Зона покоя

– Не суйся к ней.

– К кому?

– Ты знаешь, я не перед чем не остановлюсь. Хоть полуживая, хоть мертвая.

– Знаю, – помолчав, кивнул Кондрат.

– Уж давным-давно её выпроводила, спрятала от вас от всех. А вы всё липните, как мухи…

Вертолет искал Мишку, а нашёл брошенную машину с распахнутыми дверцами, мертвые тела охранников Эде, разбросанные вокруг… Сверху хорошо был виден пылящий мотоцикл с коляской – участковый опять раньше других прибывал на место…

Темиров осматривал место бойни. По отстрелянным гильзам восстанавливал картину происшедшего. По следам протекторов понял, что машин было две. Одна уехала, и за рулем был единственный выживший, но уже здесь потерявший немало крови. Опознав каждый труп, Темиров понял, что выжил начальник охраны. Темиров набрал Эде:

– Наверняка, он сейчас у тебя. Знаю, что ранен, но дождись меня.

Темиров уехал. А навстречу ему промчались полицейские машины с Горно-Алтайскими номерами.

Эде лечила начальника охраны. Тот был совсем плох, но Эде не звала врачей, не везла умирающего в больницу, ждала Темирова. Расспрашивала походу совсем расклеившегося Олега: кто он, зачем здесь? Олег бубнил, что его с кем-то спутали, и теперь он… не обязан чувствовать вину за столько смертей, но… почему-то чувствует. Что он может сделать для Эде в счет долга за погибших? Очень просто объяснила расклад Эде:

– Бирке хотел убить археолога, но по ошибке охотился за тобой. Ты выжил, мои почти все погибли – теперь вернись и убей Бирке. Я дам оружие, дам машину.

Олег безусловно не мог на такое согласиться. Эде не настаивала:

– Тогда убирайся.

Олег забрал чемодан и рюкзак, направился в открытую степь.

А Темиров пока не торопился к Эде. И была на то причина. А тут как раз вызов из дежурки – нашли мертвую девушку. И почти с чистой совестью отправился Темиров в посёлок.

Вскорости вышел Олег к кладбищу. Небольшая группка людей хоронила мальчика. Какая-то женщина выла в плечо другой женщины. Видимо, мать. Ничего примечательного – и прошел бы Олег мимо. Но привлекла его пламенная речь молодого человека в светлой рубахе почти до земли. Указывая, почему-то в пустую еще могилу (закрытый гроб стоял рядом), парень говорил, поглаживая по голове стоящего рядом мальчика, что похищена какая-то праматерь алтайского народа. А могила её закрывала вход в царство мертвых. А сама прародительница стояла на страже тех врат и не пускала злых духов в мир живых. Теперь же ворота открыты, и выходит зло наружу. И продолжит выходить, и бесчинствовать, и глумиться.

– Вот как сейчас!

И снова ткнул в могилу пальцем. Олег не знал, что хоронили Тезека. А речь толкал Денис Чуданов. А рядом с ним стоял Мишка Кумюшев. Просто из любопытства подошел и заглянул в могилу. А в могиле наполовину воды, и вода пребывает – видно. А Чуданов продолжал, задавая каждому из присутствующих один вопрос:

– Что у тебя случилось, брат/сестра?

Кто-то жаловался, что градом побило скотину, кому-то огород погубило, кого-то преданный пес не за что покусал, а кто-то рассказал, что дочь вышла из дома и не вернулась. Каждого выслушивал Денис и всем отвечал, что теперь знать они должны причину их бед.

– Что нам делать, шаман? – спрашивали люди.

Денис вывел вперед Мишку. Рассказал его историю. Но просил не винить ребенка, потому что сполна он получил по заслугам – потерял друга, чуть сам не погиб от рук бандитов и едва не умер, в степи скрываясь. И теперь простила его праматерь, чтобы указать всем, что и карать может, и миловать.

– Но не простит нас! – кричал Денис самозабвенно. – Если будем молчать и бояться Бирке Малтаева, Эде Темирову и начальство районное, которое покрывает бандитов. Кончиться пора народному терпению.

А вода уж полилась через край, заставляя народ пятиться от могильной ямы. Только мать осталась. Но потеряв вдруг чувства, рухнула столбом в могилу, стала тонуть. Кинулись мужики вытаскивать. Спасли.

