Я однажды приду… Часть II

– Где будет бал, неужели здесь?

– За домом большой отдельно построенный зал, его уже украсили.

Потихоньку я набрала аппетит и перепробовала много вкусностей из русской кухни. Особенно хороши были различные пирожки. Глеба всё не было, интересно, о чём они говорят? Сложно Лизе, у неё проблемы с сыновьями, уж слишком сильно отреагировала на сообщение об отказе Аарона от живой крови. Но уже хорошо, что она предложила защиту Норе, действительно, мало ли что, можно будет её к Лизе отправить.

Олег сидел на широком диване, странно смотрел на меня и этот взгляд меня тревожил. Наконец, он заговорил:

– Я виноват перед тобой.

– Нет, Олег, ты совершенно прав, я не понимаю, не понимаю вашего мира. Я оказалась слишком слаба, чтобы его понять.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Неправда, ты много сильнее нас. Никто не смог бы так как ты существовать с постоянным ужасом, каждый день, изо дня в день. И в этом ужасе находить человеческие отношения.

– Я не живу в ужасе. Вы всегда хорошо ко мне относились. Всё могло быть значительно страшнее, как раз именно вы относитесь ко мне по-человечески.

Олег опустил голову и, не поднимая глаз, спросил:

– Ты должна ненавидеть меня за Лею как человек, но считаешь, что я прав, почему?

– Ты много раз пытался мне объяснить, что я не знаю вашего мира, а я тебя не слышала, значит, надо показать. Ты показал, поэтому ты прав.

– И ты решила, что ты слаба?

– Я поняла, что моих сил не хватит, зачем бороться, если всё равно ничего не получится.

– У тебя уже получилось. Ни у кого не получалось, а у тебя получилось. Ты уже добилась того, что у нас у всех изменилась жизнь – она стала жизнью, а не борьбой за существование. А вот и Глеб, даже не сильно помятый.

Вошёл Глеб и сразу подошёл ко мне.

– Как ты?

– Хорошо, сыта едой и энергией.

– Привезли платье, девушки уже в комнате, они тебе помогут одеться. Олег, есть разговор.

Олег кивнул и остался сидеть, а Глеб провёл меня на второй этаж.

– Я зайду за тобой перед балом.

Сколько времени осталось до бала, мне никто так и не сказал, поэтому просто подождём. Просто не получилось – в комнате уже ждали четыре девушки, не говорящие на русском, поэтому со мной никто особенно не церемонился. Меня уложили в ванну неизвестно с чем, мяли массажем, делали какие-то манипуляции с лицом, мазали разной гадостью, маникюр, педикюр и так далее и тому подобное. Мне удалось отбиться только от косметики, категорически. Вскоре я была практически в невменяемом состоянии. Но когда открыли коробку с платьем, то оцепенела совсем. И это мне?

Бальное платье: корсет, плечи открыты, широкая многослойная юбка неизвестно из чего. Совершенно белоснежного цвета. Баба на чайник. Но оказалось, что это ещё не все. Была вторая коробка и в ней такая же белоснежная накидка, тоже неизвестно из какой ткани, полупрозрачная, украшенная по вороту маленькими бриллиантами. Платье в пол и накидка в пол. Я с ужасом посмотрела на девушек, может коробками ошиблись? Но они что-то прощебетали и начали на меня всё это пенное надевать. Одно радовало, корсет девушки натягивали не сильно, видимо, поняли, что я в моём возрасте и с моей мягкостью в обморок упаду сразу, не дожидаясь бала. В зеркало я смотреться не хотела, боролась до последнего, но девушки весело меня крутили, обсуждали, и мне пришлось на себя посмотреть. Как она это умеет, Инесса, несмотря на белоснежный цвет и многослойную юбку, я не смотрелась как колобок, ткань удивительным образом легла и только подчеркнула мой рост, а не расширила и так круглые формы. Корсет не утяжелил и не увеличил, а только подчеркнул и оформил грудь и чуть сузил то место, где у других талия. Я, конечно, не стала тростинкой, но и смотрелась неплохо, очень даже неплохо. Только сильно смущали совершенно открытые плечи, но есть накидка, она скроет мою не совсем юную красоту рук.

