Нить судьбы-нить войны.

Так проехав предписанное, занимаем позицию перед укреп районом. Позицию мы заняли на реке Птичь. Позади нас располагались укрепления так называемой линии Сталина. Задача была первыми встретить немцев и отбив первый натиск и отойти к линии укреплений.

Сегодня 3 июля. Парни роют окопы, я шарахаюсь по позициям прикидываю где лёжки делать. Замечаю ориентиры и замеряю расстояние до них, ну и схему рисую. Как раз с другого берега вернулась. Определяла точки где они корректировщиков сажать будут. И уже определила откуда их снимать буду.

В окоп из хода сообщения входит комбат и особист. Я смотрю на лейтенанта, тот разводит руками.

– Не злись, я приказал. Покажи что рисуешь.– говорит майор.

Посмотрел мои схемы. Покачал головой.

– Вот толковая, ты девка, а дура. Могла б по театрам и выставкам ходить, а ты тут схемы ведения огня рисуешь.– говорит Майор.

– Гонял бы меня капитан по полигону. И я света белого не видела б. Или забросили б в какую нибудь Англию и ходи улыбайся всяким серам, перам. Не уж я лучше тут немцам мозги выносить буду.– ухмыляюсь я.

– Так от меня прятаться больше не надо. Ты теперь прикомандированная к нам. На распишись и получи пакет. Инструкции по дальнейшим действиям дам после прочтения пакета.– говорит капитан.

Я расписываюсь и сломав печать читаю.

“Что сбежала не осуждаю, но как приедешь в часть накажу, ты ещё за танки не наказана. Умирать и пропадать без вести запрещаю. Брат в шифровальном отделе. Ты теперь младший сержант НКВД. Особист в курсе твоих способностей и поможет если, что. Прочти и запомни, что бы не случилось, в любом особом отделе от дивизии говоришь условную фразу: “Я Ласка, вернулась в нору”. Тебя отправят ко мне. По прочтение письмо и конверт сжечь.”

Я достаю спички и поджигаю бумагу, под одобрительный кивок особиста.

– Значит, слушай теперь меня, прекращай прятаться. Работай спокойно, придумаешь, что или заметишь, сразу докладывай по команде. И не дай им себя убить.– говорит особист.

– Есть, не дать себя убить, да и сама не хочу, я на ихнем поганом рейхстаге расписаться хочу.– улыбаюсь я.

Комбат походил, оценил наши старания, позицию мы оборудовали классно. Тут и ложная с чучелами и основная. С укрытиями и дзотами. Мы даже свои сорокопятки все две штуки так замаскировали, что не заметишь. Мост через реку Птичь мы удержим. Так, что получат тут немцы по зубам, жаль обойдут нас северней и придётся отступать. Но я об этом молчу. Да и не на линии мы основного удара.

Тишина продолжалась до 5 июля. Нам пришёл приказ передать нашу позицию 3-й роте а самим скрытным маршем выдвинутся в район Пинска и перекрыть дорогу на Мозыри, у мостов через реку Бобрик. Мостов там два, автомобильный и железнодорожный. Нам даже полуторки пригнали под это дело. Погрузились и на закате выехали. Всё ничего, но как мы без пушек танки останавливать будем, вот в чём вопрос.

До моста мы добрались через три с половиной часа. Выгрузились и машины ушли.

Мосты конечно не особо серьёзные, по мне взорвать их и всё. Пока противник временные поставит или понтоны наведёт, мы время и выиграем. Ну как говорится начальству виднее. К утру ребята только и успели ячейки вырыть. Я не рою, сижу на дереве и смотрю на дорогу в бинокль.

Дорога просматривается на километр. По этому двух мотоциклистов я замечаю во время.

– Немцы, похоже разведка, два мотоцикла.– кричу я.

– К бою. Как мост пройдут огонь.– командует лейтенант.

Немцы уверенно проезжают мост. Я стреляю в водителя на первом мотоцикле, тот откидывается и развернув мотоцикл к нам задом валится на дорогу. Взвод что занимал позицию открывает огонь. Стреляют они много и не очень точно, но во втором мотоцикл попали. Немецкий пулеметчик на первом судорожно пытается снять пулемёт со стойки. Выцеливаю голову и стреляю, Фриц падает. Контролирую лежащих, шевеления нет.

