Магрибский колдун

– Круто! Что у тебя здесь за дело?

– Терроризм, – убирая с лица улыбку, сообщила капитан.

– Ух…

– Да. Мы выслеживали ячейку одной организации, и след привёл в Танжер. Точнее, они не совсем террористы, а скорее сектанты, понимаешь? Отрицают вероисповедание, считают, что мир связан только с природой и магией, поэтому уничтожают всю религиозную атрибутику, им неважно какую: ислам, христианство, иудаизм. Опасные и радикально настроенные.

Филипп вспомнил про убийство Амины.

– Слушай, я тут невольно стал свидетелем одного происшествия, – он быстро изложил Ханне события вчерашнего вечера и сегодняшнего утра. – Не ваши ли сектанты причастны?

Вильхельм посерьёзнела, обдумывая услышанное.

– Про убийство археолога я пока ничего не слышала, – с явным напряжением в голосе ответила она.

Писатель глянул на часы.

– Мне надо бежать. Прости. У меня лекции начинаются. Я остановился в отеле «Риад Дар Эль-Байда». Может, вечером заглянешь ко мне?

– Да, да, хорошо! До встречи, – капитан скрылась в участок, озадаченная полученной информацией, а Смирнов перебежал дорогу и поспешил к университету.

Глава 12. Марокко. Танжер. Пятница. 20:10

Вечер в Танжере окутывал теплом и яркими ароматами. На увитой сиреневыми бугенвиллеями11 веранде ресторана, с видом на мерцающий огнями город, Филипп расположился в компании новых знакомых по семинару. День выдался насыщенным: лекции получились на редкость интересными и вызвали бурные дискуссии.

На столе, уставленном бокалами с красным вином, дымились тажины12 с бараниной и кускусом, источая пряный аромат корицы и имбиря. Гости ресторана с аппетитом пробовали местные деликатесы, попутно обсуждая перипетии Пунических войн и хитросплетения карфагенской политики.

– Представляете, – сказал Савелий, отпивая вино, – как они, эти карфагеняне, умудрялись так долго противостоять Риму? Ведь у них, по сути, не было единой национальной идеи, только торговые интересы!

Камил согласно кивнул. Весь день он ходил сам не свой, узнав о произошедшем с Аминой, даже пропустил несколько панелей семинара, уйдя прогуляться и осмыслить трагедию. Но к вечеру пришёл в норму, взяв себя в руки.

– Совершенно верно, – подхватил он. – И в этом, возможно, их несчастье. Рим был сплочён идеей величия, а Карфаген – лишь жаждой наживы. Хотя нельзя отрицать их гениальность в торговле и мореплавании. Они были настоящими хозяевами Средиземноморья!

Разговор плавно перетекал от полководца Ганнибала к политическим интригам, от религиозных верований к повседневной жизни карфагенян. В воздухе витали не только ароматы еды, но и дух истории, словно сами тени древних карфагенян прислушивались к их разговору.

Филипп чувствовал себя умиротворённо, хотя и немного озадаченно. Тёплый вечер, вкусная еда, интересные собеседники – всё это, конечно, создавало расслабленную атмосферу, однако внутри свербело беспокойство. Странное, непонятное предчувствие надвигающейся беды шевелилось в душе, но писатель упорно гнал плохие мысли прочь.

– Нет, нет, полнейшая чушь! Уж поверьте мне! – от своих мыслей писателя отвлёк звонкий голос Леры. – Я-то уж знаю о проклятьях! – она рассмеялась. – Египетская история переполнена подобными вещами! Суеверия и абсолютный бред! Мы проверяли. Точно вам говорю!

– Возможно, – покачал головой Савелий, – в Египте и так, но здесь, в Марокко, с такими вещами не шутят.

– О чём это вы? – спросил Смирнов.

– Ах, – Лера закатила глаза и отмахнулась.

– Она просто не верит, вот и всё, – прокомментировал Савелий.

– Во что не верит? – Филипп допил вино. – О чём речь-то?

– Сегодня в обед, пока ты участвовал в панели по финикийцам, мы с Лерой прогулялись.

– Да просто дошли до магазина с восточными сладостями, – вставила женщина.

– Неважно. Короче, по дороге обратно она подняла с земли чёрный камень, – Савелий сделал выразительное лицо.

– И что?! – вновь возмутилась египтолог. – Он был симпатичный, блестящий такой. Подумаешь!

– Да, и что? – не понимал Филипп.

