«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Все это, конечно, чушь. Внимательное и добросовестное изучение вопроса показывает, что и немцы выполняли свои обязательства довольно аккуратно. Если же они начинали «зарываться» и срывать поставки, то советская сторона не стеснялась «тыкать их носом» в график, а если и это не давало результатов, то предпринимала адекватные контрмеры, т.е. сокращала или вовсе приостанавливала свои поставки [63; 299-303].

Причина отставания немецких поставок от советских кроется в другом: Советский Союз поставлял в Германию сырьё (причем, в основном даже не прошедшее первый передел, т.е. что выкопали, срубили, скосили, то и поставили), а Германия в СССР – машины, оборудование, образцы вооружения. Значительное количество оборудования изготовлялось по индивидуальным заказам. Некоторое отставание германских поставок в таких условиях вполне естественно.

Так вот, если говорить о выгодности торговли друг с другом для Германии и СССР, необходимо учесть следующие обстоятельства. Во-первых, конечно, немцы пускали советское сырье на производство вооружений, которые впоследствии использовали в войне против СССР, но Советский Союз, повысив благодаря немецким поставкам свой промышленный потенциал, включая и потенциал оборонной промышленности, стал производить вооружения не меньше, а даже больше, чем немцы. При этом, объединив свой опыт с немецкими технологиями, советские конструкторы сумели во многих случаях создать образцы боевой техники и оружия, превосходящие соответствующие немецкие. Во-вторых, немцы были вынуждены отвлекать на переработку нашего сырья рабочие руки, тратить значительное количество рабочего времени и энергии. Советская сторона, получая оборудование, все это экономила. В-третьих, значительное количество советского сырья немцы тратили на выполнение советских же заказов. Наконец, необходимость поставлять Советскому Союзу значительное количество новейших станков и прочего высокотехнологичного промышленного оборудования ослабляла военную экономику рейха. По подсчетам современных германских историков, свыше половины станков, использовавшихся в германской промышленности, к тому времени устарели [63; 286-287]. Германия же, вместо интенсивного обновления своего станочного парка, интенсивно поставляла новые станки и оборудование в СССР.

Вот что отмечает бывший генерал-майор вермахта Буркхарт Мюллер-Гиллербранд в своем фундаментальном труде «Сухопутная армия Германии 1933-1945 гг», описывая состояние немецкой военной экономики в период с лета 1940-го до лета 1941 года :

«Вследствие недостаточной подготовки к мобилизации экономики положение со станками продолжало оставаться неудовлетворительным. Некоторые станки удалось получить через нейтральные страны (Швейцария, Швеция). В военной промышленности пришлось создать органы, на которые возлагалась задача распределения машинного оборудования» [63; 287].

И в таких-то условиях немцы вывозили новейшее промышленное оборудование в Советский Союз!

Словом, проиграв в денежном выражении (впрочем, весьма незначительно) наша страна получила от торговли с немцами безусловные стратегические выгоды, которые заключались не только в укреплении своего потенциала, но и в ослаблении немецкого.

Однако речь у нас сейчас идет все-таки не об этом. Просто мы попутно постарались развеять один из «ходовых» мифов, столь обильно созданных о Великой Отечественной войне. Сейчас разговор о том, можно ли торговые связи между СССР и Третьим рейхом, существовавшие с августа 1939 года по 22 июня 1941 года, считать доказательством их союзнических отношений?

Сразу необходимо сделать замечание общего плана: наличие торговых связей между странами никоим образом не указывает на существование союзнических отношений между ними. Страны могут торговать друг с другом, даже имея довольно натянутые отношения. Скажем, в послевоенном мире СССР и США были лидерами двух противостоящих друг другу военно-политических блоков, но торговые связи между ними существовали. Правда, если государства не ладят, то торговые обороты между ними, как правило, не велики. Хотя и это необязательно. Так, накануне Первой мировой войны главным торговым партнером России была Германия, а, отнюдь, не союзные Франция и Англия. В 1913 году в Германию шли 29,8 % российского экспорта, а из Германии поступали 47,5 % российского импорта. В это же время экспорт России во Францию составлял всего 6,6 %, а импорт из Франции – 4,1 %. С Англией эти показатели были 17,6 % и 12,6 % соответственно [63; 255].