Одна из девушек достала ещё несколько ярких бархатных коробочек и стала открывать их передо мной, бриллианты, то есть украшения. Но критически посмотрела на меня и решила сначала заняться моими волосами. Вот когда меня настигла настоящая паника. Она открыла огромный чемодан, а в нём множество всяких инструментов, которые я бы парикмахерскими не назвала – орудия пыток, это ближе. Я едва пережила процедуру, удерживая себя из последних сил. Радовало одно, девушки уйдут и можно будет это всё зачесать. В зеркало я смотреться не стала, подошла к коробочкам с украшениями. Одно сразу привлекло моё внимание: большие изумрудные капли закреплены на золотой вязи широким треугольником, даже по шее как воротничок из камней поменьше. Вес, конечно, но больше меня ничего не привлекло, остальное было стандартом, никакой фантазии камня. Очень надеюсь, что бал продлится недолго. Девушки опять защебетали, потянули меня к зеркалу, и я увидела кого-то, только не себя. Как это можно было сделать с моими волосами? Как она их так уложила, как они вообще могут так держаться? Даже шея видна и ожерелье смотрится. Это не могу быть я, этого не может быть, это другая женщина. Пока я рассматривала незнакомку в зеркале, девушки быстро собрались, ещё раз пытались мне предложить косметику, я ещё раз категорически отказалась, и они ушли.

Бал. Я иду на бал в настоящем бальном платье с открытыми плечами, драгоценностями, прической и маникюром. В этом платье я даже присесть на стул боюсь, вдруг что помнётся или сдвинется. Постучали в дверь, и вошёл Глеб в смокинге.

Мне нельзя даже в этом бальном платье встать рядом с ним, я это поняла сразу. Кого-то удивительным образом меняет военная форма, делает стройнее, значительнее или что-то такое. А Глеб, не знаю, ему хорошо во всякой одежде с таким ростом и фигурой, но смокинг, это уже другой уровень одежды, особенно если он сшит Инессой. В смокинге человек становится таким, каков он есть на самом деле, как бы обнаженным изнутри. Смокинг, это тот костюм, за которым не спрячешься. Он подчеркивает всё, что есть в человеке – слабость, трусость, никчемность сразу видна, как несоответствующая костюму. И у Глеба смокинг подчеркнул всё: абсолютная уверенность в себе, сила, властность и красота. Красота такая, что слепит и смотреть на него я не стала, сразу отвернулась… к зеркалу. Он встал рядом со мной и улыбнулся.

– Жена, твоё кольцо.

Глеб взял мою руку и надел кольцо. Я лихорадочно вздохнула. Жена. Вся моя неуверенность в себе, все страхи рухнули и придавили так, что опустились плечи и голова. Глебу ничего о них не было известно, или он не хотел их замечать, но он поднял мою голову и поцеловал, нежно-нежно.

– Ты прекрасна, самая красивая женщина в мире.

Мне удалось только промычать что-то совсем нечленораздельное.

– Самая красивая женщина в мире моя жена.

– Самый красивый мужчина в мире мой муж.

– Ты действительно так считаешь?

От удивления я чуть не рухнула во всей своей красоте. О чём он говорит? И смотрит так серьёзно.

– А ты не знал?

– Не знал – что?

– Что ты красив как бог.

– Но ты же мне этого никогда не говорила, откуда я могу знать?

– А другие женщины, разве они этого не говорили?

– Они разное говорили, не интересно.

