Эльвира де Моруа: огонь под перстнем

– И чего же? – все же вставил граф.

– Терпение. Все по порядку. Итак. Воспитанная вами, Эльвира вряд ли будет настолько глупа, чтобы жить под своим именем. А все искали именно ее и не нашли.

– Хм, об этом я как-то не подумал, – удивился граф сообразительности парня.

– Значит она сменила имя и с новым именем мы вряд ли ее разыщем. Это во-первых. Во-вторых, ее избранник – неграмотный конюх, а стало быть имя свое менять не будет. Прежде чем прийти к вам, я лично пораспрашивал внимательно людей и случайно узнал, что его фамилия Бойе. Вполне себе подходящая для конюха. Стало быть, в-третьих, надо искать пару, в которой одного будут звать Анри Бойе. И скорее всего он снова будет рядом с лошадьми. Поэтому я потратил немалую сумму на его поиски. Надеюсь, вы мне ее возместите.

Антуан крякнул и потянулся к ящику, из которого сразу появился бархатный кошелек, набитый золотом.

Глаза Жерара заблестели.

– Ну так вот. Я разослал гонцов по разным сторонам. Уже у нас на примере 20 таких Анри. Правда двое уже на погосте, пятеро не в том возрасте и осталось проверить дюжину. Как раз ваши деньги помогут ускорить поиски. И в ближайшее время ваша беглянка будет стоять тут перед вами и вымаливать прощение.

– Ну это уже другой вопрос. Как я смогу дальше жить с таким позором? Что скажу людям?

– Как только вы отдадите ее замуж, сплетни тут же закончатся.

– Замуж, хм, кто же захочет быть таким посмешищем?

– Я.

– Ты? – привстал мужчина оперевшись на край стола. – Ты готов жениться на ней?

– Готов.

– Почему?

– Я избавлю вас от позора, а вы отдадите управление своими предприятиями. И, кстати, я уже нашел парочку клиентов за океаном, которые ждут не дождутся поставки ваших тканей.

Трудно передать словами, какой радостной надеждой наполнилась грудь графа. Он вышел из-за стола и обнял племянника:

– Добро пожаловать в семью.

11

Эли ходила на девятом месяце. Со дня на день должны были наступить роды. Она боялась как все пройдет, не случится ли что с ребенком. Хозяйство все перешло на Анри. Он не позволял ей даже белье полоскать и все делал сам. По вечерам, уставший приходя домой, садился на соломенный матрас и облокачивался о стену. Эли садилась рядом и массировала ему руки и плечи. С любовью во взгляде он позволял ей это. А она с благодарностью и любовью целовала мазоли на его ладонях.

Мысли о богатой жизни не покидали ее и она думала что можно сделать, чтобы их малыш ни в чем не нуждался.

Было воскресенье. Эльвира накинула на себя шаль и медленно отправилась в церковь. Несмотря на то, что она не любила туда ходить, городок был набожный и ее отсутствие на воскресных мессах вызвало бы подозрения. Анри носил воду и обещал догнать ее.

Две веселые соседки догнали Эли и подхватили ее под локти:

– Элен, милашка, уже совсем скоро дома не утихнет его плач.

– Почему его? Может ее? – улыбалась в ответ будущая мама.

– Не, точно будет пацан. Я по животу вижу. У меня такой же был, – дотронулась до живота одна из хохотушек. – Ох, уж шалун такой получился. Спасу нет.

– А как твой муж Анри поживает? Сам теперь по хозяйству хлопочет, словно за графиней ухаживает.

От этих слов Эльвира вздрогнула и побледнела, но выдавила из себя непринужденную улыбку:

– Он у меня сам маркиз.

– А ха-ха, маркиз гусиный! – расхохотались обе и поспешили вперед, указав на приближающегося быстрым шагом Анри.

– Твой маркиз бежит. Боится как бы его графиню кто не перехватил по пути.

Эльвира остановилась и расстроенная такими неожиданными догадками, пыталась отдышаться.

Чуть в стороне от этих разговоров остановился какой-то мужчина и делал вид, что что-то ищет в кармане пальто, а сам поглядывал на пару.

В груди девушки защемило неприятное предчувствие. Она посмотрела в сторону подозрительного типа и прижалась к мужу:

– Дорогой, мне вдруг сделалось страшно. Вдруг кто-то догадался про нас?

Анри оглянулся, тоже заметив странника, но попытался успокоить жену:

– Не расстраивайся. Это просто страхи перед родами. Повитуха говорила что такое бывает.