С другой стороны, интенсивно торгуют друг с другом страны, отношения между которыми строятся на основе дружбы, добрососедства, взаимовыгодного партнерства. При этом они далеко не всегда являются союзниками. Типичный пример Финляндия и СССР после Второй мировой войны.

Однако как обстояло дело с нацистской Германией? Когда раздаются голоса, осуждающие Советский Союз за его торговлю с Третьим рейхом, создается впечатление, что до конца августа 1939 года рейх находился в состоянии чуть ли не экономической блокады. И только после подписания договора о ненападении с СССР немцы из этой блокады вырвались.

На самом деле все обстояло далеко не так.

В 1930-е годы нацистская Германия вела активную внешнюю торговлю. Более того, без иностранных источников сырья немецкая экономика просто не могла бы существовать. Мюллер-Гиллебранд приводит такие цифры для времени, непосредственно предшествующего началу Второй мировой войны:

«По сырью зависимость от импорта составляла примерно 33 %. В металлургической промышленности отношение потребления отечественной руды к потреблению ввозимой руды выражалась пропорцией 1:3. По ряду цветных металлов зависимость от заграницы была чрезвычайно большой; так, по свинцу она равнялась 50 %, по меди – 70 %, по олову 90 %, по алюминию (бокситы) – 99 %. Очень значительной зависимость была так же по минеральным маслам (65 %), по каучуку (свыше 85 %) и по сырью для текстильной промышленности (около 70 %)

» [63; 256].

Но кто же снабжал Третий рейх все 30-е годы? Оказывается, основными поставщиками были Англия и США, не только давшие гитлеровцам возможность производить обширные закупки благодаря освобождению от платежей по долгам и предоставлению новых кредитов, но и сами снабжавшие их особо ценными видами стратегического сырья, реэкспортируя его в Германию из других стран.

Так, Англия реэкспортировала в Германию медную руду из Южной Африки, Канады, Чили, Бельгийского Конго (через Португальскую Восточную Африку). В 1934 году Англией было реэкспортировано в Германию меди на сумму 3 800 тыс. марок, что составило треть всего германского ввоза меди, а в 1935 году – на сумму 6 770 тыс. марок [63; 257].

Ввоз шерсти из Англии увеличился с 21 млн. марок в 1934 году до 47 млн. марок в 1935 году, когда Германия получила через Англию около половины всего своего импорта шерсти [63; 257].

В 1934 году немецкий концерн «ИГ Фарбениндустри» заключил с канадским никелевым трестом соглашение, обеспечивавшее Германии 50 % необходимого ей никеля. Остальной никель Германия получала через английские фирмы и из Финляндии [63; 257].

Американцы поставляли Третьему рейху нефть и вольфрам [63; 261-262].

Что касается железной руды, то её главным поставщиком для Германии была Швеция. В1933-1936 гг. Германия поглощала до ¾ всего шведского экспорта железной руды. В 1938 году импорт Третьим рейхом этого стратегического сырья составлял 9 млн. тонн, покрывая 41 % потребностей германской металлургической промышленности в руде. С учетом же высокого процента содержания чистого железа в шведской руде 60 % немецкого чугуна выплавлялись из руды, импортированной из Швеции [63; 259-260].

Основное количество нефти и нефтепродуктов немцы получали из Румынии.

Однако поставками сырья в Германию дело не ограничивалось. Англия и США бойко торговали с немцами и тем, что непосредственно способствовало росту германской военной промышленности и усилению вооруженных сил рейха. Так, британский концерн «Виккерс» продавал немцам лицензии в области производства вооружений для подводного флота [63; 265-266]. Английская фирма «Хэдфилдс» реализовывала им бронебойные снаряды для морской артиллерии [63; 266].

Англичане поставляли немцам новейшие авиамоторы. Например, только за 8 месяцев 1934 года фирма «Роллс-Ройс» отправила в Германию 200 моторов «Кестрел», а в мае 1934 года 80 моторов отправила компания «Армстронг-Сидли». В английских ВВС эти моторы устанавливались на истребителях «Хоукер фьюри» и «Файрфлай» [63; 266-267].

