Рожденная пламенем

Я потерла руками глаза. Недели не прошло, а столько всего случилось – тут и светящийся мальчик, и красавчик с острова Мурано. Будет о чем вспомнить и поведать близким. Но если я расскажу подругам об Исайе, они мне не поверят. Я и так слыла в нашей компании «королевой драмы». Я, когда была помладше, имела склонность к преувеличениям, и теперь та дурная привычка вышла боком. Приходилось заново заслуживать доверие. А как это сделать, рассказывая невероятные истории о ребенке, глаза и живот которого сияют изнутри красным светом?

Я принялась искать в интернете про свечение глаз и кожи. Нашла кучу ссылок на сайты графического дизайна, рассказы в жанре фэнтези, фильмы и телешоу с демоническими персонажами и ангелами, а также сайты для поклонников вампиров. Но не всплыло ничего хоть отдаленно связанного с медициной и полезного для меня.

Я выключила телефон и уставилась в потолок. Перед глазами стоял озаренный внутренним огнем живот Исайи и тени ребер под его кожей. Меня передернуло. Как поговорить с Эльдой и Пьетро о том, что я видела, и не выглядеть при этом сумасшедшей?

Глава 6

Я проснулась утром моего первого выходного дня вялой и встревоженной. Прогулка по Венеции здорово помогла бы мне отвлечься. Исполненная решимости использовать карту и телефон только при крайней необходимости, я сунула их в сумочку. Более-менее я представляла, где нахожусь и в каком направлении искать площадь Святого Марка.

Я вышла из дома и зашагала к площади. По мере приближения к ней калле становилась все многолюднее из-за туристов, и пришлось здорово сбавить скорость.

Я прошла мимо милой кафешки, стилизованной под вагон старинного поезда. В полукруглой витрине были выставлены свежие на вид салаты, шарики моцареллы, брускетты, жаренные в кляре морепродукты и целая гора бриошей и всякой выпечки. Я выскользнула из потока туристов и нырнула в узкую дверь.

– Прего, – поприветствовала меня стоявшая за стойкой официантка с мелкими кудряшками.

– Один капучино, перфаворе[10], – пробормотала я. Почти все итальянцы, работавшие в Венеции, говорили по-английски, но я хотела хотя бы попытаться использовать итальянские слова.

– Си, дуэ минути[11].

Официантка принесла кофе, и я устроилась за столиком. Вынула телефон и второй раз просмотрела фотографии от Тарги и Джорджейны. Тарга прислала изображения особняка на берегу Балтики, парочку селфи с предметами искусства, а еще снимок красавца, который таращился на статую рыцаря. Очевидно, подруга застала его врасплох. Он походил на офицера флота – короткие светлые волосы, худощавая подтянутая фигура, форма вроде военно-морской и красивые скулы. Меня терзало любопытство: возникла ли надлежащая химия между ней и этим парнем – Антони. Насколько я знала, Тарга ни разу еще не влюблялась по-настоящему.

Я перешла к фотографиям Джорджейны. Дух захватывало от великолепия сада и дома Викторианской эпохи. Но и на этот раз меня больше заинтересовал снимок ее приемного двоюродного брата. Джорджи поймала его в тот момент, когда он тащил вдоль какого-то строения через лужайку стопку сломанных оконных рам. Я увеличила изображение и покачала головой. Парень был убийственно хорош. Жаль, что при этом он, судя по реплике подруги, не являл собой образец дружелюбия.

– Тутто бене?[12] – спросила официантка, и я вздрогнула от неожиданности. Видимо, пора было освободить столик для новых посетителей.

– Си, грацие[13], – я сунула телефон в сумочку. – Как пройти к базилике? – наверняка та была уже рядом.

– Направо и еще раз направо. Вы всего в нескольких шагах, – ответила официантка.

Поблагодарив ее, я вышла и влилась в плотную толпу туристов. И меньше чем через две минуты моя нога ступила на культовую Пьяцца Сан-Марко. У меня закружилась голова, и я позабыла, как дышать.

Площадь обрамляли тысячи белых колонн. Она кишела людьми: те фотографировались, продавали разные безделушки, стояли в очередях. Базилика возвышалась над ними роскошной квадригой белых коней, выглядевших так, словно вот-вот примутся гарцевать прямо на крыше. На другой стороне площади играл оркестр, и я направилась туда, уворачиваясь от детей и огибая голубиный помет.

