Стаи. Книга 2. Новая Волна

Пара голубых, и пара зелёных, глаз полыхнули недобрым огоньком, но эволэки всё же не стали на ровном месте раздувать конфронтацию, и расположились напротив, на стульях, пока генерал не занял позицию по правую руку от владычицы, оставшись стоять, седовласый, но стройный и подтянутый.

Анна Сергеевна смерила строптивцев сердитым взглядом:

– Вы никуда не летите, – уже спокойней, но чеканя слова, сказала она, – Вас арестуют сразу после посадки! И у меня нет ни малейшего желания вытаскивать вас из тюрьмы, тем более, что сделать это бу…

Договорить ей не дали. Куко поднялся с места, и, разложив принесённую папку, резко ответил:

– Прочитайте!

Императрица от такого непочтения поперхнулась воздухом, но тут уже вскипел офицер ИСБ:

– Мы знаем, что вы летите туда за головой Сухомлинова! – Он почти кричал, медленно багровея, – Но мы не можем допус…

Оба кицунэ, разозлившись уже не на шутку, поднялись с места, и на одном дыхании процедили сквозь зубы:

– Да, прочитайте, же, что там написано!!!

Каким усилием Анна Сергеевна и Михаил Иванович подавили желание поставить зарвавшихся юнцов на место, можно только гадать, но, сдержались. Генерал резко выхватил из кожаного переплёта скреплённые пачки листов, и, повертев в руках, быстро сообразив, что это четыре экземпляра одного и то же труда, передал один императрице, второй взял себе.

Куко и Шакко опустились назад на стулья, сверля непонятливых взрослых сердитыми взглядами, но быстро успокаивались – всё, теперь началась их игра.

Офицер и владычица поначалу довольно нервно принялись за изучение трактата, с раздражением, словно отбросив от себя титульные листы, но от вида содержания первой же страницы их лица переменились. Злость на строптивых и своевольных детей быстро сменялась глубоким изумлением, если не сказать даже потрясением. Оба углубились в чтение, время от времени отрывали глаза от листов, и смотрели на двух кицунэ так…

Так, наверное, может смотреть ошалелый от неожиданности профессор на хорошо знакомого балбеса-студента, вечно прогуливающего занятия, сдающего зачёты с тройки с минусом на просто тройку, которую светило науки ставит ему в зачётку только для того, чтобы поберечь собственные нервы. А тут, этот увалень, является к нему с курсовой работой, но вместо череды ошибок и забавных казусов, коими подобные труды обычно в изобилии наполнены, пред поражённым ветераном интеллектуального труда предстаёт фундаментальный труд, тянущий если и на Нобелевскую премию, то на уж кандидатское звание точно!

Так заматеревший в воздушных схватках ас смотрит на новичка-неумёху, который вроде только вчера едва отрывал самолёт от земли. А сегодня, словно преобразившись, выдержал тяжелейший бой один против четырёх, и не только, взмыленный, уставший, но живой, на изрешечённом от носа до кончика хвоста самолёте, но сел, одними горящими от восторга глазами кивал своему наставнику на дымный след, тянущийся к самой земле, что оставил поверженный враг.

По мере того, как бежали строки, а одна страница сменяла другую, лица двух «экзаменаторов» от изумления вытягивались всё больше и больше. Пятнадцать минут напряжённого чтения пролетели, как один миг.

Императрица и генерал ИСБ закончили изучение материала практически одновременно.

– Вы это до Еноселизы написали? – Недоверчиво спросила Анна Сергеевна, явно не особо веря в саму возможность столь ясного предвидения событий.

– Да, – вроде коротко ответила Шакко, но потом добавила, – Предсказать эти события было не так сложно, как кажется. Собственно, это был чуть ли не единственный вариант развития истории.

Анна Сергеевна медленно повернула голову, и подняла взгляд на офицера, а Михаил Иванович, дочитав последнюю строку, сверху-вниз глянул на Императрицу. Оба всего миг сумели сохранить непроницаемо серьёзные выражения на лицах, но потом истинные эмоции стали брать верх. Они улыбались друг другу всё шире, послышались первые короткие смешки, сквозь которые генерал сумел выдавить:

– Что тут можно сказать, Ваше Величество? Лисы и во сне кур считают!

Тут уже расхохотались все четверо: Лис и Лисичка обнимались, довольные произведённым эффектом, а их строгие экзаменаторы только качали головами, поражённые проницательностью юных созданий.

