Измерение

Каждое его слово – удар под дых, выбивающий остатки воздуха из лёгких. Терпеть больше не было сил. Кровь ударила в голову. Кулак сам собой сжался, до боли врезаясь ногтями в ладонь. Хотелось изо всей силы заехать по этой его самодовольной физиономии. Но он был крупнее, сильнее. Пришлось действовать иначе. Хитрее.

– Ах, ну что ж, что поделать… Раз вы меня выгоняете, то я уйду. И не буду вам больше мешать своим присутствием. Только сначала выпью, – сказал я, с напускным спокойствием хватанул недопитую бутылку со стола и сделал большой глоток, стараясь не показать, как меня тошнит от этого мерзкого виски. – Вот только одному как-то не очень пить. Может быть, составите мне компанию? Выпьете со мной за моё внезапное увольнение? Вот, держите.

С этими словами я выплеснул остатки виски прямо на его дорогую белоснежную рубашку. А потом, замахнувшись, изо всей силы швырнул пустую бутылку об пол. Звон разбитого стекла, словно выстрел, разнёсся по всему офису.

– Больной! – процедил он мне вслед, когда я уже направлялся к двери.

Вышел из кабинета, хлопнув дверью так, что стены задрожали, а секретарша за дверью, наверное, подпрыгнула от страха. И – странное дело – опьянение как рукой сняло. Адреналин – вот что затмило все чувства, вышибло алкоголь, как пробку из бутылки, оставив после себя лишь чистый, незамутнённый гнев.

Выйдя на улицу, я почувствовал, что холодный, пронизывающий ветерок ударил в лицо, словно пощёчина. Поднял голову – уже наступил вечер. Вечерняя прохлада обычно успокаивала меня, принося облегчение после жаркого дня, но сейчас алкоголь снова начинал брать своё, затуманивая разум и размывая границы реальности.

Постоял немного, глядя в меркнущее небо, резко повернулся – и с размаху врезался в кого-то. Не удержавшись на ногах, я повалился на землю.

– Молодой человек, может быть, стоит быть поаккуратнее? – услышал я спокойный и очень приятный, бархатистый голос.

Передо мной стоял пожилой мужчина, одетый в длинное тёмное пальто. Его лицо было скрыто в тени, но я чувствовал на себе его внимательный, изучающий взгляд.

– Простите… – пробормотал я, с трудом поднимаясь на ноги. – Но можно… не стоять рядом… Я… наслаждаюсь… тишиной… и… воздухом… – Язык заплетался, слова вылетали путано и бессвязно.

– Я ведь не знал, что вы тут «наслаждаетесь», – улыбнулся старик, и в его голосе прозвучала мягкая ирония. – А что у вас случилось? Вы выглядите не очень хорошо. Может быть, вам чем-то помочь?

Даже сквозь пелену алкогольного опьянения я почувствовал, как мурашки побежали по коже от этого странного, завораживающего голоса. В нём было что-то… неземное.

– Не надо мне ничем помогать! Все, кто мог, уже «напомогали» мне в этой жизни! Отстаньте все от меня, оставьте меня в покое! – рявкнул я, выплёскивая на него все свои гнев и отчаяние, и, грубо оттолкнув его, пошёл дальше, спотыкаясь на каждом шагу.

Он что-то говорил мне вслед, но я не слушал, не хотел слышать. Не хотел никого видеть и слышать. Хотелось только одного – домой, в свою тёмную берлогу. Шёл, не разбирая дороги, врезаясь в прохожих, бормоча что-то невнятное себе под нос. Алкоголь накрыл с головой, ещё сильнее, чем раньше.

Не помню, сколько времени я брёл по улицам. Очнулся уже ночью дома, на кровати, в тёмной, мрачной комнате. Даже не разделся, просто рухнул на кровать, как подкошенный, и мгновенно уснул, провалившись в глубокий, беспробудный сон.

Глава 4

Прошло два года после событий в театре.

