Мистические истории доктора Краузе. Сборник 5

***

В полночь, когда в парке стихла музыка и разъехались последние гости, в дверь постучали. Отложив наброски книги, Эрих с кряхтением встал с дивана и устало поплелся к двери. На пороге стоял ассистент.

– Лариса Викторовна просит вас пройти в ее кабинет.

– Скажите ей, что я устал.

– Это срочно, вас там ожидают.

– Вы русский язык понимаете? Никуда я не пойду. Скажите ей, чтобы впредь согласовывала со мной деловые встречи заранее. Я не дрессированная собачка, бегущая к хозяину по первому зову.

Захлопнув дверь, Краузе вошел в ванную и скинул одежду. Прохладный душ смыл напряжение дня и облегчил душевную боль. Остыв, он понял, что был слишком резок с Зоей. Вместо объяснения, он поддался на ее провокацию, рожденную отчаянием. Она молода и неопытна, столкнулась с проблемой такого масштаба впервые, в отличие от него – профессионала, способного решать сложнейшие задачи. Его работа – распутывать клубки загадок и фобий, а он повел себя как обиженный ребенок. Из ванной Эрих вышел, чувствуя себя виноватым.

Направляясь в спальню, он намеревался наконец хорошенько выспаться. Внезапно в гостиной вспыхнул торшер. Эрих замер в оцепенении. На диване сидел тот самый мужчина в черном. Щелчок – и гостиная снова погрузилась во тьму.

– Вы ошиблись домом.

Ответа не последовало. Щелчок. На несколько секунд свет озарил мертвенно бледное лицо незнакомца – и снова темнота.

«Что за игры?», – разозлился Эрих.

Вечер был не из легких, а таинственный гость не торопился с объяснениями.

– Нравится торшер? Забирайте и дайте мне поспать.

Никакой реакции от гостя не последовало.

Тяжело вздохнув, Эрих пересек гостиную и опустился в кресло. В короткие вспышки света доктор разглядывал лицо незнакомца. Тот неотрывно смотрел на соседнее с Эрихом кресло.

– Красивая, – скрипучим голосом неожиданно выдал мужчина в черном, все еще глядя в одну точку.

– Кто? Подушка? Забирайте и ее.

– Нет. Ваша жена.

У Эриха мороз пробежал по коже, он покосился на соседнее кресло, естественно никого там не увидел, и снова перевел взгляд на гостя. Тот убрал руку от выключателя, но по-прежнему неотрывно смотрел на пустое кресло.

– Вокруг нее музыка. Аристократка. Иудейка. Завулоново колено. Она ходит за вами попятам. Уйдет, когда вы найдете ее тело и поймаете убийцу.

В голове потоком пронеслись догадки. Кто он? Почему наводил о его жене справки? Хотел произвести впечатление? Ну что ж, произвел! Что дальше?

– Оставьте мою жену в покое.

– С радостью, вот только она меня не оставляет.

Эрих сжал и разжал онемевшие пальцы. Гость уловил его жест и склонил голову на бок.

– Могу сделать вам скидку.

– Скидку на что?

– На похороны. Надеюсь, вы понимаете, что мертвые тянут с нас энергию. Укорачивают дни драгоценной жизни. Первый признак приближения смерти – онемение конечностей, – он оглядел комнату и с облегчением выдохнул. – Пока тени смерти не видно. Это хорошо. Значит, вы успеете разобраться с моей проблемой.

Таинственный гость резко встал, пересек гостиную и протянул руку. Немного подумав, доктор протянул свою, и попал в цепкий капкан.

– Вдовец Самсон.

– Хм. И вы тоже…

Самсон потряс доктору руку, вернулся на диван и похлопал по сиденью рядом с собой, будто приглашал Эриха пересесть.

– Мне здесь удобнее, – буркнул Краузе.

– Я не вам.

– А кому?

– Скажем так, у меня есть сопровождение, невидимое простому человеческому глазу…

Самсон начал вызывать у доктора профессиональный интерес, поэтому он решил подыграть его странностям. По всей видимости, ночной гость страдал психическим расстройством. Эрих понял, что визит не случаен – момент выбран с ювелирной точностью. Странно, что такой типаж смог стать другом семьи Панкратовых.

– Что вам от меня нужно?

– Хочу пройти сеансы регресса, – тон незнакомца стал деловым. – Сейчас я вам ничего объяснить не могу. Поговорим после подтверждения конфиденциальности.

Краузе понял, что он имеет в виду подписанный договор.

