Анализы, касающиеся пассивного и активного синтеза. Лекции по трансцендентальной логике

«Фантом» как чувственно квалифицированная телесная поверхность функционирует как базовая рамка для объекта восприятия. Телесная поверхность может проявлять себя в непрерывно разнообразных явлениях, и точно так же каждый частичный аспект, который выходит на первый план. Для каждого из них у нас есть далекие явления и близкие явления. И снова, внутри каждой из этих сфер у нас есть более благоприятные и менее благоприятные явления, и в упорядоченных сериях мы приходим к оптимумам. В этом смысле, далекое явление вещи и многообразие далеких явлений уже указывают обратно на близкие явления, в которых форма, данная с первого взгляда, и её полнота появляются в лучшем случае в общем обзоре. Эта [оптимальная] форма, данная с первого взгляда, которую мы имеем, например, когда смотрим на дом с хорошо выбранной точки зрения, дает рамку для наброска дальнейших оптимальных определений, которые были бы достигнуты путем приближения, где только отдельные части были бы даны, но затем, оптимально. Сама вещь в её насыщенной полноте является идеей, расположенной в смысле, принадлежащем сознанию, и в манере его интенциональных структур; и она является, так сказать, системой всех оптимумов, которые были бы выиграны путем наброска оптимальных рамок. Тематический интерес, который проживает себя в восприятиях, направляется практическими интересами в нашей научной жизни. И этот тематический интерес приходит к покою, когда определенные оптимальные явления, в которых вещь показывает столько своего окончательного Я, сколько требует этот практический интерес, выиграны для соответствующего интереса. Или скорее, тематический интерес как практический интерес предвосхищает относительное Я: то, что достаточно для практики, считается Я. Таким образом, сам дом и в его истинном бытии, и конкретно в отношении его чисто телесной вещной природы, быстро дан оптимально, то есть переживается как завершенный для того человека, который рассматривает его как покупатель или продавец. Для физика и химика такие способы переживания показались бы совершенно поверхностными и далекими от его истинного бытия.

Я могу только сказать вкратце, что все такие сильно разветвленные интенциональные анализы, трудные сами по себе, принадлежат, в свою очередь, к универсальной генезису сознания, и здесь особенно в генезисе сознания трансцендентной реальности. Если тема конститутивных анализов состоит в том, чтобы сделать понятным, как восприятие осуществляет своё смыслополагание и как объект конституируется через все пустые интенции как всегда только проявляющий оптимальный смысл явления относительно, и сделать это понятным из уникальной интенциональной конституции восприятия согласно внутренне присущим компонентам самого переживания, согласно интенциональному ноэме и смыслу, то темой генетических анализов является сделать понятным, как в развитии, свойственном структуре каждого потока сознания, который в то же время является развитием эго – как развиваются те запутанные интенциональные системы, через которые в конечном итоге внешний мир может явиться сознанию и эго.

Раздел 1 Модализации. Глава 1 Модус отрицания.

§5. Разочарование как событие, противостоящее синтезу исполнения.

Теперь нам необходимо расширить наши исследования в новом направлении. До сих пор мы исследовали непрерывные, единые потоки восприятия, в которых единство объекта сохраняется конкордантно (согласно). Это происходило благодаря единодушию совпадения, которое исполняет интенции, а именно интенции, пробуждающиеся по мере развертывания восприятия. Процесс был постоянным процессом расширения познания. Это расширение происходит посредством дискретных синтезов восприятия таким образом, что вещь, уже достаточно знакомая благодаря предшествующему восприятию, иногда воспринимается вновь при одновременном воспоминании предыдущих восприятий, то есть в прямом узнавании. Как легко видеть, новое приобретение знания продолжает предшествующее приобретение в отношении новых сторон. Но всё это касается синтезов исполнения, то есть конкордантности.