– Эти кумушки назвали меня графиней. Никогда такого не было. В первый раз. И этот тип… Почему он так разглядывает нас?

Анри не выдержал и кинулся в сторону незнакомца:

– Эй, почтенный, вы кого-то ищите?

– Я? – изобразил изумление. – Я тут мимо шел. Потерял один документ. Вы тут не при чем.

– Ну что делать, думал вам нужна наша помощь.

– Спасибо, уже нашел, – вытащил какой-то смятый сверток, развернулся и пошел в противоположную сторону.

Анри вернулся к Эльвире:

– Дорогая, мы ошиблись. Никто нас не подозревает. Это просто прохожий.

– Хорошо, – но в душе страх только усилился.

И это было не случайное чувство. Прохожий был одним из рассыльных, который должен был проверить одного из чертовой дюжины Анри Бойе. И эта пара как нельзя лучше совпадала по описанию.

В тот же день почтовый отправил послание в дом Моруа. Дело наполовину было сделано. Оставалось лишь послать людей схватить беглецов. Граф с племянником выпили бургундского и пожали руки.

12

Начались схватки. Эльвира была одна дома. Анри с утра уехал на дальнюю ферму усмирить молодого жеребца. За это обещали неплохо заплатить, а терять заработки было не время.

Эли испуганная и не знающая что делать, с трудом вышла на улицу и окликнула соседку, что неподалеку стирала белье.

– Жужу, пожалуйста, позови повитуху, кажется, ребенок просится выйти… Я одна не справлюсь.

Жужу всплеснула руками и, охая, кинулась искать женщину.

Эльвира облокотилась о бочку, что стояла у порога.

– Анри, любимый, где же ты? – страх потерять его неожиданно сковал все тело.

Внезапно начались резкие боли. Девушка вскрикнула, согнулась и попыталась войти в дом.

На помощь прибежала девочка-подросток, старшая дочь Жужу, и помогла роженице добраться до постели. Помогла снять обувь, сняла с нее верхнюю юбку. Поспешила развести огонь в камине и поставила греть воду.

Вскоре подоспела и Жужу с повитухой. Начались приготовления. Знахарка дала Эльвире выпить болеутоляющую настойку из трав. Но легче стало ненамного.

Роды проходили сложно и долго. Анри все не возвращался. Эльвира страдала и боялась как бы чего с ним не случилось.

Только с наступлением сумерек на свет появился малыш. Это и правда был мальчик.

– Себастьян, – прошептала мать, вся вспотевшая и измученная. – Любимый мой, долгожданный.

Женщины отняли малыша и помыли в теплой воде. Протерли ей тело, сменили белье. Малыш перестал кричать и с любопытством смотрел на женщин: кто из вас кто – вопрошал его взгляд.

– Родной, сынок, я твоя мама, – со слезами радости Эльвира прижала младенца к груди и поцеловала в мягкое темечко.

Затем сняла с себя материнский кулон с лилией и повесила на его шею.

– Теперь и бабушка будет тебя защищать. И мы с папой. Ты наш любимый первенец.

Ребенок захныкал. Эльвира вопросительно посмотрела на стоящих рядом женщин:

– Что дальше делать?

Жужу хихикнула:

– Дай ему грудь. Накорми его.

И умиленно замотали головой.

И только Себастьян припал к груди, как в дверь ворвался муж Жужу:

– Надо бежать. Быстрее!

– Что случилось? – напугались женщины.

– Целая орава головорезов рыщет по городу и ищут нашу Элен. Говорят, она графиня де Моруа. Им даже указали уже на этот дом. Надо поспешить!

Женщины испуганно заметались по комнате, заголосили, пытаясь поднять и одеть молодую мать. Но сил у нее не осталось.

– Стойте, – схватила она за руку повитуху. – Я как-нибудь справлюсь. Но ребенок в опасности и мой муж тоже. Спасите Себастьяна. Предупредите Анри не возвращаться сюда.

Повитуха все поняла и быстро упеленала малыша.

– Я сберегу его, не переживай.

Обернулась к Жужу и ее мужу:

– Отвлеките их, я с прячусь с ребенком на болотах, там у меня есть пещера, которую никто не знает. Отсижусь там, пока все не утихнет. И дай бог, чтобы они не успели схватить Анри раньше, чем мы предупредим его.

– Прости меня, мой мальчик, мы скоро снова будем вместе, – простонала Эльвира, простирая руки к ребенку.

