скачать книгу бесплатно
– Дважды. В первый раз – в виде искусного миража. И даже подумал было, что ты прав, и она всего лишь иллюзия. Так вот, – воин недобро усмехнулся, – доношу до сведения управляющего, что в наших лесах завелся новый вид паразитов, искусно имитирующий легендарных косуль и дохлых карпов. И способный охотиться не только на диких животных, но и на нас.
– Прелестно, – буркнул Эмре и закинул ногу на ногу; жидкость во фляге призывно плеснула. – Предвкушаю восторги повелителей стихий по этому поводу.
– Второй раз, – продолжил король и провел рукой по волосам, – я увидел ее на другом берегу реки. Через какое-то мгновение после того, как прикончил ту тварь в кустах. Поймать в силок не смог, но она как будто и не была против. Будто сама меня искала и знала, на какой риск идет. Задала тот же вопрос, что и в первый раз, только уже без страха. И было в ней нечто такое… Что обезоруживало. Томление? Да, верно. Томление.
– И что потом? – затаив дыхание, спросил ремесленник.
Тамлин скривился.
– Потом, хаос, я проснулся в репарационной. Уверенный, что мне снова вводят детоксикаторы, раз мне так плохо. Затем вспомнил, что вчера не пил, и подумал, что лучше бы пил. А не вот это вот все.
– Допустим, – Эмре устремил взгляд к потолку, – лань увидела, что ты упал в реку. И связалась со своей хозяйкой, которая, проявив немалую отвагу, в самом деле тебя спасла. Рассуждаем логически, согласно презумпции редукционизма, введенной элле-отшельником по имени Оккам в те далекие времена, когда в Аэд было только одно обитаемое кольцо, – управляющий покачал ногой, любуясь, как на начищенных до блеска туфлях преломляется свет. – Оккам не без основания утверждал, что самое простое объяснение событий обычно оказывается самым верным. Согласно этому правилу, нашу незваную гостью следует искать у нас во дворце, и нигде более она быть не может. Сейдне не покидают крепостей. Все андар’эльне уехали из замка под надзором двух сотен воинов. А эльне из Наэтлиэ накануне Йолле и носа за границы королевства не высунут. Может быть, среди подчиненных Минны найдется некая гениальная создательница разумной косули-альбиноса?
Он глотнул из фляги и закашлялся.
– Твоего Оккама бы на пару дней в Мирисгаэ, – Тамлин усмехнулся и забрал флягу. – Отправить проверять дворец на предмет лишних сущностей. И вооружить клинком с лезвием поострее. Но только он скорее себе вены этим лезвием вскроет, чем наведет здесь порядок, – он сделал большой глоток и покачал головой. – Моя спасительница не из местных, Эмре.
– Откуда такая уверенность?
– Она, – король замешкался, – вроде как пела. И голос ее мне не знаком.
– Пела? – Эмриат расхохотался звонким и заразительным смехом. – Да у тебя появилась тайная поклонница! Ну надо же! Спасла от смерти, спела песенку и исчезла в никуда. Во имя бездны, что за романтика!
Тамлин отложил флягу и почесал плечо. Затем в ярости сорвал бинты, открывая посиневшую, вздувшуюся швами кожу.
– Мне кажется, ночью на Саммайн что-то произошло, – зло проговорил он, осматривая рубцы. – Когда я был в развалинах. Сам не знаю, что, но это повлияло на проницаемость завесы. За несколько дней мы отыскали в лесах три новых вида живых существ. Три, Эмре. Причем одно другого умнее.
– Ты понимаешь, – медленно ответил ремесленник, – что, может быть, сквозь аномалию наконец…
– Возможно. Но не наверняка.
Снова воцарилась тишина. Управляющий встал и сгреб бумаги, раскиданные по столу.
– Что скажешь Ассее? – спросил он.
Тамлин пожал плечами – и поморщился от боли.
