За тихой гаванью залива Плежэ

В комнату постучали, капитан встал, открыл дверь. На пороге стояла молодая девушка двадцати трёх лет, невысокая, довольно худая, её черные как смоль волосы были убраны в высокую причёску, глаза светло-серого цвета, над которыми протягивались тонкие, словно нити тёмные брови, маленький рот с пухлыми губами был всегда слегка приоткрыт, а заострённый нос и впалые скулы делали её на несколько лет старше. Это и была та самая дочь хозяйки дома – мисс Кларисса Скот. В руках у Клариссы капитан заметил коричневый конверт с меткой дома Вуд.

– Посыльный только что доставил это письмо для Вас, мистер Миллер. – сказала она в полголоса и протянула ему конверт.

Миллер тотчас же вскрыл конверт, что такого мог написать ему губернатор, он несколько часов назад говорил с ним. В конверте оказалось приглашение. Губернатор организует званый бал у себя дома послезавтра в шесть часов после полудня. Званый бал… – проговорил вслух капитан, – Губернатор же прекрасно знает, что я не люблю светские мероприятия, для чего это приглашение?

Тут капитан заметил, что Кларисса все ещё стоит в дверях его комнаты.

– Ещё что-то, мисс Кларисса? – спросил он.

Девушка замялась, она теребила руками подол своего скромного платья светло-зелёного оттенка с вышивкой на передней части корсета и исподлобья разглядывала полуобнажённый торс капитана.

– Вы снимаете у нас квартиру уже довольно давно, мистер Миллер, и мы знаем друг друга тоже давно, я подумала, что Вы и я могли бы…

Кларисса явно нервничала, капитан это заметил, поэтому прервал её.

– Мисс Кларисса, я понял, к чему Вы ведёте. Давайте скажу я, чтобы не ставить Вас в ещё более глупое положение. Вы очень милая и добрая девушка, но я не испытываю к Вам нежных чувств, вообще никаких чувств я к Вам не испытываю.

Но Кларисса, видимо, не желала это слышать, она сделала шаг вперёд и оказалась в комнате капитана, буквально на расстоянии в один фут.

– Капитан Миллер, прошу, дайте мне шанс! Узнайте меня поближе, и может Ваше мнение обо мне изменится.

С этими словами девушка попыталась приблизится к капитану Миллеру ещё ближе, чтобы обнять его, но последний оказался предвидя это, отступил назад и скрестил руки на груди, не дав тем самым девушке броситься себе на шею. Это обидело Клариссу, она зло посмотрела на него и резко сказала:

– Конечно, я понимаю Вас! Желаете, как все жениться на благородной девушке, чтобы на всю жизнь обеспечить себя приданным…

В этот момент в комнату вошла хозяйка дома, она услышала слова своей дочери, поэтому немедля налетела на неё, стала бить ладонями по оголённым плечам.

– Немедленно извинись перед капитаном Миллером! Как тебе не стыдно, соплячка! – кричала она на дочь.

– Право, не стоит, миссис Скотт, я не держу зла на мисс Клариссу. Она ещё молода, сама не ведает, что говорит! – сказал он и вежливо попросил женщин покинуть его комнату.

Обе женщины вышли и закрыли за собой дверь, но капитан все равно мог слышать, как за дверью миссис Скотт бранно отчитывает свою дочь.

Капитан надел рубаху и сюртук, и вышел из дома. Он решил отправиться к губернатору, чтобы лично принести свои извинения за невозможность присутствия на устраиваемом им званом балу. На центральной улице он взял экипаж и двинулся в сторону поместья Вуд. Поместье располагалось на южном холме среди густого леса, из города к нему вела лишь одна дорога через чащу. Это не более получаса езды от центра Порт-Антонио. Поместье Вуд располагалось за высокой каменной оградой. Экипаж остановился перед кованой решёткой подъездных ворот поместья. К кучеру подошёл молодой привратник с мушкетом в руке. Капитан выглянул в окно экипажа и сам доложил о себе.

– Капитан Миллер прибыл к генерал-губернатору по личному вопросу.