Двигаясь медленно сквозь толпу в сторону моря, я добралась до берега. От открывшегося вида захватывало дух. Я вынула телефон и, пока шла, наслаждаясь видом канала – мне совсем не мешали теснившиеся на воде гондолы, водные маршрутки и лодки всех мастей, – нащелкала кучу снимков. Потом облокотилась на массивное ограждение и принялась наблюдать за проходившей под мостом гондолой, и тут меня окликнул женский голос.

Я обернулась и увидела девушку с короткими каштановыми волосами. У нее на ладони лежали несколько монет, а взгляд был умоляющий. Она быстро заговорила на итальянском.

– Нон парле итальяно[14], – прервала ее я.

– А, вы американка.

– Канадка.

– Беллиссима![15] – воскликнула она. – Простите, я обычно такого не делаю, но не найдется ли у вас восемьдесят центов?

Я оценила ее взглядом. Чистая одежда, свежая стрижка, тщательно нанесенный макияж. Голубая подводка превосходно подчеркивала зелень глаз. Балетки на ногах сияли как новенькие. Она явно не походила на неимущую. Странно, что просит всего восемьдесят центов.

– Возможно, – ответила я. – У вас что-то стряслось?

– Да, я потеряла кошелек, – пояснила она. – Кажется, знаю, где его оставила. Но у меня собеседование рядом с Пьяццале Рома, и нет времени вернуться. Мне надо успеть на следующее водное такси, или я упущу свой шанс. – Она махнула рукой причаливающей лодке. Согласно табло, до отхода оставалось лишь несколько минут, и оно и впрямь направлялось к Пьяццале Рома.

– Паршиво, – я потянулась за кошельком и достала один евро. – Удачи на собеседовании. Надеюсь, все получится.

– Вот спасибо! Грацие милле![16] – воскликнула она, взяв монету. – Как вас зовут?

– Сэксони. А вас?

– Федерика, для друзей просто Феди. Рада знакомству, хоть и такому короткому. Вы очень милая. – Она протянула мне руку, и я пожала ее. Потом девушка быстро направилась к водной маршрутке. – Если получу работу, то благодаря вам! Приходите навестить меня в «Джелатериа Артиджанале» рядом с супермаркетом «Кооп», возле Пьяццале Рома. – Она помахала на прощание.

Я помахала в ответ.

– Загляну.

Федерика исчезла из моего поля зрения, а я продолжила прогулку, размышляя, что, возможно, нашла себе подругу. По мере приближения к дому становилось все зеленее. С балконов свисали глицинии, за каменными стойками перил цвели розы. Я подняла телефон повыше, чтобы сделать пару снимков, и тут на экране мелькнул текст.

Раф: «Чао, Сэксони. Как сегодня Исайя?»

Я: «Чао, Раф. Гораздо лучше. Мило, что спрашиваешь».

Раф: «Бене. Рад слышать. Что делаешь?»

Я: «Изображаю туристку. А ты?»

Раф: «Работаю. Но у меня есть еще вопрос».

Я: «Говори».

Раф: «Есть билеты на презентацию по истории стеклодувного искусства на завтрашний вечер. Хочешь сходить со мной? Думаю, тебе понравится».

Понадобилось всего полсекунды на размышления. Я с улыбкой напечатала ответ – не отвлекай меня мысли об Исайе, я бы всю дорогу только и грезила ямочками на щеках Рафа: «С удовольствием. А ке ора?[17]»

Раф: «Так ты все же учишь понемногу итальянский?»

Я: «Си, покино»[18].

Раф: «Давай в 16:40 у моста Вздохов. Знаешь, где это?»

Я: «Представь себе, да».

Я проходила мимо всего десять минут назад. Мост так назвали, потому что преступники, которых вели в тюремные камеры, проходили под ним по пути в темницу. И вздыхали, сожалея, что их поймали, а звук эхом разносился под мостом.

Раф: «Отлично. Увидимся там».

Я ухмыльнулась. Мне предстоит свидание с красавчиком-итальянцем. Признаюсь честно: это основная причина, по которой я так мечтала приехать в Италию.

Глава 7

Первое, что я сделала на следующий день, в мой второй выходной, это отправилась в еврейское гетто. Пьетро рассказал мне, что там можно попробовать самую вкусную еду в Венеции. Я взяла брускетты нескольких видов – с горгонзолой, помидорами и базиликом и с пекорино. Все они просто таяли во рту. Моя мама любит готовить, и я купила небольшую книжку с рецептами одних брускетт ей в подарок.