Однако существует событие, противостоящее исполнению, а именно разочарование; существует событие, противостоящее более точному определению, а именно определение иначе. Вместо того чтобы приобретенное знание сохранялось и обогащалось далее, оно может быть поставлено под вопрос, аннулировано. Короче говоря, существует нечто вроде различия между модализованным сознанием бытия в отличие от изначально немодализованного сознания бытия, и мы теперь находимся в положении, позволяющем получить более глубокое понимание структуры модусов бытия и их конституции, и, ноэтически говоря, понимание структуры перцептивной веры и ее модификаций, таких как «сомнение», «предположение», «отрицание» и т.д.

Как известно, интенциональные системы, возникающие в нормальном случае восприятия, который мы описали (ноэтически говоря, апперцепции, схватывающие соответствующие комплексы ощущений), обладают характером актуальных или потенциальных ожиданий. То есть, если я в восприятии инициирую кинэстетическую серию, например, определенное движение головы, явления будут протекать в мотивированной последовательности таким образом, что они будут соответствовать моему ожиданию. Таким образом, в нормальном случае восприятия всякое исполнение прогрессирует как исполнение ожиданий. Это систематизированные ожидания, системы лучей ожиданий, которые, исполняясь, также обогащаются; то есть пустой смысл обогащается смыслом, вписываясь в тот способ, каким смысл был предвосхищен.

Но каждое ожидание может быть и разочаровано, и разочарование по существу предполагает частичное исполнение; без определенной меры единства, сохраняющего себя в потоке восприятий, единство интенционального переживания распалось бы. И тем не менее, несмотря на единство перцептивного процесса, происходящего с этим устойчивым, единым содержанием смысла, разрыв действительно происходит, и переживание «иначе» вырывается наружу.

Существует также переживание «иначе» без разрыва, разочарование регулярного стиля, которое в силу своей регулярности может быть предвосхищено и которое, таким образом, может быть даже предвосхищено в пустом горизонте. Иными словами, существует устойчивое сознание изменения, феноменологический анализ которого фундаментален для [понимания] конституции изменения. Изменение есть непрерывный процесс становления иным; однако это становление иным сохраняет единство, а именно единство объекта, остающегося конкордантно тем же самым как субстратом своих непрерывных изменений, в которых и через которые он становится иным, и в которых и через которые он становится иным снова и снова.

Допустим теперь единый объект, будь он неизменным или измененным, который сначала пребывает «конкордантно» в непрерывности изначального опыта, «узнаваясь» всё лучше и лучше. Но затем внезапно и вопреки всем ожиданиям, на задней стороне, которая становится теперь видимой, появляется зеленый цвет вместо красного; вместо шарообразной формы, указываемой передней стороной, появляется вмятина или нечто угловатое и т.д. До последовавшего восприятия задних сторон восприятие в своем живом потоке было интенционально предвосхищено в сторону красного цвета и шарообразной формы; референциальные указатели восприятия были определенно направлены на красное и шарообразное. И вместо того чтобы исполниться в этом смысле и тем самым быть подтвержденными, интенциональные предвосхищения и референциальные указатели разочаровались. Общий каркас смысла сохраняется и исполняется, и только в этом пункте, только после того как у нас есть эти интенции, происходит «нечто иное»: конфликт между все еще живыми интенциями и содержаниями смысла, вновь институируемыми интуитивно вместе со своими более или менее полными интенциями. Мы вновь имеем систему непрерывной конкордантности, поскольку вставка этого нового каркаса в старый восстанавливает конкордантность. Но в подсистеме мы имеем накладывающуюся группу интенций, которые существуют в отношении разочарования с теми, на которые они накладываются. После того как мы увидели зеленое и вмятину, и после того как они пребывали конкордантно в ходе соответствующих явлений, весь перцептивный смысл изменяется, и не только смысл в текущем пространстве восприятия; скорее, от него изменение смысла излучается назад, к предшествующему восприятию и всем его прежним явлениям. Они переинтерпретируются в своем собственном смысле как «зеленые» и «вдавленные». Естественно, это происходит не в эксплицитных актах: но если бы мы вернулись назад активно, мы обязательно нашли бы измененную интерпретацию эксплицитно и сознательно, то есть произведенную непрерывную конкордантность. Но под этим слоем лежит нечто, что с ней не согласуется, и фактически то, что не согласуется, относится ко всему оттекшему ряду, поскольку мы все еще сознаем старую апперцепцию в памяти. Но особенно живо это проявляется в том месте, где возникли «зеленое» и «вдавленное». Происходящее здесь – это не только феномен конфликта, включающего оба противоположных определения, шарообразное и вдавленное, красное и зеленое; скорее, «оно не шарообразно и не красно», пустая интенция красного «аннулируется», отрицается накладывающимся «зеленым», то есть полной накладывающейся перцепцией зеленого: и вместе с этим сам субстрат, сама вещь, которая в изначальном перцептивном смысле несла смысловое определение «красный» на соответствующем месте своей формы, в этом отношении перечеркивается и одновременно переинтерпретируется: Оно «обстоит иначе».