Привратник заглянул в окно экипажа, отдал честь, после чего открыл ворота. Экипаж проехал внутрь по каменной дорожке, остановившись у дверей роскошного особняка, отделанного камнем и мрамором с колоннадой при входе. Капитан спрыгнул с коляски, после чего позвонил в небольшой колокол, дёрнув за шёлковый шнур, висевший на косяке двери. Спустя несколько секунд дверь открыл дворецкий, высокий сутулый мужчина лет пятидесяти, приглашая гостя пройти в роскошную, довольно просторную гостиную, посреди которой полукругом располагалась мраморная лестница, ведущая на второй этаж. Стены были выполнены в светлых тонах, окрашены в нежно-голубой и белый цвета, с минимум позолоты и классических барельефов. На балконе второго этажа появилась Виктория. Девушка была одета в белое ситцевое платье с высокой талией и рукавами-воланами, волосы были распущены и обрамляли собой её тело до пояса. Капитан уставился на неё, видя в ней ангела, сошедшего с небес и столь неожиданно представшего его взору. Во взгляде его читались сильное удивление и в то же время некоторая толика восхищения. Казалось, ещё никогда ранее он не встречал девушки подобной ей. Сделав над собой усилие, он всё же сумел овладеть собой.

– Вы?! – воскликнул капитан, пытаясь отогнать от себя нежные чувства к ней, что так предательски пытались овладеть его холодным разумом. – Что Вы здесь делаете?!

– Живу. – спокойно ответила Виктория с улыбкой на устах.

– Вы бредите! – резко воскликнул капитан.

– Не более Вашего, капитан! – надменно ответила она.

С этими словами Виктория скрылась с балкона. Капитан был обескуражен её ответом, он никак не ожидал такой колкости от женщины. Он хотел было броситься вслед за ней и научить её хорошим манерам и уважительному отношению к мужчине, но в этот момент в гостиную вошёл дворецкий, а вместе с ним и губернатор. Последний доброжелательно поприветствовал капитана крепким мужским объятием и пригласил его пройти в кабинет, чтобы продолжить разговор. Они прошли через просторный холл с большими панорамными окнами. Кабинет губернатора по антуражу был схож с его рабочим. Джеймс сел за стол и предложил присесть капитану. Молодой человек сел напротив губернатора в кресло.

– Можете не говорить мне, что привело Вас в столь поздний час, капитан. – задорно начал разговор губернатор. – Вы решили лично извиниться за то, что не сможете послезавтра присутствовать на организованном мной званом балу.

– Вы слишком хорошо меня знаете, сэр. – ответил капитан, улыбаясь.

– Именно потому, что я Вас хорошо знаю, не стал бы присылать Вам приглашение на какое-либо светское мероприятие, если бы оно не имело для меня такой важности, поэтому, Вам, друг мой, придётся собрать всю свою волю в кулак и поступиться, наконец, своими принципами. Я организовал званый бал в честь одно радостного для меня события.

– Позвольте поинтересоваться, о каком событии идёт речь? – настороженно спросил капитан.

– Нет-нет, послезавтра всё узнаете, капитан. В шесть часов вечера жду Вас на балу. А сейчас простите, но меня ждут дела государственной важности – ужин с семьёй, не желаете присоединиться? Ах, да, я забыл Вы не сторонник светского общества. Нельзя же быть таким нелюдимым, капитан. – Джеймс рассмеялся.

– Сэр, разрешите задать Вам вопрос?

– Если только один.

– Что в Вашем доме делает та девушка, которую я привёл к Вам утром, Виктория, кажется?

Джеймс снова рассмеялся. Сегодня у него на редкость было хорошее настроение, что не ушло от внимания капитана.

– Вы встретились здесь? Боюсь, что сегодня я не смогу ответить ни на один Ваш вопрос. Послезавтра. Узнаете все послезавтра. Наберитесь терпения, капитан. А теперь позвольте откланяться, я голоден, точно волк. Дворецкий! – крикнул губернатор. – Проводите, пожалуйста, нашего дорогого гостя.

Капитан попрощался с Джеймсом. Выйдя во двор, молодой человек отпустил экипаж, он хотел вернуться в город пешком. Несколько вещей не давали ему покоя, грубость этой девчонки, подозрительное поведение губернатора и необходимость посещения званого бала. Невольно он остановился, словно какая-то невидимая сила заставила его обернуться и посмотреть на один из балконов особняка. На балконе он увидел Викторию, она стояла напротив мольберта и рисовала. Её длинные волосы развивались на ветру, а яркая луна оставляла на них свои блики. Прекрасна! – пронеслось в голове капитана. Виктория неожиданно повернула голову и взглянула в его сторону. Пару секунд они смотрели друг на друга. Капитан резко развернулся и поспешил покинуть поместье Вуд. Его сердце дрогнуло.