Лейтенант с двумя бойцами идут на дорогу. Вижу один немец пытается привстать, стреляю. Вижу как с убитого слетает каска. Лейтенант машет мне рукой. Слезаю и передав бинокль бойцу иду к дороге.

Когда подхожу вижу, что один собирается поджечь мотоцикл. Даю ему подзатыльник.

– Пулемёт сними, обыщи коляску и с дороги откати, пироман чёртов.– грожу бойцу кулаком.

– Так, лейтенант приказал.– возмущается боец.

– Сейчас решу.– говорю я направляясь к командиру.

– Лейтенант, ты решил всю немецкую армию на себя притянуть? Знаешь за сколько дым виден будет? У нас против даже танкеток ничего нет.– возмущаюсь я.

– Отставить жечь мотоциклы.– быстро сообразил Медведев.

Мы осматриваем технику, изрешетили бойцы мотоциклы качественно. В коляске второго, оказался лейтенант связи с портфелем. Лейтенант начинает планомерный обыск, а сижу на обочине смотрю документы из портфеля. Это отчёты о расходе боеприпасов и топлива. Вёз он всё это в Слуцк.

– Немцы в Слуцке.– говорю я лейтенанту.

– Уверена?– смотрит он на меня.

– Это не разведка, это интендант, смотри, тут только отчёты.– показываю я портфель.

Глава 6

– Интендант? А чего его сюда занесло?– спрашивает боец.

– Так они похоже Пинск взяли, вот и решили, что у нас тут войск нет. Может и заблудился конечно, но только как они поймут, что мы тут раскатают нас в тонкий блин.– говорю я спокойно.

Лейтенант изучает карту.

– Мы можем оказаться в окружение, если они Мишкевичи займут.– вздыхает он.

– Нет худа без добра. Они про нас не знают а мы про них знаем. Надо тут ловушку делать. Думаю эти умники не единственные, кто дорогу срезать рискнёт. А там глядишь и приказ на отход придёт.– говорю я.

Мудрили мы не долго, уронили на дорогу телеграфный столб. Именно уронили, раскачали и уронили, мол сам упал. И пулемётные точки организовали, с обох сторон от дороги. Мотоциклы в лесок откатили, а трупы в реку скинули камни привязав. Я с Вороновым и его земляком засели напротив, наша задача отстрел водителей и сопровождающих.

За день удалось поймать две машины. В одной продукты, во второй патроны и гранаты. Машины спрятали в леске. Видели пролетающие самолёты, они нас похоже не заметили.

Ночью приехал мотоциклист с приказом отойти на рубеж у моста через реку Случь.

Лейтенант сидит матерится.

– Ты, чего?– просыпаюсь я.

– Нам надо на 80 километров сместится.– ворчит он.

– У нас две машины. В каждую по 40 человек запихнуть можно. Два часа и первая партия на месте, два часа назад и ещё два часа вторая партия доставлена. И того шесть часов.– говорю я вставая.

– У нас водить только четверо могут, да и прав не у кого нет.– разводит он руками.

– Ды дорожной милиции, что ли боишься?– начинаю я смеятся.

– Тьфу на тебя. Уговорила, на первой уедешь.– соглашается лейтенант.

– На последней. Пропадёшь, ты без меня.– смеюсь я.

– Это почему это?– возмутился Медведев, он после того как узнал, что я из НКВД стал прислушиваться к моим идеям.

– Ты ж от немецких самолётов шарахаться начнёшь, а я способ знаю как под немцев замаскироваться.– говорю я и вытаскиваю два немецких флага, что нашла в машинах.

Первыми мы отправили старшину и второй взвод и пулемётчиков. Потом догрузили, сколько влезло. Отправив первых двинулись пешком. Я правда столб лежащий лимонкой заминировала, на всякий случай.

Машины мы встретили в деревни или села, церковь там была во всяком случае. Погрузились и поехали, светало уже.

Доехали мы без проблем, спрятали грузовики, жаль бензина уже мало осталось.

Проспала я до обеда, потом пошла отпрашиваться на реку.

– Товарищ лейтенант, разрешите на реку помыться сходить.– подхожу я к Медведеву.

– Иди, на немецкий возьми на всякий случай.– протягивает мне автомат покойного интенданта.

Беру автомат, чистое бельё и немецкий перевязочный пакет. Я их вместо прокладок использую. Хорошо сообразила отчего живот тянет, чистые тряпки в трусы на всякий случай сунула и брезентуху подложила иначе штаны б запачкала. Потом в машине мы два мешка этих перевязочных пакетов нашли. Вот и использую, ничего подходящего всё равно нет. Надо будет кого нибудь расспросить.