Кроме того, Германия приобретала у англичан лицензии на производство наиболее совершенных типов авиамоторов для военных самолетов. Скажем, та же фирма «Роллс-Ройс» продала немецкой моторостроительной компании «Байерише моторенверке» лицензию на мотор «Кестрел-VI» мощностью 600 л.с. [63; 267].

Еще больший вклад в становление новых германских ВВС внесли американцы. Прежде всего, после прихода Гитлера к власти резко возросли поставки в Германию американских военных самолетов и авиамоторов. По данным комиссии конгресса США под председательством Ная, расследовавшей деятельность военных фирм, сумма экспорта американских самолётов и моторов в Германию увеличивалась следующим образом:

1931 год – 2 тыс. долл.;

1932 год – 6 тыс. долл.;

1933 год – 272 тыс. долл.;

1934 год (по 31 августа) – 1 445 тыс. долл. [63; 267].

Причем, скорее всего, цифры за 1934 год являются заниженными, поскольку, по сведениям американского посла в Берлине Додда, толко в январе-феврале 1934 года Германия закупила в США авиамоторов на сумму свыше 1 млн. долларов [63; 267-268].

В дальнейшем поставки американских самолетов и особенно авиамоторов продолжали увеличиваться. По данным, оглашенным в английском парламенте весной 1935 года, Германия заказала в США части для 3 тыс. авиационных моторов, которые должны были устанавливаться на военных самолетах [63; 268].

Ведущая роль в американских поставках принадлежала таким фирмам, как «Юнайтед эйркрафт корпорейшн», её филиал «Пратт энд Уитни компании», «Кэртисс Райт», «Сперри гироскоп», «Дуглас» и ряду других [63; 268].

Помимо готовой продукции, германские фирмы приобретали в США, также как и в Англии, лицензии на производство авиадвигателей новейших типов. Например, в 1933 году «Пратт энд Уитни компании» продала БМВ лицензию на производство мотора «Хорнет-Д» [63; 268-269].

В результате в 1935 году из 28 типов германских военных самолетов 11 были оснащены английскими и американскими моторами [63; 269].

Демократические державы не только экспортировали различные товары в Германию, но и импортировали из неё. При этом, как ни странно, чем более укреплялся нацистский режим, чем больше он показывал своё истинное лицо, тем больше западные страны у немцев покупали, т.е. ни о каком ограничении ввоза германских товаров по идеологическим соображениям или в качестве санкций и речи не шло. Очень показательна в этом отношении статистика по Англии. Если в первом квартале 1933 года Германия экспортировала в Англию товаров на 88 млн. марок, то в первом квартале 1934 года эта сумма увеличилась до 104 млн. марок. В 1936 году германский экспорт в Британию достиг суммы в 406 млн. марок [63; 260-261].

В 1937-1938 годах Германия занимала главенствующее положение в импорте Португалии, Голландии, Бельгии, Дании, Швеции и Норвегии [63; 261]. Значительным был германский экспорт в Швейцарию. В этой стране немцы по ряду позиций вытеснили с рынка англичан [63; 261].

Интересно, что западные демократии и не подумали сворачивать торговлю с Германией после начала Второй мировой войны, исключая, конечно, Великобританию и Францию, которые с Германией теперь воевали. Исправно снабжала рейх железной рудой нейтральная Швеция, никелем – нейтральная на тот момент Финляндия, нефтью – нейтральная на тот момент Румыния.

Бизнесмены США преспокойно продолжали поставки немцам нефти и вольфрама. Американская компания «Стандарт ойл», снабжавшая рейх нефтью, просто делала это теперь не напрямую, а через франкистскую Испанию: танкеры, зафрахтованные «Стандарт ойл», везли нефть на Канарские острова, а оттуда уже немецкие танкеры доставляли её в Гамбург [63; 261].

Но до декабря 1941 года США, по крайней мере, не находились в состоянии войны с Германией. Однако и вступление Америки в войну с нацистами не стало препятствием выгодному бизнесу американских дельцов. Даже в 1944 году Германия ежемесячно (!) получала через Испанию 48 тыс. тонн американской нефти и 1 100 тонн вольфрама [63; 262].

