скачать книгу бесплатно
Наконец, обе рухнули на скамейку, пытаясь отдышаться и счастливо улыбаясь.
– Понравилось? – спросила Валери. – Это еще что! У Джона есть пластинка с настоящим нью-йоркским джазом, пойдем послушаем?!
Капа прекратила улыбаться и с сожалением помотала головой.
– Не могу, мне в Арктику надо, – вздохнула она.
– Жаль, – искренне ответила девушка.
Вынула из сумки шоколадную конфету и протянула ей.
– Специально для покорителей Севера.
– Не надо, – запротестовала девочка, глядя на конфету с изображением полярного медведя и надписью на боку «Мишка на Севере».
– Держи-держи! Даже символично!
– Спасибо, – Капа спрятала конфету в кармашек платья.
Валери встала со скамейки, поправила юбку.
– Гудбай, Капитолина. Береги себя!
– До свидания, Валери! И вы тоже!
Девушка взмахнула тонкой рукой на прощание и пошла по темной аллее, покачивая сумочкой и цокая каблучками.
Капа смотрела на растворяющийся в ночи стройный силуэт Валери, искренне недоумевая, кому она может мешать. Просто яркий человек со своими взглядами, более свободный, чем другие и, наверное, по-своему счастливый.
Громкий паровозный гудок вывел ее из задумчивости. Девочка натянула на лицо решительное выражение и побежала к вокзалу.
С сухарями или без – какая разница? Только вперед! За мечтой!
***
Сержант Приходько зевнул так, что чуть не вывернул челюсть. Встал из-за стола, потянулся до хруста и поправил портупею. Закинул папиросу в рот и похлопал по карманам кителя. Не услышав привычного звука бьющихся в коробке спичек, пошарил в ящике стола, затем заглянул под стол.
Пнул дверь дежурки и вышел на платформу. В нос ударил тяжелый запах пропитанных мазутом шпал, дым паровозных топок и пьянящий аромат сирени. Но среди этой палитры запахов отчетливо выделялась вонь крепкого деревенского самосада – в пяти метрах, прислонившись плечом к столбу, меланхолично дымил козьей ножкой дворник Митрич. Он аккуратно сдул шапку пепла и дал прикурить сержанту.
Приходько с удовольствием затянулся папиросой, выпустил дым через широкие ноздри. Перекинулся с Митричем парой фраз, затем в две большие затяжки прикончил папиросу и кинул на платформу. Уже собрался было припечатать ее каблуком начищенного сапога, но поймал на себе неодобрительный взгляд дворника. С виноватой улыбкой поднял окурок и бросил в урну. Митрич одобрительно крякнул и выпустил в звездное небо струйку вонючего дымка.
Приходько направился было обратно дежурку в предвкушении горячего сладкого чая, как вдруг к нему подошла молодая темноволосая женщина в длинной юбке из крепа и модном приталенном жакете. На голове шляпка, в правой руке чемодан. Лицо выражало крайнюю степень озабоченности.
– Товарищ, вы просто обязаны мне помочь! – требовательно сказала женщина и поставила чемодан перед ним, словно преграждая путь.
– Обязан – поможем, – обреченно вздохнул Приходько, понимая, что чайник придется разогревать еще раз, а это – десять минут потерянного времени.
– Пропал Моня! Вы понимаете?! Пропал мой Моня! – женщина картинно заломила руки.
– Песик ваш? – недовольно шевельнул усами сержант.
– Мой сын! – возмутилась женщина. – Вы просто обязаны его найти!
– Успокойтесь, гражданочка! Как выглядел?!
– Почему вы говорите о нем в прошедшем времени?! Что-то случилось?! Вы что-то знаете?! –запаниковала она.
Милиционер вздохнул.
– Как выглядит?! Сколько лет?
– Я с вас удивляюсь! Ну как может выглядеть обычный еврейский мальчик пяти лет?! Хорошенький.
Приходько почувствовал закипающее раздражение.