– Я наблюдал за вами весь вечер. Мне нужно было убедиться, что вам можно доверить щекотливое дело.

– Убедились? – Эрих закинул ногу на ногу.

– Еще нет. Поэтому пришел.

– Это за вас хлопотала Лариса Викторовна?

– Возможно.

– Насколько вопрос щекотливый?

– Очень щекотливый. Как вы заметили, для непосвященного мое поведение покажется странным.

Краузе кивнул.

– Всему есть объяснение.

– Было бы интересно послушать.

Гость еще раз посмотрел на соседнее кресло, улыбнулся и чуть склонил голову в поклоне. Потом перевел взгляд на гипнолога.

– Завтра. В девять утра. Здесь. Вас устраивает время?

– С утра всегда лучше работается.

Самсон зашагал к двери, ведущей на патио. Эрих вышел его проводить.

– На гробе ангелочки трубят в трубы. Даю зуб – ренессанс не ваш выбор. Вы поклонник минимализма и сдержанности. Впрочем, как и ваш отец.

Озадаченный доктор смотрел вслед уходящему гостю. Это был самый странный пациент за всю его практику гипноза. Худощавая фигура быстро скрылась в темноте, теперь Эриху пустынный парк показался пугающе зловещим. Из оцепенения его вывел неспешный цокот каблуков. Со стороны фонтана к нему шла Яна. Она улыбнулась в знак приветствия и повернула в сторону дома.

– Спокойной ночи, Эрих, – донесся до него ее томный голос.

«Еще одна претендентка на отношения, – с горечью подумал Краузе. – Эта тоже подобрала момент. Бросила пробный шар и наблюдает за реакцией. Что ж, сделаю вид, что не расслышал».

С каждым шагом походка женщины становилась жестче. К парадному входу она подошла, маршируя как солдат на плацу.

«Итак, я отверг Зою, а следом Яну. Если Лариса поймет, что я для нее совершенно бесполезен, доведет ли Панкратов расследование до логического конца?» – подумал Эрих, глядя девушке вслед.

Глава вторая

Рано утром Эрих получил от Крюкова отчет о проделанной работе. Встреча с месье Гроссо выявила, что тот владел отелем недолго. Перед убийством он только что завершил ремонт и готовился к открытию. Левое крыло, где убили Елену, впервые заселили за неделю до трагедии, а в правом крыле еще стелили ковролин. Елена оказалась единственной, кто не выехал из отеля из-за штормового предупреждения.

По словам владельца, Елена ежедневно гуляла по набережной, посещала бутики и ужинала в соседнем ресторане. Официанты ресторана сменились, но владелец хорошо запомнил Елену; его потрясла смерть красивой женщины. Он рассказал, что видел, как Елена вышла из банка с кейсом в руке и села в спорткар к привлекательному мужчине. Крюков показал ему фотографию, и ресторатор опознал в водителе Уго Коха. Всю информацию Михаил передал в Европол и Петру Семеновичу.

Теперь Краузе понимал реакцию итальянской полиции. Если карабинеры получили ту же информацию, то, учитывая внешнее сходство, вполне могли принять его за Уго Коха. Поразмыслив, гипнолог попросил детектива выяснить, кто владел отелем до Гроссо и почему бывший владелец его продал.

Второй важной деталью стало прояснение еще одной загадки: «Что знала Анна?» Михаилу наконец удалось дозвониться до нее в Лондон. После долгих расспросов выяснилось, что незадолго до отъезда Елены в Париж в офис на ее имя пришла посылка. Ассистентка была удивлена, поскольку Елена никогда ничего не заказывала на адрес офиса мужа. Анна позвонила Елене, которая тоже удивилась и попросила передать посылку Эриху в конце рабочего дня. Потом Елена перезвонила и спросила об обратном адресе. Узнав, что посылка пришла из Парижа, она попросила никому о ней не говорить и забрала ее сама на следующий день, когда Эриха не было в офисе.

Так же Крюков сообщил, что Анна опознала Уго Коха по фотографии – именно он приходил к ней под видом следователя, разбирающего жалобу.

Не успел Эрих дочитать отчет детектива, как в дверь постучали. Гипнолог глянул на часы – еще не было восьми.

– Да-да! Открыто!

Входная дверь хлопнула. Быстрыми шагами Петр Семенович пересек коридор и столовую, протянул руку гипнологу и поздоровался. Краузе оценил его вид: деловой настрой, собранный, немного суетливый, и сделал вывод, что вчера были озвучены не все новости.

