Чернила на льду

– Правильный вопрос, юная леди! – Артур одобрительно прищурился. – Мой вывод основан на том, что они через какое-то время закрываются сами. К сожалению, мои люди ни разу не застали этот момент – во всех местах всплеска энергии Эпоса, где мы побывали за это время, Разрыв либо успешно «доживал» до нашего прибытия, либо закрылся совсем недавно. По остаткам силы выйти на след также не смогли, но теоретически это возможно, если подготовить почву заранее, либо…

– Либо? – с нажимом спросила Арина, уже игнорируя субординацию.

Коршун ответил вместо начальника, замогильным голосом:

– Либо если проход открыт с той стороны.

– И кто может за этим стоять? – Кристоф поднял бровь. Его, в отличие от друзей, история не напугала.

– Среди всех известных нам вольных пророков никто не проявлял активности. – Сковпень покачал головой. – Но такое нельзя долго проворачивать незамеченным, и рано или поздно мы схватим нарушителя по свежим следам.

– То есть, – хмыкнул Марк, – нам остаётся только искать?

Остальные стражи замерли – они тоже хотели знать ответ на этот вопрос. Артур тяжело вздохнул, но специально сделал голос бодрым:

– Только искать. И мы обязательно найдём. А сейчас поехали в наш Дом – мы выдадим вам браслеты и распределим между группами.

***

В Доме Нижегородской общины, больше похожем на современный оперативный штаб, чем на мистическое убежище, Кристофу, как и его друзьям, выдали браслеты стражей – стильные умные часы со специальным защитным покрытием и встроенным навигатором, тревожно вибрирующим при приближении к аномалиям Эпоса.

Далее шло распределение по патрульным группам. Сковпень, человек практичный, решил не ломать уже сложившиеся команды и не раскидывать учеников Веры по разным отрядам. Петербуржцам лишь назначили местных командиров.

Марка и саму Веру Матвеевну определили в группу номер 5 под командование седовласого ветерана с крестообразным шрамом на шее и спокойным, уверенным взглядом. Кристоф и Арина же с крайней неприязнью обнаружили, что их руководитель – Женька Коршун. Тот, увидев новых подчинённых, язвительно скривил губы.

– М-да, «любите» вы меня, командир… – бросил он в сторону Сковпеня.

– Твоя группа отправляется в Бор, – твёрдо сказал Артур, не обращая внимания на его тон. – По данным, там нет опасных разрывов, только фоновые аномалии. Идеально для ознакомления новичков с территорией.

– Меня сюда определили, чтобы побеждать монстров, – прошипел Коршун, – а не нянчиться с детьми и возить их на экскурсии!

– Тебя сюда определили выполнять приказы. – Артур повернулся к нему, и его добродушное лицо стало жёстким. – Стражи – армия Ордена, поэтому отставить сопли и за работу. Понятно?

Коршун на секунду встретился с ним взглядом, потом отвëл глаза и сквозь зубы выдохнул:

– Есть. – Он резко развернулся к Кристофу и Арине. – За мной. И фамильяров призывать не нужно, это не цирк. Но листы с чернилами держите наготове. – Женька повёл их к выходу, не оглядываясь. – Я работаю, а вы не мешаете, не лезете на рожон и не выходите из-за моей спины. Мне плевать, чему вас там в Питере научили. Если встанет выбор – убить тварь или защищать вас, – я буду убивать тварь. Поэтому не усложняйте жизнь себе и мне.

Арина сморщила носик, но промолчала, лишь обменялась с Крисом красноречивым взглядом.

– А что, если тебе понадобится помощь? – спросил Кристоф, стараясь говорить нейтрально.

Женя обернулся, и на его бледном лице появилась ядовитая усмешка.

– Мне? Помощь? Смешно. Но если вдруг, по невероятному стечению обстоятельств, понадобится – будьте добры звать её с безопасной дистанции. Кричать громко умеете?

Он подошёл к своей машине – новенькой, мощной серой BMW M5. Кристоф и Арина молча уселись на заднее сиденье. Пока Женя отходил покурить, Арина тихо спросила:

– Слушай, а сколько вообще платят сказочникам в Нижнем? На такую-то тачку…

– Очень сомневаюсь, что он купил её на зарплату стража, – так же тихо ответил Кристоф.

***

Машина плавно катила по Борскому мосту, оставляя за спиной исторический центр. За окном расстилалась широкая, серебристая от солнца Волга. Арина, желая нарушить напряжённое молчание, спросила с заднего сиденья:

– А где тут у вас чаще всего открываются разрывы? И насколько сильны флуктуации Эпоса в городе?

