Темный остров

Фрейя улыбнулась и кивнула.

– Что-то в этом роде.

– Что ж, откровенно говоря, для нас это тоже стало сюрпризом. Не пойми меня неправильно, мы здесь – чертовски хорошая команда. Небольшая, но уважаемая. Но всегда приятно, когда в наши ряды вливается журналист-лауреат.

Фрейя почувствовала, как щеки снова вспыхнули.

– Это было довольно давно.

– Не так уж и давно. Премия шотландской прессы, если не ошибаюсь? За твой репортаж о том докторе-извращенце.

Фрейя кивнула. Всего на втором году работы в «Геральд», в отделе здоровья, она получила награду в номинации «Сенсация года» за разоблачение врача общей практики из Партика, который убеждал молодых женщин проходить ненужные обследования молочных желез и тайно снимал это на видео. История попала в заголовки газет даже за пределами Шотландии, и Фрейю перевели в отдел криминальной хроники и судебных репортажей. Фрейя задумалась, стоит ли сказать, что ее успех, как и в случае с Кристин, вывел кое-кого из себя, и награда стала для нее первым шагом к прекращению сотрудничества с «Геральд», но было неловко так быстро раскрывать свои секреты. Как бы то ни было, пауза затянулась, и ее заполнила Кристин.[11]

– Я вижу, ты слишком скромна, чтобы трубить о своих заслугах. В отличие от некоторых здесь присутствующих.

Кристин кивнула в сторону ньюсрума и усмехнулась, вызывая еще одну улыбку у Фрейи.

– Я бы познакомила тебя с остальной командой, но, как видишь, нас сейчас раз, два и обчелся, – сказала Кристин. – Софи работает в суде над репортажем, а Кит вот уже два месяца на больничном, так что в редакции трудятся только Джилл и Софи. Вот почему я была в восторге, когда ты сказала, что готова приступить к работе до Рождества.

С кружками кофе они прошли в кабинет Кристин, который находился по соседству. Как и кухня, он представлял собой каморку с крошечным окошком на дальней стене, которое почти не пропускало света. Под низким потолком гудела и щелкала такая же люминесцентная лампа, но, по крайней мере, пахло приятнее. Комната, хотя и захламленная, не выглядела неопрятной. Внимание Фрейи привлекли несколько фотографий в рамках на столе Кристин. На них были запечатлены двое детей предподросткового возраста – мальчик и девочка, – но никаких других членов семьи. Как и партнера. Она уже заметила, что Кристин не носит обручального кольца. Фрейю разочаровало отсутствие фотографий домашних питомцев.

– Мои дети, Джордон и Алисия, – сказала Кристин, когда они устроились за столом. Она, вероятно, проследила за взглядом Фрейи. – Они были особенно рады покинуть Лондон. Думают, что я потащила их за собой на край света. Оркни называют «Скалой».

Она рассмеялась, и Фрейя вслед за ней.

– Джилл говорит, что ты – родственница Фергюса Мьюира, что он твой дядя, – сказала Кристин.

Фрейю обдало жаром в сотый раз за день.

– Нет, мы не родственники. Он был близким другом моего отца.

– Был близким другом?

– Мой отец погиб в автокатастрофе, когда я была маленькой.

– О, Фрейя, боже мой, мне очень жаль. Это было так бестактно с моей стороны.

– Нет, все в порядке, – поспешила успокоить ее Фрейя, хотя почувствовала себя виноватой за то, что поставила Кристин в неловкое положение. – Это случилось как раз перед моим одиннадцатым днем рождения.

– Он тоже служил в полиции?

– Да, был детективом-инспектором. Руководил местным уголовным розыском.

Последовала пауза. Кристин надеялась услышать от нее еще что-то или раздумывала, стоит ли расспрашивать дальше? Фрейя предпочла промолчать, переждать.

