Впусти меня в своё сердце

А мне, наверное, пора отсюда уходить. Не место мне здесь. Надеюсь, Пётр Семёнович не позволит и не допустит больше такой ошибки с назначениями. Хотя его ведь и завтра не будет, а вдруг Дарья опять что-то не то назначит ему? В душе страх за него поселяется. Нет, не могу я его пока оставить одного, пока до возвращения Петра Семёновича.

– Марин, а ты на обед не идёшь? – слышу голос Ани за спиной.

– Обед?

Я и совсем забыла, что у меня тоже может быть перерыв.

– Да, а куда?

– Идём здесь рядом столовая, тем более у нас перерыв. Пошли.

– Ну ладно – хоть пойму, что здесь к чему.

Мы проходим холл и поворачиваем направо.

– Вот наша столовая – указывает Аня на стеклянные распахнутые двери.

Мы заходим в зал, вдоль стен стоят столики, а по середине – раздача, сбоку подносы и приборы.

– А как здесь оплачивать? – интересуюсь.

Я ведь не взяла с собою ни наличные, ни карту.

– Стоимость обеда вычитают из нашей зарплаты. Средняя стоимость пятьсот рублей, так, что ни в чём себе не отказывай – Аня широко улыбнулась и взяла поднос.

Да если бы я сегодня уволилась, то осталась, бы должна за обед. Отлично!

– А ты давно здесь работаешь? – спрашиваю Аню.

– Не очень, месяца полтора, ещё зарплату не получала с учётом вычетов. Там, наверное, проела больше – смеётся она.

Я рада, что она успокоилась по поводу назначений Руслану. Опять он, да что ж он из головы никак не уйдёт. Выдыхаю, пытаясь сосредоточится на салате. Какой же я хочу крабовый или цезарь? Интересно Руслан там поел хоть что-нибудь? А никакой не буду брать. Взяла второе и компот, надеюсь не вышла за лимит.

– Ты что так мало ешь? – спрашивает Аня, накладывая себе пирожков.

– Аппетита нет, что-то – оправдываюсь.

Хотя есть и впрямь не хочется.

– А ты чего такая расстроенная вышла от Каримова? Ему хуже стало?

Блин и она заметила.

Мы присаживаемся за столик. Откровенничать с ней не очень-то хотелось.

– Да так что-то расчувствовалась.

– Да иногда бывает. Я со своим первым пациентом чуть с ума не сошла, опекала, ухаживала, а когда его не стало, всё себя корила, что не доглядела. Хотя он безнадёжный был – на её глазах появляются слёзы – умер не в мою смену. А я до сих пор его вспоминаю.

– Ты настолько привязалась к нему? – поражаюсь.

Она только кивнула и смахнула набежавшие слёзы.

Хотя я сама начинаю настолько сильно привязываться к Руслану. Зачем? Чтобы так вот страдать потом как Аня? У него же девушка есть. Только очень странно, почему она оставила его в таком состоянии одного. И он захотел, чтобы я осталась с ним. Хотя сейчас фактически отказался от меня. Надо как-то ставить блок на своих чувствах и относится к нему как к пациенту, не позволять себе что-то большее.

– Извини, я что-то расчувствовалась – выдыхает Аня и начинает есть.

– Ничего – поддерживающе улыбнулась ей и принялась за обед, пока не остыл.

Мы обедали, молча пребывая каждая в своих мыслях.

После обеда я заставила себя пройти мимо палаты Руслана. Ведь не нужна, зачем навязываться. Поднялась в ординаторскую и застала Дарью, сидящую в кресле Петра Семёновича. Она искала что-то на его столе.

– Добрый день, Дарья – пытаюсь говорить спокойно, но в душе всё кипит просто.

– Виделись уже – отвечает безразлично – о, а я её как раз ищу – тянет руку к карте Руслана – давай напишу назначения на завтра.