Петр Семенович попросил двойной эспрессо и присел на край кресла.

– Мы побеседовали с бывшей женой Стрелкова. Оказывается, у него рак в последней стадии. Она сказала, что он попрощался с детьми и лег в хоспис.

– Так вот почему он съехал с коттеджа, оставив дорогостоящий суррогат, – Эрих испытал жестокое разочарование. Неужели убийце его жены удастся избежать наказания, не будет суда, не будет длительного срока заключения? От этой мысли он с силой сжал кулаки и сомкнул губы.

– Жене он сказал, что потерял сознание и пролежал у себя дома два дня. Но, как мы знаем, дома его не было много месяцев. Осмелюсь предположить, что сознание он потерял в соседнем от вас коттедже, а когда пришел в себя, расставил приоритеты, и в эти приоритеты кукла-суррогат не вписалась. Ну не мог же он ее потащить в хоспис…

– Как давно он в разводе?

– Почти десять лет.

– Его жена замечала за ним странности?

– Она знала о его одержимости вашей женой. Из-за этого, собственно и произошел развод. До его встречи с Еленой их брак был вполне нормальным.

– У подобного психотипа нормального ничего не бывает. Я могу поговорить с женой Стрелкова?

– Как только вы переступите порог ее квартиры, вас арестуют.

Эрих поставил перед Петром Семеновичем чашечку кофе и стакан с холодной водой. Тот пригубил и с одобрением закивал.

– Вы уже установили его местонахождение?

– Мы предоставили это полиции. В государственных хосписах его не нашли. Остаются частные. Так же мы побеседовали с его сестрой, которая открывала дверь коттеджа. Она сказала, что брат попросил ее переслать куклу-суррогат вам, но та отказалась. Сказала, что лишь откроет дверь коттеджа и подбросит вам диктофон, а на большее она не согласна. Кстати, она думала, что кассета пустая.

– Вы ей верите?

– Конечно, нет.

Эрих засунул руки в карманы джинсов и прошелся вдоль патио.

– Меня беспокоит отсутствие Анисимовой, – признался он, расправил и потер занемевшие от многочасового сиденья за письменным столом плечи. – Мы дружили с первого курса, она поддерживала меня во всех начинаниях, помогала советами, периодически мы даже обменивались пациентами. Не прощу себя, если с ней что-то случилось.

– Ее отсутствие говорит о том, что она попала в лапы подельника Стрелкова.

– Что у этого Стрелкова может быть общего с Уго Кохом?

– Уго Кох фактически банкрот. Ему вот-вот предъявят обвинение в неуплате налогов. Сумма довольно крупная. Так что он возьмется за любую работу, лишь бы погасить долг.

– Света очень осторожна. Она фальшь чует за версту.

– А он профессиональный соблазнитель… Кстати, вам в офис звонила Ольга – старшая сестра Елены. Просила срочно перезвонить. С одной стороны, это прекрасная возможность уточнить на счет первого брака Елены, с другой…

Краузе почувствовал его тревогу, обернулся и спросил:

– Что?

– Это может быть ловушка. Ее могли заставить вам позвонить.

– Кто?

– Полиция.

– Официально меня вызывали на допрос?

– Да. Повестку вручили вашей экономке.

– А вас?

– Я сослался на отсутствие в стране. Вам нужно продержаться неделю. Потом все встанет на свои места.

– А если Стрелков будет все отрицать?

– В коттедже его отпечатки и на суррогате…

– Нет, я не об этом. Если он будет отрицать связь с Уго Кохом, и мы так и не найдем Светлану.

– Мы понимаем ценность Коха и постараемся взять живым.

– Вы знаете, где он?

– Со дня на день мы его возьмем, – ушел от прямого ответа Петр Семенович.

С минуту Эрих смотрел на фонтан, а потом спросил:

– Из хосписа можно уйти?

– Теоретически – да. Там лежат пациенты, а не преступники. Фактически – нет. В хоспис ложатся больные, за которыми нужен круглосуточный уход. Совершить в таком состоянии какую-либо вылазку крайне сложно, тем более, кого-то убить. Вы, как врач, это прекрасно понимаете.

Опытным глазом Петр Семенович оценил состояние Краузе: красные склеры глаз, мелкий бисер пота на лбу, подрагивают пальцы.

– Вы крайне встревожены, попейте успокоительное и наберитесь терпения. Налегайте на спорт. Это всегда помогает.

Краузе закивал, он и сам понимал, что в создавшейся ситуации ему самому не справиться. Грядет развязка расследования, из-за чего напряжение зашкаливает.

