Недо… (рассказы). Ради карнавала

– Напугал! Можно подумать, твоя шайка не собиралась сделать то же самое сразу по прибытии в пункт назначения! У меня есть встречное предложение: подумай о том, что вокруг – несколько бочек с первоклассным маслом, которое так и ждет, чтобы его разлили по трюму и подожгли.

– Валяй, жги! Мне не жалко! А лучше не мели чепухи! Сам же погибнешь первым, так что кишка тонка!

– Хочешь проверить? После такого красочного описания моего будущего – что мне терять? Нет, уж лучше я устрою похороны викинга и утащу за собой гнусного клятвопреступника.

– Давай, слабак! Что же ты медлишь? Поджигай!

– Как знаешь! Попрощайся с командой!

Конрад повернулся к девушке:

– Начинай.

Тайя, кивнув, с трех ударов пробила тесаком тяжелую бочку и ее содержимое начало с глухим плеском растекаться по полу. Девушка сняла с крюка висевший неподалеку большой черпак, которым набирали питьевую воду, и с его помощью стала почти наугад обливать маслом все вокруг.

Хаксли услышал за спиной… даже не ропот, а едва уловимый общий вздох. Он был жестким и решительным человеком, управляющим командой твердой рукой, но не продержался бы в капитанах и недели, если бы не присматривался постоянно к своим людям и игнорировал моменты, когда напряжение достигало высшей точки. Сейчас бывалый моряк попал между молотом и наковальней. С одной стороны, никто из его окружения не собирался погибать такой нелепой смертью и не хотел проверять на своей шкуре серьезность намерений несговорчивых пленников. С другой – уступи он сейчас, пойдут разговоры, что капитан проявил слабость, а в какие-нибудь буйные головы рано или поздно закрадется мыслишка проверить главаря на прочность. К тому же действовать надо было быстро, чтобы ни одна корабельная крыса не успела заметить его колебаний. Что ж, раз нахрапом не получилось, остается всего один вариант. Будет ему, дурню, наука – впредь относиться осмотрительнее к беззащитным, на первый взгляд, пассажирам. Капитан не спеша обвел взглядом окружающие его лица и усмехнулся:

– Кажется, мы все немного погорячились, Конрад, однако убивать моих людей тебе все равно не стоило. За одно это я с удовольствием подождал бы и поглядел, как вы двое превращаетесь в мечущиеся и орущие от боли факелы, даже будь это последнее, что я увижу перед смертью. Но я не могу подвергать риску остальную команду и распоряжаться их жизнями, как своей собственной. – Искоса бросив осторожный взгляд на своих подчиненных, Хаксли понял, что тон выбран верно. – Поступим так: скоро совсем стемнеет, а утро вечера мудренее. Ты перестанешь загаживать мне трюм моим же товаром, «Веселая Мэри» спустит паруса и ляжет в дрейф. Утром команда на сходке решит, как быть дальше. А подпалить брюхо моему кораблю ты всегда успеешь. Что скажешь?

– Звучит разумно. Согласен.

– Вот и договорились.

Наверху вновь воцарилась тишина, зато прямо в затылок Конраду вместе с горячим дыханием прилетел яростный шепот:

– Ты опять поверишь этому… этому,.. – оскорбления переполняли девушку настолько, что она никак не могла закончить тираду.

– По-твоему, я похож на идиота? – Лица учителя в густом мраке трюма разглядеть было невозможно, но ледяной тон его голоса звенел бешенством. – Только хорошенько подумай, прежде чем снова открыть рот. Забыла, с кем разговариваешь? Я мог бы освежить тебе память, не сходя с места, но впереди трудная ночь и ты понадобишься мне не покалеченной.

– Для чего? – Тайя с подозрением взглянула на собеседника.

Конрад притянул девушку к себе и начал шептать ей на ухо. Через минуту Тайя отстранилась и негромко переспросила:

– И где это?

– Вон в том углу. Пошарь, как следует, только осторожно.

– Всего две доски?! Я не пролезу!

– Правильно, они тоже так подумают.

– А если капитан прикажет напасть раньше?

– Не прикажет.

– Почему ты так уверен?

– Потому что на месте Хаксли я назначил бы штурм на самый глухой час ночи – поближе к утру. Приступай, как только стемнеет окончательно, и часа полтора-два у тебя будет.

– Но меня обязательно заметят!

– Это говорит человек, уверявший, что как-то обвел вокруг пальца всю команду?