– Что ж, – наконец заговорила Кристин, – было бы неплохо иметь контакт с нынешним детективом-инспектором, особенно в свете этой последней истории. Большая часть нашей инсайдерской информации поступает непосредственно из полицейского участка, а с недавнего времени у нас складываются не совсем гармоничные отношения.

– Констебли в Скара-Брей этим утром, казалось, были немного недовольны Джилл.

Кристин фыркнула от смеха.

– Поезжай на любой из этих островов, даже на те, где обитают только дикие коровы, и ты обязательно найдешь кого-нибудь, кто зол на Джилл. Летом мы опубликовали материал – при моей полной поддержке, как водится, – который не очень-то обрадовал служителей правопорядка. Начальник местной полиции играет в гольф с Алистером Сазерлендом, владельцем нашей газеты.

Фрейя кивнула. Она знала, кто такой Алистер Сазерленд, поскольку перед устройством на работу наводила справки. Ей понравилось, что «Оркадиан» по-прежнему находится в руках местного человека, а не принадлежит какой-то безликой «медиагруппе». По всей Шотландии еженедельные газеты вымирали, но Оркни оставался, пожалуй, одним из немногих уголков, где подобное издание все еще могло процветать. Люди здесь хотели читать о том, что затрагивало их самих, и это, скорее, закрытие общественного центра в Стромнессе, чем что-либо, происходящее за сотни миль к югу. Семья Сазерленд владела газетой на протяжении нескольких поколений.

– Магнус шепнул что-то Алистеру, и все, тот заставил нас отозвать статью, – продолжала Кристин. – Сказал, что мы ничем не можем подкрепить такие обвинения. Но обвинения были не наши, мы просто передавали то, что говорят люди. Это первый и, надеюсь, последний раз, когда он вмешался.

– И что это была за история?

– О, такое можно услышать только в Оркни. – Кристин покачала головой. – Как-то утром фермер из Беррея обнаружил почти половину своего скота с перерезанными глотками. Честно говоря, это было дикое зрелище. Душераздирающее. Выяснилось, что он давно враждовал с другой фермой на Саут-Роналдси. Он сам и некоторые местные были убеждены, что за этим варварством стоят парни с той фермы, но полиция заявила, что доказательств нет, и виновных никто так и не нашел. Фермер утверждал, что полицейским все известно, но они слишком напуганы, чтобы что-то предпринять, и покрывают тех, кому закон не писан.[12]

– Фергюс Мьюир участвовал в этом деле?

– Он руководил расследованием.

Фрейя покачала головой.

– Я знаю Фергюса всю свою жизнь. Сомневаюсь, что он может быть замешан в подтасовках.

– А я-то думала, что ты – бескомпромиссный репортер. – Кристин подалась вперед, опираясь локтями о стол. – Если чему и учит наша работа, детка, так это тому, что люди всегда могут тебя удивить.

Кристин перевела тему разговора на свои планы по более эффективному использованию цифровых платформ газеты.

– Можешь не сомневаться, то, что произошло в Скайлле этим утром, уже вовсю обсуждают в Facebook. Нам следовало бы дать материал с места событий, выложить какое-нибудь видео, чтобы привлечь читателей на наш сайт. Но Джилл «не занимается социальными сетями», – Кристин показала пальцами кавычки, – так что только после того, как она вернулась сюда, я смогла опубликовать кое-какую информацию из вторых рук.[13]

Фрейя вдруг вспомнила, что Кристин пыталась дозвониться до нее. Возможно, именно по этой причине. Фрейя попробовала извиниться, оправдываясь за то, что не ответила хотя бы в формате сообщения, но Кристин лишь отмахнулась.

– Я просто хотела убедиться, что ты нашла Джилл и она ведет себя прилично. Но, честно говоря, когда мы брали тебя на работу, я надеялась, что нанимаю союзника. Я хочу назначить тебя ответственной за наши социальные сети. Как бы ни развивалась эта история, ты должна ухватить новость первой и опубликовать ее, прежде чем это сделает кто-то другой. Как думаешь, справишься?