Глава 9

Бриджтаун. Барбадос.

Фрегат «Надежда» пришвартовался близ берегов Бриджтауна. На шлюпке Джек и Даниэль причалили к берегу.

– Оглядись вокруг, Даниэль, где ты ещё увидишь подобную красоту. Пожалуй, это лучшая из британских колоний. Здесь рай на земле, я тебя уверяю! Но главное за что я люблю Барбадос, так это за лояльность местных властей. За определённую плату они всегда готовы прикрыть глаза на разного рода делишки. – говорил Джек, когда они шли по золотистому песчаному пляжу в сторону города.

– Да? Тогда почему мы не пришвартовались у центрального входа, так сказать? – ехидно спросил Даниэль.

– Ты забыл, что мы плывём на испанском фрегате.

– Что мы вообще здесь делаем? Ты говорил про Антильские острова? Ты водишь меня за нос!

Джек закатил глаза.

– Ты совсем не ориентируешься в географии. Барбадос входит в группу Малых Антильских островов. Я выражался фигурально. Сейчас мы навестим одного моего друга, он живёт здесь неподалёку, а после соберём команду и отправимся на Ямайку.

– Спасать Викторию?! – воодушевлённо спросил Даниэль.

– Да, и её тоже… – пробормотал Джек.

На самом деле его целью был губернатор Ямайки, а именно карта, которой он обладал. Джек верил в легенду про Остров Трёхглавой горы, в народе его прозвали Островом Смерти, окружённый густым туманом, на котором французские приватиры прятали своё награбленное золото, серебро и драгоценные камни, однако о местонахождении данного острова ему не было ничего известно, сколько б он ни искал его, но туман так и не встретился на его пути. Известно лишь, что Остров этот находится где-то между Багамами и Бермудами. Когда Джек услышал историю Виктории про Джеймса Вуда, он понял, что это его шанс, и раз Джеймс был на этом острове, он знает, где его искать. Джеку оставалось лишь выкрасть у него карту, если таковая имеется, а он отчего-то был уверен, что старик обязательно составит ее, чтобы рано или поздно вернуться на этот остров за сокровищами, ведь как бы губернатор не был богат, золото ведь всегда мало и жадность рано или поздно возымеет над гордостью. Так рассуждал Джек. Был у него и запасной план, на случай, если старик все же окажется альтруистом и не составит карту, он выкрадет самого губернатора и по его наводке доберётся до острова. Конечно, Джек понимал, что выкрасть карту будет куда проще, чем похитить губернатора, но останавливаться он не хотел, поэтому готов был к развитию любого сценария. Оставалось только собрать свою верную команду. Думал Джек и о Виктории, о ней, пожалуй, он думал ежечасно, он ругал себя за эти мысли, напивался, пытался забыться, но все тщетно, девушка глубоко и прочно засела у него в мыслях, а главное в сердце. Пират надеялся, что какая-нибудь местная красотка сможет искоренить в нём пагубные мысли об этой девчонке.

Молодые люди подошли к небольшой хибаре, построенной из толстых веток деревьев, крыша была сделана из соломы, а дверь вовсе отсутствовала, её заменил кусок холщовой ткани. У входа лежал грязный рыжий пёс, грустным взглядом он проводил Джека и Даниэля, когда они заходили внутрь хибары. Внутри обстановка полностью соответствовала внешнему виду жилища. Мебели как таковой в хибаре не было, из старых досок сколочены стол и несколько стульев, в углу стояла деревянная лестница, ведущая к спальному месту под самой крышей. На столе беспорядочно стояли пустые бутылки из-под рома, а повсюду валялись окурки сигар.

– Эй, Гарри, грязный ты пёс, спускайся! – прокричал Джек грозным голосом.

Послышался хрип мужчины.

– Не заставляй ждать своего капитана!

Мужчина простонал и заворочался, хриплым голосом он спросил:

– Джек, это ты что ли?

– А у тебя есть другой капитан?

Спустя несколько минут спустился мужчина среднего роста, с курчавой взъерошенной причёской, сложно было определить его возраст, поскольку он был небрит, и находился в сильнейшем похмелье, видимо пил несколько дней к ряду. Под глазами расплылись синяки, а губа была рассечена. Одет он был крайне просто, в холщовые брюки и хлопковую рубаху до колен. Мужчина сел за стол, достал из-под него бутылку с ромом и отпил из неё несколько обильных глотков.

