Близнецам закон не писан. Том 2. Крах твердыни

Комендант пренебрежительно хмыкнул: в первый раз, что ли?

В конце концов, за несколько десятков лет игра «Не дай Дэву зарегистрироваться» превратилась чуть ли не в национальный вид спорта.

И каждый раз майор выходил победителем.

Но у Льва с Матёрым на сей счёт имелось другое мнение…

Глава 3

– Не прорвётся, – авторитетно заявил Лев час спустя; приятели сидели на берегу местной речки и лениво болтали в воде босыми ногами. – Тут под каждым кустиком ловцы на Дэва сидят. Как есть не прорвётся! А без него, сам понимаешь, на соревнованиях делать нечего. Двое остальных бойцов против местных специалистов… Эх! Нужно помочь командиру. Ему без нас не справиться!

– Ты что, не слышал? – огрызнулся Матёрый. – Дэв велел вести себя чинно и мирно и не допускать ничего противозаконного.

– Ну так разгуливать под личиной своего командира в мирное времязаконом не возбраняется, – хитро улыбнулся Лев (В мирное – да. А вот в военное очень даже возбранялось… По крайней мере, в «Артикуле воинском Ордена Летящей Стрелы» особо указывалось: «Буде же кто в военное время станет ходить под личиной своего командира, то должно подвесить дерзителя за ногу на базарной площади, отвесить пятьдесят ударов кнутом и, сосчитав все до единого, отрезать язык, чтобы неповадно было. И если кто в сообничестве с тем будет, то поступить так же» (п. 54.76.83). – Прим. автора). – Максимум командиру на руки сдадут – для принятия решения о наказании. А «как будто бы Дэва» схватят – все посты снимут, и командир безбоязненно сможет проскользнуть в город. Ну разве я не молодец?

Матёрый почесал в затылке, пару минут пытался найти подводные камни и риски в предстоящей авантюре (разве что морду набьют) и вынужденно признал:

– Молодец!

Лев гордо выпятил грудь.

***

В Резиденции Главного Судьи царила праздничная атмосфера. Случилось НЕВЕРОЯТНОЕ: впервые за несколько десятков лет сумели изловить САМОГО ДЭВА!

И добро бы привёл бы маститый вояка лет двухсот-трёхсот! Так какой-то молодой чернявенький эльф, молоко на губах не обсохло!

На чудо чудное, диво дивное сбежалась смотреть половина Волшебграда!

– Сейчас пробьём по всем магическим базам, – довольно потирал руки молоденький лейтенантик, – ауру снимем… Обязательно что-нибудь нароем! А то дюже эта эльфийская мо… доблестный эльф-молодец напоминает одного бандита… Как же его… Три дня назад по сводкам проходил… – и зарылся в бумаги, делая вид, будто ищет описание предполагаемого преступника.

Связанный Дэв крыл и лейтенантика, и молодого эльфа на чём свет стоит, причём в таких выражениях – любо-дорого послушать. Чернявик скромно переминался с ноги на ногу, помаргивал обожжёнными ресничками и интеллигентно интересовался, когда же он сможет лично пожать руку господину Барсу.

***

Господин Барс появился в Резиденции часа два спустя. Предыдущие три дня и три ночи он провёл в седле и не желал ничего истовее, чем выспаться.

Ещё утром, заглянув в Резиденцию Главного Судьи (дым стоял коромыслом!) и убедившись, что поспать ему не дадут, атьдватиец коротко оповестил собравшихся:

– Я по делам! Найдёте – ваше счастье! – и немедленно телепортанул в дом к старинному приятелю. Приятель, только взглянув на осунувшееся чёрное лицо, без разговоров выдал подушку с одеялом.

Увы, надежда отоспаться оказалась тщетной. Барса нашли и там. Главному бы Судье погордиться – вон, какие кадры воспитал (на время Кубка Следопытов состав Резиденции формировался из людей, которых привозил с собой очередной Главный Судья. – Прим автора)! Но единственное, чего страстно хотел вымотанный Барс в те минуты, – дать по морде сияющему молодому сержантику.

Захлёбываясь от восторга, младший чин доложил: Дэв пойман и доставлен в Резиденцию! Кто удостоился чести пожать руку господину Барсу? О, один молодой шустрый эльф. Вроде тоже из приграничников.

Барс как-то странно посмотрел на рассказчика, но промолчал.