– Безусловно.

Фрейе понравилось, как звучит это слово – «союзник».

В дверь постучали. Фрейя повернулась и увидела на пороге молодую женщину лет двадцати пяти с каштановыми волосами длиной до плеч, в черном шерстяном пальто. После попадания из холода в тепло ее щеки полыхали румянцем в тон розовым перчаткам и шарфу.

– А, Фрейя, это Софи Рендалл, – сказала Кристин. – Софи, познакомься с Фрейей.

Софи кивнула Фрейе в знак приветствия, но быстро переключила внимание обратно на Кристин. – Правда, что в Скара-Брей нашли мертвое тело?

– Джилл как раз готовит об этом репортаж. Мы получили эксклюзив после официального заявления, но она сказала, что нас попросили пока воздержаться от каких-либо упоминаний о теле. А ты как узнала об этом?

– Из Facebook. Город стоит на ушах, все разговоры только об этом.

Кристин кивнула Фрейе.

– Видишь, о чем я и говорю. Вот почему нам необходимо всерьез заняться социальными сетями. Если люди не узнают новости от нас, то получат их…

– А еще там внизу женщина, – перебила ее Софи. – Я встретила ее в приемной по пути сюда. Она хочет поговорить с нами.

– О чем?

– Она говорит, что только что была в Скайлле, но ее отправили домой. Полиция не стала ее слушать, но она думает, что мы могли бы помочь.

– С чем?

– С телом, – ответила Софи. – Она говорит, что знает, кто это.

7

Женщина представилась как Бет Кэмпбелл.

Софи провела ее в кухню. Фрейя, Кристин и Джилл присоединились к ним. В комнате тотчас стало жарко и тесно, что порождало клаустрофобию, а зловоние застарелой еды забивало нос и неприятно ощущалось во рту. Фрейя снова зарылась лицом в ворот пальто и попыталась отгородиться от запахов. Легче сказать, чем сделать.

Софи усадила Бет за маленький круглый столик, Кристин опять поставила чайник на плиту, а Фрейя прислонилась к облупленной пластиковой столешнице кухонной стойки. Джилл сидела рядом с Бет и демонстративно суетилась вокруг нее.

– Твое лицо мне кажется знакомым, милочка, – защебетала она. – Мы раньше не встречались?

Бет кивнула, но ничего не сказала. Фрейя мысленно сравнила ее с больной птицей, выпавшей из гнезда. Ссутулившись, обхватив ладонями теплую чашку чая, предложенную Кристин, она как будто пыталась свернуться в клубок. С глубокими морщинами, темными запавшими глазами и осунувшимся лицом она выглядела лет на семьдесят, но, возможно, была значительно моложе. Когда она подула на чай, ее слабое дыхание вызвало лишь легкую рябь на поверхности.

Кристин заняла последний свободный стул, устраиваясь за столом с Джилл и Бет, оставляя Софи стоять рядом с Фрейей. Бет сделала несколько глотков чая, но, видимо, решила, что он слишком горячий, и опустила чашку на стол. Она посмотрела на всех женщин по очереди, прежде чем вернулась взглядом к Джилл.

– Это вы писали о деле, когда она пропала, – сказала Бет.

– Так это твоя девчушка. – Печальная улыбка тронула губы Джилл. – Точно, ты – мама Олы. Я хорошо помню ту историю.

Грусть сдавила сердце Фрейи.

Ола Кэмпбелл. Она знала это имя.

– Вы были сегодня утром в Скайлле? – Глаза Бет широко распахнулись, когда она заговорила. – Говорили с полицией?

– Да, я была там и встречалась с полицией, – ответила Джилл. – Беседовала с детективом-инспектором Фергюсом Мьюиром. Он – старший следователь по этому делу.

