Недо… (рассказы). Ради карнавала

Матушка Анна подошла к разделяющей их преграде так близко, как только смогла. Ее и без того багровую от неприкрытой ненависти физиономию искажала злобная торжествующая ухмылка. Пухлые щеки настоятельницы не вмещались в грубое каменное обрамление. Крупный мясистый нос перезрелой сливой придвинулся настолько близко к лицу аббатисы, что она едва подавила неожиданно возникшее желание потянуться вперед и впиться в него зубами.

Надо сохранять спокойствие. Когда отверстие закроют, приток воздуха прекратится и у нее останется… Сколько? Час? Полчаса? Ничего, она еще не сдалась. Главное сейчас выровнять дыхание, замедлить сердцебиение. Жаль, что София пропала. Это значит, что сообщение Фениксу отправить некому. Он, конечно, должен быть где-то поблизости, но знать бы, через какое время вспыльчивому правителю надоест ждать условного сигнала настолько, что он решит действовать самостоятельно? Успеет ли найти ее, замурованную в стену, находящуюся неведомо в какой келье? Да и стену-то скоро занавесят тяжелым толстым гобеленом, заглушающим все звуки. Так, не поддаваться панике…

Напрасно настоятельница брызгала слюной, изрыгая поток оскорблений – матушка Абигайль, пропуская его мимо ушей, наслаждалась каждым мгновением. С каждым бранным словом, с каждой грязной фразой время, отпущенное аббатисе, продлевалось, увеличивая ее шансы на спасение. Умело и хладнокровно огрызаясь, она добилась того, что матушка Анна орала, почти сорвав голос.

Однако всему на свете приходит конец. Выпустив пар, настоятельница напоследок плюнула в лицо не имевшей возможности увернуться матушки Абигайль и наклонилась подобрать последний из камней, чтобы лично перекрыть своей пленнице доступ к воздуху и свету.

Получив возможность на мгновение увидеть, что происходит в глубине комнаты, аббатиса, несмотря на всю свою выдержку, едва не издала торжествующий вопль. Бальда Милосердная услышала ее молитвы. Когда не успевшая ничего заметить матушка Анна собралась окончательно замуровать свою соперницу по недавней перепалке, матушка Абигайль самым сочувственным тоном произнесла:

– Опомнись, безумная! Неужели ты не понимаешь, что кара Феникса за твои преступления и так будет тяжелой?

– Руки коротки и у тебя, и у твоего Феникса! Пусть сперва попробует поймать меня!

– Остановись! Феникс уже здесь. Тебе не удастся сбежать из монастыря. Тебе не удастся даже выйти за порог этой кельи.

– Заткнись, старая карга! Ты блефуешь! Блефуешь!!!

За последний час матушке Абигайль пришлось многое перенести. Но будь ее мучения втрое тяжелее, все искупило выражение лица настоятельницы, услышавшей за своей спиной невозмутимый, с легкой хрипотцой голос:

– Ну почему же блефует?

__________

Несколько воинов из личной гвардии Феникса увели под конвоем понурых монашек-заговорщиц. Ошеломленные, бледные и подавленные, девушки безропотно покинули комнату – в отличие от теперь уже бывшей настоятельницы. Визжащую и брыкающуюся матушку Анну удалось переместить в коридор лишь объединенными усилиями трех оставшихся охранников – так что освобождать из каменного мешка аббатису Фениксу пришлось лично. Впрочем, деловито поплевав на ладони, он справился с задачей куда быстрее своих предшественниц – доказав, что за годы своего правления отнюдь не прохлаждался, протирая штаны на троне.

Тугая пружина в груди, сжатая до предела, исчезла. Не потерявшая достоинства, но разом осунувшаяся и постаревшая матушка Абигайль склонилась перед своим спасителем в глубоком поклоне. Однако железная воля и выдержка, отлучившиеся, было, на минутку, вернулись. Так что к моменту, когда она, выпрямив спину, коротко, но искренне выразила свою благодарность, голос ее звучал твердо.

