Близнецам закон не писан. Том 2. Крах твердыни

– Слушай сюда, шавка! Схватишь за пятку вон того ушастого – дам огромный кусман мяса. Договорились?

Страшный Зверь плотоядно облизнулся. Цена его вполне устраивала.

Матёрый озарил Ристалище самой свирепой из своих антиэльфийских улыбок и спустил Страшного Зверя с рук.

– А-а-а-а! – завопил Лев и припустил по беговой дорожке. – Убери эту тварь!

– Рряф! – выразил своё глубочайшее несогласие Страшный Зверь, на первой космической несясь за добычей. Причём сам Матёрый не смог бы с уверенностью сказать, какая из перспектив впечатлила Страшного Зверя больше: получить шматок мяса или вцепиться острыми зубёшками в эльфийскую пятку.

Со Страшным Зверем дело пошло веселее: стометровка оказалась преодолена за девять секунд.

– За с-с-с-сколько… Росомаха? – прохрипел задыхающийся эльф.

Печальный Федька показал семь пальцев.

– Да я лучше сдохну! – прорыдал Лев и рухнул мордой в песок.

Страшный Зверь в отдалении яростно трепал сапог ушастого.

– Слабак!

Матёрый презрительно кривил губы ровно до того момента, пока бесстрастный механический голос не сообщил ЕГО результат: одиннадцать секунд.

– Чего?! – хватаясь за сердце, проревел гордый представитель атьдватийской нации. – Я выступил хуже всякой там эльфийской морды?!

Вторая попытка баллов к самомнению Матёрого не прибавила: десять секунд.

– Это ты мне в спину шепчешь! – заорал разъярённый следопыт на Льва. – Ты во всём виноват!

– Я? – возмущённо возопил молодой эльф. – А кому я за завтраком говорил: нечего на свинину налегать?!

– Ты мог быть более настойчивым!

Не лучше обстояло дело и с подтягиванием, и с отжиманиями, и… Да со всем! А уж когда парни взяли в руки луки, на землю рухнули самые отчаянные бойцы. Жить хотели все! Дать же гарантию, что стрелы этих раздолбаев угодят точнёхонько в мишень, а не в стоящих поодаль конкурентов, не мог никто…

И лишь отчаянный Федька ничего не боялся.

***

После того фортеля, что выкинули БЫВШИЕ друзья, из всех приграничников только Федька остался им верен. От имени остальных высказался суровый могучий Барибал: «Приблизитесь на расстояние вытянутой руки – шею как курятам сверну!»

Паренёк по-прежнему крутился рядом с отверженными. Играя в оруженосца, он таскал за господами приграничниками луки и мечи, а во время тренировки бегал за стрелами, доставая их преимущественно не из мишени, а из ближайших деревьев, заборов и барьеров (а один раз из пятой точки Гюрзы, тренера Янычарии. И поделом контуженному: нечего в кустиках сидеть и чужие разговоры подслушивать!). И даже спал, свернувшись, калачиком у порога Матёрого и Льва. Что, впрочем, не мешало шебутному мальцу время от времени забегать и к болельщикам. Приграничники беззлобно называли Федьку ренегатом, но гнать в шею сына полка и не думали.

***

После трёх часов наблюдения за молодняком Главный Судья, едва не надорвав животик от хохота, всё-таки предложил Матёрому накинуть антиподглядывающий полог. Усталый капитан только рукой махнул. Зачем? Всё ведь и так ясно…

Всё было действительно ясно. Особенно такому стреляному воробью, как Барс. Команда, которую в этом году выставило Приграничье, не представляла собой ровным счётом НИ-ЧЕ-ГО!

Яростные, да. Отважные. Умелые. Но сломленные виной. Утратившие веру в себя. Без КУРАЖА. Даже Матёрый, бывший некогда легендарным Рагнаром, и тот сдулся. Руки трясутся. Огонь в глазах погас. Черноволосый эльфик же… О, его Барс и вовсе не принимал в расчёт. Пятиданник с мордашкой, присущей купчику среднего пошиба. Куда ему против Рагнара!