– А то! – Савелий вытаращил на собеседников глаза. – Этого нельзя делать в Северной Африке! Плохая примета.

Валерия рассмеялась.

– Может, и говорить нельзя при свете дня? Или чихать, или даже… не знаю… Ну, смешно, ей-богу!

– Савелий прав, – спокойно сказал Камил.

Лера перестала улыбаться и посмотрела на мужчину.

– И ты туда же?

– Нет, серьёзно. Не зря же на весь мир известны магрибские колдуны и их тайны, – Камил глянул на Филиппа. – Здесь, как и в Тунисе, Ливии и Алжире, древние верования и обряды до сих пор популярны, невзирая на ислам. Вообще, если признаться, то я никогда не смотрю в глаза людям в чёрных одеждах на улицах, не вступаю с ними в разговор, держусь подальше от толпы. Здесь можно встретить тех, о ком читал только в сказках.

– Ой, да прекрати! Какие-то байки у костра! Мы же с вами современные люди, учёные, и понимаем, что всё это лишь фольклор.

– Но люди верят.

– Ну и пусть себе верят! Ничего же из подобного не работает!

– Вера часто творит чудеса, – философски заметил Камил.

– Да уж. То-то я и вижу, как эта вера всем помогает, – Лера взяла в руки графин с вином и долила себе напиток.

– А что будет-то, если поднять камень с земли? – спросил Филипп у Савелия, который доедал ужин. Мужчина прожевал и вытер рот салфеткой.

– Испортишь судьбу.

– В смысле?

– Не знаю, – он улыбнулся, – не проверял. Но много читал о том, о чём рассказал Камил. Веришь, не веришь, а когда тебе упадёт на голову кирпич, побежишь снимать порчу.

Лера громко расхохоталась.

– Если мне упадёт, я приду к тебе! Ты же такой умный, наверное, знаешь, как и от проклятья избавиться?

Савелий хмыкнул и поднял бокал.

– Ладно. Давайте лучше выпьем за нас! Рад, что мы познакомились и отлично провели время в Танжере!

Все четверо звонко чокнулись напитками.

– Сожалею про твою знакомую, Камил, – тихо добавила Лера.

– Спасибо.

– Вот! – заметил Савелий. – Не хочу задеть ничьих чувств, прошу заранее прощения, но копаться в древности – так себе занятие. По мне, так пусть лучше то, что лежит в земле, там и остаётся.

Никто не откомментировал его реплику, и за столом повисло молчание.

– Прошу прощения. Филипп? – рядом неожиданно появилась Ханна.

– О, привет! – писатель вскочил с места. – Рад, что ты пришла. Присоединишься?

– Нет, спасибо. М-м-м… Я могу прийти завтра, если тебе сейчас неудобно?

– Вовсе нет! – Филипп обернулся. – Ребят, я пойду. Это моя знакомая. Давно не виделись. Заплатите за меня? Я завтра в аэропорту отдам.

– Да, да, не переживай, – откликнулся Савелий.

– Хорошего тебе вечера, – хитро крикнула вслед писателю Лера.

Глава 13. Марокко. Танжер. Пятница. 21:30

Гостиница Филиппа была за углом, и, зайдя во внутренний дворик, писатель и Ханна присели в плетёные кресла. Хозяин риада тут же предусмотрительно принёс им мятный чай, поставив на низкий столик рядом.

– Я сначала зашла в отель, но тебя не оказалось. Хорошо, что решила заглянуть в соседний ресторан.

– Да, ребята тоже тут все поблизости остановились, поэтому выбрали его. Тебе что-то удалось выяснить про убийство в мечети?

– Немного, – Вильхельм вздохнула, сделав глоток чая из вытянутого стеклянного стаканчика. – Женщину-археолога, которая работала там, ударили чем-то по голове. От потери крови она скончалась. Реликвии, найденные под полом мечети, пропали.

– Как пропали? Ограбление?

– Похоже. Но, возможно, и что-то, связанное с языческим культом. Как я поняла, здесь боятся всяких колдунов, проклятий и так далее.

– Мы как раз сейчас это обсуждали, – усмехнулся писатель. – Магрибская магия.

– Ну да. В общем, пока ничего толком не ясно. На нашу секту не похоже. Они обычно на месте уничтожают реликвии, напоказ, чтобы все видели и знали: их рук дело. Часто гибнут при этом люди, служители храмов или музеев. Но тут… как-то странно. Всё случилось ночью, а сами артефакты исчезли. Думаю, связи с сектантами нет.

