Источник

– Сумку! – услышала она нервный, словно усиленный микрофоном, окрик Франсуазы.

Приподнявшись со стула, на котором сидела, Марго подала ей сумку. Франсуаза приняла ее, не входя в круг света, и, поставив на стол, принялась рыться в ней. Выложив все содержимое сумки на стол, она обернулась к Марго.

– Подойди сюда, – холодно приказала она. Несколько ошеломленная этим напором, Марго послушно шагнула в круг света.

– Стой! – крик настиг ее как пощечина. – Раздевайся!

– Что? – озадаченно переспросила Марго.

– Снимай одежду. Всю, – уже спокойнее проговорила Франсуаза. – Я не уверена, что ты не утащила оттуда чего-нибудь существенного.

– Главное, не торопись, – добавила она почти весело. – И каждую снятую вещь отдавай мне в руки.

– Да ты сошла с ума, – негромко произнесла Марго, глядя на Франсуазу так, словно видела ее впервые.

– Ты тоже, – с удовольствием парировала Франсуаза. – Иначе бы ты не пришла ко мне с этим, а попытала бы счастья у Инги. Она у нас праведница, правда, доступа к машине не имеет (на ее лице контурно обозначилось подобие улыбки). Ну ладно, не тяни время. Приступай.

Марго осторожно осмотрелась по сторонам.

– Кодовый замок и абсолютная звукоизоляция, – прокомментировала ее движение Франсуаза. – Ты выйдешь отсюда, когда я тебя отпущу, если я вообще тебя отпущу.

Платье медленно покинуло тело Марго и плавно перекочевало в руки Франсуазы. Та тщательно ощупала его, не упуская при этом из виду его хозяйку.

– Дальше, – скомандовала она и протянула руку за следующей деталью одежды.

Когда все было собрано и осмотрено, Франсуаза свернула одежду в один узел и, не глядя, зашвырнула в дальний угол комнаты.

– Подойди ближе, – приказала она. Марго не пошевелилась. Тонкая черная рука вынырнула из темноты и рванула ее вперед.

– Я же сказала: ближе, – прошипел ей в лицо голос Франсуазы. Правая рука вцепилась в волосы Марго, пальцы левой вонзились в низ живота.

– Ну ты и дрянь, – искренне изумилась Марго.

– А ты как думала, – серебристо рассмеялась Франсуаза. Ее ловкие сильные пальцы быстро ощупали все тело Марго, а затем с брезгливостью сильно толкнули его назад. Марго, не устояв на ногах, плюхнулась на стул, на котором сидела раньше.

– Ну и что дальше? – насмешливо спросила она.

– Не знаю, – честно призналась Франсуаза. – Побывав в двух сериях, ты получила столько информации, что мне не хочется тебя отпускать. Да и зачем?

– Что значит «зачем»? – Марго подалась вперед, напрочь забыв, в каком положении она находится.

– Твоя проблема, Марго, в том, что ты никому и ничему не нужна, – равнодушно пояснила Франсуаза. – Эксперимент нуждается во мне, в Иваре, и пока это так, нам не о чем беспокоиться. Ты же существо случайное, можно сказать одноразовое, и твое бесследное исчезновение пройдет совершенно незамеченным.

– Ивар будет искать меня, – не слишком уверенно возразила Марго.

– Ты так думаешь? – мило улыбнулась Франсуаза. – Да, он все еще твой муж, пока нынешняя реальность является основной формой его существования. Но есть и другая, где вы давно уже в разводе, где ему и в голову не придет разыскивать свою бывшую супругу, и ничего не стоит сделать эту реальность основной. Искать же тебя будут только «строители», и если найдут, ты обязательно умрешь. Не сразу, конечно. Сначала они вытрясут из тебя все, что ты знаешь, а потом уничтожат. Так что покончить с тобой сейчас даже гуманнее, не говоря уже о пользе дела.

– У тебя ничего не получится, – собрав все силы, твердо проговорила Марго. Своим ясным умом она понимала, что Франсуаза сказала ей чистую правду.

– Ты желаешь убедиться? – в глазах Франсуазы вспыхнули искорки гнева. – Желаешь стать мученицей? Вряд ли я стану тебя еще раз спасать…

– Станешь, куда ты денешься, – парировала Марго. – Ведь ты же не хочешь, чтобы Мэтр получил все то, что я успела выяснить о вашей конторе.