– Есть разница между мирными, ничего не подозревающими людьми и сборищем бандитов, у которых добыча пытается ускользнуть из-под носа!

– Значит, придется постараться чуть лучше, чем в прошлый раз. Считай, что тогда была тренировка, а теперь – настоящее испытание.

– А ты сам?

– А вот я совершенно точно там не пролезу. И не забудь веревку попрочнее.

__________

Старший помощник капитана Стив Рипли ворочался с боку на бок в своей каюте, тщетно стараясь заснуть. Нынче днем он чуть было не сорвался и не вступил в перепалку с Хаксли по поводу парочки недотеп, которых угораздило связаться с капитаном. Рипли полагал, что с ними поступили несправедливо. Причина была отнюдь не в симпатии или прочих дешевых сантиментах – но одно дело, когда добыча ловко украдена или, скажем, удачно доставлена в порт прямо под носом морских патрулей, и совсем другая свадьба, если грубо нарушались условия честной сделки – тут старпом не находил оправдания для нарушивших слово. Он считал, что тот, кто сделал это единожды, будет поступать так снова и снова. Вот уже год, как по всему побережью гуляет шепоток, что Хаксли человек ненадежный – ни для чужих, ни для своих. Сам Рипли пока не встречал храбреца, осмелившегося высказать это капитану в лицо, однако в последнее время сделки с экипажем «Веселой Мэри» заключали все реже и дела шли все хуже, оставалось лишь скатываться до откровенного разбоя и пиратства, но Хаксли это, похоже, ничуть не беспокоило. Он собрал вокруг себя банду самых отъявленных головорезов и любой несогласный бесследно исчезал навсегда.

Невеселые мысли копошились в голове назойливыми мухами, не давая окончательно провалиться в забытье. Да еще и этот скрип. Вроде бы «Веселая Мэри» пока что не дряхлая старушка, чтобы так уж поскрипывать в такт качке. Или не всегда в такт?.. Или…

Инстинкт сработал слишком поздно. Рипли вцепился обеими руками в веревку, внезапно впившуюся ему в шею, забился, захрипел, засучил ногами, понапрасну растрачивая последние силы, но для успешной борьбы нужно было подняться на ноги, а неизвестный, пристроившись в изголовье, тащил удавку на себя под таким углом, что любая попытка подняться лишь туже затягивала петлю. Старпом успел смириться с неизбежным и приготовился проститься с жизнью, когда давление на горло слегка ослабло, и до ушей полузадушенного моряка донесся еле слышный шепот:

– Мне не нужна твоя смерть.

– Хр-р-рх-х-х…

– Отпусти веревку и заведи руки за голову – я свяжу их, а когда буду уходить, ослаблю узлы. Я не хочу причинять тебе вред, мне нужно просто поговорить и, если получится, заключить соглашение с тобой, а не с Хаксли. Ты меня понимаешь?

– Гх-х… гх-х…

– Не нужно напрягаться, просто кивай или мотай головой. Договорились? Вот и хорошо. Вопрос первый: ты доволен своим теперешним капитаном?

__________

Когда Тайя с невероятным трудом протиснулась обратно в узкую щель между досками, ее встретил сварливый шепот Конрада:

– Почему так долго? Скоро рассвет, вот-вот гости пожалуют, а ты шатаешься неизвестно где!

– Извини, никак не могла найти снаружи твой лаз. Уже собиралась снять охрану, и вернуться с главного входа.

– Чего?!

– Да что я, не понимаю? Нельзя, чтобы Хаксли заподозрил, что его ждут, иначе кто знает, какую следующую пакость он придумает?

– Смотри мне – дошутишься! Узнала что-нибудь интересное?

– Да. Между двумя отсеками действительно есть… не запомнила, как она по-морскому называется… в общем – дверь. Открыть можно только с той стороны, с этой она обшита досками с перехлестом так, чтобы полностью сливаться с обшивкой – захочешь, не разглядишь. Зачем был нужен этот проход, никто не знает, а спросить не у кого – когда первый из капитанов «Веселой Мэри» обнаружил эту дверь, купец, у которого отбили судно, давно кормил рыб на дне моря.

– Покороче.

– Хорошо. Старпом готов биться об заклад, что штурм начнут оттуда. Еще он просил передать, что все сделает, но с одним условием.

Тайя поднялась на цыпочки и зашептала Конраду на ухо. Выслушав, тот кивнул, забыв, что в кромешной тьме девушка ничего не заметит.