Разделился народ на две неравные группы. Та, что побольше, с Денисом во главе, предлагала, время не теряя, топать к администрации – бастовать. Та, что поменьше, вокруг матери Тезека, требовала от ритуальщиков с лопатами, чтоб рыли покойнику новую могилу. Те пребывали в растерянности, ибо на их веку такое впервые случилось. Но рытья вторую могилу отказывались – кто платить будет? Олег же, не отходя далеко, подготовил сейсмограф, стал проводить замеры. И вот они-то торкнули его больше, чем происходившее сейчас на кладбище. Стал выяснять Олег, как добраться до администрации. И невольно сдетонировал группу Дениса. Двинулись жаждущие спасения народа с кладбища, бросив остальных. Олег увязался за ними…

…А вот Темирову, проезжавшему мимо кладбища, пришлось задержаться и разобраться в конфликте между родными Тезека и ритуальщиками. И только чуть не угрозами, да с расстегнутой кобурой, удалось Темиру заставить могильщиков заняться прямыми обязанностями. Найти место поблизости, но повыше, и похоронить уже, наконец, мальчишку…

…Темиров сбавил скорость в поселке: не понятное что-то творилось, будто все собаки тут превратились в волчью стаю – выли, то попеременно, то хором… Прибыл к колодцу. В колодце по край воды – на землю хлещет. Лежит рядом мертвая посиневшая девушка с татуировкой на плече. Рядом местные с вёдрами. Стал Темиров расспрашивать. Говорят, пришли за водой, только собрались ведро в колодец опустить, а вода сама им навстречу, а сверху – мертвая. И такой силы напор, что и вытаскивать тело не пришлось – потоком вынесло…

Но не успел Темиров толком заняться делом, подъехала полицейская машина с Горно-Алтайскими номерами. Откуда только узнали? Или в дежурке уже побывали? Вышли из машины с включенной мигалкой двое младших офицеров и заявили Темирову, что с ведома и по приказу главы района они тут. Чтобы всеми местными текущими криминальными делами пока заняться. Темиров спорить не стал. К тому же получил звонок от тату-мастера Мергена Теменева. И говорил Мерген сбивчиво о том, что в данную минуту сидит у него в салоне патологоанатом (Богдан Дрянихин) и буквально признается в убийстве девушки. Правда, телефонный разговор как-то на полуслове оборвался. Не важно. Главное Темиров услышал.

А ранее к Мергену действительно заявился Дрянихин с высохшими и побуревшими пятнами крови на руках. Сел и стал причитать, то и дело вопрошая, зачем Теменев это сделал? Всё повторял и повторял это «зачем?». И вдруг повёл себя ну совсем уж безумно: сорвал эскиз знакомой татуировки с пюпитра и сунул себе в рот. Мерген, ясно, попытался спасти драгоценный рисунок, Дрянихин же отбивался, головой вертел и жевал, спешил проглотить. Так и съел почти подчистую. Мерген психанул, решил выставить психа, а Дрянихин ему: только ты заставил меня её убить, только на твоей совести это преступление! Потому что знак тот ей не принадлежит!..

Постепенно стал доходить до Мергена смысл визита Дрянихина. Тогда и отлучился Мерген, чтобы позвонить Темирову. Но вернувшись в комнату, застал там с Дрянихиным шамана Кондрата Чуданова, неизвестно откуда там взявшегося. Застал за непонятным диалогом:

– Если я это сделаю, останется Каан со мной навсегда?

Кивал в ответ шаман. Кивал в ответ Дрянихин. После посмотрел Чуданов старший на Мергена. И очень жутко стало татуировщику от этого взгляда. И, мотая головой, будто отказываясь, на самом деле соглашаясь на что-то, пролепетал:

– Пусть хотя бы вернутся ко мне рисунки. И чтоб потом, прежде чем… чтобы я смог сделать хотя бы фотографии.

И ему кивнул Кондрат. И выдохнул Мерген, окончательно смирившись со своей участью…

Темиров никого в тату-салоне не застал. Интересно… Зато заметил толпу местных, направляющихся в сторону администрации.

Алексея вызвонил глава района. Кричал так, будто телефон был на громкой связи. Суть вкратце: в народ просочилась информация о мумии. И теперь под окнами администрации целая демонстрация!

Лена чуть не на ходу выпрыгнула из Алексеевой машины, увидев Мишку. Подбежала, сграбастала.

– Нашла. Поехали за мамой, я вас забираю к себе в город.