Я шла мимо крошечных ресторанчиков с красочными табличками, все они были забиты туристами. У причалов вдоль каналов теснились гондолы, в них на подушках отдыхали люди с бокалами вина и тарелками закусок.

Когда я, сделав круг, вернулась к Пьяццале Рома, чтобы найти джелатерию, про которую говорила Федерика, было далеко за полдень. Скоро пора будет идти к мосту Вздохов, где назначена встреча с Рафом.

«Джелатерия Артиджанале» нашлась без труда. Ко входу вилась змейка длинной очереди. Я встала на цыпочки и взглянула поверх толпы, но девушка за прилавком оказалась не Федерикой. Или она не получила работу, или в тот день была не ее смена. Я повернулась к причалу водных маршруток, сделала шаг и буквально налетела на Феди. Мы обе ахнули от удивления.

– Это ты! – звонко выкрикнула она, прижимая руку к сердцу.

– А это ты! – эхом ответила я, рассмеявшись.

– Ты пришла разыскать меня. Это так мило с твоей стороны, Сэксони. – Зеленые глаза ее сверкнули.

– Ты получила работу?

– Да, так здорово, что ты интересуешься. Естественно, сегодня мой первый день. Смена начинается через десять минут, но я пришла пораньше. Всегда боюсь опоздать, если приходится ехать куда-то в Венеции летом. – Она достала фиолетовый кошелек и потрясла им. – Позволь угостить тебя чашкой кофе. Отпразднуем.

– Ты вернула свой бумажник! – Мы зашли в прохладное кафе по соседству.

– Да, он все еще ждал меня в энотеке, где я его и забыла. Я позвонила туда и попросила их подержать его до следующего утра, так как раньше забрать его не получается. Огромное облегчение.

Мы еще поболтали в ожидании кофе, потом нашли свободный столик.

– Как долго ты пробудешь в Венеции?

– Целое лето. Я вообще-то устроилась няней в семью. Они живут в районе Каннареджо.

– Ой, как здорово! Я познакомлю тебя со своими друзьями. Через пару недель фестиваль фиеста дель Реденторе. Слышала о нем?

– Нет. Это не там все ходят в масках?

– Нет, это Карнавал. Он проходит в феврале. А этот праздник в июле. Изначально отмечали окончание эпидемии черной чумы, а теперь это просто предлог повеселиться. Столько развлечений!.. Обязательно приходи, – она с умоляющим видом взяла меня за локоть.

– Непременно буду. – Похоже, этот праздник – прекрасная возможность познакомиться с целой кучей народа. Я пожелала Феди удачи в первый рабочий день, мы обменялись телефонами и попрощались.

* * *

Сидя в лодке, везущей меня до Пьяцца Сан-Марко, я думала об Акико, самой близкой из моих подруг. От нее единственной я не получила весточки с момента приезда в Венецию. Я вынула телефон, обдумывая сообщение, но потом снова спрятала его. Акико предупреждала, что будет где-то в глуши и напишет, когда сможет. Я отмахнулась от тревожных мыслей. Наверное, ее дедушка знает, что делает. Правда, такое легче сказать, чем в него поверить.

Я добралась до моста Вздохов на пару минут раньше и воспользовалась возможностью сделать пару снимков Дворца дожей. Оконные переплеты в турецком стиле, бело-розовый мрамор и изогнутые арки не позволяли мне отвести взгляд. Я стояла на середине моста и, вытягивая шею, разглядывала нежные цветочные орнаменты на окнах.

– Привет! Ты пришла вовремя. Вот чудо! – произнес с удивлением бархатный голос.

Я обернулась и увидела поднимавшегося по ступенькам Рафа.

– А что такого? Или в Италии девушки всегда опаздывают?

– Почти всегда. По крайней мере, таков мой опыт. Наверное, с самого начала хотят показать, кто в паре будет носить брюки.

– Я вообще-то тоже ношу брюки. Обожаю все, что обтягивает филей.

Он рассмеялся.

– Я это запомню. А ты готова расширить свои горизонты, поклонница брюк?

– Разумеется. Где проходит расширяющее горизонты мероприятие?

– Во дворе Дворца дожей. И это здорово, потому что там редко устраивают что-то подобное. И когда это случается, трудно достать билеты.

Я последовала за Рафом мимо длинной очереди ко входу, перед которым расстилался красный ковер.

– Ух ты, только поглядите на эти вип-примочки! – восхитилась я.

Раф ухмыльнулся.

