохнула с облегчением.

Перехватываю её ладошку, когда она торопливо убирает её от моего лба и сжимаю в своей.

– Ты всю ночь не спала со мною.

– Старалась, но похоже в четыре всё же заснула, после того как у тебя спала температура.

Я в шоке от неё, со мною ещё никто из врачей так не нянчился.

– Прости – только и могу ей сказать.

– За что? – её глаза расширяются от удивления.

– За то, что не дал отдохнуть, выспаться и вообще сорвал из дома.

– Руслан – она хмуриться – перестань говорить глупости, это моё решение и тем более я бы не смогла оставить тебя в таком состоянии. И я рада, что тебе стало лучше – она сжимает мои пальцы в ответ, не хочу выпускать её ручку из своей ладони.

– Расскажи, что было ночью, я плохо помню – прошу её.

– У тебя не сбивалась температура, и я приняла решение вскрыть шов и промыть, так как там скопилась жидкость и вызвала воспаление. Мы с Максимом промыли, перевязали твой шов. Температура после этого стала падать потихоньку и стала нормальной где-то к четырём часам. Теперь надо делать ежедневные перевязки и не допустить осложнений. Я положила мазь, она должна помочь.

С Максимом? Это дежурный врач, который вчера заходил ко мне, наверное.

– Спасибо – говорю ей.

– Пока не за что – устало, улыбается в ответ.

– За то, что помогла.

За то, что не оставила и была рядом, когда могла бы забить и остаться дома. Она необыкновенная.

– Ты устала со мною сегодня. Тебе нужно восстановиться. Отдохни дома.

– Я совсем не устала – недовольно хмуриться в ответ.

– Я хочу, чтобы ты отдохнула, и полная сил вернулась меня поднимать – улыбаюсь ей – ведь ты обещала меня поставить на ноги сегодня – вспоминаю её слова.

– Ну да, просто боюсь, что тебе хуже будет – она встревоженно вглядывается в глаза.

Не переживай так, солнышко.

– Всё хорошо со мною, и болеть меньше стало. Ты хуже мне сделаешь, если свалишься рядом от усталости. Береги себя, ведь ты нужна мне.

Как никто другой нужна. Не прощу себе, если ей станет плохо из-за меня.

– Боишься, что Пётр Семёнович тебя на ноги не поставит? – улыбается.

– Мне обещала ты, и я уже настроился. Ты решила меня обломать?

Она смеётся так задорно и весело, что не могу сдержать улыбки в ответ.

– Раз обещала, то обязательно выполню. Ты встанешь на ноги, не переживай – говорит уже серьёзнее – и ты прав мне нужно привести себя в порядок. Но я постараюсь вернуться к обеду. Так – она оглядывается и берёт ручку с бумагой с тумбочки и что-то пишет – вот мой номер телефона, если что не так или тебе плохо, или что-то нужно, в любом случае звони – она кладёт всё на тумбочку.

– Прямо в любом? – стебусь.

– В любом – улыбнулась.

– А если мне просто грустно станет?

– В этом случае обязательно – она наклоняется к моему уху – обещаю развеселить – нежно касается губами скулы.

От прикосновения побежали мурашки по шее, а в груди разлилось тепло. Не могу удержаться и обнимаю её одной рукой, и притягиваю к себе. Взвизгивает и присаживается на кровать, прижимаю ближе к себе.

– Тогда я обязательно позвоню – отвечаю ей на ухо и вдыхаю её тонкий цветочный запах, будоражащий и сводящий с ума.

Скольжу, едва касаясь губами по тонкой коже, скулы её дыхание сбивается, как и моё, когда опускаюсь к губам, словно током прошибает. Останавливаюсь, пытаясь не спешить, выровнять дыхание, не падать в омут с головою, но меня накрывает желанием поцеловать, попробовать на вкус, хочу их до безумия. Впиваюсь в них, отпуская себя.

Они мягкие и податливые, сладкие, сочные, м, с ума сойти, какая же она необыкновенная и отзывчивая, нежная, моя девочка. Моё сердце вскочит сейчас, наверное, но не обращаю внимания на это, ведь она ответила мне. Ответила…

Глава 18. Марина

Прикрываю глаза и пытаюсь расслабиться. Губы всё ещё покалывает от поцелуя Руслана. Он был такой нежный, трепетный, он сначала немного растерялся, когда прикоснулся, словно спрашивал разрешения и не встретив сопротивления поцеловал очень сильно, настойчиво и страстно.