– Понятно, – задумчиво произнёс Смирнов.

На секунду они оба замолчали. Вильхельм глотнула ещё чаю.

– Как там Алекс?

– Саблин? – Филипп улыбнулся.

– Да. У него всё хорошо?

– Вроде. Я, правда, не видел его пару месяцев, но думаю, Алексей весь в работе. Как обычно.

– Как обычно, – повторила Ханна. Она пристально посмотрела на писателя, словно собираясь задать вопрос, но не решалась.

– Что? – почувствовал её неловкость Филипп.

– Глупо, но… хотела спросить.

– Давай.

– Алекс встречается с кем-то?

Смирнов не сдержал ещё одну улыбку.

– В смысле есть ли у него женщина?

Вильхельм кивнула, и в её голубых кошачьих глазах писатель увидел ожидание, точнее, надежду. Было понятно, на какой ответ она надеется.

– Насколько я знаю, нет. Он не в отношениях.

– Ясно, – женщина кивнула и посмотрела куда-то в сторону.

– А ты? – сам не понимая зачем, спросил Филипп.

– Я… ну, сейчас всё сложно. Эта новая работа. Похоже, я редко буду теперь бывать в Дрездене.

– А где?

– Меня перевели в штаб-квартиру во Франции. В Лион.

– О, круто. Здорово.

– Да, но, – Ханна рассмеялась, – эти французы… такие… – она пыталась подобрать слово на английском, – не немцы. Мне с ними тяжело.

– Ну да, другой менталитет.

– Ага. Ладно. Я, наверное, пойду. Мне завтра рано вставать. Самолёт.

– Да, мне тоже.

– Передавай Алексу привет.

– Обязательно.

Филипп проводил Вильхельм взглядом, пока она шла через дворик к выходу из гостиницы.

Он откинулся на спинку плетёного кресла. Над головой, будто рассыпанное серебро, сияли звёзды. Они казались ближе здесь, вдали от больших городов, словно протягивали нити к его душе. Несколько секунд он думал о Саблине и Ханне, о прошедшем семинаре и о трагедии с Аминой, а потом вдруг в его голове заскользил образ Альбины Романовой. То ли выпитое вино, то ли сказочность города, в котором находился, но Филиппу внезапно отчаянно захотелось её увидеть. Где она сейчас? С кем? О чём думает? Он не знал, да и вряд ли сможет. Романова была женщиной-загадкой, опасным и неуловимым призраком, и их встреча однажды в Стамбуле стала столь же прекрасной, как и печально расставание. Узнав от Саблина, что Альбина член преступного общества, на чьей совести не одна несчастная жертва, Смирнов понял, точнее, убедил себя: чувства к этой женщине – ошибка. Но в такие моменты, как сейчас, в Марокко, в тишине приближающейся ночи, что-то тоскливое заныло в его душе при мысли о ней.

Филипп взял в руки стаканчик с мятным чаем, вдыхая его сладковатый аромат. Вкус был терпким и освежающим, как, впрочем, и сам загадочный Танжер, где яркий Восток встречался с размеренным Западом, а удивительное прошлое переплеталось с изменчивым настоящим.

Глава 14. Москва. Несколько дней спустя. Четверг. 18:10

Московский осенний вечер обволакивал улицы мягким, чуть влажным воздухом.

После затянувшегося совещания в главном управлении майор криминальной полиции Саблин ехал в служебном автомобиле обратно к себе в отделение. Свет уличных фонарей расплывался в молочном ореоле, отражаясь в мокром асфальте.

Следователь курил на заднем сиденье, устало глядя в окно.

В голове, как старая киноплёнка, крутились обрывки недавнего прошлого.

Дело «Ордена Янтарной Бездны» – как он его окрестил – до сих пор отзывалось тяжестью в груди. Поймать главу этого тайного общества, собиравшего древние артефакты для непонятных целей, профессора Петра Ивановича Смирнова, было, безусловно, успехом. Но осадок оставался. Мастер Бездны, как называл себя профессор, оказался родным дядей друга майора – писателя Филиппа Смирнова, – и это камнем лежало на душе следователя. Кроме того, была ускользнувшая тень – загадочная Седьмая Сестра Бездны, Альбина Романова, женщина, чья роль в Ордене, возможно, даже важнее, чем у самого Мастера Бездны. Она словно растворилась в московском тумане, оставив после себя лишь обрывки улик и вопросы без ответов.