§6. Частичное исполнение [ожиданий] – Конфликт через неожиданные данные чувств – Восстановление согласованности

Наши рассуждения приняли новый оборот на прошлой лекции. Исследование структуры перцепций относительно их интенциональных свершений позволило нам глубже проникнуть в сущность модусов бытия и в способ их интенционального конституирования. В нормальном случае восприятия воспринимаемый объект даёт себя прямо и непосредственно как сущее, как существующая актуальность. Но это «бытие» может трансформироваться в «сомнительное» или «проблематичное», в «возможное», в «предполагаемое»; и тогда здесь может возникнуть и «небытие», а в противоположность ему – подчёркнутое «оно действительно есть», «оно есть именно так». Соотносительно (то есть в ноэтическом аспекте) говорят о присущем восприятию полагании (belief); мы уже иногда говорим здесь о суждении, то есть о суждающей перцепции. В случае нормального восприятия – того, что обычно и прямо подразумевается под «восприятием» – даже если существование объекта полагается с достоверностью, это полагание может перейти в сомнение, в принятиечеготокаквозможного, в отвержение, и вновь в активнопринимающее утверждение. То, что столь горячо дебатировалось под рубрикой теории суждения в новейшем логическом движении со времён Милля, Брентано и Зигварта, по сути своей есть не что иное, как феноменологическое прояснение сущности и логической функции достоверности бытия и модусов бытия. Здесь, как и повсюду, лишь феноменологический метод выявил проблемы чистого сознания и их подлинный смысл. Речь идёт о понимании того, как сознание необходимо наделяет смысл модусами бытия при всяком осуществляемом им смыслополагании, и о понимании того, какая особенность конституирующего сознания ответственна за это свершение. Источником подлинно радикальных прояснений здесь является восприятие; и по причинам, которые станут яснее ниже, трансцендентное восприятие привилегированно в отношении этих прояснений. Сказанное нами верно, хотя специфическое понятие суждения, то, которое доминирует во [внутренней] логике теории, ещё даже не возникает в рамках простого восприятия. Тем не менее, модусы возникают именно здесь, и не случайно, что восприятие и суждение имеют эти модусы общими. Отсюда мы сможем показать, что модусы полагания необходимо играют свою роль во всех модусах сознания. Более того, мы должны обрести ясность, чтобы преодолеть ту путаницу, которая ослепила такого блестящего исследователя, как Брентано, в вопросах полагания и суждения, и, с другой стороны, чтобы понять постоянную роль модусов в логике. Пусть сказанного достаточно как указания на то, что последует.

Наши анализы до сих пор иллюстрировали, что каждая фаза восприятия предстаёт как система лучей актуальных и потенциальных интенций ожидания. В ходе непрерывного течения фаз – и в нормальном случае восприятия, в ходе так называемого восприятия, происходящего обычно и прямо – происходит непрерывный процесс побуждения актуализаций, а затем – непрерывное исполнение ожиданий, причём исполнение всегда есть процесс более близкого определения. Но мы имеем теперь также и возникновение разочарования как возможности, противостоящей исполнению ожиданий. Однако, для того чтобы единство интенционального процесса сохранялось, при любых обстоятельствах должна предполагаться некоторая мера всепроникающего исполнения. В коррелятивном направлении это означает, что определённое единство смысла должно сохраняться на протяжении всего хода сменяющихся явлений. Только таким образом мы имеем постоянство единого сознания, единой интенциональности, охватывающей все фазы в ходе переживания с его явлениями.