– Бедная девочка, – нараспев произнесла Франсуаза. Поскольку они были ровесницами, такое обращение прозвучало более чем нелепо. – Ты думаешь, этот старый пень не понимает, что такое «Источник»? Просто однажды его обошли на крутом повороте, он остался не у дел и теперь хочет все переиграть.

– Почему бы тебе не сочинить такую реальность, в которой нет никакого Мэтра? – ехидно поинтересовалась Марго. Она замерзла в прохладной комнате, но старалась не дрожать.

– Своих нельзя убивать до смерти. Еще одно табу, – сурово произнесла Франсуаза. – Вот если бы можно было отобрать у него «строителей». Ах, черт, какая идея! (Лицо ее осветила довольная улыбка.) Нужно произвести всего лишь маленькую поправку, и дело в шляпе.

Она распахнула ранее незаметную дверь в стене и втолкнула Марго в небольшое помешение, подозрительно напоминавшее одиночную камеру со всеми необходимыми удобствами.

– Посиди пока тут, – весело сказала Франсуаза. – Еще успеешь стать мученицей.

– Верни мне одежду, – потребовала Марго. Франсуаза нырнула в другой конец комнаты, и в пленницу полетело завязанное в узел платье, в которое были упакованы остальные вещи. Дверь захлопнулась, и к Марго не долетало более ни единого звука. Изоляция действительно была великолепной.

Пронзительный вопль телефона Ивар услышал еще на лестничной площадке. Торопливо открыл входную дверь и бросился к маленькому белоснежному чудовищу, надрывавшемуся на журнальном столике.

– Я думал, что вы раньше возвращаетесь домой, – услышал он голос командира «строителей».

– Ваше величество все же изволили позвонить, – рассмеялся Ивар.

– Мы так давно знакомы, что могли бы попробовать договориться, – в тон ему ответил Мэтр.

– Мои условия вы знаете, – жестко произнес Ивар.

– Ивар, ты желаешь невозможного, – отеческим тоном проговорил главный «строитель». – Правила нашей организации не позволяют нам отпускать кого бы то ни было.

– Тогда считайте и свое желание неосуществимым, – отрезал Ивар. – То, что вы ищете, уже не здесь.

– Не здесь? – переспросил Мэтр. – Ты его вывез заграницу?

– Нет, я сделал лучше: отправил туда, куда вы без машины не попадете, – Ивару явно доставляло удовольствие дразнить его. – А к машине вас не подпустят на пушечный выстрел по крайней мере ближайшие тысячу лет.

– Ивар, не испытывай мое терпение, – кротко произнес Мэтр. – Я, конечно, не могу взять тебя, но твоя жена, она не принадлежит эксперименту. Да и твоя подружка будет благодарна мне всю оставшуюся жизнь.

– Однажды этот номер не прошел, не правда ли? – парировал Ивар, пропустив мимо ушей последнюю фразу собеседника.

– Я терпелив, – Мэтр шумно вздохнул. – И у меня…

– Впереди вечность? – перебил его Ивар. – Полагаю, вы заблуждаетесь. Впрочем, вы на самом деле так не думаете, иначе не позвонили бы мне.

– Послезавтра в восемь утра ты привезешь архив ко мне домой, – веско заявил Мэтр. – Без всяких обязательств с моей стороны.

– Уважаемый, вы, кажется, забыли, что и вы не принадлежите эксперименту, – мягко проговорил Ивар и тихо положил трубку.

Когда обе стрелки настенных часов равнодушно сомкнулись на двенадцати, Ивар понял, что Марго уже не придет. И дело не в том, что она не вернется сегодня домой, просто ее не будет никогда. Он вовсе не был уверен, что Мэтр так скоро исполнил свою угрозу, он сомневался даже, что с Марго вообще что-либо случилось. Только изнутри упорно и безжалостно давило чувство непоправимой окончательной потери, и постепенно разгоралась тихая ярость. «Еще два дня, еще только два дня», – настойчиво твердил он себе. Вероятно, из-за этих самовнушений он не сразу услышал отчаянный крик телефона.

– Ивар, – промурлыкал вкрадчивый бархатный голос, – я только хотела спросить, мы проводим завтра заказной эксперимент?

– Нет, – отрезал Ивар. – Заказчик попался несговорчивый.

– Так может быть, мы без него туда прогуляемся? – осторожно предложила Франсуаза. – Тогда ему придется стать посговорчивей.

– Я уже предупредил его о такой возможности, – нетерпеливо пояснил Ивар. – Но на него это не произвело впечатления. Да и бесполезно все это.