– У нас с ассоциацией, которая все это устраивает, заключено особое соглашение. – Он протянул даме на входе два билета и подмигнул мне, пока та их сканировала. Мы прошли по длинному арочному проходу в чудесный двор. Ряды стульев были развернуты к белой стене. Мы нашли свои места и сели. Мне, в принципе, нравятся всякие познавательные мероприятия, если только они не нудные. И динамичные. Никогда не любила подолгу сидеть на одном месте.

– Итак, мастерство стеклодува, – не выдержала я, пока мы ждали. – Это твое призвание?

– У меня нет выбора. – Раф пожал плечами. – Это семейное дело на протяжении последних двухсот лет. Отца, наверное, хватил бы удар, пожелай я заняться чем-то другим. Пока я ученик, но прошел уже больше четверти пути.

– Сколько времени нужно, чтобы стать мастером-стеклодувом?

– Двадцать лет. Это непростое искусство.

– Боже правый! В два раза дольше, чем выучиться на врача.

– Да, очень долго. – Раф поднял глаза, я проследила за его взглядом и увидела женщину в белом брючном костюме, поднимавшуюся на подиум. На белой стене позади нее появилось изображение карты старинной Венеции. Сверху светилось название: «Стеклодувы Венеции: древний секрет».

– Похоже, сейчас начнется, – воскликнул Раф, потирая руки в радостном предвкушении.

– Ты так взволнован, о мой недавно обретенный друг! А с чего? Разве тебе не известно все, о чем пойдет речь?

Он порозовел.

– Да, но оно не устаревает.

– Что ж, это здорово. Ведь ты проведешь со стеклом всю жизнь, пока смерть не разлучит вас.

Наградой мне послужила ослепительная улыбка.

Дама представилась и начала рассказывать, что стеклодувное искусство древнее самого Христа, а остров Мурано стал домом для мастеров-стеклодувов еще в XV веке. Лучших нередко переманивали короли и королевы других государств, чтобы те научили тамошних ремесленников секретам изготовления зеркал и придания цвета стеклу.

– В ранний период, – сообщила она, сменив слайд на картинку с датами: «Дорсодуро – 899», «Великий пожар – 1105», «Пожар в Риальто – 1516», «Пожар в Арсенале – 1569», «Санта Кьяра – 1574», – стеклодувы жили на главном острове Венеции. Но многочисленные пожары едва не уничтожили город. Здесь перечислены только самые сильные. После пожара в Риальто соломенные крыши оказались под запретом, а стеклодувов с их опасными печами перевезли на остров Мурано для предотвращения катастроф в дальнейшем.

На экране появилось изображение раздвоенной трубы, похожей на латинскую букву игрек – мне такие попадались на каждом шагу.

Дама продолжила:

– Из-за того, что Венецию так часто опустошали пожары, была изобретена уникальная конструкция трубы. – Используя указку, она обвела раздвоенную верхнюю часть конструкции. – Обратите внимание на перевернутую форму колпака, спроектированную, чтобы помешать ветру разносить искры. Такие колпаки добавляют красоты панорамам Венеции. – Прямо перед нами в воздух взмыла рука. – Да?

– Но ведь Венеция окружена водой и большинство домов построены из камня. Почему же пожары были столь разрушительны? – поинтересовалась одна из слушательниц.

– Прекрасный вопрос! – Дама перещелкнула несколько слайдов, остановилась на том, где было изображено здание в разрезе, и ткнула указкой во внутреннее строение стены. – Из-за того, что Венеция был возведена в лагуне, строительные материалы приходилось использовать легкие, чтобы давали минимальную осадку. Камень использовался только для облицовки фасадов. На этом изображении хорошо видно, что под тонким слоем камня находится кирпич, а он не только легче по весу, но и менее огнеупорен. Учтем, что в качестве топлива использовались солома и дерево, дерево широко применялось и при строительстве, и для создания мебели. А если добавить к этому тканевые драпировки, шпалеры и свечи, то становится понятно, что пожары представляли собой серьезную угрозу для жителей города.

После этого дама-лектор принялась повествовать о развитии искусства после переселения стеклодувов на Мурано, обращая внимание на особенности изготовления разнообразного стекла. Она показала огромное количество красивых изображений подсвечников, бокалов, тарелок, скульптур и мелких статуэток, с каждым слайдом становившихся все затейливее. Продолжительность рассказа почти достигла отметки в сорок пять минут, и я начала ерзать на стуле.

Раф наклонился ко мне.