Что же происходит теперь, если в [перцептивном] процессе вместо исполнения возникает разочарование, независимо от того, конституировался ли в нём воспринимаемо изменяющийся или неизменный объект? Так, например, мы видим однородный, хорошо округлённый красный шар; течение восприятия протекало некоторое время таким образом, что это аппрегендирование исполнялось согласованно. Но теперь, по мере его прогрессирования, постепенно появляется часть невидимой ранее обратной стороны, и вопреки тому, как смысл был изначально предвосхищен как «однородно красный, однородно округлый шарообразный», возникает сознание «иначе», разочаровывающее ожидание: «Не красный, а зелёный, не шарообразный, а вдавленный». Таков его смысл теперь. Общая рамка смысла сохранялась во всепроникающем исполнении; затронута лишь часть антиципирующей интенции, часть, относящаяся именно к данному месту на поверхности, и соответствующий смысловой фрагмент обретает характер «не так, а иначе». Здесь возникает конфликт между всё ещё живыми интенциями и – возникающими во вновь установленной оригинальности – содержаниями смысла и содержаниями полагания вместе с присущими им горизонтами.

Но происходит не только конфликт. Будучи представленным во плоти [in the flesh], вновь конституированный смысл, так сказать, сбрасывает своего противника из седла. Покрывая его полнотой своей презентации во плоти как смысла, который теперь требуется, он подавляет прежний, бывший лишь пустой антиципацией. Новый смысл «зелёный» в своей первоначальноимпрессиональной силе исполнения есть достоверность, обладающая первородной силой, которая подавляет достоверность антиципации «быть красным». Мы сознаём её теперь как подавленную; она несёт характер «нулевой». Кроме того, «зелёный», с другой стороны, интегрируется в старую рамку. «Быть зелёным и вдавленным», возникающее в первоначальной импрессии и во всём аспекте вещи с рассматриваемой стороны, продвигается вперёд; в соответствии со своим смыслом, и пока мы остаёмся на этом одном уровне, оно продвигает предшествующий ряд явлений, о котором мы всё ещё ретенционно сознаём в согласованном шествии.

§7. Ретроактивное вычёркивание в ретенциональной сфере и трансформация предшествующего перцептивного смысла

Но несомненно, определённое удвоение в содержании смысла по существу принадлежит всему феноменальному положению дел. Подобно тому, как неожиданное Новое и «Иначе» покрывает и аннулирует предвосхищенный смысл «красный и шарообразный», предвосхищенный в течении восприятия до этого момента, так же нечто происходит ретроактивно соответствующим образом и для всего предшествующего ряда. То есть перцептивный смысл изменяется не только в сиюминутной первоначальноимпрессиональной протяжённости восприятия. Ноэматическая трансформация излучается назад в форме ретроактивного вычёркивания в ретенциональной сфере, трансформируя её смысловое свершение, проистекавшее из прежних перцепций. Предшествующая апперцепция, которая была гармонизирована с последовательно разворачивающимся «красным» и однородным «круглым», имплицитно «переинтерпретируется» как «зелёный» и «вдавленный».

Это ретроактивное вычёркивание и «переинтерпретация» по существу означают, что если бы мы привели ретенциональные элементы (т.е. ряд явлений, о котором мы всё ещё свежо сознаём, но который стал совершенно смутным) к интуитивной данности в явном воспоминании, мы заметили бы в памяти следующую ситуацию: мы обнаружили бы во всех горизонтах этих ретенциональных компонентов не только прежнее предвосхищение в прежних структурах ожидания и исполнения, точно так, как это предвосхищение было изначально мотивировано тогда, но мы обнаружили бы наложенным на него соответствующее трансформированное предвосхищение, которое теперь постоянно указывает на «зелёный» и «вдавленный». Но делает оно это таким образом, что характеризует конфликтующие моменты старого предвосхищения как нулевые. Однако, поскольку эти смысловые моменты суть лишь моменты единого смысла, организованного в тесное единство, весь смысл ряда явлений изменяется модально, и этот смысл одновременно удваивается. Ибо мы всё ещё сознаём прежний смысл, но как «закрашенный», а там, где речь идёт о соответствующих моментах, – как вычеркнутый.