– Нет – отвечаю – это мой пациент и назначения ему могу делать только я или Пётр Семёнович. Так как его сегодня нет, Каримов полностью на мне. И, если я узнаю ещё раз, что ему что-то назначили, или ставят без моего ведома, отвечать будешь по полной не только перед Петром Семёновичем, но и перед судом, за нанесение вреда здоровью пациента.

Усвоила, Дашенька?

Её глаза злобно сощуриваются.

– Да что ты возомнила о себе?! Ты работаешь здесь первый день и решила со своим уставом в наш монастырь! Да ты как врач никакая, сегодняшняя операция это показала! Так что будь добра за назначения, которые Пётр Семёнович написал ему, я к ним отношения никакого не имею, это твой пациент тебе и отвечать за его самочувствие. Надеюсь, он жив до сих пор – язвительно очень – или загнулся уже?

– Вот именно, что мой. И я тебя предупредила о назначениях без моего ведома!

– Надо больно – фыркнула.

– Дашь, ведь ты же понимаешь, то могло произойти с ним? – уже не выдерживаю.

– Ты о чём?

– О последствиях, если бы ему поставили всё, что назначили? Он же аллергик.

– Я понятия не имею о чём ты – отвлекается на кипу карточек на столе.

– Ведь это жизнь человека, неужели для тебя это ничего не значит? Неужели важнее подставить меня? Ведь я уйду отсюда при желании, а его могли бы не спасти сегодня. Я вообще тебя не понимаю.

Она не смотрит в глаза, поджимает губы и листает первую попавшуюся карточку.

– Я не понимаю о чём ты – бурчит, не отрывая взгляда от карты.

Бесполезно с ней разговаривать. Надеюсь, ты больше никому не навредишь сегодня.

– Надеюсь, ты меня услышала – говорю ей.

Нет никакого желания оставаться с ней наедине. Выхожу из ординаторской и только сейчас замечаю, что всё это время крепко прижимала к груди карту Руслана.

Ну как его оставишь здесь одного с этой мегерой?

Не выдерживаю и спускаюсь к нему в палату. Хочу увидеть его и убедиться, что поел, что всё у него хорошо в отличие от меня. Подхожу к палате и слышу доносящиеся из-за двери тихие стоны. Спешу распахнуть дверь и забегаю в палату.

Руслан спит, лёжа на спине. И ему сниться что-то от чего он вздрагивает и тихо стонет. Похоже не очень приятный сон. Замечаю на тумбочке не тронутый обед. Он же начинал, есть, почему не стал.

– М – он хмурится и стонет.

Не могу спокойно смотреть на это, хотя давала себе обещание не пересекать границы. Не могу я так.

Присаживаюсь на кровать и тихо касаюсь его плеча.

– Руслан, проснись – немного тереблю его по плечу.

Он распахивает глаза и ошарашено смотрит на меня. Потом хмурится отчего-то. Ему неприятны мои прикосновения? Отдёргиваю руку и поднимаюсь с кровати.

– Тебе снился не очень хороший сон, поэтому я решилась разбудить – зачем-то оправдываюсь.

– Ты теперь и сны мои охраняешь? – улыбнулся в ответ.

– Нет, просто ты дёргался во сне, а движения вызывали боль, поэтому решила прервать твои мучения. Наверное, зря, извини, если так.

Хочу уйти. Зачем я вообще пришла? Я уже его не понимаю и себя тоже. Я хочу находиться рядом с ним, а он, наверное, не хочет этого.

– Подожди – он тянет руку ко мне- это ты извини меня за резкость пожалуйста, я…я давно нормально не общался с людьми. Разучился наверное – грустно улыбнулся.

Его признание ошарашивает, просто. Что случилось с тобою, что ты так замкнулся в себе? Он так проникновенно смотрит на меня.

– Ничего, всё нормально – пытаюсь его заверить.

– Не обижайся на меня, меня просто бесит моя беспомощность, поэтому так получается.