Коршун, не отрывая глаз от дороги, ответил с привычной язвительностью:

– Учебник почитали, бравируете терминологией? «Флуктуации»… Частотные колебания силы зависят от плотности пророков на квадратный километр и того, как часто они свою силу используют. В центре – стабильно высокие, спальные районы поспокойнее. А самыми опасными разрывами… – он резко перестроился, обгоняя фуру, – …могут похвастаться старые промышленные зоны, заброшенные стройки и подворотни. Там людской страх и негатив копятся больше. Карту в ваших браслетах изучайте, там помечены все горячие точки.

Кристоф, поддавшись профессиональному интересу, не удержался:

– Какой в среднем коэффициент отношения в этих зонах? И кто чаще всего вылезает?

– О, наш датчанин ещё и математик. – Коршун коротко усмехнулся. – Коэффициент… В условном «спальнике» – плюс двадцать-тридцать. Там вылазят нейтральные домовые и всякая безобидная мелочь. В промзонах и на гнилых окраинах – минус сорок-пятьдесят. Там уже «шкодники», «арканы», «мстители», иногда и кто похуже. Форму принимают под стать местному фольклору – от классических баек до городских легенд. На моём районе однажды «чёрная душа» из местной байки про убийцу в подворотне материализовалась.

Он сказал это так буднично, что по спине Кристофа пробежали мурашки. Арина, впечатлённая, но не желающая это показывать, кивнула:

– Понятно… А у тебя кто фамильяр? Если не секрет.

В салоне на секунду повисла пауза. Коршун повернул голову, и его бледное лицо осветилось странной, холодной улыбкой.

– Китежградская русалка. Лерой зовут.

Слова повисли в воздухе. Кристоф, который уже начал понемногу оттаивать, почувствовал, как внутри у него всё сжимается от новой волны неприязни.

«Вот сука. Силой удерживает», – пронеслось у него в голове. Он знал, что русалки-метаморфы из озера Светлояр – существа гордые, дикие и агрессивные. Они добровольно подчиняются только людям с очень чистым, добрым сердцем, что явно не про Коршуна.

Но, скрипя зубами, Крис был вынужден признать: если этот высокомерный альбинос смог обмануть или подчинить такую сущность… то он и вправду чертовски хороший специалист. От этого осознания стало ещё гаже.

Глава 6

Серый BMW M5 резко свернул в глухой тупик на окраине Бора и замер, словно затаившийся перед прыжком волк. Коршун заглушил двигатель, и в салоне воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом электроники.

– Ну? – требовательно спросил он, не оборачиваясь. Его пальцы нетерпеливо барабанили по рулю.

Арина, сидевшая с закрытыми глазами, сморщила лоб, пытаясь сконцентрироваться на внутренних ощущениях.

– Точно где-то здесь… – пробормотала она. – Чувствую… как иголки под кожей.

Но браслеты на их запястьях молчали, экраны были чистыми, без намёка на тревогу.

– Понятно. Меньше надо слушать детей с их «ощущениями», – фыркнул Коршун с ядовитым торжеством в голосе. Щелчок двери заставил его обернуться. – Эй, куда?!

Арина уже выскочила из машины. На ходу она развернула лист бумаги, чиркнула зажигалкой и подожгла его. Пламя вспыхнуло ярко и коротко. Жар-птица материализовалась с рычащим звуком, осветив тупик своим сиянием.

– Найди разрыв! – скомандовала Арина, указывая рукой в сторону, где заканчивался город и начинался густой, тёмный лес.

Птица взмыла в небо и устремилась вперёд, оставляя за собой радужный шлейф. Женька, выругавшись, рванулся за ней. Кристоф, не раздумывая, последовал за ними, его подошвы громко застучали по дороге.

Асфальт под кроссовками сменился сырой землёй, а широкий тротуар – узенькой тропинкой, уходящей в лес. Коршун, двигаясь с неожиданной для его субтильного телосложения скоростью, догнал Арину на опушке и грубо схватил её за руку.

– Дура совсем? Отзывай её немедленно! Там ничего нет! Ты сейчас навлечёшь на нас…

Но его слова оборвались. В этот самый момент браслеты на запястьях у всех троих разом завибрировали, издавая тихий, но настойчивый тревожный сигнал. Экраны засветились красным, показывая резкий скачок аномальной активности.

Разрыв был обнаружен. Совсем рядом. Прямо в чаще леса, куда устремилась Жар-птица.