– Идет. Без этого все равно бы не обошлось. Теперь не дыши. Будем ждать – ты с этой стороны, я с той. Работаем тихо, и чтобы на этот раз без лишних соплей – только наповал, а то я тебя знаю. Если найду хоть одного живого, отправишься следом за ними. Уяснила?

Тайя не спешила с ответом.

– Ну?!

– Да, уяснила. Доволен?

– То-то. Давай, двигай.

Плавным потоком потянулись минуты ожидания, навевающие сон неспешной монотонностью и обещаниями, что еще долго-долго все будет хорошо. Вот только Тайя не верила им ни на грош. Она так ничего и не услышала, когда ощутила легкое дуновение воздуха и поняла: началось.

Нападавшие действовали по-своему идеально: четко, слаженно и бесшумно, допустив, по сути, всего одну ошибку – когда шагнули в трюм. Они совершенно не представляли себе уровень подготовки Конрада – второго по величине грандмастера Южных Земель – после, разумеется, Феникса. Через пару минут Тайя почувствовала на своей щеке пахнущее какой-то горьковатой травой дыхание учителя:

– Это было легче, чем я ожидал. Рипли не подвел. Теперь отцепи трос с крышки и выполни нашу часть договора.

__________

Ржавый Джонни нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле люка, ведущего в трюм к несговорчивым пленникам. Чуть поодаль в предрассветной тьме можно было различить приземистую фигуру Хаксли, застывшего неподвижным изваянием. Небо на востоке начало едва заметно светлеть. Судя по времени, уже, наверное, пора. Раз снизу до сих пор не донеслось ни звука, значит ребята снова управились, без сучка, без задоринки, как было месяц назад, когда один бунтовщик на общей сходке осмелился перечить капитану. Утром его гамак уже пустовал и ни одна живая душа так ничего и не заметила. А двое недотеп-путешественников… Правильно он говорил Хаксли, хоть тот и сомневался поначалу – это обычные сухопутные рохли. Легкие деньги. Мясо.

Да, кстати, надо будет первым делом вырезать печень у верзилы, пока он не остыл, а если Пайк все сделал, как ему велели, и девчонка еще жива… Джонни плотоядно облизнулся. Теперь точно пора! Парни к этому времени сто раз успели покинуть трюм, так что можно будет не торопясь позабавиться. Джонни на пробу потянул за кольцо люка. Крышка с легким скрипом подалась. Порядок. Посветив масляной лампой в открытый проем, он увидел распростертого на полу Конрада, залитого кровью. Шлюшка, должно быть, валяется с переломанными руками и ногами подальше от входа. Закрывая за собой люк, Джонни на прощанье махнул Хаксли рукой:

– До скорого, кэп. Буду к вечеру! – после чего начал торопливо спускаться по трапу.

Сколько же тут разлито масла! И лампу-то не поставишь – не ровен час, в самом деле загорится все к чертовой бабушке. Свободной рукой рыжеволосый гигант легко поворачивал сбоку на бок неподвижное тело поверженного, словно хозяйка, придирчиво осматривающая окорок перед покупкой.

Притаившаяся за бочками Тайя выглянула из-за укрытия, последний раз проверила пальцем острие лезвия и бесшумно шагнула за спину увлеченному своим занятием бандиту…

__________

Капитан возвращался к себе в каюту в прекрасном настроении. Проблема строптивых пленников решена, его авторитет укрепился, как никогда, а Джонни получил, наконец, возможность выпустить пар и теперь несколько недель будет, как шелковый. Приступы помрачения который год подряд накрывали его верного компаньона с тех давних пор, когда Хаксли подобрал в портовом переулке затравленного, озлобленного на весь мир мальчишку. Со временем нелюдимый волчонок вырос и превратился в матерого безжалостного зверя, обещающего превзойти своего наставника по всем статьям. Лишь черная депрессия наступала все чаще. Временное облегчение приносило одно-единственное лекарство – то, которое Джонни получал сейчас вдали от чужих глаз.

Все-таки парочка путешественников, хоть и доставившая поначалу неприятностей, подвернулась, как нельзя более кстати. Теперь все закончилось, можно вздохнуть спокойно, пропустить пару кружек крепкого и…

Размеренный ход капитанских мыслей нарушил неясный силуэт, заступивший ему дорогу. Шагнув поближе, Хаксли с недоумением разглядел в редеющих предрассветных сумерках своего старшего помощника, зачем-то сжимавшего в руках короткую абордажную саблю.

