Трудности выбора

– Господи… – выдыхаю я, чувствуя, как глаза начинает щипать.

Я крепко сжимаю в объятиях рыдающую подругу и нежно поглаживаю её по волосам, шепча на ухо успокаивающие слова. Как можно не прийти на праздник собственной дочери? Да пусть ты хоть сто раз поссорился со своей женой, при чём здесь твой ребенок? Неужели, ему настолько плевать на чувства Рии?

– Я рядом, слышишь? Мы переживём это вместе, как делали всегда.

У Рии начинается истерика. Она что-то нечленораздельно мычит мне в плечо и обхватывает мою талию с такой силой, что кости издают жалобный хруст. Как она только держалась до этого? От охватившего меня вихря чувств начинают стучать зубы. Я больше не сдерживаю эмоций. Мои слёзы впитываются в её локоны почти моментально и будь мы в другой ситуации, я может быть даже пошутила про это.

Рия резко поднимает голову, от чего мой подбородок больно об неё стукается и навзрыд произносит:

– Почему, Иви? Почему они решили сообщить мне эту новость прям перед днём рождения? Почему вообще решили, что могут так со мной поступить? Что могут разъехаться и жить в разных уголках? У меня их развод в голове не укладывается, а его причину они мне так и не объяснили, просто поставили перед фактом…

Смотрю в её покрасневшие, опухшие глаза и хочу кричать. Обычно всегда стойкая, независимая и сильная Рия сейчас выглядит настолько разбито и подавленно, что охота бить кулаками о стену.

– Девчонки, вы там скоро? Стол уже накрыт! – задорно кричит нам Астория, и мы вздрагиваем.

– Да, мы совсем скоро! – ровным тоном заверяю я, собрав на это все оставшиеся силы.

Бард и Астория Бартли были для меня второй семьей, которая всегда поддержит, даст дельный совет и рассмешит, если станет грустно. Да что уж тут, они были для меня образцом прекрасных отношений и благодаря их паре я верила в любовь! А потому новость об их разводе сейчас кажется мне странной и до ужаса неправильной.

Усаживаю Рию на кровать, опускаюсь на неё сама и, набрав в легкие побольше воздуха, начинаю:

– Послушай, я сама сейчас нахожусь в шоковом и подавленном состоянии, но тебя прошу мыслить трезво: тот факт, что мистер Бард и Астория разводятся, не означает, что ты больше не сможешь кого-то из них увидеть. Ты ведь будешь жить с мамой?

Она вяло кивает, утирая слёзы дрожащими руками.

– Ну, значит к папе будешь приходить настолько часто, насколько это будет возможно! Он же не в соседнюю страну уезжает, правильно? Добираться до него будешь, как тебе удобно, звонить ему так же…

Из груди Рии вырывается хриплый смешок. Как же приятно видеть на её лице улыбку! Особенно после истерики.

– Нет, Иви, он улетает в другой штат уже через месяц. Месяц, который потратит на деление совместно нажитого в браке имущества.

– А… – только и выдавливаю я из себя.

А вот к такому меня жизнь не готовила. Я тупо таращусь на неё, не зная, что сказать. Ощущение, будто я разучилась собирать буквы в слова, а те – в предложения.

– Как бы то ни было, я ценю твою поддержку, – Рия слабо улыбается и на её длинных ресницах снова начинают блестеть слезы.

Нет, нет, нет, нет, нет. Она не должна снова заплакать. Только не после того, как едва успокоилась.

– Зато ты сможешь проводить с ним всё оставшееся после суда время! А потом, когда начнёшь зарабатывать деньги, сможешь ездить к нему! Ты ведь знаешь, куда конкретно он улетает?

– В Рочестер.

Почти 600 километров от Джерси-Сити! Неужели, не нашлось места поближе к дочери?

– Далековато, конечно, но на самолёте до него лететь примерно два часа, так что не страшно! А до этого времени будешь просто с ним регулярно созваниваться и переписываться.

Рия шмыгает носом и смотрит на меня более осознанно.

– Меня удручает сам факт того, что мы уже не будем жить вместе целой семьёй… а ещё мне обидно, что они не соизволили рассказать причину, по которой разводятся, а она должна быть ну очень весомой, иначе это больная клоунада.

– А то, что папа не пришел к тебе на день рождения, не обидно? – мой голос сквозит недовольством.

– Он позвонил и поздравил меня.

– Это не отменяет того факта, что тебе может быть обидно.

