Недо… (рассказы). Ради карнавала

С этими словами аббатиса, не оглянувшись, последовала вместе с молчаливыми монахинями вглубь пещеры.

__________

Идти оказалось недалеко. Довольно тесный проход после нескольких боковых ответвлений расширялся до бескрайнего пространства. Света факелов, висевших на высоте человеческого роста, хватало лишь на то, чтобы осветить уходящие в бесконечность стены. Но расположенная в центре зала огромная статуя Бальды Великой была отлично видна. Сквозь четыре узких окошка, прорубленных сквозь толщу камня на высоте, казавшейся с каменного пола пещеры невообразимой, лился дневной свет, эффектно подчеркивающий фигуру зрелой, уверенной в себе женщины. Лицо статуи было обращено вниз, она строго и требовательно глядела на стоящего у ее ног человека. Против воли Конрад залюбовался величественным изваянием. Потом, когда восторг и удивление пошли на убыль, наметанный глаз грандмастера начал подмечать и другие детали обстановки.

Прямо перед богиней высился невысокий постамент, обрамленный с двух сторон медными, до блеска начищенными поручнями. Справа от постамента в полу была выбита просторная круглая купель для омовения рук. Удобная, но без излишеств и каких-либо украшений. На дне купели бил родничок. Чистая холодная вода, переливаясь через край каменной чаши, стекала в узкий желоб, огибала колоссальную статую и текла куда-то за спину Бальды Высочайшей во тьму, вглубь пещеры.

Однако где же главное: распростертое тело в неизменном ярко-красном плаще? На немой вопрос Конрада Тайя коротко прошептала:

– Не здесь. Почти на самом входе. Первый поворот налево.

Она хотела добавить еще что-то, но аббатиса перебила ее вопросом, кто предстанет перед ликом Бальды Карающей первым.

Грандмастер колебался. Не хотелось бы давать девчонке лишнюю возможность высказаться. Хотя… главный свой козырь она уже выложила, остальные обвинения, если они последуют, померкнут перед убийством Феникса. И Тайя будет выглядеть мелочной склочницей. По крайней мере, уж он постарается вывалить на нее ушат грязи побольше. А это возможно в случае, если последнее слово будет за ним. Так пусть себе идет первой. Как говорят в народе, хоть и по другому поводу: «Неважно, где ты начнешь – важно, где ты закончишь!»

С преувеличенной вежливостью Конрад сделал приглашающий жест рукой:

– Уступаю даме.

Тайя кивнула и пошатываясь, вышла вперед. Следуя указаниям матушки Абигайль, она омыла руки в купели, в который раз стерла кровь, текущую по лицу, и взобралась на постамент, вцепившись в поручни. Даже в неверном свете факелов было заметно, что с каждым мгновением девушке становится все хуже. Тайя едва держалась на ногах, силы оставляли ее. Но голос, когда она начала говорить, звучал твердо и уверенно.

– Перед лицом Бальды Неподкупной я сознаюсь в убийстве Феникса. Я сделала это намеренно, находясь в здравом рассудке. Я совершила преступление, подчиняясь прямому приказу своего учителя, грандмастера Южных Земель, Конрада Стенфорда третьего, герцога Анбалурского. Он оказывал мне помощь в подготовке и осуществлении убийства, после чего намеревался избавиться от меня, чтобы сохранить в тайне свое участие и стать следующим Фениксом. Я готова понести наказание, но требую рассудить, кто более виноват – нож, отнявший жизнь, или рука, что им управляла? Если хоть одно мое слово – клевета, да падет на меня гнев Бальды Справедливой!

Казалось, замерло само время. Но, после нескольких секунд напряженной, звенящей тишины стало очевидно, что реакции богини не последует.

Аббатиса подала знак грандмастеру занять место Тайи. Тот не спеша, с подчеркнутым спокойствием, совершил омовение, взошел на постамент и громогласно заявил:

– Это ложь!

Эхо гулко раскатилось по подземному залу. Голова наконец-то прояснилась, мысли обрели четкость. План речи, которая уничтожит дерзкую девчонку, возник, словно бы сам собой.