Мишка вывернулся – никуда он не собирается отсюда. А тут и Темиров подъехал. Мишка не за Лену, за Дениса прячется. Темиров пытается мальчонку арестовать. Денис не дает, присутствующий народ встает на защиту. Снова кобуру расстегивает Темиров. Алексей, конечно, тут же встрял:

– Ну, это уж совсем не дело. Под окнами-то администрации…

Пока продолжалась перепалка, появился Олег. Возникла у них с Леной ожидаемая неловкость. Олег что-то не очень связное говорил, что он тут по очень важному делу. И нужен ему кто-нибудь из администрации. Лена машинально и указала на Алексея. Олег, поблагодарив, стал продираться через толпу. Стал кричать Алексею, что он зам заведующего Барнаульской сейсмической лаборатории, и что катастрофически необходим срочный разговор. И рявкнул уже Алексей, чтобы все успокоились. И предложил некоторым присутствующим пройти в кабинет и спокойно, по порядку, обсудить все проблемы. Нехотя согласились и Темиров, и Денис…

В кабинете главы района Мишка показывал на карте, где с Тезеком они нашли мумию.

– Ну и что вы от меня хотите? У меня её нет, – психовал глава района.

– Призовите к ответу Бирке Малтаева, – требовал Денис. – Уже завтра о праматери узнают все соседние поселки, потом область, потом край.

– А что мне делать с газопроводом? Из-за вас люди газа лишаются.

– А из-за вас люди лишились покоя. И они не двинутся с места, пока бандиты не сядут, и пока не вернут народу реликвию!..

…Алексей, узнав, где находится могильник, вышел из кабинета. И сейчас заканчивал давать указания по телефону…

Затем в кабинете главы вместе с начальником он продолжил выслушивать плохие новости: убийства в поселке и близ него, и предвестья грядущего землетрясения.

Об убийствах доложил Темиров. И если это дело рук Бирке, то Мишку всё равно лучше бы посадить под замок в отделение, чтобы как раз от Бирке обезопасить. Ну и плюс какие-то вездесущие полицейские бригады из соседнего Горно-Алтайска в посёлке нарисовались.

Про землетрясение докладывал Олег. И говорил, что конечно, по-прежнему: форшоки, природные явления навроде поднимающейся из-под земли воды, града непрогнозируемого, взбесившихся животных – не всегда говорят о приближающихся катастрофах. Но при той частоте и количестве, с которыми эти признаки являются здесь, он бы лично очень рекомендовал народ из посёлка эвакуировать. Ну или хотя бы предупредить, чтоб собрали необходимые вещи и были готовы быстро выйти из домов.

Тут же вступал Денис Чуданов, объявляя, что всё тут одно к одному – по причине пропажи мумии праматери все беды. И только её возвращение восвояси усмирит куражащихся злых духов!

И шли перепалки по кругу. Пока глава района не взял паузу, чтобы поговорить с Алексеем наедине.

Явно паниковал глава района. Как разгребать будем всё это? И почему по его поселку менты из города рыскают? И Алексей признался, что начальник полиции Горно-Алтайска – его приятель. И когда понадобились люди для поиска пропавшего мальчика, он обратился к тому за помощью. А что оставалось? – решать надо было быстро. То, что горно-алтайские стали совать свой нос в местные криминальные разборки – не его вина, исключительно их собственная инициатива. И это для главы, накрепко связанного с Эде, весьма тревожный звоночек. И будет лучше, если действующий глава района, не медля, скажется больным и передаст полномочия заму.

Мозолев листал в телефоне фотографии, что сделал на могильнике. Будто на двадцать лет помолодел.

– У тебя, друг, не просто машина, а машина времени. На двадцать лет назад слетали, чтобы мечту мою исполнить. Принцессу пока не нашли, но найдем теперь, когда сама природа нам в помощь. Так что, как говорится, проси, чего хочешь.

– Половину.

Не врубился Борис: половину чего? Объяснил казах, что имеется ввиду половина награды, что положена Мозолеву за находку. Начал Мозолев объяснять, что это не горшок с монетами, это наука, за неё премий (в том смысле, в котором казах понимает) не полагается. Но не прост был казах. Ответил, что успел погуглить и речь ведет о разнообразных по всему миру премиях в области археологии. Хочет казах быть полноправным участником будущей Мозолевской славы. Борис даже не знал, что ответить.

– Ты ж даже не археолог.

– Стану.