– Знание, которое можно продать, всегда полезно, – с мягкой укоризной заметила Франсуаза. – С ним можно обратиться и к другому покупателю.

– Другому покупателю? – переспросил Ивар. – Пожалуй, ты права…

– Давай провернем все прямо сейчас, – словно в порыве вдохновения предложила Франсуаза. – Готовься морально, я за тобой заеду через час. Мне нужно выполнить еще одно небольшое дельце.

– У тебя есть машина? – изумился Ивар.

– Для такого случая найдется, – ласково отвечала Франсуаза. Положив трубку, она задумчиво посмотрела на телефон. Затем набрала новый номер.

В распахнутую дверь ворвался яркий поток света.

– Собирайся, мученица, – бодро провозгласила Франсуаза. – Пора на Голгофу.

Марго неохотно взглянула на фигуру в черном.

– Зачем ты убила Клер? – спросила она.

– Во-первых, Клер убила ты, – насмешливо возразила Франсуаза. – А во-вторых, какая тебе разница, почему она умерла. Ты что, пытаешься потянуть время?

– Нет, – серьезно ответила Марго. – Я просто хочу понять. А ты можешь облегчить мне эту задачу, все равно тебе это ничего не стоит.

– Хорошо, – Франсуаза мельком взглянула на часы. – Последнее желание осужденного – закон. Ты побывала в двух сериях. Как ты думаешь, для чего используются походы в иную реальность?

– Вы изучаете способ перемещения во времени-пространстве и (Марго криво улыбнулась, вспомнив обыск, учиненный Франсуазой) заодно получаете что-то оттуда.

– Умничка, – умильно восхитилась Франсуаза. – Все так, только в обратном порядке: мы экспериментируем в иных реальностях, а заодно совершенствуем методы проникновения туда.

– Главная цель эксперимента, – продолжала она, – это изменение нашей основной реальности, в которой все мы существуем здесь и сейчас. Как функционирует локальное изменение, ты испытала на себе. Но это всего лишь частность, которая непрочна и требует постоянной подпитки энергией. Речь же идет (голос Франсуазы обрел торжественные нотки) о всеобщем и окончательном изменении.

(«Интересно, в чью пользу»,– автоматически подумала Марго, но промолчала, опасаясь ненароком спугнуть откровенное настроение своей тюремщицы.)

– Но здесь мы столкнулись с серьезной технической проблемой, – продолжал звучать вдохновенный голос. – Если частные вариации можно производить, находясь в этой же реальности, то глобальное и окончательное изменение возможно инициировать только извне. Иного решения эта задача, к сожалению, не имеет. Чтобы собрать машину в нужной нам реальности, мы были вынуждены вступить в контакт с ее аборигенами, что и происходило во второй серии. Ну а когда дело было выполнено, потребовалось прибрать за собой. Понятно?

– Но почему Клер все знала заранее?

– Она была умная девочка, – равнодушно пояснила Франсуаза, – и быстро сообразила не столько что к чему, сколько то, чем ей лично это грозит. Но ей все равно нравилось это занятие, точнее, ей нравился Ивар. Только однажды она пристала как с ножом к горлу: я хочу знать, когда. Ну, ей и объяснили, что в тот день к ней вместо обычного связного придет его жена. Клер по достоинству оценила весь юмор этой ситуации.

– Это ты объяснила ей, – жестко констатировала Марго.

– Ну, разумеется, я, – холодно усмехнулась Франсуаза. – Иварчик у нас такой чувствительный.

– Постой, – перебила ее Марго, – ты ведь тоже заранее знала, что я приду к тебе. Значит, вы копаетесь не только в нашем прошлом, но и в будущем?

Улыбка победительницы, которой Франсуаза одарила Марго, лучше всего отвечала на этот, в общем-то, риторический, вопрос.

– И как далеко вы способны забраться? – продолжала выспрашивать Марго.

Улыбка Франсуазы слегка померкла:

– У нас нет ограничений, кроме одного: мы пока не в состоянии проникнуть в то будущее, какое образуется сразу после окончательного изменения.

«Интересно, почему? И какой смысл в незначительном словечке „пока“?» – снова подумала Марго. А вслух произнесла:

– Ничего. Меньше будешь знать, не так скоро состаришься.

– Я – другое дело, – добавила она, разом отметая еще не высказанные возражения. – Мне старость уже не грозит.

– А ты не торопись, – неприятная жесткая улыбка слегка тронула губы Франсуазы. – Машина уже установлена, Ивар проверил ее готовность. И если ты хочешь увидеть измененный мир, постарайся продержаться ближайшие двое суток.