Конрад вдохнул поглубже, шагнул на самый край постамента, поближе к изваянию Бальды Великой и руками, с которых еще капала вода, крепко ухватился за поручни.

__________

Юная сестра Амалия, дежурившая сегодня, предупредила, что пациентка спит, поэтому аббатиса зашла в палату на цыпочках и осторожно уселась на свободную койку. Раны на щеках Тайи, благодаря усилиям и умелым рукам личного врача Феникса, полностью затянулись. Шрамы, конечно, останутся навсегда, но тонкие бледные полоски не смогли испортить красоту лица, придавая ему даже своеобразный шарм. Матушка Абигайль улыбнулась невольному каламбуру и позволила себе немного передохнуть, любуясь видом спящей девушки. Сердце слегка кольнуло – не от зависти к молодости, а от мысли, что, повернись судьба аббатисы иначе много лет назад, сейчас у нее была бы внучка такого же возраста.

Словно почувствовав на себе пристальный взгляд, Тайя проснулась.

– Сколько я спала?

– Долго. Гораздо дольше обычного. Но кризис давно миновал, а тебе следовало хорошенько отдохнуть, так что все в порядке.

Твой лечащий врач настоятельно рекомендовал, и я его полностью поддерживаю, поменьше волноваться и ни под каким видом не встревать больше ни в какие приключения. Как ты вообще отважилась влезть во всю эту кашу в такой неподходящий момент?

– Я узнала только накануне, да и выбора все равно не было. Конрад не дал бы мне жить спокойно. Поэтому я решила разобраться с проблемой сейчас, чтобы… обойтись без приключений, когда придет пора. Как вы думаете, это ведь не должно повредить…

– Я же говорю, все будет хорошо. Пей побольше воды и постарайся не вставать еще пару дней.

– Спасибо вам за все, матушка!

– Не за что. Это самое меньшее, что я могла сделать для той, кто помог уберечь монастырь Бальды Милостивой от позора, а Феникса от покушения. Кстати о награде. Благодаря усилиям матушки Анны от призового фонда не осталось ничего существенного, однако монастырь может расплатиться не только деньгами. Победитель имеет право выбрать себе, скажем, несколько мешков зерна, корову, мула, а также любое другое движимое или недвижимое имущество, принадлежащее монастырю и не превышающее суммы положенной награды.

– Движимое! – моментально сориентировалась Тайя. – В самом скором времени мне понадобится прислуга. Я тут приглядела у вас одного работника – того, кому приказали встретить меня перед состязанием. Он, вроде бы, выглядел довольно смышленым. Моего выигрыша хватит на оплату этого приобретения?

Лицо аббатисы оставалось непроницаемым, но искорки в глазах выдавали ее.

– С лихвой. На оставшееся можешь взять еще двоих-троих.

– Мне нужен только он один.

– Может быть, возьмешь что-нибудь еще? Ты не продешевила?

– Если что, отработает и этот, – беспечно отмахнулась девушка.

– Как скажешь. Я подготовлю необходимые бумаги. Но не могу же я после всего произошедшего отпустить тебя с пустыми руками. – Матушка Абигайль извлекла из рукава сутаны небольшой листок пергамента. – Вот, возьми этот рецепт. Одна оступившаяся женщина получила годом исправительных работ меньше, чем заслуживала за свои пакости, только потому, что однажды ее посетило вдохновение, и она придумала самые совершенные булочки по эту сторону океана. Однако остерегайся делать их слишком часто – остановиться невозможно. Будешь готовить и… Словом, это – на память.

Глаза Тайи предательски увлажнились.

– Мы ведь больше не увидимся?

– Когда станешь чуть старше, поймешь, что это самый замечательный финал для твоего маленького приключения.

Аббатиса немного помолчала, потом все же не утерпела:

– Когда ты ему скажешь?

– Думаю, он сам поймет. В свое время.

– Уверена? Мужчины обычно не слишком сообразительны… Впрочем, это не мое дело. Выздоравливай и будь счастлива!