Победил огневика, говорите? И в чём заслуга ушастого? Постоял, подержал Ледяной Треугольник… Основную часть работы, как ни крути, Дэв с Матёрым выполнили.

Тьфу!

И что самое любопытное, думал не без иронии Барс: ведь это Дэв лишил парней последнего шанса проявить себя. Выйди он тогда к бойцам лично, произнеси пару напутственных слов, обнадёжь Льва с Матёрым… Возможно, ребята бы и доползли до четверть финала. А так…

Эх, Дэв, старый ты дурак! Ничего не понимающий ни в людях, ни в эльфах.

***

Роковой разговор состоялся в покоях, отведённых специально для зарегистрированных участников Кубка. Команду Приграничья отвели туда под конвоем (как бы опять чего не отчебучили) и оставили наедине с Главным Судьёй.

Барс исполнил поручение Дэва не без ехидства, с убийственной точностью передав молодым бойцам слова их командира. Не забыв в деталях объяснить, по какой такой причине майор снялся с соревнований.

Парни выслушали жестокий приговор молча, такие ошарашенные и опустошённые, что на мгновение в душе Барса шевельнулась жалость к двум молодым балбесам. Но тут Барс вспомнил, что вот уже несколько десятков лет командир ЭТИХ лишает Атьдватию заслуженного Кубка… Понимающая жалость мигом свернулась калачиком и нарочито громко захрапела, уступив место тайному злорадству.

– Да не переживайте вы так, – со снисходительной усмешкой успокоил ошарашенных парней Барс. – Никто вас ни в чём не упрекнёт. Все прекрасно понимают: Дэв взял вас разбавить команду. Лет через пятьдесят вы, конечно, сможете соревноваться на равных с нашими следопытами. А пока – не обессудьте!

Парни переглянулись.

– Разбавить команду? – выдохнул сквозь крепко сжатые зубы Матёрый.

– Лет через пятьдесят? – горестно взвыл Лев.

Барс сочувственно похлопал бедняг по понурым плечам.

…Когда Главный Судья тихо затворил за собой дверь, он услышал позади истошный вопль:

– Это ты во всём виноват, эльфийская морда! Чья идея была?!

– Я виноват? – взвизгнул тоненький фальцет. – А кто облик командира принял? Я, что ли? Ты семиданник и просто ОБЯЗАН знать ВСЕ законы смены личины!

– Ничего я тебе не обязан, грязная неполноценная тварь! Все беды из-за вас, мерзкие, вонючие ушастые! Вот правильно его величество Эккевар призывал резать вас везде, где бы ни встретили!

…Нет, в обычное-то время Барс выступал против расовой дискриминации эльфов и даже яростно боролся с её проявлениями в Атьдватии. Но в данном случае он был полностью согласен с сородичем.

***

Начало торжественных мероприятий планировалось в десять часов: именно тогда в судейской ложе появлялся Повелитель Магов и объявлял об открытии соревнований. И хотя следопыты от души недоумевали, почему этой чести не удостаивается Генерал как глава Ордена, нарушать веками сложившуюся традицию никто не осмеливался.

Впрочем, среди Летящих много лет ходила легенда, будто Генерал ВСЕГДА присутствует на Кубке. Приняв облик простого горожанина, он пристально наблюдает за бойцами, выбирая из них наиболее умелых и отважных. Скептики, однако же, легенду всячески высмеивали: будто у Генерала дел больше нет, как личины менять и среди простого люда ошиваться!

***

Пятнадцатого мая, в день начала соревнований, Ристалище шумело, гудело, ревело, улюлюкало. Трибуны пестрели, украшенные флагами стран-участниц и огромными растяжками в поддержку команд: «Эй, Палладия, шустрее! Все равны, но вы равнее!», «Проще Гидру завалить, чем Атьдватию сломить!»