– Опять обманешь? – убийственно улыбнулась Марго.

– Я никогда не обманываю, – нахмурилась Франсуаза. – Разве я обещала отпустить тебя после окончания эксперимента? Просто ты не догадалась об этом спросить. И если я говорю, что ты сможешь увидеть измененный мир, то это вовсе не означает, что ты останешься в нем жить.

– Спасибо, ты все чудесно объяснила, – Марго была сама любезность. – Только мне кажется, здесь есть какая-то существенная ошибка.

– Нет! – лицо Франсуазы исказила гримаса неожиданного гнева. – Нет в наших расчетах никаких ошибок. Все будет так, как мы задумали.

Марго смотрела на нее с недоумением; она высказала свое предположение, вовсе не желая позлить Франсуазу. Марго чувствовала, что в стройной разработке «Источника» действительно скрыта ошибка, ее необходимо найти. Иначе произойдет нечто более страшное, чем так называемое окончательное изменение. Жаль, что для размышления осталось немного времени, да и обстановка, вероятно, будет неподходящая.

Франсуаза еще раз взглянула на часы и сделала приглашающий жест:

– Моя дорогая, добро пожаловать на Голгофу.

Когда вагон тряхнуло на очередной стрелке, Ивар машинально подумал, что здешние дороги явно не лучшего качества. За окном унылой бесконечной лентой тянулись пустынные поля, а затерянные среди них деревни казались совершенно необитаемыми.

Поезд, называвшийся скорым, тащился сейчас не быстрей заурядной электрички, кланяющейся каждому столбу. В купе кроме Ивара находились двое военных и какой-то помятого вида человечек, вероятно, беженец из зоны боевых действий. Он забился в угол у окна и, казалось, спал. Ивару это съежившееся существо напоминало нахохлившегося, насмерть промерзшего воробья. Оба офицера ожесточенно обсуждали какие-то мелкие, непонятные посторонним подробности текущей кампании, не обращая ни малейшего внимания на своих попутчиков.

Дверь в купе со скрежетом приоткрылась, и в проеме возникла скучающая физиономия крупного мужчины.

– Извините, ошибся, – машинально пробормотал человек, исчезая за дверью. Ивар равнодушно проводил его взглядом. В этой реальности они не были знакомы, и корреспонденту регионального филиала столичной газеты, возвращавшемуся из командировки на войну, не было никакого дела до круглолицего типа, с нетрезвых глаз перепутавшего дверь. Впрочем, нет, именно глаза, занимавшие весьма незначительное место на обширной пьяной физиономии, были абсолютно трезвыми. В считанные секунды они обшарили купе, не пропустив решительно ничего.

Ехать было невыразимо скучно. За шесть часов езды Ивар приобрел стойкое отвращение ко всему: к неизменно тоскливому пейзажу за окном, к невыносимо несчастным станциям, на которых поезд считал своим долгом останавливаться, к острому запаху неуверенности в завтрашнем дне, или попросту говоря страха, который густо пропитал еле плетущийся состав. Но более всего Ивара раздражали говорливые попутчики, не умолкавшие ни на минуту. Подобно чудом уцелевшим свидетелям всемирной катастрофы, они испытывали необходимость выплеснуться в словах, вновь и вновь возвращаясь к незначительным, в сущности, подробностям последнего боя. Ивар прекрасно понимал их состояние, что нисколько не мешало ему тихо их ненавидеть.

От тоскливых однообразных разговоров соседей почему-то захотелось есть, однако все взятые в дорогу припасы были уже уничтожены. Оставались еще деньги, а где-то в середине состава должно было находиться богоугодное заведение под названием вагон-ресторан. Ивар неохотно поднялся и двинулся к выходу из купе. В дверях он неожиданно для самого себя оглянулся и встретил уверенный и, как ему показалось, слегка насмешливый взгляд беженца. Взгляд неприятно знакомый.

В тамбуре перед вагоном-рестораном Ивар наткнулся на толстяка, недавно заглядывавшего в купе. Тот посторонился, пропуская Ивара, а затем бросил под ноги недокуренную сигарету и решительно потопал в противоположном направлении.