– Правду. Хранительница должна знать о новых формах жизни в Аэд.
– А про…
– Нет, – отрезал король. – Она ничем не смогла помочь тогда, не сможет и сейчас. Это должно остаться между нами.
Эмриат покачал головой.
– Ассея, а тем более Дея, когда узнает о том, что случилось, попытается увязать твой рассказ с пророчеством о трех солнцах. А дворцовые слухи наверняка посадят неведомую деву верхом на легендарную лань. И начнут плести небылицы про тебя и твою спасительницу одна эротичнее другой.
– Пусть так. Что мне с того?
– Ничего, – Эмриат прошелся по приемной и обернулся, блестя глазами. – Я вижу, ты злишься. А это значит, у тебя есть некие планы, которые тебе не нравятся, но тем не менее ты намерен их осуществить. Тогда прими во внимание, что я стану им в оппозицию. И мнению Ассеи, которая без сомнения тебя поддержит. А Минна, скорее всего, поддержит меня.
– Эмре, – прошипел Тамлин, – неужели нельзя говорить нормально?! Хочу ли я поймать лань? Да, хочу. И вместе с ней существо, которое вытащило меня из воды, кем бы оно ни было. Прикажу ли я прочесать весь лес после багровых сумерек? Прикажу. Несмотря на риск. Риск неведения, как по мне, куда опаснее.
– Послушай меня внимательно, Таэм, – ответил Эмриат, снова любуясь носками своих туфель. – То, что ты был спасен, результат не случая, а заботы. Моей и чьей-то еще, кем бы эта девица ни была. А забота и бескорыстная взаимопомощь – это важнейшие факторы эволюции. Цивилизации, если можно так выразиться. Которая началась в тот момент, когда нашему дикому предку с переломанной ногой не перерезали глотку, а позволили восстановиться в безопасной пещере. Вся интуиция мастера межличностных отношений говорит мне, что устраивать охоту и загонять в силки эту девушку и ее лань нельзя. Разумное существо, достаточно смелое, чтобы броситься в реку ради спасения незнакомца, скорее убьет себя, чем даст поймать! И мы лишимся уникального шанса…
– Мы можем лишиться всего, если будем наивным, – отрезал король. – Может быть, вскорости их станет больше и они будут настроены колонизировать нас?
– Все, что нужно сделать – найти безопасное место для встречи, – продолжал увещевать Эмриат. – И подождать. Ты же вместо голоса разума слушаешь глас своей измученной социопатичной психики, которая стремится изловить и запереть под замок любое существо, посмевшее проявить к тебе сострадание. Твоя спасительница не выказала эгоизма? Вместо того, чтобы спасаться самой, бросилась спасать тебя? В этом все дело, ведь так? Нет, верить ей нельзя, нужно ее поймать, посадить под замок и выявить скрытые мотивы ее поступка. Докопаться до основ ее самости и найти там темные пятна, ведь бескорыстного альтруизма на свете не бывает! Ну, а если в процессе изучения выйдет, что опытов подопытная не перенесет – что ж. Такова жизнь. Но я тебе вот что скажу, – управляющий выпрямился, указывая на короля. – Вы с Ассеей просто-напросто убьете первых разумных существ, которые выдержали переход сквозь аномалии и вступили с нами в контакт.
Тамлин провел рукой по волосам.
– Не перегибай палку, убивать их никто не собирается. Только изловить. И если все на самом деле так, как ты говоришь, то возвращаю тебе твой вопрос. Почему лань не далась мне в руки в первый раз? Почему моя спасительница не осталась рядом, не вышла к вам и до сих пор ничем не обнаружила своего присутствия?
Эмриат всплеснул руками.
– Да потому что обе напуганы до смерти! Подумай сам: незнакомый мир, агрессивная фауна, холод и голод. Да еще и местный венец эволюции настроен весьма нелюбезно. Ты когда свое лицо в последний раз в зеркале видел? Я бы точно тебя не стал из реки вытаскивать, ты же можешь свернуть шею любому – просто потому, что он оказался у тебя на пути!