Отсмеявшись, Импертрица поднялась с кресла и подошла к окошку, сквозь газовую вуаль занавес глядя на заполненный людьми сад, и на минуту задумалась. Взгляд блуждал от одной весёлой компании к другой, словно оценивая масштаб предстоящей работы, которую два кицунэ собираются взвалить на свои плечи.

– Хорошо, пусть будет по-вашему! – Она шагнула к небольшому столику, и взяла ещё четыре пары билетов, – Эти два вам, мои любимые лисички, один Оленьке и ещё один Лесавесиме. Довольны?

Она по-матерински обняла двух разбойником, и те, безмерно счастливые, прижались к её плечам, прикрыв глаза, а Анна Сергеевна поцеловала их поочерёдно в макушки – всё же, она была заметно выше.

– Фух! – Императрица облегчённо выдохнула, и отстранила лисиц от себя, взъерошив им волосы, – А теперь ступайте, а то вы меня своими фокусами до обморока доведёте!

Шакко и Куко низко поклонились, и пулей выскочили из шатра, оставив владычицу наедине с офицером.

Барятинский сложил все четыре доклада в папку, явно намереваясь забрать ценные документы с собой, и снова опустил полог, который обрадованная ребятня поставила колом. Он на миг задержался у входа, глядя на разыгравшуюся бурю радости: оба кицунэ мчались к своим друзьям, размахивая полученными билетами, хвосты флагами реяли на ветру, и вскоре на поляне образовалась настоящая куча-мала, похоронившая под собой даже Хельгу и Лесавесиму.

– Что-то не так, Ваше Величество? – Вежливо поинтересовался офицер, налив в стакан чистой ключевой воды, и предложив его владычице.

Та, очень задумчивая, кивком поблагодарила своего подданного за заботу и устало опустилась в кресло, глядя куда-то в пустоту.

– Лис меня пугает, если честно! – Призналась она, – Урок с Кризисом нам не пошёл впрок – мы по-прежнему относимся к ним, как к несмышлёным детям!

– Да, Ваше Величество, – согласился генерал, так же налив себе кристально чистой воды, и присев на стул, – Тогда мы вели их на поводке, а теперь мы только собирались указать им на потенциальную опасность, и попросить содействия, а они уже много месяцев назад всё предсказали наперёд! Нам пора бы пересмотреть своё отношение к эволэкам вообще и к нашему рыжему проказнику в особенности. Пока он занят устройством жизни института, и его деятельность направлена в лоно созидания, но…

Генерал с сомнением пожевал губами:

– Потенциал мальчика более чем просто впечатляет, – он продолжил тихо, словно кто-то мог их подслушать, – Давненько я такого не встречал! И пару он себе выбрал удачную.

– Да, – протянула Анна Вторая, медленно кивая головой, – Доронина-младшая тоже не валенок: энергична, умна, упряма, смела до отчаяния. Думаю, им надо позволить осуществить задуманное – это только пойдёт на пользу. Всем. А потом…

Она нахмурилась, но уверенно продолжила:

– В любом случае, в ближайшие несколько лет они по самые остроконечные ушки окунуться в жизнь ИБиСа и работы над Перекрёстком, но не спускайте с них глаз.

Она вмиг сменила почти угрюмую сосредоточенность на весёлую, обворожительную улыбку:

– Я не хочу сказать, что наши лисята затеяли что-то тёмное, просто ребятишки ещё не до конца понимают собственных способностей!

Генерал вежливо склонил седины:

– Да, Ваше Величество, они могут ненароком наломать дров!

* * *

Она так и не сумела поговорить с Лисом в тот день: всеобщее ликование портить не стоило, ведь полёт к далёкой Земле всё равно предстоит не завтра. Но успокаивать себя иллюзиями и надеяться на авось Ворожейкина не привыкла, хотя и понимала умом важность свершившегося.

Когда оба обрадованных эволэка пулей выскочили из палатки, потратив на общение с Императрицей и старшим офицером ИСБ всего минут двадцать, оглашая округу радостными криками, и подняв волну веселья у соратниц, друзей и товарищей, женщина с облегчением воздохнула. Чтобы не произошло за тонкими стенами огромной палатки, но теперь хоть действия лисиц на матушке-Земле не будут опасной самодеятельностью – Анна Сергеевна не допустит, чтобы план по уничтожению Сухомлинова негативно повлиял на репутацию эволэков и ИБиСа. Но…

Тревога не ушла. Что задумано двумя рыжими разбойниками? Какие аргументы позволили им столь легко убедить владычицу на это опасное путешествие? В чём именно заключается суть предстоящей битвы с кровавым дельцом? Нет ответов.