Он смеётся надо мной, стоит и улыбается, хорошо ему с такой внешностью, а мне что рядом с ним делать? Глеб неожиданно подхватил меня на руки и прошептал:

– Самая прекрасная женщина в мире, я тебя недостоин. Но я прошу прекрасная, милости королевской, подари поцелуй, чтобы я смог быть рядом с тобой на балу.

И где научился? Лиза по голове настучала, наверное. Я рассмеялась и поцеловала, сначала нежно, едва касаясь губ, но не удержалась и приникла к нему всем телом. Он был готов, только вздрогнул и чуть прижал меня к себе, но потом спокойно держал на руках и никаких повреждений тела не произошло. Это сильно меня приободрило, но Глеб второго поцелуя не позволил, опустил меня и сказал твёрдым голосом:

– Бал. Нас все ждут.

– Нас?

– Мы гости Лизы. Держись, это церемония.

– Может, не пойдём?

Глеб рассмеялся, даже головой покачал.

– Лиза нас не простит, она Венский оперный бал готовит, всякие простые к ней не попадают, а мы гвоздь программы.

– Мы? А ты уже был на её балу?

– Был.

Я вздохнула тяжело и поняла, деваться некуда, придётся идти на бал. Глеб опять засмеялся, подхватил меня на руки и закружил по комнате, даже ничего не уронил.

– Вальс будем танцевать.

– Вальс?! Глеб, я, конечно, что-то там умею, но сам понимаешь, это не для Венского бала, это для школьного вечера.

– Я умею, ты только держись за меня.

А за кого еще? Оказывается, это очень страшно – бал, настоящий бал в Париже. Глеб шёл уверенно и вёл меня за руку. Как он это умеет, со своим ростом идти так, что я не должна семенить за ним, а идти совершенно спокойно.

Гигантских размеров зал, в центре площадка для танцев, занимающая почти две трети зала, как раз для вальса, вдоль стен столики, а на них карточки с именами гостей. Все стены и потолок украшены живыми розами разных оттенков, и это придавало всему состояние праздника, не просто танцев, а торжества. Я так и не нашла оркестр, хотя музыка звучала отовсюду, запись на таком мероприятии в принципе быть не могла, значит, где-то оркестр, настоящий и судя по звучанию, полный. Глеб показал мне зал из-за кулисы, так как когда мы вышли из комнаты, к нам подошёл распорядитель бала, судя по карточке на костюме, и предупредил, что запланирован наш торжественный выход. И выход этот состоится с церемониальной лестницы. Глеб усмехнулся, сказал, что знает, как к ней пройти и распорядитель бала быстро ушёл. Мы подошли к лифту.

– Глеб, а что, эта церемониальная лестница где-то в другом месте?

Он внимательно на меня посмотрел и спросил:

– Ты высоты уже не боишься?

– Боюсь.

Лестницу я даже не сразу увидела. Удивлялась, как это повесили вазы с цветами так интересно, потом поняла – лестница стеклянная, совершенно прозрачная и начинается где-то на уровне третьего этажа. Я не смогу, никогда! Я уже упала бы, если Глеб меня удержит, то смогу вернуться к лифту. Но Глеб не дал мне возможности даже повернуться, он встал у меня за спиной и положил руки на плечи.

– Ты однажды сказала, что нельзя быть одному на такой высоте, мы вместе, ты со мной, ты не одна. Посмотри вниз.

Нельзя, смотреть вниз нельзя, я упаду сразу! Но Глеб так и стоял за спиной и поглаживал мне плечи, значит, не отпустит, только падать или идти. Внизу уже стояла целая толпа гостей, я была не в состоянии различить лица, только белые платья женщин и чёрные смокинги мужчин, белые и чёрные пятна. Где-то на середине лестницы стояла женщина в бальном платье, и я скорее догадалась, что это Лиза, чем узнала её. Она подняла руку в нашу сторону и громко сказала:

– Господа! Представляю вам своих гостей из Италии, Катерина и Глеб!

