Близнецам закон не писан. Том 2. Крах твердыни

***

Меж тем время шло, а сигнала к началу зачистки для команды Атьдватии всё не давали.

– Эй, Приграничье! – крикнул Росомаха, перегнувшись через барьер. До этой самой минуты он считал ниже своего достоинства общаться с соперниками. Но после того, как двое молодых разгильдяев с треском вылетели из Кубка, пришёл в благодушное настроение и решил снизойти до неудачников. – Что вы там устроили, если после вас чуть ли не час замок отдраивают?

– Жвалокрылого многонога по стенкам размазали, – буркнул Матёрый. – Поди до сих пор соскребают.

Росомаха как-то странно посмотрел на собеседника.

– Жвалокрылого многонога? – медленно повторил майор. – А разве…

Что хотел сказать Росомаха – так и осталось загадкой. Ибо в этот момент над полем разнёсся трубный глас:

– Команда Атьдватии! Приготовиться! Выход на позиции – через восемь минут.

– Приятно было познакомится! – Росомаха поднял воображаемую шляпу. – И да, привет Дэву!

***

Судьи завершили окончательный подсчёт баллов четверть часа спустя после того, как на Ристалище гордо прошествовала команд Атьдватии. Хотя она и пришла по времени вторая после Аринеллы, зато с педантичностью, присущей атьдватийской нации, шустро просмотрела все помещения, зачистила всех монстров и повязала всех чернокнижников. Аринельцы же, понадеявшись на любимое божество страны – авось – пропустили четыре комнаты, двух монстров и один отряд чернокнижников. Командир «бандюганов» ещё с неделю обижался, что его ребят проигнорировали! В результате аринельцам-раздолбаям досталось третье место.

Второе отхватили янычарцы.

Первое, с довольно существенным отрывом, заняли атьдватийцы.

***

– Ну что же, всё ясно, – сказал Барс с плохо скрываемым торжеством: наконец-то его Атьдватия показала, на что способна! – Дэв, надеюсь, без обид? Ну согласись, в этот раз мои ребята оказались объективно сильнее твоих.

На Дэва было страшно смотреть. Майор сидел, ошеломлённый и раздавленный, и всё силился понять: КАК? КАК его парни, которых он тренировал лично, знал, как облупленных; парни, опережающие нормативы по зачистке замка то на десять, то на пятнадцать минут – КАК они умудрились всё про… воронить?

– Господа Волки, – между тем продолжил жизнерадостно Барс. – Давайте, подписывайте побыстрее протокольчики, и я побежал результаты объявлять. Устал за эти четыре дня – вы не представляете, как. Ну давайте, давайте… Подписывайте!

– Слышь, Барс, не торопился бы ты с объявлением… – пробормотал Мангуст.

Он в задумчивости взял окровавленный платок, принесённый Матёрым, повертел, пропуская между пальцами, зачем-то понюхал, нахмурился.

– Ребят, – сказал он, обращаясь к Волкам, – то ли у меня с обонянием что, то ли…

– Нет, не с обонянием, – медленно ответил Лемминг, – я тоже почуял этот запах. Но подумал, что ошибся. Ведь не может же быть…

– А вот сейчас и проверим. Барс, кто там капитан у команды Приграничья?

– Да вроде Матёрый…

– Вызови-ка парня сюда. Пообщаемся…

***

Когда Матёрый переступил порог судейской ложи, в ней обнаружились:

Барс, переминающийся с ноги на ногу с таким смущённым видом, словно его поймали в опочивальне жены курфюрста, и единственным предметом туалета, украшающим мощный торс следопыта, был исключительно галстук;

шестеро других судей, сидящих с неестественно вытянутой спиной (как аршин проглотили) и натянутыми улыбками;

радостно лыбящийся Федька;

багровый Дэв; комендант тяжело дышал, как буйвол при виде красной тряпки и, судя по взбешённому лицу, испытывал страстное желание кое-кого придушить.

У Матёрого и тени сомнения не возникло, КОГО…

Проклятые восемь секунд!

Отступив на всякий случай подальше от ПОЧТИ БЫВШЕГО командира, приграничник щёлкнул каблуками и отрапортовал:

– Капитан Матёрый по вашему приказанию прибыл!

Судьи неуверенно переглянулись.

– Вольно, сынок, – откашлявшись, добродушно сказал самый старый из них. – У нас к тебе только один вопрос. Так, для уточнения… А откуда вы принесли данный трофей? – и поднёс чуть ли не к носу Матёрого окровавленный платок.

Атьдватиец вздохнул. Стареет дедулька. Уже забывать стал, куда всяческие манатки заныкал.

– Из логова жвалокрылого многонога! – отрапортовал атьдватиец.

Дэв злобно выдохнул сквозь крепко стиснутые зубы.

– А ты уверен, что это был именно жвалокрылый многоног? – продолжал допытываться старикан. – А не тот же паук-переросток?

Маразм дедульки перешёл все границы!

– Вы что, думаете, я многонога от обычного паука не отличу? – процедил Матёрый. – Да я собственными руками, на пару со Львом, как минимум троих замочил! Правда, это было НА ОТКРЫТОМ ПРОСТРАНСТВЕ, – зло добавил он и не удержался от шпильки. – Ну да вам виднее, где Тварей на явных аутсайдеров напускать.

– Иди, сынок, – устало сказал старик. – Иди… И да… Личная просьба:о платке – ни одной живой душе. Слышишь?

– Так точно!

***

Матёрый вернулся на своё место озадаченный и смурной. И тут же, проигнорировав вопросительные взгляды участников остальных команд, наложил антиподсматривающие и антиподслушивающие чары.

Лев вопросительно поднял бровь. Он редко видел друга таким серьёзным.

– Плохо дело, Гривастый… – пробормотал Матёрый. – Похоже, из логова многонога мы не тот предмет притащили. Ну да Свараденж с ним, всё равно вылетели. Хуже другое. Платок с кровью… Судьи ничего не знают про него. Не они его туда положили. Чуешь, чем пахнет?

– Но если не они… – медленно проговорил Лев. – Это значит, что…

– Кто-то знал, что судьи припасли для команд многонога, – кивнул Матёрый. – И подсунул платок. Это нас чудовище спокойно подпустило – даром мы кому нужны! А появись тот, на кого охота шла… Да Тварь бы молнией накинулась – бедняга и пикнуть не успел. Остаётся только отдать платок на анализ, чтобы выяснить, чья эта кровь, и покушение, считай, раскрыто.

Лев пренебрежительно повёл плечами.

– Тю! Я и без анализа могу сказать, чья!

– Да? И чья же?

– Это кровь командира!

Глава 6

Испокон веков Приграничье считалось зоной повышенной опасности. Многочисленные Твари, выползающие из Трещины, хозяйничали там, как у себя дома. Приграничники? А что приграничники? Бойцы, конечно, останавливали Прорывы, но нет-нет, а какой-нибудь Тварюшке удавалось ускользнуть от острых мечей и добротных заклинаний. И ладно бы, коли в дер