Отдельные плакаты явно намекали: пути их создателей с рифмой разошлись ещё лет пятьдесят назад. Чего только стоила растяжка «В мире нет еще, увы, команды лучше Гранадии!»

Кто побогаче – тратился на огненные буквы. «Росомаха, умой ряху!» – ехидно предлагала левая трибуна (По непроверенным данным, там удобно расположились аринельцы, у которых с атьдватийцами была давняя вражда – Прим. автора). «Волшебград для волшебников!» – патетически заверяла правая. (Впрочем, надпись про Волшебград продержалась всего четыре минуты и пять секунд, после чего испарилась, словно и не было. Сотворивших же её радетелей за магическое сообщество вежливо взяли под ручки белые и аккуратно вывели с трибун неприметные личности самого что ни на есть интеллигентного вида.)

Не обошлось и без рекламы. «Лучшие мечи – в лавке кузнеца Антипа, г. Волшебград, Квартал Оружейников, третья лавка слева», – переливалась огромная надпись над головой могучего богатыря. «Самые свежие зелья и яды! При предъявлении портрета конкурента – цикута в подарок», – заманивал худощавый человечек с крысиной мордочкой.

В половину десятого утра гул на мгновение смолк: на Ристалище одна за одной принялись выходить команды: в парадных мундирах, сияющие, довольно улыбающиеся.

В самом хвосте плелись унылые Матёрый и Лев. Нет, приграничники-то пытались делать хорошую мину при плохой игре, но получалось… не очень.

Особенно выделялся среди участников майор Росомаха: высокий, широкоплечий, мускулистый, по человеческим меркам – лет тридцати на вид. И, что крайне удивительно для светловолосой голубоглазой нации, – жгучий брюнет. Мечта любой экзальтированной девицы от тринадцати до шестисот семидесяти двух лет!

Весь парадный мундир Росомахи украшали ордена и медали (Лев насчитал семьдесят три штуки и аж присвистнул: у них-то с Матёрым то ли восемь, то ли девять штук на двоих в прикроватной тумбочке валялось).

О фаворите судачили все кому не лень, и потому приграничники с точностью знали и количество проведённых Росомахой операций, и число задержанных магов-террористов. А также то, что сейчас Росомаха под руководством Барса работает над делом чернокнижника-бандита Бауге – одного из братьев фон Граберштайн. Вот уже несколько лет ретивый майор пытался обеспечить Бауге крышу в казённом доме, а Бауге всячески от этой чести уклонялся. И мало того, даже награду в пятьсот золотых назначил: для того, кто приведёт к нему Росомаху, живого или мёртвого.

Злые языки, впрочем, шептали не без ехидства: раз уж столько годиков наш следопыт какого-то вшивого чернокнижника взять не может, значит, дело нечисто. Называли даже сумму, которую отстёгивает Бауге каждый месяц борзому атьдватийцу, дабы тот искал банду совсем не в том месте, где она шурует.

Пятьсот золотых? А что пятьсот золотых? Так, для виду назначил. Поди отлови Росомаху-то этого…

***

В девять сорок пять в судейскую ложу стали телепортировать судьи – все как один, за исключением Главного Судьи, из Северных Волков (бойцы, несущие дозор у Разломов Севера. В качестве участников их предусмотрительно не допускали на соревнования уже лет девятьсот: Волки шутя разделывали под орех даже Приграничье. – Прим. автора).

В ложе гостей ожидал приятный сюрприз: мрачный Дэв, по правую руку которого расположился довольный щербатый малец.

Козырным местом приграничники были обязаны Главному Судье. Донельзя довольный Барс со всей широтой души предложил другу понаблюдать за прова… подвигом его ребят с самой выгодной точки. Дэв зыкнул с тоской, но возражать не стал: лишнего-то билетика у него не имелось… А заодно и ещё одного безбилетника – Федьку – с собой прихватил, раз уж господин Барс не возражает.