Глеб чуть пожал мои плечи и подтолкнул на миллиметр, потом ещё на миллиметр, и я подвинулась на эти миллиметры.

– Улыбайся.

– Не могу.

– Улыбайся, ты сильнее всех, ты можешь, вспомни, как ты била Аарона, ты же тогда не думала о его бойцах.

Причём бойцы Аарона? Я попыталась обернуться и посмотреть на Глеба, но он не позволил, положил руку мне на шею и опять подтолкнул меня, уже на сантиметр и поднял руку в приветствии. И совершенно неожиданно для себя я тоже помахала рукой гостям.

– Молодец, идём.

Как спустилась с первой ступеньки, я не знаю – нога совершила этот подвиг независимо от меня.

– Я могу взять тебя на руки.

– Нет!

Глеб обнял меня, и я пошла. Никогда я бы не сделала этого одна, упала бы сразу, но я чувствовала руку Глеба, понимала, что он в любой момент поддержит меня, подхватит, если только качнусь, и продолжала спускаться вниз. Мы как бы шли по воздуху, я не смотрела куда иду, просто опускала ногу, и она упиралась в стекло. Когда переставляла другую ногу, Глеб поддерживал меня рукой. Моё оцепенение прошло мгновенно, как только я осознала, что полностью доверяю рукам Глеба. Я же знаю его силу и скорость, как я могла сомневаться, что он допустит моё падение? Даже если только качнусь, он сразу подхватит меня на руки, и никто даже не успеет заметить, что я стала падать. Страх ушёл, растворился в цветах, воздухе, музыке и улыбках гостей. И я сразу увидела Лизу в шикарном бальном платье и сверкающем бриллиантовом колье, она напряженно смотрела на нас и улыбалась – она понимала мой страх и беспокоилась. Белые пятна превратились в лица гостей, удивлённые, восхищённые, поражённые, завистливые и ещё разные другие. Помахав рукой, я улыбнулась уже весело и гордо. Лиза удивлённо подняла брови и облегчённо кивнула мне головой. Она знала о моём страхе высоты, не догадывалась, а именно знала и ждала моей реакции на лестницу из стекла, движения по воздуху. Глеб тоже облегчённо вздохнул и слегка прижал меня к себе, он сразу почувствовал, что я пошла по ступенькам спокойно и уверенно. Уже поравнявшись с Лизой, Глеб неожиданно подхватил меня на руки и закружил на одной ступеньке, послышались восхищённые аплодисменты гостей и голос Лизы:

– Глеб, как ребенок, опусти жену, поставь, говорю!

Я засмеялась, Глеб поставил меня на ступеньку и поцеловал. Опять аплодисменты, но уже значительно тише и реже. Но Глебу было всё равно, он радовался моей смелости, и его волновало только это, все эти гости, люди и не люди, для него ничего не значили. Смокинг это показал сразу – абсолютная уверенность в себе, никаких оговорок и кивков в сторону кого бы то ни было. Для него в зале в этот момент не было больше никого, только я и моя смелость. Он счастлив, счастлив моим доверием ему, что я доверилась ему в своём самом большом страхе высоты.

– Ты смогла.

– Я верю тебе.

Глеб нежно коснулся моих губ, сказал очень тихо:

– Мы вместе, вдвоём, ты не одна.

И повернулся к Лизе.

– Когда будет вальс? Я хочу танцевать.

Глеб хочет танцевать? Он совсем другой, я опять не узнаю своего мужа, грозного генерала и сверхчеловека. Лиза радостно воскликнула:

– Вальс!

Мы танцевали в центре зала, и Глеб сделал так, что все остальные пары были вынуждены прижиматься к столикам. Он подхватил меня и вел в танце, я почти не касалась пола, но счастливо улыбалась и не боялась, что что-то делаю не так, впервые я чувствовала себя совершенно свободно под взглядами массы чужих людей. Моё доверие Глебу ещё властвовало во мне, и я не боялась ничего и никого. Синева глаз сияла, она закрывала всё остальное пространство вокруг меня, и я уже ничего не видела кроме этих счастливых глаз. Я чувствовала, что в этот момент и для него существую только я, он видит только мои глаза. Когда замолкла музыка, Глеб остановился прямо в центре зала и обнял меня:

– Это твой бал, ты королева бала.