Бред какой-то творился. Думал, Мозолев, что со временем разберется с этой глупостью, когда навстречу проехал камаз, груженый грейдером. Почуял Мозолев, что это не к добру. Стал упрашивать казаха развернуться, следовать за камазом. Но казах ответил, что некогда ему. Явно, что Мозолев с ассистентством его кинуть хочет, а он за сегодня уже два заказа прокакал, репутацию портит. Мозолев попросил его высадить…

Прибежал к могильнику, когда уже трактор с платформы съехал и цеплял первый ковш грунта, чтобы зарывать могильник. Процессом руководил Бирке. Мозолев бросился наперерез трактору, встал, растопырив руки. Началась перепалка. И понял Бирке, что перед ним тот самый археолог, которого ему Алексей заказал. Достал пистолет. Не верил Борис, что будут в него стрелять. Не верил, что станут давить трактором. Не верил, что тронется грейдер с места, когда забрался в могильник и крикнул оттуда:

– Теперь закапывай!

Махнул рукой трактористу Бирке:

– Убью двоих зайчиков.

Тот, было, стал упираться. В бок упер пистолет трактористу Бирке. И завелся трактор, толкнул землю в разлом. Сравнял постепенно с землей и могильник, и забившегося в угол темного саркофага Мозолева.

Когда стихло всё, остановилась земля, попытался позвонить Мозолев, но телефон и так-то в степи не ловил. Осветил Мозолев крошечное пространство вокруг себя и стал копать руками, но скоро стал задыхаться и выбиваться из сил. Уходило сознание, и Мозолев прекратил бороться. Уже не видел, как появился свет и совсем не с той стороны, куда копал Борис. Это вернулся казах и саперной лопаткой откопал Мозолева, и вытащил на свет. Полил водой лицо, привел в себя:

– Видишь? А ты говоришь – я тебе не нужен!..

Но тут же с пистолетом навис над ними Бирке. Но в последний момент раздумал стрелять. Он до сих пор не знал, что ему делать с мумией? Археолог мог с этим помочь. И Бирке решил дать ему время. Подержать его и казаха у себя в заложниках. Убить всегда успеет.

А Алексей уже мучился, что слишком необдуманный он отдал приказ Бирке. Подчинился, получается запаниковавшему начальству, не дальновидно подчинился. А ведь не такого будущего он хотел для своего района под своим начальством. Ведь наоборот, мог бы ему пригодиться археолог. Да и мумия ему бы пригодилась. Хорошая мировая сенсация ему бы сейчас очень была бы «в струю». И против ненавистного газопровода, и за мировой туризм, и за прогрессивный резонанс в его, как нового руководителя, пользу.

Бирке отзвонился – дело сделано. Только вот во всех этих заварухах он полезных людей порастерял, и плантация, и он сам теперь, как голые. Но, если городские менты здесь по воле Алексея, то, чем чёрт не шутит, может быть, посодействует и.о. главы района, «подгонит» ему новых бойцов? Обещал Алексей посодействовать. А, положив трубку, еще острей ощутил презрение к Бирке. Совсем не нравилось ему, как подбирается Бирке, как гнет под себя, условия ставит. Но пока нужно было решить, как успокоить народ.

С большим трудом убедил Алексей Дениса Чуданова не раскрывать информацию о местоположении могильника – ни к чему, чтоб об этом каждый знал. Пусть пикетируют люди администрацию – Алексей с Бирке и Темировой вскоре разберется, – но нельзя допускать, чтобы любой встречный-поперечный мог к могильнику отправиться и творить там незнамо что. Тем более, если хотят они вернуть туда праматерь.

Согласился с доводами Денис. Но вот Алексей, добившись власти, понятия пока не имел, что делать дальше.

Другое дело Темир Темиров. Найдя среди митингующих родителей Амыра и узнав, что мальчик остался дома один, попытался прогнать родителей домой. Не соглашались ни мать, ни отец. И теперь вёз Темиров пацана в люльке мотоцикла. Влетели в распахнутые ворота на плантацию Эде. Бывшая жена вышла навстречу. Темиров, выуживая под мышки пацана и ставя на землю, объявил, что в посёлке чёрт-те что творится, за мальчишкой присмотреть некому. Эде – ни в какую. Ругает Темира: почему тот так долго ехал? – начальник охраны умер! И почему не дал отвезти в больницу? Темиров рассказал, что посёлок шерстит десант полицейских из Горно-Алтайска. Гребут весь творящийся в городе криминал.

– И конечно очень им интересно, из-за чего твои охранники друг друга перебили. Пока они знают только, что это были просто люди с оружием. Ничьи… Я не желал ему смерти, – вздохнул Темиров. – Но с мертвых какой спрос? А был бы он жив, лежал бы в больничке? Добрались бы до него – как скоро добрались бы до тебя?.. Так вот, я не дам им этой форы.