Ещё в Доме местной общины Кристоф проигнорировал приказ Женьки и оставил Колобка в рюкзаке, чтобы среагировать быстрее в случае опасности и призвать только его тело. Сейчас это оказалось донельзя кстати.

Юный сказочник сбросил лямки с плеч, расстегнул молнию и подбросил фамильяра в воздух. Пока тот с громким матом и проклятиями устремился вверх, Крис извлёк из сумки смятый лист бумаги и ножом разрезал его крест-накрест. Надписи вспыхнули золотым, бумага обратилась в мелкую пыль.

Кристоф поднял взгляд в небо. Из шарообразной головы Колобка стремительно выросло сначала могучее туловище, габаритами мало уступающее торсу Гришкиного Микулы, а затем – сильные хлебные руки и толстые ноги с подошвами-сухарями.

Бам! Куски земли разлетелись во все стороны. Колобок с грохотом приземлился на поляну, подогнув ноги, как во время прыжка с парашютом.

– Крис… – он выпрямился и пошевелил пальцами с характерным хрустом в костяшках. – Если так дальше пойдёт – я точно тебя съем.

– Хорошо, – кивнул Кристоф, – но сейчас у нас проблемы посерьёзнее!

Фамильяр ещё что-то проворчал, но побежал следом за Жар-птицей. Женька понял, что воспитательный процесс лучше отложить, и отпустил Арину. Свиток из его внутреннего кармана полетел в ближайшую лужу.

Бульк! Брызги полетели во все стороны, лужа расплескалась целиком. На её месте стояла китежградская русалка, твёрдо упираясь ногами – не хвостом! – в сырую землю. Вся её кожа была покрыта тонкими бирюзовыми чешуйками, а улыбку можно было бы назвать обворожительной, если бы не два ряда бритвенно-острых зубов.

– Лера, след! – крикнул Женя.

Русалка кивнула в хищном оскале и с нечеловеческой скоростью побежала туда же, куда полетели два других фамильяра. Кристоф, поражённый её видом, наконец пришёл в себя и бросился следом.

***

Троица неслась сквозь чащу, как ураган. Кристоф, рискуя свернуть шею, перемахнул через одно поваленное дерево в буреломе и начал карабкаться через другое. Арина, не сбавляя хода, вспыхнула живым факелом и в тот же миг появилась уже по ту сторону преграды, даже не обернувшись. Коршун же, оттолкнувшись от земли с нечеловеческой силой, просто перепрыгнул весь завал разом, его бледное лицо оставалось невозмутимым.

Они вырвались на небольшую поляну. И замерли.

Среди деревьев зиял Разрыв Эпоса – продолговатый, пульсирующий портал с рваными чёрно-голубыми краями. Он с каждым мгновением становился шире, выпуская из своих недр очередных тварей.

В нескольких метрах от него бушевало сражение. Огромный голем-Колобок сражался сразу с пятёркой гиеноподобных «шкодников». Твари пытались окружить его, прыгали всем скопом, кусали, но их клыки либо застревали в упругом хлебном теле, либо с хрустом ломались о твёрдую золотистую корочку.

С тех пор, как фамильяр обрёл тело, ему было мало одной крови – приходилось подкармливать свежим мясом. Благо, мясо тварей из Эпоса отлично подходило. Колобок с поразительной ловкостью ловил «шкодников» по очереди, его огромная булка-голова разевалась, и он одним укусом отрывал им головы. Безглавые тела тут же сгорали золотым пламенем, рассыпаясь в пепел и исчезая обратно в Эпос.

На другом конце поляны Жар-птица и русалка Лера одновременно атаковали «мстителя». Создание из живого, яростного огня приняло форму княжеского опричника в дымящихся доспехах. Птица могла нанести ему только физический урон клювом и когтями – их стихии были слишком похожи. Русалка же преуспела куда больше – дождевая вода с листьев и роса с травы летели к ней, сбиваясь в тугие, режущие, как бритва, струи, которые гасили пламя и заставляли тварь отступать с шипением.

«Колобку помощь не нужна» – молнией пронеслось в голове у Кристофа. Его взгляд приковал «мститель». Юный сказочник сжал в руке нож с пульсирующей ровным синим цветом руной «Сила», ощущая, как знакомый холодок растекается по руке. Пригнувшись, он замер за спиной опричника, выжидая момент.

– Стой, идиот! – прорезал воздух резкий крик Коршуна.

