Стаи. Книга 2. Новая Волна

Две погружённые в траур девушки осторожно ступили на скрипучий настил, сделали несколько шагов и остановились лицом к неспешному течению неширокой, но глубокой реки. Ещё две ленточки, повязанные на грубые брусья, присоединились к своим сёстрам и братьям, выделяясь яркостью красок, ещё не сожжённых солнечными лучами.

А в девичьих руках трепетали на ветру билеты на грандиозный космический лайнер, полученные от самой императрицы, и расписные чеки, что вручили им важные вельможи. Не надо им этого, сегодня два человека отказываются от этих пропусков в рай, меняя их на простое человеческое счастье, которое, как хочется верить, две души сумеют найти в новой реке, что понесёт своих детей вдаль долгих лет.

Словно лепестки увядших цветов, золотистые и серебрянные, четыре невесомых пёрышка закрутились в спиральном падении, и коснулись воды. Круги разошлись во все стороны, и четыре листка, подхваченные мягкой, но упрямой водой, как разноцветные кораблики заскользили вниз по течению, не желая тонуть, навстречу заре.

Две девушки стояли на мосту молча, не произнося ненужных речей, провожая полными влаги глазами уплывающую вдаль судьбу двух странных созданий, что сначала выбрали красоты Океанеса, а теперь добровольно от них отказались.

Как на тропинке, идущей по левому берегу, появился Лис они и не заметили, погружённые в свою печаль. Впрочем, судя по опустившимся в горизонтальное положение ушам, выдающим полное обалдение, эта встреча стала неожиданностью и для него. Всего пару раз больно в испуге ударились сердца, как Куко понял и причину столь раннего появления своих соратниц в этом удалённом месте, понял, почему те так странно одеты, словно в поход собрались. Ещё миг и острый глаз заметил на водной глади четыре листочка.

Настя и Вика сжались от испуга, вмиг забыв скорбь. Их военный лидер им, конечно, ничего плохого не сделает, но вот ход торжественно-печального ритуала прощания был грубо нарушен, и что делать – спасаться или продолжать – они решительно не знали.

Кицунэ в эту ночь не спалось, хоть и прекрасно знал он, каким именно будет решение аттестационной комиссии, но всё равно такая же печаль привела его в это же самое место – сегодня дверь в Океанес закроется и на этот раз навсегда.

Но вот поступок своих соратниц он принимать, как есть, отказался: девчонки перепугались ещё больше, когда ветеран решительно шагнул в воду, и сначала шёл по дну, пока вода не дошла до груди. Рыжий плут очень осторожно позволил жидкости подхватить тело, лишив ноги твёрдой опоры, и поплыл, смешно «подруливая» совершенно не приспособленным к водной стихии хвостом. Он аккуратно работал руками и ногами не потому, что боялся утонуть, а потому, что шёл на перехват плывущих листочков, и старался изо всех сил не баламутить воду, чтобы те не соскользнули в пучину. Задуманное удалось. Куко ловко выхватил добычу из воды (та как раз уже начала погружаться), и, чтобы освободить руки для более важной задачи – не пойти на дно самому, – сжал листки губами. Стараясь держать голову как можно выше, он за пару секунд достиг берега, и, низвергая потоки воды, выбрался на сушу.

Было довольно забавно смотреть, как странное существо отжимает всего минуту назад пушистый хвост соломенного цвета, но Вике и Насте было не до смеха. И уж совсем они потеряли головы от волнения, когда Лис направился прямо к ним, по пути стряхивая влагу с пойманных листочков.

Он не стал давить на своих соратниц, а просто, опёрся на опасно скрипнувшие перила, и, глядя вдаль, туда, куда чуть не уплыли надежды и чаяния двух эволэков, спокойно спросил:

– Хотите уйти?

Более бойкая Вика уже оправилась от шока, вызванного появлением незваного гостя, и решительно мотнула головой:

– Да, мы подвели своих наставников, провалили задание, заставили идти ещё менее опытных подруг на опасное дело. Разве этого мало?

Настя ничего не добавила, но потому, как нахмурились брови, как загорелись недобрым огоньком глаза, Куко понял, что подруга разделяет её точку зрения. Стыд от осознания собственной слабости (подхватившие эстафету номинально менее опытные тандемы задание выполнили!), жёг их души, и толкнул к столь непростому решению.