– Какого дьявола, Рипли, ты шатаешься тут, ни свет ни заря?

– Надо поговорить, капитан.

– Что такого срочного ты мне хочешь сказать? Ко дну мы пока не идем, у меня выдалась непростая ночка и сейчас я собираюсь послать подальше всех, начиная с тебя.

– Сожалею, но дело не терпит отлагательств. Оно касается двух путешественников, которых мы взяли на борт, но поступили с ними не по совести.

– Ты что, дерьмо собачье, морали мне вздумал читать? Плевать я хотел на тебя и на твою совесть! К тому же, Ваше непорочное святейшество, вы запоздали с проповедью! Джонни и его ребята разобрались с этими отбросами, а теперь дай пройти, если не хочешь стать третьим мертвецом за сегодня!

– Вы не понимаете, капитан! Ваши люди связались с теми, кто им не по зубам, и давно мертвы.

– Не пори чепухи! Я только что видел… – В этот момент тяжелый люк на секунду приоткрылся, и тонкая рука швырнула к ногам спорщиков увесистый круглый предмет. – …Джонни.

Первый утренний луч скользнул по спутанным рыжим волосам отрубленной головы. Капитан издал нечленораздельный звук, кинулся к захлопнувшейся крышке и принялся изо всех сил дергать за кольцо. Безуспешно. Кровь отхлынула от лица Хаксли, глаза почти вылезли из орбит. В исступлении он начал, высекая искры, полосовать саблей непослушный металл люка, пока на губах не выступила пена, а из горла не начал вырываться протяжный бессильный хрип.

– Я… до вас… все равно… доберусь… Всех на дно пущу… но за Джонни… вы ответите… Убийцы! – голос Хаксли сорвался на тонкий визг.

Рипли начал терять терпение:

– Они защищали свою жизнь! Ты первый нарушил слово, капитан, позарившись на пару ротозеев, хотя они заплатили тебе честь по чести. А потом нарушил его снова, когда попросил их ждать до утра, а тем временем подослал к ним ночью своих головорезов!

– Велика важность! Это были легкие деньги. По крайней мере, так казалось… Так говорил мне… Джонни!

– Легкие деньги? Сколько наших покалечено или погибло? Скольким предстоит погибнуть из-за твоей жадности и упрямства? Еще немного, и оставшиеся с трудом смогут управляться с кораблем.

В бешенстве Хаксли выхватил клинок и приставил к горлу не успевшего среагировать старпома.

– Да какая разница?! Пусть хоть все подохнут! Никчемный мусор! Такого сброда полно в любом порту, наберу еще! А отомстить мы должны, вот это – действительно дело чести, о которой ты так печешься! Отомстить за Джонни, за Пайка, за остальных парней! Кроме тебя, трусливой крысы, все со мной соглас…

– Не все. – Невесть откуда взявшийся долговязый матрос, зашедший капитану за спину во время его последней тирады, принялся не спеша стирать красные капли со своего клинка.

Хаксли не ответил. Некоторое время он внимательно изучал пятно у себя на груди, пока не рухнул замертво на палубу.

Шагнув к человеку, оказавшему столь неожиданную и решительную поддержку, Рипли с благодарностью пожал его руку:

– Небеса свидетели, я не желал такого исхода, но – от всей души спасибо! Почему ты помог мне, Грэм?

– Ночью я случайно кой-чего услышал из твоего, хм, разговора с девчонкой и подумал, что, если все сладится, люди с радостью пойдут за тобой. Никому давно продыху нет от Хаксли с его выродками, язви их в корень! А тебе, так на так, скоро понадобится новый старпом. – Грэм отдал честь вытертой насухо абордажной саблей. – Салют капитану Рипли!

__________

Высокая мускулистая монашка аккуратно прикрыла за собой дверь и коротко поклонилась.

– Прошу прощения за опоздание. Время неурочное…

– Присаживайся, сестра Анджелина.

– Я постою. Хочу быть в форме перед забегом.