А я спрятала лицо на его груди, счастье переполняло меня, и я боялась этого чувства, привычный страх быть довольной и счастливой неожиданно вернулся ко мне. Глеб сразу поднял моё лицо ладонями:

– Что?

Но я только покачала головой, говорить мешал этот вновь появившийся страх.

– Скажи мне.

С трудом мне удалось пролепетать:

– Я… мне так хорошо, ты даже не можешь представить как хорошо, но… я боюсь, боюсь, что всё будет плохо.

Глеб улыбнулся, потом низко опустил голову и обнял меня:

– Ничего не бойся, мы вместе и нам ничего не страшно. Ты веришь мне?

– Да. Я верю тебе. Только я… я себе не верю.

– Я верю за нас обоих. Я верю тебе.

К нам подошла Лиза.

– Глеб, ну, Глеб, я всегда знала, что ты такой, но что так, Катя, ты его как терпишь? Всё, иди, нам посплетничать надо, а то ты её как увезёшь стремительно, а я опять жди сто лет, когда приедете. Тут местные с тобой поговорить хотят, тоже сплетен много, от тебя узнать, из первых рук так сказать, они Катю не тронут, не переживай. Да и Цербер твой не даст.

Обернувшись, я увидела Олега, он стоял недалеко и улыбался мне. Однако, в смокинге Олег смотрелся как принц крови, точно знающий, что скоро будет королём. Откуда в нём это? Удивительно, что такая мысль пришла, никогда не думала, что так могу решить про него. Принц крови. Тайна, которая витает над ним, проявилась на балу, в смокинге. Может Лиза знает? Она подвела меня к столику, на котором не было карточек с именами гостей, стол хозяйки бала.

– Катя, как ты можешь всё это от него терпеть? Я как тебя наверху увидела, чуть сама не упала, ты же высоты боишься, сразу понятно. А этот, он знает, ходил по ней, ему что, он хоть по воздуху пройдёт.

– Глеб прав, мне надо со страхами своими бороться. Ты не знаешь, я по скале к морю пошла, чуть не умерла со страху, но прошла.

– Из-за него?

Я только кивнула.

– Нельзя одному на такой высоте стоять.

Глаза Лизы округлились, она качнула головой, но даже ничего сказать не смогла. И в этот момент к нашему столику подошла гостья, женщина лет тридцати, изящная блондинка с тонкими чертами лица и яркими голубыми глазами. Она томно обратилась к Лизе:

– Лиза, представь меня жене Глеба, я с ней давно хотела познакомиться. Как узнала, что Глеб женился, всё хотела посмотреть, кто это смог его заставить свою свободу променять на цепи.

Лиза замахала руками на неё:

– Мари, ты у нас женщина глупая, мозгов тебе не хватило, всё на внешность пошло, тебе с Катей говорить не о чём. Иди, милая, иди.

Меня рассмешила такая откровенность Лизы, а она мрачно окинула взглядом зал.

– А ты как думаешь, они же сегодня все на тебя смотрят, только и думают, чем ты Глеба так проняла, что он на тебе официально женился. Он в Париже личность известная в разных кругах. Эта Мари человек, она в Глеба давно влюбилась, да сразу, как увидела. Она его изводила так, что он, чтобы шею ей не свернуть от её наглости, уехал. А вот и Надин, это совсем сложно.