Не убедил Темир Эде, заперлась она в вагончике. Но знал Темиров жену – не бросит она ребенка. Пусть клянет бывшего мужа, а ребенка не бросит. И был прав. Открылись двери вагончика, поволокла Эде вниз завернутое в одеяло тело начальника охраны. Сходила за лопатой. И, покрикивая на Амыра, чтоб не шалил, стала копать могилу…

…На убийство Тезека Койоновы не кололись. Темиров под стволом вывел братьев на двор, заставил размотать грязные повязки на руках. Очевидные симметричные сквозные огнестрелы наводили на мысль о наказании. Но и бывшего командира не выдавали братья. Раны обработаны были плохо, и посоветовал Темиров отправиться братьям в больничку. «Пусть там вами городские менты займутся. А я и сам Бирке найду,» – думал Темиров.

А вот здесь пришла пора остановить время. Вернее, время умел останавливать Кондрат Чуданов. Вернее, время останавливали духи, забирая шамана в путешествие. Неделями мог летать по не нашим мирам Кондрат, а на земле лишь часы проходили, часы, пока был в трансе шаман. Знал теперь Чуданов, чего хочет. Опять же, вернее, не он хотел – Эрлик дал ему задание. Описал шаману последствия, если тот откажется.

Душа пока сопротивлялась, не брал шаман в руки бубен. Пытался напиться. Но водка на вкус была, как болотная вода, и хмеля никакого. А тут еще Лена объявилась в аиле. И стало ей совершенно понятно, что Кондрат не только не собирается лечить её мать, но и хоть сколько-то ухаживать за ней не хочет. Но как не сопротивлялся шаман, как не ворчала мать Лены – девушка осталась. Мыть мать, кормить… А шаман всё пытался забыться, оттянуть обещанное Эрлику. И только швырял чуть отпитую бутылку в угол и кричал:

– Это ведь даже не мои духи!

А Лене через Алексея удалось вызвать к матери врача. И приехала – молодая, не опытная. Мать и говорить с ней не стала, отвернулась к стенке и уснула. Шаман ворчал, пытался врачиху выставить, и вдруг осёкся, замер в ужасе: заговорили Лена с докторшей не своими голосами. Заспорили, всё распаляясь. И понял Кондрат, что не девушки сейчас перед ним, а Эрлик с женой нынешней.

Жена мужа в неверности обвиняла, муж сетовал, что завяла давно любовь между ними – пора признать. Прямо, как у людей. Только у людей тарелки на пол летят, а у духов – то водой могильную яму затопит, то потоком мертвое тело из колодца выбросит (именно тогда это и случилось).

Следил шаман за перепалкой Лены с докторшей, не догадываясь даже, что ни той, ни другой на самом деле в его аиле не было. Лена в посёлке Мишку уговаривала в Барнаул податься, врачиха только ещё к аилу подъезжала. Кто с шаманом такое творил – Эрлик ли, самому ли шаману удалось-таки напиться до чёртиков? – неведомо. Но казалось ему теперь, что именно в Лене сидит Эрлик и уже пытается придушить жену свою ненавистную в шкуре врачихи. И когда осела врачиха неподвижно, повернулась Лена-Эрлик к шаману, вздохнула тяжело, будто выпустила духа, и снова стала только Леной. И заговорила наконец своим голосом:

– Я согласна. Сделай это, шаман. Только взамен мать мою не оставь. Верни к жизни.

– Это не ты, – качал головой Кондрат. – Ты не знаешь, что я должен с тобой сделать.

– Знаю. Ты второй день в пьяном сне с собой разговариваешь.

Всё равно чувствовал шаман, что водит дух его за нос. Но знал уже, что всё случится. Уже давно согласился Кондрат. И даже уже команду себе набрал. И видел тут же патологоанатома, пакующего в рюкзак какие-то склянки. Позади на стене неподвижна была мумия на фотообоях, а Дрянихин на фоне суетился и причитал:

– Всё сделаю, только чтоб Каан была моей. Слышишь, старик?