Но было поздно. Как только водяная струя Леры на секунду ослабла, Кристоф прыгнул вперёд.

Удар. Столкновение. Ладони моментально обожгло о раскалённый металл доспехов, пахнуло палёной кожей. Но нож, ведомый яростью и расчётом, нашёл-таки щель в сочленениях брони и с глухим хрустом вонзился в самое сердце твари.

Угли-глаза опричника вспыхнули двумя отчаянными струями пламени и погасли навсегда. В тот же миг на удивление сильные руки Коршуна дёрнули Кристофа назад, за секунду до того, как броня «мстителя» оплавилась и сгорела ослепительным золотым пламенем, едва не опалив его.

– Дебила кусок! – выругался Женя, замахиваясь, чтобы отвесить Крису оплеуху. Но снова не успел.

– Стоять! – донёсся крик Арины из-за спины.

Они синхронно обернулись на её голос, думая, что он обращён к Жене, но девушка смотрела в сторону Разрыва. А разрыв… закрывался. Четверо парней семнадцати-восемнадцати лет в грубой прочной серой одежде закрывали аномалию, сжимая её магической силой с четырёх сторон.

Кристоф был готов поклясться, что прежде никогда такого не видел. Женя, судя по его лицу, тоже сталкивался с этим впервые. Парни же, казалось, не обращали внимание на компанию – просто молча, но сообща, делали своё дело.

Коршун вскочил и уверенно направился к подросткам, формируя в руке острый водяной метательный нож.

– Именем Ордена Сказочников России приказываю прекратить пророческую магию и поднять руки!

Пух! Разрыв захлопнулся без всякого воздействия путеводной нити, зато с громким хлопком и вспышкой. Доли секунд, но подросткам хватило, чтобы броситься врассыпную.

Жар-птица и Лера отправились в погоню, не дожидаясь команды, но один из пацанов вскинул руку. Неизвестная комбинация рун мелькнула на его ладони, и фамильяры отлетели назад, будто врезались в упругий барьер. Лера несколько раз кувыркнулась об землю и зашипела, Птица врезалась в дерево и цеплялась за ветку когтями не в силах продолжать полёт.

Колобок, будучи немного медлительнее «коллег», не попал в зону поражения. Кристоф поудобнее перехватил нож и ринулся за одним из беглецов, уже не слушая крики Арины и Женьки за спиной. Он знал – Колобок бежит по следу второго, а остальное было не важно. Догнать цель. Захватить. Доказать, что они – лучшие.

«Кто они такие? Чужая община? Другие порождения Эпоса?» – неслось в мыслях Кристофа. То, что эти ребята сделали, не укладывалось в голове. Но тем важнее было выйти на след и получить ответы.

***

Кристоф не знал, как долго он бежал. Дыхание рвало грудь, ветки хлестали по лицу, оставляя царапины. Шаги Арины и Коршуна за спиной давно затихли, а присутствие их фамильяров перестало ощущаться, будто их отрезало невидимой стеной. Преследуемый подросток не приближался, но и не отдалялся – его тень то и дело мелькала за деревьями, словно дразня.

Радовало одно – тонкая, едва ощутимая нить связи с Колобком ещё не порвалась окончательно. На бегу Кристоф взглянул на часы-браслет. Стрелка, указывающая на фамильяра, дёргалась, но показывала направление. Двести метров. Предел.

Он рванул по указанию стрелки, и вскоре услышал нарастающий грохот и треск – Колобок, не церемонясь, ломал деревья на своём пути, продолжая преследование. И вдруг… звуки исчезли. Воцарилась звенящая, неестественная тишина.

Кристоф побежал быстрее, сердце колотилось где-то в горле. Он выскочил на небольшую поляну и замер. Прямо перед ним, в воздухе, зияла узкая вертикальная щель, из которой сочился тусклый, переливающийся свет. Разрыв Эпоса.

Он взглянул на браслет. Стрелка, указывавшая на Колобка, бешено завертелась и… погасла. Связь оборвалась. Значит, он ушёл туда вслед за своей целью.

В голове тут же, как удар хлыста, всплыли обрывки фраз, предостережений…

– «Помнишь сказки про «пойди туда, не знаю куда»? – заговорщически шептал Дима Казаков у костра в ночь перед выпуском. – Сказочники становились новыми героями Эпоса, потому что уже не могли вернуться. Их засасывало».

– «Запомните главное: самое страшное, что может сделать с вами новый фамильяр – не убийство, – каменное лицо Симона Васильевича не оставляло сомнений в его словах. – Если он затянет вас в Эпос – обратной дороги может не быть. Вы станете частью сказки».

