Калейдоскоп судьбы

Жанна Ди

Калейдоскоп судьбы

Глава 1. Белый лист не так прост. Наверное

День совершеннолетия – не по документам, а по его сути – каждый вчерашний подросток ждал накануне по-разному. Кто-то спокойно, кто-то изводя себя. Ведь им предстояло не просто вступить во взрослую жизнь, а получить первый результат теста на способности, от результата которого зависит все.

Повезет – примкнешь к элите УНИКов, нет – получишь метку БЕЗУНИКа.

Обмануть тест не получится, он оценивает не знания, а твои гены, выискивает в них предрасположенности, зачатки способностей. Если в тебе есть что-то не типовое, уникальное, то это отразится в бланке, повлияет на общую оценку и даст возможность получить предложение о работе в приличном месте. Если нет…

Маша никогда не думала об этом “если”, потому что у нее давно все было расписано – дедушка по своим схемам просчитал ее будущее еще при рождении. Он не сомневался, что тест обязательно покажет высокий балл, и договорился о месте в лаборатории. Даже новый проект подготовил. Правда, его пришлось временно заморозить, как и всю секцию, за которую отвечал дед.

И вот неделю назад в день рождения Маша получила личное приглашение. Ее ждали. Во всяком случае именно так было написано на сопроводительной к бланку бумаге.

“Лаборатория по исследованию генома готова к открытию снова. Кто если не вы, Мария Кумнешева, сможете возглавить новое уникальное направление? Это ваше семейное наследие. Осталась формальность, впишите в бланк итог теста и мы ждем вас в научном городке. Дедушка вами гордился бы.”

Последняя фраза ранила. Больше года прошло, а боль от потери совсем не утихла, она затаилась и в тот момент уколола острым шипом. Хорошо, что никто не заметил, как Маша замерла, восстанавливая броню, которую натянула спустя три месяца после поминок. Она устала плакать то навзрыд, то тихо в подушку, устала вздрагивать, когда слышала его голос в шуме ветра, шелесте листьев, устала скучать и закрылась в коконе злости.

Он ведь ее бросил. Эгоистично бросил. Хотя обещал, что будет рядом всегда, что проводит на тестирование и расскажет, как себе не навредить. Ходили слухи, что такие случаи редко, но происходили. Но это ведь слухи, а дед сотрудничал с центром оценки и знал все изнутри. Молчал потому что нельзя было разглашать информацию, намекал, что когда наступит время Маши все может измениться.

К чему забивать голову лишним? Все заложено в генах, все давно предрешено. И готовиться особо не нужно – лучше прийти таким, какой ты есть в жизни, не пытаться что-то показать, доказать, прыгнуть выше головы – от этого будет только хуже. Говорят. Или врут.

Так, хватит!

Маша покрутила указательными пальцами по вискам: в одну сторону, в другую. Словно намотала нитку и тут же ее размотала. Полегчало, в том числе от понимания, что скоро уже все случится. Вечерние сумерки без слов намекали – день подходит к концу. Осталось чуть-чуть.

Надо лечь спать. Отдохнуть. Ни на что повлиять все равно не возможно.

Только выполнить задуманное она не успела – в окно постучали, и Маша вздрогнула.

Игорь. Он пришел. Хотя она просила сегодня вечером ее не беспокоить. Но разве можно остановить влюбленного парня? Кажется, он волновался больше Маши. Утром заглянул, пожелал хорошего дня, в обед проехал мимо калитки ровно, когда Маша вышла подышать свежим воздухом. Будто караулил. Ее это задело, вот она и буркнула, что хочет побыть одна.

А сейчас стало стыдно. Игорь же хочет как лучше. Наверняка. Действует, как умеет. Сам прошел оценку полгода назад, знает каково это – просто ждать назначенного часа. Но о процедуре ничего не рассказывал, говорил, что любые навязанные другим человеком картинки создадут неверный образ, а у Маши должен быть свой. Уникальный.

О чем Игорь любил поболтать, так это о том, как они будут жить в научном городке, как обустроятся там. Он ради Маши не спешил принимать свое предложение, хотел въехать вместе. Так проще. Опять же говорят. Или врут.

– Машуль, – Игорь прилип лбом к стеклу, скорчил смешную рожицу.

– Ну? – Маша открыла окно и недовольно съежила губы, сдерживая улыбку, ведь на самом деле была рада его видеть, умел Игорь отвлекать от тягостных мыслей.