На Федьку доброта Барса не простиралась. Но атьдватиец, предвкушая победу родной команды, только махнул рукой и великодушно согласился на мальчонку.

***

Судьи встретили Коменданта Красной Заставы одобрительными возгласами и радостным похлопыванием по могучим плечам.

– Ба, Дэв, – гоготнул старейший из судей, юркий Мангуст, – неужто решил завязать со своим Приграничьем и принять предложение ярла Тормундсена?

– Не дождётесь! – буркнул Дэв.

Мангуст показушно вздохнул.

Некогда в Академии старый Волк обучал Дэва монстрологии и уже тогда заприметил шустрого бойца. Увы, Рысь оказался резвее, и Дэв уехал в Приграничье. Мангуст, даром времени не тратя, черканул пару слов ярлу Тормундсену, главе Северных Волков. Ярл безоглядно доверял мнению Мангуста и с тех самых пор с завидным упорством слал Дэву предложение о переводе. С не менее завидным упорством Дэв отказывался. С ТОГО САМОГО СЛУЧАЯ Приграничье стало его жизнью. Его судьбой. И менять место службы майор не собирался… По крайней мере, до недавнего времени.

– Но ты бы подумал, сынок, – обронил Мангуст как бы между делом. – Некоторое время назад в Генералитете видели Рысь… И поговаривают, будто он заглянул с заявлением об уходе.

– Слухи, – пожал плечами Дэв.

– Может, и слухи, – пробормотал Мангуст. – А только знай: Волки всегда примут тебя с распростёртыми объятиями.

– Премного благодарен, – с каменным лицом кивнул Дэв. – Буду иметь в виду.

…Не слухи. Совсем не слухи. Ещё в тот самый день, когда Дэв привёз имена кандидатов от Красной Заставы, Рысь сказал, отводя глаза:

– Я в отставку подаю. Как уедете на Кубок – так к Генегалу и отпгавлюсь. Помалкивай пока. Нечего гебят ганьше вгемени баламутить, настгоение пегед Кубком погтить. И вот ещё что, Дэв… Постагайтесь там! Пегед тем как навсегда покинуть Пгигганичье, я мечтаю в последний газ подегжать в гуках Кубок Следопитов!

Прости, Воевода, если не оправдал…

***

Повелитель Магов появился в судейской ложе ровно в тот самый миг, когда часы на городской ратуше отбили десять ударов. По традиции поприветствовал крепким рукопожатием судей – каждого по отдельности. А Барсу ещё и сказал несколько тёплых слов на родном, атьдватийском, языке (Повелитель Магов, коренной аринелец, лет двести служил в разведке, и как минимум пять десятков лет из них – в Атьдватии). Будто старому знакомцу улыбнулся Дэву. На Федьку посмотрел с прищуром, усмехнулся, но промолчал.

Подошёл к парапету, поприветствовал участников Кубка, толкнул прочувственную речь и, активировав заклинание «САЛЮТУС ЗАПУСКАТУС», дал тем самым знак к началу соревнований.

Торжественно промаршировав перед Повелителем Магов, команды заняли отведённые им места.

***

А пока наши доблестные следопыты готовятся, автор возьмёт на себя смелость и расскажет о правилах проведения Кубка (специально для читателей, ещё не успевших ознакомиться с работой почтенного О. Свирепелло).

Традиционно соревнования длились пять дней. Первые три считались отборочными: одна восьмая финала, одна четвёртая и полуфинал. В одной восьмой финала следопыты демонстрировали физическую выносливость (бег, отжимания, подтягивания и т.д.). В одной четвёртой радовали зрителей умением обращаться с холодным оружием. А уж в полуфинале демонстрировали чудеса владения боевыми заклинаниями.

Два оставшихся дня отдавались на финал. В первый день четыре команды – победители полуфинала – боролись за командное лидерство. Во второй происходила тождественная церемония награждения победителей.