__________

Солнце едва выглянуло из-за горизонта, когда Алекс вывел за ворота двух жеребцов, нагруженных основательным запасом провизии. До ближайшей гавани, конечно, ехать и ехать, но сердобольные монашки поделились «на дорожку» таким количеством еды, что пару тюков пришлось оставить, иначе кони не вынесли бы седоков. Юноша ни на секунду не усомнился, что рано или поздно выдалась бы та или иная оказия и заключению в монастыре пришел бы конец. Но даже в самых смелых мечтах он ведать не ведал, что это случится так скоро. И подозревал, что без помощи матушки Абигайль, как бы та ни грозилась оставаться беспристрастной, не обошлось.

Алекс с наслаждением сделал глубокий вдох – такой, что заныли ребра. Даже воздух по эту сторону ограды был более свежим, вкусным и пьянящим. Воздух свободы.

Все закончилось. С минуты на минуту из ворот монастыря выйдет Тайя.

И они поедут домой.

Вместе с застоявшимися на месте конями озябший от рассветной сырости Алекс притопывал ногами – немного для того, чтобы согреться, но более всего от желания отправиться в путь. Однако, как бы ни рвалась его душа как можно скорее оказаться за тысячи миль отсюда, кое-что нужно будет закончить здесь и сейчас.

Долгожданный момент настал. Тяжелые створки, ржаво заскрипев, выпустили на волю самую прекрасную девушку на свете. Алекс крепко обнял жену, а после, продолжая держаться за руки, они вместе направились к бьющим копытами жеребцам.

Тайя улыбнулась:

– Снова пара коней, мы с тобой и дальняя дорога. Все, как в старые добрые времена.

Девушка уже собиралась вскочить в седло, когда Алекс потянул ее обратно.

– Погоди.

– Что еще? Поехали скорее!

– Сперва ты мне все расскажешь.

– О чем?

– О вашем разговоре с Фениксом, о твоих шрамах, о том, куда исчез Конрад – обо всем и до конца.

– Да брось, по дороге будет уйма времени. Или на корабле.

– Вот-вот. Или дома. Или никогда.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– К тому, что однажды ты уже решила не беспокоить меня своими проблемами. В результате мы с тобой оказались здесь. Я не собираюсь терять тебя еще раз, так что больше никаких недомолвок.

– Послушай, на этот раз все закончилось. Совсем. Никаких «моих проблем» не осталось и, честно говоря, я хочу как можно скорее это забыть и никогда не вспоминать.

Тайя попыталась высвободить руку, но Алекс продолжал удерживать ее.

– Теперь послушай ты. Хочешь все забыть? Отлично! Давай разберемся с этим сейчас – и больше ни разу слова от меня не услышишь! Хотела ты или нет, но я тоже тоже оказался втянут в эту историю. Мне пришлось искать тебя по всему свету, пересечь океан, стать прислугой в монастыре и много чего еще. Неужели я не заслуживаю узнать, чем закончилось наше путешествие? Учти, я с места не сдвинусь, пока не узнаю всю правду целиком, а не те ее части, которые ты намерена мне сообщить. Может быть. Когда-нибудь.

В подтверждение своих слов, Алекс отпустил жену и демонстративно улегся прямо на голой земле, положив руки под голову. Увидев, что он настроен серьезно, Тайя сдалась.

– Хорошо. Будь по-твоему. Спрашивай, что хочешь, ничего не утаю. Только ради Бальды Великой, вставай на ноги! Мне не улыбается лечить тебя от простуды холодными ночами в дороге, когда из всех лекарств под рукой, как в песне поется – лишь васильки да ромашки.

– Ладно. – Алекс поднялся, отряхивая одежду от прилипших листьев и травинок. – Тогда начнем с самого начала. Кто такой Фидель?

– Точно этого не знает никто. Даже аббатиса с Фениксом. Фидель играет сам за себя. Иногда его интересы совпадают с интересами других, иногда нет. Большая удача, что ты смог найти его и получить помощь – этим могут похвастаться немногие. В мой последний визит, когда мы с тобой оказались в Лорнии, он обмолвился, что матушка Абигайль как-то раз очень выручила его. Так что, скорее всего, ваша встреча не была такой уж случайной. Отправив ей на помощь тебя, Фидель закрыл свой долг. И не спрашивай меня, как он умудрился узнать о ее проблемах, причем еще не наступивших, на другом краю земли. Скорее всего, просто правильно все рассчитал. Я никогда не встречала людей равных ему по уму и знанию человеческой природы. Иногда мне кажется, что Фиделю. известно обо всем, что происходит в мире.