– Хочешь узнать, как пройдет завтрашний день? – Игорь протянул ей ромашку…

Ромашку!

Да, он не знал, что эти цветы значили для Маши, она ему никогда не рассказывала, и вот результат. Именно сегодня он притащил эту белую убийцу… Детскую гадательную забаву, обернувшуюся для ее семьи трагедией. Воспоминание о потере заставило сжать кулаки.

– Уник, безуник, – начал срывать лепестки Игорь, не глядя на Машу.

– Прекрати! – она вырвала из его рук цветок и выбросила.

– Эй, Машуль, – Игорь запрыгнул на подоконник и притянул Машу к себе, – ну ты чего? Я ж все проверил, прежде чем тебе предложить. Там было четное количество лепестков. Все давно решено. Ты забыла?

– Что? – Маша отпрянула.

– Ты же не думала, что я правда доверюсь какой-то там ромашке? Ты уник, все об этом знают. И завтра…

– Не надо.

Маша попыталась вырваться, а Игорь чмокнул ее в щеку и потянул на себя.

– Пойдем прогуляемся?

– Нет, – она насупилась, уперлась ему в грудь.

– Небо сегодня чистое, луна яркая, ну же, – Игорь накрутил локон ее рыжих волос на палец, – проведи вечер с самым романтичным парнем на свете.

– Еще скажи, звезда упадет, и я смогу загадать желание, – фыркнула Маша, но уже не так злобно, она поняла, что не хочет сейчас оставаться одна.

– А я его угадаю и тут же исполню. Пойдем? У меня для тебя есть сюрприз.

Ну как можно ему отказать? Тем более, что Игорь правда умел находить такие места, где в любое время суток, в любую погоду им было хорошо. Вдвоем. Может, это и есть любовь?

Маша, сдерживая смех, позволила Игорю выкрасть себя из окна, наплевав на то, что скажет мама, что подумает отец. Все равно. Этот вечер, а может, и ночь, хотелось провести не в четырех стенах, ведь как ни пыталась Маша храбриться, мысли сомнения лишь затаились, ждали момента, когда смогут наброситься вновь.

Лучше насладиться теплой летней погодой рядом с человеком, которому ты, кажется, дорог.

Они прошлись по нехоженным тропкам поселка, добрались до ручейка, посидели у него, послушали воду, покидали в нее камушки, попрыгали, побесились – нервное напряжение от предстоящего дня улетучилось. Игорь принялся собирать хворост для костра, а Маша села у дерева, скрестив ноги. Она медленно осмотрелась, особо не вглядываясь ни во что, и все же краем глаза заметила, как из кармана Игоря выпал белый листок. Отвернулась. Задумалась: сказать или нет.

В районе лопатки засвербило, и Маша поступила нелогично, сделала вид, что тоже собирает веточки для костра, подняла листок и спрятала за пазухой. Почему не сказала Игорю? Ей будто кто-то внутри запретил, еще и оправдание подбросил, что с бумагой связан сюрприз и теперь его преподнесет она. Хотя кто так поступает? Это же ложь, а ложь Маша не любит.

Зуд в лопатке усилился. Вот, даже тело говорит, что это плохо. Маша вернулась к дереву, и… забыла о бумажке. Не сразу конечно, просто ее важность перестала царапать душу. Игорь начал дурачиться с ветками, в стороны полетели листочки, труха, и Маша решила, что подобрала ничего не значащий мусор. Поэтому вовсе не нужно о нем говорить.

Треск костра завораживал, объятия Игоря согревали, Маша положила голову ему на плечо и наблюдала за танцем искр, ни о чем не думая, наслаждаясь молчанием и природными звуками.

– Уники, безуники, придумали какой-то бред, скажи, – Игорь отстранился, чтобы подкинуть в костер дров. – Если двое друг друга любят, разве важны статусы?

Игорь сплел свои пальцы с Машиными, слегка коснулся их губами и прошептал:

– Семья – это сила, не важно, кто в ней выше. Пара друг друга уравновешивает.

– Игорь, ты же сам сказал, что веришь в меня, зачем…

– Прости, – он прервал ее поцелуем.

Маша с трудом сдержалась, чтобы не отпрянуть, затронутая тема ее удивила, не такого финала прекрасного вечера она ожидала. В районе лопатке снова засвербило.

Может, это знак, что пора домой?

Игорь не стал отговаривать, проводил и пожелал приятных снов. Маша переоделась в темноте, свет включать не стала, чтобы не раздражать глаза. Она не заметила, как на пол упал белый лист, прижался к ножке стола, будто хотел спрятаться.