И в Резиденции повёл себя не восторженно. Не кинулся сразу к Дэву с воплями: «Ну что, попался, сволочь старая?!», а долго наблюдал из соседней комнаты через специальное окошко за потугами лейтенанта опознать Дэва как оборотня Почесайло. Дэв свирепо огрызался, давая тем самым лейтенанту лишний козырь для успешной идентификации.

Налюбовавшись, Барс обернулся к сержантику:

– Ребят уже оповестили, что Дэва взяли?

– А как же! – довольно отчитался сопляк. – Да и парень этот провёл пленного чуть ли не через весь Волшебград, радостно демонстрируя всем и каждому, какой он молодец. Эльфик, конечно, а не Дэв.

– Через весь город, говоришь… – пробормотал Барс. – И отряды поисковые, поди, отозвали?

– Отозвали! – гордо выпятил грудь сержантик. – А чего ребятам зазря грязь на улицах месить?

Атьдватиец тяжело опустился в кресло.

– Ведь только уснул… – пожаловался он столу из морёного дуба. – Интересно, Дэв и впрямь такой идиот?

– Что позволил себя схватить? – подобострастно заглянул в глаза шефу сержантик.

– Что позволил, да… – согласился Барс. – Молодец! Далеко пойдёшь!

Сержантик зарделся от начальственной похвалы. Принадлежи он к тому же роду, что и Почесайло, – высунул бы язык и завилял хвостом от усердия.

– Дай-ка мне перо и бумагу. И да, кофе принеси. Полную кружку. Покрепче!

– Кофе? – сержантик схватился за сердце. Как господин Барс может себя такой гадостью травить?! Лучше бы вина выпил! Ведь вино – оно завсегда для здоровья полезно (Уважаемые читатели! Не слушайте сержантика, он ещё молодой и глупый. Все давным-давно знают: пить спиртное – вредно! А в Приграничье за появление на людях в состоянии малейшего опьянения вообще плетьми охаживали и в поруб сажали. – Прим. автора)!

Сержантик было кинулся за требуемым, но на полдороге остановился:

– Но, господин Барс, вы забыли, поди… Там ведь эльфик вас ждёт. Чтобы лично, так сказать…

– Подождёт, – зевнул Барс. – Мальчишка и без меня прекрасно устроился!

И действительно. Чернявенький, сидя в окружении восторженных слушателей, травил байки из жизни Приграничья. Слушатели сидели, раскрыв рты, и верили всякой пурге, что нёс шебутной рассказчик. Ещё и чарочку периодически подносили: горло промочить.

***

Написав письмо и велев передать его начальнику регистрационной комиссии, Барс немедленно погрузился в глубокий сон. Долгие годы работы в спецслужбах научили бойца засыпать где угодно, когда угодно и в любой позе. Хоть стоя на одной ножке.

…Нет, сержантик бы никогда не позволил себе вольности разбудить командира. Но натренированный Барс просыпался от малейшего шороха. Вот и сейчас, едва слышно скрипнула входная дверь – атьдватиец открыл глаза.

На пороге, открыв рот, стоял сержантик: растрёпанный, с выпученными глазами.

Барс зевнул. Вид несчастного посыльного мог означать только одно.

– Дэв зарегистрировался?

– Так он же… Так там же… – пролепетал сержантик, тыча пальцами в соседний кабинет, где суровый лейтенант продолжал сверять эльфийскую морду с форточником-умельцем Залезалло. Что, форточник маленький и светловолосый? Ой, да эти преступники так маскироваться могут…

– Запомни, сержант, – Барс наставительно поднял палец. – Не любой, кто выглядит, как Дэв, говорит, как Дэв, и ведёт себя, как Дэв, Дэвом и является. Нет, личина-то надета отменная. Для случайных знакомых и собутыльников сойдёт. Даже свои же могут не распознать подмену. Но те, кто знает Дэва так же хорошо, как я, – с первого взгляда определят умелейшего мага-семиданника.

– Тогда кто же это? – пискнул сержантик.

Барс соблаговолил подняться, чтобы взглянуть ещё раз на сладкую парочку.

– Молодой эльф… – проговорил атьдватиец в пустоту. – Приграничник. Как минимум, четыреста Тварей. Черноволосый. Говорливый. Лев. А там, где Лев, всегда и Матёрый. Эти бандиты вечно друг подле друга ошиваются. Давно не виделись, висельник… Да и другого семиданника, как мне помнится, в Приграничье нет. А Дэв вряд ли бы стал вмешивать в это дело посторонних. Подозреваю, он и сам не в курсе проделок своих бойцов. Майор ведь не идиот, понимает, чем это может грозить… Что до вас, лопухов… Погодите, вот разберусь с этими артистами погорелого театра – всем влетит по первое число!