– Она почти закончила. Просидишь еще минут пять?

Я кивнула и постаралась не двигаться, хотя достигла своего предела пребывания в одной позе.

Когда лекция завершилась, Раф проводил меня домой, и по дороге мы беседовали о стекле. Например, я услышала, как надо добавлять порошок оксида того или иного металла в стекло для его окрашивания. Словом, мое любопытство в отношении стеклодувного дела было полностью удовлетворено, хотя понаблюдать за процессом мне не удалось.

Мы остановились возле дома моих работодателей, и я раздумывала, куда лучше деть руки.

– Спасибо, что пригласил. Я узнала много интересного.

– Пожалуйста. Рад, что ты пришла, – тихо ответил Раф. И посмотрел на меня из-под полуприкрытых век.

В животе у меня порхали бабочки. Я откашлялась.

– Что делаешь в день фиеста дель Реденторе? Подруга пригласила меня посмотреть фейерверк. Хочешь пойти?

– Подруга? Так быстро познакомилась?

– И совершенно случайно. Девушка по имени Федерика попросила у меня немного мелочи вчера. И пригласила сходить в компании ее друзей на фестиваль.

– Федерика Арнаго? – он удивленно вскинул брови.

– Хм… не знаю, я не спрашивала ее фамилию.

– Невысокого роста, милая, с короткими каштановыми волосами. Глаза зеленые.

– Да, похоже. Ты ее знаешь?

– Если это та, о ком я подумал, то мы ходили в одну школу. Забавно, что вы с ней встретились.

– Так ты придешь?

– Спасибо за приглашение, но мне придется уехать в Милан на две недели. У нас там магазин, и отец просил присмотреть за ним, пока у управляющего отпуск. Я впервые буду скучать по фиеста дель Реденторе. – Он взял меня за руку, наклонился и нежно поцеловал в щеку у самого уголка рта.

Я поцеловала его в ответ, и щетина пощекотала мне губы. Теплое ощущение разлилось в теле, и я улыбнулась, когда он слегка отодвинулся.

– Разрешишь снова позвонить тебе, когда я вернусь? – спросил он.

– Буду рада, – отозвалась я. – Неужели все итальянские парни такие вежливые джентльмены? Честно говоря, в Канаде о вас совсем другие представления.

– В самом деле? Что же канадцы думают об итальянцах?

– Прямолинейные. Страстные. Иногда чуточку назойливые, – я улыбнулась и изогнула бровь. – Маменькины сынки.

Он рассмеялся.

– Два постулата верны. Мы и вправду маменькины сынки, и мы страстные. Но нам прививают хорошие манеры.

Он снова поцеловал меня в щеку.

– Буонанотте, белла рагацца[19].

– Буонанотте. – Я не собиралась понижать голос, но он как-то сам собою почти исчез.

Глава 8

– Сэксони!

Я обернулась на звук своего имени, ища в толпе Феди. Похоже, все жители и гости Италии решили явиться в Венецию на фестиваль – на площадях и причалах было не протолкнуться.

Солнце уже с полчаса как скрылось за горизонтом, но все еще было жарко и влажно. Сарафан прилип к моему телу. В воздухе висели клубы сигаретного дыма. Капельку прохлады приносил ленивый бриз, порой отклеивавший колечки волос с моего потного лба. Бо́льшую часть своих рыжих кудрей я заколола как можно выше, чтобы открыть шею.

Лодки и гондолы, сцепленные друг с другом, заполняли бухту Святого Марка. Они покачивались на волнах. Люди сновали по ним, как по громадному причалу. На лодках побольше даже танцевали, и те в такт движениям раскачивались, и вода плескала в их борта, а все вместе вплеталось в ритмы рока, доносившегося из кафе, где мы с Феди договорились встретиться.

– Сэксони, – снова услышала я и заметила тонкую розовую ладонь, помахавшую мне из-за старика в широкополой шляпе. Появилась Феди, лицо ее сияло от испарины и волнения. Она изящно протанцевала ко мне через толпу. Поцеловала сначала в правую щеку, потом в левую. Я обхватила ее за шею руками и притянула к себе.

– Ой, – восторженно пискнула она. Потом рассмеялась и слабо похлопала руками по моей спине.

– Так здороваются канадцы, – пояснила я, ослабив хватку. – Вы, итальянцы, мастера целоваться, но искусству обнимашек вам еще учиться и учиться.

Она взяла меня за руку.