– Мне не сложно тебе помогать – хочу убедить его – но, если тебе неприятно я не буду – признаюсь ему.

– Мне? – удивляется – Марин мне нравится всё, что ты делаешь и это тебе надо задуматься, а стоит ли помогать такому овощу как я. У меня же ничего не получается. Даже поесть нормально не смог- виновато поджимает губы.

Овощу?

– Совсем ты не овощ – присаживаюсь обратно на кровать – завтра вставать попробуем, не переживай у тебя всё получится – взяла его за руку, и он крепко сжал мои пальцы в ответ.

Значит ему не неприятно, раз ответил.

– А почему не поел?

– Не получилось. Пюре и компот на себя пролил – бурчит недовольно.

– Я помогу – тянусь к полотенцу.

– Нет – он пытается меня остановить, но уже поздно. Полотенце оказывается грязным, всё в компоте и пюре.

– Возьмём другое – поднимаюсь и беру полотенце с соседней кровати.

Стелю чистое полотенце ему на грудь. Он внимательно смотрит за моими движениями, аж смущаюсь под столь пристальным взглядом.

Всё остыло, конечно, но рядом с постом Ани я видела микроволновку и пару столов.

– Всё холодное, давай я схожу, подогрею – предлагаю ему.

– Да, ладно так поем – он тянется к ложке.

– Тёплое, вкуснее и полезнее – поднимаюсь с кровати.

– Марин – он берёт меня за руку – спасибо что помогаешь – так искренне смотрит в глаза.

Что с ним случилось, если за такую малость, он благодарит.

– Мне не сложно и приятно тебе помогать – отвечаю ему.

– Всё равно спасибо – улыбнулся так тепло и отпустил мою руку.

– Я сейчас – беру тарелки с его обедом и выхожу из палаты.

Дохожу до поста Ани.

– Ты чего не наелась? – улыбается Аня.

– Нет, Каримов не поел, хочу подогреть.

– А, понятно.

Ставлю тарелки на стол и грею их по очереди.

Блин, тарелки то теперь горячие.

– Помочь донести? – спрашивает Аня.

– Да если можно – соглашаюсь.

Она берет вторую тарелку и помогает мне всё занести в палату.

Руслан удивлённо смотрит на меня.

Аня молча выходит из палаты, а я присаживаюсь на край кровати.

– Сначала суп – беру в руки тарелку с супом и ложку.

– Ты меня кормить будешь? – удивлённо смотрит на меня.

– Ну, тебе сейчас в твоём положении неудобно и всё расплещешь – подцепляю ложкой суп – направляю ему в рот.

Ложка исчезает в его губах, а он со стоном блаженно жмуриться.

– Вкусно – улыбается.

– А я говорила, что тёплое вкуснее – отправляю ещё одну ложку ему в рот.

Ест с удовольствием. Мне так приятно на душе становиться, что я могу для него хоть что-то приятное сделать за сегодняшний день.

– Спасибо – говорит, кода доедена последняя ложка с пюре.

– На здоровье. Тебе надо набираться сил, чтобы поправится – ставлю посуду на тумбочку.

– Я знаю – немного замялся – но с твоей помощью это как-то легче проходит и спокойнее.

– Я рада, что тебе становится лучше.

– Это только твоими стараниями – улыбается – если бы не ты ещё не известно, что было бы со мною сейчас.

Вспоминаю про укол, что хотела ему поставить Аня и опять не по себе становится.

– Не позволяй никому тебе что-либо ставить, ладно – напоминаю ему.

– Но ты же будешь рядом – встревоженно всматривается в глаза.

– Руслан, я не знаю – решаюсь ему признаться – сегодня вообще мой первый день работы здесь и за это время много что произошло, и вполне возможно дождавшись, Петра Семёновича мне придётся уйти. Я просто переживаю за тебя ведь с этим уколом не всё так просто. Я пока всё ещё не выяснила, но мне кажется, меня хотели подставить. И я вообще не понимаю, как можно быть такими бездушными и играть с жизнью человека, с твоей жизнью.

– Марин – он берёт меня за руку – но зачем это и кому надо было.

– Кому я знаю, но зачем ещё не поняла. И очень жаль, что Перта Семёновича завтра не будет, я бы поговорила с ним. И уж если на кану жизни людей, я уйду не задумываясь.

– Не надо ты что?! – он встревоженно смотрит в глаза и пытается приподняться, словно хочет быть ближе ко мне, но тут же морщится и шипит от боли.

– Тебе нельзя, садится – напоминаю ему и подхватываю под плечи.

Держу его на весу, наверное, спина устала в одном положении. Он так близко, что непроизвольно вдыхаю его мужской тягучий запах.

Ощущаю его руки у себя на спине, он прикасается к лопаткам, и притягивает ближе к себе, от неожиданности не могу удержать его на весу, и мы опускаемся вместе на подушки.

Он проводит носом вдоль шеи, жадно втягивая воздух, от этого жеста мурашки побежали по спине.

– Не уходи Марин, пожалуйста. Не оставляй меня одного – его хриплый голос будоражит до корней волос.

Он притягивает к себе ещё сильнее, не позволяя шевелиться, укладывает головой к себе на плечо, тихонько поглаживая по голове и спине. Отчего то расслабляюсь, и вся эта ситуация с Дашей отпускает. Прикрываю глаза на секунду, наслаждаясь близостью Руслана.

– Хорошо, на пару дней останусь – шепчу ему.

– Не переживай, всё наладится – говорит хрипло – не уходи только, пожалуйста.

Ощущаю прикосновение его губ к виску, столько тепла и нежности чувствуется в этом жесте, что меня просто накрывает. Не могу удержаться и прижимаюсь губами к его щеке с чуть колючей щетиной. Ощущаю, как вздрогнули его пальцы на спине. У меня совсем мозг поплыл, наверное, от его близости.

Глава 11. Руслан

Прикрываю глаза и наслаждаюсь её близостью. Она так приятно пахнет цветами, что начинает кружиться голова. Не хочу отпускать от себя Марину. Она лежит на моём плече и от этого так тепло и приятно на душе.

Боюсь, что через два дня она уйдёт отсюда и исчезнет из моей жизни. Я всегда теряю то, что мне дорого. Я не знаю почему. Почему Господь забирает у меня всё? Ника, родителей, Яну. Что я сделал такого в жизни, чем заслужил всё это? Тем, что пахал как папа Карло, чтобы учиться в институте. Ведь родители даже тогда не стали мне помогать деньгами. Нику оплатили дневное обучение, на меня уже не хватило ни денег, ни любви как выяснилось. Днём учился, вечером работал на заводе во вторую смену. Домой приползал без рук, без ног, только ночевать. Мои поздние явления домой не устроили родителей, и они сняли мне комнату в общаге. Ну что ж и на этом спасибо, не вышвырнули на улицу. Но со второго месяца я был вынужден платить за неё сам. Потому, что мои успехи в учёбе долетели до отца. Естественно с таким графиком работы я ничего не успевал по учёбе. Ник иногда выручал, но у него другая специальность, к тому же отец, прознав про это, запретил ему мне помогать. А мне недоумку, ещё и общагу оплачивать пришлось. Пришлось устроиться в автосервис и по ночам, забыв про сон делать тачки.

Не знаю, как я всё это вывез, хвала энергетикам, наверное. Но с четвёртого курса стало легче. На заводе меня повысили, и я стал мастером участка. Зарплата поднялась, и я смог снять себе нормальную квартиру. Времени немного освободилось для учёбы. В общем, диплом я получил без троек, чему безмерно был рад.

Летел к родителям похвастаться, ведь мы с Ником закончили учиться.