Не надо думать, что «Стандарт ойл» и американские фирмы, торгующие вольфрамом, были в США единственными торговцами с врагом. В деловых связях с нацистами, не только после начала Второй мировой, но и после вступления в неё Соединённых Штатов, участвовали многие крупные американские корпорации.

Вот что пишет по этому поводу американский публицист Чарльз Хайэм, автор вышедшей в 1983 году и наделавшей много шуму книги «Торговля с врагом»:

«Нетрудно представить реакцию граждан США и Великобритании, заявив им, что в 1942 году корпорация «Стандарт ойл» торговала горючим с Германией через нейтральную Швейцарию и что горючее, предназначавшееся союзникам, получал их противник. Их охватил бы справедливый гнев. Как бы они были возмущены, узнай, что после событий в Перл-Харборе «Чейз бэнк» заключал миллионные сделки с врагом в оккупированном Париже с полного ведома правления этого банка в Манхэттене; что во Франции грузовики, предназначенные для немецких оккупационных войск, собирались на тамошних заводах Форда по прямому указанию из Дирборна (штат Мичиган), где находится дирекция этой корпорации; что полковник Состенес Бен, глава многонациональной американской телефонной корпорации ИТТ, в разгар войны отправился из Нью-Йорка в Мадрид, а оттуда в Берн, чтобы оказать помощь гитлеровцам в совершенствовании систем связи и управляемых авиабомб, которые варварски разрушали Лондон (та же компания участвовала в производстве «фокке-вульфов», сбрасывавших бомбы на американские и британские войска); что шарикоподшипники, которых так не доставало на американских предприятиях, производивших военную технику, отправлялись латиноамериканским заказчикам, связанным с нацистами. Причем, делалось это с тайного согласия заместителя начальника управления военного производства США, который одновременно был деловым партнером родственника рейхсмаршала Геринга в Филадельфии. Заметим, что в Вашингтоне обо всем этом отлично знали и либо относились с одобрением, либо закрывали глаза на подобные действия» [63; 269-270].

Итак, Советский Союз был далеко не единственной страной, торговавшей с нацистами после начала Второй мировой войны.

Вдумаемся, а почему он, собственно не должен был этого делать? Ведь он был нейтральной страной, официально объявившей о своем нейтралитете в начавшейся войне. Также как нейтральная Швеция, Норвегия, Дания и другие страны, СССР имел торговые сношения не только с немцами, но и с их противниками. Статус нейтрального государства позволял ему делать все это на абсолютно законных основаниях.

Возмущающиеся фактом советско-германской торговли в период с 23 августа 1939 года по 22 июня 1941 года упирают на её аморальность. Только они почему-то не объясняют, по каким причинам торговые контакты именно Советского Союза с рейхом противоречили нравственным устоям, а, скажем, Швеции и Швейцарии нет? Почему, собственно, английские торговые связи с Германией до 1 сентября 1939 года были более моральны, чем торговля СССР с Германией после 1 сентября 1939 года? Разве до начала Второй мировой Гитлер не был Гитлером, а нацисты нацистами? Разве за ними уже не числились нарушения условий Версальского договора, аншлюс Австрии, оккупация Чехии, общая дестабилизация обстановки в Европе?

Словом, мы в очередной раз наблюдаем применение двойных стандартов: что «прогрессивному» Западу можно, того тоталитарному СССР нельзя. «Что позволено Юпитеру, не позволено быку».

Да, но, может быть, дело не только в моральной стороне вопроса? Может быть, объемы торговли СССР с рейхом были самыми крупными? Может быть, именно они и дали возможность фюреру вести войну?

Отвергнуть подобную точку зрения можно сразу же, даже не зная конкретных цифр, по двум причинам:

1) Гитлер, планируя войну с Польшей, не только не делал ставку на русские ресурсы, но был готов, как мы уже видели, с Россией даже воевать. При этом фюрер морально был готов также и к столкновению с англичанами и французами.

2) Германия четыре года воевала с СССР. Да, какая-то часть ресурсов была немцами у Советского Союза захвачена. Но это не идёт ни в какое сравнение с тем, что СССР мог поставлять в Германию при мирных торговых сношениях.

Значит, у рейха были другие существенные источники сырья, и он вполне мог обходиться без советских поставок.

