За туманными вратами

Ближе к вечеру Атхарва Кашьяп ушел в неизвестном направлении. Кишор исчез со двора, и я наконец вышла на улицу. Солнце опускалось к дальней горе на западе, а значит, скоро должно было стемнеть. Ласковый ветерок разбросал волосы по плечам и забрался под тунику. Я прошла мимо бетонного колодца с растущим рядом баньяном. Между деревом и подпоркой висел гамак. Вокруг него кто-то небрежно расставил несколько пней – кажется, это вполне в духе Дэва. Я подошла к реке. Вода плавно обтекала серые валуны, разнося свежесть по округе. На другом берегу, немного поодаль, собрались на водопой горбатые коровы, а рядом примостились птицы. Пестрые цветы понемногу смыкали бутоны, готовясь к ночи. Я села на камень, где мудрец провел несколько часов, сняла обувь и опустила ноги в воду. Холодная Бхагирати одновременно бодрила и умиротворяла.

Сколько я так просидела, не знаю, но, когда подняла глаза, солнце спряталось за гору, коровы ушли, а птицы улетели. Я осмотрелась. На другом берегу стоял человек в черной накидке и капюшоне. Это был тот самый человек, которого я видела на холме. Он смотрел на меня. Лица его я не видела, но его присутствие меня сильно взволновало. Я и сейчас не смогла бы объяснит, почему. Вскоре он развернулся и молча исчез в лесу, как будто и не было.

Несколько минут я зачарованно смотрела ему вслед.

После ужина зарисовала таинственный силуэт карандашом. Получилось с первого раза. Так и уснула на лежанке.

***

Наступило утро. Я еще не полностью проснулась, но в сознание проникла тихая мелодия. Подобно звездному свету, пробивающемуся к дальним уголкам вселенной, пение флейты окутало каждый клочок земли, каждое деревце, каждую клеточку моего тела. Энергия разливалась повсюду, наполняя жизненной силой, проясняя сознание.

– Пошла! Пошла! – донеслось с улицы, а за словами последовало ленивое мычание. Затем загремели ведра – наверное Агата набирала воду в колодце. На улице разгорелась небольшая перепалка – кажется, ее муж принес молоко, но забыл купить муку у лавочника в деревне. Агата ругала бедолагу, перескакивая с английского на хинди и обратно. У окна в комнате, где я спала, щебетали птицы. Кто-то шаркал обувью по гравийной дорожке. Сон испарился. Мне не терпелось отправиться к тете. Я вылезла из-под одеяла, привела себя в порядок и вышла.

Солнце залило двор светом и теплом. Увидев меня, Агата радостно помахала, полила мне на руки воду и подала чистую ткань. За такое короткое время мы отлично поладили. Под баньяном лежал Кишор. Кажется, я больше не боялась его. Я улыбнулась и кивнула, а он в ответ полоснул пренебрежительным взглядом. Сомнений не осталось – лев и Кишор точно одно существо. Гудду носился за бабочками, раздвигая желтые цветы, а на баньяне, вглядываясь вдаль, откуда текла Бхагирати, сидел Пакши. Агата бросила под дерево циновку и принесла поднос с чаем.

– Садитесь, – сказала она.

– Только не надо на «вы»! Пожалуйста! – я улыбнулась, – Я Мила.

– Ладно, – она улыбнулась в ответ.

– А кто играл на флейте?

– Ты про ужасный звук по утрам? – Неожиданно подошел Дэв, присел рядом и налил себе чай. – Как спалось?

– Очень хорошо, спасибо, – сказала я, – А мне понравилось. Кто это играл?

Дэв скривил лицо.

– Есть один идиот.

– Почему идиот?

– Не хочу о нем говорить. Сегодня такое хорошее утро. Давай пить чай, а дедушка сейчас придет.

Агата принесла картофельные лепешки. Чай, щедро сдобренный перцем, щекотал горло. С реки летели капли воды, падая на кожу, в чай или на лепешки. Я с удовольствием поела.