Саблин вздохнул. Ещё одна незакрытая страница – Мирон Болотов, подозреваемый в недавнем деле, которого считали погибшим в результате несчастного случая в древнем городе тангутов Хара-Хото в Китае, куда Болотов отправился на поиски сокровищницы великого монгола Чингисхана13. Тело Мирона удивительным образом пропало из Хара-Хото, и теперь следователь мучился догадками: мужчина жив или его тело кто-то забрал? По дикому стечению обстоятельств этот человек являлся биологическим отцом Филиппа, о котором тот ничего не знал до текущего года.

Саблин затушил окурок в пепельнице, подумав, что многие его расследования за минувшее время, так или иначе, соприкасались с писателем, но развивать эту мысль не стал. В его голове возник образ женщины, и сердце тоскливо заныло. Ханна Вильхельм. Капитан дрезденской полиции, а теперь сотрудник Интерпола, с которой майор однажды работал. Её острый ум, ироничный взгляд и тихая внутренняя сила завораживали. Он любил её, любил давно и безнадёжно. Но в попытках признаться в своих чувствах слова застревали в горле, как кость. Нет, конечно, у него имелась возможность сказать ей о своей любви, когда они были вместе, но сей шанс он давно упустил. Теперь же, когда их разделяли тысячи километров и недосказанность, следователь боялся разрушить хрупкое равновесие их непонятных отношений: ни дружба, ни близость, ни работа. Это было ничто. Но оно всё же куда лучше, чем вообще ничего. Имея тоненькую, призрачную ниточку, связывающую его с Ханной, Саблин ощущал надежду. Он знал, что должен сказать ей. Должен рискнуть. Как никто, следователь представлял, насколько жизнь коротка, чтобы тратить её на невысказанные чувства. Но как? Когда? И вдруг она не ответит взаимностью?

Впереди замаячили огни здания его отделения. Работа ждала. Но в этот вечер, во влажном московском воздухе, Саблин понимал, что ему предстоит решить не только профессиональные задачи, но и разобраться с самым сложным делом в своей жизни – с собственным сердцем.

Водитель припарковал машину у входа в отделение, но Саблин ещё несколько секунд сидел неподвижно, глядя на светящиеся окна. Внутри участка кипела жизнь: особая атмосфера с запахом кофе, пота и тревоги. Он знал, что его ждут отчёты, допросы, новые дела и зацепки по старым. Но сегодня, впервые за долгое время, его мысли были заняты не только работой.

Он вспомнил последний разговор с Ханной. Они обсуждали дело, связанное с загадкой старинной колоды Таро14. Вильхельм, как всегда, была сосредоточенна и профессиональна, но в какой-то момент Саблину показалось: время для разговора настало. Он уловил в её голосе что-то, заставившее его сердце забиться чаще. Но нет. Желаемое в очередной раз не обернулось действительным.

– Рискнуть! – прошептал себе следователь, выходя из машины. – Нужно рискнуть.

Он решил, что завтра, после окончания смены, позвонит Ханне по видеосвязи, как делал раньше, когда они встречались. И тогда скажет ей всё. О своих чувствах, о том, как она важна для него, и о том, что не может представить свою жизнь без неё.

Вечерний воздух приятно освежил лицо. Да. Так и надо сделать.

Но сначала – работа.

Майор вошёл в отделение и направился в свой кабинет. На столе его ждала кипа бумаг. Саблин сел и включил настольную лампу.

Заглянула старший лейтенант Дина Максимова, крепкая молодая женщина с короткими светлыми волосами.

– Товарищ майор, как хорошо, что вы вернулись!

– Да, – не глядя на Максимову, сказал Саблин, шаря по карманам в поисках зажигалки.

– У нас вызов. Мы с Синицыным собирались выходить.

– Что там?

– Убийство.

Глава 15. Москва. Четверг. 18:45

Старая покосившаяся дверь скрипнула под рукой, словно жалуясь на вторжение. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь карканьем вороны, устроившейся на обломке крыши, и завыванием ветра, пробирающегося сквозь щели. Запах сырости ударил в нос сразу, как только Саблин переступил порог заброшенного пустого дома в переулке на востоке города.

Следователь осмотрелся. Здание выглядело так, словно его забыли снести лет сто назад. Облупившаяся краска, выбитые стёкла, прогнившие доски – всё кричало о запустении и разрухе. Но сегодня тишину нарушили мигалки полицейских машин и приглушённые голоса оперативников.

Именно здесь, по словам дежурного, был найден труп.