Даже короткий разговор с Аммой не успокоил её мечущуюся душу.

Увидев, как постепенно улеглось озорное веселье подопечных, как из мешанины тел сумели подняться два странных создания, поправляя одежду и шерсть шикарных хвостов, она решительно направилась к этой парочке, но телесное воплощение электронной бестии поймало её за рукав платья:

– Не стоит, – спокойно возразила озорница, крепко держа порыв куратора под контролем, а левой рукой поднос с апельсинами.

Лена немного рассердилась, и даже попробовала освободиться от хватки, но прелестница только укоризненно скривила ротик:

– Послушай, Лена, не лезь туда.

– Ты знаешь, что они собираются сделать? – Прошипела она в ответ.

– Нет, не знаю, – непривычно спокойно ответила Амма, – но я прекрасно знаю нашего Лиса. Всё образуется, поверь, и всё будет в лучшем виде.

– Они… – возмущённо было продолжила Ворожейкина, уже готовая разразиться настоящей тирадой, вложив в неё все свои сомнения и опасения разом, но электронная бестия, явно теряя терпение, закатила глаза.

– Они не сделают ничего такого, чтобы пошло во вред, – она уговаривала взрослую женщину, как маленькую девочку.

Та только тяжело вздохнула, перестала вырываться, и тихо сказала:

– Мне просто не нравиться всё то, что я вижу вокруг.

– Мне тоже, – кивнула Амма, – но наша неугомонная парочка всё разрулит, дай только срок!

Хотелось верить, но в голове по-прежнему было больше вопросов, чем ответов, и куратор с самого раннего утра не находила себе места, курсируя по дорожкам, ведущим от башни Клана Воздуха к лесу и озеру. Надежда на разговор с глазу на глаз была – Куко вчера ловил на себе её взгляды, и умный зверёк должен догадаться обо всём. Так и получилось.

Лис довольно неожиданно вышел из аллеи, что кругом обегала всю гору, и Ворожейкина укорила себя за несообразительность. Конечно же, Куко сначала навестил свою возлюбленную, а уже из башни Клана Воды отправился на уговоренную одними только скрытыми жестами встречу.

– Доброе утро, Елена Прекрасная! – Лучезарно улыбаясь, и немного смущаясь, кицунэ из-за спины выудил шикарную розу, и протянул наставнице.

– Спасибо, – женщина непроизвольно улыбнулась, оттаяв, принимая скромный подарок, – Льстец!

Она приобняла его за шею:

– Не надо громких фраз, я привыкла к тому, что вижу в зеркале.

Но «кавалер» не сдавался, и, галантно взяв даму под руку, повёл по дорожке:

– Ну-ну! Не стоит прибедняться! Есть у меня в коллекции немало ваших снимков с концертов – аж дух захватывает! Особенно нравиться чёрно-белый, в стиле ретро.

Лис чуть, на шаг, забежал вперёд спутницы, и приподнял слишком низко опустившуюся к земле веточку дерева, давая возможность женщине пройти не нагибаясь, а сам продолжать расточать комплименты:

– Если не изменяет память, то это снимок сделан на сентябрьском, трёхлетней давности, концерте в Огнегорске.

Певица прекрасно поняла, о чём говорит коллега. Это был один из самых удачных снимков за всю её жизнь. Вообще-то фотографам приходилось частенько попотеть, чтобы поймать правильный настрой, и получить приличный снимок, но в тот памятный вечер всё вышло просто шикарно!

Тёмное, как ночная волна платье, удачное освещение, что показало всему свету всю скрытую красоту зрелой женщины, любимая гитара и кулон на стройной шее. Удачная причёска, с длинными чуть волнующимися локонами, косметика, в самую меру, блестяще выбранный момент и ракурс, чуть снизу-слева, отличная работа светооператора, всё сложилось как по мановению волшебной палочки в единое совершенное целое.