– Совсем спился, собака! – зло сказал Джек, выхватывая у него из рук бутылку с ромом.

– Эй, Джек, верни мне моё поило! – возмутился Гарри.

– Дело есть!

Гарри взглянул на Даниэля.

– А это ещё кто такой? Не припомню я тебя, малый.

– Мы не знакомы. – ответил Даниэль, с некоторым пренебрежением осматривая мужчину.

Гарри попятился.

– Ты испанец? Джек, с каких пор ты водишь дружбу с этими предателями?

– Скажем, это сувенир из Испании.

Оба мужчины рассмеялись во весь опор. Даниэля обидели слова Джека, и он вышел на улицу, не желая больше слушать их оскорбления. Молодой человек чувствовал себя слишком чужим в этом обществе. Он был далёк от моря и само пребывание среди пиратов его угнетало. Находясь, так далеко от родного дома, юноша скучал по своей родине, он все ещё надеялся, что Джек сдержит слово и поможет ему спасти Викторию, и тогда они с ней смогут вернуться в Испанию, где он и расскажет ей всю правду о себе. А пока Даниэль убеждал себя, что делает это все во имя любви к Виктории.

Джек, оставшись наедине с Гарри, рассказал ему о своих планах относительно Острова Трёхглавой горы.

– Джек, с каких пор ты веришь сказкам? – с насмешкой спросил Гарри.

– Это не сказки, Гарри! Остров существует, и я знаю, как его найти.

– Джек, давай лучше займёмся приличным грабежом, пополним запасы, так сказать.

– И надолго ли нам хватит этих запасов?! Гарри, те сокровища, которые спрятаны на Острове, сделают нас самыми богатыми на этом острове, да что там, на всех Антильских островах! По легенде французские приватиры на протяжении десяти лет прятали на этом Острове награбленное золото, серебро и драгоценные каменья. Ты представляешь, сколько золотишка там накопилось?!

Гарри почесал бороду, идея Джека все равно казалась ему сомнительной и сумасбродной.

– Ну не знаю, Джек. – протянул он. – Я слышал другую легенду, мол золото и каменья эти с затопленных кораблей, что разбивались об острые рифы Острова, окружённого густым туманом. И что местные жители этого Острова недочеловеки, не то люди, не то звери, разрывают на части всех, кто ступит на их землю. И никто не возвращался с этого острова, никто, Джек.

– Откуда тогда легенда? – усмехнулся Джек. – Остров этот необитаем, и я знаю человека, который был на этом острове и вернулся целёхонький! Ты только подумай, Гарри, сколько мы сможем награбить, и как надолго нам этого хватит? Время сложное для нас настало. Власти Британского королевства объявили охоту на пиратов и пиратство теперь вне закона. А Ост-Индская кампания пообещала по 50 фунтов за голову пирата каждому, кто сдаст такого. Гарри, Остров наш последний шанс зажить нормально.

– Черт побери, Джек, а может ты и прав! – воскликнул Гарри и отхлебнул весомый глоток рома из бутылки.

– Отлично! Тогда отправимся завтра с первыми лучами солнца.

– Все конечно хорошо, но где мы возьмём корабль? – задумчиво спросил Гарри.

– О, друг мой, я позаботился об этом, выйдем?

Мужчины вышли из хибары, и Джек пальцем указал в сторону отвесного утёса, из-за которого виднелся фрегат «Надежда».

– А вот и корабль, друг мой!

Гарри присвистнул. Джек удивлял его из раза в раз, на протяжении всех лет, что они знакомы.

– Вот это я понимаю корабль! Чтоб на таком не поискать Остров-то!

Джек и Гарри снова вошли в хибару и сели за стол. Джек закурил сигару, и закинув ноги на стол продолжил:

– Мы должны собрать команду к завтрашнему утру. Вначале мы посетим Порт-Ройял, у меня есть дела на Ямайке, а уже оттуда отправимся на поиски Острова.

– До утра команду собрать не удастся. Джек, на Барбадосе мало кто остался, большая часть предпочла осесть на Тортуге и в Порт-Ройяле, сам понимаешь, там, как-никак подзаработать всегда можно.

Джек стукнул кулаком по столу. В его планы не входил визит на Тортугу.

– А из тех, кто остался здесь, команду не собрать?

