Степное проклятье

Степняки презирали грамоту и сами книг не писали, но обожали рассказывать сказки и сочинять длинные песни. Еще одним любимым ими жанром были описания битв, превращенные в напевные тексты, которые только сами степняки могли воспроизводить дословно. Домовики терпеливо записывали эти тексты, больше из собственного трудолюбия, чем из интереса к кровожадным хроникам. Ничего заслуживающего внимания по поводу гор Леонард не нашел на полках с книгами степняков.

А вот на полках с книгами валгалиан домовик наткнулся на кое-что действительно интересное. Валгалиане не раз пытались пересечь горы, но неудачно. Зато в горах их ждали необычные встречи, которые они описывали в легендах о своих героях. Валгалиане имели собственные письменность и язык до времен эпидемии, уничтожившей большую часть их населения. Устный язык домовики помогли им восстановить, а вот письменный пришлось создавать заново на основе письменности домовиков. Часть старых книг валгалиан теперь уже невозможно было прочитать, но на полках библиотек они продолжали храниться.

Точнее, их было невозможно прочитать какое-то время тому назад. Будучи любителем головоломок, а также подстегиваемый тревогой, внушаемой черными священниками, Леонард уже год как смог восстановить старый алфавит валгалиан, пользуясь тем, что хорошо знал имена всех их легендарных героев, а также тем, что старые книги валгалиан были хорошо иллюстрированы и имели надписи под картинками и картами, которые вполне можно было соотнести с географическими названиями, сохранившимися со старых времен. Расшифровав алфавит, он перевел старинный сборник легенд валгалиан на их современный язык и отослал свой труд в совет домовиков, который был весьма впечатлен его открытием. Книгу должны были переписать в нескольких экземплярах и подарить валгалианам в их хранилища книг.

Но искал Леонард не славу. Он лихорадочно перелистывал страницы старых валгалийских книг в поисках хоть каких-то сведений о горах и их обитателях. И вот наконец он обнаружил сборник легенд о валгалианине Кире, который пытался пересечь горы. Переводя сборник, домовик нашел несколько удививших его описаний. Согласно легендам, Кир был спасен во время горного обвала горными людьми. Горные люди принесли его, раненого, в свои пещеры и заботились о нем, пока он не выздоровел. В легенде о горных пещерах описывались обычаи горных людей, их уклад жизни и, что поразило Леонарда, их удивительная ученость. У горных людей была богатая библиотека, и они знали все о людях, населявших разные миры, а также об их врагах, часть из которых были заточены в горных пещерах.

Если где-то и были ответы на вопрос о врагах людей, то они были именно в пещерной библиотеке. И не о ловцах ли душ, тех, о которых упомянула накануне Элина после ночной встречи со стражем-валгалианином, шла речь в легендах о Кире? Что, если враги из пещер, кем бы они ни были, выбрались на свет? Что если враги из легенд и ловцы – это одно и то же, а священники служат ловцам?

Жаль, что он так поздно сумел добраться до нужной ему легенды. Жаль, что он так поздно узнал, что горные люди – это не выдумка. И как же жаль, что он так поздно связал степное проклятье и зло, которое описывали легенды. Он мог бы гораздо раньше добраться до гор и найти горных людей и их книги. Как-бы не было теперь слишком поздно!

С этими мыслями он вышел из своей каморки и пересек зал библиотеки. Он собирался навестить Элину и Иву и узнать, не проснулась ли девочка. Когда он закрыл дверь в библиотеку, из полумрака коридора навстречу ему шагнул высокий человек. Черный священник. Похоже, священники не собирались оставлять его в покое.

– Что ты делал вчера ночью в спальне у дочери короля? – безо всяких предисловий злобно прошипел священник.

– Я должен быть там, где нужен как лекарь, – ответил Леонард, внутренне удивляясь собственному спокойствию перед лицом откровенной злобы. Он хотел дать более подробное объяснение, но остановил себя. Это прозвучало бы как оправдание, а оправдываться он не собирался, тем более перед черным священником.

– Власть домовиков в степных замках кончилась, домовик, – теперь уже спокойнее произнес священник. Взгляд его холодных серых глаз был пристальным. – Больше вы не будете отнимать у степняков свободу и своей магией лишать их воли. Ты думаешь, мы не знаем, как вы подчиняете людей во время так называемого лечения? Пора тебе покинуть замок, домовик. Пока не поздно, – в голосе священника теперь уже звучала угроза.