Лена хоть и вела сольные проекты, но частенько выступала и вместе с группой «Лиандер» второй вокалисткой. Точнее сказать, они с Иланиэль пели то в два голоса, то разные песни порознь, на вечерах в Огнегорске, Женнеце, других небольших городках Северного континента. Со временем, они завоевали устойчивую аудиторию, самых разных возрастов, профессий и взглядов, выпустили ряд дисков. И хотя их почти не показывали по центральным каналам, но ни Ворожейкина, ни Иланиэль не расстраивались – свою славу прекрасных певиц они завоевали честно, без громкой рекламы, надоедливого прессинга на слушателя, шумихи, скандалов. Честный тяжёлый труд, помноженный на несомненные таланты – вот их ключик к счастью.

Их песни уже разошлись по свету, торили тропинки к человеческим сердцам, пленили души. Пусть где-то странные и необычные, они позволяли каждому найти в них что-то своё, глубинное и потаённое, очень дорогое и ранимое, свято охраняемое от чужих взглядов, пусть даже где-то и наивное. Это тайная сила, словно вторя их волшебным именам, раскрывала сердцевины цветков жизни, лечила горькое раны, успокаивала боль, будила светлую печаль.

Она действительно ворожила пением, да и Иланиэль, словно принцесса фей, с лёгкостью захватывала внимание аудитории, и два волшебных голоса давали людям отдышку от повседневных будней и тяжёлых трудов.

Эволэки вообще сходили по своим певуньям с ума, даже Лис, что с загадочной улыбкой шёл рядом, знал наизусть почти все тексты их песен, хотя долгие годы сторонился Войнаровской. Их антагонизм возник давно, но был всего лишь следствием недомолвок, неведения целостной картины мироустройства, непонимания ролей, что каждый из них играл все эти годы. Но все недоразумения осталось в прошлом.

– Думаю, я понимаю, почему вы так жаждали этой беседы, – без предисловий начал Куко, – Я так же обеспокоен настроем коллектива.

– Это кончиться большой бедой! – Согласилась Лена, – У тебя есть план?

– Не извольте беспокоиться, – злорадно улыбался Лис, – Всех вернём на привычную орбиту!

Но куратор прекрасно знала своего коллегу – его энергия может попросту сломать других, да и довольно своеобразно этот юноша толковал нормы и правила общества, а нередко и закона.

– Рыжик, я тебя просто умоляю, брось эту ерунду с местью! – Она уже напрямую высказала свои чаяния, – Я не хочу видеть скальп Сухомлинова в твой коллекции!

Собеседник всё так же вёл её под руку по умытой светом восходящего солнца дорожке, жмурясь от ярких лучей, что пронзали деревья и цветники, помолчал, собираясь с мыслями.

– Елена Павловна! Понимая и полностью разделяя вашу озабоченность, тем не менее, хочу напомнить, что наш враг хоть и отступил, но отнюдь не повержен. Сухомлинов-старший должен исчезнуть из истории во всех смыслах – это не обсуждается, но я обещаю, что все будут совершенно точно знать, кто это сделал, но никто ничего доказать не сможет.

– Это не решение проблемы, ведь знать, – это слово куратор отчеканила по буквам, – будут, как ты правильно заметил, все! Неужели Императрица дала согласие?!

Она до сих пор не верила, что обожаемая Анна Сергеевна может опустится до прямой, пусть и негласной поддержки задуманного убийства. Это немыслимо!

– Да, дала, хотя и с рядом условий, точнее сказать она просто поддержала нашу инициативу, в которой изначально были оговоренные приемлемые условия операции, не ставящие Императорский Дом в тяжёлое положение.

Тут Ворожейкина уже взорвалась:

– Но тогда…

Её голос оборвала мягкая перчатка, накрывшая губы: Куко развернулся лицом к ней и прервал готовый сорваться крик отчаяния.

– Лена, – он говорил тихо и мягко, в глазах и улыбке появилась лёгкая ирония, – Мы с тобой прошли через бои и потери, видели смерть и друзей, и врагов. Подобное так просто не исчезнет.

Он постучал пальцем по своему виску:

– Это не компьютер, стереть воспоминания, и плохие, и хорошие нельзя. Ты отнимаешь у людей право ненавидеть, но у тебя нет на это никаких прав. Они хотят видеть империю Сухомлинова в руинах, а его самого в поганой могиле? Да, хотят, и я очень хочу.

Снова попытка опротестовать, но ладонь ещё сильнее сжимает хватку.

