Трудности выбора

– Сегодня меня ждёт незабываемое свидание с самым красивым парнем в этой школе! – громко визжит Рия, подбегая ко мне.

– Ну, самым красивым – это громко сказано, конечно, – деловито замечаю я, и подруга обжигает меня взглядом. – А как его зовут?

– Его зовут Итан, он перевёлся в нашу школу совсем недавно, как я и говорила, а ещё он живёт совсем недалеко от моего дома, представляешь?! – возбуждённо пищит она, пока я одним только усилием воли заставляю свои глаза не выпасть из орбит от услышанного.

– Стой, то есть ты всё это узнала за тот малюсенький период, что вы с ним общались?

– Да, а что такого? – она явно не понимает моего шока.

– Ясно, – вздыхаю и беру её под руку, ведя к нужному нам кабинету.

На самом деле Рия всегда восхищала меня своей непринуждённостью, прямолинейностью, активностью, уверенностью и целой кучей положительных качеств, которые можно перечислять, пока не отсохнет язык. Она не боялась спорить с учителями и отстаивать своё мнение, не боялась знакомиться с людьми или ярко выражать эмоции на публике. Она настолько сильно отличалась от меня, такой спокойной и не любящей решать конфликты криками и руганью, что любой прохожий мог задать вполне логичный вопрос: «Как они вообще могут дружить?»

Я и сама, честно сказать, не могу найти ответа, но, раз дружим, значит известное всем выражение «противоположности притягиваются» – действительно правдивое.

Когда у нас заканчиваются уроки, Рия хочет проводить меня до дома, потому что не успела рассказать про очередной чудной сон, приснившийся ей сегодня, но я говорю, что мне надо кое-куда заскочить, и она понимающе отступает. Наверное, вспомнила про свой приближающийся день рождения и догадалась, что я иду за подарком для неё. Ну и пусть, главное, что не знает какой подарок.

Сначала я покупаю несколько жвачек «Love is» в небольшой торговой лавке возле школы, засовываю их в чёрный карман джинс, а потом иду в один популярный книжный магазин, но, разумеется, не за книгами. Просто ближайший магазин с нормальными мягкими игрушками находится почти в ста километрах отсюда и преодолевать такое длинное расстояние мне не особо хочется. Зайдя внутрь, я почти заставляю себя пройти мимо стеллажей с современной литературой и пройти сразу к стендам с игрушками. Мой взгляд останавливается на большом плюшевом тостовом хлебе с глазками, забавным розовым ртом и тремя веснушками по бокам от каждого глаза. Сразу вспоминаю, как Рия клялась в безграничной любви к белому хлебу и вообще всему, что с ним связано и без раздумий тяну руку к игрушке. Уже рассматривая вещь в вблизи, замечаю, что это не просто тост, а тост с маленькими ручками и ножками, которые болтаются от каждого моего движения. Я широко улыбаюсь, предвкушая реакцию подруги.

– Собираешься его съесть? – раздается чей-то смутно знакомый голос сбоку, и я вздрагиваю, поворачиваясь на звук.

Это Майкл.

– Напугал! Ты чего здесь делаешь?

– За тобой слежу, что же ещё мне делать? – он тянет уголки губ в добродушной улыбке, но, видя мою реакцию, закатывает глаза. – А зачем люди приходят в книжные магазины, Мальвина? Наверное, чтобы купить книги.

– Если у тебя такая короткая память, то я напомню, что меня зовут Иви.

– Мальвина тебе больше подходит, – совершенно легкомысленно бросает Майкл и мне охота его стукнуть. До чего же раздражающий тип!

– Тогда я буду называть тебя кобелём, – с довольной ухмылкой сообщаю я ему и, получив в ответ непонимающий взгляд, поясняю: – Кобель тебе больше подходит.

– Кобель – это потому, что у Мальвины в книге был пёс Артемон? – вдруг выдает он, и я смотрю на него, как на ума лишённого. Я даже не думала об этом, когда передразнивала. И не думала, что ему тоже известна эта сказка. В Америке не часто встретишь человека, который читал произведения русских писателей.

– Нет, кобель, потому что кобель, – хмурюсь я и иду в сторону кассы.

Кобель, потому что над Рией издеваешься.

Слышу, как он шагает за мной и оборачиваюсь.

– Что? – выгибает бровь Майкл, сжимая в руке какую-то толстую книгу. Замечаю её и решаю спросить:

– Для себя берёшь или для кого-то?

– Для себя.