– А из-за меня чуть не всплыла, как и вы, Мирра, опытнейший Эволэк Клана Воды, – парировал Лис, – Из-за меня чуть не смело чудовищным смерчем сам ИБиС. Как вам такие контраргументы?

Он по-прежнему не поворачивал головы, сжимал в кулаке вырванные из речного плена сокровища, но от одного вида спасённого богатства девушки рассердились.

– Нам не нужны эти подачки! – Резко ответила Виктория.

Всем шестерым несчастным парам (эволэк-куратор), прошедшим через тяжелейшее испытание, непроизвольное «всплытие», Императрица щедрой рукой выплатила столько же, сколько и тем, кто успешно справился с заданием. Но такой утешительный приз пришёлся не по душе гордым повелительницам мира флоры.

– Из-за моей недалёкости лже-Ольга разнесла пол института, умер профессор Быков, – словно не замечая ярости соратниц, продолжил перечисление собственных «заслуг» кицунэ, – чуть не погибла Полякова и старосты. Потом, благодаря опять же мне, императрица едва не лишилась трона, хотя не была повинна во всех произошедших злоключениях. Я не предупредил о планируемом изменении тела своих близких, прибавив седин своей матери и отцу. Как вам перечень? Впечатляет?

Он, наконец, повернулся к двум опустившим глаза вниз девчонкам, негромко и горько рассмеявшись, спросил:

– Продолжать?

Тут голос прорезался у тихони-Насти:

– Но ведь ты многого добился, а мы…

Её смущение было понятно: перед овеянной легендами личностью они чувствовали себя просто серыми невзрачными посредственностями, но эта личность не собиралась без боя сдаваться, и была не согласна с подобным мировоззрением.

– Елана, Рикка, я не собираюсь загораживать вам дорогу, – тепло сказал эволэк.

От своих уже отброшенных имён обе девушки вздрогнули и подняли полные недоверия глаза на лидера – в их головах зародилось сомнение, что ветеран не случайно оказался в этом месте и в это время.

– Вы вольны поступать, как велит вам разум и сердце, – продолжил Куко с той же теплотой в голосе, – Но прошу, не зацикливайтесь на всей этой героической ерунде неординарных личностей.

Готовое сорваться с губ возражение он пресёк одним жестом, рубанув воздух рукой:

– Ещё на Земле жил русский пилот-истребитель, не помню, к сожалению, его имени, но хорошо помню непреходящую мудрость его слов: никакой самый первоклассный лётчик никогда не заменит десятка простых тружеников неба войны. Никакие несомненные заслуги асов, их мастерство и личное мужество, никогда не заменят скромный каждодневный труд тысяч простых пилотов, пилотов, чьи мундиры не украшают бесчисленные награды, но которые и куют Победу, Победу с большой буквы.

Он подошёл к свои соратницам, что в смущении рассматривали его поникший хвост, роняющий на древний мост капли воды, и обнял их плечи:

– Выдающиеся люди, даже если это и про меня тоже, могут служить примером, знаменем для остальных, для тех, кто верит в успех и готов бороться, но конечный результат определяют такие как вы. Без вас, мы никто, без вас не будет написана повесть о славных свершениях, не будет поставлена последняя точка. Вы очень нам нужны, больше, чем мы вам. Верните себе имена. Пожалуйста.

Он протянул им спасённые сокровища, и, красные от стыда за совершённый поступок, Рикка и Елана приняли назад свои награды.

– Мы будем стараться ещё больше, станем сильнее, – хрипло пообещала первая.

– Мы не подведём, – шмыгая носом, поддержала подруга.

– Вот и славно.

Куко слегка подтолкнул их, уводя с моста, и троица «утренних гуляк» заспешила назад, в институт – девушки надеялись, что успеют к подъёму, и не придётся краснеть перед старостой, но их надежды оказались напрасными.