– Как хочешь. Но ты попала в точку, я как раз хотела поговорить о предстоящем состязании и о том, что твоим подопечным придется немного постоять. Утром я получила письмо… К нам едет гостья. Под благовидным предлогом, однако ее настоящая цель – вынюхивать и раскапывать чужие секреты. Ты же не хочешь, чтобы она узнала нашу маленькую тайну? И, раз уж зашел разговор, предупреждаю сразу: как бы ни сложилось дальше, этот забег будет последним – после него я забираю свою долю и исчезаю. Тебе и остальным советую поступить так же. Если к нам направляется эта змея, значит, мы под подозрением. А раз так, пора закрывать лавочку. Но сперва надо провести праздник, не допустив, чтобы наша гостья за время визита что-нибудь обнаружила.

– Так, может быть, я подсыплю ей кое-чего в еду, и она проваляется в постели несколько недель? Мы сто раз успеем…

– Не так просто. Эта особа, да простит меня Бальда Великодушная, дьявольски хитра, а если она обнаружит ловушку и сумеет ее избежать, то… даже думать не хочу о последствиях. Нет, скорее всего, теперешний ее приезд – выстрел наугад и пока у нашей визитерши нет конкретных фактов и доказательств. Но после такого подозрительно своевременного недомогания она поймет, что копает в правильном направлении. Если же ты положишь слишком много своего снадобья, ненароком отправив ее на встречу с Бальдой Умиротворяющей раньше срока, то сюда сию же секунду примчится Феникс, а уж он долго разбираться не будет и полетят головы. Нет! Мы встретим нашу дорогую гостью с распростертыми объятиями и будем оберегать ее, как зеницу ока.

– Но тогда нужно понадежнее перепрятать…

– Мы ничего не будем трогать, чтобы не создавать лишней суеты перед ее приездом. Иначе кто-то из непосвященных обязательно что-нибудь увидит, где-то проболтается, а у нашей высокопоставленной пронырливой особы на это просто крысиное чутье. Я хочу, чтобы сестры, из тех, кому можно доверять, все время были неподалеку от нужного места. Днем и ночью, но так, чтобы это не бросалось в глаза. Пусть отваживают и сбивают с толку посторонних – и своих и чужих. Сможешь?

__________

Когда Тайя впервые за много месяцев ступила на родную землю, ее раздирали противоречивые чувства. Радость от возвращения домой переплеталась с тревогой перед неизбежной встречей с Фениксом; ни с чем не сравнимое удовольствие от ощущения твердой почвы под ногами – с робкой и, скорее всего, несбыточной надеждой когда-нибудь вернуться на северные берега; а воспоминания о мраке душного трюма, залитом маслом и кровью – с острой тоской по Алексу. Собравшись с духом, девушка упрятала подальше тугой и запутанный клубок невеселых мыслей и постаралась сосредоточиться на дне сегодняшнем с его нехитрыми радостями и заботами. Пережив внезапно налетевший жесточайший шторм, новоиспеченный капитан «Веселой Мэри» с немалым трудом довел порядком потрепанный корабль до мыса, являющегося крайней восточной точкой Южных Земель, высадил своих пассажиров, снабдив их на дорогу небольшим запасом провизии и, после короткого прощания, отбыл восвояси. Поужинав и обогревшись у костра в небольшой уютной пещерке, Конрад пришел в такое благостное расположение духа, что любознательная Тайя не могла упустить шанс выведать их дальнейшие планы. Однако, от греха подальше, начать решила издалека:

– Почему ты не уговорил Рипли высадить нас поближе к дому?

– Чем дальше, тем больше мне кажется, что за тобой нужен постоянный присмотр. Без него у тебя быстро наступает размягчение мозга. Мы высадились именно тут по двум причинам. Первая: в мои планы не входило устраивать экскурс по нашим наиболее удобным гаваням шайке проходимцев. Вторая: я не смог бы убедить капитана заплыть настолько далеко. Рипли – человек, достойный для северянина, – в устах Конрада это была высшая похвала, – но на его месте я тоже опасался бы надолго останавливаться у неведомых берегов с поредевшим и измотанным долгим переходом экипажем. Из всех местных жителей он имел дело только с нами и не мог не задаться вопросом: если первые же встреченные им аборигены могут вдвоем перебить всю команду корабля средних размеров, каковы будут остальные обитатели этих земель?

– А ты не боишься, что он растрезвонит про нас и про неведомую страну на юге по всем морям и океанам?

– Не думаю. Контрабандисты знают множество укромных уголков, но не в их интересах делиться налево и направо своими секретами. Я готов поставить сто против одного – если даже Рипли и нанесет этот мыс на одну из своих карт, то лишь затем, чтобы по ошибке не оказаться в этих краях снова. Да и что он мог тут увидеть? Иссохший клочок каменистой бесплодной земли – было бы из-за чего тащиться на край света!