Но от кого? Почему? Что же в нем кроется?

Глава 2. Ромашки-предсказатели

Вот и настало то самое утро – предсказанное дедом. Это на бумагах и схемах он все серьезно оценивал, высчитывал, рисовал и зачеркивал, а для Маши погадал на ромашке. В шутку.

На пятый день рождения подвел к клумбе, спросил, какой цветок больше нравится, а после вместе срывал лепесток за лепестком приговаривая:

– Кем же станет моя внученька? Поваром?

– Неть, – Машенька покачала головой и насупилась.

– Может, тогда строителем?

– Неть! – Машенька топнула ножкой. – Я ученым буду. Как ты.

– Ну хорошо, хорошо, – дед покрутил цветок, повздыхал. – А ведь сколько профессий есть: учитель, водитель, маляр, торговец, сказочник.

Каждое слово сопровождалось полетом отвергнутого варианта.

– Неть, неть и неть, – Машенька потянулась к ромашке, но тут же отдернула руку и всхлипнула. – Деда, а ей не больно?

– Ты ж моя умница, – дед присел и подмигнул. – Я уж решил, что мы оставим ромашку совсем лысой. Ну-ка, давай посчитаем, сколько лепестков осталось?

– Один, два, – старательно выговаривала Машенька. – Тли…

Дальше цифры она забыла, но дед помог, вместе они насчитали десять лепестков.

– О-го-го. А знаешь, что это значит?

***

Взрослая Маша еще сонная стояла перед зеркалом, она помотала головой в ответ на проснувшиеся воспоминания. Ну откуда в пять лет она могла знать, что это значило? А дед объяснил. Непонятными тогда словами. Зато интересными действиями. Маша открыла комод и достала сложенный пополам лист. Развернула его, села на стул, провела пальцами по ромашке с десятью лепестками, приклеенной слева и по восьми лепесткам, приклеенным справа.

Дед собрал в тот день их с земли и пообещал: “В совершеннолетие у тебя откроется твоя главная способность, только не пропусти ее”. Он постучал по одному из лепестков, напоминая, как они его не сразу заметили, запрятался тот в траве, словно хотел там остаться.

В восемнадцатый день рождения Маша с самого утра прислушивалась к ощущениям и гадала, уже проснулась способность или нет, а если проснулась, то какая. Когда зачесались ладони, решила, что будет мастерски читать линии жизни, потому что они притянули взгляд и словно просили по ним поводить пальцем. Правда, ничего не прочиталось, и Маша отвергла этот вариант. Когда начало сводить пальцы ног, она предположила, что предстоит много путешествовать или изучать чьи-то странствия, а может, уметь составлять уникальные маршруты.

Измучила она себя самоисследованием, спать легла с головой, напоминающей колокол, в который били без остановки. А догадки все приходили и приходили. Музыка? Нет, что-то связанное со звуками, об этом колокол в голове напоминает. Вот только попытка отключить гул провалилась. Не оно. А что, если управление снами? Или пробуждениями, да такими, что ты помнишь все-все, что видел во сне. Надо срочно уснуть. Но и тут ничего не получилось. Маша расстроилась, как ребенок, перевернулась на живот и прижала подушку к ушам, словно это могло заглушить гомон с идеями.

– Ты и здесь обманул! – прорычала Маша, ударив кулаками по матрасу.

Она вскочила с кровати, схватила приглашение в научный городок, чтобы его разорвать, но стоило взять конверт, как ее озарило: не о дне рождения дед говорил. Естественно, пятилетка не могла это понять, ведь до совершеннолетия было неизмеримое количество времени. И что такое совершеннолетие она тогда не представляла. Дед говорил о другом дне.

И вот он настал. Сегодня Маша пройдет тест, сегодня узнает, что за уникальная способность в ней пробудилась. Или она пробудится во время оценки? Как же дождаться бланка с результатом и не сойти с ума?

Из кухни донеслись голоса – родители проснулись. Обычно отец уходил рано, но сегодня явно хотел поговорить с дочерью перед важной в ее жизни процедурой.

Маша умылась, заглянула в шкаф, достала платье, которое подарил дед. Купил его не глядя, ездил на съезд ученых, гулял по рыночку и увидел платье принцессы, забрал не торгуясь – с размером только прогадал. Маша тогда обиделась жутко. “Ты меня видишь куклой?”

Ну представьте, пятнадцатилетней девчонке вручили наряд, в лучшем случае десятилетки. Дед извинялся, бабушка подтрунивала, что за работой совсем во времени потерялся, папа молча недоумевал, а мама успокаивала и просила не устраивать сцен. Только благодаря ей, Маша не выкинула платье, а вот сейчас прижала к себе и почувствовала невидимые объятия, словно в нелепом подарке осталась частичка души деда. Или любовь. Ведь он всегда заботился, а тот выбор… Маша прогнала затягивающие сознание тучи, плакать не время. Натянуто улыбнулась, возвращая броню.

– Все ведь будет хорошо? – сказала она и вернула платье в шкаф.

Надела свободную футболку и потертые брюки – для завтрака пойдет, а для тестирования еще будет время переодеться, оно через три часа. Убрала тетрадь с ромашками и краем глаза заметила что-то белое. Сердце екнуло.

Это же та бумага, выпавшая из кармана Игоря. Развернуть? Прочитать? Как-то неудобно. Лучше подождать и отдать владельцу. Извиниться, сослаться на то, что вчера сглупила. Он поймет и простит. Точно простит. А если простит…

Любопытство без спроса забрало управление телом, Маша расправила лист и… опешила – на нем было всего четыре цифры 1 0 0 0. И что они значили? Наверное, Игорь хотел так показать, что одну из способностей Маши тест точно определит в уникальные. Или тут напоминание про обещанный итоговый балл от деда – 10.

Все! Стоп! Не начинай собирать из мелочей калейдоскоп, он изменится при первой же встряске. Лучше поесть, тем более…

Желудок заурчал, и Маша вынырнула из комнаты. На кухне витали запахи травяного чая и бекона – обжаренного бекона, с яичницей. Мама такое готовила редко, обычно кормила блинчиками или сырниками – полезными для организма. А тут жарешечка. Все для единственной дочери.

Маша пожелала доброго утра отцу, чмокнула в щеку маму, села за стол и чуть не замурлыкала.

– Глазунья? Мамуль, а ты шутница. – Маша наигранно поводила руками над желтым яичным глазом. – Чуфыр, чуфыр, увидь все, что нужно, раскрой все способности и уникальности Маши.

Родители шутку не оценили, даже не улыбнулись, только переглянулись. Папа взял чай, и Маше показалось, что его рука дрогнула. Мама отвернулась к плите и тоже дрогнула, но плечами.

Переживают. Скоро их птенчик покинет гнездо.

– Ну мамуль, папуль. Вы чего? Все же хорошо. Даже если бы я этого захотела, я не смогу остаться с вами. Вы не потянете налог за меня. Я получу сегодня паспорт способностей и перееду, начну сама зарабатывать и вам помогу.

Но и на это родители ничего не сказали.

Ну и пусть. Маша-то не волнуется. Под лопаткой свербит, правда. Или кажется? Наверное, что-то не так с футболкой, но не бежать же в комнату, чтобы сменить ее на что-то помягче. В попытке отвлечься от неприятного ощущения Маша затараторила, жуя яишенку с беконом.

– Я же не уезжаю куда-то за грань. Буду приезжать иногда. Или вы ко мне. Я уже вижу свою квартирку – на каком-нибудь пятом этаже, чтобы сверху смотреть на город науки. И в лабораторию дедову войду, не как гость, а как сотрудник. Представляете?

Мама всхлипнула.

Чего это она?

Папа засуетился, отнес кружку в мойку.

– Милые, мне пора, – он чмокнул маму в висок. – Машик, тебе оставить велосипед?

– Нет, – выпалила она без раздумий.

Как оставить? Зачем оставить? Папе на велосипеде добираться до работы не меньше часа. А тут пешком? Устанет ведь. Зачем здоровьем так рисковать? И так последнее время выглядит не утренним первоцветом. К тому же Маше спешить ни к чему, времени до оценки с запасом. Она может и прогуляться. Погода хорошая: лето, тепло, центр тестирования недалеко. Плюс в крайнем случае есть вариант с попутчиками добраться, не у одной же Маши сегодня тестирование.

Хотя… Нет. Лучше самой. А то будут что-то спрашивать, подбадривать.

– Машик, ты чай тоже пей, он остывает.

Мама села напротив, пододвинула чашку, погладила Машу по тыльной стороне ладони, вызывая мурашки, которые все до единой собрались в районе лопатки.

Да что ж такое-то? Дурацкая футболка! Надо ее выкинуть.

– Вы чего так волнуетесь? – натянуто бодро выдала Маша. – Дед давно все предсказал. Забыли? Я получу не меньше десяти баллов, – она раскрыла ладони, как бы намекая – вот они, баллы по количеству пальцев. – И приглашение у меня уже есть.

– Машик, ты пойми, оценка – это…

– Калейдоскоп, я помню. Но ведь не для меня? – она вытянула руку, приготовившись загибать пальцы. – Способность первая – разбираю даже самый корявый почерк.

– Ты меня с нею столько раз выручила, – добавил отец. – Только…

– Не тянет на уникальную, согласна. Но и не самая банальная? На пару-тройку баллов потянет?

– Но ты ждешь ту, что дед рассмотрел, – почти прошептала мама.

Почему так неуверенно? Или со страхом?

– А если нет? Что? Останусь пустышкой?

Маша выпила чай в два глотка, громыхнула чашкой и ушла в свою комнату. Закрыв дверь, поругала себя. Чего вспылила? Неужели все в таком напряжении проводят время перед оценкой?

Взгляд притянул листок с цифрами. Маша его повертела и бросила на комод. С ним можно будет разобраться позже, сейчас важнее настроиться на успех.

Научный городок. Там Маша провела много времени – по сравнению с другими подростками. Ей нравилось там все: атмосфера, строения. Ей хотелось приносить пользу не на словах, хотелось стать такой же, как дед – и… папе помочь. Он не просил и не попросит, но Маша видела, что с ним что-то происходит, и надеялась, что успеет разобраться со всем в лаборатории и пригласить его на обследование. Постараться пригласить.

Только бы он не противился…

Глава 3. В ожидании можно чересчур накрутить себя

Маша минут десять бездумно перебирала одежду: любимая рубашка показалась мятой, юбка короткой, платье неуместным, брюки… тоже улетели в сторону. Почти весь гардероб перекочевал с полок и вешалок на пол или на кровать.

В комнату заглянула мама, тихонько постучала по двери и, не дождавшись разрешения войти, переступила порог, подошла к МАше, обняла со спины и протянула чехол, в котором явно пряталось что-то из одежды. Маша склонила голову, прижалась щекой к ключице мамы, выдохнула: “Спасибо” и медленно расстегнула молнию.

В чехле прятался брючный костюм цвета утреннего облака. Ткань мягкая на ощупь – ее название Маша при всем желании бы не угадала – работать с тканями – это особая способность мамы.

– Я все ждала, что ты спросишь, что тебе сегодня надеть.

– Мамулечка, спасибо! – Маша с восхищением посмотрела на маму. – Но когда? Когда ты успела? И…

Не высказанный вопрос не захотел произноситься, но мама его поняла и ответила.

– Машик, ты же знаешь, я люблю работать с тканями, а бессонные ночи проще провести за работой, чем ворочаться под храп папы.

Они рассмеялись, правда, смех вышел напряженным. Маша изучала лицо мамы, каждое мимическое движение, и прислушивалась к себе, вернее, к лопатке, там уже, будто навечно поселившийся, ворочался зуд. Но зачем маме врать? Она не могла рисковать – она же сама рассказывала, что с некоторыми тканями нужно работать только на фабрике, под присмотром мастеров, видящих переплетения линий. Нельзя ошибиться, нельзя допустить, чтобы самая обычная нитка повлияла на способность человека и ненароком пробудила опасный ген.

Хотя… это ведь просто страшилки? Как могла нитка на что-то там повлиять?

– Машик, не накручивай себя, – мама села на кровать и кивнула на принесенный костюм. – Примерь. Я всего лишь перешила свой костюм, в котором проходила тестирование.

– Хочешь поделиться удачей? – наигранно фыркнула Маша, повторять, что она ей не нужна, не хотелось. Надоело.

Все давно решено. Предстоит формальность, зафиксировать в бланке оценку и завтра же отправиться в научный городок. От предвкушения этого переезда даже дыхание перехватывало. Мечта вот-вот сбудется. А еще… там Маша окажется в мире любимого дедушка, в мире, от которого он ее держал в стороне. “До поры до времени”.

Маша надела брюки, те идеально сели по фигуре. Как мама это сделала? Ведь без единой примерки сшила. Вот оно мастерство, развитое из зернышка, выявленной на тесте способности.

А у Маши их будет больше одной. Точно больше. Ей поставят не меньше десяти баллов. Дед обещал. И записка Игоря подтвердила. Его сюрприз же был в этом?