Ухожу на север от моста и нахожу уединённое место. Раздеваюсь и купаюсь, вода тёплая. Заодно стираю ткань, попадалась мне информация, что ещё и прокипятить надо. Всё так же нагишом набираю веток и развожу в ямке костерок и вешаю над ним котелок. Кидаю туда тряпки и лезу в воду.

Слышу идёт кто то. Подплываю к одежде и беру автомат.

Из кустов выглядывает мужчина, в цивильном костюме, но похоже не его. Сразу видно, что с чужого плеча.

– Я тебе говорю, девка тут купалась. Сукой буду сам видел.– говорит он.

– Ну и где она? Тебе Зуб как на рывок ушли везде девки мерещатся.– отвечает второй выглядывая из куста.

– Не девка, а сержант НКВД. Вышли оба и мордой в землю, сами знаете.– говорю я делая короткую очередь у них над головой.

Оба и рухнули где стояли.

Жду когда наши прибегут.

– Может миром разойдёмся?– спрашивает тот кого Зубом второй называл.

– Раньше думать надо было. Не я за тобой охотилась. Прошёл бы как человек мимо, сейчас бы не лежал под прицелом.

Второй попытался, что то выхватить. Даю очередь по ним. Попала хорошо, но добавляю. Всё уже не дёргаются. Начинаю одеваться, только трусы с самодельной прокладкой натянуть успеваю, как из кустов вылетает Медведев и Воронов.

– Что тут? Кто стрелял? С тобой всё нормально?– трясёт меня лейтенант.

– Лейтенант, осторожней, ты так меня трясёшь, что у меня сиськи скоро оторвутся.– говорю я пытаясь вырваться.

Воронов подходит к трупам.

– Вторую зря делала, им и первой хватило.– говорит он обыскивая тела.

Лейтенант смутившись отпустил меня и подошёл к трупам. Воронов вытаскивал всё, что нашёл у беглых. У Зуба нож, типа финка и пачку советских денег. У второго ТТ и свёрток золотых украшений. Задрав рукава и осмотрев наколки сказал.

– Зеки беглые. Один шулер, второй мокрушник.

– А ты откуда знаешь?– удивляется лейтенант.

– Так я ж с сибири. А там чего только не узнаешь.– пожимает боец плечами.

Пока они обсуждали покойников я оделась и сняла кипяток с костра.

– Чай, что ли заваривала?– спрашивает лейтенант.

– Тряпки кипятила.– ворчу я.

– А чего прокладки не купила? Они не дорогие. Я сестре и матери когда в посёлок приходил всегда покупал. Сестра, она у нас учёная, девять классов окончила. Говорила: “что за изобретение этих женских прокладок “Сталинскую премию” дали. Очень они женщин выручают и позволяют не отвлекаться от важных дел.”– говорит Воронов подражая кому то.

– Как в городе будем куплю.– киваю я.

Потом я узнала откуда появились прокладки в СССР. “На XVII съезде одна из женщин-депутатов подняла вопрос о недостаточном внимании к потребностям женщин и привела данные о неэффективном использовании времени, для соблюдения личной гигиены во время менструации. Также о количестве заболеваний из за использования неподходящих средств. Её выступление было услышано, и вопрос об улучшении условий женской гигиены во время менструации был включён в повестку дня для дальнейшего изучения. Через год были получены результаты, а ещё через год почти все советские женщины начали использовать гигиенические прокладки. Это сразу же привело к снижению некоторых инфекционных заболеваний. После публикации отчёта о проведённых исследованиях коллектив разработчиков получил Сталинскую премию.”– Так было написано в газете.

Собравшись возвращаемся на позиции.

Вечером к нам приезжает машина из Мозыря. Приехавший особист, привёз приказ удерживать позиции и обрадовал, что пушки будут к утру. За одно привезли продукты и котёл.

Мы доложили о своих действиях и сдали бумаги интенданта. У беглых он просто снял отпечатки и записал особые приметы и приказал закопать, чтоб не воняли. Машины остались пока у нас, бензина свободного не было. Интенданту, что привёз продукты заказала прокладки и на попытку отмахнутся пригрозила жалобой особисту.