Майор достал из кармана фонарик и направил луч света в тёмный коридор, выхватывая из темноты паутину и клочки обоев. Пыль клубилась в воздухе, и майор сдержался, чтобы не закашляться. Под ногами хрустело стекло и обломки штукатурки. Каждый шаг отдавался гулким эхом, усиливая неприятную атмосферу.

Впереди, в полумраке, виднелась дверь. Саблин осторожно подошёл к ней, прислушиваясь. Сзади остановились Максимова и Синицын. Ни звука. Майор толкнул дверь, и она с противным скрежетом отворилась. Следователь с тяжёлым сердцем зашёл внутрь, где, по словам вызвавших полицию подростков, обнаружено тело.

Окна, тщательно заколоченные досками, создавали ощущение полной изоляции.

Картина, представшая перед глазами, заставила даже опытных оперативников замереть.

В центре комнаты, на полу, лежала светловолосая женщина. Её руки и ноги были туго связаны грубой верёвкой. Со всех сторон от тела, словно в ритуальном кругу, горели десятки свечей, отбрасывая зловещие тени на стены и искажая очертания мебели, превращая обыденные предметы в зловещие силуэты. Но самым ужасным было лицо женщины. На нём находилось что-то чёрное, застывшее. Оно скрывало черты лица, превращая его в безликую, пугающую маску смерти.

Саблин подошёл ближе и присел на корточки, внимательно осматривая место преступления. Тишина давила на уши, нарушаемая теперь лишь потрескиванием свечей. Что это? Ритуальное убийство? Неприятный холодок кольнул затылок.

– Фотографируйте всё, до мельчайших деталей, – скомандовал он, поднимаясь. – Начинаем работать. Нам нужно понять, кто эта женщина.

– Что у неё на лице? – тихо спросила Максимова за спиной следователя.

– Воск, – рядом раздался голос Влада Шульца, начальника криминалистической лаборатории.

– Воск? – Саблин встал, не отрывая взгляда от ужасной картины на полу.

– Да. Мы, конечно, проведём экспертизу, но я уверен.

– Свечи, воск… – Максимова поморщилась. – Какой-то сатанизм?!

Следователь тяжело вздохнул.

– М-да. Только этого нам не хватало.

Команда принялась за работу. Криминалисты в белых комбинезонах тщательно собирали улики: образцы воска, пепел, отпечатки на досках, которыми были заколочены окна. Каждый предмет мог стать ключом к разгадке.

Саблин тем временем осторожно обходил комнату, стараясь уловить хоть какую-то зацепку. Аромат воска смешивался с запахом гнили и сырости, создавая тошнотворную смесь. Он обратил внимание на расположение свечей. Они были расставлены не хаотично, а образовывали чёткий круг. Эта мысль заставила его поёжиться. Ритуальный характер убийства казался очевидным. Но что-то ускользало от его внимания, какая-то деталь, которая могла бы стать отправной точкой. Майор подошёл к одному из заколоченных окон и внимательно осмотрел доски: старые, покрытые плесенью, но прибиты совсем недавно. Значит, убийца позаботился о том, чтобы никто не помешал ему совершить задуманное.

Время тянулось мучительно медленно. Оперативники продолжали осматривать дом. Криминалисты работали над телом, пытаясь установить личность убитой и причину смерти.

Следователь вышел в соседнюю комнату и присел, анализируя картину преступления.

Он чувствовал, что это убийство не было случайным. Всё тщательно спланировано и исполнено с особой жестокостью. Преступник не просто лишил жертву жизни, он хотел заставить её страдать. Маска из чёрного воска, ритуальное расположение свечей – всё говорило: убийца, возможно, имеет отношение к какой-то религиозной секте или культу.

Саблин вспомнил о подростках, которые обнаружили тело, и попросил их позвать.

– Расскажите, что вы видели, – произнёс он, когда ребята вошли в комнату. – Не утаивайте ни одной детали. Каждая очень важна.

Трое подростков, испуганные и взволнованные, начали рассказывать о том, как они случайно забрели в заброшенный дом, как увидели свет и как, заглянув внутрь, наткнулись на тело.

– Вы заметили кого-нибудь рядом с домом?

Ребята отрицательно покачали головами.

– Слышали звуки?

Один из подростков, робкий парень в очках, неуверенно поднял руку.

– Ну, мы… мы слышали пение. Тихое такое, как будто издалека. Но не поняли, что это за песня.

– Пение? – переспросил Саблин, нахмурившись. – Мужское, женское?