То ли от маминой заботы, то ли от мягкости ткани, то ли еще от чего настроение Маши приподнялось. Как и подбородок. Почувствовав – вернее, убедив себя в успехе в очередной раз – Маша вышла на улицу.

Солнце – обычное. Погода – приличная. Велосипед… папа его все же оставил. Ну зачем? Надо попросить, чтобы его доставили папе, чтобы хотя бы обратно он не шел пешком. Где же Игорь, когда он так нужен?

У подъездной дорожки притормозил многоместный велосипед. Водитель скучающе посмотрел на Машу, она отвернулась. Там уже сидело трое. Трое! Нет уж. Уникам положено индивидуальное все: комната, транспорт. Если Маша сейчас воспользуется чем-то общим, то еще след оставит.

Конечно, все это домыслы. Никак многоместные велосипеды не влияли на тест. Как и ткань костюма. Просто нервы уже не знали, как заставить кипеть мысли.

Треньк.

Игорь. Снова он. Улыбается и кивает на сидушку.

– Откуда у тебя велосипед? Ты же говорил, что твоя мама не может его себе позволить, а ты еще не устроился.

– Машуль, садись.

– Он не твой? Что взамен? – Маша посмотрела на велосипед отца. – Давай лучше…

– Машуль, погнали, если надо я и ваш перевезу.

Какой же Игорь понятливый. Маша устроилась за его спиной, обняла и расслабилась – насколько смогла. Все будет хорошо.

Глава 4. Центр тестирования покрыт тайной. Зачем?

Как ни храбрилась Маша, стоило взяться за ручку входной двери центра тестирования – сердце сжалось до размера рисинки, дыхание перехватило, ладони вспотели.

«Ну ты чего? Эй! Возьми себя в руки!»

Маша обернулась, окинула взглядом пространство возле центра: ровные тропинки, аккуратно подстриженные кусты. Все так чистенько и безлюдно, будто не было здесь жизни. Настоящей жизни: с ошибками, мусором, кривостями, сломленностями. Словно тем, кто пришел на оценку, показывали: дальше у тебя все будет по правилам, все четко, без выкрутасов.

Взрослая жизнь пугала, но не рамками и запретами, которые в большей степени касались безуников, а тем справится ли Маша с новым отделом в лаборатории, не подведет ли, не натворит ли глупостей. Ее должен был ввести в курс дела дедушка, но его больше нет. Он ушел, бросил ее.

Обида снова показала зубы, Маша зажмурилась и отрывисто задышала через нос, будто каждым выдохом хотела прогнать и ненужные мысли, и щекочущие глаза слезы.

Игорь попытался поддержать, обнять, предложил проводить до дверей. Зря. Рыкнула на него Маша, сказав, что не маленькая, что справится сама. Он не стал спорить, чмокнул в щеку, не прикасаясь, и уехал.

Тоже ведь бросил. Трус! Дед бы не сдался. Он бы придумал, как переключить Машу – часто так делал. Она любила похмуриться, покукситься, посопеть словно ежик. Будь дед рядом, он бы наверняка провел большим пальцем по ее лбу, разглаживая думательные морщинки – название он придумал, еще и подтрунивал, что мысли змейками сбегают из беспокойной головушки.

Сейчас бы Маша такой ласке обрадовалась, а когда дед так сделал в первый раз, расплакалась и к бабушке побежала. «Я уже старая, да?» А было ей тогда всего шесть. Мама услышала, рассмеялась, объяснила, что морщинки бывают не только от старости, но и от умности. Маше это понравилось, и она стала порой специально морщиться и просить деда погладить ее по лбу. Это была одна из множества придуманных ими забав.

Маша вздохнула, мысленно шикнула на себя за то, что отвлеклась, нужно ведь на оценку настроиться, а не в прошлом тонуть, дернула дверь и вошла внутрь центра.

Никто ее не встретил, она даже решила, что ошиблась, что тест ей назначили на другой день или что перепутала время, но заметила на столике оценочный бланк со своим именем. Перепроверила. Дата – сегодня. Данные – ее. Рядом нашла указатель на кабинет номер пять – на бумажном кругляшке алел красным.

Нет, чтобы объяснить, где искать эту дверь, написали цифру и все. Разбирайся сама, куда двигаться, да еще и таблички на дверях будто назло перемешали. За седьмой комнатой шла не восьмая, а двадцать шестая. Рядом с третьей располагались не вторая с четвертой, а девятая и тридцать первая.