Лиза ослепительно улыбнулась подходящей к нам брюнетке. Гостья представляла из себя полный набор всех возможных драгоценностей, даже на платье были пришиты камни, ярко выраженного презрения и высокомерия. Она выглядела принцессой несмеяной, которую в очередной раз не смогли рассмешить, и она от этого только рассердилась. Непререкаемым тоном она заявила Лизе:

– Лиза, что это? Глеб уже ходил по этой лестнице с какой-то девицей, теперь вот жену привёл, да как он мог? Ты как могла его сюда пустить после всего, что он натворил в нашем городе?

Лиза даже глазом не моргнула, продолжая улыбаться, сказала таким же непререкаемым тоном:

– А ты какое отношение имеешь к моему балу? Тебе муж купил допуск, вот и танцуй, а Глеба не трогай, он с тобой не пошёл, вот ты и шипишь, как змея. Иди и молчи, слово услышу, скажу твоему мужу, что к Глебу приставала, и ты уже никогда из своего дворца дальше лестницы не выйдешь.

Надин гордо вскинула голову и ушла. Лиза рассмеялась:

– Твой муж пользуется большой популярностью в Париже, что поделаешь, красавец, терпи. За его глаза не одно личико поцарапали.

– Надин сказала, что Глеб уже ходил по этой лестнице.

– Не ревнуй, это было давно, я сама его попросила одну девочку вывести в люди, он и согласился, чтобы эти клуши отстали. Хорошая была девочка.

Она неожиданно загрустила, я открыла рот спросить, что случилось с девочкой, но Лиза сама объяснила:

– Сергей не сдержался, обещал отказаться, даже выпустили его уже, думали смог. Мой средний сын.

Я обмерла, он не сдержался и убил девушку. Лиза внимательно на меня смотрела, даже рассматривала.

– Я никак не могу понять, как Глеб держался тогда, да и сейчас держится. Он даже поцеловать тебя может. Да он всегда странный был… хотя своё взял. Ты смотри, помни об этом всегда. Нравишься ты мне, ты тоже другая, на обычных людей непохожа, сила в тебе, ты сама её не понимаешь. Поэтому и выжила.

Она тяжело вздохнула и сделала какой-то знак рукой подходящему к нам распорядителю бала, он кивнул и ушёл. Пары кружились в танце, Олег стоял у стены и смотрел на меня странным взглядом, он слышал весь разговор. Да и другие, наверное, тоже. Пусть слушают, тайн меньше будет, пусть думают, что я такая уникальная для Глеба, только для него. Олег улыбнулся и кивнул мне, значит, согласен. Оглянувшись вокруг, я не увидела Глеба, куда он мог уйти без меня?

– А Глеб ушёл?

– Они в комнате с глушителем разговаривают, всем интересно как Аарон, это важное дело. Кто знает, ещё и как сам Глеб решит жить, он теперь силён и кланы у него стали такие, что его в друзьях надо иметь. Ты не думай ничего, он тебя как солнце и луну охраняет, Олег вон глаз не спускает с тебя. Как ты только с ними со всеми умудряешься существовать? У меня люди долго не держатся, уходят всё, боятся.

Она опять тяжело вздохнула и погладила меня по руке.

– Ты смогла его к себе привязать собой, характером своим. Он ведь и Сару берёг, Самуил рассказывал, но она никакая была, как тень. А ты можешь держать удар, борешься. Я слышала, как он предложил на руках нести, а ты дрожишь вся, но пошла сама, молодец. А как ты Аарона проняла, это уже совсем тайна, этот совсем дубовый, он только силу всегда и понимал, что-то ты ему такое сделала, одна пощёчина чего стоит, да ещё и не за себя. А Нору спаси, не сможешь сама, меня позови. Я ему мозги вправлю, Аарон меня знает, я ему вторую мировую устрою. А вот и сыновья.