– Прекрасно. Я представлю тебя кое-кому, им и покажешь. Мои друзья вон там, – она указала рукой на середину канала. – Ты купальник надела?

– Да, он под платьем.

– Прекрасно.

– Они говорят по-английски? Твои друзья? – спросила я, продираясь через толпу следом за Феди. – Если нет, мы далеко не уедем. Ой, вчера этого здесь не было. – Мы наткнулись на широкий мост, плавающий на черных бочках вместо опор.

– Да, его сооружают каждый год на время фестиваля, – пояснила Феди. – Он соединяет Венецию с Джудеккой. – Она указала рукой на остров, отделенный широким каналом. Гирлянды мерцали на крышах зданий на другой стороне. – И отвечая на твой вопрос: часть моих друзей говорит по-английски, но не все.

Я пошла вслед за подругой по понтонному мосту, огибая слоняющихся псов, детские коляски и компании курильщиков, решивших предаться пагубному занятию, перекрыв всем прочим дорогу. Вокруг болтали, смеялись и потели тысячи людей. Феди начала загибать пальцы.

– Данте, Джакопо, Карим и… – она назвала еще несколько имен. – У них беглый английский.

– Одни парни? – Мы дошли до небольшого причала.

– Да, а еще я, Сара и Розария, если не передумает. Но девочки почти не говорят по-английски. Здесь смотри под ноги. – Она взяла меня за руку и помогла залезть в пустую гондолу. Мы стали пробираться через океан качающихся лодок. Они все были украшены шариками, гирляндами и цветами.

– Карим на слух не итальянское имя. – Моя сандалия зацепилась за весло, и я чуть не упала.

– Осторожно. Нет. Карим родом из Египта, но он еще и канадец, как и ты. Самый высокий парень на свете. Правда, пижон.

– А владельцы не возражают, что их лодки используют в качестве островков для пикника? – Мы проходили мимо открытых рундуков и сумок-холодильников с банками пива, стопок сумок и рюкзаков, туфель и бутылок с водой.

– Нет, это все часть веселья. Скузи! – она улыбнулась трем девушкам, беззаботно распивавшим вино и заедавшим его брускеттами с деревянного подноса. Те улыбнулись в ответ и заговорили по-итальянски. Феди что-то сказала, и девушки засмеялись. Одна послала нам воздушный поцелуй, пока мы перебирались в следующую лодку. – Когда начнется фейерверк, в лодки набьется куча народу, – пояснила Феди.

Мы оказались в гондоле, где подростки – две девочки и мальчик – разлеглись на подушках. Мальчик вскочил. На вид ему было лет тринадцать. В одной руке он держал сигарету, а вторую подал нам, чтобы помочь. Он подмигнул и улыбнулся мне. Что-то спросил по-итальянски.

– Ми диспьяче[20], – извинилась я. – Нон парле итальяно.

– А-а! – протянул мальчик с явным удовольствием. – Американка?

– Вообще-то, канадка. – Я вытянула руки, стараясь сохранить равновесие в качающейся гондоле.

– А-а. – Он кивнул и затянулся сигаретой. Выдул два столбика дыма ноздрями. – Ты очень красивая. Приходи к нам попозже.

Я повернулась к Феди и увидела, что та смеется. Скорчила ей рожу, так чтобы мальчишка не видел, и шагнула дальше.

– Сколько ему, двенадцать? Какие они здесь ранние.

– Привыкай, – она шагнула в шаткую лодчонку, заваленную смятыми пластиковыми бутылками, бумажными упаковками от еды и пустыми пивными банками.

– Местная помойка. Смотри под ноги.

– Гадость, – я поморщилась от кислого запаха пива. Мы перелезли в следующую лодку, там курила и пила целая толпа людей. Один парень поднялся и уступил нам дорогу.

– Итак, что же получается, – подвела я итог нашему с Феди разговору. – Я смогу общаться с тобой и несколькими ребятами. Остальные по-английски не понимают?

– Ну, немного понимают все. Мы учили его в школе. Но если нет повода практиковаться, язык быстро забывается. Ты убедишься, что лучше всех говорю я, разумеется. – Она сделала эффектную паузу и слегка поклонилась. – Потом Карим и Данте. Данте невероятно умен. Говорит еще по-немецки, по-испански и по-французски.

– Вот черт. Догадываюсь, что он также забавный, симпатичный и, разумеется, занят.

– И да, и нет, – засмеялась она. – Он свободен. Но нравится многим девушкам. Очень многим.

– Но не тебе?