– Надо же, – усмехнулся король, – а мне на днях сказали, что я добрый.
– Добрый, ты? – покосился на него Эмре. – Да ты даже когда карпов кормишь в нашем пруду, пытаешься хлебными корочками попасть им в голову. Не знаю, кто тебе такое сказал, но он явно еще злее тебя.
Тамлин рассмеялся и снова скривился от боли. Эмриат поджал губы.
– Ты бы рубаху надел. Ну невозможно ж на тебя смотреть.
Не дождавшись ответа, он скрылся в королевской спальне. Послышался шорох отъезжающей в сторону двери в гардеробную – мини-вселенную, в которой ремесленник ориентировался куда лучше короля.
– Мы делим шкуру неубитого еще черного пса, – Тамлин шагнул за управляющим, остановился у зеркала, оглядел свое отражение и скривился еще сильнее. – Давай закончим с этим. Никто никуда не отправится до окончания багровых сумерек. Это раз. Йольские аномалии скорее всего послужат причиной того, что ни моей спасительницы, ни белой лани мы больше не увидим. Это два. После Йолле мы соберем совет и решим, как быть дальше. Это три. Сейчас наша задача – обезопасить дворец.
– Согласен, – Эмриат вышел из гардеробной с белоснежной рубашкой, отливающей на складках небесной синевой, и протянул ее королю. – Только пообещай, что до конца зимы не будешь ходить в разведывательные экспедиции с намерением убить все, что движется. Как оказалось, спасать твою жизнь может оказаться очень неблагодарной затеей.
– Ты тоже пообещай, – Тамлин не без помощи управляющего нырнул в ворот рубахи, – что не будешь рыскать по лесам в компании авторов эротических небылиц с намерением отыскать деву верхом на лани. Как оказалось, в споре с другом ты склонен принимать сторону этой самой девы. Если выясняется, что она не местная и с твоим мебельным гарнитуром еще не знакома.
Эмриат захохотал.
– Бездна, Таэм, я так рад, что ты жив!
– Я тоже, – тихо отозвался воин. – По крайней мере, на время. И, кстати…
– Ммм?
– Что насчет той дыры в потолке? Я был прав?
– Как мне кажется – да, – Эмриат развел руками. – Я назначил Шан дежурной в детских на месяц. Да еще и новые седативные… Ничего особенного с тех пор не наблюдалось.
– С Ассеей говорил?
– Пока нет, но…
– И не нужно, сегодня проведем эксперимент. Пригласи Шан вечером ко мне. Детям успокоительных не давай. Ассею и Минну приведи перед рассветом в западную галерею.
– Зачем, если мы почти уверены…
– А я хочу знать наверняка, – в белоснежной, отливающей лазурью рубахе Тамлин, все еще бледный после кровопотери, стал похож на ледяную статую. – Эта история не дает мне покоя, есть в ней что-то, чего я не знаю, но обязательно должен узнать.
– Как скажешь, но мне кажется, ты разочаруешься.
– Пусть так. Я буду этому только рад.
Очередная ночь накануне Йолле подходила к концу. Тамлин, Ассея, Минна и Эмриат – все в халатах, кроме короля, который остался в бело-голубой рубахе – укрылись за колоннами южной галереи второго яруса, близ выхода из детского сектора.
Небо за витражами светлело. В лесу моросил дождь – мелкий и невесомый, он дымкой растекался в воздухе и бисеринками скапливался на куполе Сферы. Во дворце стояла предутренняя тишина, в которую временами вплеталось эхо песен Раэнталлара – талантливого певца светлой линии 'таллар, который получил прозвище Соловья лесного королевства за любовь к предрассветному пению. Нездешний голос его в ночной тишине был похож на бьющий из-под земли родник, который впадает в теплую, полноводную реку и не сразу растворяется в ее потоке.