– Я покину замок только, если этого потребуют король или королева, – твердо ответил Леонард.

– Тогда пеняй на себя, – последовал отрывистый ответ, и священник зашагал прочь по коридору.

Сердце домовика мучительно сжалось от страха, тревоги и гнева на священника. Король Томан был неизлечимо болен и полагаться на его защиту в замке было совершенно бессмысленно. И если ему придется все-таки покинуть замок, королева с детьми останутся совершенно беззащитными.

Леонард пытался помочь королю, но жизненная сила старого короля была истощена настолько, что ни одну из волн жизни нельзя было использовать, чтобы соединить с основной волной, волной воли. Когда Элина тайком привела Леонарда к королю, было уже слишком поздно. А раньше подступиться к королю не позволяли ему черные священники.

Вообще, домовики Туманного Королевства – те, что проживали в степных замках, – честно пытались помогать степнякам в замках и степных деревнях, но степное проклятье отличала странная особенность. Волны жизни не просто истощались, но также теряли эластичность и гибкость. Если домовики пытались соединить истощенные волны жизни проклятых степняков с их более здоровыми волнами, слабые волны просто-напросто ломались и исчезали совсем.

Теперь-то он знал, что меняли волны жизни черные нити проклятья, но лишь благодаря случайному стечению обстоятельств эта тайна открылась ему. Если бы не слабое свечение, которое излучало тело Ивы или что-то внутри нее, никогда бы ему не разглядеть нитей проклятья.

Так неужели теперь, когда он смог нащупать источник болезни степняков, он не попытается помочь? Неужели просто так бросит все и сбежит с поля боя?

Что совет Домашнего Леса делал, когда он слал в лес послание за посланием, умоляя прислать ему на подмогу лесных целителей? Вот именно, совет помалкивал, не отвечая на тревожные послания из Туманного Королевства. Словно не слыша предостережения, словно забыв о том, что судьба степняков поставлена под удар. Зато теперь совет просто хочет лишить степняков какой-либо помощи вообще!

Леонард постоял немного в темном коридоре, потирая виски и качая головой, а потом с новой решимостью двинулся к комнате Ивы. Он не даст себя запугать. И он решит страшную загадку, чего бы ему это ни стоило. Поможет королеве и доберется до горной библиотеки, чтобы добыть ответ. Ответ был там, он знал это совершенно точно.

Глава 8 ПРОБУЖДЕНИЕ

– А ты когда-нибудь видел эту странную матушку? Ты знаешь, кто она? – с любопытством спросила Лесовика темноволосая девочка.

– Я видел матушку и знаю её, правда, под другим именем, – ответил Лесовик.

– А почему ты никогда нам об этом не рассказывал? Кто она такая? – воскликнула светловолосая.

– Не будем забегать вперед, друзья мои, – отозвался Лесовик.

Ива проснулась на рассвете, проспав целые сутки с момента своего возвращения в замок. Элина почувствовала сквозь сон, как рука девочки тихо коснулась её волос. Она обещала себе не засыпать, но не удержалась и прилегла рядом с девочкой, когда свеча на столе погасла, а ночь стала глухой и черной. Элина открыла глаза и увидела, что дочь смотрит на неё, не отрываясь.

– Как хорошо, что ты со мной спала, – сказала Ива. Она положила голову на плечо матери и стала перебирать её волосы. – Почему ты ко мне пришла? Я долго спала?

– Долго, – ответила Элина. – Ты не помнишь, что случилось прошлой ночью?

Девочка широко распахнула глаза:

– Не помню. А что-то случилось?

– Ты куда-то исчезала ночью и вернулась под утро раненая. Нога была вся в крови.

Лицо девочки омрачилось:

– Ты что, следила за мной? -

Голос её прозвучал неожиданно резко.

– Как ты могла?

Она напряженно села в постели.

– Я не следила. Я случайно увидела тебя в окно, когда ты выбиралась из замка, – сбивчиво начала объяснять Элина.

В дверь осторожно постучали.

– Это, должно быть, Леонард. Я просила его позаботиться о твоей ране, и он собирался проведать тебя с утра.

Элина подбежала к двери и открыла ее домовику.