Тайя немного помедлила. Пора было переходить к вопросу, который мучил ее с тех пор, когда, за тысячу миль отсюда, она проснулась – в доме, успевшем стать ей родным – разбуженная среди ночи своим бывшим наставником.

– Теперь главные трудности позади, мы почти добрались… Как ты собираешься представить меня Фениксу? Он не из тех, кто легко прощает отступников.

– Все просто. Мы добираемся до ближайшего поселения, покупаем лошадей, и некоторое время вместе движемся на запад. Потом наши пути расходятся. Я отправлюсь дальше, в замок Феникса, а ты повернешь на юг – к самому большому в тех краях монастырю Бальды Великой. Каждый год, на Праздник Плодородия монашки устраивают открытые для всех желающих состязания. Правила простые – надо пробежать несколько кругов вокруг территории монастыря. Участвовать может любая девушка или женщина до двадцати пяти лет. Приз – крупная сумма золотом, но, чтобы отсеять толпы желающих попытать счастья, за участие надо уплатить немалый взнос. Если побеждает кто-то из монахинь – это означает, что богиня довольна прошедшим годом, дает свое благословение и награда остается в монастыре. Если выигрывает посторонний и приз уходит победителю, значит, монашки были недостаточно благочестивы и весь следующий год должны молиться, поститься и работать вдвое усерднее. Последние несколько лет никто из пришлых не побеждал, а призовая сумма, накапливаясь год от года, стала более чем значительной. Тебе надо будет всего-навсего выиграть. На самом деле команда монахинь, участвующая в забеге, постоянно тренируется и является серьезным соперником. Так что даже с твоей подготовкой это не будет раз плюнуть. Но, если дело выгорит, мы одним ударом убьем двух зайцев. Феникс считает тебя никчемной пустышкой – покажи, что кое-чего стоишь и способна добиться результата. А если у него останутся сомнения – они растают как дым, когда ты отдашь приз в качестве отступных за твои прошлые подвиги. Поверь, такие аргументы срабатывают всегда. Так что твое дело – выиграть, остальное я беру на себя.

– Остальное – что?

– Неподалеку от монастыря находится священное место – Зал Откровения. Это пещера с огромной статуей Бальды Покровительницы внутри. Считается, что того, кто войдет туда за благословением, но принесет в сердце корысть и алчность или, того хуже, произнесет лживую клятву, ждет суровая кара. По окончании состязаний я организую тебе встречу с Фениксом в этой пещере с глазу на глаз. Надеюсь, перед ликом богини он не набросится на тебя сразу же – к тому же я постараюсь его подготовить, насколько это возможно. Ну а там уж не зевай, проси прощения, кайся во всех грехах, пусти в ход свое красноречие… Теперешний Феникс, как известно, вспыльчив, но отходчив. Все должно получиться.

– Вот уж не сказала бы, скорее он знаменит своей злопамятностью. Да разливайся я песней, словно сладкоголосая фьёрна, не думаю, что это поможет! Феникс всегда говорил, что любое оскорбление можно смыть только кровью!

– Что ж… тогда тебе придется убить его первой.

– Да ты в сво… – Тайя бросила взгляд на застывшее лицо Конрада и поспешила исправиться, – э-э-э… прости, учитель, но я не понимаю, как я смогу победить, если он превосходит в мастерстве даже тебя? Еще я не понимаю, ради чего мне вообще так поступать? Сейчас меня преследуют, всего-навсего, как непосвященную, сбежавшую с испытаний, а тут я сразу же превращаюсь в преступницу номер один! Что ты молчишь?!

– Жду, пока ты сможешь рассуждать трезво. Во-первых, Феникс хорош, но не так идеален, как раньше – один раз у тебя уже получилось нанести ему удар, получится и другой. Во-вторых, неважно, за что тебя преследуют – от мести Феникса тебе не спрятаться ни под землей, ни на дне морском. Сейчас он послал меня, но, если бы я не справился, за тобой пришел бы кто-нибудь вроде Чарли. Ты готова прятаться до конца своих дней? Вздрагивать от каждого шороха и скрипа? Если сомневаешься, держи!

Конрад швырнул на колени Тайе духовую трубку со связкой острых шипов, концы которых были вымазаны чем-то темным.