Фрейя нахмурилась. Это было не совсем верно, и она задалась вопросом, знает ли Джилл, о чем говорит. Если останки окажутся свежими, дело передадут полиции Шотландии, группе расследования тяжких преступлений, и там назначат своего старшего следователя. Конечно, привлекут и местную полицию, но Фергюс не будет руководить расследованием. Фрейя снова подумала о том, что Джилл, скорее всего, уже очень давно не освещала никаких серьезных преступлений.

– Он вам что-нибудь рассказал? – с надеждой спросила Бет.

Джилл отрицательно покачала головой, скривившись, как от боли.

– О, милая, я знаю, о чем ты думаешь, но нет, выброси эти мысли из головы. Инспектор Мьюир сказал мне, что тело, вероятно, очень, очень старое. Это не твоя малышка, уверяю тебя.

Бет издала отвратительный звук, как будто ее ударили в живот. Лицо сморщилось от слез, а тело обмякло. Джилл потянулась к женщине и сжала ее плечо.

Кристин подняла взгляд.

– Софи, загляни в соседнюю комнату и возьми коробку с салфетками с моего стола, хорошо? Спасибо, цыпочка.

Софи кивнула и ушла.

– Миссис Кэмпбелл, – продолжила Кристин тихим голосом. – Мне очень жаль, но я не совсем понимаю, что происходит.

– Это произошло задолго до того, как ты появилась здесь, Крис. – Джилл ответила за Бет, пока та продолжала почти беззвучно рыдать, вздрагивая плечами. – Дочь Бет пропала около двадцати лет назад.

– Семнадцать, – с трудом выдавила из себя Бет. – В этом октябре минуло.

Скорбь еще сильнее сдавила сердце Фрейи. Семнадцать лет назад она училась в средней школе, а их было всего две на Оркнейских островах: Керкуоллская гимназия и академия Стромнесса. Фрейя росла в Берсее, в Вест-Мейнленде, так что училась в Стромнессе. Ей было лет пятнадцать, когда общину потрясло исчезновение девушки, на год старше Фрейи. Девушка пропала вместе со своим более взрослым парнем из Керкуолла, парочку так и не нашли. На островах велись широкомасштабные поиски, и Фрейя помнила, как несколько вечеров подряд, по дороге домой из школы, видела полицейских, которые в сумерках осматривали прибрежные скалы.

– Ты, наверное, переехала на юг еще до того, как это случилось, – сказала Джилл, обращаясь к Кристин. Как и тем утром, она выпятила грудь вперед, пока говорила. – Я тогда освещала это происшествие. Пропали Ола и ее парень, не так ли? – Она снова повернулась к Бет. – Я все помню досконально, так, словно это было вчера.

– Я тоже помню.

Слова вырвались прежде, чем она успела себя остановить. Все повернулись к Фрейе, впились в нее взглядами. Ей захотелось завернуться в пальто и спрятаться.

Рыдания Бет стихли. Она посмотрела на Фрейю с проблеском надежды в остекленевших глазах.

– А ты… ты ее знала? Сейчас ей было бы примерно столько же, сколько тебе. Я имею в виду, если бы…

Софи подоспела с коробкой салфеток как раз вовремя, потому что Бет снова разрыдалась. Джилл взяла салфетку и передала ей, и женщина вытерла глаза, оставляя на бумаге расплывающиеся черные пятна туши.

– Нет, извините, – сказала Фрейя. – Мы не были знакомы, просто… Я помню, когда это случилось, вот и все.

Но это была ложь. Фрейя прекрасно знала Олу Кэмпбелл.

Ола пользовалась дурной славой в школе, где училась Фрейя: блондинка, симпатичная, популярная. И в придачу – сущая стерва. Она была из тех, кто, несмотря на превосходство в росте и умение постоять за себя в драке, не кошмарила других напрямую. За нее это делала свита. И хотя Фрейя поднаторела в том, чтобы оставаться незамеченной, она несколько раз попадала в поле зрения Олы.