Вскоре пришел Атхарва Кашьяп. Он улыбался, и его глаза лучились добротой.

– Если хочешь волшебства, нужно просыпаться раньше, дочка, – он присел на циновку, держась за спину и кряхтя, – Завтра сам тебя разбужу.

– Завтра? – я подавилась чаем и закашлялась. – Разве я не пойду к тете?

– Что тебе сказать, дочка. Ты, конечно, можешь уйти. Но у меня больше нет сомнений – ты должна остаться, – он почесал лысину и сделал глоток. – Агата! Неси еще перчику.

Агата выскочила из хижины, словно стояла у двери и ждала команды. Атхарва Кашьяп щедро насыпал черного перца в кружку:

– Никакого вкуса без перчика, как вы это пьете! – он чихнул, – Вот это я понимаю.

– Почему я не могу уйти? – спросила я.

– Учитель. Теперь я твой учитель, не забудь. Ты можешь уйти, дочка, но подумай сама. Как только ты попала в наши места, ты стала другой. Ты знаешь наш язык, хоть никогда его не учила, ты слышишь то, что недоступно обычным людям, – учитель смотрел на реку, – Тебя заметили ракшасы. Разве они преследуют кого попало? Да и чего они разбушевались?

– И что это значит? – я поставила чашку и внимательно слушала Атхарву Кашьяпа. Называть его учителем не поворачивался язык. Трудно было спорить со всем, что он сказал.

– Я пока не уверен. Но это точно неспроста, дочка, – он посмотрел мне в глаза, – Прошлой ночью я кое с кем встретился, посоветовался. Одно ясно – ты должна остаться здесь и участвовать в расследовании.

– Каком расследовании? – удивилась я.

– Мы должны узнать, что происходит и кто виноват.

– Но я ничего такого не умею.

– Ты можешь больше, чем думаешь. И я обязательно узнаю, что именно и почему, – учитель отломил кусочек лепешки, положил его в рот, прожевал и проглотил, наблюдая за течением реки. – Я пойду в горы. Мне нужна медитация. А вы пока займетесь делом.

Все это время Дэв сидел молча, поглядывая то на меня, то на деда, то на Агату, которая суетилась, бегая из дома до нашей импровизированной столовой и обратно, чтобы принести то кусок масла, то баночку с джемом.

– Какой план? – спросил Дэв, откладывая лепешку.

– Для начала идите в город. Пусть Мила встретится с родными, проведает сестренку. Но главное – сходите на рынок и послушайте, что говорят люди.

– Потом идите в горы. – продолжил Атхарва Кашьяп, – Пусть дева ткет вуаль для Милы – сразу испытаете в пещере видений. И не забудьте про деревню. Многие в городе грешат на проклятую деревню. Поговорите с ними. Разузнайте.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, но, возможно, я могла бы остаться у тети…

Мой голос звучал настолько неуверенно, что напоминал писк.

– Конечно, ты можешь, дочка. Но подумай немного. У тебя появится собственная вуаль!

Учитель поднял глаза к небу.

– Зачем она мне?

– Это очень весело, дочка. Вуаль – настоящий аттракцион! И в парк идти не надо. А может, она откроет тебе больше, чем другим, кто знает. Это дело опыта, дочка. Впрочем, сейчас больше сказать не могу. – поразмыслив, он добавил: – Ты очень нам нужна, дочка.

– Хорошо, дедушка, – сказал Дэв, – Все сделаем.

Скосив глаза на Дэва, я нахмурилась. Зачем он обещает от моего имени?

– А потом соберемся и снова все обсудим. Я вернусь через три дня, – учитель поднялся, отряхивая одежду от крошек, посмотрел мне в глаза, приблизился и погладил по голове. – Все будет хорошо, дочка, не переживай. Ты только возвращайся.

Чувство вины кольнуло в сердце. Этот добрый старик будет меня ждать, а я не вернусь. Я отвернулась к реке, подставила лицо ветру – никто не должен заметить, насколько это меня взволновало. Вскоре я уеду домой, меня здесь забудут, все станет как раньше.