Дождавшись небрежного кивка в ответ, аббатиса увидела, что Феникс пребывает в превосходном расположении духа. Погрязший в распоряжениях, указах, подписях и прочая, и прочая правитель Южных Земель радовался, как ребенок, неожиданно выпавшей возможности размяться и отвлечься от ежедневной бесконечной рутины.

Матушка Абигайль по-военному сжато доложила обстановку и, после небольшой заминки, осторожно поинтересовалась:

– Могу я спросить?.. Софию, мою помощницу… Ее нашли?

Феникс недовольно поморщился.

– Вечно ты возишься с этими недоучками. Вот если бы я сегодня не успел, чем бы все закончилось? Сколько лет с тобой спорим – серьезными заданиями должен заниматься серьезный профессионал, сдавший экзамен, так нет же! Хочется заботиться о ком-нибудь – открой еще один приют для калек или, на худой конец, заведи кошку!

Аббатиса, всем своим видом выражая покорность, терпеливо ждала, пока Феникс не сдался и не пробурчал:

– Врач из моего походного лазарета сейчас ее смотрит. Сделает, что сможет, но сразу сказал, что дела плохи. А уж отвезти куда – и трех миль не протянет. Я распорядился, чтобы в монастыре за ней ухаживали, как… В общем, всем им здесь будет лучше, если твоя любимая игрушка пойдет на поправку, но сама понимаешь…

– Конечно. На все воля Бальды Животворящей. Большего я и не желала. – Аббатиса вскинула голову. От ее смиренного тона не осталось и следа. – Однако все же и недоучки – тоже люди. И что такое честь и преданность знают не хуже иных, прошедших испытание. Впрочем, спор действительно старый, да и не ко времени…

– Вот именно. Кстати, не успел я зайти в монастырь, как мне нашептали про какого-то молодчика-лазутчика, которого ты, мало того, что пристроила в качестве прислуги, так еще и привлекла к выполнению своей миссии. Которая задумывалась, как абсолютно секретная. Ничего не хочешь мне рассказать?!

Больше всего матушка Абигайль в этот момент напоминала непослушную провинившуюся школьницу. Впрочем, в глазах ее, как и принято у непослушных школьниц, мелькали озорные огоньки.

– Я рассчитывала упомянуть об этом позже. Признаю, не оценила в свое время всей опасности ситуации здесь. Не успели мы прибыть в монастырь, как я поняла, что просчиталась, захватив с собой только Софию. И тут подвернулся этот юнец. Я подумала, что нестандартная ситуация требует нестандартных мер. Полагаюсь на милость и мудрость Феникса, который по достоинству сможет оценить достигнутые результаты.

Заметив, что слегка перегнула палку, аббатиса торопливо добавила:

– А сейчас, прошу прощения, мне надо успеть вернуться на праздник к концу состязаний – проследить за порядком. Не допусти Бальда Неподкупная, окажется, что монастырские снова победили – позора не оберешься. Люди и так давно шепчутся, что дело нечисто. Вас же, мой Господин, прошу проследовать к пещерам – в Зал Откровения, для встречи с отступницей, что так настойчиво добивалась этой аудиенции.

__________

На подкашивающихся ногах Тайя торопливо спускалась по скользким каменным ступеням. За время путешествия с Конрадом она едва ли не каждый час рисовала себе в воображении эту встречу. И сейчас была готова к ней еще меньше, чем в день своего побега.

Тайя собиралась предстать перед Фениксом спокойной, деловитой, хладнокровной, четко выражающей свои мысли. Сейчас же она была усталой, измученной, одуревшей от череды быстро, словно в калейдоскопе, сменявших друг друга событий.