– Отменяет.

Я раздражённо вздыхаю.

– Хорошо, будь по-твоему. Но мистер Бард ведь очень болтливый, неужели, ты не смогла вытянуть из него нужную информацию?

– Не поверишь, но не смогла.

– А ты смоги! Ты же упёртая, как баран, неужели сдашься просто так, позволив чувствам взять верх над разумом?

Рия, уже окончательно успокоившаяся, недовольно хмурит брови.

– Пытаешься мной манипулировать? – грозно прищуривается подруга, и мне становится не уютно.

– Если только чуть-чуть, – неловко улыбаюсь я, желая спрятаться под кроватью от её острого, как бритва взгляда.

Дальнейшую тираду Рии прерывает стук в дверь:

– Девочки, можно войти? Тут какой-то парень приходил, тебе, Рия, записку просил передать, – докладывает Астория, и теперь хмурюсь я. Уж не Майкл ли почтил своим визитом?

– Входи, – разрешает она и буквально подлетает к маме, выхватывая из её рук сложенную в несколько раз бумажку.

– Почему у тебя мокрая рубашка? – обращается она ко мне. – Да и вообще почему вы такие…зарёванные?

Я едва не фыркаю. Спрашивает так, будто не сообщила вчера дочери о разводе!

– Всё в порядке, просто я ещё на кухне пролила на себя воду, и мы с Рией зашли сюда, пытаясь высушить мою рубашку, но, как видите, получилось не очень, – Астория мне не верит. До неё, наверное, самой доходит, что к чему.

– На кухню потом идите, – сухо бросает она нам напоследок. Мы синхронно киваем ей, но она уже скрывается за поворотом.

– Ты звучала не слишком убедительно, – укоряет меня Рия.

Я всё-таки фыркаю.

– Потому что сказала первое, что пришло в голову. И раскрой эту бумажку уже!

Когда она выполняет просьбу, я придвигаюсь ближе и пытаюсь разобрать текст, написанный мелким, красивым почерком.

«Вы любите розы?

А я на них срал!

Стране нужны паровозы,

нам нужен металл!

Товарищ!

Не охай,

не ахай!

Не дергай узду!

Коль выполнил план,

посылай всех

в…»

– Майкл! – сквозь зубы шипит подруга, агрессивно складывает бумажку обратно и засовывает её в карман.

Он что и со стихами Маяковского знаком?!

Эта новая информация о нём поражает не меньше, чем та, которую я узнала в книжном. С другой стороны, чему я удивляюсь? Кто ещё мог отправить Рие матерный стих Владимира Маяковского про розы, на которые у неё аллергия? Мне вдруг становится до абсурдного смешно. Как можно было додуматься до такого? Буратино явно спустился к нам с другой планеты.

– Я убью его! – орёт Рия и бежит в прихожую, запрыгивая в первые попавшиеся кеды, пока перепуганная Астория стоит в проходе кухни и ошеломлённо глядит на свою дочь, явно не понимая такой резкой смены настроения.

А дочь, тем временем, уже выбегает на лестничную клетку, громко перечисляя всевозможные виды животных. Я негромко лепечу извинения Астории, наспех надеваю кроссовки и бегу за подругой, надеясь, что она ещё не успела убить его. Выбежав из подъезда, озираюсь по сторонам в поисках Рии и вижу, как она стремительно догоняет высокого парня в тёмной толстовке, с натянутым на голову капюшоном. Я мчусь к ним, путаясь в собственных ногах и спотыкаясь почти на каждом шагу, когда вижу, как Рия рывком стягивает с Майкла капюшон и тянет его на себя.

– Засунь эту бумажку себе в задницу и катись туда же, осёл! – она швыряет записку ему в лицо, сжимая кулаки до белых костяшек.

Я пытаюсь отдышаться и сказать что-нибудь внятное, но из груди выходят только хрипы. Да уж, время Буратино выбрал совсем неподходящее. Не будь Рия сейчас на сильных эмоциях и стрессе – никогда бы не погналась за ним, скорее просто разорвала и выбросила записку.

– Неужели тебе не понравился мой подарок? – театрально удивляется Майкл.

– Любая вещь от тебя будет заведомо мне противна, – рявкает Рия, сердито раздувая ноздри.

Клянусь, если бы в нашей стране не сажали на убийство, она бы давно размазала его по асфальту.

– Ты не представляешь насколько приятно это слышать, – он дарит ей сладкую улыбку.

– Посмотрим, насколько тебе будет приятно, когда я сделаю вот так, – она злобно усмехается, после чего со всей дури бьёт ему между ног. Буратино складывается пополам, ругаясь себе под нос и шепча какие-то проклятия. Глядя на эту картину, я и сама ощущаю фантомную боль в районе паха.

– Неужели нельзя было обойтись без глупого стиха? – негодующе спрашиваю я у Майкла.

– Ещё скажи, что тебе не было смешно, – Майкл усмехается, предпринимая попытку встать.

– Не было, – вру и не краснею. Внутри мне, конечно, было до неприличия смешно, но им обоим этого знать совершенно не обязательно.

– Лгунья, – добродушно заключает он, и Рия надменно поднимает брови.

– Тебе мало двух ударов?

– Вполне достаточно.

– Тогда катись отсюда подобру-поздорову, пока я не раскрошила тебе все зубы, – она складывает руки на груди, одаривая его устрашающим взглядом. От её слез не остаётся и следа. Лишь гнев и превосходство.

Буратино всё же встает, отряхивает руки от мелких песчинок и рассматривает Рию с ничем не прикрытой насмешкой.

– Мне так страшно, что аж коленки дрожат.

Рия уже замахивается на него для очередного удара, но я встаю между ними и перехватываю её кисть. Вижу, как челюсти подруги крепко сжимаются и чуть ослабляю хватку.

– Достаточно. Идём домой, – она явно против моего предложения, однако ничего не отвечает и просто угрюмо следует в сторону подъезда.

Облегченно выдыхаю и уже собираюсь уйти, как вдруг мне в спину летит неожиданное:

– Красиво выглядишь, Мальвина.

– Это ты так благодаришь меня за спасение? – насмешливо интересуюсь я.

– Это я так своё честное мнение высказываю, – в тон мне отвечает Майкл.

Я лишь бросаю на него укоризненный взгляд. Не до его мнения сейчас.

Что же там на самом деле приключилось, раз Майкл столь отчаянно мстит за брата? Рассказ Рии не вяжется с его поведением. Обычный парень бы просто обмусолил эту ситуацию с друзьями, да забыл, а этот строит подлянку на каждом шагу, задирает постоянно…

Стоит мне только вспомнить о том, что я должна пойти с ним на эту грёбаную дружескую вечеринку, как настроение в миг портится. На сколько лицемерно сначала упиваться проигрышем обидчика лучшей подруги, а на следующий день идти с ним на вечеринку и играть его девушку? Я думаю, на все проценты этого мира.

Уже поздно вечером, сидя на мягкой кровати в комнате Рии, в то время пока сама хозяйка пребывает в душе, мне приходит уведомление на телефон:

«Привет, Мальвина, это Майкл».

Прочитав эту строчку, я горько усмехаюсь. Как будто были другие варианты.

«Пишу, чтобы уточнить все детали так называемого “мероприятия”. Вечеринка начинается в шесть вечера, будет проводиться в загородном доме моего друга. Стиль одежды – свободный, но, насколько я знаю, все девушки придут туда в платьях. Надевать ли его и тебе – решай сама. Вроде всё».

Ехать на вечеринку в чужой загородный дом и находиться там пол вечера с кучкой незнакомых людей? Немного сомнительно. Возьму с собой перцовый баллончик, на всякий случай.

«А добираться до этого загородного дома мне пешком надо или ты соизволишь скинуть координаты?» – отвечаю ему.

«Можешь и пешком. Нарисую тебе карту местности, а нужное место красным крестиком отмечу))»

Он ещё и насмехается! Точно в детстве роняли.

«Нарисуй этот крестик себе на лбу! А потом, желательно, выстрели в него. Или мне дай выстрелить, чтоб точно без промахов».

Ответа нет вот уже две минуты, и я счастливо думаю о том, что он и правда застрелился, как мне прилетает:

«Пфффф, готов поспорить, что ты в тире даже по одной баночке не попадёшь)»

«Поверь, если бы я стояла в тире на пару с тобой, то целилась точно не в баночки», – проскакивает в мыслях.

Я внимательно прислушиваюсь к звукам: в ванной по-прежнему льётся вода. Да хранит Господь Рию, которая долго принимает душ!

«Не зли меня, Буратино. Кидай координаты и иди на все четыре стороны!» – он уже начинает бесить меня своим идиотским юмором.

«Ладно-ладно, держи свои координаты».

Следом мне приходит файл. Открыв и изучив его, я пишу:

«Насчёт платья. Смотря в чем, пойдёшь ты. Если в очередной толстовке, то я, пожалуй, предпочту пойти в чём-нибудь другом, чтобы наша “пара” не смотрелась глупо».

«Не беспокойся, в моём гардеробе найдутся приличные вещи. Например, чёрная водолазка и брюки)»

Мне вдруг живо представляется его образ в водолазке. Признаться честно, парни в обтягивающих водолазках и в изящно сидящих по фигуре брюках – моя тайная слабость. Особенно если это подкачанные парни.

Я тяжело сглатываю и мотаю головой. Очнись, Мораис, он герой не твоего романа!

Я всё-таки решаюсь узнать:

«Какие цыгане украли твой телефон вчера днём?»

Ответа снова долго нет. Я уже решаю, что Майкл заснул с телефоном на лице, как он присылает мне:

«Никаких цыган, просто дома забыл».

«И это я лгунья?» – хочется написать мне, но я делаю вид, что поверила ему и отправляю короткое «ясно». Его обман чувствуется даже на расстоянии.

Удаляю нашу переписку у обоих, выключаю телефон и безжизненно таращусь в потолок. Стыд больно колит в бок. Вина продолжает исполосовывать душу. Подумать только: я переписываюсь с врагом подруги у неё же дома о том, как пойду с ним на вечеринку! Мне становится до того противно от самой себя, что появляется желание пойти проблеваться. И то это бы не сильно помогло.

Рия заходит в комнату в пушистом халате и махровом полотенце на голове, тихо напевая какую-то мелодию под нос. Смотрю на неё и чувствую, как болезненно сжимается сердце в груди. Я успеваю сдержать слёзы раньше, чем мой нос предательски хлюпнет.

Когда она с милой улыбкой желает мне спокойной ночи, а затем прижимает к груди подаренную мной игрушку, одинокая слезинка всё-таки скатывается по моей красной щеке, засыхая на ней невидимым пятном.

Глава 6

Открыв глаза на следующий день, я вижу перед собой Рию, которая отстранённо пялится в стену и грызет ногти. Эта картина заставляет меня недовольно нахмурить брови.

– Что случилось? – без привычного утреннего приветствия начинаю я.

Она вздрагивает и переводит на меня расфокусированный взгляд, словно не до конца понимая, кто к ней обращается.

– Рия? – обеспокоено зову, щёлкая пальцами перед её лицом.

– Да-да, что такое? – отзывается подруга и вертит головой по сторонам с глупой улыбкой на губах. Её взгляд по-прежнему не на чём не сосредоточен. Я остервенело трясу Рию за плечи, перебирая в голове все возможные варианты событий, которые могли потрясти её до такого состояния. Быть может, она узнала причину развода?

– Да что?! – она резко скидывает мои руки с себя и смотрит уже осознанно, с раздражением.

– «Что»? Да ты чёрт знает сколько тупо пялилась в стену, грызла недавно сделанные ногти, хотя обычно никогда себе такого не позволяла и не откликалась на свое имя! – взрываюсь я, но, когда Рия стыдливо опускает голову, в миг сникаю.

– Прости… я просто… узнала у папы причину развода, – на последних словах её голос вибрирует. Моя догадка подтверждается.

– Ну?

Она глубоко вздыхает, а затем на выдохе быстро-быстро тараторит:

– Папа подал на развод, потому что ему надоело переимчивое настроение мамы, её вечные приказы и истерики, а еще он сказал, что точкой кипения стало то, что он увидел, как её до подъезда провожает какой-то мужик.

Я едва уясняю смысл из всего ею сказанного, но в конечном итоге, после небольшой паузы, осторожно интересуюсь:

– Ты знаешь, что это был за мужчина?

Подруга качает головой.

– Мне кажется, мистер Бард погорячился с решением… им просто стоило сесть и нормально поговорить, а не рубить с плеча…

– Не нужно и маму стричь под эту гребенку. С плеча рубанул папа, а мама просто слишком гордая, чтобы уговаривать его остаться, – отрезает Рия.

– Я понимаю, но… может, тебе стоит поговорить с Асторией на эту тему? Ты же её единственная дочь, она должна к тебе как-то прислушаться, – мягко предлагаю я.

– Господи, Иви, ты как будто первый день её знаешь! Даже верблюду в пустыне ясно, что она ответит: «Рия, ты уже не маленькая, чтобы так расстраиваться из-за развода, у тебя скоро экзамен, подумай лучше о нём»!

Она вскакивает с постели и принимается разъярённо мерить комнату шагами, бурча матерные ругательства.

– Она никогда обо мне не думает! Её вечно интересуют только свои проблемы! Правильно папа и сделал, что развелся с ней, я бы тоже не выдержала! Конченая, эгоистичная свинья! Ненавижу! – Рия вновь утыкается носом в ладони и опускается на ворсистый ковер, что-то невнятно бормоча.

Я подбегаю и обнимаю её за плечи, в надежде поддержать и успокоить, но она вырывается из моих рук и, слегка покачиваясь, идёт на балкон.

– Иди домой, Иви, – хрипло просит она, дёргая за ручку.

– Как я могу уйти домой, когда ты в таком состоянии? – поражённо следую за ней. А если она что-нибудь сделает с собой? Никогда ведь себя не прощу.

– Если ты вдруг боишься моей попытки суицида, то уверяю – её не будет. Не дождёшься, – будто прочитав мои мысли, говорит Рия.

Сканирую её недобрым взглядом.

– Хочешь, чтобы я просто поверила на слово?

Она пожимает плечами.

– У тебя нет выбора.

– Я все равно никуда не уйду, – хмурюсь я. – Где это видано, чтобы друзей одних в таком состоянии оставляли? Да ещё и на балконе!

Подруга устало вздыхает.

– Как твой друг, я прошу тебя оставить меня и идти домой, – отчеканивает она голосом, не терпящим возражений.

Я недовольно смотрю на неё исподлобья, не желая никуда уходить. Ну как можно хотеть остаться один на один со своей болью? Это же невыносимо! Некоторые люди вообще из разных городов общаются и, я уверена, они бы душу продали, лишь бы их интернет-друг оказался рядом в трудный жизненный период. В конце концов, если ты не хочешь слышать мою поддержку, просто позволь находиться рядом, а не выпинывай!

– Иви, я тебя сама сейчас выпру, – Рия уже ничем не прикрывает свою злобу.

– Ладно, ладно, переодеться и умыться-то хоть дашь или мне в пижаме идти? – раздражаюсь я.

Она равнодушно машет на меня рукой.

– Делай, что хочешь, главное, чтобы через двадцать минут тебя тут не было.

Выхожу с балкона, чувствуя лёгкую досаду от того, что не настояла на своём и слишком быстро сдалась.

Меня окутывает грусть при мысли, что Рия осталась там совсем одна. Без мамы, без папы, даже без животного, потому что у Астории аллергия на шерсть. А на предложение дочери о покупке попугая она лаконично ответила: «от них одно только дерьмо», тем самым неимоверно меня взбесив. По-моему, единственное дерьмо лилось у неё изо рта. У нас дома, конечно, тоже нет питомцев, но это только из-за мамы, которая их не хочет. А я не сильно настаиваю, давно для себя решив, что как только съеду – обязательно заведу кота. Даже имя ему уже придумала – Синнабон. В честь моих самых любимых булочек…

Готова поспорить, что, если бы у Рии был кот, она назвала его Хлебом.

Выйдя на улицу, я оглядываюсь на балкон подруги. Её там уже нет. Поджимаю губы, борясь с желанием вернуться к ней. Напоминаю себе, что Рия сама попросила меня уйти, а значит одиночество ей сейчас необходимо.

У подъезда на телефон приходит смс от неизвестного номера. Смотрю на последние четыре цифры и узнаю их. Буратино.

«Ты не будешь против если я (лишь для максимально правдоподобной картины), буду придерживать тебя за талию вечером?»

Я резко торможу, едва не роняя связку ключей из рук. На душе вдруг становится очень тепло. Мне до одури приятно осознавать, что Майкл спросил у меня разрешения на этот счёт. Другой мог взять и не спрашивать, наплевав на личные границы, а он…

Так, стоп. Почему я вообще этому удивляюсь? Любой адекватный парень на его месте поступил бы точно так же.

– Пора бы перестать романтизировать всё подряд, – гневно шепчу я себе под нос, поднимаясь по лестнице. Однако тепло никуда не исчезает…

Уже лёжа в мягкой постели, отвечаю ему:

«Не против. Раз уж мы взялись за дело, то должны довести его до победного.»

На самом деле, возьми он меня за талию без спроса – точно бы не услышал таких поэтичных слов. Скорее получил по шее и пополнил словарь оскорблений. Пусть считает, что ему повезло.

***

В паху всё ещё болезненно ныло после удара сумасшедшей Бартли. Да она чёртова садистка! Просто поехавшая на голову! Как с ней вообще можно общаться? У Иви что, жизнь запасная в кармане есть или она такая же поехавшая? Майклу очень хотелось верить, что первый вариант является наиболее приближенным к реальности.

Разумеется, от его внимания не ускользнули красные глаза Рии и мокрая рубашка Иви. Бартли определённо плакала, и парень не был уверен, что от счастья. При одной лишь мысли о том, что в жизни этой девчонки могло произойти что-то, от чего она заплакала, лицо искажала улыбка. Наконец-то Бартли начала получать по заслугам.

Весь вечер Майкл не мог оторваться от недавно купленной книги. За это надо было выразить отдельную благодарность Терансу, который в тихую отдавал ему часть отцовских денег. Сам Эрни-младший их получал крайне редко, лишь когда отец был в хорошем распоряжении духа. В остальные моменты, стоило только Майклу подойти к нему с просьбой дать денег, как он слышал: «У тебя есть своя комната, еда и вода, ты должен сказать мне за это спасибо, а не деньги выпрашивать». Говорить спасибо за то, что он и так должен был предоставить ему как родитель, не считая отдельной комнаты? А может, ещё задницу расцеловать?

Книги стали его личной отдушиной. Благодаря им он мог прятаться от тошнотворной реальности и проживать тысячи красочных жизней вместо одной серой. Часть сложенных в аккуратную стопку рукописей – дань от друзей, которые не любили читать. Остальная малая доля досталась ему от одноклассников по той же причине.

Одежда на вечеринку небрежно висела на стуле, а вырванные из тетради листки с решёнными примерами по алгебре валялись в общей куче бумажек на столе. С минуты на минуту отец должен был прийти проверить его работу и сказать отпускает ли Майкла к друзьям или нет. Хотя от этого ответа, по сути, ничего не зависело – парень знал, что в любом случае будет там. Просто, когда ты что-то делаешь с согласия, сердце бьётся спокойнее и на душе никто не скребёт, а когда делаешь с запрета – всё наоборот.

В дверь робко постучали.

– Можно? – послышался голос брата.

– Да, – Майкл лениво убрал книгу под подушку.

– Отец сегодня не в духе, – тихо доложил Теранс, вызывая у младшего усмешку.

– Скажи лучше, когда он будет в духе, может, тогда я удивлюсь.

Эрни-старший закатил глаза.

– Я серьёзно, Майкл, будь готов к тому, что он тебя никуда не отпустит и придерётся к любой ошибке.

– Кстати про ошибки, – оживился парень, – ты можешь по-быстрому проверить мои ответы?

– А интернет для кого придумали?

– Да там даже те, кто подписываются как «гуру» наврать могут!

– Ла-адно, – не желал спорить Теранс. – Только скажи для начала, что из этого хлама твоя работа.

Майкл шустро смахнул все ненужные листы на пол, а все нужные всучил брату, поторапливая его и нервно следя за временем. Без десяти пять. Отец обещал зайти к нему ровно в пять часов, так что проверить и исправить недочеты они ещё успевали. Старший пытался объяснить Майклу его редкие ошибки, но тот только отмахивался и просил лишний раз не отвлекаться.

Едва Теранс успел положить тетрадные листы обратно на стол, как хлипкая дверь в комнату распахнулась, с грохотом ударяясь об обшарпанную стену, и на пороге появился отец. Он хмуро оглядел двух братьев, после чего твёрдо произнёс:

– Теранс.

Этого хватило для того, чтобы старший брат, покорно опустив голову, вышел, прикрыв за собой.

– Всё сделал? – не глядя на сына, равнодушно поинтересовался мужчина. Пряди его седых волос упали на толстые стекла очков, когда он наклонился над столом.

– Да.

На пару минут в комнате воцарилась тревожная тишина, прерываемая лишь тиканьем настенных часов. Майкл стал нервно отрывать заусенцы – идиотская привычка, тянущаяся за ним ещё с детства. Наконец, отец подал голос:

– Почему здесь замазано?

Парень глянул в то место, на которое указывал палец.

– Понял, что решил неправильно и пересчитал.

Мужчина приспустил очки с широкой переносицы и с отвращением посмотрел на сына.

– Ты меня за идиота держишь?