– Не знаю, – пожал плечами парень. – Тихо очень было. И как будто… на каком-то странном языке. Не на русском, точно.

Майор вздохнул. Пение на странном языке… И что это даёт?

– Жертва мертва больше двенадцати часов, – к следователю подошёл Шульц.

– То есть убита прошлой ночью? Со среды на четверг?

– Да. Или рано утром. Более точно смогу определить завтра, когда проведём вскрытие.

– Документы при ней есть?

– Нет. Ни сумки, ни мобильного. Ничего.

– Убийца забрал.

– Скорее всего.

– Причина смерти?

– Пока сказать не могу.

Саблин снова подошёл к телу и внимательно посмотрел на чёрный застывший воск на лице. Имя убитой пока неизвестно, и маска, казалось, была преградой на пути к установлению её личности.

– Узнайте, что это за воск, – попросил он. – И где его можно купить.

Максимова кивнула.

Саблин достал сигарету, крутя её в руке.

Похоже, дело будет не из простых. В голове начал складываться план действий. Срочно надо вернуться в отделение. Ждать нельзя. Пока свежи следы, есть улики, нужно работать!

Майор вышел из заброшенного дома и закурил. Новое дело поглотило его целиком. Он забыл о времени, о своих чувствах, о завтрашнем намерении позвонить Ханне. Сейчас был только он и желание как можно быстрее раскрыть преступление.

Глава 16. Москва. Пятница. 07:25

Голова раскалывалась так, словно внутри неё поселился оркестр, играющий на барабанах. Саблин издал мычащий звук и попытался открыть глаза. Яркий свет, пробивающийся сквозь щели в жалюзи, неприятно резанул сетчатку. Он поморщился, нащупывая рукой под головой что-то мягкое. Это оказался его старый, видавший виды пиджак, скомканный и брошенный прямо на столе, за которым майор проспал несколько часов. В нос ударил запах окурков из переполненной пепельницы рядом.

Следователь выпрямился и откинулся на спинку кресла. Шея затекла, плечи заныли от неудобного положения, а в кабинете был бардак. Бумаги, пачки сигарет, пустые стаканы из-под кофе – всё в хаотичном беспорядке. Он вспомнил, как вчера вечером, после обнаружения тела в том проклятом заброшенном доме, вернулся сюда, чтобы хоть как-то систематизировать улики. Помнил, как пил кофе литрами, пытаясь удержать в голове все детали: жуткая обстановка места, горящие свечи, запах плесени и… лицо жертвы, покрытое чёрным воском.

Саблин потёр виски и посмотрел на часы. Проспал почти три часа. Ну, тоже неплохо. Не то чтобы он мог позволить себе такую роскошь, но зато сэкономил время на дороге домой.

Майор встал, вышел из кабинета и направился в туалет умыться. Холодная вода немного привела его в чувство. Он посмотрел на своё отражение в зеркале. Усталое скуластое лицо, сонные серые глаза, пробивающаяся щетина, коротко стриженые русые волосы.

Выйдя в коридор, следователь столкнулся с Максимовой.

– О, товарищ майор, не знала, что вы уже пришли!

– Я и не уходил, – сухо сказал Саблин, направляясь обратно в кабинет.

– Всю ночь работали?

– Типа того. Есть новости?

– Да, – Дина пошла следом. – Но мы о них пока не знаем.

– Это как?

– Шульц уже едет к нам. По телефону не стал говорить.

Саблин остановился, не дойдя до кабинета несколько метров.

– Слушай, Дин, будь другом, принеси что-нибудь поесть. И кофе.

– Хорошо! – с готовностью согласилась старший лейтенант.

– Пока Шульц в пути, я успею перекусить, а то ничего, кажется, не ел вчера.

– Сейчас, да, конечно! – Максимова развернулась и побежала вниз. На улице рядом с участком находилось круглосуточное кафе.

Саблин зашёл в кабинет, открыл шкаф и достал чистую рубашку. Быстро переоделся и сел за рабочий стол. Проверил почту. Новых данных по убийству в заброшенном доме пока не поступило. Он взял в руки пепельницу и выкинул окурки в мусорное ведро. Встал, открыл окно и закурил.

Что же случилось с той женщиной? И как она оказалась в пустом старом доме? Хм.

Вернулась Дина, положив на стол большой сэндвич с курицей и сыром. Рядом поставила стаканчик кофе.

– О, спасибо! – обрадовался Саблин. – Позови Синицына. Пусть тоже послушает, что скажет Шульц.