Осень вновь окутала город промозглым дыханием. Листья осыпались на мокрый асфальт. В воздухе витало предчувствие скорого снега, словно тяжёлые серые тучи, нависшие над городом, вот-вот разродятся первыми хлопьями.

В роскошном зале дорогого ресторана ужинают Павел и его невеста Люба. Подобные заведения они посещали редко, лишь по большим праздникам. Сегодняшний вечер был исключением из правила.

Со стороны они составляли элегантную пару. Павел в своём хоть и поношенном, но безупречно сидящем чёрном костюме выглядел достойно. Люба же блистала в изумрудном вечернем платье с высоким разрезом, открывающим стройную ногу. Наряд подчёркивал её тоненькую фигуру и придавал образу оттенок дерзкой соблазнительности.

Пара заказала еду и напитки, и официант, бесшумно записав заказ, удалился, оставив их наедине. Павел откашлялся, словно подготавливая себя к предстоящему разговору.

– Красиво здесь, – произнесла Люба, нарушив повисшее молчание. Голос её звучал приглушённо, словно она пробовала атмосферу на вкус.

– Что? – переспросил Павел рассеянно. Казалось, он был погружён в собственные мысли.

– Я говорю, здесь красиво. Интерьер подобран со вкусом. И музыка… Она словно обволакивает, заставляя забыть обо всех заботах, в том числе о работе. Хочется просто откинуться на спинку кресла и наслаждаться моментом, – ответила она с улыбкой.

– Да, работа… Это последнее, о чём мне хотелось бы сейчас думать. Как представлю, что завтра снова туда, так аж мороз по коже, – сказал Павел, после чего откинулся на спинку стула.

– Не понимаю, чего ты паришься. Давно бы перевёлся к Мише. И зарплата там приличная, и присмотрит за тобой, чтобы по любовницам не бегал, – закончила она с игривой улыбкой, наблюдая за его реакцией. В её голосе сквозила лёгкая насмешка, но в то же время и нескрываемая забота.

– Во-первых, – возразил Павел, – у меня нет никаких любовниц. Во-вторых… я не хочу снова быть обязанным твоей помощи. Хочется чего-то добиться самому, понимаешь?

– Да пожалуйста, я только за, – отозвалась Люба. В её голосе звучала лёгкая ирония. – Но что-то прогресса я не вижу. Как устроился год назад на эту работу, так и ходишь каждый день с кислой миной, твердя, что пора искать что-то новое.

– Так, ну хватит, – резко оборвал её Павел, легонько стукнув кулаком по столу. – Давай сегодня без этих разборок, хорошо? Я же сказал: устроюсь, как только появится возможность. Значит, так и сделаю.

Сейчас парочка переживает момент, где малейший неосторожный жест или слово могут обрушить хрупкое перемирие в пропасть ссоры. Обиды неизменно следовали за каждым скандалом, но любовь, сильная и неподдельная, как вода, постепенно размывала их, оставляя лишь лёгкий осадок сожаления.

– Ладно, решай сам, – тихо ответила Люба, отворачиваясь.

– Спасибо, что разрешила хотя бы это сделать самому, – парировал Павел. В его голосе слышалась горечь.

Люба перевела взгляд на окно, где, словно тени, проносились силуэты прохожих. В этот самый момент официант, словно почувствовав её потребность в спасении, бесшумно поставил перед ней заказанный бокал вина. Она тут же потянулась к нему и, отпив глоток, снова устремила взгляд на мерцающую огнями улицу, избегая взгляда Павла.

– Ну ладно, – произнесла Люба спустя несколько мгновений. В её голосе появилась прежняя лёгкость. – Хватит уже. Давай лучше решим, чем займёмся на выходных.

– А что тут решать? – Павел пожал плечами. – Я же тебе говорил, в субботу я весь день с Лёхой. Сначала в участок заскочим, потом, может, в баню съездим, попаримся.