– Дай договорить, – кицунэ не мог не видеть разницы, при общении: Хельга всегда сначала выслушает, а уже потом надаёт, если заслужил, но живая женщина не имела безграничного терпения и предельного такта киборга, так что, приходилось действовать грубовато, – Я прекрасно представляю себе всю тяжесть последствий. Попадёмся мы с Лисичкой, или нет – не важно, последствия для эволэков будут более чем просто фиговые. Это осознано и учтено.

Он отнял пальцы от её губ, чем куратор тут же воспользовалась:

– Но если ты понимаешь, то тогда как собираешься действовать?

– Секрет, – развёл руками рыжий плут, снова улыбаясь, но на сей раз загадочно, – Лена! Старосты поверили мне, пошли в бой, и я их не подвёл, не подведу и тебя. Ты можешь мне поверить?

Ворожейкина с шумом выпустила воздух:

– Да, я готова тебе поверить. Что надо сделать?

Кицунэ немного помялся, явно смущаясь, но всё же решился:

– Надо подбросить некоторым нашим соратницам пару угольков в готовый полыхнуть костёр.

Елена думала всего секунду, не понимая, куда клонит Лис, но в следующую секунду вспышкой молнии её светлый разум резануло озарением. Женщина рассмеялась, поняв, что именно задумал хвостатый непоседа, и с радостью согласилась:

– Кто первый?

Куко, так же сообразив, что умненькая наставница уже догадалась о сути замысла, задорно подмигнул:

– Есть у меня кандидатуры! Одна лучше другой! Даже не знаю с кого начать?!

– Я знаю, но сначала моё условие.

– Какое? – насторожился Лис.

Тут уже Ворожейкина смутилась, покраснев, как девчонка: хоть и много чего видела опытный куратор за свою долгую карьеру, и стесняться вроде-как особо нечего, но есть, конечно же, грань в общении с эволэком, за которую переступать не стоит. С другой стороны, она ведь живой человек, и у неё есть свои маленькие слабости, непреодолимые желания. Что в этом зазорного?

– О! – Кицунэ поднял бровь, – Я только сейчас заметил сумку на вашем плече, и сумку очень знакомую.

Лена в туже секунду отбросила сомнения:

– Да, это мой профессиональный фотоаппарат. Хотелось бы в обмен на помощь получить твои фотографии.

– Идёт! – Согласился Куко.

Они в ногу зашагали к озеру, и Ворожейкина сразу повела Лиса в заранее облюбованное место.

Небольшая заводь с бьющим ледяным ключом утром попадала под лучи восходящей Авроры. Отражённый водной гладью и белыми камнями дна свет ударял снизу под острым углом в кроны деревьев, рассеивая мрак в самых потаённых уголках рукотворного леса.

Чаша источника и берега, выложенные умелыми руками тем же речным камнем цвета выпавшего снега, окаймлялись идеально ровной полянкой с короткой травкой (её не стригли, просто сорт такой), столь мелкой, что, казалось, будто тут расстелен дорогой и мягкий ковёр, на который отбрасывали длинны тени растущие прямо в воде ярко-жёлтые цветы, Леадены, на высоких ножках. Второй, после Вайнара, по красоте цветок Новой России, имел очень интересный жизненный цикл: начинал свой путь из озёр и рек, но со временем побеги выходили на сушу, словно сказочные богатыри из моря, являя миру свою совершенную красоту. Каждый стебель делился на множество отростков, но, как правило, три из них давали огромные, чуть ли не с футбольный мяч бутоны, а ещё пятеро-семеро широкие листья, у основания зелёные, но к концам приобретающие песчаные, в чёрную, или серую крапинку, оттенки. Легион этих красавцев и охватывал поляну полукругом.

– Отлично, – по слогам просмаковала слово Ворожейкина, довольная прекрасной погодой.

Не жарко, но тепло, нет никаких облаков или дымки, кристально чистый воздух, пришедший ночью от далёких отрогов Урала, создал идеальную естественную фото студию. Лис не стал мяться, и стесняться. Подошёл к воде, и глянул в зеркало.

Да, изменился сильно, ничего не скажешь. Из бездонного в своей чистоте колодца на него с любопытство смотрело неведомое существо, к облику которого он пока не сумел привыкнуть. Хоть он и познакомился с этим вторым Я ещё в Океанесе, и прожил с ним в обнимку немало дней, да ещё и привёл частичку его сущности в этот мир, но…

Широкая и свободная больничная пижама соскользнула было на зелёный ковёр, но Куко подхватил её, смял в неряшливый комок и запустил подальше, прямо под стебли Леаден, дабы серая и невзрачная ткань не портила весь вид.