– Джек, здесь остались я, Стивенсон и может Дункан с Джереми. Остальные на Тортуге, а Малиган в Порт-Рояйле.

– Значит, отправляемся на Тортугу. Завтра на восходе встречаемся здесь, собери, кого сможешь.

– А ты что намерен делать?

– А я навещу одну свою знакомую. – Джек улыбнулся и вышел из хибары.

На улице он приказал Даниэлю остаться с Гарри, а сам ушёл в неизвестном направлении.

Глава 10

Порт-Антонио. Ямайка.

В день званого бала, организованного губернатором, с самого раннего утра в поместье Вуд начались подготовительные мероприятия к нему. Более ста человек были привлечены для организации столь важного мероприятия. Данный бал уже успели ознаменовать в светском обществе спонтанным, так как приглашения на него присылали не за положенные три недели, а за полутора суток! Для некоторых особо притязательных светских дам такое приглашение стало своего рода вызовом, успеть за двадцать четыре часа подготовиться к званному балу и не у кого бы то ни было, а у самого генерал-губернатора. Самые знатные дамы и кавалеры Кингстона, Порт-Рояйла, Портленда, не говоря уже о Порт-Антонио, стремились попасть вовремя на этот бал и уж тем более не пропустить его. В общей сложности было разослано около двухсот пятидесяти приглашений. Пятьдесят посыльных Порт-Антонио разносили приглашения светским персонам.

Для Виктории этот бал станет первым в её жизни. Ранее она никогда не выходила в высший свет, а лишь читала о подобных мероприятиях в заметках мадридских газет. В школе её обучали этикету и правилам поведения в высшем обществе, в том числе на балу, но сегодня девушка сильно нервничала, ей казалось, что она ничего не помнит из этих уроков, да и если оставаться до конца честной перед собой, уроки этикета Виктории были совсем неинтересны, большую часть их она прослушала, рисуя на полях своей тетради. Сегодня Виктория пожалела об этом. Только проснувшись, не успев толком одеться, растрёпанная, в одной сорочке, она побежала в комнату Марианны, чтобы просить её рассказать о том, как себя вести на предстоящем мероприятии. Ей очень не хотелось опозорить своего дедушку, столь уважаемого человека и себя в глазах нескольких сотен человек, в особенности перед капитаном Миллером. Войдя в комнату к Марианне, совершенно забыв постучаться и поздороваться, Виктория с порога залепетала о своём невежестве, но дама прервала её буквально на полуслове.

– Доброе утро, для начала! – недовольно буркнула она, переводя взгляд на племянницу. – Дорогая моя, ты невежественна лишь потому, что вот так ворвалась ко мне в спальню в столь неотёсанном виде. Поговорим позже, когда ты приведёшь себя в порядок.

Движением руки Марианна попросила Викторию выйти из спальни. Огорчённо опустив голову, она покорно вышла из комнаты. Марианна была настоящей светской дамой, ей присущи все необходимые для этого черты – спокойствие, рассудительность, чувство грации и стиля, а также надменность вкупе с высокомерностью и чрезмерной горделивостью. С первой минуты знакомства Виктории и Марианны, последняя сразу дала понять, что племянница у неё неблаговоспитанная, но с этим можно и нужно бороться.

Виктория в расстроенных чувствах спустилась вниз в гостиную и прошла в аванзал, где вечером должен состояться бал. Вокруг неё бегали какие-то люди, некоторые смотрели на девушку с недоумением, другие и вовсе не замечали, продолжая заниматься своими делами – украшали аванзал лентами, бантами и цветами, протирали пыль, намывали мраморные колоннады, так чтобы в них можно было увидеть своё отражение. Флористы привезли свежайшие, едва распустившиеся лилии, белые и алые розы, хризантемы и пионы. От такого смешения цветочных ароматов у Виктории закружилась голова, она присела в кресло в углу зала, и закрыла глаза, представляя, как вечером в этом огромном, роскошном зале соберётся вся знать восточной и северо-восточной Ямайки. Дамы, порхающие в танцах в своих лучших нарядах, кавалеры в строгих костюмах, сшитых по последней моде и конечно капитан Миллер в своём строгом военном сюртуке с золочёными пуговицами и эполетами. Из мыслей о капитане Миллере Викторию вывел пронзительный крик Марианны:

– Виктория! Что ты делаешь в аванзале в таком виде?! Немедленно ступай в свою комнату, я пришлю к тебе свою гувернантку, она поможет тебе умыться, одеться и причесаться, а может быть научит тебя парочке хороших манер, после спустишься к завтраку.