– Как ты себя чувствуешь? – сразу же осведомился он у Ивы. Девочка пожала плечами, как будто не понимая, о чем он говорит.

– Нога, – уточнил домовик и показал на раненую ногу под одеялом. Девочка спустила ноги на пол, подняла полы ночной рубашки и принялась с удивлением разглядывать длинный шрам на ноге.

– Ты совсем ничего не помнишь? – обеспокоенно спросила Элина.

– Не помню, – задумчиво сказала девочка.

– А сон тебе никакой не снился? – спросил домовик. Элина слегка кивнула ему, давая понять, что поможет разговорить девочку.

– Сон снился, страшный, – неохотно ответила Ива.

Элина села рядом с девочкой и обняла её: – Расскажи, что ты помнишь из этого сна.

– Помню озеро, – сказала девочка очень тихо. – Мне нужно было кого-то найти на берегу, следить за кем-то. Помню, что сильно замерзла там. Еще помню, что бежала по лесу, и какой-то зверь напал на меня сзади. Я едва вырвалась.

Она закрыла лицо руками и задрожала.

– Все позади, – Элина гладила ее по голове. – Все кончилось, все хорошо, ты с нами, дома.

Девочка неожиданно вырвалась из ее рук и бросилась к двери. Элина едва успела удержать её.

– Я должна идти, – вскрикнула девочка. – Мне нужно.

Но Элина крепко держала ее: – Куда ты должна идти, милая? И зачем?

Девочка молчала.

– Ты должна прийти к священникам? – тихо спросил домовик. – Ты должна им рассказать о том, что видела ночью?

– Мне нельзя говорить об этом, – вскрикнула девочка, пытаясь вырваться из рук матери. – Особенно таким как ты, – в её голосе вдруг появилась ярость, и её рука сжалась в кулак, которым она погрозила Леонарду. – Ты такое же чудовище, как и все они, эти звери из Черного Леса. Притворяешься добрым, а самому нужно только, чтобы мы потеряли осторожность и перестали защищаться.

Домовик ничего не ответил девочке, но они обменялись с Элиной взглядами. Оба были ошеломлены неожиданной и яростной вспышкой девочки, которая явно повторяла внушенные ей священниками мысли.

– Ива, мы хотим помочь тебе, – Элина не выпускала девочку из рук. – Ты была серьезно ранена, и мы волнуемся за тебя. Ты даже не представляешь, что я пережила, когда ты все не возвращалась в замок. Я думала, что умру.

На глаза Элины навернулись слезы, и девочка, увидев это, вдруг перестала вырываться.

– Мамочка, не плачь.

– Я не плачу, Элина пыталась улыбаться сквозь слезы, которые вдруг полились из её глаз ручьями. Остановить их она не могла, но лихорадочно пыталась стирать их со щек.

– Я хочу, чтобы все было как раньше, – сказала вдруг девочка. – Чтобы ты рассказывала нам о своей бабушке и о замке, и чтобы ты читала нам сказки. И чтобы мы рисовали карты и играли в острова.

Элина снова обняла девочку, слезы, наконец, прекратились. – Конечно, все так и будет. Что нам мешает? Сегодня же расскажу тебе новую сказку, очень добрую сказку. Не нужно тебе так бояться. Лес – это всего лишь лес, даже если мы чего-то о нем не знаем. Помнишь, как мы нашли черного котенка из леса, и Леонард помог нам его вылечить?

– Я хочу, чтобы наша кошка вернулась, – пробормотала девочка.

– Обязательно вернется, уверила ее Элина. – У нее сейчас, наверное, котята, вот она и занята, но она обязательно вернется, как только они подрастут и станут взрослыми.

– А я не хочу быть взрослой, не хочу, – пробормотала Ива.

– Да какая же ты взрослая? Тебе всего тринадцать, – Элина не могла не улыбнуться. – Ты моя маленькая девочка.

– Ты просто не знаешь, какая я на самом деле! – к Иве вдруг снова вернулся тот пугающе резкий и злой голос, который так ошеломил Элину. Но Элине почудилось в этом голосе еще и отчаяние.

Девочка вырвалась из её рук и бросилась к двери.

– Я буду ждать тебя, – бросила ей вдогонку Элина. На секунду девочка оглянулась и тут же исчезла за дверью.