– Но… для чего ему это?

Насколько я знаю, он всю свою жизнь покупает и продает. Товаром может быть все – от зерна и бриллиантов до секретов какого-нибудь королевского двора. Подозреваю, что большая часть посетителей, входящих в его очередную неприметную лавчонку составляют огромную сеть шпионов, осведомителей и людей, желающих купить или продать информацию. И что многие правители отдали бы правую руку за то, чтобы владеть хотя бы малой толикой такой сети.. Это все, что мне известно. Честно.

– Хорошо, а твои перешептывания с абатисой? Не успел я привести тебя в монастырь, как вы начали секретничать, выставив меня за дверь, словно мальчишку!

Тайя примирительно улыбнулась:

– Не обижайся! На том этапе знать как можно меньше было бы безопаснее для тебя. К тому же мне предстояло сыграть роль подсадной утки, а ты бы обязательно кинулся меня выручать, испортил всю комбинацию. Видишь ли, матушка Абигайль давно считала, что грандмастер Конрад спит и видит себя правителем Южных Земель. И не остановится ни перед чем, чтобы сны стали явью. Однако серьезных доказательств у нее не было. А теперешний Феникс терпеть не может наушничества и доносов, безжалостно карая тех любителей посплетничать, чьи наветы не подтвердились. Тем более что, в данном случае, дело коснулось бы его друга детства. Поэтому аббатиса не торопилась ни с кем делиться своими подозрениями. Больше года назад она наблюдала за сомнительными делишками матушки Анны и поняла, что рано или поздно ей придется ехать в эту глушь, пока болезнь не зашла слишком далеко и души основной массы монахинь не разъела жажда наживы. Тогда же матушка Абигайль под большим секретом поделилась с Конрадом сведениями, которые должны были его заинтересовать. А именно, что она собирается поехать в дальний монастырь – проводить расследование. Что вынуждена будет, дабы не спугнуть главную подозреваемую, обойтись без обычного эскорта, создавая впечатление безобидной и беззащитной пожилой женщины. Наконец, самое главное – на последнем этапе ей понадобится позвать Феникса – и для поддержки, если ситуация выйдет из-под контроля, и для того, чтобы тот на месте лично убедился в серьезности обвинений.

– Умно. Если бы этот твой Конрад ничего не замышлял, он пропустил бы все сказанное мимо ушей. А так получилась ловушка для грандмастера внутри ловушки для настоятельницы. Узнаю стиль аббатисы.

– Так и есть. Как только я прибыла в монастырь, я рассказала все, что знала, матушке Абигайль. Она разработала план действий и посвятила в него Феникса, взяв клятвенное обещание сдерживать эмоции и действовать строго по инструкции. С Конрадом надо было действовать максимально осторожно. Грандмастер не зря носил свое звание, мало кто на свете рискнул бы бросить ему вызов в открытом бою. А уж если бы он заподозрил, что задуманное им находится под угрозой срыва, да еще и находясь под воздействием оборотень-травы… Кто знает, сколько бед он натворил бы, пока его удалось бы обезвредить. Поэтому нам с аббатисой пришлось изобразить смерть Феникса, чтобы заманить Конрада в ловушку. В Зале Откровения, перед статуей Бальды Величайшей, есть постамент. Конраду пришлось стать на него. Матушка Абигайль объясняла мне подробно, но, уж извини, я не особо сильна в разных механизмах и приспособлениях. Помню только, что внутри изваяние как-то хитро устроено наподобие… Как же она говорила?.. То ли лейденской бутылки, то ли клейнской банки – точно не скажу. С поверхности в самую макушку богини входит длинный железный шест. Снизу, находясь у подножия статуи, его не разглядеть – мешает прическа. Смысл в том, то шест каким-то образом улавливает молнии и передает богине их силу. А потом человека, на которого должен пасть гнев Бальды Карающей, просят стать на постамент. Площадка там узкая, стоять довольно неудобно и, рано или поздно, тянет взяться за медные поручни. Да! И еще! Аббатиса объясняла, что для правильного срабатывания ловушки крайне важно, чтобы руки человека были как можно более мокрыми. Для этого и проходят обряд омовения.

– Как кстати рядом оказался родник.

– Самое смешное, что родник тоже ненастоящий. Монашки заранее заполняют специальную емкость в одном из боковых ответвлений пещеры, и после этого примерно час из купели потихоньку сочится вода.

– Погоди, но ты говорила, что первая встала перед богиней. Или ты, зная, в чем подвох, не бралась за поручни?

– Почему? Бралась – надо же было усыпить бдительность Конрада. Там не все так примитивно устроено. Процессом можно управлять. Матушка встала в строго определенном месте, возле маленькой каменной плиты в полу, дождалась нужного момента и нажала на нее ногой. Тогда все и произошло. Не хочу вдаваться в подробности. Конрад, конечно, заслужил свое наказание, но… Скажем так, то, что от него осталось, закопали у дальнего края монастырского кладбища, за оградой. Без надгробия и почестей – как хоронят всех, кто покушался на власть Феникса.

– А твои раны? Я думал, что-то пошло не по плану или ты проговорилась и Конрад тебя…

– Нет, не Конрад.

– … искалечил? Не он? А кто тогда?

– Феникс.

– Феникс?! Да что же…

– Погоди, из-за этого ты теперь считаешь меня калекой? Я в твоих глазах уродина?

– Тайя…

– И ты меня больше не…

Девушка осеклась. Потом пару раз энергично сглотнула и, почти ровным тоном, уточнила:

– Спрошу по-другому. Моя внешность стала проблемой?

– Что ты, глупышка! – Алекс стиснул жену в объятиях. – Просто трудно не заметить, что твою любимую иска… прости, неудачное слово. Ранили!

Быстро, чтобы загладить свой промах, Алекс переспросил:

– Но я все равно ничего не понял. Ведь вы же действовали заодно!

– Мы и действовали заодно.

– Тогда почему он… сделал это с тобой?

– После того, как мы с Фениксом скрылись в пещере, нужно было для большего правдоподобия изобразить, что у нас была стычка. Так что он попросил мой клинок и на скорую руку провел обряд изгнания отступника из клана – с поражением в правах, лишением имущества и все такое прочее. Если ты не успеваешь за ходом моей мысли, то отступник – это я.

– А это? – Алекс протянул руку, но не решился дотронуться до свежего рубца на щеке жены.

– Это – обязательная часть обряда. Чтобы людям издалека было видно, с кем они имеют дело. У нас изгоев не жалуют, знаешь ли. А разве на твоей родине по-другому? Эй, ты меня вообще слушаешь? Вид у тебя какой-то ошарашенный.

– А? Чего? – Алекс с трудом отвлекся от своих мыслей. – Да, у нас примерно также. Не точь в точь, но похоже. Просто… не могу прийти в себя от того, что ты так спокойно об этом говоришь.

– Так ты что, ничего не понял? Я свободна! За свое преступление я понесла положенное наказание и теперь никому ничего не должна! Никто больше не будет меня преследовать. Мы можем спокойно вернуться домой и жить своей жизнью, ни от кого не скрываясь. Феникс, карающий людей смертью за меньшие проступки, можно сказать слегка пожурил меня и отпустил на все четыре стороны.

– О чем ты?

– Ты, видимо, забыл. Или пропустил мимо ушей в прошлый раз. Так вот, обрати внимание хотя бы сейчас. Я. Прилюдно. Совершила покушение. На жизнь Феникса. Это очень серьезное преступление. Хочешь примеров? Далеко ходить не надо – чем это закончилось для Конрада, я только что рассказала. А для меня все сложилось удачнее некуда. Шрамы – ерунда. За возможность обезвредить своего бывшего наставника я пожертвовала бы и большим. Все мое имущество – это клинок, который сломал Феникс после проведения обряда. Любое лезвие считается оскверненным, раз соприкасалось с кровью отступника, и должно быть уничтожено. А что касается изгнания… – В глазах Тайи мелькнули знакомые озорные огоньки. – Скажи мне, милый, мы что, планировали переезжать жить сюда?