Едва женщина выбежала из дома, Эльвира спохватилась:

– А как зовут повитуху? Я совсем забыла ее имя.

Дочка Жужу не замедлила ответить:

– Валентина. Ее тут все так называют.

Эльвира простонала от боли разлуки, от страха надвигающейся опасности.

– Прошу, спасите моего мужа. Предупредите его не приходить сюда, – умоляюще взглянула на соседа.

Тот кивнул и выскочил наружу.

Не прошло и пяти минут, как дверь нараспашку отворилась и внутрь ворвались люди в черных плащах с закрытыми наполовину лицами.

– Кто вы такие? Убирайтесь, не видите разве, женщина больна?! – закричала на них Жужу, но ее беспардонно оттолкнули в самый угол. Дочка испуганно прижалась к матери.

Вооруженные незнакомцы расступились и в дом вошел их предводитель. Высокий, жилистый, с ледяным взглядом. Оглядел внимательно лежащую на постели Эльвиру и кивнул:

– Да, это она. Найдите ублюдка и притащите ко мне, живого или мертвого.

Эльвира вскрикнула, дрожащим от гнева и ужаса голосом прохрипела:

– Вы кто такие? Как вы посмели ворваться в мой дом?

Предводитель сухо рассмеялся:

– Вот она, привычка давать распоряжения. Ее никаким бедным платьем не замаскируешь.

И направился к ней:

– Ну вот мы и встретились, Эльвира.

– Кто ты такой? Какая дерзость!

– Ты права, я забыл представится. Ты могла меня и не узнать.

При этих словах он стянул под подбородок косынку с лица, но девушка его не узнавала.

– Я Жерар. Твой дальний кузен.

Она все равно непонимающе смотрела в его холодные и злые глаза.

– Жерар де Бриньон. Да, седьмая вода на киселе, скажешь ты, но тем не менее скоро я стану тебе родней родного.

Теперь она начинала вспоминать, что были у них такие родичи, но сознание не хотело признавать и понимать зачем он здесь и почему нашел ее в самый счастливый момент и все испортил.

Жерар присел на край постели и схватил ее горячую руку. Эльвира попыталась отдереуть, но словно железные тиски сцепили ее запястье:

– Сейчас ты будешь делать как я скажу. Иначе…

– Иначе что?! – разозлилась девушка.

– Иначе я разобью голову твоему ублюдку вот, – обернулся посмотреть вокруг и повернулся к столу, – например, об угол этого стола. Ты этого хочешь?

Эли с трудом дышала, раздираемая вспыхнувшей ненавистью:

– Только посмей что-то сделать с моим сыном и я сама лично тебя убью, – сквозь зубы зашипела она.

– Слышали? – обратился к своим головорезам предводитель. – Мы гадали кто у нее родился и кого нам искать. А вот и ответ. Это сын. Ищите младенца. Она только что родила. Они не могли его далеко спрятать! Вперед!

По его приказу половина выскочила в поисках новорожденного.

Ослабленная горем, Эльвира упала головой на подушку со стоном, который порвал бы любую душу. Но у этих душ не было.

13

Пьер, муж Жужу, бежал насломящую в сторону фермы, откуда должен был вернуться Анри.

– Ну где же ты, парень? Почему никак не появляешься? – испуганно оборачивался, боясь погони.

Среди тумана появился силуэт.

– Анри! – окликнул его Пьер.

– Кто это? – не узнал его в темноте парень.

– Это я, Пьер, твой сосед.

Анри ни на шутку испугался:

– Что с моей женой?

– Она родила, – кинул мужчина без обиняков.

– Кто родился? Ребенок в порядке?

– Сын. Здоров. Но они в опасности. И ты тоже. Бежим отсюда. Надо спрятаться.

– Куда? Кто? Какая опасность? – схватил Пьера за рукава и начал трясти.

– Успокойся. Я не знаю что это за люди. Повитуха унесла твоего сына в укромное место. А Элен… – и тут же спохватился: – или Эльвира…

– Говори, что с ней? Что они с ней сделали? – побледнел в ужасе Анри.

– Когда я был там, с ней оставалась моя жена и дочь. Я тоже о них беспокоюсь. Это настоящие разбойники. Они искали графиню де Моруа. И конюха Анри. Это же вы.

Анри оттолкнул соседа и ринулся к дому.

– Стой! – кричал ему вслед Пьер, не поспевая за парнем. – Они и тебя не пощадят. Живые мы сможем ее спасти. А в одиночку что сделаешь?!