Но Колобок там… Его Колобок. Глупый, наглый, ненасытный, но его. И он мог погибнуть там один.

Кристоф зажмурился, сжал рукоять ножа так, что кости побелели, и, не думая больше ни секунды о последствиях, шагнул в разрыв.

Мир перевернулся, закрутился и рухнул в кромешную тьму.

***

Темно. Очень темно. Голова раскалывалась, будто внутри взорвалась стеклянная лампа. Тошнило, словно накануне крепко выпил, хотя Крис в жизни пил всего один раз, и то это было ужасное пойло от Марка.

Он попытался открыть глаза, но светлее не стало. Подергав губами, он понял, что на голову надет мешок из грубой, пахнущей пылью и потом чёрной ткани. Руки были туго связаны за спиной верёвкой, которая впивалась в запястья. Кажется, он сидел на стуле. Спина упиралась в ровную деревянную поверхность.

На фоне звучали голоса, и Кристоф, затаив дыхание, попытался вслушаться.

– А с этим придурочным что делать? – раздался звонкий молодой голос, полный неуверенности.

– Ты сам его принёс, – отвечал более суровый и грубый голос, принадлежавший, судя по всему, пожилому человеку. Чем-то он был похож на низкий тембр Симона, но более хриплый и прожжённый, будто прокуренный годами. – Вот и думай теперь, что нам с ним делать. Обуздывай последствия своих решений.

– Он смелый… – с сомнением произнёс молодой. – И тяжёлый. Еле дотащил его из Нави.

– Но это ведь не главное? – хмыкнул старый, и в его голосе слышалась усталая насмешка. – Когда ты принёс из Нави в Явь своего первого помощника, ты делал это для пользы, для дела. А сейчас? Что им движет?

– Он не такой как другие стражи. Пока не такой. Более… чистый. Он пошёл за своим помощником, не раздумывая. Его не нужно убивать. Ему можно рассказать правду.

– Помощники – расходный материал, Яков. Идти за ним – не благородство, а безрассудство, – строго, почти отечески, произнёс старый. Кристофу резко захотелось съездить чем-то тяжёлым по седой бороде, которая у этого деда наверняка была. – Тем более, у него не было ни одной руны Пути. По мне – так он дурак. Но… мы можем посмотреть, чего он стоит. Приведи его в чувство.

Послышался скрип половицы, раздались приближающиеся шаги. Чёрный мешок грубо дёрнули и стянули с головы Кристофа.

Свет был достаточно тусклым, чтобы его не ослепило, и он мгновенно осмотрелся. Иссохшийся деревянный сарай с земляным полом. Одна маломощная электрическая лампочка под потолком, отбрасывающая длинные тени. В нескольких метрах от него на полу был выжжен сложный рунический круг, и внутри него, словно в невидимой клетке, сидел обездвиженный Колобок. Его глаза были закрыты, а золотистая корочка казалась потускневшей.

И сам Яков – на вид ровесник Кристофа, худой, почти тщедушный, с тёмными длинными волосами, собранными в неопрятный хвост. Он был одет в грубо сотканную серую одежду, похожую на крестьянские обноски позапрошлого века, но рубаха была подпоясана добротным кожаным ремнём, на котором висели ножны простого, но прочного ножа. Кристоф не мог похвастаться выдающимися физическими данными, но в сравнении с этим пареньком он чувствовал себя весьма крепким.

– И кто ты такой? – раздражённо, хрипло выдохнул он, как только хорошенько рассмотрел Якова.

Тот замер с открытым ртом, будто простой вопрос поставил его в полный тупик. Затем вскинул голову, а его глаза вспыхнули странным фанатичным огнём.

– Хранитель Путей! – провозгласил Яков, и в его голосе зазвучала неподдельная гордость, словно он только что объявил себя королём.

Кристоф дёрнул бровью. Раздражение никуда не ушло, а понимания не добавилось. Он смотрел на этого парня, как на сумасшедшего.

Яков, видя его недоумение, сник, но пояснил:

– Такие как ты… зовут нас староверами.

– Волхвы, что ли? – съязвил Кристоф.

Лицо Якова исказилось от возмущения.

– Не, брат, так у нас не говорят. И ты не говори, а то в зубы получишь!

– Развяжи мне руки и посмотрим, кто кому зубов убавит, – вызвал его Кристоф, пытаясь пошевелить онемевшими запястьями.