Особо запомнился такой случай: на третьем году обучения прошел слух, что она нравится одному из популярных мальчиков, Гарри Дональдсону. Фрейя не очень-то ему симпатизировала, но, чтобы избежать лишних разговоров, отправилась на место якобы назначенной встречи с ним: в гавани, возле домика спасателей. Это было в самом центре Стромнесса, рядом с причалом, где швартуется паром, следующий в Шотландию. Когда она добралась туда, помимо обычных туристов и местных на старой мощеной площади уже собралась толпа. Впереди всех, рядом с Гарри, стояла Ола.[14]

– Ты и впрямь подумала, что Гарри может понравиться такая дебилка, как ты?

Все, что Фрейя могла слышать вокруг, – это едкий смех глумливых подростков.

– Давай, Гарри, поцелуй ее. Разве ты не видишь, что она сохнет по тебе?

Оглядываясь назад, она могла сказать, что попытка выбить из Олы дурь была большой ошибкой. Прежде чем Фрейя успела хотя бы пальцем тронуть обидчицу, ее повалил на землю кто-то из дружков Олы, но, даже если бы ей еще хоть тысячу раз дали шанс, она все равно попыталась бы выцарапать злющие глаза Олы Кэмпбелл. Как это сделали бы и несколько ее одноклассников. Вот почему она не могла понять, с чего вдруг после известия о пропаже Олы многие из них плакали и вели себя так, будто Ола была какой-то чертовой святой.

Фрейя сказала то же самое своей матери, когда та спросила, почему она не выглядит расстроенной, как все остальные, из-за очевидной смерти Олы. Ходили слухи, что Ола и ее парень совершили парный суицид, и, по словам матери, отсутствие видимой реакции на этот факт выставляло Фрейю «холодной» и «лишенной эмпатии». Но Фрейя смотрела на это иначе; она знала, что в своей показной скорби все остальные предстают гребаными лицемерами. Даже в том возрасте Фрейя понимала, каково это – думать о самоубийстве, чувствуя, что никто особо не опечалится, и, честно говоря, никому не пожелала бы такого конца. Даже Оле. Но Фрейя не собиралась внезапно менять свое мнение о подлой хулиганке только потому, что та предположительно покончила с собой. Попросту не видела в этом смысла.

– Значит, когда вы услышали новость о теле, то подумали, что, возможно, нашли вашу дочь? – спросила Кристин.

Бет к тому времени немного успокоилась. Выпрямилась и нервно глотнула чаю. На вопрос Кристин она ответила кивком.

– Вы не хотите рассказать нам, что случилось с Олой? – предложила Кристин.

Джилл открыла было рот, чтобы ответить за Бет, но Кристин взглядом снова заткнула ее.

Бет глубоко вздохнула. Не торопясь, с частыми паузами, чтобы сдержать слезы, она рассказала им, как семнадцать лет назад, в октябре, Ола отправилась на домашнюю вечеринку с Лиамом, своим бойфрендом, и с тех пор их никто не видел. Ола и ее семья жили в Стромнессе, но вечеринка проходила в Харрее, расположенном примерно в десяти милях к северу от города. Лиам, будучи на год старше Олы, водил машину, поэтому заехал за ней около семи. В это время года сумерки сгущаются быстро, и, когда ребята отъехали от дома, было уже совсем темно. Бет попросила Олу вернуться к одиннадцати.

Но в одиннадцать часов она так и не появилась.

– Такое уже случалось, она иногда задерживалась допоздна. – Бет снова промокнула глаза салфеткой. – Ола была самостоятельной, даже в шестнадцать лет, и временами ее было трудно контролировать. Но с самого раннего утра я начала обзванивать знакомых, родителей других детей. Все они были дома, так что я не знала, что еще делать, кроме как обратиться в полицию.