Элина беспомощно села на кровать.

– Да, священники потрудились на славу.

– Она очень испугана, – кивнул Леонард. – Детей еще легче чем взрослых заставить поверить, что вокруг – одни враги. А тех, кто поверил, легче заставить делать то, что тебе нужно.

– Меня пугают ее провалы в памяти, – вздохнула Элина. – Валгалианин Ксандр, который видел ее той ночью в степи, считает, что в неё вселился ловец душ. Ты заметил, как она резко менялась? То была прежней доброй девочкой, то вдруг становилась резкой и злой.

– Я заметил, но давай пока не будем сами себя пугать. Мне кажется, тут не столько в ловце дело, сколько во влиянии священников. Помнишь, я просил тебя немного последить за Ивой? Думаешь, ты сможешь это сделать?

– Постараюсь, обещала Элина. – Сделаю всё, что в моих силах!

***

Ночной ветер всколыхнул озерные воды, и Ксандр заметил, как Крылатый поплотнее закутался в плащ. Дождаться русалки им так и не удалось, видимо, она сказала все, что посчитала нужным и не хотела продолжения разговора. Они сидели на коряге у воды довольно долго, молчали и прислушивались к каждому всплеску, надеясь, что русалка или кто-то из ее подружек поднимется на поверхность и заговорит с ними. Но над озером царила тишина, даже удивительные стрекозы волшебного озера не вели больше свои игры.

Наконец, оба почувствовали, что ждать больше нечего и можно отправляться назад. Крылатый решил отправиться в горы на крыльях, не теряя ни минуты, так как потеря тепла была для него и без того слишком большой.

– Друг вагалианин, – сказал он перед тем, как распрощаться с Ксандром. – Я ведь хотел вернуться в поселок и поговорить с вождем. Но поговорю с тобой, потому что ты, пожалуй, разберешься в этом вопросе ничуть не хуже. К тому же вождь тебе доверяет, и вы и без меня сможете договориться. А вернусь я в поселок через два дня на третий, чтобы узнать ваш ответ.

Ксандр удивленно смотрел на Крылатого. Какие еще новости он узнает? За последние несколько дней весь его привычный мир пошатнулся и казался зыбким и ненадежным, словно сон и явь поменялись местами.

– К нам в горные пещеры начали стекаться степняки, вот уже года два как. Сначала они просто сбегали от степного проклятья из своих деревень в горы, но в горах они гибли без счета, потому мы показали им путь в пещеры. Мы знаем, что вина за выпущенное из горных пещер зло лежит на нас, потому хотели помочь людям в их беде.

Крылатый вздохнул и продолжил:

– Степняков в пещерах становится все больше, и нам нужна помощь. Нас, горных жителей, мало, очень мало. Мы и живем-то по большей части в глубинных пещерах, те пещеры, что ближе к поверхности, для нас не годятся. Нам трудно прокормить степняков, а охотиться в горах они не могут. Они крестьяне, не охотники, да и охота в горах особая. Если бы не крылья, и мы бы охотиться в горах не смогли. Однако, покидать пещеры мы можем лишь очень ненадолго, так что пока с охотой осенью мы еще держимся, но не знаю, что будет зимой.

Ксандр внимательно слушал своего спутника, пытаясь понять, к чему тот клонит. Валгалиане кое-что слышали о бегстве степняков в горы, но были уверены, что это путь к смерти. Но какому валгалианину придет в голову волноваться о степняках? А вот пещерным жителям, как оказалось, было до этого дело.

– Мы поняли, Ксандр, что просто приютить у себя всех беглецов мы не сможем. Нам нужно как-то подтолкнуть степняков к решению. Понимаешь, какому?

Ксандр не был уверен, что понимает своего спутника, поэтому он отрицательно покачал головой.

– Степнякам нужно вернуть себе степь. Им нужно бороться за себя и свою землю. Нельзя просто спрятаться от той беды, которая нагрянула в степь.

Ксандр начал понимать, к чему клонит Крылатый, но понимал ли тот, что валгалиане испокон веку враждовали со степняками и никогда не согласятся помогать пещерным беженцам?

– Степнякам нужен кто-то, кто организовал бы их и объяснил им, что делать. Им нужно оружие. Их нужно как-то обучить сражаться и повести их в бой. Что, если валгалиане могли как-то помочь тем несчастным, что лишились своих степных домов?