В соревнованиях принимало участие шестнадцать команд, условно разделённых на две группы: Север и Юг. К концу каждого отборочного этапа в группе неизменно отсеивались по две команды, набравшие наименьшее количество баллов.

Спрашиваете, как производился подсчёт? О, элементарно! Всё зависело от результативности бойца. Отжался пятьдесят раз за минуту – получи десять очков. Побултыхался на турнике с видом мученика и с трудом приподнял свою тушку пару раз – пожалуйте за одним очком. Угодил во время бешеной скачки заклинанием «СНОГСБИВАТУС» прямо в центр мишени – прими аплодисменты и пятнадцать очков! Что, промазал? Прости, дружок, больше нуля дать не сможем.

Из суммы очков всех участников складывался итоговый командный балл.

После каждого отборочного тура баллы обнулялись.

Очерёдность выступления команд определялась в ходе жеребьёвки. Для обеспечения беспристрастности судьи выбирали зрителя из толпы – по слухам, самого тихого и интеллигентного.

Найти в скопище беснующихся фанатов тихого и интеллигентного? Перед судьями стояла воистину невыполнимая задача!

***

Процедура жеребьёвки началась ровно в половину одиннадцатого. Нелёгкую миссию отобрать нужного кандидата мученически возложил на себя Главный Судья.

К вящему удивлению всех присутствующих, искомая личность обнаружилась практически сразу.

– Эй, парень, как тебя зовут? – мимоходом поинтересовался Барс, за шиворот извлекая из второго ряда щупленького стрельца самой что ни на есть скромной наружности.

– Смн… – проблеял интеллигентик, до глубины души поражённый оказанной ему честью.

– Как? – переспросил Барс.

– Семён! – уже громче повторил интеллигентик и попросил застенчиво:

– А можно мне, значит, шарики в руках подержать, которые я тянуть буду?

Взгляд жеребьёвщика поражал такой наивностью и надеждой, что Барс расщедрился и дал. Интеллигентик, высунув от восторга язык, пару раз покатал шарики между пальцами и твёрдо заявил:

– Я готов. Давайте ваш мешок!

Спустя четверть часа командам раздали заветные шарики.

Все участники безропотно приняли назначенную им участь, и только Приграничье отчего-то пребывало в состоянии глубочайшего шока.

– КАКОЙ НОМЕР? – в пятнадцатый раз ошеломлённо переспросил Лев, пялясь на заветный шарик.

– Группа Юг, вось-мой, последний! – в пятнадцатый раз повторил Матёрый. – Чего лыбишься? Отомри, эльфийская морда!

Эльфийская морда безропотно выполнила приказ. И улыбнулась.

ОЧЕНЬ НЕХОРОШО улыбнулась.

***

Во время выступления опытные тренеры (если таковые имелись) и капитаны команд не пропускали ни малейшего движения соперников.

К вечеру первого дня все сильные и слабые стороны конкурентов оказались изучены, словно под микроскопом. Исключение составляло Приграничье. Вот уж у кого сильные стороны отсутствовали напрочь! Даже троюродный дедушка четвероюродного брата бойца из Бухарии знал: в команду входят два раздолбая, взятые Дэвом «в довесок» «для ровного счёта», поскальзывающиеся на ровном месте и лихо бьющие белку в глаз… с двадцать пятой попытки.

К вящему удивлению собравшихся, довесок каким-то чудом умудрился проползти в одну четвертую финала. Впрочем, как, похохатывая, заметил Барс, чуда как такового и не произошло – команды Слоновии и Ланитии выставили на Кубок столь неумелых бойцов, что по сравнению с ними Лев и Матёрый могли бы считаться гениями следопытского искусства!

Судьи подхалимски разразились громовым хохотом, по достоинству оценив шутку Главного Судьи.

– Ну скажи мне, Дэв, – проговорил сквозь слёзы Барс. – Зачем ты привёз этих двух остолопов?