– Анисимова была вашим психологом, а сейчас вы в сильном напряжении, может, вам нанять другого специалиста, хотя бы на время, пока мы не найдем вашу подругу?

Эрих покачал головой.

– Тогда обратитесь за успокоительным и снотворным к Ларисе Викторовне, она в них дока.

– Только не после вчерашнего…

Петр Семенович усмехнулся и заверил:

– В том, что вчера произошло, вашей вины нет.

***

Когда на электронных часах, встроенных в стеновую панель, отобразились цифры «09:00» в коттедж постучали. Эрих открыл дверь и запустил Самсона. Сегодня он был взволнован и не смотрел гипнологу в глаза. Встав перед диваном, он огляделся и вытер платком вспотевшие ладони. Пациента смущал солнечный свет, заливающий гостиную через панорамные окна, о чем он сразу же сообщил.

– Перейдем в кабинет или зашторим окна?

– В кабинет, – сделал выбор Самсон и зашагал следом за Краузе.

После придирчивого осмотра светонепроницаемых штор, кожаной софы с подголовником и темных обоев кабинет был одобрен. Тогда Эрих пригласил Самсона к рабочему столу, рассказал о специфике сеансов и протянул договор. Согласовав все пункты, Самсон еще раз огляделся, будто что-то искал, и озадачено надул губы, как это делает ребенок, столкнувшись с непостижимым.

– Вас когда-нибудь вводили в гипноз?

– Я не поддаюсь внушению.

Озадаченный Эрих откинулся на спинку кресла и сложил руки домиком.

– Без регрессивного гипноза сеансы невозможны.

– Эдик рассказывал, что немецкий профессор на последнем сеансе помещал его в некий коридор, из которого он попадал в прошлые жизни. Вы можете использовать эту технику?

– Конечно, могу, но для этого я должен погрузить вас в гипноз.

– Не волнуйтесь на этот счет. Я дам себе установку.

Краузе помотал головой.

– Регрессия так не работает.

– Давайте попробуем в моем кабинете. Там точно получиться. Все равно на второй сеанс я намеревался пригласить вас к себе.

Пациент протянул паспорт и Эрих стал заполнять договор. Вдовец —оказалась фамилия, а не семейное положение. Эрих мысленно усмехнулся: как же глупо он выглядел вчера в глазах пациента. Повторное удивление вызвал возраст пациента: ему исполнилось всего-навсего тридцать семь лет. На вид же Краузе дал бы ему все пятьдесят.

После подписания договора Эрих спросил:

– По какой причине вам понадобился регрессивный гипноз? В чем ваша проблема? Мне нужно знать, на чем сконцентрировать внимание.

– Объяснение затянется.

– Мы никуда не спешим.

Резко вскочив, пациент покинул кабинет. Эрих слышал его шаги в коридоре, затем хлопнула входная дверь. Через несколько минут он вернулся со старым саквояжем, от вида которого у Эриха гулко заколотилось сердце. Это был саквояж его отца, который достался ему от деда.

– Откуда у вас?.. – Эрих нервно сглотнул, окончание фразы застряло в горле, он поперхнулся и закашлялся.

– Много лет я был пациентом вашего отца, – Самсон раскрыл саквояж и вынул три увесистые папки. Отложил их в сторону и одобрительно похлопал по стопке исписанных бумаг. – После его смерти я забрал свою историю болезни. Если бы вы знали, как я смеялся, когда читал многолетние труды вашего предка. Ознакомитесь, когда я уйду. Надеюсь, после ваших сеансов весь этот Сизифов труд мне больше не понадобится.

Не удержавшись, Эрих открыл первую папку и стал вчитываться в записи. Рукой отца были аккуратно выведены назначения.

– Ах вот ты где! А я уж подумал, что ты опять обиделась и упорхнула! Была здесь всю ночь? Зачем? Я тебя об этом не просил.

Эрих поднял глаза от истории болезни и растеряно обвел взглядом комнату.

Пациент похлопал по соседнему креслу и спросил:

– Надеюсь, ты не напугала доктора Краузе? Иначе он нам не поможет. Да-да, я знаю, что он сын Карла Оттовича.

– С кем вы говорите? – Эрих уже пожалел, что не побеспокоился о безопасности, ведь уже вчера было понятно, что пациент страдает психическим расстройством.

– Давайте по порядку, доктор.

Жестом Эрих дал понять, что ждет объяснений.