Патрули по всем островам выдвинулись на поиски машины Лиама. К рассвету следующего дня ее нашли брошенной на вершине утеса в Йеснаби, печально известном месте самоубийц над бушующими волнами Северной Атлантики, недалеко от залива Скайлл.

– Это не было самоубийством, – сказала Бет, и стальные нотки в ее голосе прозвучали так резко, что Фрейя вздрогнула. – Он убил ее.

Бет посмотрела сначала на Джилл, затем на всех остальных, словно призывая их сказать обратное.

– Я всегда это знала. Он убил ее, а потом исчез, но его никто не ищет, поскольку все думают, что парень сиганул с утеса в чертово море. И сегодня утром, прочитав в Facebook новость о том, что полиция нашла тело в Скайлле, так близко к тому месту, где была обнаружена его машина, я…

Никто не проронил ни слова. Помимо щелчков холодильника и тихих всхлипываний Бет слышался лишь низкий отдаленный гул чего-то тяжелого и механического, который пронизывал стены и линолеум пола. Этот звук засел в мозгу Фрейи с той минуты, как она вошла в приемную тем утром, вытесняя все мысли, и теперь, в тишине, казался еще громче. Она предположила, что он исходит от коммерческих печатных машин, расположенных где-то в дальнем конце здания.

Гул нарастал, а вместе с ним и волнение. Она ждала, что кто-нибудь задаст очевидный вопрос.

Все по-прежнему молчали.

– К какому выводу пришла полиция, миссис Кэмпбелл?

Бет как будто скукожилась. Она снова промокнула глаза смятой салфеткой.

– Сначала они отнеслись к этому непредвзято, провели поиски, поговорили с ребятами, присутствовавшими на вечеринке.

– И что они сказали?

– Что Ола и Лиам были там, но ушли рано. Однако никто не знал, зачем и куда они отправились.

Бет подняла голову, и, когда их взгляды встретились, Фрейю словно ударило током, но она удержалась и не прервала зрительный контакт.

– Дело нечисто, но дети были слишком напуганы, чтобы говорить. Что-то произошло на той чертовой вечеринке. Мне не следовало отпускать ее… если бы можно было вернуть все назад, я бы не…

– Так этим утром, милая, когда ты приехала к Скайллу, – встряла Джилл, – что тебе сказали полицейские?

– Я разговаривала с молодой женщиной-констеблем, но она не пропустила меня и ничего не рассказала. Они велели мне идти домой и стараться не думать об этом. Мол, они сами придут ко мне, если появятся какие-то новости. Но я жду от них новостей вот уже семнадцать чертовых лет, и ничего. Вот я и подумала, может, вы…

Она снова посмотрела на Джилл с мольбой в глазах.

Джилл накрыла руку Бет ладонью.

– Если там твоя девочка, я докопаюсь до сути, можешь не сомневаться.

Краем глаза Фрейя заметила, как Кристин заерзала на стуле.

– Главный инспектор Магнус Робертсон, начальник полиции Оркни, выступит с заявлением во второй половине дня, – продолжила Джилл. – Он расскажет мне все, что знает, так что, если к тому времени с тобой никто не поговорит, я передам тебе всю полученную информацию. Что ты на это скажешь, милая?

Тут Бет снова заплакала. Джилл гладила ее по спине и ворковала, как будто успокаивала ребенка. Фрейя перехватила взгляд Кристин и постаралась сохранить непроницаемое выражение лица.

Наконец Бет взяла себя в руки и поблагодарила всех за то, что нашли время выслушать ее. Джилл поднялась вместе с ней и проводила ее к выходу.

Как только они ушли, Софи запрыгнула на стул напротив Кристин.

– Это ведь моя история, верно? Я привела Бет. Ты не можешь позволить Джилл заграбастать и это.

– Какая история? – удивилась Кристин. – Все, что у нас есть, это необоснованные предположения несчастной отчаявшейся старушки. Мы не сможем ничего из этого напечатать, если у нас не будет доказательств.