Долгий изнуряющий забег. Неравная стычка с двумя монахинями, которым ярость и ненависть с лихвой компенсировали отсутствие боевых навыков. Горечь поражения и осознание бесполезности усилий в ту минуту, когда не получилось прийти к финишу первой. Вновь вспыхнувшая надежда после падения в обморок и дисквалификации лгуньи-монашки. Общий вздох разочарования, невольно вырвавшийся у обитательниц монастыря после объявления Алекса о проигрыше. Кольцо угрюмых, недовольных, а иногда и откровенно озлобленных взглядов. Нарастающее напряжение – казалось лишь присутствие посторонних – жителей окрестностей, пришедших на праздник – мешает монахиням наброситься на них с Алексом.

Тайя уже прикидывала, хватит ли у нее сил прорваться с мужем сквозь толпу и сбежать, когда появление матушки Абигайль немного разрядило обстановку. Окончательно остудило горячие головы самых недовольных появление плечистых мужчин в ярко-красных туниках – гвардейцев из личной охраны Феникса.

Аббатиса подчеркнуто официально и высокопарно подтвердила первое за много лет поражение монастыря, после чего спровадила победительницу с глаз долой, объявив, что той следует «без промедления проследовать в Зал Откровения, дабы вознести благодарственную молитву Бальде Величайшей».

Больше всего на свете Тайя хотела бы взять с собой Алекса. Не для того, чтобы он защитил ее от Феникса – правитель Южных Земель шутя справился бы с десятком более опытных бойцов – но чтобы почувствовать себя хоть капельку увереннее.

Однако матушка Абигайль уже начала свою речь, обращенную ко всем, пришедшим на праздник. При этом она, словно невзначай, крепко опиралась на плечо Алекса и Тайя поняла намек. Эту свою проблему ей придется решать самой.

Растерянная, едва понимающая, что происходит, девушка поспешила удалиться.

Аббатиса, покончив с официальной частью, простыми, доходчивыми фразами повела полубеседу-полупроповедь о разоблачении настоятельницы, об алчности, гордыне и прочих пороках, в которых едва не погряз монастырь. О необходимости смирения и очищения. О покаянии.

Но Тайя ее уже не слышала. Несколько минут назад, когда они стояли плечом к плечу в сжимающемся кольце раздосадованных монахинь, ее муж, беспечно не замечая надвигающуюся опасность, хвастался о том, как раскусил хитрость сестры Аннабель. Как по крохотным намекам на бегу успел отгадать средство, которым пользовались монашки-заговорщицы для того, чтобы двигаться так стремительно. Почти против воли Алекс сунул жене в руку еще влажную, раздавленную шишечку какой-то травы и начал, немного задаваясь, объяснять принцип действия снадобья.

Поначалу Тайя еле сдерживала раздражение. Порадоваться победе и покрасоваться можно будет позже, сейчас есть дела поважнее. К тому же знаниями о всяких необычных травках-муравках ее пичкали с самого детства – со времен обучения в школе клана. Тайя терпеть не могла любые предметы, связанные с ботаникой. Не из-за того, что тема была скучной или ненужной, а из-за мисс Кортни. Она была худой и прямой, как палка и до крайности педантична. Она вела все занятия, хоть как-то связанные с тем, что вырастает из земли. Она, по необъяснимой причине с первого взгляда возненавидела Тайю. И эти чувства были взаимны.

Девушка уже раздумывала, как повежливее попросить Алекса помолчать, от нечего делать разглядывая изрядно попорченный зубами сестры Аннабель образец оборотень-травы, когда внезапно вспомнила, где она видела похожую шишечку… И еще одну…

Ошарашенная промелькнувшей догадкой, Тайя тщетно силилась уловить связь между событиями, на первый взгляд разрозненными и незначительными, когда вернувшаяся на праздник аббатиса отправила ее на встречу с Фениксом.

И вот теперь, оставшись одна, спускаясь под землю по узкой неудобной лестнице, поскальзываясь и спотыкаясь на кое-как выбитых в скале ступенях, Тайя пыталась решить, как правильнее поступить.

С одной стороны – заставить своего высокопоставленного собеседника ждать было плохой, очень плохой идеей.

С другой – интуиция даже не нашептывала, а громко орала в ухо, что отмахнуться от внезапно нахлынувших воспоминаний будет большой ошибкой; что совпадениями тут и не пахнет; что жизненно важно успеть все правильно истолковать перед решающей встречей и не наломать дров. Краем глаза Тайя приглядывала по пути какой-нибудь укромный закуток, чтобы остановиться и подумать, как следует, однако ничего подходящего не попадалось.

Однако удача не оставила ее. За несколько шагов до входа в пещеру все части головоломки сложились в единую картину. Решение загадки было неожиданным и горьким, как полынь, но увязывало воедино все факты и давало ответы на все вопросы. Ответы оказались просты. Ужасно и безжалостно просты.

Тайя еще успела сама себе подивиться, как она не поняла всего раньше. Потом покрепче сжала рукоять верного клинка и нырнула в полумрак пещеры.

__________

Распластавшийся в немыслимо неудобной позе на почти отвесной скале Конрад вот уже больше часа висел, уцепившись за крохотные выступы камня лишь кончиками пальцев и носком левой ступни. Очень немногие из живущих на земле были способны на подобный трюк. Но Конрад был одним из этих немногих. Он, как и его лучший друг, Феникс, считал, что серьезные задачи требуют серьезной подготовки, поэтому заблаговременно, больше года назад, не поленился заглянуть в эти места, выбрать подходящее для засады место и расширить едва наметившуюся скальную трещину до отверстия подходящего размера.

Теперь позиция была идеальна. Гранитный выступ скрывал его от посторонних глаз любого существа, не имеющего крыльев, а сквозная трещина давала прекрасный обзор.

Оставаясь незамеченным, он наблюдал, как в пещеру вошел сначала Феникс, потом Тайя.

Ловушка захлопнулась.

Выждав для верности еще немного, Конрад достал из мешочка на шее маленькую зеленую шишечку, закинул ее в рот, как следует разжевал, сплюнул и начал бесшумно спускаться вниз.

Он едва одолел половину спуска, когда из пещеры, пошатываясь, вышла Тайя. На третьем шаге она выронила свой клинок, густо обагренный кровью, но, несмотря на раздавшийся громкий лязг, даже не повернула головы в его сторону. С трудом дохромав до начала каменной лестницы, девушка обернулась лицом ко входу, словно раздумывая, не пойти ли обратно, но лишь без сил опустилась на первую ступеньку и негнущимися пальцами попыталась оторвать от края рубахи полосу ткани. Скорее всего, чтобы промокнуть глубокие резаные раны с обеих сторон лица.

Конрад замер, прижавшись к скале. Он был крайне недоволен собой. Конечно, девчонка никакой опасности не представляла, тем более в своем теперешнем состоянии, но, если бы вместо нее вышел Феникс… Или даже просто гвардеец с арбалетом… А он тут, как на ладони, и о том, чтобы успеть вернуться обратно в укрытие, не может быть и речи.

Что же случилось там, в пещере?

При всей своей вспыльчивости Феникс был не так уж скор на расправу, как порой хотел показать. Он обязательно дал бы Тайе шанс высказаться. За это время девчонка не добралась бы и до половины своей истории. Тогда почему все так быстро закончилось схваткой? И, если уж на то пошло, как эта соплячка вообще умудрилась выйти победителем, да еще за такой срок?

Даже если она напала сразу с порога. Даже с учетом трубки с отравленными шипами в ее арсенале. Даже если Феникс не ждал подобного поворота…

Или он, Конрад, проглядел что-то важное и недооценил свою ученицу? И, коли так, насколько опасна она для него сейчас? И не создает ли только видимость плохого самочувствия?