Навстречу, прямо в ночной рубашке и безразмерных сапогах, задыхаясь от стремительного бега, мчалась принцесса цветов. В её глазах было такое отчаяние, что обе беглянки тут же залились слезами, повиснув на миниатюрной Нариоле, и рыдали навзрыд:

– Прости, пожалуйста… мы… мы…

Лидер Клана только сжимала их в объятиях, словно мать, нашедшая, наконец, родных детей, не веря собственному счастью, успокаивала своих отступниц:

– Слава Богу, вы вернулись…

Зал для заседаний Учёного Совета пришлось перестроить, как и всю центральную башню, что чуть не рухнула в полость, образованную чудовищным взрывом. Собственно говоря, разрушения были столь масштабные, что на их следы можно было наткнуться до сих пор, особенно в северном крыле ИБиСа – почти целый год в спешке восстанавливали саму возможность проводить погружения, и декором занялись только тогда, когда эволэки ушли в Океанес, а кураторы засели в операторских залах.

Но зал уже давно привели в подобающий вид, избавив от явных излишеств прошлого. Те же панорамные окна, обегающие кругом, вместо тяжёлых тканей свет Авроры затемняли стекла, меняя по желанию свою пропускную способность с практически абсолютной прозрачности, до почти абсолютной непроницаемости. Но пасмурная погода не дала возможности полюбоваться этим чудом техники. Низкие тучи, с которых в любой момент мог сорваться дождевой шквал, закрыли светило, и полукруг стола, за которым собралось всё высшее руководство института, виделся в привычном свете.

А так, всё знакомо: тот же идеальный в своём совершенстве паркет, огромная люстра под потолком, портреты выдающихся деятелей ИБиСа смотрят свысока на своих потомков, такой же, как и прежде стул, на котором не раз и не два сидел, то получая благодарности, то выслушивая в пол уха разносы. Но многое и поменялось.

В Совете вместо привычной самодовольной, переполненной осознанием собственной значимости, физиономии Миненкова председательствовала молодая симпатичная женщина. Её умное лицо, не испорченное порочностью всевластия и зазнайства не источало желчи и яда. Она не смотрела на эволэка с ироничным сочувствием, граничащим с презрением, в котором всегда явственно читался подтекст: ты тут на время, а я, Председатель, надолго!

Полякова была другой, и, получив ответственный пост, взялась за дело, сохранив в ИБиСе всё хорошее, что досталось по наследству, включая и КСС, члены которого расположились полукругом за спиной, замыкая кольцо окружения, в которое, по очереди, попадал каждый испытуемый.

Основу этой блокады, естественно, составляла медслужба. Только, пожалуй, пилоты да космонавты так же бояться людей в белых халатах, как и эволэки. Только они могут по достоинству оценить хрупкость человеческого организма: малейшее отклонение, любая болячка, о которой обыватель может даже и не знать, и всё, дорога в небеса, дальний космос, или Океанес закрыта ненавистным красным штампом.

Но сидящий на стуле кицунэ никакого страха не испытывал, зато от Учёного Совета страх исходил вполне осязаемый, точнее обоняемый. Страх, как оказывается, пахнет совершенно необычно, выдавая человека с головой. Это трудно описать, но… Организм непроизвольно готовиться к драке, повинуясь неистребимому инстинкту самосохранения, сердце чаще бьётся, в крови вскипает адреналин, и в воздухе начинают кружиться характерные запахи. Можно даже определить кто перед тобой, жертва, готовая к бегству, или хищник, готовый драться.

Куко с интересом наблюдал за учёными мужами, из которых спокойствием выделялись только Полякова и Ворожейкина. Остальные явно не находили себе места: участвовать в определении судьбы эволэка, который всегда сам строил судьбу, и свою чужую, было нелегко. Вдвойне нелегко приходилось ветеранам Совета, что много раз в прошлом конфликтовали со строптивым Лисом. Втройне было нелегко тем, кто оказался в этих горячих спорах не прав.

Эволэк едва сдерживал неуместную улыбку, видя, как члены Учёного Совета стараются не смотреть ему в глаза, передавая документы друг другу, как стараются говорить шёпотом, суммируя все известные факты. Это было тем более забавно, что таить и таиться не было никакого смысла: сама Анна Сергеевна встала на защиту старого состава, не желая дополнительных потрясений в дополнение к уже имеющимся, и пойти против её воли Куко не смог, сознавая резонность подобного шага, а какой будет вердикт, он знал и так.

Собственные глаза всё время косились влево, то сидящую рядышком Хельгу, то на заимствованную руку. Эта конечность, вкупе пересаженным глазом, и стали главным препятствием: удивляться стоило не тому, что его сейчас забракуют, а тому, что его вообще допустили до Еноселизы! Обычно с такими травмами списывали без колебания, но Лису сделали исключение, дав возможность лично опробовать Перекрёсток, и поставить негласный, но смелый опыт по изменению собственного тела.

Документы аттестационной комиссии завершили полный круг, сначала побывав в руках Лассавы, а потом поочерёдно пройдя всех членов Учёного Совета. Колядин, предпоследний в коллегии, просуммировав уже давно известные ему данные, и мнения коллег, взялся за перо, и начертал рекомендацию. Даже не следя за движениями его кисти, Куко знал, что напротив строчки «Возможность дальнейших погружений» его широкий и размашистый почерк вывел строгий вердикт: не годен.

Александра приняла документы от главного эскулапа, и, пробежав глазами по записям, без лишнего драматизма, которое так не любил её бывший подопечный, взяла печать:

– Мне очень жаль, – глухой удар, и аккуратная подпись Председателя, поставили точку в карьере эволэка.

Лис откинулся на спинку, прикрыв на секунду глаза. Сколько не жди приговора, а его озвучивание всё равно что-то обрывает внутри, но вместе с осознанием непоправимости случившегося приходит и какое-то умиротворение.

Павел Ефимович спокойно сказал, привлекая к себе внимание Хельги и её необычного подопечного:

– Ваш тандем очень удачен, но его придётся разбить. – Далее, он обратился непосредственно к куратору, – Возьмёте себе нового эволэка?

– Мне надо подумать, – тактично ответила киборг.

Собственно, этика тут была ни при чём. Она привязана к странному созданию, что сидело справа, и эта связь не имела ничего общего с тем, что объединяет двух живых людей.

– Ну, а Вы, молодой человек, – Анкудинов нервно затеребил пальцами перьевую ручку, – что думаете делать?

– Если есть должность инструктора, я готов вернуться на эту стезю, – ответил Лис.

Собственно, особого выбора у него не было: остаться в ИБиСе можно либо став куратором, но для этого надо ещё потратить несколько лет, обычно семь, получив высшее образование в биологии и информатике, либо пойти на черновую работу инструктором. Но, все присутствующие прекрасно понимали, что это для рыжего просто способ немного перевести дух.

Ему, так, или иначе, предстоит углублённо изучать «Перекрёсток», доводить до ума программу «Духовных Защитников», а это уже сам по себе непочатый край работы. Первое, например, потребует от него вывести свои знания об устройстве Вселенной на принципиально иной уровень, ведь не зная тонкостей небесной механики строить «Туннели» очень опасно. А формальная должность его мало интересует. Он вожак своей стаи, с несокрушимым авторитетом, и золотые погоны мало что добавят.

– Хорошо, – согласно кивнула Полякова, явно обрадованная тем, что её лучший друг останется в родных стенах: от этого архаровца в любой момент могло последовать самое неожиданное решение, но, похоже, пронесло, – Вы свободны.

Самый необычный в истории ИБиСа тандем, лис и киборг, поднялись со стульев, чуть склонили головы, и вышли в коридор. Куко по пути поймал сочувственный взгляд Мирры: лидер Клана Воды гоняла себя до седьмого пота, прошла очередной курс регенерации сломанной спины, и получила добро на ещё одно погружение. А там видно будет.

В приёмной дожидались своего часа два эволэка и их кураторы – через заседание проходили не все, а только те, чья способность к дальнейшим погружениям вызывала сомнения. Впрочем, рыжая плутовка так же нетерпеливо прохаживалась по ковру, нервно дёргая хвостом.

– Ну как? – Шакко в один прыжок проглотила расстояние, схватив своего возлюбленного за плечи, и отчаянно затрясла.

– Списали на берег, как же иначе? – Живое участие девушки грело душу, но слепая надежда вызывала только лёгкую иронию, – Думала, что снова закроют глаза за некоторые особенности?

– Но как же так, – не сдавалась Лисичка, зашагав в ногу со своим суженым прочь от дверей зала, уже поглотивших очередную пару, – Ты ведь сходил! И успешно!

– Не совсем, моя ненаглядная, – поправил Куко, – Литаны унаследовали небольшой дефект левого плавника, он немного не симметричен с правым.

Это была правда. Опытных существ уже вырастили в аквариуме, воспроизводящем суровую среду обитания рыб-летунов, и первый же тщательный осмотр подтвердил опасения – будущие обитатели свинцовых океанов получили от своего создателя неприятное наследие. Летать и плавать это незначительное отклонение не помешает ничуть, но стало ясно, что полученные в бою раны отразились на «ментальной проекции», и, соответственно, на живых существах. Собственно, суть того, что рыжий плут получил добро на Еноселизу в том и заключался, что бы проверить, не повлияют ли серьёзные ранения, пусть и залеченные, на качество выполнения работы. Повлияли. Но был ещё один неприятный нюанс – в плече, к концу погружения, чуть не произошло отторжение чужеродной ткани, что повлекло бы очень тяжёлую и сложную операцию.

– И что теперь? – Шакко явно не хотела отпускать своего избранника от себя.

Тот рассмеялся, видя её озабоченность:

– Не бойся, – его здоровая рука крепко обняла стройную талию, – Я стану работать с молодёжью, может, в будущем выучусь на куратора. Сейчас есть более неотложные задачи: Сухомлинов, Перекрёсток, и «ангелы-хранители» для эволэков, приемники, способные работать с парой существ сразу. Дел на ближайшие года три по горло!

Он хитренько сощурился:

– А у тебя какие планы на будущее?

Вопрос не праздный. Пламневласая красавица была в лёгком смятении, не зная, что и делать. С одной стороны, можно ещё несколько раз сходить в Океанес, молодые годы и крепкое здоровье вполне позволяют, но…

– Я тоже хочу стать инструктором, а потом и куратором, – неожиданно ответила Шакко, но тут же скривилась, – Марина расстроиться…

Лгать ни себе, ни другим Лисичка не хотела – работа эволэка интересная, но тяжело это, помнить несколько жизней.

– Я просто устала рвать свою душу на части, – честно призналась она, – Если надо будет погружаться для создания «Перекрёстков», я ещё соглашусь, но лепить из собственной души ещё какую-нибудь неведому зверушку – увольте!

Они вошли в лифт, и тот помчал их на нулевой этаж.

Хельга, до этой секунды тактично не вмешиваясь в диалог, заметила:

– Есть и ещё одна причина, по которой тебе лучше в Океанес больше не ходить.

– Да, я знаю, дети, – закивала Лисичка, – без потомства идея преображения тел лишена всякого смысла.

Её аж передёрнуло от одной мысли о том, какую гадость пришлось произнести вслух – воспринимать своих детей, как каких-то подопытных кроликов она не могла. Мысль о том, что они появятся от любимого, да и сама она жаждет видеть именно Лиса их отцом, и то, что понадобиться всего лишь подтверждение факта наследования приобретённых в погружении изменений не особо утешала. Не поставят ли, когда подрастут, их чада, им, родителям, в вину этот грех? Не сломается ли её семья под грузом этой вины? Как знать…

Киборг понимала умом смятение девушки, но подобные вещи для её рационального сознания – лишь абстракция, понимание которой позволяет установить более тесный контакт с живыми людьми, не больше того. И она не стала лезть с утешениями:

– Так что, лучше вам двоим действительно сосредоточиться на молодом поколении. Пусть они создают ворота в пространстве и времени, а вы будете их наставниками.

Куко понимал правоту Хельги. Подтверждение правильности выбранного курса на преобразование физической оболочки – задача чуть ли не первостепенной важности, но его гложили те же сомнения.

Двери лифта выпустили всю троицу на волю, и Хельга заторопилась по неотложным делам, а пара лисиц двинулась в комнату девушки из высшего общества. Рыжий плут двигался, как самолёт на автопилоте, погружённый в собственные мысли.

С одной стороны, он желал бы своим детям иной участи – не хотелось делать их живым доказательством пусть и трижды полезных для Человечества теорий. Но с другой…

С другой стороны, это было неизбежностью, неизбежностью, на которую в любом случае пришлось бы пойти. Не сделали бы этот шаг они, его бы всё равно, рано, или поздно, сделали бы другие. Так, может, отбросить все сомнения? К чему теперь пустые переживания?

Он поймал пальцы своей возлюбленной, и огонёк в её глазах разогнал все дурные мысли. Может и правильно сказано, что многие беды – от ума?

Ноги привели их к знакомой двери, и, едва переступив порог, Лис и Лисичка спустили с коротких поводков свои желания: пинок, и створка снова захлопнулась, отгородив мирок, наполненный страстью и огнём, миг, и губы уже с жаром требуют ответа, её руки обвивают сильную шею, пальцы скользят по едва видимым шрамам. Куко целует свою возлюбленную в шею, и жаркие, как раскалённая лава, губы скользят всё ниже, разжигая огонь в груди. Они, спотыкаясь на каждом шагу, не разжимая объятий, боком двигались к широкой кровати.

– Ааа!!! – Короткий крик, и пара лисиц, словно выстрелянная из пушки, шарахается назад к двери, не сводя изумлённых глаз со своего ложа.

Амма, абсолютно не одетая, даже в носки или колготки, перетекает из положения лёжа на животе, в положение сидя, бесстыдно скрестив ноги, и даже не пытаясь при этом прикрыться.

– Какого чёрта ты тут делаешь? – Шакко вопрос просто прорычала, вскипев от бешенства.

– Надеялась, что он придёт первым, и одни, – честно призналась Амма, пожав плечами, – по графику твой с Сафировой выход «на ковёр» должен был состояться аж через полчаса!

– Кавалеры уступают дамам! – Заметил Куко, уже оправившись от неожиданности.

– Ну, знаешь!!! – А вот рыжая плутовка успокаиваться и не собиралась, – Это уже не в какие ворота не лезет!!!

Казалось, ещё секунда, и в электронную бестию полетит всё, что только попадётся Лисичке под руку, но та в ответ на возмущение только обиженно ответила:

– Да, ладно тебе жадничать! Вы же скоро поженитесь – на…ся ещё!

Тут уже Лису пришлось удерживать свою ненаглядную от физической расправы, но та вырывалась, шипя от бешенства:

– Убирайся от сюда!!!

Амма спрыгнула с кровати, тут же натянула платье, и вмиг испарилась за дверью. Шакко, наконец, перестала брыкаться, и, тяжело дыша, повисла на руках своего возлюбленного.

– Надо эту заразу усыпить! – Не могла она никак успокоиться, давно настаивая на точке зрения: давать чертовке живое тело – было большой ошибкой, итак доставала всех, до кого только могла дотянуться.

– Не переживай так из-за пустяков, – Куко всё сильнее и сильнее прижимал красавицу к себе, целуя стройную шею, – Так на чём мы остановились?

– Ах, да, – Шакко вмиг подобрела, выбросив инцидент из головы, – Мы остановились вот на чём…

* * *

Утро, как утро. То же свет в глаза, то же размеренное дыхание, та же упругая сила в натруженных мышцах. Тяжеленая штанга размеренно проделывает путь от груди вверх и обратно, воздух огромными порциями рвётся из лёгких, и снова заполняет их, даря крови спасительную дозу наполненного кислородом газа.

Растеряев снова напрягается, штанга взлетает на всю длину собственных рук, и, чуть качнувшись, опускается всем весом на вилки стояка. Немного отдышавшись, садовник принимает вертикальное положение, утирая пот с лица и шеи полотенцем.

Почти никого, как всегда, в этот ранний час в спортзале не было, только два робота расставляли железный инвентарь по местам, готовясь к занятиям, не обращая никакого внимания на единственного человека. Почти всегда так, но не сегодня.

– Привет, – Лис, весь мокрый от оставленных за спиной километров кросса, махнул своему знакомому рукой, и направился к целой батарее гантель.

Игорь с интересом следил за тем, как странное создание берётся за «железо», как идёт к жёсткому коврику, и, сняв обувь, принимается за разминку верхних конечностей.

– Как тебе такое в голову пришло? – Ему было любопытно, да и просто поговорить было особо не с кем.

– Хилья подсказала, – охотно пояснил кицунэ, – Она сначала не проявляла способностей сестры к мимикрии, да они в неё и не закладывались.

Лис принялся разминать торс, делая наклоны, и продолжал говорить:

– А потом вдруг стала проделывать то же самое. И отгадка оказалась проста. Сны, точнее то, что наши крылатые малышки воспринимают, как сон.

Бывший наёмник внимательно слушал, не перебивая, а рассказчик, тем временем, взялся за снаряд.

– Сон для них – погружение на грань миров, там они снова находят друг друга, и живут второй жизнью. Практически, это тоже погружение в ЭМ – у эволэка сны проходят аналогично. Именно там, в зазеркалье, Хилья и переняла эту способность, принеся её с собой в наш мир.