– Но разве тебе самой не…

– Нет! Ни капельки. Я тебе так скажу – даже если бы я переживала бы по поводу своего нового лица, видеть его, кроме тех редких случаев, когда я гляжу в зеркало, мне не придется. Понимаешь? Не мне, а тебе суждено смотреть на него постоянно. И если тебе действительно все равно…

– Я уже говорил об этом и еще повторю.

– Тогда подумай хорошенько и ответь, что лучше: подобная мелочь или чтобы я, например, лет на пятнадцать застряла здесь в какой-нибудь каменоломне, на исправительных работах?

– Нет, конечно! Просто я беспокоюсь за тебя. Путь домой долгий, а у тебя совсем не осталось сил.

– О чем ты? Я отлежалась, как следует, в лазарете.

– Судя по твоему состоянию – недостаточно. Даже если не считать… последствий обряда с Фениксом. Один забег на состязаниях чего стоил, да еще и с монашками пришлось подраться. А до этого ты отбила меня у бандитов в лесу – и это несмотря на то, что тебе пришлось изрядно поголодать в пути.

– Когда это?

– Когда ты добиралась с побережья до монастыря. Неужели Конрад, пока ты была ему еще нужна, не мог снабдить тебя припасами на дорогу?

– Почему ты так решил? – Тайя непонимающе уставилась на своего мужа. – Я тебе, вроде, ничего подобного не говорила.

Алекс снисходительно улыбнулся.

– Чистая логика. Я сам догадался – все ведь сходится. Мне рассказывали, что люди, которые очень долго не могли нормально питаться, некоторое время едят как можно больше, про запас, даже после того, как давным-давно наелись. Пока ты залечивала раны, я каждый день справлялся у монашек из лазарета, как ты себя чувствуешь. Они меня успокаивали, что у тебя отменный аппетит, что ты сметаешь с тарелки все, что ни положат, а потом просишь добавки. Но я же помню, ты всегда питалась, как птичка, крохотными порциями. А теперь ты, как и люди, пережившие голодовку, ешь гораздо больше, чем нужно. Ешь столько, что тебя регулярно, как я слышал от сестры Алины, тошнит ночью и по утрам. Само собой из-за этого ты потом долго не можешь заснуть, в результате не высыпаешься и поэтому такая бледная. Вон, какие круги под глазами. Ты чего смеешься? Разве я где-то ошибся?

Тайя хохотала, пока слезы не потекли по щекам. С трудом отдышавшись, она обняла Алекса, потом шутливо щелкнула его по носу.

– Нет, логик ты мой чистый, все верно. Могу добавить еще одно звено в цепочку твоих рассуждений. В результате обильного и неразборчивого питания вскоре мне предстоит слегка поправиться. Могу поспорить, что так и будет. А теперь поехали поскорее, к нашему возвращению мне нужно успеть подготовить тебе небольшой сюрприз.

Озадаченному Алексу показалось, что краем глаза он успел заметить пролетевшую мимо тень – полупрозрачную девочку-подростка в полувоенном френче с золотыми пуговицами. Он повертел головой, пару раз мигнул и наваждение исчезло.

Впереди лежал долгий путь домой…

Сентябрь 2013 – декабрь 2017

Примечания

1

Аист – орудие пытки. Приспособление, фиксирующее человека в неудобной позе, длительное пребывание в которой приводит к сильнейшим болезненным спазмам. – Прим. автора.

2

Рогатка – орудие пытки. Ошейник с длинными шипами, не дающий человеку заснуть. – Прим. автора.

3

Казнь, при которой приговоренного, зачастую связанного, сталкивали в море, заставляя пройти по доске, переброшенной через борт – Прим. автора.

4

Invictus (лат.) – непобежденные. – Прим. автора.