На рассвете пришли два орудия на конной тяги. Сорокапятка и трёхдюймовка, последняя самая настоящая, как в кино про гражданскую войну. С сорокопяткой младший лейтенант, молодой парень, только из училища, а с трёхдюймовкой похоже ополченцы, мужики все в возрасте. Стали распределять позиции. Сорокопятку поставили южней моста, там удобное место было и всё предмостье и мост простреливалось. Трёхдюймовку на холмике северо- восточней моста.

До 10 июля было спокойно. Сидим на позиции и разговариваем с Медведевым.

– Слушай лейтенант, дивизия вроде от границы топает, а вы только в Мозыре присоединились?– спрашивает политрук Иваников, он вчера с машиной снабжения прибыл.

– Нас из резерва перевели. Дивизию потрепали, вот нас и влили. По этому нас вперёд и двинули, что свежие мы.– говорит лейтенант.

Слышу стрекотания мотоцикла и взяв бинокль смотрю. Двое вроде наши.

– Ну кто там?– тянет руку к биноклю политрук.

– Наши вроде.– передаю я ему бинокль.

– Точно наши.– говорит Иваников.

Мы спускаемся к мосту. Я остаюсь в кустах взяв на прицел мотоциклистов. Те останавливаются у лейтенанта и политрука.

– В Лунинец немцы вошли. До батальона. В Микашевичи танковая разведка. Вроде сюда собираются.– говорит сержант на пулемёте.

– Встретим.– кивает лейтенант.

Разведка уезжает.

– Ну, что к бою?– смотрит возбуждённо политрук.

– На часы погляди.– говорит подошедший командир трёхдюймовки.

– Ну 17:00. И что?

– Немец он по часам воюет. Взял населённый пункт и на ночь встанет. Раньше утра не сунется.– говорит мужчина.

Так и случилось. Первых немцев мы увидели. Встали они в километре от моста и смотрят в бинокль.

– Ты, чего не стреляешь?– спрашивает политрук.

– У меня не пушка, при таком ветре только позицию засвечу.– говорю я наблюдая в прицел.

То что зря я про пушку сказала, поняла через минуту, когда рявкнула трёхдюймовка. Попасть не попали, но наблюдатели снялись и уехали.

– Кто стрелял? Убью сволочь.– вылетел из НП лейтенант.

– Ну? Попали?– прибежал возбуждённый Иванников.

– Я тебе сейчас в рожу попаду. Ты гад, что позиции врагу выдаёшь? Нас тут сейчас артиллерией с землёй смешают и дальше пойдут. У нас на каждый мост по полтора взвода. Хорошо на железнодорожный два вагона вкатили. Ты тут немцам салюты устраиваешь.– орёт Медведев надвигаясь на политрука.

– Ладно, что сделано, то сделано.– вздыхаю я.

Глава 7

Следующий день было тихо. Пошли на нас они 12-го. Мото разведка и четыре танкетки.

Мотоциклы мы через мост пропустили, уже на нашем берегу постреляли. Я выбиваю пулемётчиков, бойцы водителей. А танкетки подожгла на мосту сорокопятка. Потом по нашему берегу ударили из миномётов. К счастью корректировщик бликнул окуляром бинокля. Засекаю, навожусь и стреляю. Сидел он на дереве, на нём и повис. Связист попытался уйти но слишком суетился и я сумела его подстрелить. Меняю позицию.

Больше они в это день у нас не лезли. Попробовали по железнодорожному, но там четыре пулемёта и мост вагонами заблокирован. Так что отбились.

Два дня нас не трогали. Потом попёрли. Четыре тройки встали за мостом, а пятая стала вытаскивать танкетки. Мы открыли огонь. Я стараюсь выбивать тех кто цепляет подбитые машины. Сорокопятка подбила одну тройку, вторая уничтожила её. Но и те кто пытался накинуть трос кончились. Тогда танк стал пытаться спихнуть корпуса танкеток. Первую ему даже удалось, а вторая застряла в в конструкции моста. При том так, что объехать не выйдет. В общем они отступили.

Вагоны они тоже попробовали сдвинуть, но не вышло и потеряв до взвода пехоты отступили.

Вечером хороним убитых. Потери 13 человека убитых и почти 30 раненых. Приехавшая машина выгрузила боеприпасы, для сорокопятки оставили в машине. С трудом погрузили половину раненых. Остальных вывезли вторым рейсом.

Сидим на НП.

– Если вагоны спихнут танки прорвутся на наш берег.– говорит очевидные вещи политрук.