Видел шаман и Мергена, который стоял посреди темной улицы возле тату-салона и растерянно смотрел на свою машину. И как только шаман увидел тату-мастера, будто сам оказался внутри него. Отвернулся от машины, пошел. Дошел до колодца. Внизу темно, телефонный фонарик «не добивает». Скинул вниз ведро, поднял наполненное. Снял с себя светлую майку, бросил на землю, плеснул на неё из ведра, посветил фонариком – майка была теперь розовая. Вылетел на мгновение из Мергена шаман – тот сразу затрясся от ужаса, пополз от колодца на карачках, повторяя:

– Нет, нет…

Вернулся Кондрат в тело Мергена, поднял, понес его – его ногами – обратно к машине. Правильнее тут, как бы, сказать – шаман с Мергеном за тело боролись. Поэтому шел Мерген, как пьяный, шатаясь, переступая невпопад и спотыкаясь. Наконец, сел в машину. Заперся. Завел. Поехал. Не знамо куда – чтобы просто уехать. Очевидно, успешно пока боролся с шаманом Мерген. Вдруг остановился, осознав, что оказался в степи – машина светит фарами в черную пустоту.

Вроде бы «отпустило». Мерген уже думал сам и шевелился сам. Но через мгновение появился в свете фар Кондрат с бубном и в полном шаманском облачении. Появился уже камлающим. Снова запаниковал Мерген: своими ли глазами он это видит? – и тут же увидел больше. По очереди в трех зеркалах заднего вида, слева направо – три разных картины: в первом он делал татуировку на плече девушки, в среднем вонзался нож девушке в сердце, в правом, боковом, летели на лицо девушки комья земли – пока не скрывали. Картинки не исчезали, а повторялись, как «гифки». Заорал Мерген и…

…и очнулся. В своём салоне. С телефоном в руке. Глядя на разговаривающих Дрянихина и Кондрата Чуданова…

Алексей по пути к машине отмахивался от Олега, пытался объяснить, что даже если тот по радио выступит или пустит по улицам машину с матюгальником – никто не двинется с места. Разве что президент прямым обращением заставит их покинуть жилища.

– Справитесь с этим? У меня лично таких ресурсов нет… Слушай, я тебя не знаю, – продолжал Алексей, – но у меня ощущение, что ты комплексуешь и хочешь сделать что-то грандиозное, например, в чужом поселке всех людей из домов выгнать.

Говорил это Алексей, поглядывая на Лену, которая сидела на скамейке в компании Мишки и Дениса. И казалась отрешенной и утомленной. Олег догадывался о скрытом смысле речи Алексея. А потом стало совсем всё прозрачно, когда Алексей заявил, что если Олег и Лена в скором времени захотят пожениться, то лично Алексей, как глава района и как Ленин одноклассник будет рад устроить пышную свадьбу на родной Лене земле. Олег мрачно пообещал обсудить всё с Леной. А Алексей, прежде чем уехать, подошел к Лене, поинтересовался – может ли он чем-то посодействовать? Помочь с ночлегом? Но Лена, глянув на Мишку, ответила, что у них есть дом.

Амыр смешил Эде. Ничего такого особенного не делал мальчик. Но просто тем, как жил, замирал, удивляясь, как спрашивал о чем-то без слов – умилял Эде. И сама себе удивлялась Эде, как ей легко давалось это умиление. А остров как же?.. Мальчишка, умаявшись, заснул. Эде собрала в мойку оставшуюся от ужина посуду, открыла подпольный тайник, вытащила две большие сумки, расстегнула – обе были набиты деньгами.

Дрянихина Горно-Алтайские полицейские найти не смогли и просто выломали дверь морга, и буквально забили холодильник трупами. Во все три камеры – сэндвичами. В этот момент мумии в морге уже не было.

Бирке совершенно довольный жизнью возлежал с любовницей и развлекался. Поочерёдно набирал на телефоне в девчачьем гламурненьком чехле (видимо, принадлежавшем любовнице) номера Алексея, Эде и Темирова из телефонной книги своего смартфона. Для Алексея он давился слюной, хрюкал; для Эде изобразил оргазм орангутанга – как еще можно было назвать эти возвратно-поступательные всхлипы и хрипы, будто толстяка душил маньяк с Паркинсоном в обеих руках? После каждой своей «шуточки» Бирке сбрасывал звонок и заливался хохотом, так что даже любовница чувствовала себя стыдно. Возможно, только из-за того, что это был её телефон, а люди с того конца могли перезвонить. Но ни Эде, ни Алексей не перезванивали.

…Алексей от разбудившей его и жену глупости вдруг с женой поцапался. И даже больше, когда сказал после короткой прелюдии, что никогда её не любил. Что нужна она была только в качестве трамплина, от которого он прекрасно оттолкнулся в замы к её отцу.

– А теперь, – продолжал он, – я выше вас обоих. И уже ни вторая, а тем более третья ступень мне в этом космосе не нужны. Пришла пора их отстрелить.