Итак, просьба была произнесена, высказана с детской наивностью, что делало её еще более невыполнимой. Ксандр довольно долго молчал, не понимая, как объяснить своему спутнику всю немыслимость его просьбы.

Но ведь со своей стороны он готов был помочь степнякам, разве не так? А что, если найдутся и другие валгалиане, кто тоже согласился бы помогать беженцам? А оружие … оружие можно изготовить не только из валгалийского железа. Пожалуй, он не будет так уж спешить с отрицательным ответом. К тому же ему в голову вдруг пришла одна довольно неожиданная мысль, которую он решил обдумать после прощания с Крылатым.

– Лично я готов помочь всем, чем смогу, – немного помолчав, ответил он. – Не могу ручаться за всех моих сородичей, ведь между нами и степняками – многолетняя вражда. Но не исключаю, что кто-то согласится помочь и с вождем поговорю.

– Я так и думал, что ты не откажешь мне в помощи. Ведь ты не такой, как другие.

Ксандр попытался понять выражение лица своего спутника, но было слишком темно. Что он имел в виду, когда говорил, что Ксандр не такой, как другие? О чем он догадался?

– Дашь мне ответ через три дня, – обрадованно продолжил Крылатый. – Я знал, что могу на тебя положиться, Ксандр. Валгалианин, полный тайн и секретов.

***

Томан умер в тот же день, когда проснулась Ива, но ближе к вечеру. Еще за обедом в трапезной он был жив и даже прислушивался к тому, о чем говорили за столом, а ближе к ужину, лежа в постели в своей комнате, он закрыл глаза и уже не открыл их.

Элина была одной из первых, кто узнал об этом. Она пришла к нему в спальню перед ужином проведать его, увидела заплаканное лицо старой служанки у его постели и напряженное лицо стражника у дверей и сразу же поняла, что случилось. Сердце тревожно забилось, а на глаза от напряжения навернулись слезы, которые она не успела смахнуть, когда в комнату шагнули Шпион и главный черный священник с большим синим камнем на груди, помещенным в серебряный полумесяц. Элина постаралась отойти как можно дальше от них, в угол комнаты, где она села на стул и отвернулась, закрыв лицо платком. В присутствии Шпиона Элина всегда ощущала себя зверем, на которого ведется охота. Закрыть лицо платком – это был вовсе не естественный жест скорби, хоть он и выглядел таковым, но инстинктивная реакция, словно не видя его, она не признавалась самой себе в его существовании.

Она слышала, как Шпион и священник подошли к постели, постояли, вероятно, изображая друг перед другом скорбь, и развернулись, чтобы уйти. Когда она подняла взгляд, черный священник уже вышел, а Шпион задержался в дверях, пристально глядя на нее. Еще секунда – и он исчез за дверью, оставив в ее душе ощущение надвигающейся беды.

До шестнадцатилетия Алека оставался всего месяц, до этого он официально не мог стать королем. Это означало, что бразды правления на этот месяц отойдут Шпиону, потому что в Туманном Королевстве власть передавалась только по мужской линии, и сама она никак не могла занять трон до дня рождения Алека. А получив власть в свои руки, Шпион ни за что не захочет с этой властью расстаться. Томан не смог дожить до шестнадцатилетия сына, и теперь случится то, чего Элина боялась все это время: Шпион постарается уничтожить племянника, пока Алек не добрался до престола.

Если бы она могла каким-то чудом перенести своих детей в безопасное место из замка, она, ни секунды не сомневаясь, сделала бы это. В рыбацкий поселок, в степную деревню, лишь бы подальше от трона, от войны, от смерти. Она не мучилась бы вопросом, имеет ли право отнимать у сына корону. Она просто унесла бы его подальше от опасности, не терзаясь никакими сомнениями. Увы, это было невозможно.

Вплоть до самых похорон Томана, она не имела возможности даже увидеть сына, не то, что поговорить с ним. Разумеется, Шпион спешил с похоронами. Разумеется, его не волновало, что, согласно традициям, тело короля должно было быть доступно для прощания любому степняку в течение трех дней. Он велел хоронить брата на следующий же день после смерти, что было неслыханно рано. Не мог дождаться дня, когда проснется королем.