– А против танков у нас ничего нет.– вторит ему лейтенант.

– Вагоны они только паровозом спихнуть могут, а его из Пинска гнать.– говорю я.

– Эх рельсы бы взорвать.– вздыхает лейтенант.

– У трёхдюймовки только шрапнель осталась.

– Переставляем её полюбому, есть там позиция. Я уже приказал готовиться к перебазированию.– говорит подошедший командир орудия.

– Делай. Толку тут её держать.– соглашается лейтенант.

К утру мы уже готовы. Немцы решили атаковать пехотой. На изгибе реки был брод, мы там дзот организовали. Ну и подловили они немцев удачно прямо посредине реки. Да ещё трёхдюймовка шрапнелью прошлась по противоположному берегу.

До 17 июля немцы сидели тихо, потом по нашему берегу ударили тяжёлые орудия. Как только взрывы прекратились слышим танки. Снова попытки разблокировать мост. Я отстреливаю пехоту, пулемёт бьёт по моему не переставая. Трёхдюймовка успела сделать три выстрела и её накрыли крупным калибром. У автомобильного моста они отступили.

Вдалеке слышим звуки подъезжающего паровоза. Слышим запалошную стрельбу пулемётов и выстрелы танковых орудий. Пулемёт стреляет уже один. Слышим грохот железа. Пулемёт всё стреляет, потом наступает тишина. Вдалеке слышны рыки танковых двигателей.

– Не прорвались.– говорю я и сажусь на дно окопа.

– Почему так думаешь?– выходит с НП Медведев.

– Иначе бы сюда уже пёрли. Только роты похоже больше нет.– вздыхаю я.

Бойцы тянутся к НП роты. Собралось, даже больше чем ожидалось. Стаскиваем мёртвых в воронку. Накрываем их же шинелями и закапываем. Потом оставив два пулемётных расчёта идём на место, где стояла трёхдюймовка и застаём живых мужиков.

– Мы как отстрелялись в щель нырнули.– говорит тот кто командовал пушкой.

На месте дзота уже плещется вода. У железнодорожного моста видим почти спихнутые вагоны и развороченный паровоз.

– Бронебойно-зажигательными его остановили. В ящике с немецкими нашли.– говорит младший лейтенант.

Из полутора взводов тут осталось пятнадцать живых. Из оружия у них только личное, все пулемёты выбиты. Своих убитых уже похоронили. На удивление мало раненых и в основном легко. Снимаем остатки взводов и возвращаемся к автомобильному мосту.

На закате за нами прибыло аж десять машин. Погрузились и поехали в сторону Мозыря.

Нас привезли к какой то школе и разместили в классе. Раненых увели в медсанбат.

Утром пришёл особист.

– Ядвига, собирайся. По тебе приказ пришёл. Сейчас едешь в Гомель. Там явишься в отдел НКВД. Там поступаешь в распоряжение Гусева Д.С. Кто такой не знаю, приказ от капитана. По предыдущему изменений нет. Сказано, подробности узнаешь на месте. Вот держи новые документы, старые давай сюда.– говорит он протягивая удостоверение и направление.

Отдаю старое и взяв вещи и винтовку прощаюсь с ребятами.

– Бывайте славяне, до встречи в Берлине. Кто не доживёт, на того обижусь.– говорю я и направляюсь к выходу.

Мне в спину лети: “Бывай Ядвига”, “До встречи” и “До встречи в Берлине”. Краем глаза вижу заулыбались.

Капитан ведёт меня на станцию. Там грузят эшелон. Он подходит похоже к старшему.

– Возьмёте её до Гомеля. Вот распоряжение.– говорит особист протягивая бумагу.

– Да куда я её впихну? Только если на платформу или на тормозную площадку. Вагоны битком.– говорит мужчина.

– Тут часа 3-4 ехать, так что пусть едет.– кивает особист.

– Коль, прими девушку до Гомеля.– кричит он парню в пиджаке но с винтовкой и примкнутым штыком.

– Так не положено.– ворчит парень.

– Она по линии НКВД, так что ей можно.– говорит мужчина.

– Залезай.– протягивает парень руку.

Залезаю на платформу.

– Удачи, Ласка.– машет рукой особист.

– До встрече в Берлине.– отвечаю я.

Устроившись на брезенте начинаю чистить винтовку. Ополченец смотрит внимательно.

– Так, ты снайпер? И немцев уже убивала?– спрашивает он восторженно.