– Ого, не думала, что тебе нравится читать, – я снова ухмыляюсь и отворачиваюсь от него, продолжая идти. Уже на кассе он интересуется:

– Почему не думала?

– Потому что ты не похож на читающего человека.

– А как в твоём понимании выглядит читающий человек? – не отстает Майкл.

Понимая, что сморозила чушь, решаю идти до конца:

– Точно не так, как ты.

Я расплачиваюсь за игрушку и выхожу из помещения. О встрече решаю рассказать Рии чуть позже.

Напоследок, я захожу в канцелярский магазин и покупаю там несколько листов с выпуклыми наклейками, бросаю их в пакет с тостом и со спокойной душой иду домой. Сегодня я должна доделать открытку, потому что до дня рождения Рии остаётся всего четыре дня. Нам обеим в этом году исполняется восемнадцать, во что, на самом деле, очень трудно поверить. Как будто бы ещё вчера мы с ней жаловались на кучу домашки в седьмом классе, а сейчас уже скоро закончим двенадцатый. Так и вся жизнь пролетит – не заметим.

По приходе домой, я в спешке мою руки и, не переодеваясь в домашнюю одежду, сразу бегу к столу, начиная работу. Самое сложное в изготовлении открыток – это когда её готовый вид находится у тебя в голове, а не перед глазами.

Сначала я осторожно вырезаю нарисованное простым карандашом сердечко канцелярским ножом, потом, на место сгиба, клею два вкладыша с жвачек и чёрной ручкой, чуть ниже вырезанного сердца, пишу дружеское признание в любви. Достаю из косметички свой красный блеск для губ, которым уже давненько не пользуюсь, кисточкой мажу большой палец и размазываю по правой стороне открытки, несколько раз повторяя процедуру. Пока блеск сохнет я отклеиваю парочку маленьких наклеек в виде цветов и прилепляю их на острые кончики вкладышей. Возвращаюсь на левую сторону и на этот раз сверху сердечка мелким почерком пишу два наших общих прикола. Клею ещё пару наклеек со звёздочками и убедившись, что мазки от моего пальца подсохли, пишу на них строчки из разных известных песен. Заканчиваю я где-то в девять вечера, когда небо облачается в чёрные одежды и покрывается крошечными звёздами. Откидываюсь на спинку стула, хваля себя за проделанную работу. Хорошо проделанную работу. Остаётся только купить красивый подарочный пакет и всё готово.

В ванной я отмываю красный след блеска и решаю взглянуть на себя в зеркало: спутанные волосы, осыпавшаяся тушь, красные усталые глаза. Боже мой, надеюсь, на улице я выглядела приличнее.

Вижу от Рии парочку висящих сообщений и смахиваю их. Нет настроения слушать её истории.

Я думаю, позвонить маме и узнать, как там тётя Мирай, но потом решаю, что уже слишком поздно для звонков и откладываю это на завтра. Мама у меня неплохая, но иногда раздражает тем, что постоянно перебивает меня, в разговоре перескакивает с темы на тему, давая понять, что ни одна из прошлых не была так уж сильно ей интересна. Тётя Мирай – это её родная сестра, к которой она решила уехать в гости на пару недель, оставляя на мне домашнее хозяйство. Сама я отказалась ехать с ней потому, что экзамен никто не отменял, а тётя может и подождать. В итоге торчу здесь, в Джерси-Сити, с миской овощного салата на столе и каким-то слезливым сериалом по телевизору. Но каждый раз я успокаиваю себя мыслями о лете, до которого осталась всего пара месяцев и на душе становится чуточку легче.

Глава 4

– Кстати, как вчера погуляла с Итаном? Всё хорошо? – уже в школе интересуюсь я у Рии. Сегодня она ходит сама не своя, какая-то хмурая, не активная.

– А вот если бы ты вчера послушала мои голосовые, то не задавала бы этот вопрос, – укоризненно отвечает подруга. А вот и причина хмурости.

– Ну прости меня, – жалобно протягиваю я, глядя на неё щенячьими глазами. Рия демонстративно отворачивается, всем своим видом показывая, что не намерена идти на компромисс.

– А если я скажу, что вчера встретила Майкла в… библиотеке? – мне приходится соврать о месте встречи, ведь несмотря на нелюбовь Рии к чтению, из-за меня в книжный она частенько захаживает и прекрасно знает, что там есть игрушки. Сложить два плюс два ей не составит труда.

– Да ну? – подруга тут же поворачивается обратно с искрящим любопытством в глазах.

– Если расскажешь, как прошла прогулка, узнаешь о нашей с ним встрече во всех подробностях, – ставлю я условие, приглаживая складки теннисной юбки.

– Ради такого грех не рассказать во второй раз, – Рия встаёт напротив меня, загадочно улыбаясь. – Ну, короче, гуляем мы с Итаном вчера и ничего не предвещает беды. Болтаем с ним об учителях, о последних мировых новостях и тут он вдруг выдает: «У тебя сегодня в школе было расстёгнуто слишком много пуговиц на рубашке, если ты хочешь со мной отношений в дальнейшем, то знай, что я не люблю, когда девушки ходят с такими глубокими вырезами. Это смотрится так, будто ты шлюха». Представляешь?! Да кто вообще спрашивал, что он там не любит?!

– А свидание и в правду вышло незабываемым, да? – широко ухмыляюсь я, но моментально принимаю серьёзный вид, когда Рия одаривает меня свирепым взглядом. – Но, с другой стороны, даже хорошо, что Итан сразу признался. Показал своё истинное лицо.

– Я потом так же подумала, хотя до сих пор не могу перестать удивляться с того, что такие, как он ещё не вымерли…

– Такие, к сожалению, будут рождаться из поколения в поколение, – грустно вздыхаю я.

Рия бездумно кивает, а потом напоминает про историю с Майклом, которую я не без удовольствия рассказываю.

– Никогда бы не подумала, что он читает книги, – удивлённо произносит она, когда я завершаю пересказ.

– Поэтому я и спросила для кого он берёт книгу.

– И чего он тебя Мальвиной постоянно называет? У неё же волосы светлее твоих, разве нет? – негодует Рия, вероятно, вспоминая о том, что я рассказывала ей о «Золотом ключике».

– Светлее. Наверное, он просто дальтоник, – пожимаю плечами, не желая сознаваться самой себе в том, что это прозвище мне нравится.

Звенит звонок на урок, и мы с большой неохотой заходим в кабинет, предчувствуя очередную подготовку к тесту.

– Я проверил ваши контрольные работы, которые вы писали на прошлой неделе, в пятницу, и готов озвучить оценки, – объявляет наш учитель математики, мистер Аттвуд, едва все садятся за парты.

Мы с Рией переглядываемся и сцепляем руки, как делаем всегда, когда нам говорят оценки за различные самостоятельные и контрольные.

– Бартли «С», – невесело вздыхает учитель и смотрит на мою подругу с разочарованием. – Честно говоря, ожидал от вас большего.

Я удивлённо поворачиваю на неё голову. Рия никогда не получала «удовлетворительно». Только отлично и хорошо. Неудивительно, что сейчас она сидит в полном шоке и с открытым ртом.

– При всём моём уважении к вам, но ничего, что вы нас об этой контрольной даже не предупредили, а просто поставили перед фактом?

– Нет, ничего, мисс Бартли, – мужчина натянуто улыбается. – Знающий весь основной материал человек напишет на хорошую оценку при любых обстоятельствах.

Чувствую, как она сжимает мою руку и морщусь от лёгкой боли, которую приносят её длинные ногти. Если бы Рия могла убивать взглядом, то мистер Аттвуд уже давно валялся окровавленным на полу.

– Если у вас есть какие-то вопросы, можете подойти ко мне на перемене, – смутившись под взором моей подруги, любезно предлагает математик, и та согласно кивает.

– Мораис «С» с огромным минусом, – выразительно подчеркивает он мою оценку, и я слабо улыбаюсь. Минус в журнал всё равно не ставится. Рия хлопает меня по плечу, тем самым молчаливо поздравляя с не самой низкой оценкой.

Когда заканчивается урок, Рия, как и было предложено, идёт к учительскому столу быстрым размашистым шагом. От неё исходит такая дикая уверенность и решительность, что у меня захватывает дух.

– И какой у вас ко мне вопрос, мисс? – сцепляя руки в замок, спрашивает мистер Аттвуд.

– Хотелось узнать с каких пор учителя позволяют себе не предупреждать о контрольных заранее, а потом ещё и отчитывать за плохую оценку.

Преподаватель тяжело вздыхает.

– Рия, если вас не устраивает ваша оценка, вы можете прийти сюда после уроков и переписать работу, а не устраивать цирк.

– То есть внятного ответа не будет? – она приподнимает бровь.

Я шумно втягиваю носом воздух и закусываю губу. В этом бесстрашии была вся Рия. Она не то чтобы любила спорить с учителями, но выяснение отношений с ними приносило ей какое-то особое удовольствие.

– Не будет. Я не обязан перед вами отчитываться.

Мне хочется крикнуть на весь кабинет о том, как же он прав, но в слух я только шепчу ей:

– Пойдём уже отсюда, скоро звонок прозвенит.

Рия смотрит на него несколько долгих секунд, после чего разворачивается, демонстративно откидывает назад свои длинные густые волосы и выходит из аудитории, громко хлопая дверью напоследок. Видимо, её злит то, что он прав. Хотя, она всегда раздражается, если в споре оказывается прав кто-то другой, поэтому неудивительно.

– Старый, душный хрен! Так и хотелось ему по харе дать! – выплёскивает эмоции подруга, размахивая руками.

Я кое-как уворачиваюсь от неё и пытаюсь успокоить, но Рия, будучи сильно разгорячённой, совсем не слышит меня. В таких ситуациях я сама еле сдерживаю раздражение.

– Это ты та самая Рия, которая вчера гуляла с моим парнем? – перед нами откуда ни возьмись возникает миниатюрная девушка с русыми волосами, одетая в серый клетчатый костюм. Её лицо кажется мне знакомым, возможно, мы уже пересекались в школе.

Я переглядываюсь с подругой, одним взглядом спрашивая, знает ли она её, но ответом мне служит отрицательный моток головы.

– Ну я и что? – со смесью усталости и раздражения спрашивает Рия. Как же эта девушка не вовремя подошла… Сейчас ей устроят концерт.

– А ты ничего не попутала? Мы с ним уже вообще-то год встречаемся. Или дай угадаю: ты думала, что у такого красивого парня, как Итан не может быть девушки? – насмехается русоволосая, высоко задирая подбородок. Она ниже нас обеих, поэтому пытается держаться с достоинством.

– Я вообще ни о чём не думала, просто подошла к нему, потому что он мне понравился, предложила погулять и всё, чё ты до меня докопалась?

Дело пахнет керосином. Моё тело непроизвольно напрягается.

– И правда. Почему бы тебе не поговорить со своим парнем? Ведь это он согласился на прогулку, состоя в отношениях с тобой, – мягко добавляю я, пытаясь сгладить острые углы ситуации.

– Я не с тобой разговариваю, – грубит девушка и моё настроение ежесекундно меняется. Хочется бросить ей пару ласковых словечек, но я с силой проглатываю их.

– Значит слушай меня внимательно: твой Итан меня больше вообще не интересует, номер его я удалила, предварительно заблокировав. Ещё какие-то комментарии по этому поводу будут? – я вижу, как она едва сдерживает агрессию и обращаю к богам все известные мне молитвы на то, чтобы эта девица не взболтнула лишнего.

– Нет, – выпучивает глаза она.

Я облегченно выдыхаю. Прямо гора с плеч свалилась.

– Ты такая грубая, как твоя подружка вообще с тобой общается? – внезапно договаривает девушка и мне хочется удариться головой об стену.

Да кто бы говорил про грубость! На себя со стороны бы сначала взглянула!

– Ну, видимо так же, как и ты общаешься с этим конченым дол… – я вовремя закрываю рот Рии ладонью и тихонько шиплю на неё.

– Она хотела сказать, чтобы ты сняла розовые очки и взглянула на своего парня сквозь призму, да? – с притворной лаской уточняю я у подруги, и она что-то протестующе мычит, но под моим сердитым взглядом сдаётся и кивает. Только тогда я убираю руку.

– Без твоего совета разберусь! Ненормальные, – нервно бросает нам девушка и в спешке уходит.

Я грустно смотрю ей в след. Кажется, любовь ослепила её настолько, что она совсем не замечает очевидных косяков, которые делает Итан и даже умудряется обвинять в них других людей. Но я не могу судить её: влюбленные думают сердцем, а не головой.

Несмотря на то, что я уже привыкла к выходкам Рии, всё равно каждый раз отчитываю её за неумение отвечать спокойно и вежливо, когда того требует ситуация. Каждый раз она обещает вести себя сдержаннее и каждый раз бросает слова на ветер. Однажды я смирюсь с этим, но пока во мне сидит твёрдая уверенность изменить её в лучшую сторону, этого не произойдет.

Отсидев до конца уроков, мы с Рией прощаемся и расходимся, обещая написать друг другу, как только доберёмся до дома. Мысль об очередной подготовке к экзамену удручает настолько, что хочется выть волком и протестующе топать ногами.

Я иду, жмурясь от необычайно яркого для Нью-Джерси солнца и счастливо улыбаюсь объятиям тёплого ветра, лёгкие порывы которого колыхают низ моей юбки. Вот такую весну я люблю. Когда пушисты почки потихоньку распускаются, когда воздух становится горячее с каждым днём, позволяя горожанам убрать зимние вещи в шкаф и на ближайшее время забыть о них, как о самом страшном кошмаре, когда от снега остаются лишь лужи, которые спустя время превращаются в клубы пара.

Мои мысли обрываются, когда за спиной я слышу вкрадчивое:

– Кс-кс-кс-кс-кс, далеко идёшь, красавица?

Ноги словно заасфальтировали. Чувствую, как каждая клеточка моего тела набивается ватой и тяжело сглатываю.

«Не время для паники, Иви! Нужно взять себя в руки и не дать этому ублюдку того, чего он хочет. К тому же сейчас день, нужно просто убежать из этого длинного переулка, и ты будешь спасена…»

Слышу позади себя его медленные шаги и срываюсь с места. Сердце из пяток возвращается на место и принимается стучать так быстро, что мне кажется, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди и будет бежать со мной наперегонки. Контур предметов стирается и за собственным сбившимся дыханием я не слышу никаких других звуков. Как назло, именно сейчас мне не попадается здесь ни одного человека, отчего адреналин, несущийся по венам, прибавляет ногам скорости. В спешке оборачиваюсь и вижу, что этот урод не отстаёт, после чего до крови кусаю губы, чувствуя, как бок начинает покалывать. Замечаю впереди себя чью-то высокую мужскую фигуру и без раздумий мчусь к ней, однако затормозить не успеваю и со всей дури врезаюсь в чужую широкую спину.

– За мной гонится какой-то мужик, умоляю вас, помогите! – сбивчиво прошу я, цепляясь за куртку этого человека, как за спасательный круг.

– Иви? – слышу удивлённый знакомый голос над ухом и поднимаю глаза. Майкл!

То есть из всех людей в этом проклятом городе мне посчастливилось врезаться именно в него? Судьба издевается надо мной!

К этому времени утырок добегает до нас, и я бездумно хватаю Майкла за локоть, одними губами шепча: «помоги». Он всё ещё ошарашен, однако лишних вопросов не задаёт и просьбу выполняет.

– Какие-то проблемы? – спокойно интересуется мой спаситель. В его голосе слышна скрытая угроза.

– Нет, приятель ты что, я с ней просто поболтать хотел, – говорит тот с сильным французским акцентом и невинно улыбается.

– Любишь болтать? Какое счастье, что я тоже! Может, тогда один на один поболтаем? – весело предлагает Майкл, хлопнув в ладоши. Он мягко высвобождается из моей хватки и надвигается на него угрожающей тенью. Я остаюсь стоять на месте, стараясь унять дрожь во всём теле. Сердце до сих пор колотится, однако страх, владевший мной в переулке, отпустил.

– Не-не-не, братан, я уже ухожу, я же не знал, что она занята уже, – он поднимает руки вверх в знак капитуляции и разворачивается, чтобы удрать, но Майкл в считанные секунды успевает схватить его за шиворот и что-то злобно прошипеть на ухо. Пусть мужик и почти одного роста с ним, но в физическом плане терпит явное поражение.

– И-извин-ни пож-жалуйста, что напугал, я не х-хотел, – стучит зубами ублюдок, смотря на меня глазами по пять центов. Я замираю от шока. Наверное, это будет самое лучшее извинение в моей жизни.

– Теперь свободен, – Майкл грубо швыряет его на землю, отряхиваясь, словно от грязи.

Я смотрю, как этот трус даёт дёру и облегчённо выдыхаю. Всё обошлось.

– Спасибо, что помог, – смущенно благодарю я, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос и поправляю юбку. Почему-то в голову закрадывается навязчивая мысль: а если бы в такую ситуацию попала Рия, он бы тоже помог ей или бросил на произвол судьбы? Хотя, Рия скорее б побежала к какому-нибудь другому человеку, нежели приняла помощь Майкла.

– Пожалуйста, Мальвина, но теперь ты будешь должна мне желание, – улыбчиво сообщает он, подходя ко мне. Хорошее настроение тут же улетучивается.

– Чего? Какое ещё желание?

– Я его пока не придумал, но, когда придумаю, обязательно скажу, – продолжает он с той же противной улыбочкой на лице.

– Будто я собираюсь слушать ту ересь, которая придёт тебе в голову, – фыркаю я.

– Разве тебе совсем не хочется отблагодарить своего спасителя? – Майкл театрально хватается за сердце.

– Разве простого и искреннего человеческого «спасибо» тебе недостаточно? – пародирую я.

– Обычно достаточно, но иногда можно позволить себе и чуточку больше.

– Тогда позволяй свою чуточку где-нибудь подальше от меня, я не собираюсь исполнять твои дурацкие желания, – разворачиваюсь, чтобы уйти, однако сказанное этим Буратино в следующий момент заставляет меня остановиться.

– А если я скажу, что за исполнение оставлю Рию в покое на целый месяц?

Я поворачиваюсь к нему обратно всем корпусом и недобро прищуриваюсь.

– Ты ведь итак уже сто лет в обед ничего ей не делал, в чём смысл?

– Уверена? – ухмыляется он и у меня появляется дурное предчувствие.

– Что ты натворил, Буратино недоделанный? – я очень быстро сокращаю расстояние между нами и буквально шиплю эти слова ему в лицо.

– Я же был кобелем? – выгибая бровь, уточняет Майкл.

– А будешь Буратино до тех пор, пока не перестанешь называть меня Мальвиной!

– То есть, пока не умру?

Не сдержавшись, бью его кулаком в грудь. Рядом с ним моё спокойствие магическим образом куда-то испаряется.

– Я ещё раз спрашиваю: что ты натворил?

– Просто достань телефон и посмотри, что она написала.

Делаю, как он сказал. На дисплее сразу высвечиваются непрочитанные мною сообщения:

«Этого Майкла, походу, в детстве роняли! Ты представляешь, он чёрным баллончиком написал на стене моего этажа “Рия Бартли из шестой квартиры обмочила все штанишки, ах, какая шалунишка!”!!!»

К сообщению так же прилагается фотография, где на белоснежной стене толстыми с подтёками буквами написано то самое комичное предложение. Мне становится одновременно и жалко подругу и смешно с рифмы, которую придумал Майкл. Но всё-таки обида за Рию берёт верх.

– По-твоему это смешно? – сержусь я.

– Готов поспорить, что ты сейчас просто сдерживаешь свой смех ради приличия.

Вот же!..

– Ошибаешься.

– Как скажешь. Ну так что, ты согласна пойти мне на встречу и кое-что сделать?

– Что бы ты там не придумал, сразу предупреждаю: никаких поцелуев и всего остального даже не проси.

– Что за бесстыдные мысли, Мальвина? Я ведь могу и обидеться, – Майкл делает вид, будто глубоко оскорблён, и я закатываю глаза.

– Говори уже, что пришло в твою пустую голову.

– На этих выходных ты сходишь со мной на дружескую вечеринку и притворишься моей девушкой! – с счастливой улыбкой сообщает мне этот кретин, и я роняю челюсть.

– Я притворюсь твоей кем?! С ума сошёл? – уверена, мои глаза сейчас такие же, как у того мужика во время извинений.

– Это вечеринка, на которую все приходят парочками, и я не хочу быть там единственным холостяком, – терпеливо объясняет он, но мой настрой от этого не меняется. – Ну и к тому же, я как-то взболтнул друзьям, что у меня появилась девушка…

– Ну вы только посмотрите! Ещё не одна простая смертная в здравом уме и трезвой памяти не захотела с ним встречаться, и он хочет, чтобы этой ненормальной стала я! – кричу в сердцах, и некоторые прохожие на нас оборачиваются.

А они не могли проходить, когда мне нужна была помощь?

– Да тише ты! – Майкл оглядывается по сторонам, слегка наклоняется ко мне и тихо добавляет: – Я же не прошу тебя становиться моей девушкой по-настоящему! Просто постоишь со мной в обнимку пол вечера, а потом я закажу тебе такси, и ты уедешь домой под предлогом того, что тебе стало плохо!

И тут мне правда становится плохо. Плохо от мысли, что придётся провести вечер с парнем, который напакостил моей лучшей подруге и которого она ненавидит всеми фибрами души. Я всегда придерживалась правилу «враги моих друзей – мои враги», а тут, получается, в тайне от этих самых друзей шарахаюсь с их врагами по вечеринкам?

– А если я не соглашусь, то, что ты сделаешь? – я с вызовом задираю подбородок. Мне действительно интересно, на что он способен.