– До города доберетесь с Кишором – так быстрее. Гудду пусть бежит впереди и сообщает об опасности. Пакши летит со мной. Ждите его с известиями.

– Мы можем созвониться, – сказала я.

– Ну ты даешь, – усмехнулся Дэв, – Нельзя звонить. Все сделаем, дедушка.

– Почему нельзя звонить? – удивилась я.

– Совсем нет идей? – Дэв смотрел в глаза, – Очевидно же – ракшасы могут запудрить мозги кому угодно.

– Это тебе очевидно, – сказал Атхарва Кашьяп, – Мила пока мало что знает, имей терпение. Расскажи ей. Столько лет тебя учу, – он покачал головой и продолжил: – Возьмите чапати и термос с чаем – Агата все подготовит. Идите к дяде, – он посмотрел на меня, – Я ему сообщу.

Во взгляде Атхарвы Кашьяпа я уловила сожаление. Кажется, он догадывался, что возвращаться я не собиралась.

Учитель ушел на восток.

Лес зовет

После завтрака, взобравшись на Кишора – Дэв впереди, я позади, мы покинули хижину. Ветви деревьев хлестали кожу. Ехать на льве – необычный опыт, особенно, если лев ворчит. Километр за километром мы приближались к Дехрадуну. От Дэва пахло травами, но это была вовсе не мята.

Несколько часов в дороге вдоль петляющей Бхагирати – и мы у границы леса. Вдали послышался лай собак.

Кишор и Гудду остались в лесу. Дэв остановил телегу, запряженную буйволом, и плюхнулся в сено. Недолго думая, я села рядом. Хозяин телеги говорил без остановки, но я его не понимала – все слова на хинди вылетели из головы. Дэв протянул мне разговорник.

Вскоре мы въехали на широкую городскую дорогу. Дорожные полосы «наоборот» сбивали с толку – машина ехала по левой. Клаксоны автомобилей, пробирающихся к центру, оглушали. Переполненные людьми мотоциклы, лавировали между пестрыми автобусами, телегами и ленивыми коровами. Жара становилась невыносимой. Я достала бутылку с еще прохладной водой, приложила ее к лицу, шее, затем открыла и сделала глоток. Накрылась шарфом от палящего солнца и любопытных взглядов.

По обочинам продавали фрукты и овощи. То здесь, то там появлялись торговые комплексы с яркими рекламными вывесками. Между ними стояли школы, университеты, рестораны и забегаловки с фастфудом. Обшарпанные жилые дома едва достигали пяти этажей, а среди них возвышались современные отели. В воздухе витали ароматы специй.

Тени вытягивались на треснутом асфальте, абрикосовые окна растворялись в закатном небе. Дэв остановил телегу и вместо нее поймал рикшу.

Теперь мы ехали быстрей, и ветер освежал кожу. Вскоре рикша свернул на гравийную дорогу, петляющую вверх, к розовому дому у пропасти. Из соседних ворот выглянул Друв. Он держал блюдо, на котором лежали круглые лепешки. На земле, совсем недалеко от ног Друва красовались другие лепешки – те, что оставили горбатые коровы. Мимо обочины, где спал пес, пронеслась стайка попугаев.

Друв помахал свободной рукой.

– Увидимся через пару часов?

– Хорошо, – ответил Дэв, и мы вошли в дом тети.

– Все приходите! – крикнул Друв вслед.

Тетя Вера обняла меня и заплакала.

***

Когда сумерки окутали Гималаи, мы все собрались в гостиной. На стенах мерцали разноцветные лампады: оранжевые, синие, зеленые. Каменный пол приятно охлаждал ступни, а тетин лимонад дарил свежесть. Дядя отложил газету, пригладил залакированные волосы и сквозь очки внимательно посмотрел на Дэва.

– Утром мне звонил дедушка, – сказал он. – Сообщил, что вы придете.

– Завтра у нас много дел, – ответил Дэв и, глядя на меня, добавил: – Или у меня.