Соответственно, здесь мы изучаем, как изначально выглядит феномен «иначе», «аннулирования», нульности или отрицания. Мы признаём в качестве основополагающего и существенного то, что наложение нового смысла на уже конституированный смысл происходит через подавление, подобно тому как коррелятивно в ноэтическом направлении происходит формирование второго аппрегендирования, второй апперцепции, которая не просто поставлена рядом с первой, но наложена на неё и борется с ней. Полагание сталкивается с полаганием: полагание одного содержания смысла и одного модуса интуиции – с полаганием другого содержания в его модусе интуиции. Конфликт состоит в своеобразном «аннулировании» антиципирующей интенции, аннулировании ожидания через полную первоначальную импрессию, для которой разочарование есть лишь иное выражение. И конкретно, это аннулирование, затрагивающее изолированный компонент, в то время как согласованность исполнения продвигается там, где речь идёт об остальных компонентах. Объектный момент «красный» и его антиципированное «бытие» непосредственно затронуты аннулированием и являются тем, что первично несёт характер «не». Лишь теперь в результате этого сама вещь как субстрат предполагаемого красного вычёркивается в процессе полагания: вещь, «интендированная» как красная в целом, не есть таковая; эта же самая вещь скорее зелёная в такомто месте. После того как исходное, простое и нормальное восприятие трансформируется через вычёркивание, мы вновь имеем восприятие, которое подобно нормальному восприятию постольку, поскольку трансформация смысла, идущая рука об руку с вычёркиванием, порождает восприятие единого и всепроникающего согласованного смысла, и мы постоянно находим исполнение интенций по мере прогрессирования восприятия: с подстановкой «зелёного» и «вдавленного» всё теперь находится в согласии. Тем не менее, несомненно, существует разница постольку, поскольку система старого перцептивного аппрегендирования также удерживается в ретенции для сознания, и это старое аппрегендирование частично проникнуто новым. Мы всё ещё сознаём это старое, но с характером аннулированности. Предшествующий нормальный смысл сознания вычеркнут указанным образом, и новый смысл наложен на него. Мы можем также сказать, что старый смысл объявляется недействительным, а другой смысл вставляется как действительный. Это лишь разные выражения для отрицания и подстановки нового исполняющего смысла вместо интендированного.

Извлечём важнейшие результаты из этого. Вопервых, изначальное отрицание здесь по существу предполагает нормальное, изначальное конституирование объекта, которое мы описали выше как нормальное восприятие. Конституирование объекта должно наличествовать, чтобы оно могло быть изначально модифицировано. Отрицание есть модификация сознания, которая проявляется как таковая в соответствии со своей собственной сущностью. Вовторых, изначальное конституирование перцептивного объекта осуществляется в интенциях (в случае внешнего восприятия – в апперцептивных аппрегендированиях); эти интенции, по своей сущности, могут в любое время подвергнуться модификации через разочарование протенционального, ожидающего полагания. Эта модификация происходит вместе с наложением противодействующих интенций, возникающих здесь по существу. Но происходит это таким образом, что некоторые интенции не просто какимто образом затронуты противостоящими им интенциями, а затронуты особым образом: затронуты так, что через этот процесс они изменяют именно своё целостное интенциональное свершение. Конкретно выражаясь и опираясь на наш пример: Зелёное, возникающее как противоположное интенции на «красное», не изменяет ничего в интенции на «красное» постольку, поскольку мы остаёмся сознающими её как интенцию на «красное». Возникает теперь характер сознания «аннулированной», «недействительной» интенции, и соответственно красное имеет модальный характер «нулевой».