Щелчок затвора фотоаппарата за спиной заставил немного вздрогнуть, и повернуть голову. Словно оптический прицел винтовки на него смотрела труба с линзами, а Елена снова и снова жала на кнопку, без суеты, но щедро забивая карту памяти новыми и новыми снимками – потом отберёт лучшие.

Фотографии давно стали для женщины не просто символом прошлого, когда она ещё девчонкой перекидывала шаткий мостик между повседневной жизнью человека, и странным миром Великой Реки, которая в каждом погружении брала с неё законную дань. В этом деле нет мелочей: любой, самый незначительный поворот головы, тела, положение источника света, расположение теней под ногами, любая мелочь может либо безнадёжно испортить снимок, либо сделать его шедевром, пусть и не мирового значения, но твоим несомненным успехом.

– Я себя немного стесняюсь, – признался Куко, склонив голову, разглядывая ноги, и вытянутые вниз, с повернутыми ладонями руки, – Такое впечатление, будто на мне надеты колготки и перчатки.

Действительно, короткая шёрстка двумя тоненькими полосками начинала бег между фалангами большого и указательного, и следующей пары пальцев, быстро распространялась на весь охват руки, и обрывалась только после локтевого сустава. С ногами было то же самое, только шерсть была не соломенно-рыжей, а тёмной, почти чёрной, поднимаясь немного выше колен. Только левая рука, заимствованная у своего куратора осталась такой, как прежде, и перчатка жёлтых оттенков на ней была настоящая.

– Очень красиво! – Не разделяла его сомнений Ворожейкина, припав на колено, снова целила объективом, – Закинь руки за затылок и потянись, чуть согни левую ногу, но только чуть.

Лис очень старался не перебрать с артистизмом, больше делая ставку на вполне естественные, без рисовки, позы, и именно потянулся, выгнулся, разминая затёкшие мышцы спины.

– Отлично, – едва слышно прошептала куратор, до конца не веря, что такие прекрасные кадры сами лезут в руки, – Чуть повернись.

Она постоянно давала команды, как стоять, как и куда смотреть, а Куко беспрекословно выполнял – куратор очень здорово поднаторела в непростом искусстве игр со светом и тенью, и лучше не спорить.

– Теперь повернись лицом.

Вот тут кицунэ немного замялся, но Елена только улыбнулась на его смущение:

– Да перестань! Мы же взрослые люди!

Он повернулся, руки завёл за спину, и сцепил над хвостом. Ворожейкина секунду посомневалась, находя снимок через чур откровенным, хотя открытый эрос не считался чем-то непристойным, или запретным, но всё же решила сделать как есть – в конце концов, можно кое что и не показывать посторонним.

– Так хорошо, – она перемещалась по окружности, метрах в трёх от эволэка, и через рваные интервалы щёлкала затвором – трудно сказать, вот так с ходу, какой из ракурсов будет лучше, потом в спокойной обстановке легче выбрать наиболее удачные снимки.

– Теперь сядь, ноги под себя, – продолжала она дирижировать, – Вперёд тело, колени чуть раздвинь, руки между ног.

Она покинула позицию для съёмок, и уже своими пальцами касалась головы, спины, выставляя пусть и заметно похудевшее, но гармонично развитое тело, в нужную позу. Удовлетворившись полученным результатом, она вернулась на место, и снова вскинула фотоаппарат.

– Блеск! – Снова и снова раздаются щелчки, но этого показалось мало, и Елена решила придать ещё больше выразительности лицу и глазам, – Эрекции ещё не было?

Куко вспыхнул, и женщина блестяще поймала этот момент, зафиксировав сложную гамму эмоций.

– Нет, пока не было, – довольно спокойно ответил он.

– Теперь ноги скрести, хвост под себя, и прижми его к животу и груди, обними руками, а кончиком подопри подбородок, – Ворожейкина внимательно следила, чтобы Лис всё сделал в лучшем виде, – А Шакко?

– Тоже глухо, – честно признался рыжий плут, – Мы вчера вечером всё перепробовали, но бес толку.

– Странно, если завтра-послезавтра ничего не измениться, придётся колоть гормональное.

– Ох! – Тяжело вздохнул больной, – От этого так почки почему-то болят!

Снова щёлкает затвор сложной электронной техники, фиксируя и какую-то обречённую усталость в глазах, и лёгкое расстройство.