Если же говорить о конкретных цифрах, то, как уже отмечалось, СССР поставил в Германию с августа 1939 по 22 июня 1941 г. товаров на сумму свыше 600 млн. марок, а получил из Германии на сумму свыше 400 млн. марок. Так вот, при таких цифрах поставки из СССР составляли всего 7,6 % германского импорта, а поставка в СССР – 4,5 % германского экспорта в 1940 году и 6,3 % и 6,6 % соответственно в 1941 году [63; 311].

Как видим, Советский Союз был далеко не единственным и далеко не первым по значимости торговым партнером третьего рейха. И если уж существование торговых связей считать показателем союзнических отношений, то ярлык нацистских союзников можно смело навешивать на многие нейтральные страны, в том числе на «светоч демократии» США24.

Хотелось бы сказать о следующей подробности: немцы действительно были не прочь сделать Советский Союз основным своим торговым партнером. Их аппетиты по части получения советского сырья были весьма велики. Когда 8 октября 1939 года в Москве начались торгово-экономические переговоры между Германией и СССР, уполномоченный германского правительства Карл Риттер предоставил советской стороне годовой план закупок на сумму 1 300 млн. марок [63; 282]. Однако ведший переговоры с советской стороны нарком внешней торговли А.И. Микоян заявил, что Советский Союз будет исходить из максимального объема поставок в прошлые годы, то есть 470 млн. марок [63; 282]. Все просьбы немцев об увеличении объемов ни к чему не привели. Результат хорошо известен: за более чем полтора года немцы получили товаров из СССР на сумму в два раза меньшую, чем хотели получить за один только год.

МИФ 2-й

ОБ АГРЕССВНЫХ ПЛАНАХ СССР НА ЛЕТО 1941 ГОДА

ГЛАВА IV

ИСТОРИЯ ВОПРОСА

22 июня 1941 года Германия совершила нападение на СССР. Началась Великая Отечественная война. Этот факт, эту дату пока никто из искателей «исторической истины» не оспорил. Тут и оспаривать нечего: агрессор – фашистская Германия, жертва агрессии – Советская Россия. Агрессия началась именно 22 июня 1941 года. Факты общеизвестные. Тут «сказки» подобные тем, которые рассказывает Резун-Суворов про то, что Вторую мировую войну начал Сталин 19 августа 1939 года, не порассказываешь. Зато можно поведать миру другое «откровение»: да, Гитлер напал на СССР, но сделал он это, защищаясь, потому что Сталин сам хотел напасть на Германию. Другими словами, война со стороны Германии носила превентивный, а не агрессивный характер. Даже конкретная дата нападения СССР на Германию называется тем же пресловутым Резуном – 6 июля 1941 года.

Ниже мы поговорим и об этой дате, и об аргументах, которыми оперирует Резун. Сейчас же обратимся к истории вопроса.

Возник тезис о том, что Германия ведёт с Советской Россией превентивную войну ещё в годы самой этой войны. Первые документальные указания на это можно усмотреть в обращении Гитлера к войскам вторжения в СССР, зачитанном им вечером 21 июня, в письме к Муссолини, продиктованном фюрером тем же днём, а также в ноте, вручённой советскому правительству Германией в 5 часов 30 минут 22 июня.25

Приведём обращение, выдержки из письма (думаем, что читателю будет не безынтересно узнать, как Гитлер вдохновлял своих солдат и увещевал союзников) и выдержки из ноты.

Обращение фюрера к войскам вторжения 21 июня 1941 года:

«Солдаты Восточного фронта! Мои солдаты. Отягощённый грузом величайшей заботы, вынужденный многие месяцы хранить наши планы в тайне, наконец-то я могу сказать вам открыто всю правду. У наших границ выстроилось до ста шестидесяти дивизий русских. В течение многих недель границы постоянно нарушаются – и не только границы самой Германии, но и другие, на Крайнем севере, а также границы Румынии (выделено нами – И. Д., В. С.). Солдаты Восточного фронта, как раз сейчас силы наши так велики, что равных им не было в истории всего мира. Плечом к плечу с финскими дивизиями и героями Нарвика наши товарищи ожидают схватки с противником в Арктике…Вы – на Восточном фронте. В Румынии, на берегах Прута, на Дунае, вдоль побережья Чёрного моря германские и румынские силы, руководимые главой государства Антонеску, стоят в едином строю. Величайшие в истории мира армии готовы к бою не только потому, что их вынудила к тому суровая текущая военная необходимость, требующая окончательного решения, или тому или иному государству требуется защита, а потому что в спасении нуждается вся европейская цивилизация и культура (выделено нами – И. Д., В. С.). Немецкие солдаты! Скоро, совсем скоро вы вступите в бой – в суровый и решительный бой. Судьба Европы, будущее германского рейха, само существование народа Германии находится теперь в ваших руках» [24; 47-48].