Но застал я их выходящих из подъезда с чемоданами. Они собрались на море отмечать завершение учёбы Ника. Ведь у него красный диплом, а не обычный как у меня.

Мама поздравила меня, поцеловала в щёку, Ник, пожал руку, отец даже не подошёл. Он молча сел в такси, словно меня здесь и не было вовсе. Не оправдал его ожиданий.

Машина скрылась за поворотом, а я всё стоял и не мог понять, почему? Что со мною не так? Ведь я же ваш сын тоже. Но оказался совсем не нужным.

Никому не нужным…

Никому, кроме девушки, что сейчас прижимаю к груди, боюсь отпустить. Вдруг это всё опять пройдёт, закончится. Она исчезнет. И настанут мои обычные серые будни. В которых, иногда сдохнуть хочется от пустоты и одиночества.

– Ну, что освободил посуду – раздаётся голос мужеподобной женщины, что принесла обед.

Марина вздрагивает и отстраняется от меня.

– Да вот возьмите – Марина поднимается с кровати и отдаёт тарелки женщине – ужин тоже принесите ему пока нельзя вставать. Завтра только.

– Хорошо – пробурчала женщина в ответ.

– А во сколько ужин?

– В шесть – женщина скрывается за дверью.

Марина опускает взгляд. Ей неловко? Она смущается?

– Что-то не так? – решаюсь спросить.

– Нет, просто в шесть мне нужно передать всё дежурному врачу. Мо смена закончится.

– Но ты же вернёшься завтра?

Не оставляй меня пожалуйста!

– Конечно, я просто подумала, может, ты подождёшь меня? Я всё передам и вернусь, помогу тебе поужинать.

Ах вот ты о чём. Аж, дышать легче стало.

– Конечно, я дождусь тебя.

– Хорошо – она присела на кровать.

Не могу удержаться и беру её за руку, не могу не прикасаться.

– Тебе, наверное, нужно отдохнуть, поспать немного.

Может быть.

– Да я не устал, лежу целый день.

– Тебе и нужно восстанавливаться.

– С тобою как-то спокойнее – говорю, как есть, не думал, что голос подведёт.

– Хорошо я побуду рядом, постерегу твой сон – она улыбнулась – могу почитать тебе что-нибудь.

– Лучше расскажи о себе – прошу её.

Хочется узнать хот что-нибудь о тебе.

– Какой ты хитрый – смеётся – о себе рассказывать не хочешь, а меня просишь.

– Обо мне скучно и не интересно. Не хочу, Марин.

Не хочу вспоминать ничего, больно, а рассказывать и того хуже.

– Хорошо, но пообещай, что когда-нибудь расскажешь. Мне хотелось бы это услышать – её голос стал грустным.

Хотелось услышать? Ты не перестаёшь меня удивлять Марин.

– Может быть когда-нибудь – обещаю ей.

– Уже хорошо – улыбнулась тепло, аж дыхание перехватило.

Так хорошо на душе стало, что все неприятные воспоминания отошли на второй план.

Мне так хорошо с ней. Я тону в её карих глазах, медовой радужке с мелкими крапинками.

– Ну, что закрывай глазки и слушай – она погладила по руке, отчего мурашки побежали по спине.

Прикрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на её голосе, но её убаюкивающий голос так и уносит в поля, деревеньку, бревенчатую избу, в которой пахнет свежим хлебом и молоком, теплом, любовью и заботой.

– Я вернусь – слышится где-то на границе сознания, но я уже не здесь, а где-то в далёком детстве, где всё казалось таким беззаботным, и каждый день дарил радость и счастье.

Глава 12. Руслан

– Ужин – громыхает чей- то голос.

От неожиданности вздрагиваю, и спину простреливает, аж искры из глаз сыплются, зажмуриваюсь и пытаюсь выдохнуть.

Женщина с подносом еды проходит в палату и ставит на тумбочку тарелку с какой-то кашей и компот. Каша выглядит не очень аппетитно, геркулесовая что ли.