– Знаешь, что меня больше всего удивляет в Минне? – шепотом спросил Эмриат, не отводя взгляда от пылающего азартом лица Миннаэты.
– То, что такая хрупкая эльне держит в кулаке самый многочисленный род в Мирисгаэ? – так же шепотом предположил Тамлин.
– Не это, – отмахнулся управляющий. – А то, что в ее прелестной головке собраны настолько немыслимые ругательства, что даже я спрашиваю себя: как? Ну как?! Такие позиции анатомически невозможны!
Тамлин кашлянул в кулак, скрывая смех. Ассея шикнула на них.
– А знаешь, что меня больше всего удивляет в Ассее? – не унимался ремесленник.
– Эмре, бездна, – прошипел Тамлин. – Сосредоточься!
– Именно сосредоточенностью и удивляет она меня, – игнорируя грозный взгляд хранительницы, продолжал шептать Эмре. – Вот я сейчас думаю о покинувшей меня воительнице с волосами цвета клевера… И не смотри с такой иронией! Если уж я влюблен, то это на всю неделю. К тому же, ты просто не представляешь одаренности этой эльне в некоторых… Хм, технических аспектах. Ты вот думаешь о Шан, которая ждет не дождется тебя в спальне. Минна бранится так, что разнообразие ее личной жизни представить страшно. А Ассея думает о благе всех мирисга'элле. Как это вообще возможно? В смысле, как можно думать об общем благе, не получая удовольствия от мелочей?
– Видимо, мелочи для удовольствий у вас находятся в разных местах, – обернувшись и сузив глаза, шепнула Минна. – Твои мелочи, например, болтаются у тебя в штанах.
Тамлин осадил Эмриата, готового демонстрацией фактов доказать ей обратное, и указал вглубь коридора. Четверо элле приникли к колоннам.
На пятачок, освещенный косыми разноцветными лучами, вышел юный элле. Он был того возраста, когда детское лицо, округлое и нежное, впервые начинает заостряться, а в сердце поселяется смутное беспокойство, сладкое и томительное, не имеющее отношения к детским играм и невинным шалостям.
Мальчик сонно проморгался, вытер лицо сгибом локтя и втянул воздух. Крупные завитки медовых волос падали ему на лицо, прикрывая глаза.
Минна в изумлении выпрямилась и шагнула было вперед, но Тамлин схватил ее за локоть.
Мальчик повелительно вскинул руку. Мраморный пол под ним вздрогнул раз, другой – и вдруг размягчился как расплавленный металл, покрылся рябью и проклюнулся тонким высоким хлыстом с венчиком-коробочкой на конце. Венчик раскрылся четырьмя неровными дольками напротив веснушчатого лица.
Мальчуган как ни в чем не бывало протянул руку, вынул из венчика нечто красно-желтое и надкусил пару раз.
– Под нами кладовая, – осенило управляющего. – Во имя бездны, да этот малец управляет…
Тамлин поднял ладонь, призывая к тишине. И приник к колонне, убежденный, что это еще не конец.
Мальчик наклонился к каменному венчику, который покачивался напротив его головы как соцветие болиголова на лесной поляне.
Шепнул одно слово.
Имя.
Хлыст двинулся к ребенку, обвился вокруг его тела и приподнял навстречу дыре в потолке. Сверху, как оплывающий воск со свечи, упали лианы размягченного мрамора и обхватили его за плечи.
Что-то ударилось об пол, покатилось по галерее и остановилось у подножия колонн близ наблюдателей. Тамлин приподнял брови – у его сапога лежало краснобокое, несколько раз надкусанное яблоко.
– На третий ярус, быстрее! – воин первым пришел в себя и бросился вверх по лестнице, проскакивая несколько ступеней за раз.
За ним спешили остальные.