– Да мы ж не знали… – проблеял сержантик.

– А должны! – отрезал атьдватиец. – Подумай сам: чтобы всемогущий Дэв, многократный призёр Кубка Следопытов, позволил себя схватить какому-то сосунку?! Старого хрыча ещё сто пятьдесят лет назад в одиночку было сложно взять. А уж сейчас, после стольких лет службы в Приграничье, и вовсе невозможно!

Сержантик стоял бледный и виноватый. Барсу аж жалко беднягу стало.

– Ладно, – смилостивилась государыня-рыбка атьдватийского производства, – показывай, кого там этот старый осёл впридачу к себе зарегистрировал?

Сержантик трясущейся рукой подал Барсу пергамент. Атьдватиец пробежал глазами ровные строки. Сморгнул. Пробежал ещё раз. Ещё. И ещё.

– КОГО Дэв выставил? – в остолбенении проговорил Главный Судья.

***

… – Сколько мы уже почистили, а, Гривастый? – вздохнув, спросил Матёрый.

– Четыреста тридцать две картошки! – бодро отрапортовал Лев.

Все годы, которые Матёрый знал Льва, его всегда поражали математические способности приятеля. Десятки поколений купцов могли бы гордиться своим потомком (Сам Лев задумчиво заверял, что столь выдающиеся математические способности у него появились после встречи с огневиком. Приграничники не верили; Дэв же, поглаживая переносицу, авторитетно подтверждал: вполне возможно. Это они ещё не знали, каким таким умением огневик Фиру наделил… – Прим. автора).

Давно прошли те времена, когда молодой эльф, стараясь избежать постылой участи торговца, изображал из себя полнейшего неумеху в арифметике.

Сейчас Лев с лёгкостью умножал в уме шестизначные цифры, а глядя на древнюю гробницу, безошибочно мог определить, сколько в ней камней. Он блестяще просчитывал вероятность наступления тех или иных последствий, что не раз спасало жизнь приграничникам при штурмах. А уж аналитические способности ушастого поражали даже видавшего виды Рысь, слывшего во времена оны лучшим специалистом по обработке информации в Ордене.

– Вообще-то, я имел в виду вёдер, – пробормотал атьдватиец.

– Гы! – радостно сказал Федька – ещё один участник картофельной баталии – и показал растопыренную ладонь.

– Вот! – поднял палец вверх Матёрый. – Так и нужно считать! Учись у шкета!

Федька просиял. Он сумел-таки услужить господам приграничникам!

…Федька появился на Заставе совсем недавно, месяца два назад. Захлёбывающегося в слезах парнишку, лет тринадцати-четырнадцати на вид, обнаружил один из дозоров. Пацан стоял на коленях перед волком, где лежали два растерзанных тела, выл на одной ноте и раскачивался из стороны в сторону.

Он не был немым от рождения, но перенесённый шок «надолго сомкнул его уста» – как патетически заявлял Лютнист, заставный лекарь, записной любитель поэзии.

С грехом пополам, расшифровывая знаки, стоны и слезливые вопли Федьки, следопыты сумели выяснить полную картину произошедшего. Ехал с тятенькой и маменькой по зимнему лесу, наткнулся на стаю голодных волков. Тятенька приказал бежать, принял удар на себя, и вот… Родственников у него нет, идти некуда… Если его бросят, он сгинет в этом лесу… Можно ему перезимовать у господ приграничников? А по весне он соберётся и уйдёт в город.

Дэв, выслушав рассказ, только рукой махнул: да хоть всё время живи.

Так Федька остался на Заставе. Именем, кстати, козявка был обязан тому же Дэву: сам малец категорически не помнил, как его зовут. На Федьку откликался с охотой.

Майора пацан боялся как огня, и неудивительно: суровый характер Коменданта стал притчей во языцех далеко за пределами Приграничья. А вот к Зубру льнул. И за остальными приграничниками ходил хвостиком, не видя большего счастья, чем услужить своим спасителям. Всем, без исключения. Широко лыбящийся паренёк с радостью брался за самую чёрную работу и млел от малейшей похвалы. Вот, как сейчас.

***

В другое время Матёрый, поставивший под сомнение математический талант Льва, неминуемо схлопотал бы картошкой по лбу (и не факт, что чищенной). Но сейчас молодого эльфа обуревали совсем другие думы…

– Как полагаешь, – уныло предположил Лев, – а если мы кому из наших предложим постоянное дежурство на кухне обменять на билеты – согласятся (каждый уважающий себя приграничник обожал мочить Тварей и ненавидел работу на кухне. – Прим. автора)?