Он все еще размышлял, в чем подвох и как действовать дальше, когда Тайя с усилием подняла голову. Их взгляды встретились. По хорошему, девчонка должна была, как минимум, удивиться, но она лишь вяло махнула ему рукой, коротко бросив:

– Можешь не прятаться. Все закончилось.

Это безразличие, показное или настоящее еще больше насторожило Конрада. Наспех, немного неуклюже преодолев оставшиеся десятка полтора футов, он спрыгнул на землю и осторожно, боком подобрался к Тайе, словно та была готовой к броску коброй.

– Где Феникс?

– Я разобралась с ним. Забери. – Девушка швырнула к его ногам духовую трубку с шипами. – Они не понадобились. Теперь осталось только одно дело, ведь так?

– Какое?

– Когда ты собираешься меня убить?

Конрад едва не вздрогнул. Отвечая, он постарался придать своему тону максимум правдоподобия.

– Головой что ли приложилась?

Тайя продолжила, словно не слышала его слов.

– Я все эти годы спрашивала тебя, зачем ты подобрал меня, когда я еще пешком под стол ходила? Какой тебе был прок? Спрашивала, а ты все отмалчивался. Неужели ты настолько давно придумал эту комбинацию, чтобы занять место Феникса? Ведь вы же дружили с раннего детства, об этом все говорят. Феникс воспитал себе Чарли, тогда еще совсем зеленого юнца. Но сразу было видно, что возможности этого мальчугана еще много лет будут недосягаемы для остальных. Однако Чарли тебе никогда не удалось бы переманить, он безусловно предан своему учителю и тебе понадобился кто-то подобный. Скажи, ты с самого начала хотел использовать меня, как ловушку для Феникса или сперва хотел посмотреть – не выйдет ли у тебя боец, способный превзойти всех?

За время горячей тирады Тайи Конрад так и не сумел принять окончательного решения. Девчонке, разумеется, надо заткнуть рот, тем более, что он за этим сюда и пришел. Сперва стравить в укромном месте без свидетелей Феникса и свою нерадивую ученицу. Потом добить выжившего – разумеется, это была бы не Тайя. Свалить все на соплячку, мол, она ненавидела правителя Южных Земель, чуть не ранила тогда при всех, на выпуске школы, добилась встречи – слово за слово – перепалка, Феникс убит каким-нибудь запрещенных приемом. Скажем, теми же шипами с ядом. Тут появляется он, Конрад, карает на месте убийцу своего друга детства, а дальше дело техники. Чарли далеко и, пока он вернется, все концы можно спрятать так, что всю жизнь копай – не докопаешься. Да и не стремился никогда Чарли на самый верх – ему вольную жизнь подавай. Конрад при таком раскладе самый подходящий кандидат на освободившееся место и по уровню мастерства, и по опыту.

К бою со старым другом, даже не отравленным и не ослабевшим, Конрад был готов. Зря он, что ли, все это время тайно и явно тренировался – в отличие от Феникса, который за многочисленными делами не всегда успевал поддерживать себя в форме. Плюс эффект неожиданности при нападении сзади. Плюс Конрад, как всегда, пожевал оборотень-траву.

Однако каким-то образом выжил не Феникс, а Тайя. С одной стороны, с девчонкой справиться куда проще, да и врать, при изложении своей версии событий, почти не придется. С другой… что-то здесь нечисто. Не столь важно, откуда она все узнала, поделиться своими знаниями ей не успеть. Или уже успела? Надо бы выяснить как-нибудь поделикатнее. А то начнешь угрожать – соврет и не проверишь. К тому же поверженный Феникс… Что за козырь в рукаве скрывала его ученица? И был ли он один, этот козырь? Как бы не напортачить от нетерпения в самом конце. После стольких лет подготовки это будет, мягко говоря, крайне досадно. Надо потянуть время. Пусть себе болтает, несколько минут подумать время еще есть.

Не замечая душевных терзаний своего учителя, Тайя в запале гневно продолжала:

– Для этого ты всю мою жизнь тянул и подталкивал меня к краю человеческих возможностей? Я оказалась…

– Размазней.