– А зачем вам в участок? – Люба нахмурилась, вспоминая. – Нет, я помню, ты упоминал о поездке. Но вот зачем… вообще не припоминаю.

– Говорил я тебе, ты просто опять меня не слушала, – ответил Павел с лёгким раздражением. – Помнишь то убийство возле его бильярдной? Лёха ведь проходит по делу как свидетель, как человек, видевший убийцу. Да, возможно, лица он и не разглядел, но хотя бы во что тот был одет или в какую сторону побежал, сказать может. А самое смешное в этой ситуации, – Павел невесело усмехнулся, – что он, кажется, единственный, кто может предоставить полиции хоть какую-то зацепку.

– Это ещё почему? – Люба вопросительно вскинула брови, отставляя бокал в сторону.

– Потому что какого-то чёрта камеры в тот момент оказались выключены. Да ещё и свидетелей поблизости не было. Вот и получается, что он единственный, кто хоть что-то видел.

– Подожди, – Люба нахмурилась. – А как вообще получилось, что именно он его увидел?

– Ну, с его слов, он пошёл мусор выносить на задний двор, а там стоит мужчина в капюшоне с ножом над окровавленным телом. Как только убийца его заметил, сразу же бросился в бега.

– Вообще не помню, чтобы ты мне такое рассказывал, – покачала головой Люба. – Помню, что нужно в участок заехать, и всё. Больше ничего.

– А я заметил, ты вечно так говоришь, – раздражённо буркнул Павел. – Что бы я тебе ни рассказал, ты или переспрашиваешь через какое-то время, или вообще забываешь.

– Да не говорил ты мне этого! – вскипела Люба. – Или ты думаешь, я специально забыла, чтобы потом переспросить? Я что, совсем дура, по-твоему?

– Я думаю, ты просто надо мной издеваешься, – процедил Павел сквозь зубы.

– Это я издеваюсь?! – Голос Любы повысился. – Да это ты надо мной издеваешься, постоянно пытаясь раздуть ссору из ничего! Даже сейчас мы выбрались из этой душной квартиры, чтобы провести время вместе, но ты и здесь умудряешься найти повод для скандала!

Павел ничего не ответил. Лицо его окаменело. Тишина, густая и напряжённая, нависла над столиком. Они молча ждали, каждый погружённый в собственные обиды и разочарования, пока официант, словно ангел, принесёт их еду.

Как только официант поставил на стол кусок мяса и красочный салат, они, словно по негласному сигналу, одновременно схватили вилки и ножи и принялись молчаливо поглощать еду. Каждый жест был резким, отрывистым.

Обида и злость клокотали в них обоих, но Каждый был в плену собственных мыслей. Люба вспоминала их первую встречу. Тогда Павел казался ей совершенно иным, его глаза горели жаждой жизни и любви. Возможно, он и сейчас оставался таким же, просто бесконечные ссоры заслонили от неё прежний образ, превратив его в чужого и невыносимого человека. Павел же, напротив, целиком погрузился в мысли о Лёхе, внезапно осознав, что совершенно вычеркнул из памяти их договорённость заехать после ресторана в бильярдную, которая принадлежала Лёше.

– Ну и долго мы будем играть в молчанку? – нарушила тишину Люба. – Мы, вообще-то, сюда пришли время вдвоём провести.

– Да, согласен, – ответил Павел, откладывая приборы. – Ты прости, что вечно пытаюсь тебя как-то задеть. Я не специально это делаю, оно само как-то получается. Вырывается…

– Успокойся, я привыкла, – улыбнулась Люба.

– Хорошо, спасибо, – сказал Павел, накрывая её руку своей. – Слушай, я тут после ресторана договорился заехать к Лёхе. Ты не против?

– Да вообще без проблем, – ответила Люба без малейшего колебания. Её голос звучал искренне и тепло.