Матёрый демонически расхохотался.

…Кубок Следопытов всегда вызывал нешуточный ажиотаж в среде не только Летящих, но и простого люда. Билетов было не достать, а те, что вдруг возникали в среде перекупщиков, шли на вес не то что золота – алмазов.

Нет, конечно, в каждое отделение Ордена спускали пригласительные, больше похожие на подачки. Десять билетов на две Заставы! Они разлетелись в мгновение ока, распределённые железной рукой Зубра; молодняку, как водится, ничего не досталось.

– Нос не дорос, салаги! – разъяснил коварный гном. А чтобы жизнь мёдом не казалась – отправил перебирать мёрзлую картошку.

– Да когда ж мы перестанем быть салагами? – взвыл в сердцах Матёрый.

– Когда на Заставе появится приграничник моложе вас! – доходчиво разъяснил Зубр.

– Значит, никогда! – вздохнул Лев: въедливый Дэв, назначенный бессменным вербовщиком Приграничья, с момента появления на Заставе Льва и Матёрого больше не привёз из Академии ни одного курсанта. «И не привезёт, – бухтел в минуты уныния Матёрый. – Этого сатрапа хлебом не корми – дай над нами поиздеваться!»

– А Федька? – взвыл Матёрый.

– Федька – не приграничник! – значимо поднял палец вверх ушлый гном.

И не поспоришь…

***

– А может, – продолжал по своему обыкновению генерировать идеи Лев, – пригласительные получил кто-нибудь, кого Рысь отберёт в качестве бойцов от Приграничья? Мы у них билеты и стрельнём!

– Ты видел в списках болельщиков Лютниста или Сорокопута? – вздохнул Матёрый. Лев помрачнел:

– Нет…

– Вот и я не видел…

…Участия в выборах претендентов на Кубок приятели не принимали: вместе с Дэвом они уехали в трёхдневный дозор. Зато когда вернулись, то стали свидетелями весьма примечательной сцены.

С десяток приграничников толкали в спину бледного Зубра. Толкали целенаправленно, к небольшому деревянному домику, получившему невесть с чего гордое название «штаб-квартира». Именно туда с четверть часа назад прошествовал Дэв, приказав заместителю явиться с докладом об избранных счастливчиках.

Зубр изо всех сил сопротивлялся, разве что зубами за воздух не хватался, и ныл:

– Ребята, я ещё жить хочу! Ребята, а может, не надо?

Но на суровых лицах ребят аршинными буквами была прописана такая решительность, что Зубр понял: если он откажется, его порешат прямо здесь, на месте.

Сотворив знак Отца, Зубр вошёл в штаб-квартиру. Приграничники выжидающе замерли.

Минуту спустя окрестности огласил громовой рык.

– Только через мой труп! – орал обычно сдержанный Комендант. Приграничники, с самым независимым видом прогуливающиеся под окнами штаб-квартиры, только ехидно ухмылялись.

…На следующее утро труп, мрачный, как бербонюх, вышедший из трёхмесячной линьки, выехал из ворот Заставы – с докладом к Рыси. На прощание командир обернулся, скрипнул зубами и погрозил кулаком всем, кто находился в тот момент во дворе.

Приграничники довольно осклабились.

Как ни бились Лев с Матёрым, им так и не удалось узнать, из-за каких таких кандидатур Комендант лез на стенку. По зрелым размышлениям ребята предположили: приграничники-юмористы в компанию к Дэву выдвинули Сорокопута – местного повара – и Лютниста. Иначе с чего бы Дэву так орать?

***

Когда бойцы картофельного фронта расправились с последним корнеплодом, дверь распахнулась от прицельного пинка ногой. На пороге появился мрачный Дэв, часа три назад вернувшийся с докладом от Воеводы:

– Так, сынки! Кто тут хотел на соревнования в Волшебграде посмотреть?

– Мы хотели… – в горле у парней пересохло. – А что, кто-то из наших отказался? Появились лишние билеты?!

– Появились… – проворчал Дэв. – Да ещё какие! Самые козырные! Из первых рядов, можно сказать, смотреть будете!

– Э… Командир… Вы о чём?