В противоположность этому, вновь воспринятое имеет характер «действительного», хотя оно и разочаровало интенцию. Подобным же образом мы можем сказать, что в таком противопоставлении всякое нормальное восприятие есть сознание действительности – всякое восприятие, в котором возникновение такого события, как разочарование или подобное ему, ещё не возникло. Но если мы сравним неизменённое сознание, с одной стороны, и изменённое вычёркиванием сознание, с другой стороны, и если мы сделаем это сравнение ввиду содержания смысла, то мы увидим, что хотя интенция действительно трансформирована, сам объективный смысл остаётся идентичным. Объективный смысл всё ещё остаётся тем же самым после вычёркивания именно как вычеркнутый смысл; таким образом, содержание смысла и его модус бытия различаются: с одной стороны, он имеет модус прямого, бесспорного согласия, с другой – модус оспариваемости и вычеркнутости.

Аналитический обзор §57 .

Эдмунд Гуссерль в указанных параграфах "Анализов, касающихся пассивного и активного синтеза" предпринимает фундаментальную феноменологическую дескрипцию того, как конституируется отрицание как модус бытия в самом сердце перцептивного опыта, через событие разочарования (Enttäuschung). Это исследование углубляется в предпосылки логических актов отрицания, обнаруживая их корни в пассивных, дорефлексивных слоях сознания, где происходит борьба между интенциональными системами.

До сих пор анализ фокусировался на "нормальном", конкордантном (согласованном) восприятии: непрерывном потоке, где объект удерживается в единстве благодаря исполняющимся (erfüllend) интенциям и синтезам совпадения (Deckungssynthesen). Каждое новое восприятие обогащает предшествующее знание об объекте через "прямое узнавание" и исполнение ожиданий. Ключевым здесь является понятие ожидания (Erwartung). Восприятие структурировано как система "лучей ожиданий" – актуальных и потенциальных интенций, мотивированно пробуждаемых кинэстетическими возможностями (например, движением головы) и предвосхищающих определенный ход явлений ("если я поверну голову, я увижу продолжение красного цвета и округлой формы"). Исполнение этих ожиданий обогащает "пустой" горизонт смысла объекта, подтверждая его единство и тождественность.

Разочарование как феноменологическое событие: Однако Гуссерль вводит кардинально иное событие – разочарование. Это событие "противостоит исполнению" и "более точному определению". Вместо обогащения знания происходит его постановка под вопрос и даже аннулирование (Aufhebung). Это вскрывает фундаментальное различие между изначально немодализованным сознанием бытия (простое, некритическое полагание существования объекта "как он дан") и модализованными формами: сомнением, проблематичностью, возможностью, предположением и, центрально для этих параграфов, отрицанием. Разочарование – это феноменологический механизм, порождающий саму возможность этих модусов на уровне перцептивной веры (Glaube) или полагания (Doxa).

Механика разочарования (на примере): Представим восприятие красного, однородно округлого шара. Поток восприятия конкордантен: явления исполняют ожидания, пробуждаемые апперцепцией ("это красный шар"). Но затем, при повороте, открывается задняя сторона: "не красный, а зеленый; не шарообразный, а вдавленный". Здесь происходит следующее:

1. Конфликт: Вновь возникающие в оригинальности (Urpräsenz) данные чувств ("зеленое", "вдавленное") непосредственно конфликтуют с все еще живыми, актуальными интенциями ожидания ("красное", "округлое"), предвосхищенными на основе предшествующего течения восприятия.

2. Подавление и аннулирование: Новый смысл, данный "во плоти" (leibhaftig) в своей первоначальноимпрессиональной силе и достоверности, подавляет (überwiegt) пустое ожидание. Ожидание "красного" не просто не исполняется; оно аннулируется (aufgehoben), приобретая характер "нулевой" (null). Это аннулирование является феноменологическим коррелятом отрицания ("оно не красно").