Письмо к Муссолини от 21 июня 1941 года:

«Дуче! Я пишу это письмо Вам в момент, когда оканчиваются месяцы беспокойных размышлений и продолжительного нервирующего ожидания перед принятием самого трудного решения моей жизни. Я полагаю – после просмотра последних карт, указывающих на положение в России и после оценки многочисленных других документов, – что я не могу взять на себя ответственность ждать дольше, и, прежде всего, я полагаю, не существует иного пути избежать опасности – если он не заключается в дальнейшем ожидании… (выделено нами – И. Д., В. С.). Что бы не случилось, дуче, наше положение в результате этого шага не может стать хуже: оно может лишь улучшиться. Даже если я обязан буду в конце этого года оставить шестьдесят или семьдесят дивизий в России, это будет лишь часть войск, которые я ныне сохраняю на Восточном фронте (выделено нами – И. Д., В. С.)» [88; 185].

Нота прямо обвиняет СССР в подготовке нападения.

Германская нота об объявлении войны СССР:

«…Советское правительство вопреки взятым на себя обязательствам…сосредоточило на германской границе все свои войска в полной боевой готовности. Таким образом, Советское правительство нарушило договоры с Германией и намерено с тыла атаковать Германию, в то время как она борется за своё существование. Фюрер поэтому приказал германским вооружённым силам противостоять этой угрозе всеми имеющимися в их распоряжении средствами» [47; 522].

В обращении и письме мы выделили те слова фюрера, которые можно рассматривать, как указание на существование советской угрозы. Тут тебе и ссылки на огромную советскую военную группировку на границах Германии и её союзников, и указание на опасность, буквально, для всей европейской цивилизации. Думал ли так фюрер в действительности, разберём чуть ниже. Сейчас скажем, что несомненно то, что подобный смысл своим словам Гитлер придал не случайно. Он хотел того, чтобы его поняли так, что он нападает с целью самозащиты, а заодно и защиты всей остальной Европы. Для чего ему было это нужно? В истории известно немало случаев, когда агрессор убеждал своих солдат в том, что их дело правое, что нападают они только с целью обороны. Далеко ходить за примерами не будем. Те же германские солдаты в годы Первой мировой свято верили, что они защищаются. Да и германо-польская война, ознаменовавшая собой начало Второй мировой, началась с немецкой провокации не только с целью убедить в правоте Германии мировое сообщество (оно-то как раз в это не поверило), но и с целью убедить германских солдат в правомерности их действий.

Что касается письма к дуче, то цель у него была иная. Муссолини был таким союзником, которого постоянно надо было подбадривать. Вспомним, что дуче не хотел влезать во Вторую мировую. Видимо, Гитлер это учёл. И для вселения в душу своего «коллеги» большего энтузиазма заговорил в своём письме об опасности и угрозах, связанных с Советской Россией.

Одним словом, и обращение к войскам вторжения, и письмо к итальянскому союзнику – не более чем «агитки». «Агитки» же не преследуют цель говорить правду. Их назначение – агитация.

Нота об объявлении войны СССР хоть и была официальным дипломатическим документом, но содержащиеся в ней обвинения в адрес СССР, «претензии» к нему ясно показывают, что если обращение к солдатам и письмо к дуче убеждали в агрессивности Советского Союза «своих», то нота убеждала в этом «чужих». Другими словами, она служила для оправдания вероломного германского вторжения, нарушения рейхом договоров с СССР в глазах мирового сообщества. Можно сказать, что это была «хорошая мина при плохой игре» на дипломатическом уровне.