– … не таким монстром, на которого ты рассчитывал. Но если бы я достигла этого самого края? Потянул бы меня дальше, в пропасть? Как шагнул туда сам?

– Ты о чем?

Тайя криво усмехнулась в ответ.

– Знаешь, на одном из занятий старая Гретхен рассказывала нам, что, если человек раз за разом, год за годом, регулярно выполняет одинаковые действия, то настолько их отрабатывает, что, даже не задумываясь, добивается идеального повторения.

– Не понимаю.

– Смотри, что я нашла сегодня у монашки, которая собиралась пробежать быстрее всех.

– Оборотень-трава. И что?

– Не торопись. Ты сам учил меня обращать внимание на мелочи и запоминать детали. Рассмотри ее, как следует. Сестра Аннабель торопилась, была сбита с толку и разжевала эту шишечку сильнее, чем нужно. Если глупой монашке доведется выжить, она никогда больше не совершит подобной ошибки. Но речь о мелочах и деталях. Похожую шишечку я нашла в трюме корабля, на котором мы плыли сюда. Нашла, когда помогала оставшейся команде драить палубу и убирать, скажем так, последствия нашей схватки с людьми капитана Хаксли. В отличие от этой, пережеванной почти в кашу, та была аккуратно надкушена дважды, крест-накрест. След от зубов был весьма характерный, поверь мне.

Если бы до этого в намерения Конрада не входило убивать Тайю, то сейчас она подписала себе смертный приговор. Речь уже не шла о том, будет он следующим Фениксом или нет. Лишь только станет известно, что Конрад хоть раз полагался не на свои способности грандмастера, а на запрещенное средство, он тут же лишится своего звания и положения, став презираемым изгоем до конца жизни. Как можно более небрежно он отмахнулся:

– Повторяю, что с того? Кто-то из корабельных крыс решил взбодриться перед боем.

– Сначала я тоже так решила. Та шишечка что-то мне смутно напомнила, но в тот момент я не смогла понять, что именно, и выбросила из головы. Однако сегодня, после того, как я взяла в руки вот эту, выпавшую изо рта сестры Аннабель, меня озарило. Когда мы ждали на берегу Ржавого Джонни и капитана Хаксли ты что-то жевал прямо перед встречей, с ними, но предусмотрительно выплюнул улику в костер. А той ночью, перед выпуском из школы, когда Джейк… когда его…

Тайя пару раз сглотнула и смогла продолжить почти ровным тоном.

– Пока я сидела в зарослях кустарника перед домом Джейка, размышляя над своим проклятым испытанием и решая, как поступить дальше, вышла луна. Она залила ярким светом всю площадку перед входной дверью. Я вышла из своего убежища и уже собиралась постучать, когда увидела валявшуюся неподалеку от порога маленькую, аккуратно надкушенную крест-накрест шишечку. Я подняла ее с земли, хорошенько ее рассмотрела, но не догадалась, что это может значить, и выбросила. Чудо, что я ее вообще заметила до того, как зашла в дом – потом мне стало не до деталей, и я почти забыла о ней. А это был ты. Все время был ты. Когда стало ясно, что вторым Чарли мне не стать, ты решил действовать по запасному плану. Подменил мое выпускное задание и убил Джейка просто для того, чтобы я пришла к нему домой, слетела с катушек, прилюдно обвинила во всем Феникса и наломала дров. Даже своим успешным бегством я не нарушила, а лишь отсрочила финальную стадию твоего плана, сделав ее еще более правдоподобной. Ты думал, что, едва увидевшись, мы с твоим лучшим другом вцепимся друг другу в глотки – и лицемерно обещал мне полную поддержку. Не знаю, как ты все произошедшее объяснишь остальным, но не сомневаюсь, что это прекрасная героическая история с тобой в главной роли. Феникс остыть бы не успел, а ты бы уже занял освободившееся место…

Тайя больше не могла справиться с переполнявшими ее эмоциями. Ярость душила ее, мешая говорить.