Но парень не слышал его голоса. В висках стучала лишь одна мысль: Эми в беде. Ей нужна помощь.

Совсем задохнувшись, Пьер остановился, согнувшись и оперевшись на колени, пытался отдышаться. Анри ему было уже не догнать. Но он понимал, что лучше остаться в безопасности, чтобы потом, когда все успокоится, помочь несчастным.

Жерар приказал двоим, самым сильным, схватить Эльвиру и вытащить ее из дома, где у входа уже ждал дилижанс.

Жужу еще было попыталась помешать, но тут же ей приставили нож к горлу и она притихла.

Девушку практически выволокли наружу и затолкали в повозку. Для удобства постелили овечью шкуру и кинули шерстяное одеяло, чтобы женщина не замерзла по дороге.

Жерар запрыгнул к ней внутрь и приказал трогаться в путь, и держать его в курсе дел, оповестить как только поймают конюха и его сына.

Дилижанс тронулся и от тряски по разбитой дороге Эльвира потеряла сознание.

Очнулась от резкого запаха, который в бутыльке подсовывали ей под нос.

Она поморщилась и задрожала, вспоминая какое чудовищное происшествие с ней случилось.

Перед ее лицом склонился старый мужчина, похожий на доктора. Раздался его приглушенный голос:

– Она пришла в себя. Это родовой стресс. Такое бывает. Ее организм ослаблен и она может не доехать до места.

– Ничего, вытерпит, – рявкнул ледяной голос кузена. – Она давно уже не знатная дама. Привыкла к неудобствам.

Лекарь лишь нахмурился и пощупал ей пульс.

У нее начинался жар. Ее бил озноб. И казалось, что она снова впадет в беспамятство. Но Жерар ударил ее по щекам, что лицо загорело, и это снова вернуло в чувства.

– Так нельзя. Она может не выдержать, – снова заступился старый лекарь.

Похититель хотел было возразить, но доктор высказал то, что заставило пойти на уступки:

– Если она умрет от горячки, вряд ли вам достанутся ее фабрики.

Пришлось свернуть в таверну. Уложили Эльвиру в теплую постель и заставили горничную прикладывать ей ко лбу холодное полотенце.

Анри, не думающий больше ни о чем, кроме спасения жены, ворвался в дом, где его огрели сковородой по голове и тут же скрутили по рукам и ногам.

Жужу с дочерью в это время уже отпустили и она, всхлипывая, ждала мужа на пороге своей хибары.

Зажала рот, чтобы не вскрикнуть громко, когда увидела связанного Анри. А когда в кустах появился муж, шикнула на него не высовываться, пока злодеи не удалятся.

– Что тут случилось? – поспешил расспросить жену Пьер, когда опасность миновала.

– Сначала эти животные утащили бедняжку Элен и затолкали почти бесчувственную в холодный дилижанс. Потом дождались отчаянного Анри и оглушила его чем-то. Дальше ты и сам видел. Они его тоже увезли куда-то.

– Бедняжки, – вздохнула за спиной дочка. – Они только хотели быть счастливыми.

Жужу вздохнула и велела всем войти в дом. После чего заперлась на засов и села молится за себя и близких.

А тем временем Валентина пробиралась наощупь сквозь болота и только бледная луна, иногда появляющаяся сквозь туманное небо, освещала ей еле видимую тропу.

Ребенок начал плакать. Женщина остановилась и приложила ему ладонь ко лбу:

– Ты должен пока молчать. Если твой крик услышат, нас убьют. Ты должен выжить и встретить своих родителей.

Себастьян послушно замолчал и только иногда икал.

Когда добрались до скрытой пещеры, женщина развела небольшой костер и нагрела камнями место на шкурах для ребенка. Развела мед в теплой воде, свернула платок в трубочку, налив немного жидкой сладости, сунула в рот малышу:

– Соси, это придаст тебе смелости пережить разлуку. Как только опасность минует, я раздобуду тебе козьего молока.

Вытащила из ящика кости и кинула их перед огнем.

– Ох, – внимательно разглядывала расклад, но не увидела там чего хотела. – Ты, мой малыш, не скоро увидишь маму. Но папу ты встретишь раньше.

Обернулась. Себастьян спал и во сне посапывал.

14

Люди Жерара рыскали по городку ещё три дня, угрожали, обещали заплатить, но так и не нашли знахарку с ребенком.

Как только они убрались, Пьер с крынкой свежего молока, окороком и вареными яйцами кинулся на болота. Прокричав по-филински три позывных, услышал в ответ кукушку.