– В моем детстве произошла трагедия – в авиакатастрофе погибла вся моя семья, а я выжил чудом. В истории болезни вы найдете рассказ моей двоюродной сестры, которая опекает меня не то из-за денег, не то из-за привязанности, а я расскажу вам свою версию. Эту версию из живущих на земле знаю только я, а после рассказа нас будет уже двое.

Эрих закинул ногу на ногу и приготовился к длительному монологу, но тут эксцентричное поведение пациента снова вывело его из равновесия.

– Я же сказал «из живущих на земле». Ты же не живешь в теле. Дорогая, нужно внимательно слушать. Все женщины страдают рассеянностью. Давай договоримся, пока я говорю, ты просто слушаешь и не мешаешь. Когда я закончу, ты сможешь дополнить мой рассказ, – он кивнул и с наигранной обреченностью протяжно выдохнул. – Вот и отлично.

Самсон прочистил горло и взял минутную паузу, чтобы собраться с мыслями.

– Сразу после катастрофы меня отвезли в больницу, где я пролежал без сознания три недели. Все три недели я гулял в астральном теле по больнице, общался с такими же несчастными как я. За день до пробуждения я встретил в морге Аню, красивую девочку на год старше меня. Она погибла в автомобильной аварии вместе с родителями. Вот та самая встреча и определила мою судьбу. Тогда я заметил, как бесчеловечно люди обращаются с мертвецами. Не буду вдаваться в подробности, мне трудно это вспоминать, но многие тела подвергаются глумлению и насилию. Именно тогда я решил, что свяжу свою жизнь с обрядом достойного погребения.

Вспомнив слова Симагина, Краузе подметил, что тот в итоге оказался прав, когда назвал Самсона слугой смерти.

– Так вот, Аня рассказала мне, как произошла авария и кто в ней был виноват, я передал ее слова следователю, который пришел на следующий день после моего пробуждения. Конечно, мои слова он не принял всерьез, но все-таки решил проверить, и улики подтвердили рассказ Ани. Врачи поведали заведующему о моей, так сказать, открывшейся особенности, и меня перевели в психоневрологический диспансер. К счастью, моя семья очень богата. Завещание было составлено так, что пока я жив, мой опекун может пользоваться моим наследством. Как только прямых наследников не станет, все имущество перейдет духовным учреждениям. Моя двоюродная сестра быстро смекнула, что по возрасту вполне годна для опекунши, и забрала меня из диспансера. Так подумала не одна она и разгорелась война за опекунство. Двоюродную сестру я пару раз встречал до катастрофы, а других родственников в глаза не видел. Мы быстро заключили соглашение: она не отдает меня на съедение врачам, а я выбираю ее опекуншей и никогда не спрашиваю, на что она тратит мои деньги, в разумных пределах, конечно. С тех пор каждый держит слово. Вернее, держал, но это уже к делу не относится.

– Сколько вам было лет, когда погибли ваши родители?

– Семь. Погибли не только мои родители, но и тети и дяди, бабушки и дедушки. Мы летели на свадьбу к родне. Я спасся только потому, что в момент разлома самолета оказался в хвосте – выпрашивал у стюардессы лимонад.

– Это Анна сидит в соседнем кресле?

– Нет. Она ушла с родителями через три дня. Не забегайте вперед. Мне и так трудно сосредоточиться. Тема, скажу честно, для меня очень болезненная и щекотливая.

– Извините, продолжаете.

– После выписки из больницы примерно год я рос обычным ребенком. Со смертью не сталкивался, поэтому астральных тел не видел. Но по истечению этого срока я попал в санаторий, там от сердечного приступа скончалась пожилая дама, которая не только обратила на меня внимание, но и попыталась привлечь к семейным делам. За ее телом приехал сын. Я вышел к нему и рассказал, о чем попросила меня его мать. Ничего сверхважного, просто женщина рассказала, где хранит деньги и одежду на похороны. Реакция, как понимаете, была шокирующей. Он тут же заложил меня с потрохами, и меня снова перевели в диспансер, где я пробыл до приезда сестры на гигантских дозах галоперидола. По возвращению в Москву она убедила меня, что я нуждаюсь в лечении, а я напомнил о нашей сделке. Тогда Рахиль, так зовут мою сестру, предложила показать меня гению психотерапии и заверила, что никакого электрошока не будет. Так я познакомился с вашим отцом.

– Сколько лет вы у него наблюдались?

– В последний раз мы виделись за два дня до его смерти. Здесь надо сказать, что я чувствую, а иногда и вижу предстоящую смерть человека. Вашего отца я очень уважал, поэтому честно признался, что его сопровождает тень смерти, а это значит, что через считанные часы он умрет.