Весь остаток вечера они болтали непринуждённо, словно между ними и не было никакой ссоры. Забыв обо всём на свете, они не замечали ни бегающих мимо официантов, ни шумных компаний. Всё их внимание было сосредоточено друг на друге. Этот вечер стал подтверждением того, что их любовь, несмотря ни на что, оставалась такой же сильной и нежной, как прежде. Просто сейчас они переживали непростой период в отношениях, так называемую третью стадию, знакомую, увы, практически каждой паре, – стадию отвращения.

Вообще, все эти стадии – вещь крайне субъективная и непредсказуемая. Кто-то утверждает, что период влюблённости, эта первая, самая трепетная фаза, длится всего пару лет, а кто-то – что всего лишь несколько недель. В случае с нашими героями первая стадия продолжалась целый год с момента их знакомства. А стадия привязанности, вторая фаза их отношений, продолжалась полгода. Их пример служит отличной иллюстрацией того, насколько индивидуальны и неповторимы эти этапы в жизни каждой пары.

Попросив и оплатив счёт за ужин, Павел снял с вешалки женское тёмно-синее пальто и бережно накинул его на плечи Любы. Затем он взял своё мужское чёрное пальто и галантно придержал дверь, пропуская Любу вперёд.

Покинув ресторан, они направились к парковке, что раскинулась прямо перед входом. Миновав несколько рядов припаркованных автомобилей, они приблизились к своей ржавой и нероскошной машине.

Павел занял место водителя, а Люба удобно устроилась на пассажирском сиденье.

Запустив двигатель, он плавно включил передачу и снял автомобиль с ручного тормоза. Слегка нажав на педаль газа и умело подруливая, он тронулся с места, аккуратно направляясь в сторону бильярдной. Им предстояло провести в пути около десяти минут, и всё это время Люба наслаждалась мягкой и уверенной ездой Павла.

Подъехав к бильярдной, Павел плавно припарковался прямо перед входом и вышел из машины. Люба осталась ждать его в салоне, повинуясь его просьбе.

Переступив порог заведения, Павел сразу же свернул направо и прошёл по узкому полутёмному коридору, в конце которого располагалась барная стойка. За ней в одиночестве сидел Алексей.

Павел опустился на стул рядом с Алексеем. Тот, не отрывая взгляда от своего стакана с янтарной жидкостью, лишь коротко кивнул в знак приветствия. В воздухе сгустилась напряжённая тишина, словно перед грозой.

– Слушай, Лёш, – начал Павел, чувствуя, как подступает к горлу неприятный ком, – я хотел поговорить о том… что случилось на днях.

Алексей наконец поднял взгляд, его глаза были холодными и безжизненными.

– А что тут говорить? Ты всё сказал Марине. Ты предал нашу дружбу ради какой-то глупой сплетни. – Голос Алексея звучал тихо и непринуждённо.

– Я знаю, что поступил неправильно, – признался Павел, опустив голову в знак раскаяния. – Но ты должен понять: я не хотел, чтобы всё так вышло. Я был зол, разочарован… и просто сорвался. К тому же, если уж на то пошло, ты первый начал.

– О чём ты говоришь? – сказал Алексей, приподняв бровь.

– О Любе. – Павел поднял глаза и посмотрел другу прямо в лицо, вкладывая в этот взгляд всю глубину своих чувств. – Ты думаешь, я не знаю, что это ты подстроил наше знакомство? Что это ты попросил её погулять со мной, потому что считал меня… неудачником, которому нужна помощь?

Лицо Алексея исказилось гримасой, словно слова нанесли ему болезненный удар.

– И что с того? Разве я был неправ? Ты сам бы к ней никогда не подошёл. Ты вечно боялся девушек, прятался за своей неуверенностью. Кто-то должен был тебя подтолкнуть.

– Подтолкнуть?! – Голос Павла зазвучал громче, в нём появились гневные нотки. – Манипулируя нами обоими?! Ты предал меня, Лёш, ещё до того, как я рассказал Марине о твоих проблемах. Ты использовал Любу, чтобы «помочь» мне, подставив меня!

– И ты, и она в итоге не были против, – отмахнулся Алексей от его слов, словно от назойливой мухи. – К тому же посмотри на результат! Вы счастливы вместе. Разве не этого ты хотел? Я сделал то, что считал нужным. И, как видишь, не зря. А ты, вместо того чтобы признать, что сам наворотил дел, и нести за это ответственность, пытаешься свалить вину на меня. Разве не так? Почему ты недоволен, что я провернул эту схему?

– Счастье, построенное на лжи, не может быть настоящим. – Павел покачал головой, в его голосе звучало разочарование. – Ты предал меня, Лёш, и это куда хуже, чем мои сплетни о тебе.

– Да что ты говоришь? – Алексей горько усмехнулся, в его взгляде мелькнули обида и ярость. – Получается, когда я вру, чтобы тебе помочь, – это плохо. А когда ты врёшь девушке, которая мне понравилась, – это нормально. Ты серьёзно?! – Голос его сорвался на крик, привлекая внимание немногочисленных посетителей бильярдной. – Ты разрушил мои отношения, Паш! Я только начал жить нормально, забыл, что такое одиночество…

Он замолчал, опустив голову. Последние несколько лет Алексея преследовали неудачи в личной жизни. Он влюблялся, открывался, но каждый раз получал болезненный отказ, словно сама судьба насмехалась над ним. И вот наконец появилась Марина, лучик света в его тёмном царстве, всё начало налаживаться… А потом появился Павел со своими «благими намерениями», словно ураган, сметающий всё на своём пути.

– Да, я действительно считаю, что когда я вру, то всё нормально, потому что это разные ситуации, – твёрдо отрезал Павел, чувствуя, как вскипает гнев.

– Ну и уходи тогда, если ты так считаешь, – буркнул Алексей, отворачиваясь. – Видимо, наша дружба для тебя ничего не значит.

Павел, не говоря больше ни слова, резко поднялся и вышел из бильярдной, оставив за собой шлейф обиды и разочарования. Алексей же, словно окаменев, продолжал сидеть за барным столиком, глядя в одну точку и машинально потягивая свеженалитый виски, пытаясь заглушить душевную боль алкоголем.

*******************************************************************

Прошло три долгих дня. Все эти дни память настойчиво возвращала Павла к Алексею, но он упрямо сопротивлялся желанию первым пойти на контакт. Ему не давало покоя то, как Лёша съездил в участок, какие сведения удалось сообщить полиции. Но обида сковала его волю, не позволяя даже набрать номер телефона.

И вдруг глубокой ночью раздался резкий звонок, пронзивший тишину и мгновенно разбудивший спящую пару. Люба, сонно потянувшись, нашарила рукой телефон и, как только он оказался в её ладони, приложила его к уху.

– На, держи, это тебя, – пробормотала она сквозь сон, протягивая телефон Павлу и тут же закутываясь в тёплое одеяло.

Павел, недоуменно нахмурившись, принял телефон и поднёс его к уху. На его лице читалось полное непонимание: кто мог звонить ему в такой час и, главное, зачем?

– Да, это я… Нет, а что, собственно?.. – начал он, но внезапно оборвал фразу, и его лицо в мгновение ока побелело, словно на него вылили ведро ледяной воды. Он резко вскочил с кровати. – Да, сейчас буду, – произнёс Павел, выдыхая слова, и тут же положил трубку. – Собирайся, поехали, – обратился он к Любе. В его голосе слышались тревога и растерянность.

Не прошло и двадцати минут, как Павел и Люба в спешке прибыли к месту назначения. Они, едва переводя дух, вошли через главный вход в здание, где их сразу же встретил хмурый мужчина в белом халате. Молча кивнув, он провёл их по длинному коридору и остановился перед одной из дверей. Открыв её, он посторонился, пропуская их внутрь. В глаза сразу же бросилась жуткая картина, от которой кровь стыла в жилах: на стальном столе лежал окровавленный труп с зияющей пулевой раной в шее. Павел, словно заворожённый, шагнул вперёд и, подойдя ближе, с ужасом узнал знакомые черты лица: это был Алексей. Его лучший друг, с которым они совсем недавно так яростно ругались.

– Это ужас… ужас… – прошептала Люба, закрывая лицо руками, и её тело забилось в беззвучных рыданиях.

Павел же, словно не слыша её слов, медленно подошёл к безжизненному телу Лёши и дрожащей рукой осторожно приподнял прядь его волос. По щекам его покатились крупные слёзы.

Здание, куда они приехали, оказалось городским моргом, а мужчина в белом халате – судмедэкспертом, который, собственно, и позвонил им ночью, чтобы сообщить о трагической гибели Алексея.

– Сначала не знал, кому звонить, – пояснил врач, нарушая тягостную тишину. – У него не было ни жены, ни родителей, лишь номер бабушки с дедушкой. Позвонил дедушке, и он попросил и вам передать новость, сказал, что вы были его лучшим другом.

– Спасибо, – сдавленно произнёс Павел, слабо улыбнувшись врачу и вновь опустив взгляд на бледное застывшее лицо Алексея.

Именно так состоялась их предпоследняя встреча. Тяжёлая, трагическая, незаживающая рана в сердце, предшествующая последнему прощанию на похоронах.

Глава 5

Звонок. Ненавижу, когда сон прерывают таким образом. Мозг ещё плавится в полудрёме.

Не буду отвечать, пусть перезвонят утром. Накрою голову подушкой, чтобы лучше уснуть.

Звонок прекратился. Наконец-то до них дошло, что звонить ночью – не лучшая идея.

Забудем об этом; завтра посмотрю, кто названивал. А сейчас – спать.

Чёрт возьми! Снова звонок. Это уже не может быть случайностью. Что-то случилось. Нужно посмотреть.

Резко сажусь на кровати, сон моментально улетучивается. Хватаю телефон с тумбочки. На экране высвечивается имя: «Босс». Начальник? Неужели позавчера недостаточно ясно выразил свою ненависть ко мне? Ладно, посмотрим, что ему от меня нужно.

С тяжёлым вздохом отвечаю на звонок, зная, что сон окончательно потерян.

– Алло? – выдавливаю из себя, стараясь скрыть раздражение.

– Спишь? – доносится из трубки хриплый, заспанный голос босса.

– Пытаюсь, – огрызаюсь я. – Но кто-то мне названивает и мешает.

– Короче, тобой заинтересовались. Нужно, чтобы ты был в офисе.

– Ага, сейчас прямо и сорвусь. Там меня с битами встретят и заставят признаться во всех грехах? Спасибо, но нет. Предпочитаю остаться в живых и поспать.

– Я серьёзно, чёрт побери! – В голосе босса проскальзывает раздражение. – Меня самого подняли среди ночи, чтобы вызвать тебя. Это не моя прихоть.

– Кто заинтересовался-то? – говорю я, потирая рукой лицо.

– Сам толком не понял. Какой-то бред. Приезжай, сам всё увидишь. Мне объяснили примерно столько же, сколько и тебе сейчас.

– Слушай, если это какая-то подстава и что-то пойдёт не так, за тобой приедут. И поверь, разговор будет короткий.

– Договорились. Только давай побыстрее. У меня самого голова раскалывается.

Щелчок. Он бросил трубку.

Забавно. Если он не врёт, то кто в принципе может всерьёз мной заинтересоваться? Может, я выиграл в лотерею, о которой не знаю? Ладно, поеду, посмотрим, что там стряслось. Главное теперь – собраться с мыслями и добраться до офиса.

Отбрасываю одеяло в сторону, словно сбрасываю остатки сна. Встаю с кровати, автоматически надеваю чистую рубашку, найденную на стуле, и брюки. Автопилот ведёт меня к выходу.