Именно из-за спешки с похоронами Томана провожала на кладбище не такая большая толпа, которая обычно собиралась по таким серьезным случаям. Знать из дальних замков королевства просто не успела добраться вовремя, а крестьян из окрестных деревень было на удивление мало. Процессию вели черные священники, что было необычно, потому что служители старых богов были изгнаны из замка не так давно, и присутствующие на церемонии не очень хорошо представляли себе, как им следует себя вести.

Жрец бога огня – семейного покровителя королевской династии в Туманном Королевстве – обычно пел похоронную песню в течение всей церемонии. Затем, его помощники из святилища бога при кладбище приносили свечи, сделанные из специального воска с благовониями и дающие необычно яркое пламя, расставляли их вокруг тела, и к песнопению после этого присоединялись все присутствующие на похоронах. Когда свечи догорали, тело вместе с важными для него при жизни вещами, погружалось в землю.

Сейчас похоронную процессию вели черные священники, мрачные, торжественные. Собственно, как всегда. На их лицах, наполовину закрытых капюшоном, всегда была маска мрачного высокомерия. На сей раз высокомерие было слегка разбавлено притворной скорбью.

Про себя Элина возносила молитву богине земли, древней покровительнице всех степных женщин, прося ее принять её супруга и отвести беду от ее сына.

– Отвори ворота для мужа. Запри ворота для сына, – творила она неслышную молитву, опустив глаза на землю.

Перед тем, как опустить тело в землю, главный священник с синим камнем в серебряном полумесяце произнес речь. Голос у него был глубокий и обладающий странной убедительностью. Он говорил о том, что Томан был верным служителем бога вечности, и за это бог даровал ему спокойную смерть во сне. К вечности Томан прикоснется, оставшись в памяти любящего его народа, который продолжит начатое им дело. И так далее, но Элина уже не слушала, потому что приблизительно знала, к чему все сведется: к борьбе с врагами бога вечности, мерзкими чудовищами леса.

Все это она много раз слышала, а важнее для нее в этот момент было донести молитву до богини земли.

– Отвори ворота для мужа. Запри ворота для сына.

Богине земли не было дела до вражды людей и чудовищ, ведь все были её детьми. И чудовища, так же, как и люди, наверное, обращались к ней. Именно поэтому среди всех голосов, обращенных к богине, нужно было донести ей свой голос и свою просьбу. Причем сделать это нужно было самой, без помощи жрицы, изгнанной из замка священниками, горячо взывая к богине неслышным внутренним голосом.

Наконец, тело было предано земле, и толпа начала понемногу расходиться. Для крестьян были накрыты столы во дворе замка, а знатные семьи должны были собраться в трапезной. Элина стояла, опустив голову, когда вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд. Поднимая глаза, она уже знала, что это был Шпион. Он стоял напротив нее, по другую сторону только что засыпанного могильного холма, и на лице его была – вот этого Элина никак не ожидала – грустная и сочувствующая улыбка. Она улыбнулась в ответ, не могла не улыбнуться, и он мгновенно отвернулся.

Элина ушла с могилы одной из последних, и, когда она очнулась от своих мыслей, она вдруг обнаружила, что рядом с ней стоит Алек. Для своих неполных шестнадцати лет мальчик был высоким, но очень худым. Выглядел он понурым. Его обычно милое и совершенно детское лицо было словно подернуто дымкой усталости. Элина не осмелилась тронуть его за руку, знала, что он стеснялся каких-либо проявлений симпатии и родства на людях, а ведь ей так хотелось утешить его. Мальчик был искренне привязан к отцу и считал его великим воином, и ей была понятна его грусть. То, что он подошел к ней и молча стоял рядом, означало, что он нуждался в ней. Элина улыбнулась ему ободряющей улыбкой и заметила, что он слегка кивнул в ответ. Это её успокоило.

Она обязательно должна была в ближайшее время поговорить с ним о том страшном, что происходило в замке и в королевстве, о ловцах душ и болезни сестры. Мальчик должен знать правду. А также ей нужно было срочно придумать, как заставить его на месяц покинуть замок, под предлогом военных учений в каком-нибудь дальнем замке. Лишь бы заставить его на время быть подальше от Шпиона, до того момента, пока Алек не взойдет на престол. Притворно-сочувствующей улыбке Шпиона доверять было никак нельзя.