– Рысь вас утвердил в качестве бойцов от Приграничья. Так что с завтрашнего дня начинаем тренировки! И поверьте моему опыту, сынки, – Дэв осклабился, – едва они закончатся, вы проклянёте тот день, когда Воевода подмахнул приказ о составе команды…

***

Нет, на сей раз дверь не скрипнула. И шаги не прозвучали: следопыт, появившийся на пороге, умел ходить так тихо, что его появление оставалось тайной даже для ушастых иглобрюхов (Самые чуткие существа на всём Перепутье. – Прим. автора). Но Барс слыл слишком опытным следопытом, чтобы не учуять чужака.

– Опять привёз своих выкормышей, Дэв? – не оборачиваясь, бросил через плечо Барс. – Ни к чему не пригодных волчат, чтобы на их фоне смотреться более выигрышно?

– Одного из волчат ты лично рекомендовал мне, атьдватиец, – спокойно ответил майор. – И знаешь, на что он способен.

Уже не таясь, приграничник протопал через всю комнату и сел в кресло напротив Барса.

Несколько минут в комнате царила тишина. Эльф и атьдватиец пристально, с прищуром рассматривали друг друга.

Главный Судья первым нарушил молчание:

– Знаю. Поэтому с уверенностью и утверждаю: Матёрому до тебя – как до Луны пешком. Десять лет охоты на Тварей не сделают из него второго Дэва. Это вон экзальтированные девицы да боевые маги уровня Волшебградского университета свято уверены, что способнее покойного Рагнара вояки на свете не сыскать. Но мы-то с тобой знаем: парень и в подмётки не годится слабейшему из бойцов, выходящих на Ристалище.

Дэв дёрнул уголком губ, но в бой за спасение реноме «балбеса» не кинулся.

– Заканчивай ходить вокруг да около. Что там мои оболтусы натворили? – устало спросил майор.

Некоторое время назад вместе с тремя значками участников Кубка он получил от председателя регистрационной комиссии письмо, написанное Барсом собственноручно. Друг предлагал заглянуть к нему на огонёк, чтобы обсудить пустяковую шалость, сотворённую некими Львом и Матёрым.

От письма веяло нескрываемым ехидством и проблемами. ОЧЕНЬ БОЛЬШИМИ проблемами.

Проблемы не решились обмануть ожидания Дэва.

– Твои бойцы, – зевнул Барс, – вздумали поразвлечься за мой счёт. Матёрый накинул личину командира, а Лев как будто бы привёл его по розыскному листу. Дурачки, верно, надеялись, что сейчас мирное время. Но ты ведь, как бывший Главный Судья, помнишь: согласно акту от 327 г. м. э. период с начала объявления Кубка и заканчивая вручением приза последнему из участников считается временем военным. Что там указано?.. – Барс нахмурил лоб, сделав вид, что призадумался. – Подвесить за ноги, бить батогами и отрезать язык, верно?

Уши Дэва полыхнули.

– Они не знали о существовании закона Бульмистера Великолепного. Так, мелкий актик. Останови на улице любого следопыта – никто про него не знает!

– Тем не менее он существует, – парировал Барс. – А незнание закона не освобождает от ответственности. Помнится, десять лет назад ты лично сказал это, когда снимал с соревнования одного из лучших моих бойцов.

– Ты ведь этого не сделаешь, а, Барс? Матёрый твой протеже.

Заклятый приятель ощерился:

– Сделаю! Когда на кону стоит честь Атьдватии, я готов на всё! И поверь: языки я режу так же хорошо, как и спускаю шкуру.

Крепко, видать, Барса припекло!

– Хорошо, – устало спросил майор после минутной паузы. – Чего тебе нужно?

– За что я тебя люблю, Дэв, так это за понимание, – осклабился Барс и издевательски придвинул коменданту пергамент с чернильницей. – Снимись с соревнований. Дай клятву на крови не помогать парням ни словом, ни делом, и я забуду об этом… досадном недоразумении. В конце концов, кубок – это всего лишь кусок золота. Жизнь и честь приграничников куда как дороже, а?

Дэв молча взял письменные принадлежности. Он уже совсем приготовился ваять отказ, как вдруг рука с пером замерла.

Барс недоумённо поднял бровки. Неужели друг передумал? Так что, будем подвешивать, бить и резать?

Но Дэв покачал головой:

– Нет, не передумал. Но прежде, чем я подпишу… Передай этим сукиным сынам вот что. Слово в слово передай, слышишь? Раз по вине малолетних недоучек Приграничье лишилось Кубка – Приграничье в их мечах не нуждается! Как только отстреляются – пусть катятся на все четыре стороны! Я их видеть не желаю!