К нам подходили трое мужчин, молодые совсем, не старше тридцати лет, кажется, что близнецы, так похожи друг на друга: все трое светловолосые, темноглазые и высокие. Они мне улыбнулись и представились – Василий, Сергей и Матвей. Имена Лиза явно по русским корням выбирала. Несмотря на улыбку, взгляды мне их не понравились, это конечно не взгляд голодного волка, но слишком жёсткий для бала. Они поцеловали мне руку, но разговора не получилось, и Лиза махнула им рукой, мол, идите, не мешайте нам говорить о нашем, о женском.

– Мне бы с Самуилом поговорить, вирус мутирует, всё идет не так, не знаю, что делать.

Она тяжело вздохнула, но сразу одумалась:

– Да что это я, бал ведь. Ты смотри, кто к нам идёт, Олег молодец, не надо тебе с этой встречаться.

Оглядевшись, я увидела, как Олег подошёл к молодой женщине, направляющейся к нам, нежно взял её под локоток и что-то прошептал на ушко. Она побледнела и грозно свела брови, но Олег только улыбнулся и повел её к выходу. Ниоткуда появился Глеб и подошёл к нам.

– Катя, извини, ты скучаешь. Лиза, а помнишь, ты лет пять назад меня приглашала на бал зимой, тогда ещё известный музыкант выступал, пианист. Танец под его исполнение был, хорошая мелодия.

– Был такой, русский.

– Оркестр сможет повторить тот танец?

– О чём ты, сейчас сделаем.

Она встала и быстро ушла, а Глеб сел рядом со мной, взял за руку.

– Ты скучала?

– Мы поболтали с Лизой, она представила мне своих сыновей.

Взгляд Глеба изменился, но не почернел.

– Мы даже не говорили, она их сразу отправила. Зато я узнала некоторые твои тайны.

– Тайны?

Сделав паузу, я внимательно посмотрела на него. Ничего не изменилось в этой синеве, даже руки не напряглись. Настолько уверен в себе и своём прошлом, или считает, что Лиза не скажет ничего из настоящих тайн?

– Мари и Надин хотели со мной познакомиться.

Глеб рассмеялся, но несколько облегчённо, всё-таки переживал.

– Я думаю, Лиза их к тебе не допустила.

– Не допустила, категорически. Теперь я точно знаю, что ты пользуешься большой популярностью среди женщин.

Глеб хотел ответить, но заиграл оркестр, он меня сразу подхватил и повёл в танце. Удивительно русская мелодия, немного грустная, но очень прозрачная, с переливами и коленцами, танцевать сложно, но Глеб вёл меня как в обычном медленном танце. Интересно, ему самому нравится танцевать или он меня развлекает?

– А кто была та женщина, которую вывел Олег, не делай вид, что ты не знаешь.

– Она глава клана, здесь во Франции, мы были знакомы ещё… давно.

– Ты любил её?

– Нет, никогда.

Он молчал несколько кругов по залу, потом признался:

– Но отношения у нас были.

И зачем спросила? Сама загнала себя в трудную ситуацию. Ему неизвестно сколько сотен лет, красив как бог, и что, он должен был быть монахом? Сама всегда говорила, что мне не интересно как он жил раньше, а теперь допытываюсь о его отношениях с женщинами.

– Прости, я не должна была спрашивать.

Неожиданно он меня обнял и засмеялся:

– Да я счастлив, что тебя интересуют мои отношения с другими женщинами, значит, тебе не всё равно на меня. Ревнуй.

Я стукнула кулачком по его железной груди и тоже засмеялась. Нахал, ну, какой нахал.

– Глеб, а зачем ты меня в бассейн кинул?

– Я не знал, как тебя вернуть, решил, что ты любишь воду, она тебя остудит, вымоет твои мысли.

– Ну, теперь я знаю, как заставить тебя вывезти меня на бал. Буду молчать.

– Не нужно молчать, лучше сразу скажи, что ты хочешь. Между прочим, ты никогда не говоришь, ничего никогда не просишь, а я не знаю, что тебе предложить и ты вынуждена жить с нами без всяких развлечений.