С этими словами Марианна покинула аванзал. Виктории в очередной раз стало стыдно за себя, опечаленная тем, что тётя её отругала, она побрела в свою спальню. Проходя через гостиную, девушка услышала из-за приоткрытой двери столовой, разговор Джеймса и Марианны.

– Отец, ты уверен, что эта неотёсанная девчонка дочь моего покойного брата? – возмущалась Марианна. – У неё же никаких манер, она невоспитанная!

– Дай ей немного времени, дочка, – спокойно отвечал Джеймс, – она росла несколько в иных условиях, вот увидишь, что не пройдёт и пары недель, как она превратится в настоящую леди.

– Ох, батюшка, не знаю, насколько меня хватит, честное слово, я мечтаю взять кнут и выпороть её! Ни вкуса, ни манер, ах, боюсь даже представить, как мы сегодня опозоримся на балу перед всем знатным обществом Ямайки, да что там, нас будет высмеивать вся Англия, от сброда до короля!

Виктория не желала более слушать оскорбления Марианны, она побежала в свою комнату и закрыла дверь изнутри на небольшую щеколду, упала на кровать и зарыдала. Чувство одиночества поедало её изнутри, всё здесь было ей чуждо, весь этот благородный, знатный мир, что окружил её. Прошли чуть более двух дней, как Виктория вошла в свою новую семью, а ей казалось, будто прошёл целый год, долгий и нудный, погружающий её в свой мир, от которого она так далека. И она ещё осмелилась возмечтать о капитане Миллере, она, над которой, наверно, смеётся даже прислуга. В дверь постучали. Девушка быстро вытерла слезы, встала, отворила её. В комнату вошла высокая дама средних лет, несколько сутулая, одетая в темно-коричневое платье из тяжёлого бархатного материала. Это была гувернантка Марианны – миссис Кларисса Блэкберн. Женщина довольно строго указала Виктории на её неряшливый вид, после чего долго объясняла, как истинная леди должна начинать свой день.

– И помни, дорогая, что никогда и ни при каких обстоятельствах, благородная дама, не станет разгуливать по дому в присутствии слуг в одном пеньюаре, с растрёпанными волосами, а молодой леди и вовсе не пристало ходить по дому одной, – говорила миссис Блэкберн, – кто у тебя была гувернантка, она тебя ничему не научила.

– У меня не было гувернантки. – тихо ответила Виктория.

– О, ужас! – воскликнула миссис Блекбэрн, – у всякой девушки из порядочной семьи должна быть гувернантка, – а кто же учил тебя читать, писать, изучать иностранные языки, в конце концов?

– Я училась в частной школе.

– Господи помилуй! – миссис Блэкберн от неожиданности выронила расчёску из рук.

– Моя мама умерла, сразу после того как родила меня, а отец умер, когда мне едва исполнилось десять лет. Мачеха отправила меня в частную школу в Мад… – девушка осеклась, вспомнив, что дед просил её никому не рассказывать про своё испанское происхождение, – в Манчестер.

Миссис Блэкберн приобняла Викторию.

– О, бедное дитя, сколько же, наверное, тебе пришлось пережить. Слава Богу, что ты смогла найти своего дедушку.

Виктория пожала плечами, она искренне не понимала, почему в Англии считается обучение в частной школе таким уж дурным тоном, и почему все вокруг норовят пожалеть её. О школе у Виктории остались лишь хорошие воспоминания, многому смогла она научиться там, выучила в совершенстве английский и французский языки, немного говорит по-немецки, прекрасно разбирается в искусстве и живописи, рисует, хорошо читает, считает хуже, но также научилась и этому, кроме всего прочего обучалась верховой езде и теперь слывёт неплохой наездницей, занималась фехтованием. Давались в школе и уроки духовности, и светского этикета, им, пожалуй уделлось гораздо больше времени, но другое дело, что Виктории эти уроки никогда не нравились, и большую часть их она прослушала.

– Знаете, а мне нравилось учиться в школе. – искренне ответила она.

– О, дитя, не дай Бог это услышит, мисс Марианна. На неё ты должна ровняться, она эталон светской дамы, многие стремятся к тому, чтобы достичь того, чего достигла она на этом поприще.

– Наверно… – грустно протянула Виктория.