– А не слишком резко-то? – усомнился Барс. – Парни как лучше хотели…

– Слово в слово передай! – безапелляционно повторил Дэв. – Так что там насчёт клятвы-то?

Глава 4

Снятие Дэва с соревнований произвело эффект активированного заклинания «ВОКРУГУС УБИВАТУС». В среде букмекеров начались неслыханные волнения.

Уже к вечеру того же дня безусловным фаворитом ставок единодушно признавалась команда Атьдватии, возглавляемая майором Росомахой. После снятия с соревнований Дэва именно майор признавался сильнейшим бойцом; поговаривали, что участвуй он один в соревнованиях – и то бы обеспечил своей команде победное первое место.

Те же, кто ранее успел сделать ставки на победу Приграничья, кусали локти (представляете, в каком отчаянии находились игроки? – Прим. автора) и умоляли букмекеров забыть об этом… досадном недоразумении. Букмекеры – люди, отличавшиеся хорошей памятью, – просителям неизменно отказывали; сами же спешно накладывали сонм охранных заклинаний и передвигались по улицам не иначе как в сопровождении четверых, а то и шести шкафообразных мордоворотов.

К счастью рулил игорного бизнеса, уже ночью пополз слушок: какой-то полоумный барыга скупает задёшево ставки на команду Приграничья. Утром следующего дня все улицы, ведущие к трактиру, где обосновался дурачок, кишмя кишели страждущими.

Барыга – пузатый молодой эльф – давал за ставку четверть цены, торговался, как Свараденж, и «только-таки за гади глубочайшего уважения» поднимал до тридцати процентов.

К окончанию пристрелки неудачливые игроки радовались и двадцати…

***

Основная часть соревнований проходила на огромной арене, гордо именуемой Ристалищем, и лишь для финального задания участников телепортировали в заброшенный замок на окраине Волшебграда (разнесут к Свараденжевой матери – хоть не так обидно будет).

Пристрелкой в обиходе называлось знакомство бойцов с Ристалищем. Перед началом соревнований конкурсанты тщательно изучали беговые дорожки, пробовали на крепость турники и, конечно же, проводили пробную стрельбу по мишеням всеми видами оружия, как магического, так и обычного.

На зрелище, как пристреливаютсямолодые приграничники, следовало бы продавать билеты. «Заместо балагана, значица», – метко заметил Фалко, денщик майора Росомахи.

Более опытные следопыты предпочитали накидывать антиподглядывающий и антипрослушивающий полог, утаивая от соперников секреты ведения боя. Но приграничники то ли забыли, то ли не подумали…

Злобно косясь на забитые трибуны, парни начали освоение Ристалища с бега на сто метров.

– Самый худший показатель за весь период проведения Кубка продемонстрировал Эльпинус Кривоногий, – вслух процитировал Матёрый выдержку из брошюрки «Критерии оценки на Кубке Следопытов: баллы, ошибки, штрафы». Сей опус, принадлежавший перу первого Главного Судьи Кубка О. Свирепелло, выдавали каждому участнику при регистрации. – Его результат составил десять секунд. Слышь, эльфийская морда, хочешь войти в историю как бегун, установивший новый антирекорд?

– Ни малейшего желания! – буркнул Лев.

– Тогда постарайся!

Лев постарался и пробежал стометровку за… пятнадцать секунд.

– Не могу больше! – выл эльфик, задыхаясь у финишной прямой. – Я не осилю… Хоть убей, не осилю! Это какая-то неправильная дистанция! В ней как минимум двести метров!

– Рехнулся, эльфийская морда? – орал на всё Ристалище Матёрый и совал под нос дохляку нетленку О. Свирепелло. – Мы же один балл из десяти получим! В лучшем случае!

– Да пошёл ты со своими баллами! Я жить хочу!

– Живо на дорожку! Как капитан команды приказываю!

– Да пошёл ты со своей дорожкой, капитан!

Матёрый выматерился и исчез в неизвестном направлении.

Вернулся он через десять минут, таща под мышкой Страшного Зверя. Чудовище, размером не больше дамской сумочки, являлось счастливым обладателем скверного характера, истеричного лая и целого сонма острых зубов, по крепости и перемалывающему эффекту не уступающих крокодильим.

– Будешь бежать? – процедил Матёрый. – В последний раз по-хорошему предлагаю.

– Не буду! – пропыхтел Лев. – Убери собаку! Я их с детства боюсь!

– А то я не знаю… – пробормотал Матёрый.

Он наклонился к Страшному Зверю и посулил великодушным шёпотом: