Ярче, чем Жар-птица

– Ой, – раздраженно махнул он рукой. – Чего? Ты чего напялила на себя? – теперь он был возмущен до глубины души.

– Мантию, кудесник Хабмер.

– Мантию. Ясно. А как ты на нее фартук напялишь? Или, может, отдыхать будем?

– Хорошо, кудесник Хабмер.

Ирис с тоской сняла с себя столь вожделенную вещь и повязала фартук. Даже ворчание наставника не могло ее расстроить: ведь с сегодняшнего дня начинается самое интересное – пусть она еще и находится на обучении, но теперь она помощница и настоящая волшебница…

* * *

– Вставай!

Девушка неохотно приоткрыла глаза. Никогда раньше ей не снились сцены из прошлого, а этот дурацкий дождь заставил заново пережить всю жизнь.

– Вставай, лежебока! – Мярр прыгнул на кровать и скинул лапой книгу. – Дождь прошел, и вся вода исчезла.

Ирис лениво раскрыла ставни и вдохнула густой теплый воздух. Ничто больше не напоминало о трехнедельном ненастье. Все выглядело точно так же, как и до дождя. Земля впитала в себя всю воду одним глотком. Легкий туман по-прежнему окутывал траву и изгибы реки. Цветы и плоды на деревьях ничуть не пострадали. Неужели это был странный тяжелый сон?

Этим же вечером к ней пришел посетитель, а на следующий день она узнала, что вся Балтиния говорит о ней как о самой удивительной волшебнице.

Глава 3

Лицензия на волшебство

Когда Ирис представляла себе день мечты, в нем всегда было место бесконечному волшебству, причем оно занимало большую часть времени, оставляя лишь пару минут на купание в реке. Однако за месяц, прошедший с момента окончания водяной триады, все чаще перед внутренним взором проходили долгие бесцельные прогулки, занимающие по полдня, поездки в гости к подругам и другие приятные мелочи.

Девушка не ожидала, что окажется единственной волшебницей на всем острове и станет объектом паломничества жителей, уверенных в том, что она спасет их от мелких неурядиц. Все чаще приходилось идти на хитрость и выдавать имбирную настойку за чудодейственное средство от всех тревог и венца безбрачия – лишь потому, что посетители отказывались верить в ограниченность магии и в то, что иногда собственные желания и воля действуют сильнее любого заклинания.

Тилири, так звали первую посетительницу, прибежала к Ирис через несколько дней после ухода воды. Она радостно поведала, как за три недели успела сшить пять праздничных платьев и, краснея, протянула волшебнице кружевную шаль, узор которой составляли четыре дракона, разлетающиеся из золотого шара.

Постепенно дом волшебницы пополнялся корзинами с ягодами, небольшими мешочками со звонкими монетками, кувшинами молока и множеством скатертей, салфеток и других милых мелочей, которые ей от всей души приносили те, кому не по силам было собрать и пару монет.

Несколько раз волшебница была вынуждена натравлять Мярра на нежелательных посетителей. Несмотря на все предупреждения и красноречивую надпись на табличке, кто-то порывался заставить Ирис вызвать духа, навести порчу, приворожить или погадать на будущее. Впрочем, если приворот или гадания не сулили ничего плохого, то волшебница мягко убеждала клиента в неэффективности таких мер и просто вручала или флакончик с настойкой имбиря или, если дело касалось безответных чувств – зелье, состоящее из дождевой воды, клюквы, базилика и овечьей шерсти, придающее уверенности в собственной привлекательности и не дающее стушеваться при возлюбленном.

Каждому из своих посетителей она пыталась внушить, что не стоит во всем полагаться на ее мастерство и прибегать к помощи волшебницы при малейшей трудности. Причинами этому были не усталость или разочарование, а желание как-то упорядочить свою работу. В конце концов на калитке появилась еще одна табличка, на этот раз с часами приема. Ирис твердо решила никого не принимать вне обозначенного времени, как бы ни велико было искушение и силен творческий азарт.

С этого момента времени стало хватать на сбор необходимых ингредиентов, приготовление самых популярных зелий, бесконечные повторения заклинаний и прогулки по окрестностям.

Иногда Ирис позволяла себе небольшие вылазки за пределы Регенсвальда и с ненасытным исследовательским задором изучала каждый уголок юга Балтинии.

Ее привлекали высокие водопады и легкие скаты гор с бесчисленными вишневыми деревнями. Зелень холмов так и манила зарыться в нее и слиться с травой и цветами. Пески длинных пляжей, в которых утопали ноги и маленькие лодочки рыбаков, возвращали к воспоминаниям самого раннего детства: ведь точно так же во время летних поездок они с папой плавали в море и пытались разглядеть в воде волшебного лосося.

Ей нравилось бесцельно бродить по городам и деревенькам, прислушиваясь к людскому гулу и отмечая очаровательные мелочи, отличающие один дом от другого, выложенного из точно такого же серого камня.

Иногда Ирис останавливалась возле какой-нибудь витрины и любовалась фигурками и посудой из дерева – она уже узнала, что их делают из пней и опавших веток. А еще – украшениями, сплетенными из серебра, и многочисленными картинами на камнях. Реже встречались поделки из янтаря: в Балтинии был один огромный прииск, единственный среди ближайших семи островов, что превращало смолу, обернувшуюся самоцветом, в одну из главнейших драгоценностей этого края.

Порой Ирис просто садилась вместе с книгой, пергаментом и пером на небольшой полянке, которую пересекал бодрый холодный ручей и маленький водопад. И, облокотившись о ствол какого-нибудь дерева, под приятным укрытием продолговатых листьев читала или писала до последних лучей солнца.

Это место она обнаружила во время первой ночной прогулки за травами. Устав бродить с тяжелой корзинкой, бездумно прошла по узкой, совсем непротоптанной тропинке, огибающей сразу несколько деревьев, и оказалась на небольшом островке, отделенном от всего остального леса. В тихой воде отражались блики звезд. Увиденное было настолько сказочным и нереальным, что невольно заставило Ирис усомниться в собственном существовании.

Голова сильно закружилась, девушка качнулась и инстинктивно схватилась за ближайшую опору. Корзинка упала на траву. Приятное тепло пробежало от ладоней к кончикам пальцев. Мелкие впадинки на коре оказались неожиданным продолжением ее самой. Они затянули кожу вглубь себя, но это совершенно не испугало волшебницу. Наоборот, появилось чувство небывалой эйфории: непривычные чувства спокойствия и блаженства передались ей от дерева, словно по скрытым артериям. Пряный запах листвы, взбудораженной и напитавшейся после туманного дня тяжелой влагой, смешивался с ароматами трав.

Это место запало ей в душу и совершенно неожиданно стало прибежищем от многочисленных посетителей, островком, где можно побыть наедине с собой.

– Ты торчишь на этой поляне, словно девчонка, и мечтаешь не пойми о чем. Твоему статусу не соответствует подобный ветер в голове… – Мярр изрыгал легкий дымок и со злорадством наблюдал, как Ирис в очередной раз очищает подол платья от прилипших к нему мокрых травинок.

– Главное не как я себя веду, а что делаю. Ясно? Они говорят, в их краях уже года два не было ни волшебника, ни даже шарлатана, выдающего себя за такового.

– Наверное, существует налог на волшебство, который не под силу выплатить и волшебнику Гульри. Но все равно. Ты слишком свободолюбива и неряшлива…

– Но я же не собираюсь становиться придворной волшебницей. – Ирис скривила рот, словно от сильной судороги.

– Кто знает? По крайне мере, власти тобой уже заинтересовались. – Мярр подошел к камину и изрыгнул огонь на лениво разгорающиеся поленья. – И я не стану тебя от них скрывать, – добавил он ехидно.

Раздался решительный стук в дверь. Волшебница с досадой вытерла руки о подол, собрав с него все ворсинки и пылинки.

– Теперь они решат, что ты неряха.

– Мне все равно. Чем хуже они будут о нас думать, тем лучше. – Девушка распахнула дверь и, прищурившись, посмотрела на стоящего за ней очень высокого мужчину в пышных панталонах серебряного цвета и голубом камзоле. – Что вам нужно?

– Первый заместитель четвертого главы пятой канцелярии министерства труда Балтинии. Волшебница Ирис здесь проживает? – Он смотрел прямо и вдаль, словно не замечая перед собой девушку.

– Это я. Здравствуйте.

«Наверное, у него в роду были великаны, но мог нагнуться хотя бы из вежливости».

А гость достал из внутреннего кармана камзола скрученный в трубочку свиток и ткнул им в пустоту. Ирис пришлось приподняться на цыпочках, чтобы выхватить свиток.

– Мне необходимо поставить подпись?

– Ваше прибытие гораздо важнее. – Он развернулся кругом и ушел, так ни разу не взглянув на адресата.

Ирис, потирая лоб, плотно закрыла дверь.

– Только попробуй еще впустить к нам кого-нибудь подобного. Тогда я действительно нашлю на тебя заклятье.

– Лучше прочти, что там.

Ирис стянула узкую серебряную ленту с шуршащего свитка, шелковистого и мягкого, оказавшегося около метра в длину. Огромный герб вверху и множество вензелей снизу почти скрыли приютившийся в середине текст, тщательно выписанный мелким затейливым шрифтом:

«Волшебнице Ирис надлежит явиться в течение недели с момента получения сего послания в Главную Балтинскую Канцелярию для уточнения рода деятельности и возможностей дальнейшего проживания.

Четвертый глава пятой канцелярии

министерства труда Балтинии

Исиридн из рода Медведей

г. Амнить, Синий переулок»

– Час от часу не легче. Что за глупости?

Ирис в сердцах швырнула свиток под лапы Мярра и топнула с досады. Послание оставило впечатление чего-то мерзкого и рыхлого, словно только что пришлось соприкоснуться с копошащейся массой белых личинок, а не с тонкой дорогой материей. Казалось, автор этих строк нарочно поставил слова именно на те места, на которых им вовсе не надлежит быть, отчего они невольно приобретали отрицательный оттенок, отличный от их изначальной безликости и безразличия.

«Нельзя и виду показать, как мне страшно. Вдруг меня хотят выдать принцу Пиону? Вдруг он меня разыскивает? Хотя вряд ли… Нельзя прятаться… Завтра я приду и все им объясню», – с этими мыслями девушка вновь материализовала свой ларец и после недолгих поисков извлекла два листа: один с копией указа № 10051972, второй – с картой Балтинии. Поколебавшись немного, все же добавила к ним небольшой серебряный тубус, украшенный вензелями в форме чертополоха и диких роз, который купила здесь взамен старого специально для хранения бумаг.

На следующее утро, лишь только солнце начало пробиваться сквозь легкий утренний туман, Ирис, на ходу откусывая от большого яблока, отправилась в Амнить.

Накануне вечером она досконально изучила карту Балтинии, которая на всякий случай была припрятана в льняной сумке вместе с копией указа и дипломом. Путь представлялся волшебным и таинственным путешествием по главной дороге страны, соединявшей четыре города – столичный Регенсвальд на юге, административный центр Амнить на севере, морской порт Эмберай на западе и выросший среди глубоких болот в самой восточной части острова Керн. Маршрут, который надо было преодолеть Ирис, проходил сквозь Вишневые горы. На предложение Мярра дойти вначале до Регенсвальда, а там сесть на извозчика и добраться до Синего переулка, не прилагая к этому никаких усилий, она ответила твердым отказом. Это был редкий шанс не только прогуляться и сравнить собственные впечатления от Балтинии с ранее увиденным в книгах, но и обнаружить новые, полезные для работы растения.

– Вот увидишь, Мярр, – произнесла она, поправляя накидку, – не пройдет и трех часов, как я вернусь. Расстояния здесь небольшие, да и возня с бумагами не займет много времени.

Через час эта фраза непрерывно звучала в ее голове, произнесенная с самыми глумливыми интонациями, когда она обходила по кругу город, чтобы выйти на дорогу к Вишневым горам.

Издалека, как всегда, ей подмигивали витражи замка, приглашая прогуляться вдоль большой кованой ограды, чтобы еще раз испытать самое большое и глупое разочарование в жизни: туда никого не пускают, даже в честь самых больших государственных праздников.

«Принц Туллий совсем не интересуется государственными делами и своими подданными…» – невольно она подумала, что не имеет представления о том, как принц выглядит, сколько ему лет и как давно он правит.

Через четверть часа она не думала ни о чем. Вишневые горы скорее напоминали огромные холмы, застланные сочной зеленой травой, словно огромной шелковой простынею. Они были разукрашены россыпью полевых цветов, и, будто огромный хребет, составляющий основу, тянулась вдоль них линия высоких вишневых деревьев, чьи корни, казалось, удерживают весь остров, даря ему силы против всех штормов холодного Изумрудного моря. Неизменный туман придавал некую томность этому месту.

Идти по горам оказалось легко: каждый переход был плавным и словно специально придуманным для неспешных прогулок и любования открывавшимися с вершин панорамами Балтинии. Ирис сумела разглядеть не только Регенсвальд, но и свой дом, затаившийся у реки. С другой стороны ей открылись болота, еле заметные из-за серой густой пелены, а также почти невидимый остров Тангле.

С каждым шагом Балтиния нравилась Ирис все больше. Это было удивительное чувство сонного покоя и совсем нереальной радости от лучиков солнца, пробирающихся к земле и разгоняющих туман.

Однако эти спокойствие и строгость открывают гораздо больше пространства и возможностей: никто не отвергает ничьей свободы. Дома здесь не строятся впритык друг к другу, налезая и загораживая всякую возможность для уединения, напротив, они в большинстве отчуждены.

«Когда смотришь с высоты Вишневых гор, убеждаешься, что Балтиния – самая высокая страна. Все дома словно тянутся к небу», – подумала она, залюбовавшись небольшим желтым дворцом.

Работая у кудесника Хабмера, Ирис часто приходилось избегать посетителей, заходящих поглазеть на зелья в склянках и дать совет юной волшебнице, как лучше всего приворожить богатого мужа. Здесь никого не интересовали ее прошлое, настоящее и будущее – люди лишь робко спрашивали, у кого она научилась так ловко делать настойки и всегда улыбаться в ответ, невзирая на то, верят в ее способности или нет. Это очень подбадривало Ирис и наводило на мысли, что именно здесь ей удастся осуществить все свои нехитрые задумки. А формальности? Стопки бумаг и непонятных вопросов всегда вызывают некоторую растерянность из-за своей ограниченности и неспособности отразить реальное положение вещей. Они есть всегда и везде. От них никуда не деться.

Спустя два часа Ирис все-таки оказалась на окраине Амнити и попыталась выйти на Синий переулок. Вскоре выяснилось, что он расположен на другом конце, и дойти туда быстрее всего можно только обойдя почти весь город по кругу.

Но волшебнице все же удалось найти нужный адрес, по которому располагалось большое несуразное трехэтажное строение. Оно было выполнено из выкрашенных в грязно-розовый цвет и наспех приделанных друг к другу булыжников, промежутки между которыми оказались неаккуратно замазаны непонятной массой землистого цвета, а из некоторых щелей выглядывали куски прогнившей конопляной веревки. Вокруг никого не было, что наводило на мысль о том, что работники канцелярии – а мраморная табличка подтверждала статус этого места – так заняты посетителями, что у них не хватает сил на то, чтобы как-то озаботиться красотой собственного здания.

Стражников на входе не было, поэтому Ирис беспрепятственно попала в здание. Перед ней тянулся огромный коридор с множеством дверей без единой таблички.

Девушка прошла вперед, но уткнулась в стену с картой Балтинии. Наобум открыв ближайшую дверь, оказалась в другом холле с тремя закрытыми дверьми, но все-таки там были люди и, главное, какой-то чиновник сидел за небольшим столиком на возвышении и что-то без устали записывал на длинный свиток, свисающий на пол.

– Добрый день! – Ирис протянула бумагу. – К кому я могу обратиться по этому вопросу?

– Точно не сюда. Попробуйте шестую дверь слева на третьем этаже, – пропищал чиновник. На свитке были лишь каракули.

В течение часа Ирис перебиралась из одного закоулка в другой, пытаясь выяснить, зачем она вообще понадобилась этой странной канцелярии. Никому не было до нее дела. Служащие только и знали, что снова и снова отправлять ее в противоположный конец холла.

С одной стороны, девушка очень хотела прекратить это пространное и бесполезное блуждание, а с другой – понимала: если не проявить упрямство сейчас, то, возможно, вечером будет просто некуда вернуться. Недолго думая, Ирис зашла в ближайшую дверь. Как и в большинстве других кабинетов, там не было посетителей, лишь сидели над столами чиновники, сгорбившись и старательно выводя замысловатые каракули.

– Ясного дня! Меня зовут Ирис.

Ни один из них не поднял глаз от своих свитков.

– Я волшебница. Вчера мне передали вот эту бумагу и сказали прийти сюда.

Множество глаз с недоумением рассматривали ее. Потом недоумение сменилось тревогой.

Один из служащих вскочил из-за стола и, схватив ее за рукав, выволок из кабинета и молча провел сквозь несколько коридоров, минуя четыре лестницы на второй этаж.

Ирис оказалась в большом зале с колоннами, гудящем от количества желающих попасть к еще одной двери в самой его глубине. Она безропотно отдала секретарю свою бумагу и стала ждать приглашения.

После долгой прогулки и утомительного блуждания по канцелярии ноги заныли, а в пояснице появилась давящая тяжесть. Скамеек в зале не было, и Ирис устало оперлась о пыльную колонну. Прекрасное настроение перешло в досаду, которую уже с трудом удавалось скрыть. Самым неприятным было то, что длительность существования в этом замкнутом, грязном и душном пространстве со стертыми и оплеванными деревянными полами могла растянуться до следующего вечера. Туфли все больше врезались в ногу, чувствовались маленькие мокрые пятна на их задниках, к которым прилипала кожа. Часы над дверью пробили пять часов вечера. Посетители заметно засуетились, однако Ирис не обратила на это никакого внимания. Перед ее глазами замелькали мелкие черные мушки, назойливо отвлекая от череды выкрикиваемых имен с неизменным хвостиком «следующий».

Словно с неба перед ее ногами рассыпалась стопка бумаг. Она в ту же секунду бросилась их собирать, даже не сообразив, что все ее документы аккуратно свернуты и лежат в сумке.

– Спасибо большое!

Она крепко сжимала добычу, пытаясь смекнуть, откуда у нее взялось столько свитков и почему вдруг эти простые слова оглушили ее сильнее иного заклятья. Чьи-то руки схватили документы, даже не коснувшись края ее платья, а Ирис застыла. Тихий низкий голос донесся словно издалека, а потом дивным образом обратился в некую пыль, исхитрившуюся проникнуть сквозь кожу и раствориться в крови. У нее чуть закружилась голова, когда она безвольно подняла взгляд на юношу.

– Эмеральд, что ты здесь делаешь? – Она решила начать первой. – Здравствуй…

Молодой человек покраснел, однако, несмотря на растерянность, на его лице отразилась искренняя радость от внезапной встречи.

– Привет, Ирис! Видимо, то же, что и ты, – смущенно усмехнулся он.

Девушка хаотично рассуждала, как так получилось, что непостижимым образом она столкнулась со своим давним приятелем, которого в последний раз видела всего несколько месяцев назад перед злополучным родственным визитом. Одновременно они с любопытством разглядывали друг друга, теряясь в догадках, какое слово должно прозвучать следующим. Волшебница на миг посмотрела вниз и покраснела, увидев, что все это время ходила в перепачканном платье, а белые кружева нижней юбки, что согласно моде выглядывали из-под верхней, совершенно безобразны из-за желто-салатовых пятен.

– Я смотрю, ты подстригся. Тебе даже лучше без длинного хвоста. Солиднее выглядишь.

Как всегда бывает в случае неожиданных встреч, пауза чуть затянулась, и девушка решила обернуть ее себе на пользу.

– Пришлось. Да и в Эмберае это не особенно принято.

– В Эмберае? Ты же говорил, что из Эмерая… – пролепетала Ирис.

– Ты, видимо, не расслышала. Я всегда говорил, что из Эмберая. Откуда в Эмерае взяться морю? – Молодой человек откашлялся.

Высокий, с темно-каштановыми волосами и зелеными глазами – как болото, затерянное в глубине старого леса. Его нельзя было назвать красивым, однако в строгих чертах, словно вылепленных по образу морских скал, сквозило сдержанное обаяние.

– Следующий: Эмеральд из рода Щук, – провозгласил кто-то гнусавым голосом, дав возможность Ирис не отвечать.

Молодой человек опустил глаза.

– Извини, мне пора. – Он отвернулся и спешно, расталкивая толпу, пошел в сторону кабинета.

Ирис заторможенно кивнула ему вслед, словно он мог это заметить. В голове крутилось желание пронзительно завизжать, будто из ее ночной туфельки выскочила мышь, но при этом девушка ощущала небывалое для последних дней спокойствие. Все же она здесь не одна, а как вести себя с Эмеральдом, разберется по ходу.

Через некоторое время прозвучало: «Следующий: Ирис, лицензия на волшебство». Очередь послушно расступилась. Судя по лицам, Ирис поняла, что не до всех еще дошла весть о ее прибытии и, вероятно, следует ожидать новый наплыв посетителей.

Кабинет оказался маленькой каморкой, где за длинным столом, непонятно как в ней уместившимся, сидели сразу четыре чиновника. На полу примостились стопки разных бумаг.

Волшебница поздоровалась и села на свободный стул. Дальше разговор оказался предельно сухим:

– Как вас зовут?

– Ирис.

– Сколько вам лет?

– Двадцать три.

– Кто вы?

– Волшебница. Вот диплом. Я училась у кудесника Хабмера. Потом работала в его лавке.

– Почему вы ушли от него?

– Каждый волшебник после окончания работы у своего учителя должен уйти, когда тот его отпустит. Кудесник Хабмер сказал, что я стала самостоятельной…

* * *

Несмотря на радость от полученной лицензии, которую теперь можно спокойно повесить на стену для мнительных клиентов, Ирис чувствовала себя невероятно усталой. Ноги совсем не слушались, а голова раскалывалась от хаоса, в который превратился день. Разузнав у местных жителей, где останавливается извозчик, на котором можно добраться до Регенсвальда в компании таких же усталых и равнодушных жителей, девушка спокойно вздохнула, подумав о том, что уже через час с небольшим будет дома, и поплелась в указанном направлении.

* * *

– Много собрала кореньев? – глумливо поинтересовался Мярр, встречая у порога.

– Только один, и называется он лицензия. Весь день, Мярр, весь день я потратила на это.

Ирис прицепила свиток около двери и, скинув обувь, начала жаловаться дракону на тяготы дня, не обращая внимания на его ироничные замечания.

– Вообще странное это заведение – канцелярия. Они занимаются всем и ничем. Пока я искала нужный кабинет и ждала своей очереди, то выяснила, что канцелярия отвечает за каждую мелочь. Как будто кто-то запустил ее, чтобы избавиться от лишних забот, но оставить руководство в своих руках. На одной табличке…

Ирис стянула тяжелое от пота платье: хотелось поскорее избавиться от порванных чулок, перепачканных в крови, и окончательно потерявшей приличный вид кружевной юбки.

– Спасибо, Мярр, – сказала она, когда дракон протянул ей стакан с прохладным облепиховым морсом. – На одной табличке… – Ирис сделала глоток и поморщилась от кислого вкуса. – Как всегда, пожалел сахара.

– Так что там было на табличке? – Мярр проворно запрыгнул на диван и свернулся клубком.

– Там было написано – министр земледелия.

– Может, канцелярия – это что-то наподобие большого министерства?

– Не знаю. – Ирис, оглядев чулки, бросила их в камин. – Только… Я не увидела нигде портрета принца Туллия. Словно его вообще нет. Один раз портрет прошлого правителя, князя Адаса. Но принца Туллия…

– Ты так скоро договоришься до того, что они убили принца, захватили власть и скрывают это ото всех. – Мярр зевнул во всю пасть и выпустил легкое облачко дыма. – Опять испачкала свой наряд, грязнуля и неряха.

– Достань мне что-нибудь поесть. А я пока вымоюсь. Во всех этих казенных заведениях слишком много грязи, гораздо больше, чем в болоте. – Она критически осмотрела платье: во всю спину, от воротника до талии, протянулась серая пыльная полоса от колонны.

Прохладная вода в ванной, от которой исходили запахи жасмина и меда, вернула спокойствие. Девушка разгладила мокрые пряди волос. Теперь прошедший день казался недоразумением, не более. Не было злости или негодования, неудачное приключение, и только. Может быть, ноги и стерты в кровь, а голова болит, зато сколько наблюдений, какая прекрасная прогулка, сколько забавных персонажей, лицензия получена. Разве все это не повод для того, чтобы просто улыбнуться? А о последствиях столкновения с Эмеральдом лучше пока не думать.

На мгновение Ирис стало чуточку грустно от того, что, кроме Мярра, ей не с кем поделиться впечатлениями, но она утешила себя мыслью, что может, скоро удастся познакомиться с кем-нибудь поближе или наконец-то послать обычные письма своим родителям и приятельницам, чтобы пригласить их в гости. Скорее всего, и кудеснику Хабмеру будет интересно, как она справляется и что о ней думают посетители. Пока же придется мириться с одиночеством, и, может, это вовсе и не так плохо.