Внутри ресторана было довольно прохладно, а предложенные блюда оставляли желать лучшего. Старательно пережевывая нечто, символизирующее мясо, Ивар внимательно разглядывал товарищей по несчастью: за столиком напротив три сумрачных личности, в которых любой непредвзятый наблюдатель без труда узнал бы любителей половить рыбку в мутной воде, на пониженных тонах оживленно обсуждали свою затею. Кроме них и джентльмена неопределенного возраста, задумчиво сидевшего над бокалом вина, в ресторане никого не было. Ироническая улыбка, с которой одинокий чудак изучал свой напиток, напомнила Ивару его соседа-беженца. Черт! Бросив на стол деньги, которых наверняка хватило бы, чтобы заплатить за два таких обеда с чаевыми впридачу, Ивар ринулся к выходу.

Едва приоткрыв двери своего купе, Ивар понял, что безнадежно опоздал: оба попутчика-военных сидели, привалившись друг к другу, на лицах, словно приклеенные, висели улыбки победителей, а лоб каждого из них украшало маленькое черное отверстие. Беженца в купе, разумеется, не было, а на полу Ивар заметил недокуренную сигарету того же сорта, что курил толстый соглядатай.

Проклятие! Ехать в одном купе с Жозефом и догадаться об этом, когда уже поздно что-либо делать – это не простая оплошность, это чудовищная ошибка. Ивар осторожно прикрыл дверь и вышел в коридор. Пока есть время, надо что-то предпринять. Убравший агента наверняка был человеком Карлоса, и в поезде его уже не найти. Но слишком тесно все было завязано в этой истории. Ивар не поручился бы, что в том же поезде нет представителей других заинтересованных лиц. И если внимательно поискать по вагонам…

Теперь уже Ивар шел вдоль состава, заглядывая в каждое купе. Неожиданно распахнулась дверь туалета, и Ивар чуть не налетел на выходящую оттуда женщину. Совершенно автоматически, не осознавая еще своих действий, он толкнул ее обратно и мгновенно закрыл за собой дверь.

– Ивар? – гримаса изумленного недовольства на лице Шарлотты быстро сменялась выражением настороженности, если не сказать испуга.

– Да вот, ездил с экскурсией на войну, – Ивар пристально посмотрел на женщину. – Случайно встретил в поезде знакомого, а он что-то решил потеряться.

– А я-то тут при чем? – Шарлотта попыталась проскользнуть к двери.

– Моего приятеля звали Жозефом, – медленно произнес Ивар, внимательно наблюдая за Шарлоттой. По тому, как изменилось ее лицо, он понял, что она еще не знала об исчезновении агента и уж во всяком случае, не была причастна к этому.

– Случайно, говоришь, – она неожиданно подняла глаза и в упор взглянула на Ивара. От жгучей ненависти ее взгляда он чуть не задохнулся. – Что-то слишком много случайностей происходит у вас с Карлосом.

– У нас?

– Ну да, у вас, свихнувшихся на секретности своего проклятого эксперимента. Чем вам помешал Жозеф, зачем вы его убрали?

Неожиданность обвинений на мгновение отбила у Ивара способность соображать. Этого оказалось достаточно, чтобы Шарлотта перешла в наступление по всему фронту:

– Почему вы возомнили себя богами и присвоили себе право решать судьбу человечества без его согласия? На каком основании вы врываетесь в жизни людей, меняете действительность, переворачиваете весь этот мир вверх дном ради собственных целей?

– Ради бога, тише! – Ивар не знал, как утихомирить разбушевавшиеся страсти. – Что тебе вообще об этом известно? И пожалуйста, говори потише, я здесь в таком же положении, как и ты.

Сомнения явно не покидали Шарлотту, но тон она снизила:

– Наверняка не больше, чем тебе. И вообще, почему ты меня об этом спрашиваешь?

– Да просто потому, что завтра тебя убьют так же, как и Жозефа, и ни я, ни кто-либо еще не сможет этому помешать. Я даже не узнаю, что за этим стоит.

– Завтра, говоришь… – неожиданно сорвавшиеся слова странным образом вдруг успокоили Шарлотту. – Значит, вы копаетесь не только в настоящем. А я-то, дура, полагала, что еще есть время что-либо изменить. Как ты думаешь, что мне может быть известно о себе самой? Или о прочих несчастных, которых вы даже не выпускаете за пределы своего экспериментального заповедника? Так я ведь не просто случайная жертва эксперимента, я еще и профессиональная журналистка, способная находить информацию в самых неожиданных местах. А главное, всегда отдающая себе отчет, кто за всем этим стоит и какие цели преследует. И если ты до сих пор чего-то здесь не понял, могу лишь пояснить, что агентом Карлоса я стала вовсе не из любви к шпионским историям. Где-то там, в недрах вашей прелестной организации, скрыта реальная угроза тому миру, в котором я оказалась случайно. Наверное, Жозеф что-то об этом узнал, потому вы и убили его. Но не забывайте вы, повелители истории, что итог ваших стараний может быть слишком далек от ожидаемого. А теперь выпусти меня. Я должна приготовиться к завтрашнему дню.