Тамлин вылетел на площадку третьего яруса, откуда вверх вилась только лесенка в соколятник, оттолкнул плечом какого-то элле, торчащего у выхода, и рванул вглубь северной галереи.
Малец нашелся в коридоре между малым залом и секцией, отведенной главам родов. Он стоял у лестницы, ведущей на четвертый ярус, в королевские покои. И робко переминался с ноги на ногу.
– Даэн! – хором окликнули его Миннаэта и Эмриат из коридора.
Мальчик обернулся на знакомые голоса, но увидел короля – и вздрогнул. Как будто вглядывался в темноту шкафа, убеждая себя, что никакого монстра там нет, но едва закрыл дверцу, как монстр материализовался прямо перед его глазами.
Тамлин, чуя неладное, шагнул вперед – и в этот момент что-то сломалось в мальчике как сухая тростинка под напором ревущего водопада.
Даэнниэ, закатив глаза так, что стали видны белки, пронзительно вскрикнул и вскинул руки. Минну с Ассеей всосало в стену и выкинуло по ту сторону коридора. Камень сомкнулся за ними со звуком, с каким пробка запечатывает бутылку. Эмриата с Тамлином ждала бы та же участь, но воин был слишком быстр, а ремесленник ловко извернулся и оставил в цепких объятиях мрамора лишь халат.
Камень не распознал ошибки и на глазах у обомлевшего элле втянул в себя расшитый золотом бархат. Управляющий в ужасе попятился к королю, не спуская со стены глаз.
– Даэн! – новый голос принадлежал тому самому элле, с которым король столкнулся у лесенки в соколятник.
Он бежал по коридору навстречу мальчику. Медовые кудри прилипли к его лбу, отчего выражение распахнутых желтых глаз казалось еще безумнее.
Одновременно с ним на ступенях четвертого яруса показалась Шаниэ. Услыхав шум, эльне выскочила из королевских покоев на лестницу. Даэн втянул голову в плечи и попятился к ней. Белки его глаз налились кровью, брови скорбно изогнулись.
Мальчик взмахнул рукой – и лестница под ногами Шан рассыпалась, камень скрутился в спираль, заключая ее в клетку. Клетка завертелась и переместилась за спину ребенку, уплотняясь и наливаясь эбонитовым блеском. Шаниэ пискнула и потеряла сознание, прижавшись к прутьям.
Пол вокруг Тамлина и Эмриата заволновался и вздыбился. Желтоглазый юноша почти добежал до них, когда король круто развернулся и оттолкнул его назад в коридор.
Вовремя.
Туда, где стоял юноша, упала глыба лепнины вместе с антревольтом и оставила вмятину в мраморе. Не останавливаясь, Тамлин крутанулся, схватил Эмре за плечо и дернул на себя. Острые как бритва хлысты со свистом взвились в воздух из-под ног и сплелись вокруг них в клетку.
Замок стонал и колебался, управляемый неокрепшим разумом. Разрушения множились. Вместе с лестницей с грохотом обрушилась северная галерея третьего яруса; между мальчиком и королем зияла пыльная пропасть. Окна и двери зарастали, запечатывая переполошенных обитателей дворца в ловушки своих комнат.
Тамлин схватился за острые прутья клетки и потянул. Из-под ладоней заструилась кровь, закапала на пол. Мрамор дрогнул и смягчился под руками хозяина. Воин выбрался из клетки и не мешкая бросился к мальчику, но тот снова поднял руку.
Пол под королем встопорщился шипами и поднялся к прогнувшемуся потолку. Тамлин прижал мрамор ногой – тот подчинился и мертвой глыбой рухнул вниз.
Таэм выпрямился, чувствуя нарастающую злость. Оглядел Даэна в свете синепатической вспышки. И на этот раз двинулся вперед неспешно, не думая ни о чем, кроме ритма своих шагов.
Вокруг вздымались и опадали облака пыли, свистели валуны, дворец стонал, скрипел и содрогался.
Тамлин продолжал идти.