– Их Приграничье выдвинуло, – со вздохом развёл руками комендант. – Причём, ребята с моей Заставы. Да и Воевода настаивал. Сказал: пообтеши парней, мол. Пусть на мир посмотрят, себя покажут. Пришлось взять для ровного счёта, чтобы Рысь не огорчать. Ты же знаешь, я бы по баллам всю команду вытащил. А эти недоросли такую игру сорвали… Эх! Мало их в детстве пороли, ох, мало!

Ложа снова заржала, ещё задорнее, чем прежде.

Не смеялся только Мангуст. Он задумчиво переводил взгляд с довольно гогочущего Барса на понурившегося Дэва и понимающе щурил бесцветные глаза.

***

Уже на второй день команды иезуитски принялись пускать в ход полученные знания.

Нет, напрямую подлянок никто устраивать не собирался, ибо за это можно было схлопотать. И очень сильно! Даже Барс, при всей его одержимости идеей победы родной команды, и тот со злости влепил штрафное очко бойцу из Атьдватии, когда тот НЕЗАМЕТНО попытался подставить подножку конкуренту. Дурачку потом ещё и свои добавили. Дважды. Один раз – за штраф. Второй – за нечто среднее между «мы собираемся выиграть в честной борьбе!» и «не мог так сделать, остолоп, чтобы никто ничего не увидел?!»

Но совершить мелкую пакость, не запрещённую регламентом… О, это за милую душу!

Например, в ответ на громогласный чих гнома Тиграна Суеверного не менее громогласно гаркнуть: «Будь здоров!» (а ведь каждый житель Перепутья знает: пожелание здравствовать – к неминуемому поражению!). Помешанный на разного рода приметах, горец схватился за сердце и стал ожидаемо лажать. А ведь какие надежды подавал!

Или подсыпать за завтраком команде из Драконии тройную порцию жгучего перца (вы, конечно, помните: у драконийцев желудки нежные, трепетные, всякой гадости на дух на переносят). В результате в одной второй финала у страдающих бедняг в голове мысль только о ближайшей будочке галопировала, а не о том, как бы заклинанием «ВРАГУС ОСЛЕПЛЯТУС» в цель влупить.

Команду Приграничья игнорировали напрочь! Делать больше нечего: тратить силы на неудачников! И даже Росомаха – умнейший и хитрейший из бойцов – не принимал в расчёт «этих растетёх».

И зря…

***

Барс оказался прав в одном: вздумай Комендант Красной Заставы лично утешить парней, надломленные сознанием собственной вины, те доползли бы максимум до одной второй финала… Где бы окончательно сдулись.

Но теперь, донельзя разозлённые и жестокими словами Дэва, и его неверием в силы «балбесов», до глубины души уязвлённые пренебрежением Барса, Матёрый со Львом закусили удила.

Стоило Барсу покинуть их покои, как Лев набрал полную грудь воздуха. Ему хотелось высказать разом всё, что он думает и об интригане-Барсе, и о его пятидесяти годах, и о мошенниках на регистрации, и…

Но не высказал. Матёрый показал на ухо и приложил палец к губам.

Лев чуть не взвыл от досады. Вот верно командир говорит: «Балбес!»

БЫВШИЙ КОМАНДИР.

Но балбесом от этого Лев быть не перестал. Мог бы и сам догадаться: организаторы Кубка поди всю комнату прослушивающими заклинаниями усеяли. Дезактивировать бы их к Свараденжевой матери! Да ещё и претензию со злобы накатать!

Но Матёрый вновь покачал головой. Лев изумлённо поднял левую бровь и… расплылся в улыбке. А ведь друг прав. В эту игру можно и вдвоём играть. Например, такую дезу впарить сволочам-организаторам – пальчики оближешь!

«Начнём, Гривастый?» – подмигнул Матёрый.

Лев потёр руки и поднял большой палец.

***

После яростной дискуссии по расовым вопросам «остывший» атьдватиец предложил эльфийской морде сходить посмотреть Ристалище. «На котором я тебя и прикопаю, Свараденждев ушастый, если плохо выступишь!»