Эрих откинулся на спинку кресла и уставился на Соломона. В памяти всплыл разговор с матерью на поминках. Она утверждала, что один из пациентов отца предсказал ему смерть.

– Как на это отреагировал мой отец?

– Карл Оттович удвоил дозу всех препаратов и перевел меня на постельный режим. После его смерти у меня была длительная депрессия, потом я наблюдался в трех разных клиниках, но отношения с психотерапевтами не ладились, и я закрыл эту тему. Социализация как таковая у меня не состоялась. Хоть я и являюсь владельцем крупного сетевого бизнеса, контактов с живыми людьми у меня очень мало. Бизнес я построил сам, но всегда оставался за рамками общения с социумом. Эту функцию взяла на себя сестра. Она директор всех моих предприятий, а я учредитель и…

Самсон запнулся и потупил взгляд. Минуту прислушивался, потом взорвался от негодования:

– Я сюда для этого и приехал! Я просто подбираю слова! Ты обещала молчать!

Эрих подумал, что пациент дошел до того самого щекотливого момента.

После вспышки Самсон долго восстанавливался, а когда успокоился окончательно, продолжил:

– От работников я требую сочувствия, уважения и чуткости к умершим. Бывают ситуации, когда несмотря на пожелания покойного, родственники планируют захоронения по своему усмотрению. Тогда я считаю нужным вмешаться. У меня есть несколько заготовок для родни покойного, так сказать, оправдания моей осведомленности. С покойными я общаюсь избранно, некоторые заторможенные и сами не идут на контакт. Я взял на себя обязанность присутствовать на подготовке тела к погребению. С теми, кто идет на контакт я работаю индивидуально. Иногда… – он стал щелкать суставами пальцев. – у нас могут возникнуть романтические отношения.

Эрих подумал, что речь идет о некрофилии, и невольно передернул плечами. Это не укрылось от Самсона, и он злобно прошипел:

– Ваш отец говорил, что вы моралист. Видимо, был прав.

– Вы обсуждали меня с моим отцом?

– Как-то я показал на ваше фото на его рабочем столе и спросил, почему вы не пошли по его стопам, ведь до этого он обронил, что вы тоже заканчивали медицинский. Он сказал, что в вас отсутствует элемент сочувствия пациенту, теперь я понимаю, почему он так сказал и уже сомневаюсь в вашей компетенции.

– Правильно ли я вас понял…

– Неправильно! – взорвался Самсон. – Я сказал про романтические отношения! Я не занимаюсь сексом с трупами! Я могу купить платье, которое умершая сама выберет, если у ее родни нет средств на достойные похороны. Могу ее одеть. Могу ее накрасить. Могу сделать прическу. Все что она пожелает. Но после захоронения они меня покидают. Такое правило. Но однажды…

Самсон кивнул в сторону соседнего кресла и улыбнулся.

– Да-да, мой рассказ приближается к твоей персоне, дорогая.

Он перевел взгляд на доктора, улыбка сошла с лица. По реакции доктора пациент понял, что тот воспринимает его рассказ как шизоидный бред.

– И вы туда же. Я-то думал, что регрессивный гипноз дал вам более широкое понимание устройства мира…

– Не отвлекайтесь, продолжайте, пожалуйста, – подбодрил его Эрих и непроизвольно метнул взгляд на пустующее кресло.

– Однажды я встретил Анжелику. С ней с самого начала все было иначе. Не как с другими. Все было не по правилам. Я не знаю, где ее труп, поэтому не могу захоронить и дать ей покой.

В психотерапии разбор галлюцинаций неотъемлемая часть лечения, поэтому Эрих спросил:

– Где и как состоялась ваша встреча?

Рука пациента поглаживала подлокотник соседнего кресла.

– Я встретил ее у ворот больницы. Она металась в поисках морга. Я сам предложил ей помощь, такой испуганной и беззащитной она была. Анжелика обрадовалась, хоть кто-то ее видит и слышит. Она искала свое тело. Сказала, что чувствует с ним связь, но не знает, что делать дальше. Мы искали на всех этажах, но не нашли. Она даже не может сказать мертва она или лежит в коме. С тех пор мы вместе. Честно признаюсь, я ищу ее тело, но в тоже время боюсь его найти. Ведь тогда она меня покинет, а я этого не вынесу, – он чуть наклонил голову в бок, как бы соприкасаясь с головой воображаемой возлюбленной.