– Приятного аппетита – говорит женщина и торопится выйти.

– Спасибо – отвечаю ей.

В животе заурчало. Я обещал Марине дождаться её, но аппетит проснулся, да и каша пока тёплая может ничего на вкус будет.

Стелю полотенце на грудь и тянусь к тарелке, стараясь не обращать внимания на боль в пояснице.

Каша, это же не пюре, через край не стечёт.

Пристраиваю тарелку на груди. Немного неудобно и приходится горбиться, чтобы не обляпаться, но есть хочется.

Конечно, хотелось бы, чтобы сейчас в палату зашла Марина, улыбнулась мне и помогла, но я должен быть самостоятельным. И не обязана она, со мною возится, но очень этого хочется, наверное, потому, что я эгоист.

Немного приноровившись, получается поесть. Хотя каша, одним словом не очень. Зато полезная, наверное.

Приговорив ужин, ставлю всё аккуратно на тумбочку. У меня всё получилось и, даже не испачкался. Моя маленькая победа за сегодня, не считая операции. Надеюсь, она мне поможет, и эта боль наконец-то пройдёт, отпустит и я смогу жить и ходить как нормальный человек.

А я и забыл уже как это, нормально жить, строить планы на будущее…

Неожиданно открывается дверь в палату и моё сердце подскакивает. Марина?

Но вместо неё в палату заходит молодой врач.

– Добрый вечер. Как себя чувствуете?

– Хорошо – отвечаю на автомате.

– Можно вас осмотреть? – берёт край одеяла.

Не мешаю ему, и он стягивает одеяло с меня.

– О уже в корсете, хорошо. Давно?

– С обеда – отвечаю.

– Надо снять. Не больше четырёх часов в день.

Он расстёгивает корсет.

– Повернитесь на бок, мне нужно посмотреть шов.

– Хорошо.

Пытаюсь не спеша повернуться, но всё же больно и без корсета, почему-то страшновато шевелится.

– Вот так – он поторапливает меня и резко поворачивает, надавливая на плечо. Чуть не вскрикиваю от боли, прикусываю губу и пытаюсь выдохнуть.

Он прощупывает шов через повязку, чувствую каждое нажатие, больно.

– Хм, припухло.

Он отклеивает повязку.

– Не очень, сейчас скажу сестре, чтобы обработала, воспалился шов.

Вот только этого мне не хватало.

– Нужны, противовоспалительные, но Марина Алексеевна говорила, что вам ничего нельзя такого.

Значит он дежурный врач. И если Марина ему всё рассказала, значит, она уже ушла домой. И не зашла ко мне…

А я ведь ждал её…

– Ладно, пока обработаем просто. Я переговорю с ней, и если разрешит, то поставим противовоспалительное.

– У меня аллергия – напоминаю ему.

– Я знаю, но, если попробовать с антигистаминным, может что и получится, надо наблюдать – он приклеивает обратно пластырь – сейчас вам просто обработают не переживайте.

Он выходит из палаты.

Значит, ты всё-таки ушла Марина, хотя обещала вернуться, и я это помню. Обидно, что твои обещания ничего для тебя не значат. А я поверил.

Слышу, что дверь открывается, но я уже точно знаю, что это не она.

Шов мне обработали, посуду забрали, и ложиться на спину запретили. Стоило тебе исчезнуть, как мой организм начал сыпаться без тебя. Да что это такое-то. Нельзя так привязываться к человеку, ведь разочаровываться в нём будет в разы больнее.

Прикрываю глаза и пытаюсь уснуть, за окном темно и свет в палате никто мне не включил. Темно и холодно, за окном идёт снег и в свете фонаря смотрится так красиво и тихо. Есть в этой тишине что-то завораживающее. Сейчас бы гулять под этим снегом, держать за руку ту, что дарит мне тепло и спокойствие. Ну и пусть она сегодня не зашла ко мне вечером, но она повлияла на дежурного врача с учётом всех требований и это приятно.