– Ещё вчера.– пожимаю я плечами.

– А много убила?– смотрит он на меня.

– С десяток точно.– продолжаю я чистить винтовку.

– А меня вот часовым поставили. Я просился на передовую, а не пустили.– вздыхает он.

– Так если часовой встань вон у табуретки или сядь на неё, оба борта видеть будешь.– собирая приспособления для чистки, говорю парню.

Вагоны дёрнулись и состав поехал. Парень присел рядом.

– А трудно на снайпера учится?– спрашивает он.

– У тебя с математикой как?– спрашиваю я.

– Ну тройка.– отвечает он.

– Тогда не подойдёшь. Тут считать быстро надо, ну или талант иметь. Плюс думать и за себя, и за противника. Пространственное воображение нужно и слух. Да много чего нужно.– говорю я.

– Понятно. Значит в танкисты пойду.

– Там пространственное ещё нужнее. Вон давеча, на мосту. Немец свою сгоревшую танкетку спихнуть пытался, да только заблокировал мост, а если б головой думал, то в другую сторону её толкал бы. Правда мы б тогда с тобой тут не сидели б.– говорю я спокойно.

– Почему?– смотрит он на меня.

– Лежала б я сейчас мёртвая на берегу речки у того моста.– усмехаюсь я.

– И ты так спокойно это говоришь? Даже не думай. Ты ж совсем молодая.– горячится он.

– Ладно, это всё лирика. Ты немецкую ветчину ешь?– достаю я из рюкзака банку и открываю её.

– Откуда?– смотрит он обалдело.

– Немцам везли, к нам попали.– говорю я делая бутерброды с галетами.

Так подкалывая парня и просто болтая, доехали до Гомеля. Поезд встал у платформы. Прощаюсь с парнем и спрыгиваю на перрон.

Иду к выходу. На встречу комендантский патруль. Просят документы. Предъявляю. Лейтенант, чуть по стойке смирно не встал. Вроде ничего необычного, почти как были, только звание младший сержант. Мне возвращают документы.

– Можете быть свободны, всё нормально.– говорит лейтенант козыряя.

Козыряю в ответ и иду на вокзальную площадь. там у постового спрашиваю как добраться до управления. Молоденький младший сержант говорит:

– Погоди, пять минут, сейчас сменщик придёт и провожу.

Его сменщик пришёл через три минуты и парень повёл меня по городу. По дороге рассказывал разные городские истории связанные со зданиями мимо которых проходили. Было прикольно и интересно. Когда дошли до управления иду к дежурному и показываю свои документы. Тот звонит кому то и вызывает сержанта.

– Винтовку и рюкзак у дежурного оставь, при выходе заберёшь. Да не переживай ты, не тронут твой прицел.– говорит он улыбаясь смотря как я пристраиваю винтовку.

Он ведёт меня по коридорам и открыв дверь спрашивает разрешения впустить. Пропускает меня и заходит в кабинет.

– Так вот какая ты Ласка. Слышал о тебе от проверенного человека. Думал постарше, но делать нечего. Слушай боевую задачу. На складах нашли 100 винтовок для снайперов, надо подготовить людей и максимально быстро.– говорит капитан НКВД судя по трём “шпалам”.

– Вам полевых или диверсантов?– уточняю я.

– Желательно универсалов.– улыбается капитан.

– Невозможно. Максимум общий курс базовой подготовки. Смертность 80% в первые полгода.– говорю я вспоминая своё обучение, я суммарно полтора года учился, правда с перерывами на боевые операции.

– Так прям точно?– улыбается он.

– Это если у противника обученные снайперы будут. Если нет, то шансы набраться опыта возрастают.– говорю я.

– Серьёзная девушка, к нам пришла. Там тоже люди не с улицы. С винтовками обращаться умеют, не хватает тактики.– говорит капитан.

– Проще. Уже можно работать. Только слушать соплюху 14-ти летнюю будут?– смотрю я на него.

– Сколько тебе? Такую будут. За тебя дела говорят. Ты вот знаешь сержант, что у этой соплюхи, пять сожжённых танка на счету. Они с напарником немцу локальный огневой мешок с помощью двух винтовок устроили.– говорит капитан.

– Невозможно.– качает головой сержант.

– У немецких танков большой расход топлива. Топливо бензин и на марше они иногда буквально обвешиваются канистрами. Один работал обычными пулями, я зажигательными. Пять троек сгорело.– пожимаю я плечами.