Эльфийская морда скорбно вдохнула и покорилась начальственному произволу.

…Парни медленно прогуливались вдоль Ристаслища, делая вид, будто изучают каждую выбоинку. На сей раз антипрослушивающее заклинание они поставить не забыли.

– С-с-суки! – шипел Лев. – Они же нас ни в грош не ставят! Все! Ты видел, какими пренебрежительными взглядами нас окидывали? Как губы поджимали?! У нас по четыреста ликвидированных Тварей за плечами, а мы для них – никто! Волчара! Мы должны их сделать! Всех! Дойти до финала! И выиграть! Согласен?

– Согласен! – скрипнул зубами Матёрый. Он пребывал в такой же ярости, как и друг, но, выросший в среде холодной аристократии, свои чувства скрывал куда как умелее. – Даже если нас и выкинули из Приграничья, мы не должны подвести ребят! И уйдём мы не как последние лузеры, а как победители, с гордо поднятой головой!

– Мы им покажем в отборочном туре, какие мы бездари! Да мы их всех под орех!!! Всех рты заставим открыть! Подавиться их «пятьюдесятью годами»! Да мы!..

И тут Матёрый неожиданно прервал друга.

– Подожди, – устало сказал атьдватиец. – Ты же помнишь, что командир говорил? Кубок – это жабогадюкинг, где каждый норовит утопить конкурента ради получения заветного приза. Один Барс чего стоит! А таких интриганов тут – с полсотни. И первыми закатают самых сильных. Ты имеешь опыт в подковёрных интригах ТАКОГО уровня? Нет? И я нет. Поэтому ни противостоять, ни самим плести интриги мы не сможем. Командир да, командир бы смог. Мы же…

– Закатают самых сильных, говоришь?.. – пробормотал Лев и ухмыльнулся.

***

Взяв пять минут на обдумывание, хитрый эльф разродился одной из своих гениальных идей: приграничники должны предстать перед соперниками и судьями этакими растяпами, которые ни при каком раскладе не смогут составить достойной конкуренции остальным командам.

– Поизображаем клоунов на пристрелке, впервой, что ли? – хмыкнул Лев (вздумай Воевода устроить в Приграничье конкурс на лучшее валяние дурака, неразлучные друзья не то что первое место заняли бы – Гран-при отхватили! – Прим. автора). – А потом… Наша задача – до полуфинала стабильно занимать третье место с конца, чтобы и не вылететь, и умения не выпячивать. Я ж эту проклятую книжку от корки до корки вызубрил, – эльф пренебрежительно кивнул в сторону шедевра О. Свирепелло. – Посмотрю на игру соперников. Просчитаю их очки. Скорректирую каждый наш шаг. Например, в какой круг мишени нужно вогнать стрелу или какой такой плотности по шкале П. Ривиденьюуса должна оказаться сотворённая иллюзия. Сдюжим, Волчара?

– Сдюжим! – с отчаянной решимостью тряхнул головой Матёрый. – Всё во имя Приграничья!

– Есть тут, правда, одна загвоздка… – пробормотал Лев. – Для успеха операции мы должны выступать последними в группе. Конкретно сейчас – восьмыми. В крайнем случае – седьмыми. Шестыми – риск. Всё, что выше шестого места, – ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ риск! Так что… Нам пригодился бы свой человек на жеребьёвке. У тебя, случаем, в Волшебграде знакомых шулеров или карманников нет?

– Да откуда? – махнул рукой Матёрый. – Вот проходи Кубок у нас…

Лев понимающе кивнул. Помимо борьбы с Тварями, на приграничников возлагалась охрана общественного правопорядка на вверенной им территории. А охранять было что! Приграничье, куда опасались соваться и сборщики налогов, и королевская стража, представляло из себя рай для деструктивного элемента, оттого кишмя кишело преступниками разных мастей.