Похоже, он понял, что я никуда не пойду.

Я опустила глаза. Щеки покраснели. Но, как бы то ни было, в лес я больше не собиралась – натерпелась страхов. Лучше буду ухаживать за Даной, помогать тете, рисовать и ждать новостей. Первое, что я сделаю – наемся до отвала. Второе – помоюсь, а третье – высплюсь. Но что-то неосязаемое грызло внутри. Ожидаемая радость не пришла, и я все чаще всматривалась в лес за окном.

– А с тобой, дочка, мы еще обсудим, как убегать одной в лес, – сказал дядя с улыбкой.

– Простите, – я покраснела еще больше.

– Не делай так больше, ладно? – присоединилась тетя Вера.

– Обещаю, – сказала я.

Тут и думать нечего – больше не сбегу, даже если сами предложат.

Меня мучило чувство вины из-за того, что никто на меня не сердится.

– Вы дозвонились маме? – спросила я.

– Пока нет, но я обязательно с ней свяжусь, – тетя погладила меня по голове.

Эх, мама! Как жаль, что ты не такая, как тетя.

– Может случилось что? – спросил Дэв.

– Нет, – тетя Вера поправила тунику, – Я звонила двоюродному брату. Она сейчас на море.

Дэв удивился. Я – нет.

Тетя рассказала, как неудачно сегодня получились картофельные лепешки, а потом вспомнила, как впервые оказалась на родине мужа и ничего не умела. Его мать, очень добрая женщина, которая теперь живет в Бангалоре, терпеливо учила ее всему, что умела.

Я уловила движение на террасе. Неужели там кто-то есть? Дэв перехватил мой взгляд и камнем из рогатки бросился туда, но никого не нашел. Странно. Не птицы ли привлекли мое внимание?

Вернулась Соня и радостно помахала. Она отнесла корзинку на кухню и стала жестикулировать. Может, мне выучить язык жестов специально для сестры? Она такая хорошая. Правда, я скоро уеду. Хотя мы можем общаться удаленно. Надо подумать.

Соня стала помогать тете. Может, и мне предложить помощь? Пожалуй, завтра я так и сделаю.

Я проведала Дану. Бледная, она спала беспробудным сном. Казалось, Дана путешествует по далеким мирам, позабыв обо всем на свете. Я поцеловала ее в лоб, погладила волосы, подержала за руку. Может, она все слышит и чувствует? Тогда она обрадуется, что я жду ее пробуждения.

– Все будет хорошо, – шепнула ей на ухо и вернулась на первый этаж.

***

Тетя вкусно готовила, как говорится: за уши не оттянешь. Картофельные лепешки удались на славу, что бы она не говорила. Хрустящие кусочки курицы в соусе карри – отдельный вид искусства, и такой шедевр мне уже не забыть. Завершающим аккордом стали пирожки с луком и яйцом, приготовленные специально для меня, чтобы я не скучала по дому. Только я и так не скучала, но откуда тете было это знать. На десерт я наслаждалась кокосовыми ладду и чаем масала. Теперь понятно, почему дядя так лелеет свою жену – я тоже готова в нее вцепиться и никогда больше не отпускать.

В окно заглянула луна, а вдали показались очертания вершин. Душ и сон пришлось отложить – я совсем забыла о встрече с Друвом.

Когда мы вышли на улицу, небо сияло звездами. Листья перешептывались на темных силуэтах деревьев, а под ногами скрежетал гравий. Дэв прикрыл ворота, осматриваясь, будто что-то его беспокоило. Соня, которая перед выходом сто раз посмотрелась в зеркало, теперь раскраснелась и нервно кусала губы. У дороги, глядя на звезды, стоял Друв.

– Мы здесь, – тихо сказал Дэв, – Что хотел?

– Вот это да, хранитель леса в нашем городе! – Друв развел руки.

Хранитель леса? Я озадаченно посмотрела на Дэва.