Но вот то, что шов воспалился, не радует совсем. Надеюсь, ты меня поставишь на ноги Марина, ты же обещала завтра. Хотя… Ты сегодня тоже обещала и не пришла.

Слышу, дверь открывается, но свет не включают, странно. Кто-то тихонько подходит к кровати.

– Ты спишь? – слышу знакомый голос и хочется улыбаться от счастья, что затапливает грудь. Ты всё-таки пришла.

Глава 13. Марина

Руслан засыпает под мой рассказ, про детство в деревне у бабушки. Да я приехала сюда учиться из пригорода, но он навсегда в моём сердце. Я очень люблю родной посёлок. Жаль, что родители всё же продали бабушкин дом и переехали сюда вслед за мною. Квартира, что купили родители не сравниться никогда с домом, в котором мы жили раньше. Он был большой, с красивым садом, в котором мама всегда выращивала розы. Мне порой не хватает той размеренной, тихой и уютной жизни, которая была там.

Два года назад не стало моего родного и любимого папы. Он попал под машину, его не успели довезти до больницы. Мама мне кажется до сих пор не приняла этого, но старается держаться. Всё пытается сосватать меня сыновьям своих подруг, но… у меня нет желания так знакомиться. Словно корову на смотрины приведут, сгожусь или нет. Нет, это не для меня. Моя судьба мимо не пройдёт и если суждено, то зацепится, а если нет, то нет.

В институте был один человечек, который стал мне дорог. Мы встречались с ним даже несколько месяцев. Я поверила, впервые в жизни была счастлива очень, но…

Ему предложили вакантное и хорошо оплачиваемое место в другом городе. И меня с собою он не позвал…

Мы расстались вроде бы мирно, но почему-то было чертовски обидно понимать, что я для него была лишь временным увлечение, и переезд он давно планировал, только мне забыл об этом сказать…

Как-то так.

Об этом я естественно не стала говорить Руслану, да он бы и не услышал. Он так быстро уснул. Наверное, организму много сил требуется на восстановление.

Пока он спит, рассматриваю его. Его чуть вьющиеся волосы прядками спадают на лоб. У него широкие скулы и волевой подбородок. Пухлые слегка приоткрытые губы, они у него такие нежные. Вспоминаю, как поцеловал в висок, аж, дыхание сбивается. Его длинные ресницы чуть трепещут. Его внешность настолько притягательна, что не хочется отпускать его руку и уходить, хочется, как можно дольше быть рядом.

Слышу, дверь в палату приоткрывается и заглядывает Аня. Показываю ей, чтобы не шумела, и она останавливается.

Тихонько поднимаюсь, чтобы его не разбудить и выхожу из палаты.

– Марин, там Татьяна тебя искала, просила к ней подойти.

– Хорошо, спасибо, Ань.

Девушка кивнула и пошла на пост.

Поднимаюсь к Татьяне и нахожу её на посту.

– Ну наконец-то, тебя не дождаться сегодня – ворчит она.

– А что случилось?

– Вот анализы Каримова забери, после операции взяли.

Просматриваю показатели, пока всё не совсем плохо, СОЭ повышенный, возможно повлияла операция. Надо будет проверить через пару дней.

Через пару дней меня, возможно выпрут отсюда, размечталась об анализах.

– А когда приходит дежурный врач и где его найти.

– А Максим Леонидович к пяти обычно подходит в ординаторскую.

– Спасибо.

Иду в ординаторскую, там моё законное рабочее место на сегодня и прятаться от Даши я не намерена.

Открываю дверь, в ординаторской никого. Как хорошо. Прохожу к своему столу и присаживаюсь в кресло.

Прикрываю глаза на пять секунд и наслаждаюсь тишиной, которую нарушает телефонный звонок общего телефона. Беру трубку.