Не дожидаясь ответа, Шарлотта выскочила вон. Когда пришедший в себя Ивар выглянул наконец за дверь, коридор был пуст. Из дальнего конца вагона к нему приближался проводник, разрываемый в клочья синим туманом.

Дверь за ней бесшумно закрылась, и, не почувствовав напряженного дыхания за спиной, Марго поняла, что доставившие ее сюда громилы остались в коридоре. Человек, сидевший за столом, поднял голову и внимательно посмотрел на нее.

– Проходи, Марго, присаживайся, – ласково предложил Мэтр. – У меня сразу возникло подозрение, что нам предстоит еще одна встреча. Такие как ты, моя милая, нередко воображают, что они сильнее обстоятельств. (Он сделал паузу и укоризненно посмотрел на Марго, но та никак не реагировала на этот педагогический прием.) Что ж, теперь самое время подвести итоги твоих исканий. (Он снова сделал паузу, но Марго и на этот раз не изъявила желания вступить в разговор.) Я понимаю, что ты все-таки добилась своего и теперь знаешь, почему должны были исчезнуть родители Ивара. Возможно, ты выяснила не только это. Но результаты твоих исследований различных реальностей волнуют меня не в первую очередь. Прежде всего я хотел бы узнать, где находится архив Ивара, и полагаю, что ты сейчас об этом подробно расскажешь.

– А зачем мне это рассказывать? – поинтересовалась Марго.

– Чтобы иметь надежду на жизнь, – охотно пояснил Мэтр.

– Уважаемый профессор, разве вас не учили в детстве, что врать нехорошо? – беззлобно осведомилась Марго. – Что бы я сейчас ни рассказала вам, результат будет один, потому что из вашего заведения не возвращается никто.

– Твоя беда, Марго, состоит в том, что ты неизменно стремишься все узнать до конца, и потому нет у тебя ни надежды, ни утешения в твоей беспокойной жизни, – Мэтр говорил нравоучительным тоном, но Марго заметила, что ему стоит некоторых усилий сохранять видимость полного безразличия. – Хорошо, будь по-твоему. У тебя действительно нет шансов выжить, но есть возможность умереть быстро и безболезненно.

– Вы опоздали со своим предложением, профессор, – перебила его Марго. – Если бы я хотела быстрой смерти, то осталась бы у Франсуазы. Она предлагала мне ее безо всяких условий. Но я, как видите, не спешу умирать.

– И она действительно не спросила тебя, где он находится? – усомнился Мэтр.

– А зачем? – усмехнулась Марго. – Она и так все знает. Просто в ее интересах, чтобы бумаги пока оставались там, где они есть.

– И ты не хочешь мне помочь? – с неожиданной обидой в голосе произнес Мэтр.

– Зачем мне помогать одному гангстеру против другого? – пожала плечами Марго.

– Что ж, это твой выбор: ты хочешь еще немножко пожить и имеешь на это право, – равнодушно констатировал Мэтр. – Но я должен предупредить тебя: оставшаяся жизнь будет недолгой, но достаточно мучительной. У меня есть хорошие специалисты, в том числе и по общению с дамами. Ты только не надейся, секса не будет. Такой подход к делу излишне примитивен, а кроме того, женщин твоего типа подобными штучками не сломить.

Он подождал немного реакции пленницы, но Марго молчала, полагая любые дальнейшие дискуссии никчемным сотрясением воздуха. Не дождавшись ответа, Мэтр демонстративно вздохнул и нажал кнопку вызова конвоя. Когда дверь распахнулась, он сказал кому-то, стоявшему за спиной Марго:

– Дороти, забирай новенькую. Выполнишь все формальности, а дальше по обычной процедуре.

Тяжелая рука легла на плечо Марго, и основательно прокуренный голос выдохнул в ухо:

– Пошли.

Комната, куда Дороти – рослая, крепко сбитая женщина в камуфляжной форме – привела Марго, отчасти напоминала небольшой склад. На стеллаже вдоль стены в определенном порядке были расставлены коробки различной величины. Дороти остановилась у широкого абсолютно пустого стола и скомандовала: