Трудности выбора

– Предпочитаю не разглашать свои планы, но поверь, Мальвина, тебе стоит согласиться на моё предложение, – его глаза загораются недобрым огнём, а предупреждающий тон заставляет отступить на шаг.

Я никогда не верю людям на слово и сейчас бы не поверила, но речь идёт о Рие, а потому проверять и испытывать чужую судьбу желания не возникает.

Прикрыв глаза, я тяжело вздыхаю и не слишком решительно выдаю:

– Я согласна побыть твоей девушкой на один вечер.

Успокаиваю нарастающую внутри тревожность мыслями о том, что это делается ради Рии.

– Отлично! – радостно кричит Майкл и мы жмём друг другу руки. Вообще не отлично.

– А теперь позволь проводить тебя до дома, а то мало ли, каких ещё придурков по дороге встретишь, – любезно предлагает он, и я уныло киваю.

Все мои мысли вновь и вновь возвращаются к Рие. Я не буду рассказывать ей об этой договорённости, потому что знаю её реакцию. Она скажет мне что-то в духе: «Боже, Мораис, ты что, воспринимаешь его слова всерьёз? Да что этот хлюпик может мне сделать? У него мозгов хватит только на очередную глупую надпись на стене». И ей не объяснишь ту серьёзность и решимость в глазах Майкла, которые я увидела.

Эти выходные станут самыми худшими.

Глава 5

«Эти выходные станут самыми лучшими!» – первая возникшая в голове Майкла мысль, как только он провёл Иви до подъезда. А ведь действительно, что могло быть лучше? Ему не пришлось подбивать на эту авантюру одну надоедливую знакомую, которая бы сто процентов потребовала заплатить ей за такое, так ещё и в добавок разболтала всё своим подружкам. Конечно, изначально Майкл помог Иви не ради того, чтобы она притворилась его девушкой, эта мысль пришла к нему гораздо позже. Да и как вообще можно думать о собственной выгоде в ситуации, где просят твоей помощи? Он более чем уверен, что её голубые, полные ужаса глаза, будут преследовать его в кошмарах.

Отец Майкла сегодня работал с утра и должен был вернуться только к вечеру, поэтому парень шёл домой с большой охотой и в приподнятом настроении. В квартире сейчас находился только его старший брат Теранс, тот самый, которого отшила Рия, и за которого он так отчаянно мстил. Теранс Эрни приходился ему родным братом и был старше на один год, однако, лицо его выглядело настолько детским, что люди поначалу давали ему пятнадцать лет, вместо положенных девятнадцати. Впрочем, характер у него недалеко от внешности отошёл. Он был слишком мягким, слишком застенчивым, очень нерешительным и не умел говорить «нет». Майкл пару раз даже проводил ему так называемые «сеансы» по психологии на эту тему, но, когда понял, что это бесполезно, сдался и предложил помощь настоящего специалиста, получая в итоге твёрдый отказ.

В Джерси-Сити хорошая, а главное, действующая психологическая помощь оказывалась только за деньги, но ради Теранса Майкл был готов устроиться на работу, а то и две, лишь бы у старшего брата всё наладилось. На это предложение его тоже ждало категоричное «нет» и часовая лекция о том, что ему сейчас надо думать о себе, экзамене и поступлении, а со своими проблемами Теранс как-нибудь сам справится. Он сейчас учился на врача-офтальмолога и после летней сессии планировал подработать официантом в одном популярном кафе, где платили неплохие деньги. Его дико смущал тот факт, что там, помимо него, будет ещё целая стая незнакомых людей, однако сидеть дальше, сложа руки он не собирался. В конце концов, проблемы сами себя не решат, людей не обслужат фантомы, а деньги не окажутся в руках по мановению волшебной палочки, даже если очень хочется. Печальная правда жизни.

– Я дома! – крикнул Майкл, закрывая за собой дверь на ключ.

– Я здесь! – послышался звонкий голос Теранса из глубин комнаты.

Шоркая ногами, парень ввалился в комнату старшего, сразу же плюхаясь на старенькое жёсткое кресло и сразу же об этом жалея. Копчик отозвался тупой пульсирующей болью, и Майкл тихонько зашипел себе под нос. Такое кресло будет покруче электрического стула.

– Ты зашёл сюда со слишком довольным лицом, что-то случилось? – несколько насторожено спросил Теранс.

– Извини, не знал, что к тебе нужно заходить только в трауре.

Парень утомлённо цокнул.

– Ты понимаешь, о чём я. Мне есть о чём переживать?

Эрни-младший сцепил руки в замок и с хитринкой взглянул на старшего брата. Главное выдержать паузу – так тебя будут слушать внимательнее и с более ярким блеском в глазах.

– Как ты знаешь, мои друзья в эту субботу устраивают вечеринку, на которую все приходят со своей второй половинкой. Но так как даму сердца я пока не нашёл, то собирался подкупить свою знакомую, для того чтобы она притворилась моей девушкой на время вечеринки, однако…

Он снова сделал паузу и едва заметно усмехнулся, когда увидел недовольное лицо Теранса, жаждущего продолжения истории.

– Однако что? – поторопил старший.

– Однако мои планы нарушила одна девушка – лучшая подружка Рии, – при упоминании последней, лицо Теранса приобрело бледный оттенок, а тот самый блеск в глазах затух, как угли костра в еловом лесу. Майкл угрюмо поджал губы. Упоминать в разговоре с Терансом Бартли – означало сдирать пластырь с ещё незажившей раны.

Всё началось с того, что Эрни-старший в один из будних дней, как обычно шёл из университета домой и внезапно наткнулся на скамейке, возле своего подъезда, на девушку. Ветер свирепо трепал её одежду и развивал длинные светлые волосы. Она пыталась перекричать бушующую стихию, прижимаясь губами к динамику смартфона. Теранс выпустил её из виду только тогда, когда чуть не въехал головой в подъездную дверь.

– Долбаный ветер! Я скоро из-за него все связки порву! – сквозь шум доносилось до парня, взгляд которого был прикован только к белокурой девушке и который на ощупь пытался достать ключи из кармана.

Та не обращала на него никакого внимания – была целиком и полностью поглощена в то, что рассказывала. А он был поглощен ей до тех пор, пока ему всё-таки не въехали железной дверью по голове. Выходящий на улицу мужик посмотрел на Теранса, как на идиота. Парень зашипел, потирая ушибленное место и зашёл за дверь, плотно к ней прижавшись. Сердце гулко стучало в груди. В голове застыл образ беловолосой красавицы. Честно признать, такое с ним происходило впервые. Никогда раньше девушки не вызывали в нём столько чувств разом: смущение, трепет, восхищение, замешательство, любопытство, остолбенение…

Конечно же, Теранс не мог не поделиться этим со своим младшим братом, который, в свою очередь, внимательно всё выслушал и посоветовал спуститься обратно вниз и, если она ещё не ушла, попросить номер телефона. Старший даже слушать такие советы не хотел и предпочёл наблюдать за ней издалека. Каждый день в промежутке от 7:23 до 7:30 загадочная незнакомка проходила под их окнами, и Теранс провожал её лучистым взглядом, после чего окрылённо шёл собираться в университет, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.

Он прожужжал своему брату все уши о её красоте, походке, грации, пока Майкл просто не выдержал и не узнал, как её зовут через своих многочисленных знакомых. Рия. С санскрита оно означало «певчая» и очень редко употреблялось среди англоговорящих людей. Теранс зачаровано произносил её имя вслух, словно прикидывая подходит ли оно ей. Подходит. Даже очень подходит.

Иногда, когда ещё не знаком с человеком, можешь мысленно подбирать имя, которое, на твой взгляд, подходит ему больше всего. В итоге, узнав, как его зовут на самом деле, ты либо сокрушаешься и думаешь, что человеку это имя совершенно не подходит, либо находишь это имя достойным. С Рией было так же. Теранс перечислял в голове целую кучу женских наименований, но, узнав от брата правду, понял, что ни одно из них не подходило этой девушке сильнее, чем то, которое выбрали её родители.

И вот, спустя не один месяц братских уговоров, старший всё-таки решился позвать Рию на прогулку. Майкл в тот день от радости чуть заикой не стал.

– П-привет, меня зовут Теранс, ты мне очень… понравилась и… не хотела бы сегодня вечером прогуляться по набережной? – от волнения у него чуть не остановилось сердце.

– Привет! Я Рия, конечно, с радостью, только давай не по набережной, это слишком далеко, а просто в кафе каком-нибудь посидим? – широко улыбаясь, отвечала девушка.

Эрни-старший наконец мог рассмотреть её получше: аккуратный, прямой нос, пухлые губы, накрашенные матовой бордовой помадой, выразительные желтовато-золотистые глаза, длинные ресницы, слегка подведённые тушью. Как можно быть такой идеальной? У Теранса перехватило дыхание от такого потрясающего вида.

– Конечно, всё будет так, как ты захочешь, – лепетал он, немного потупив взгляд.

Рия дала ему свой номер телефона, и они договорились о встрече возле одного популярного кафе «Froth on Franklin», с которого и началась цепочка неудач Теранса. Сначала он подарил ей три розы, на которые, как оказалось, у девушки есть аллергия. Потом, сильно переволновавшись, случайно пролил кофе на её новые штаны. После этого случая молодые люди неловко распрощались и больше не встречались. Какое-то время Теранс пытался дозвониться до неё, но всё без толку. Девушка не отвечала ни на звонки, ни на сообщения и, похоже, просто решила стереть Теранса из памяти. С растоптанным сердцем и ранеными чувствами, парень посвящает в эту историю Майкла, который, в свою очередь, сильно злится и едва ли не пробивает голыми руками стену. Ему было очень обидно за брата, ведь он так долго решался подойти к ней, а в итоге даже не заслужил объяснительного сообщения. Рия могла, если не объясниться, то хотя бы написать простое «извини, я больше не хочу с тобой общаться», чтобы человек не ломал себе голову! Но предпочла просто молча исчезнуть.

«Да что она о себе возомнила?!» – подумал тогда Майкл. Его глаза застелила пелена, сотканная из ненависти и желания отомстить самовлюбленной девчонке во что бы то ни стало. Терансу он о своем плане решил не говорить. Будет всё делать тихо и без участия брата, а если вдруг тот обо всем прознает – выложит, как есть.

– Прости, что упомянул её. Я думал, что…

– Ничего страшного. Так что там с той девушкой? – избегая зрительного контакта, спросил старший.

– Её зовут Иви и, как я понял, она моя ровесница.

– Плющ, – вдруг засмеялся Теранс.

Майкл непонимающе на него уставился.

– Что?

– Её имя переводится как «плющ», – объяснил брат, не переставая хихикать. Он очень любил изучать происхождения и переводы имён. Его, например, с английского означало «протирающий», а Майкла, если не переводить дословно, «подобный богу». Да, младшему брату определённо повезло больше.

Парень растянул губы в улыбке. Кажется, он ошибся с прозвищем… хотя нет. Мальвина по-прежнему оставалась лучшим вариантом, пусть и банальным.

– В общем, я спас её от одного ублюдка из переулка и уже после, подумал, а почему бы мне не обернуть всю эту ситуацию в свою пользу? Знаю, это очень некрасиво и эгоистично, но…

– Какое «но», Майкл? Она такой стресс пережила, а ты тут со своими вечеринками! Как она тебя вообще слушать стала? Я бы убежал от тебя на её месте, – осудил его поступок Теранс, и Майкл не мог с ним не согласиться. Ему и самому было неловко говорить Иви такие вещи, однако упускать внезапно упавшую к нему в руки удачу он тоже не собирался. Просто побудут актёрами одного вечера и разойдутся.

– Я бы тоже. Короче, я чуть-чуть пригрозил ей, и она была вынуждена согласиться на моё предложение, – не вдаваясь в подробности, закончил Майкл.

– В смысле «пригрозил»? Кем, чем? – тут же начал выяснять брат, поддавшись всем корпусом вперёд.

– Да всё нормально, Рет, не волнуйся, – успокоил его младший, потихоньку давая заднюю.

– Что ты наговорил этой бедной девочке, кретин? – не унимался старший, вскакивая с постели, чтобы нагнать брата.

– Ничего такого, о чём можно было бы так сильно переживать! – вскрикнул Майкл, захлопывая дверь своей комнаты прямо перед лицом брата. Он не стал подпирать её стулом, как в случае с отцом, а просто отошёл на почтительное расстояние. Парень знал, что Теранс не вломится к нему ни при каких обстоятельствах.

Старший забарабанил по деревяной поверхности, визжа:

– Немедленно скажи! Майкл! Хватит притворяться глухим! Ты в любом случае не просидишь там целую вечность! Желудок и мочевой пузырь так просто тебя не оставят, и тогда я выйду на охоту, слышишь?!

Эрни-младший зажал рот ладонью, чтобы не загоготать на всю квартиру. Услышав, как старший брат поплёлся обратно в свою берлогу, Майкл тихонько рассмеялся в подушку.

Веселье закончилось, когда парень посмотрел на время. Без десяти семь. Отец будет дома к восьми, а это значит, что нужно в срочном порядке решать похожие задания из итогового теста, иначе телефон ему не светит. Сначала мужчина прогонит его по всем решённым заданиям, а потом напишет несколько похожих от себя, и только если Майкл сделает всё правильно, вернёт мобильный. Задача сложная, но не невыполнимая. К тому же, зря у него, что ли, «В» до девятого класса по математике была? Может и с натяжкой, но ведь «В». Парень с тяжёлым вздохом сел за старенький стол, с лёгким раздражением достал из пенала ручку и мысленно дал себе мотивацию:

«Если сдашь SAT, то съедешь из этой квартиры».

И раздражение – как рукой сняло.

***

Переступив порог, мне хочется рвать и метать. Ну как?! Вот просто как можно было так вляпаться?! Судьба надо мной не просто издевалась, она наказывала меня за что-то! Причём, я даже не знаю за что. Сначала тот мужлан из переулка, при воспоминании о котором меня до сих пор бросает в дрожь, потом неожиданная встреча с Майклом, потом проклятое желание… И одним единственным плюсом нашей с ним встречи, является тот факт, что он меня спас. Остальные плюсы блекнут на фоне минусов. А я ведь только подумала, что он не такой уж и мудак… но, как оказалось, слово «мудак» – это синоним к имени «Майкл».

День рождения Рии будет завтра, то есть в пятницу и получается, что на следующий же день, в субботу, я пойду на вечеринку с её, мягко сказать, недоброжелателем! И мало того, ещё и буду делать вид, что мы встречаемся! Такого даже в страшном сне не увидишь.

Почему-то мне только сейчас кажется странным, что у него нет девушки. Он высокий, красивый, читает книги, дебильно шутит (иногда смешно), разве это не типаж большинства девушек Джерси-Сити, да и в принципе всего штата Нью-Джерси?

А ещё я не знала, смеяться мне или плакать, когда Майкл с абсолютно серьёзным и невозмутимым лицом, стал записывать мой номер телефона на бумажку, словно в двадцать первом веке это было нормой и так делал абсолютно каждый. Я тактично воздержалась от расспросов про мобильник, но всё же одарила его скептическим взглядом.

Моя голова трещит по швам от мыслей о предательстве лучшей подруги.

Я ковыляю до конфетницы, в которой храню различные таблетки, закидываю в рот одну и запиваю водой. Вспомнив, что собиралась позвонить маме, в несколько шагов преодолеваю расстояние от кухни до комнаты, хватаю телефон с мягкой подушки и набираю нужный контакт.

– Привет, Малинка! А я уже потеряла тебя, столько дней не пишешь, не звонишь, – доносится тоскливый голос мамы из трубки, и я растягиваю губы в лёгкой улыбке, когда слышу знакомое прозвище «Малинка». Она зовёт меня так потому, что я постоянно пользуюсь шампунем с ароматом малины. А ещё часто хихикает, мол: «Волосы синие, а ягодой красной пахнут!». Но потом на меня вдруг накатывает такая огромная волна стыда, что я едва ей не захлебываюсь.

– Привет, мам, прости, времени не было совсем, – виновато оправдываюсь я, прикусывая щёку изнутри.

– Да ладно уж, лучше расскажи, как ты там? Всё хорошо? Как здоровье? Ты поела? – вопросы сыплются на меня слишком быстро – я не успеваю ловить их суть.

– Спокойно, мам, – мягко приостанавливаю её, – пока не ела, здоровье отличное, не жалуюсь, завтра пойду к Рие на день рождения с ночёвкой, уже и подарок ей при…

– Ой, день рождения – это хорошо, это хорошо, поздравь её от моего лица обязательно! А с тестированием там как дела обстоят? Готовишься? Пробные варианты на сколько баллов пишешь? А настоящий на сколько думаешь сдашь?

И вот опять мою маму интересует только экзамен. Я понимаю, что она очень переживает за меня и моё будущее, но неужели нельзя спросить об этом проклятом экзамене после того, как я расскажу ей о своей жизни?! Своим перебиванием мама делает только хуже, совершенно отбивая желание рассказывать ей что-либо. Уже в сотый раз я даю себе клятву больше ничего и никогда ей не рассказывать, но в итоге самозабвенно нарушаю её, думая, что она изменилась. Испытывать разочарование и в сто первый раз мне совершенно не хочется, поэтому я принимаю решение разговаривать с мамой только об учёбе. По крайней мере до той поры, пока не напишу тестирование.

– Ладно, я пошла готовиться, потом наберу, – устало произношу я и уже хочу повесить трубку, но звонкий голос по ту сторону провода заставляет меня остановиться:

– Погоди, с тобой ещё тётя Мирай хочет поговорить! – воодушевленно сообщает мне мама, и я стискиваю зубы. Только разговоров с тётей мне сейчас для полного счастья не хватает.

Я пожалела о своем звонке сразу же, как только мама заговорила про АСТ. Удивительно, насколько быстро наше настроение может меняться. Но всё своё недовольство и раздражение мне приходиться затолкать куда подальше, поскольку обижать тётю Мирай (а вместе с ней и маму) катастрофически не хочется. Я слушаю её рассказы в пол уха, зажав телефон между щекой и плечом и задумчиво осматриваю содержимое шкафа, прикидывая, что надену на праздник. Когда тётя умолкает, я одобрительно мычу в динамик, параллельно с этим двигая вешалки с одеждой и терпеливо ожидая окончания нашего «разговора».

– Ой, что-то я разболталась, аж телефон нагрелся, – посмеивается тётя, – была рада тебя услышать, Иви. Ты звони, не пропадай, приезжай когда захочешь, приму у себя в любое время!

Я любезно прощаюсь с ней и мамой, после чего без каких-либо сил падаю на кровать. Подарок я упаковала ещё вчера, в большой бумажный пакет оранжевого цвета, так что завтра мне останется только красиво одеться и накраситься.

Мысли о предательстве меня не отпускают. На душе скребут кошки и мне хочется выть от этого ужасного ощущения. Скрывать от лучшей подруги такого рода информацию – это самое настоящее преступление, за которое придётся нещадно расплатиться многолетней дружбой. Но что делать, если эта самая подруга просто высмеет сказанную тобой информацию?

Я упорно внушаю себе, что говорить Рие о вечеринке бесполезная трата времени, однако другая моя часть считает совсем иначе. Я стараюсь рассуждать логически: даже если рассмотреть вариант, в котором я всё выкладываю Рие, то её ответ будет один: «это бред, он просто тобой манипулирует, не ведись», что означает очевидное: «тебе не надо туда идти». Но мне придётся пойти. В обоих случаях. И в обоих случаях придётся всё делать в тайне. Поэтому, что сказать, что не сказать – разницы нет. Немного успокоившись, переворачиваюсь на другой бок и желаю только одного – как можно скорее уснуть, пока чувство вины не успело сожрать меня целиком.

Пробуждаюсь от золотых лучей апрельского солнца, которые падают мне прямо на лицо, не давая нормально открыть глаза. Сажусь в постели, сонно осматривая залитую светом комнату. Вчера я забыла задёрнуть шторы, а потому сейчас наблюдаю, как пыль бесцеремонно летает по всей моей комнате, ложась на книжную полку, шкафы, телевизор, экран телефона. Единственный и существенный минус солнца – это то, что из-за него видно всю пыль и грязь в доме.

Посмотрев на время, я ужасаюсь. Уже без двадцати минут четыре, а у Рии мне нужно быть в пять и ни минутой позже! Подрываюсь с постели, словно ужаленная, лихорадочно подбегаю к шкафу и начинаю швырять нужные мне вещи на стул. Школу мы с ней решили благополучно прогулять, ибо, во-первых, день рождения – это святой праздник, а во-вторых, идти в этот дурдом, ради трёх уроков, два из которых физкультура и астрономия – определённо не предел наших мечтаний.

Я наспех натягиваю на себя широкие синие джинсы, туго завязываю узел на белой рубашке и бегу к туалетному столику. Волосы приходиться завязать, чтобы они не лезли на лицо. Я уже пятый раз смываю стрелку на левом глазу, едва сдерживаясь от поломки подводки. Время начинает поджимать, и я предпринимаю последнюю попытку, решая, что если она окажется неудачной, то просто пойду с накрашенными ресницами и губами. Мне везёт. Спустя пару минут я счастливо смотрю в зеркало на две идеальные чёрные линии и быстро заканчиваю остальное. Уже в прихожей, стоя в кроссовках, вспоминаю про подарок и со всех ног мчусь обратно в комнату, мысленно ударяя себя по лбу. Ну как можно было забыть самое главное? Иви, ты идиотка!

Я выбегаю на улицу, нервно следя за минутами, которые совершенно меня не щадят. От быстрой ходьбы ноги сильно гудят и болят, из-за чего мне приходиться чуть сбавить темп. Дыхание учащается, ветер бьёт в лицо, спутывая волосы, и я задаюсь вопросом: какой вообще смысл расчёсывать их перед улицей? Выйди ты со спутанными и никто даже разницы не увидит. В следующий раз так и сделаю.

Когда я взлетаю по лестнице, вся растрёпанная, раскрасневшаяся и тяжело дышащая, на часах показывает ровно пять часов. Тютелька в тютельку. Я уже собираюсь позвонить в дверь, как вдруг обращаю внимание на надпись, оставленную Майклом. «Рия Бартли из шестой квартиры обмочила все штанишки, ах, какая шалунишка!». Прыскаю в кулак и качаю головой. Какой же он всё-таки придурок.

Спустя мгновение я уже вижу перед собой широко улыбающуюся Рию, одетую в простой чёрный топ на бретельках и прямые молочные брюки.

– Ты, как всегда, до тошноты пунктуальна, – в шутку стебёт меня подруга, и я громко цокаю.

– Чего не скажешь о тебе, да? – вручаю ей подарочный пакет.

– Господи, Иви, мне даже страшно туда смотреть, – говорит она и тянется ко мне за объятиями.

– Я так долго думала над подарком не для того, чтобы ты на него даже не взглянула!

Стоя на пороге, Рия раскрывает пакет и подпрыгивает на месте, радостно щебеча:

– ЭТО ЧТО, ИГРУШКА-ХЛЕБ? ИВИ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

Я звонко смеюсь, когда она снова меня обнимает.

– Это ещё не всё, – интригующе сообщаю я.

Подруга со страхом заглядывает обратно, после чего дрожащей рукой вытаскивает мою сделанную с душой открытку.

– Какая красота! И где ты такие классные наклейки находишь? Спаси-и-ибо! – она стискивает меня в руках так сильно, что становится трудно дышать.

– Всегда пожалуйста, – сиплю я.

– Девочки, вы долго на пороге стоять собираетесь? – раздаётся недовольный голос мамы Рии из глубин квартиры.

– Здравствуйте, Астория! – отпуская подругу, радостно приветствую я женщину. Льняной фисташковый костюм чудесно гармонирует с её белым каре.

– Привет, милая, рада тебя видеть, – она растягивает тонкие губы в улыбке и тоже обнимает меня. – Как у тебя дела? Как мама?

– У нас с мамой всё отлично, она сейчас в гостях у тёти Мирай.

– Ну и славно. Ты пока разувайся и проходи на кухню, – бросает напоследок Астория и исчезает там, куда сама же и позвала.

– Кстати, а где мистер Бард? – интересуюсь у Рии.

Её глаза в миг тускнеют и опускаются вниз.

– В магазин ушёл. За выпивкой для себя, – с запинкой отвечает она.

Я настораживаюсь.

– Всё нормально?

– Чуть позже расскажу, идём.

Я негодующе следую за ней. Что могло случиться? Даже гадать страшно.

Мы проходим в просторную светлую кухню, где уже во всю семенит красиво одетая Астория, раскладывая столовые приборы и разливая напитки. Среди прочих коробок сока на столе стоит и несколько бутылок красного вина. Я удивленно поворачиваюсь к Рие, задавая немой вопрос: «Какого чёрта ты мне соврала?»

Мне достоверно известно о пристрастии мистера Барда к красному вину, которого на столе стоит аж три бутылки. За какой он там выпивкой пошёл, если ничего кроме этих трёх бутылок не выпьет?

Подруга уже открывает рот, чтобы оправдаться, но её перебивает Астория:

– Ну и что вы стоите, как пни? Садитесь, уже почти всё готово!

Рия слабо кивает и, еле передвигаясь, буквально падает на стул. Мне чудится, что её лицо побледнело и негодование над ситуацией плавно перетекает в неконтролируемое волнение.

– Тебе плохо? – присев на корточки возле Рии, тихо спрашиваю я.

– Всё нормально, – она пытается успокоить меня натянутой улыбкой, но выходит ужасно. У неё остекленели глаза.

Без слов хватаю её за руку и тащу в комнату, крикнув Астории, что мы скоро вернёмся.

– Рассказывай. Немедленно, – захлопнув дверь, я строго смотрю на подругу, пытаясь справиться с охватившей всё тело тревогой.

– Мама и папа разводятся, он не придёт на день рождения, – Рия утыкается лицом в ладони, мелко дрожа и надрываясь от каждого всхлипа. Меня будто черенком лопаты по затылку ударяют. Что значит разводятся? Разве после двадцати с лишним лет брака такое возможно?