Это была условленная перекличка. И вскоре из-за кустов высунулась седеющая голова Валентины.

– Они ушли? За тобой не было слежки?

Пьер испуганно обернулся, но никаких шорохов и треска веток за собой не услышал:

– Вроде все нормально. Эти головорезы перевернули у всех верх дном и так и ушли ни с чем. Твою хижину тоже не оставили в покое: все стулья и ящики переломали.

– Это ладно, починим, – главное, чтобы народ жив остался.

– Ну так-то все целы, только перепуганы.

– А что стало с Элен и ее мужем?

– Эх, – махнул рукой мужик и снял шапку: – Элен держат в таверне. Сначала она бредила, боялись как бы не скончалась. И бедного Анри тоже скрутили.

– Ох, – схватилась за голову повитуха. – Бедные дети, за что им такое испытание? Ещё и несчастный малыш, как бы сиротой его не оставили.

Убедившись, что слежки нет, Валентина вернулась к себе. Первой ее мыслью было провести в пещеру и Пьера, пусть бы помог с дровами и соорудить люльку малышу, но сразу передумала: вдруг его схватят и под пытками или угрозами он не выдержит и покажет дорогу.

Попросила лишь принести тряпки на пеленки и шерстяное одеяло.

Когда он уже почти скрылся за бурьяном,окрикнула его:

– Козу приведи, молочную!

Эльвира угрюмо сидела в углу, забившись, как напуганная обезьянка. Укутавшись в плед, огрызалась на всех, кроме служанки. Ей никто не говорил что случилось с сыном и Анри. И тревожные мысли просто ее добивали.

– Пора отправляться в Леон, – приказал Жерар, войдя в комнату и кинув желчный взгляд на свою жертву. – Больше ждать нечего, она уже здорова.

Доктор согласно кивнул и вышел вместе обсудить детали.

Как и прежде, Эльвиру грубо затолкали в дилижанс.

Жерар подсел уже в дороге. Усмехнулся, наслаждаясь бледным видом пленницы. Подождал немного и сухим однотонным голосом равнодушия выложил свой план:

– Сейчас мы едем ко мне в замок. Грав Антуан передал мне все права и полномочия на тебя и свои предприятия. Там ты выйдешь за меня замуж и взамен я оставлю в живых твоего конюха и того ублюдка, что ты принесла. Позор семьи будет стёрт и доброе имя восстановится. Люди быстро все забывают. Ну а мне нужен будет наследник, который продолжит мою династию Бриньонов. Это уже за тобой, дорогуша, – на последнем слове только он сменил тон на ехидную ухмылку.

Эльвира молчала, широко раскрыв глаза.

Неужели он схватил Анри и Себастьяна? В горле пересохло и слова никак не срывались с языка.

Наконец она собрала все свое мужество и хрипло вырвала из души всю свою боль:

– Мой сын у тебя? Где они?

Жерар стукнул по стене, приказав остановиться. Встал и, открыв дверь, обернулся:

– Наберись терпения. До Леона ещё три дня пути.

Когда дверца кареты захлопнулась и девушка осталась одна, из глаз хлынул поток бесшумных слез. Рыдать она не могла: не хотела, чтобы услышали ее плач.

По пути останавливались в тавернах. Каждый раз Эльвира осматривала комнату, окно в попытках сбежать, но комнату специально выбирали с маленьким ветровым окошком на мансарде, а у дверей стояло трое охранников. Сбежать вообще не представлялось возможным. Будь у нее хоть какое-то снотворное, можно было их напоить, но это было лишь глупой мечтой.

Сложив руки на коленях, она сидела на стуле, склонив голову. Даже в аббатстве она не была такой пленницей.

– Как отец мог так со мной поступить? – не верила в его жестокость, но потом вспоминала его холодность в кабинете, когда без спросу он решил выдать ее замуж.

Нет, отцу важнее была репутация, чем ее счастье. И можно было бы даже подумать о самоубийстве, лишь бы не достаться этому отвратительному кузену, но мысль, что где-то малыш и Анри нуждаются в ней, угоняла эту идею прочь.

Слез уже не хватало, они были выплаканы в дороге. Теперь только сухость во рту и горечь от выпитых лекарств сдавливали гортань.