Всё равно не понимаю, кому я мог понадобиться в такую рань. Или это босс, втайне мечтающий отомстить, собрал банду, чтобы меня проучить? Самое обидное: за мной действительно никто не приедет, потому что некому. Пришлось наплести ему про защиту. Надеюсь, блеф сработает.

Натягиваю обувь, накидываю куртку и выхожу из квартиры. Замок щёлкает, после чего очень быстро спускаюсь по лестнице, и вот уже через мгновение холодный ночной воздух обжигает лицо.

Идти мне минут двадцать. Конечно, заказать такси было бы логичнее, особенно учитывая мой сонный вид и нежелание двигаться. Но бюджет трещит по швам. Лучше сэкономить. Пойду пешком, всё равно недолго.

Пройдя несколько минут по пустынным улицам, я ловлю странное, почти болезненное наслаждение. Как же хорошо, когда на улице нет ни души! Ни машин, ни людей, ни вечно лающих бездомных собак. Никого. Только лишь где-то вдалеке слышен приглушённый звук работающих моторов – вероятно, буксируют какую-нибудь несчастную машину, сломавшуюся посреди ночи. Идеальный фон.

Ночь… Спасибо, что ты есть. Именно за эту тишину, за этот холод и за эту одинокую красоту я тебя и люблю. Особенно такую – осеннюю, пронизывающую, но в то же время умиротворяющую. Кажется, будто весь мир замер, оставив меня наедине с собой.

Десять минут прошло с тех пор, как я вышел из квартиры. Шаги эхом раздаются в пустых переулках, словно предвестники чего-то неизбежного. Страшно… Признаюсь, я действительно боюсь. Не знаю, что ждёт меня в этом проклятом офисе. Может, это и есть мой конец? Глупо, конечно. Но предчувствие липкое и противное, словно паутина.

Двадцать минут. Я вижу здание офиса. Серая коробка под холодным светом уличных фонарей. И свет… только в одном окне горит свет – в кабинете начальника. Что там происходит? Ну что ж, отступать поздно. Нужно идти.

Тяну холодную ручку двери и захожу внутрь. Встречает привычный запах дешёвого кофе и застоявшегося воздуха. Поворачиваю направо и поднимаюсь по лестнице, и вот я снова в этом унылом коридоре. Днём он выглядит просто скучным, но сейчас…

Как же жутко… Каждый шорох, каждая тень кажутся зловещими. Словно попал в какой-то дешёвый фильм про апокалипсис, где ты – единственный выживший на этой планете.

Дверь в кабинет начальника не заперта. Захожу внутрь, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. Босс сидит за своим столом, выглядит измученным и взвинченным. Но его вид – ничто по сравнению с тем, кто сидит рядом. Старик. Лет шестидесяти, может семидесяти, не меньше. С небольшой седой бородкой и в тёмных очках. Зачем ему очки ночью? Кто он такой? И почему у меня чувство, будто я попал в какой-то сюрреалистический сон?

Едва я переступил порог, как начальник, словно испуганный кролик, выскочил из кабинета. Дверь за ним захлопнулась, оставив меня один на один со стариком.

Атмосфера в комнате стала ещё более гнетущей.

– Здравствуйте, – произнёс он тихим, но до боли приятным голосом. – Меня зовут Паулем Фридриховичем. Узнаёте?

Я вгляделся в его лицо. Где-то я его точно видел… Мелькало что-то знакомое, но никак не могу вспомнить, где и при каких обстоятельствах.

– Здравствуйте, – ответил я осторожно. – Нет, не припоминаю.

– Ладно, это неважно, – отмахнулся старик. – Я вас вызвал по очень интересному поводу. У меня для вас есть работа.

Не может быть. Что за чертовщина здесь творится? У меня такое острое чувство, что я всё ещё сплю. Какая ещё работа? Особенно ночью.