– Я же тебя считала своим от… А ты все это время… Как ты мог?..

Притворяться дальше не имело смысла и Конрад отбросил притворное безразличие.

– Как, как… Раз плюнуть, как оказалось. И – да, у меня есть прекрасное объяснение всему. А у тебя что? Воспоминания, впечатления, эмоции. Тьфу! Твоим домыслам без доказательств никто не поверит. И кстати, раз уж зашел разговор, ты ведь ни с кем не успела поделиться своими… озарениями?

– Ты прав, не успела, однако за доказательствами дело не станет. Если ты по привычке подстраховался даже в такой малости, как убийство беззащитного юноши, значит давно уже пользуешься оборотень-травой и без нее ни на что не способен. Сегодня, останься в живых не я, а Феникс, тебе пришлось бы добивать его, а это гораздо более трудная задача. Я обшарю здесь каждый камешек, но рано или поздно найду крестообразно надкушенную шишечку Herba Werewolf. И тогда ты ответишь за все!

– Не успеешь, тварь!

– Стоять!!!

В прозвучавшем за спиной окрике было столько силы и уверенности, что приготовившийся нанести удар Конрад застыл, как вкопанный. Потом медленно обернулся на голос. В проходе пещеры в окружении десятка монахинь стояла матушка Абигайль. Глаза ее метали молнии. Сложив руки на груди, она требовательно и властно спросила:

– Что здесь происходит? Кто из вас убил Феникса?

Сказать, что лишние свидетели появились не вовремя, означало не сказать ничего. Конрад из последних сил старался сохранить ясность мышления и быстро придумать, как действовать дальше, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Как могли откровения и разоблачения Тайи отвлечь его настолько, что целая толпа этих глупых куриц подобралась незаметно? Будь аббатиса одна, еще полбеды – одним телом больше, одним меньше, мало ли кто случайно проходил мимо. Но что делать с такой оравой? Тоже убить? Технически это нетрудно, но тщательно подготовленная история не предусматривала объяснения большого количества посторонних – ни живых, ни мертвых. Начни импровизировать на ходу – запутаешься в деталях, а такого допустить нельзя.

Тем временем матушка Абигайль продолжала наседать:

– Что молчите? В чем причина вашей ссоры? Один хотел помешать другому? Или вы были заодно, да что-то не поделили? Что именно?

Выбитый из колеи Конрад предпочел бы отмалчиваться и дальше, но Тайя словно этого и ждала.

– Феникса убила я. По его наущению. – Девушка кивнула в сторону грандмастера.

Лицо Конрада пошло крупными пятнами, и ответ прозвучал громче необходимого:

– Она лжет!!

– Одно слово против другого… – Аббатиса ненадолго задумалась. – По идее вас обоих стоило бы немедленно отвести к гвардейцам, но они сперва действуют, потом думают. Если станет известно, что Феникс, которого охранники обязаны беречь, как зеницу ока, мертв, солдатня не станет разбирать, кто прав, кто виноват. За свою поруганную честь они в один миг голыми руками разберут вас на косточки, и потом концов не найдешь. С другой стороны, на территории монастыря свои законы. Решать, судить ли вас собственным судом или передать светским властям должна была бы настоятельница. Но матушка Анна отстранена, назначить ей замену не успели, а я здесь на правах гостьи и не могу распоряжаться по своему усмотрению… – Матушка Абигайль еще немного помолчала. – Вот как мы поступим. Обратимся к Той, что ведомы все пути и все ответы. К Той, что может во всем разобраться и чей авторитет непререкаем. Вы оба пойдете в Зал Откровения, и сама Бальда Справедливая рассудит вас. Мне не нужно объяснять, что отказ равносилен признанию вины? Отлично. Следуйте за мной.