На столе на выбор стояло два кувшина, с водой и вином. Блюдо с какой-то едой накрыли доской, чтобы мухи не садились. И впервые Эльвира почувствовала, что голодна. Даже удивилась:

– Я думала в горе человек не может ни пить ни есть. А я почему-то хочу. Наверное, я предательница… Наверное, мой голод сильней любви и страданий…

Сжимала кулаки, впивалась ногтями в ладони, чтобы думать лишь о несчастье, но в итоге нашла оправдание:

– Если не буду питаться, лишусь сил и тогда точно не смогу спасти сына и узнать где мой Анри.

Встала и медленно подошла к столу. В блюде лежала прожаренная куриная ножка, кусок сыра и успевшая зачерстветь булка.

Налила вина – оказалось крепким – разбавила его водой. Оторвала кусочек мяса и запустила в рот. Вспомнила, как в поместье готовили грудку в сметане, а это суховато. Ну уж что есть, то есть. И села за стол.

Анри все это время держали связанным и закованным в цепи. Давали воды и хлеба. Он долго огрызался и обругивал похитителей всякими бранными словами, но в итоге жажда победила, а потом, как и Эльвира, он решил не пренебрегать хлебными кусками.

К полудню второго дня пути к дилижансу присоединились наездники.

– Мы так и не нашли ребенка, баба с ним далеко сбежала. Даже следов не оставила.

– Олухи! Бездари! – обругал их Бриньон. – Даже этого сделать не можете! За что только я вам плачу?

Когда его злость поутихла, махнул на них:

– Смотрите конюха не упустите, а то живьём кожу с вас сдеру! Будем действовать без ублюдка.

Он хотел шантажировать малышом, теперь придется приставить нож к глотке ее любовничка.

Жерара начала поедать некая ревность. Он никогда не любил Эльвиру, но его бесило, что графиня могла променять свое положение на какого-то безродного. А самого Жерара любили только куртизанки за деньги.

И на третье утро, уже подъезжая к лугам, принадлежащим роду его матери, Жерар проснулся с навязчивой идеей заставить ее полюбить его.

15

К полудню процессия въезжала в полу заброшенный замок, где их встречала потрёпанная старая собака и пара заспанных сторожей.

Хозяин распорядился кинуть пленника в подвал, а Эльвиру заточить в самую верхнюю комнату на башне.

Своды замка угрюмо загудели, когда дубовые двери со скрипом впустили пришельцев. Спертый запах вековой плесени ударил в нос. Жерар поморщился, но гордо расправил плечи:

– Отныне это твой дом, – обратился к графине и толкнул ее в спину.

Она чуть не споткнулась, но стража ее подхватила. В ответ на приветствие кузена девушка лишь бросила на него презрительный взгляд. Жерар усмехнулся и подумал: привыкнешь.

Эльвиру бесцеремонно затолкали по винтовой лестнице наверх и заперли в круглой комнате. Невольная гостья огляделась. По углам свисали посеревшие от времени паутины, давно покинутые хозяевами. Широкая кровать с палантином занимала треть этой темницы. Хотя два длинных узких окна пропускали достаточно света.

У камина стояли деревянные кресла, слегка иссохшиеся, что, казалось, рассыпятся под седоками. Небольшой круглый стол на низких ножках и широкий сундук для вещей.

И отныне это был ее дом. С этим предстояло свыкнуться. Но это было жутко. Холодный пот прошиб лоб, а по телу пробежали колючие мурашки.

– Господь, если ты существуешь, защити! – взмолилась Эльвира и упала на колени. – Я никогда в тебя не верила, богохульствовала, прости. Именно сейчас Ты нужен мне, как никогда раньше! Умоляю, смилуйся надо мной, спаси моего Анри и маленького, невинного Себастьяна.

У переносицы появилась слеза, быстро скатилась к губам и попала в рот.

Соль. Соленая горечь разбитых мечтаний.

Вспомнилась какая-то молитва. Была прочтена несколько раз. Но на душе не полегчало.

Через час дверь открылась и внутрь занесли ширму, небольшую ванну и ведро, которое должно было служить уборной. Эльвира невольно застонала: так убого она не жила даже в крестьянском доме. И там была свобода. А что здесь? Как птичка в клетке. И не вылететь, и не спастись.

Жерар приставил к двери охранника и служанку, которые должны были передавать еду заключённой, выносить отходы, передавать жалобы и приказания.

Следом за ванной принесли на подносе пшенную кашу со свининой и немного зелени и простоквашу. Ни о каких изысках и речи не шло.

Эльвира покорно поела, переоделась, не дав горничной ей помочь. И все это было молча, без слов.