– О чем ты? Я обычный студент, такой же, как ты, – сказал Дэв, засунув руки в карманы джинсов. Пристально глядя на Друва, он добавил: – А может, это ты что-то скрываешь?

– Куда уж мне, – усмехнулся Друв, – Вот о тебе слухи ходят… – протянул он загадочно.

– Знал бы ты, что о тебе говорят. Верить слухам – последнее дело.

– Тогда не пора ли нам всем раскрыться и перестать друг друга подозревать?

Я совсем перестала понимать, о чем они говорят.

– Всему свое время, – отрезал Дэв. – Лучше расскажи, зачем позвал.

– Уже и поговорить с друзьями нельзя? – Друв пригладил волосы и сделал шаг назад.

Дэв улыбнулся. Я переводила глаза с одного на другого. Соню интересовал исключительно Друв.

– Ты тут в гостях или по делу? – спросил Друв.

– Я в гостях, – уверенно соврал Дэв.

– Как насчет развлечься? Завтра. – Друв сканировал меня глазами.

– Мы не можем, – твердо сказал Дэв.

– А что так?

– Личные дела, – отрезал Дэв.

– Ладно, понял, – Друв потер затылок.

– Разве ты не завалил экзамены? – Дэв ухмыльнулся, – Лучше бы готовился.

– Каюсь. Но теперь я учусь в другом прекрасном месте. Так что осенью увидимся там.

– Вот и отлично, – резюмировал Дэв, пытаясь скрыть удивление, – Ты пока готовься, а потом и погуляем.

Когда мы уходили, Друв подмигнул Соне, и она стала пунцовой.

***

Я ушла спать пораньше. Закрылась в комнате и села на кровать. Вдруг за окном раздался шорох. Подскочив, я прижалась к прохладной стене и вгляделась в темноту. Стекло задребезжало, когда в него ударилось что-то небольшое, но тяжелое. От страха сердце стучало о ребра. Я дотянулась до выключателя, и комната погрузилась в темноту. Тихо. Снова стук. Пакши!

Бросилась к окну и рванула створки.

– Откуда ты взялся? – спросила я, но ответа не последовало. Конечно! Я ведь могла его слышать только в лесу. Тогда что делать? Позвать Дэва? Пакши издавал странные булькающие звуки, при этом его клюв был сжат, и из него торчал клочок бумаги. Послание от мудреца? Надо позвать Дэва. Я уже собралась к двери, как Пакши захлопал крыльями и забулькал, как кипящий бульон. Он не хочет, чтобы я звала Дэва?

– Это для меня? – я показала на бумажку.

Пакши замер, встретив мой взгляд. Значит, действительно для меня. Я протянула руку и осторожно взялась за краешек листа. Пакши раскрыл клюв, и свернутая в четыре раза бумажка оказалась у меня. Развернула. Английский. Отлично.

«Дочка, послушай меня. Никому не говори об этом послании, даже Дэву или дяде. Ты должна прийти. Пожалуйста! Все расскажу при встрече, но, поверь, ты здесь очень нужна! В твоей голове сейчас много вопросов. Скажу только, что ты можешь гораздо больше, чем думаешь. Даже твоя бабушка об этом знала. Возможно, вы еще встретитесь, но для этого ты должна вернуться.

Твой учитель. Теперь уже в полном смысле»

Я стояла, не шевелясь, обдумывая прочитанное. Сердце стучало как сумасшедшее. Бабушка? Откуда учитель знает бабушку? Как я с ней встречусь? Ничего не понимаю! Я выскочила из комнаты, промчалась по лестнице, перепрыгивая через ступени, и ворвалась на первый этаж.

– Я иду с тобой! Дэв!

Внизу находились все, кого я оставила полчаса назад.

– Не нужно, – сказал Дэв растерянно, – Мы тут обсудили… Может, и правда не стоит тебе в это лезть.

– Но я полезу.

– Я лучше сам, – Дэв покачал головой.

– Если не возьмешь меня с собой, пойду одна, – он начинал меня бесить.

– Что за ерунда? – возмутился Дэв, – Это же не серьезно. А вдруг ты снова передумаешь?

– Не передумаю. Я обязательно пойду, и ты мне не указ! – внутри все кипело.

– Тихо! Не ругайтесь – вмешался дядя, – Как я понял, она все равно пойдет, так что лучше тебе взять ее с собой.

Дэв долго всматривался в мое лицо.

– Вот упрямая, – прошептал он, а вслух добавил: – Тогда попросите ее меня слушаться.

– Конечно, она будет послушной! – сказал дядя и поправил очки.

Я не стала спорить, ведь от этого зависело, возьмут меня с собой или нет. Но, если честно, я не собиралась быть послушной. Не очень-то я верила рассказам о проклятой деревне или странных вуалях, но после всего, что случилось в лесу, ожидала чего угодно. Надо во всем разобраться.

Городские легенды

Как и сказал учитель, а теперь я и правда решила считать его своим наставником, в первую очередь мы отправились на рынок послушать людей. Мне не терпелось узнать о бабушке, но пока учитель не вернулся с гор, идти в хижину было без толку.

У самого входа в торговый центр, среди уличных рядов, красовалась яркая вывеска с картинками блюд, обещающая разнообразные гастрономические удовольствия каждому, кто войдет внутрь.

– Идем, – сказал Дэв, заметив, что я изучаю изображения.

Параллельно зданию центра с обеих сторон тянулись длинные ряды уличных лавок. Мы свернули в один из них. Даже здесь был слышен оглушительный шум проезжей части.

Между прилавками и обшарпанным ограждением с ободранными плакатами, рекламирующими все – от леденцов до индийских фильмов, – стояли припаркованные мотоциклы. Одни торговцы раскладывали товары, другие пили чай, который разливал из дымящейся кастрюли старик у чайной лавки, третьи просто глазели на прохожих.

Напротив чайной лавки стояла палатка, набитая рюкзаками – школьными, женскими, для путешествий. Одежда, сладости, электроника, сумки, часы, ремни, замки, свечи, салон тату – здесь было все. Помимо хинди, встречались вывески и на английском, но какой бы язык ни использовали, рекламу часто украшали изображения божеств. Дэв повел меня к продавцу чая.

Торговец кальянами оставил магазин величиной с два гаража и поспешил к нам. Следом, не снимая засаленного фартука, пришел парикмахер, а потом и уборщик бросил работу, чтобы присоединиться к остальным. Из здания вышли две девушки и, улыбаясь Дэву, тоже направились к нам. Я чувствовала на себе их любопытные взгляды, как будто была инопланетянкой, случайно забредшей на землю.

Разговора я не понимала. Иногда проскакивали слова на английском, и я жадно вслушивалась, достраивая в голове смыслы и образы. Они говорили о деревне в лесу. Вот и все, что я поняла. А когда люди разошлись, из здания вышел сын ювелира, и я захотела провалиться под землю. Неосознанно я шагнула за спину Дэва, который тут же встал впереди. Вир ухмыльнулся.

– Что вы здесь делаете? – спросил он, глядя на Дэва. Голос его был низким и угрожающим, как предвестник грозы.

– А тебе что за дело? – с вызовом ответил Дэв.

– Что ты вынюхиваешь? Почему пришел именно сюда? – Вир не двигался, от него волнами шло напряжение.

– Это не твое дело, – Дэв сжал кулаки. Я испугалась, что они вот-вот набросятся друг на друга, и потянула Дэва за рукав, но он только сбросил мою руку.

– Ты создаешь проблемы на нашем рынке, – на лице Вира появилась презрительная усмешка.

– А ты уверен, что это твой рынок? – Дэв наклонил голову, и на шее у него проявилась пульсирующая венка.

– Возвращайся в свою хижину, лесник, – усмешка превратилась в гримасу отвращения.

Ноздри Дэва раздулись. Часть сказанного от меня ускользала, но того, что я услышала, оказалось достаточно, чтобы испугаться. У меня пересохло во рту, а в желудке неприятно заныло. Казалось, эти двое не замечали ничего и никого, кроме друг друга.

– Хватит! – закричала я так громко, что все вокруг замерли и уставились на меня. Наступила тишина, а я почувствовала, как краска заливает мое лицо.

Оба спорщика оцепенели. Вир посмотрел на меня. Мне снова показалось, что он читает мои мысли, пробираясь в самые глубины сознания. Я перестала моргать, а сердце глухо стучало в виске. Вир всем телом подался вперед, и я не знаю, что могло произойти, если бы в эту секунду не раздался голос:

– Намасте! Намасте! Здравствуйте! – на улицу вышел дядя Яш.

Вир шагнул в сторону. Дядя Яш посмотрел на него с явной угрозой – это длилось долю секунды, но я успела заметить. Я вздохнула с облегчением.

– Не надо ссориться, – сказал он мягко, – Все мы одна большая семья, – он посмотрел на меня и добавил: – Не обращай на них внимания, дорогая. Эти двое всегда так, – улыбнулся, потирая затылок, – Пойдемте ко мне в магазин, поговорим.

***

Магазины торгового центра сменялись один за другим, и вскоре мы оказались в просторном зале, где повсюду сверкали украшения: золотые и серебряные серьги, цепочки, браслеты, подвески и разноцветные камни – от такой красоты захватывало дух. Казалось, я попала в сказочную страну, созданную специально, чтобы восхитить прохожего, заворожить и заставить забыть весь хаос внешнего мира.

Дядя Яш пригласил нас отдохнуть под кондиционером за чашечкой ароматного кофе. Как же я люблю кофе! Именно в тот момент я поняла, как мне его не хватало на протяжение этих странных дней.

– Ну что, ребятки, налетайте, – сказал дядя Яш, когда девушка с волосами, уложенными в тугой пучок, принесла три вида печенья и самосы и поставила на чайный столик в углу. В Индии голодным точно не останешься!

– Спасибо, – сказала я, протягивая руку за печеньем в форме сердечка, посыпанным корицей.

– Это наш семейный бизнес, – дядя Яш окинул взглядом магазин. – Дело начал еще мой прадед, продолжил дед, отец, и, наконец, я, а потом меня сменит сын.

Вир, казалось, не слушал отца, рассматривал свои руки. Дэв сделал глоток чая, всем видом показывая, что его не заботит присутствие Вира, но изредка поглядывая в его сторону. Вир, чувствуя это, поднимал глаза и отвечал тем же. Я наблюдала за немым поединком, и мне все сильнее хотелось узнать причину их неприязни.

– А можно, я телефон заряжу? – вспомнила я о разряженном аппарате.

– Конечно, дорогая, – дядя Яш показал розетку на стене, – А ты любишь драгоценности? – внезапно спросил он.

– Я? Не знаю. Наверное.

Вспомнилось, как бабушка когда-то отвела меня к косметологу, где мне проткнули уши. Она вдела в них серьги – кольца среднего размера, сплошь усыпанные крошечными бирюзовыми камушками в цвет моих глаз. С тех пор я их не снимала.

Когда я поняла, что Вир и дядя Яш внимательно рассматривают серьги, мои уши загорелись. Дэв тем временем постукивал пальцем по столу. Девушка принесла еще кофе и чай, включила тихую индийскую музыку.

– Расскажи-ка, дорогая, что интересного ты видела в лесу, – дядя Яш добродушно улыбался.

– Я… А откуда вы знаете?

– Я многое знаю, – ответил он после паузы.

Я взглянула на Дэва – из всех троих сейчас я ему больше доверяла.

– Джавери-джи в теме, —кивнул Дэв.

– В лесу творятся странные вещи.

– Так-так, – дядя Яш придвинулся ближе.

Я рассказала ему то же, что до этого говорила Дэву или учителю. На лице дяди Яша беспокойство сменялось любопытством, а когда он узнал о нападениях ракшасов, то забеспокоился особенно сильно.