– Где вы его видели в последний раз?
– Почему вы меня пугаете? Что значит «в последний раз» ?!
– Где вы его потеряли?! – взорвался милиционер.
– Здесь на вокзале, – женщина поджала губы. – А почему вы на меня кричите? Вы на жену тоже кричите? И на командиров своих кричите?
– Я не кричу, – насупился сержант.
– Хорошо, вы можете на меня кричать, но только найдите мне сына! Наш поезд в Жмеринку отходит через полчаса.
– Как был одет?! – поинтересовался Приходько и тут же поправился. – Как он сейчас одет?
– Очень хороший серый костюмчик и черные ботиночки.
За их спинами призывно крякнул Митрич.
– Так это… того… видал я мальчонку похожего, ага.
– Где?! – в один голос спросили милиционер и еврейская мама.
Дворник махнул рукой в сторону привокзального буфета.
– Так это… он за кошкой побежал. Я ему говорю, мол, малец, а мамка твоя где? А он мне такой: а вы с какой целью интересуетесь? И лицо такое хитрое, и спросил так, с подковыркой. Хитрый малец, ага.
Митрич вынул изо рта обслюнявленную козью ножку, поплевал на палец и аккуратно притушил. Засунул в карман и взялся за метлу.
Приходько быстро пошел в сторону буфета, женщина, подхватив чемодан и придерживая шляпку, побежала следом.
Впрочем, поиски окончились даже не успев начаться – из-за угла вышел маленький мальчик в сером костюмчике. На чернявом лице сияло благодушное выражение, в руках был пушистый дымчатый кот.
– Моня! – строго сказала женщина и поставила чемодан. – Моня, ты совсем не любишь маму?!
Мальчишка, бережно поглаживая кота, снисходительно и слишком по-взрослому для пятилетнего ребенка ответил:
– Мама, не спрашивайте вопросы, лучше посмотрите, какой у меня кот!
– Моня! – топнула каблучком мать. – Тебе кот дороже матери?! Что сказал бы папа?!
– Мама, я вас уверяю, папе уже все равно. И даже когда он был жив, ему таки тоже было все равно.
– Моня, как ты можешь так говорить о папе?! Куда ты дел свой стыд?!
– Мама, что вы скажете за кота? Вам нравится? – мальчишка поднес животное к лицу матери.
Женщина вздохнула и повернулась к заскучавшему сержанту.
– Товарищ милиционер, вы знаете, кем был отец Мони?
Приходько пожал широкими плечами, что означало две вещи: он не имеет понятия и ему глубоко все равно.
– А я вам таки скажу! – воскликнула женщина, уязвленная таким равнодушием. – Покойный Петр Абрамович Шниперсон был известным в Жмеринке портным. К нему ходили за костюмами и платьями, он шил, не побоюсь этого слова, просто таки фундаментальные вещи!
Сержанту совсем стало скучно. Он поспешно козырнул.
– Всего хорошего, гражданочка!
– Спасибо.
Приходько так торопился, что даже не обернулся. Впрочем, с каждым шагом настроение улучшалось – перед внутренним взором снова возник стакан чая с ароматными веточками смородины.
«Эх, сала нема!», – с сожалением подумал он и взялся за дверную ручку. Но, видно, судьба решила, что с чаем бравому сержанту надо повременить – краем глаза Приходько заметил странную худенькую фигурку, крадущуюся под вагонами.
Девчонка!
Сержант, неслышно для своей огромной комплекции, спустился на гравий путей и медленно пошел за ней. Под сапогом предательски щелкнул камешек, девочка обернулась и увидела крадущегося в десяти метрах милиционера. Вылезла из-под вагона и кинулась в сторону стоящего на второй платформе пассажирского поезда.
Приходько с трудом протиснулся под сцепкой и выбрался на другую сторону. Огляделся: девчонки не было.
Он с досадой сплюнул, пригнулся и заглянул под вагон. Свистнул двум дежурившим на перроне милиционерам и призывно махнул рукой.