Софи повернулась к Фрейе.

– Ты заметила, что Джилл говорила так, будто тебя не было с ней этим утром?

Фрейя кивнула, хотя на самом деле даже не обратила на это внимания. После упоминания Олы она была слишком поглощена размышлениями о школьном прошлом.

– Она так поступает постоянно. А ты что думаешь? Ты видела что-нибудь, что могло бы подкрепить рассказ Бет?

Фрейя не хотела отвечать на этот вопрос, чтобы не оказаться втянутой в спор между Софи и Кристин, но на самом деле от ее желания мало что зависело. К счастью, прежде чем на нее успели надавить, вернулась Джилл. Испарина на лбу и багровый цвет лица говорили о том, что по пути обратно она бежала вверх по лестнице.

– Я запишу эти факты и вставлю их в свой репортаж, хорошо, босс?

Грозовые тучи пробежали по лицу Кристин.

– Нет, черт возьми, не хорошо. Во-первых, это Софи привела Бет, так что, если мы и опубликуем что-либо из сказанного, это будет ее материал. Во-вторых…

– Но…

– Мы не уславливались, что Бет будет говорить под запись.

– Да, но она вроде как не возражала против этого. Черт возьми, она взрослая женщина, Крис. Это же газета, чего она ожидала?

– И в-третьих, – продолжила Кристин, игнорируя доводы Джилл, – как я только что сказала Софи, мы не печатаем то, что нам приносят прохожие с улицы. Во всяком случае, непроверенную информацию. Ты прекрасно помнишь, чем все обернулось в прошлый раз. Я не хочу получить очередной нагоняй от Алистера. К тому же ты говорила, что, по словам инспектора Мьюира, кости древние.

– А она сказала, что он ошибается.

Все взгляды снова обратились к Фрейе.

– Ты сказала, что в девяностые на той территории проводились раскопки, и, стало быть, тело зарыли там позже, не так ли?

Черт возьми, Джилл оказалась более наблюдательной, чем Фрейя предполагала.

Последовало неловкое молчание, пока все ждали, что скажет на это Фрейя. Она не хотела ничего говорить. Поделившись своими мыслями, она невольно выдала бы все, о чем сказал ей Фергюс. И это означало бы, что она не согласна с Кристин и встает на сторону Джилл, тогда как, похоже, поладила со своим новым боссом. Но чертов тупой мозг не переставал работать, выискивая закономерности и подбрасывая непрошеные версии.

– Не исключено…

– Не исключено что? – поторопила Кристин.

От ее тона сердце ушло в пятки.

– Не исключено, что Бет права, – вымолвила Фрейя. – И думаю, есть способ узнать это наверняка.

8

Джилл настояла на том, чтобы вести машину. Это означало, что Фрейе опять придется сидеть в зловонной «Ауди». Радовало лишь то, что путь им предстоял недолгий.

Они поехали по дороге, которая огибала берег моря Пиди, каскада небольших озер, отрезанных от гавани западнее центра Керкуолла. Фрейя подсунула руки под себя, чтобы не теребить пусеты в ухе, но кожаное сиденье казалось липким под ладонями, и ей захотелось выпрыгнуть на ходу из машины, поэтому она сцепила кулаки и зажала их между коленями. Мысли проносились в голове, но она не могла сосредоточиться ни на одной из них. Застарелый запах табачного дыма и шипение радио затуманивали разум. По темной воде вдоль дороги скользила стая лебедей. Зрелище под стать ее состоянию. Внешне Фрейя была воплощением спокойствия (по крайней мере, она на это надеялась), но под маской невозмутимости, как под водой, все клокотало. Кто ее тянул за язык? Только разозлила Кристин, и теперь надо держать удар. Она[15] должна доказать свою правоту. Если она рассчитывает на хорошее начало работы с новым редактором, ей нужно добиться успеха.