Яков немного смутился, но ответил твёрдо:

– Я, в общем, для этого и здесь. Старик Драгомир от тебя не отстанет, пока не покажешь себя в бою.

– Кулачном? – недоверчиво переспросил Кристоф. – Вы серьёзно проверяете новых людей на кулаках?

– Нет, – покачал головой Яков, и его лицо стало серьёзным. – Бой по правилам Нави. Кто проиграет – отправляется в Навь.

Из услышанного Кристоф мгновенно сделал вывод, что «Навь» – это их название для Эпоса. Он вспомнил, как те пацаны голыми руками закрывали Разрыв, и ему стало не по себе. Холодок страха пробежал по спине.

– Я могу использовать фамильяра? – спросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Помощника? Конечно, – Яков гордо выпрямился. – Только тебе это не поможет!

– Ты недооцениваешь новую школу. Развязывай давай, трепло, – буркнул Кристоф, делая вид, что уверен в себе.

Яков злобно крякнул, но вынул из ножен нож и быстрым движением разрезал путы на руках Кристофа. Следом он провёл остриём по земле, пересекая начерченный вокруг Колобка круг. Руны на кругу и на его ноже слабо замерцали и погасли. Колобок вздрогнул и открыл глаза.

– Надеюсь, у вас есть мясо? – спросил Кристоф, потирая затёкшие запястья.

Яков что-то проворчал себе под нос и вышел, наглухо закрыв дверь сарая на засов. Колобок с сомнением посмотрел на хозяина:

– Мясо не поможет, Крис.

– Да о чём ты? Что тут вообще происходит? – прошептал Кристоф, приседая рядом с ним.

– Они как люди, но… Они пользуются нашей физикой. Могут существовать в нашем мире, не теряя силу.

– Это как?

Колобок не успел ответить – дверь снова открылась, Яков вернулся и бросил ему в сторону увесистый кусок сырого мяса.

– На, жри, тварь. – Под хищное чавканье фамильяра старовер повернулся к Кристофу. – Готов? Или ваше высочество ещё чего-то желает?

– Готов, – коротко бросил Крис, поднимаясь.

Яков вывел их на поляну. Вокруг уже собралась толпа людей в таких же грубых одеждах. У всех на поясах были ножи или даже мечи, на открытых участках кожи – видимые руны. На мгновение Кристоф вспомнил Аню Смольникову с её почти благоговейным трепетом перед каждым новым знаком. На удивление, это воспоминание помогло ему побороть нарастающий страх.

На дворе уже вечерело, и вдоль поляны зажглись факелы, отбрасывая длинные, пляшущие тени. Местность напоминала заброшенную деревушку, коих были сотни в области. Но жители этой конкретной деревни будто не знали, что она заброшена – они образовали на поляне широкий круг, в центр которого вытолкали Кристофа и Колобка.

С другой стороны вышел Яков. И с ним была тварь – вроде «шкодника», но… прирученного? Она шла у его ноги, как собака, и выглядела менее агрессивно, будто гиена стала больше похожа на поджавшегося волчонка. Такое Кристоф видел впервые.

Он также разглядел в первых рядах старика Драгомира – высокого, костлявого, с седой бородой и холодными, как лед, глазами. И убедился, что рожа у него премерзкая. Драгомир вышел на край круга и прокричал хриплым голосом:

– Да будет сеча!

Народ – от мала до велика – поддержал его дружным, диковатым ликованием.

Яков скинул рубаху, обнажив худую, но жилистую грудь, и достал нож, ловко подбросив его в воздухе. На его коже загорелись слабым жёлтым светом сразу пять сложных рун. Кристоф нервно сглотнул и понял – пути назад нет.

Воздух на поляне звенел от напряжения. Факелы бросали на землю длинные, пляшущие тени, превращая поединок в спектакль из света и тьмы.

Яков атаковал первым – не крича, не рыча, а с холодной, безмолвной яростью. Его нож описывал в воздухе смертоносные дуги, и Кристофу казалось, что старовер хочет отправить его не просто в Навь, а прямиком в Правь – к праотцам.

Кристоф отскакивал, уворачивался, чувствуя, как лезвие проносится в сантиметрах от его тела. Он был бы уже мёртв, если бы не месяцы изматывающих тренировок с Верой. При каждом выпаде на теле Якова вспыхивала то одна, то другая руна, даруя ему скорость, силу, нечеловеческую ловкость. Он двигался как демон, предугадывая каждое движение Кристофа. Тот не успевал даже контратаковать – просто уклонялся, всё больше выматываясь.