***
Капа крепко ухватилась за деревянную раму, подтянулась и влезла наполовину в узкую щель открытого окна плацкартного или, как еще называли, «жесткого» вагона. Пассажиры, группа молодых людей, до этого момента оживленно беседующих, затихли и с удивлением уставились на неожиданную гостью.
– Ты кто? – строго спросила девушка с косами.
– Капа, – прохрипела девочка. Опустила руки на столик, заваленный бумажными кульками, и попыталась втянуть свое худенькое тельце внутрь.
– Ребята, ну что же вы стоите?! Помогите! – воскликнула другая пассажирка – хорошенькая, с обильно усыпанным веснушками вздернутым носиком.
Ребята, двое парней в грубых штормовках, подхватили Капу и втянули в вагон. Бережно поставили на пол.
– Спасибо! – Капа осторожно выглянула в проход.
– Ты откуда и куда? – поинтересовалась девица с косами. Сузившиеся в подозрении глаза осмотрели ее детдомовское платье.
– Я же сказала! Капа! – с вызовом ответила девочка.
– А почему ты влезаешь в окна? – продолжала допытываться девица. – У тебя билета нет? Ты безбилетница?
В планы Капы совсем не входило делиться с первыми встречными своими планами, поэтому вопрос был проигнорирован. Она еще раз выглянула в проход, просчитывая пути к отступлению.
– Ой, Лидка, ну что ты к девочке привязалась?! – возмутилась курносая. – Какая тебе разница?! Тут тебе не комсомольское собрание!
Ее тонкие руки притянули Капу, а дружелюбный голос спросил:
– Меня, кстати, Леной зовут. Капа, ты есть хочешь?
Капа есть не хотела, она хотела на Север. Но выходить из вагона сейчас было опасно – кто знает, где сейчас этот милиционер? Может, он сейчас ходит снаружи, возможно, даже не один. Поэтому Капа кивнула.
Студенты одобрительно зашумели. Усадили ее на крашенную коричневой краской лавку, один из парней, высокий и плечистый, достал из походного рюкзака банку тушенки и нож. Сильным движением загнал лезвие в крышку, через пару секунд придвинул к ней открытую банку и протянул алюминиевую ложку.
– Ешь! – торжественно сказал он. – Меня Костей зовут.
– Спасибо, Костя!
Она ухватилась за ложку, стараясь не обращать внимание на пристальный взгляд девушки с косами. Остальные же Капе нравились: веселые, немного бесшабашные и бесконечно целеустремленные. Судя по их походной одежде, сваленным прямо в ноги рюкзакам и задорному настрою, все они направлялись на какую-нибудь союзную молодежную стройку, коих в те послевоенные времена было хоть отбавляй. Страну восстанавливали, поднимали из руин, возрождали из пепла.
– Ребята, вы что, не видите, что она детдомовская? – не сдавалась Лида. – Ее наверняка ищут. Или вы ее с собой собираетесь взять?
– Не выдумывай! – беззаботно отмахнулась Лена. – До отправления еще двадцать минут. Покормим и пусть себе дальше бежит.
– Наверняка что-нибудь натворила, – не унималась Лида, удивленная такой беспечностью.
– Я ничего не натворила, тетя! – с вызовом ответила Капа. – Я на Север еду!
– Какой еще Север? – усмехнулась Лида. – Тебе сколько лет? Девять?
– Десять, и что?!
– А то, что в твоем возрасте нужно быть примерной девочкой, хорошо учиться и слушать старших! Поняла!
– Фу, какая скука! – махнула ложкой Капа и погрузила ее в студенистое содержимое консервной банки. От витающих по плацкартному вагону запахов жареной курицы, вареных яиц и этой тушенки, стоявшей прямо перед ней, разыгрался аппетит.
Вокруг все неодобрительно зашумели.
– Лидка, перестань! Она всего лишь девочка!
– Дай поесть ребенку!
– Лодочкина успокойся!
