Мистические истории доктора Краузе. Сборник 5

Инесса Давыдова

Мистические истории доктора Краузе. Сборник 5

История тринадцатая. «Слуга смерти»

Часть людей обольщается жизнью земной,

Часть – в мечтах обращается к жизни иной.

Смерть – стена. И при жизни никто не узнает

Высшей истины, скрытой за этой стеной.

Омар Хайям

Глава первая

За окнами нового прибежища открывался вид на белоснежный мраморный фонтан и яркие цветочные ряды, источающие нежные ароматы, особенно по утрам, когда Краузе в одиночестве завтракал на небольшом патио. Одноэтажный гостевой дом, скрытый за посадками туй и горных сосен, казался ловушкой, из которой трудно выбраться. Эрих не испытывал облегчения ни от щебетания птиц, ни от ласкающего солнца, ни от созерцания ухоженного сада. Сердце было вместилищем пустоты, где каждый крик души затихал без эха.

Со дня выписки ордера на его арест прошли две невыносимо долгие недели. Все эти дни Эрих жил в строгой изоляции. Никто кроме Ларисы и ее ассистента с ним не контактировал. Прислуге говорить с ним запрещалось, комнаты убирались в его отсутствие, а секьюрити, увидев его на дорожке в парке или на пути в тренажерный зал, поспешно отворачивались. Краузе страдал от одиночества и отсутствия привычно-рабочей атмосферы. Чем только он не пытался себя отвлечь: собирал материал для новой книги, изучал итальянский язык, просматривал записи самых сложных сеансов, но мысли настойчиво возвращались к покойной жене и поиску убийцы.

Ночами, когда сон обходил его стороной, он вновь и вновь переживал интимные моменты с Еленой. Вспоминал, как она шептала ему слова любви, нежно гладила, прижимаясь обнаженным телом. Ее присутствие, то ускользающее, то почти реальное, казалось сюрреалистичным – словно ради этих ночей она преодолевала границы времени и пространства. Каждое ее прикосновение источало нежность и обещание вечности. Но с рассветом иллюзия рассеивалась, оставляя его в пустоте, лишенной радости и надежды.

После утреннего ду́ша Эрих сварил кофе и вышел на патио с планшетом. Открыл новостную ленту и, пробежавшись по заголовкам, не без удовольствия убедился, что Эдуарду Филипповичу все еще удается сдерживать прессу. В почте Эрих обнаружил два письма: одно от детектива Крюкова, другое – от ассистента Давида. Подробное описание новостей школы гипноза вызвали досаду и раздражение. Ассистент сообщил, что Петрасевич с большим воодушевлением приступил к работе.

Послышались шаги, Эрих поднял голову и увидел улыбающегося ассистента Панкратовых. Обычно в общении он был насторожен и тщательно подбирал слова. Эрих отложил планшет и замер в ожидании.

– Доброе утро, Эрих Карлович!

– Доброе, – Краузе отпил глоток кофе.

– Лариса Викторовна просила меня напомнить вам о приеме. Гости приедут в семь.

Эриху не хотелось покидать комфортное убежище, к тому же это могло вызвать проблемы со следствием, поэтому он решил посеять сомнение:

– Не слишком ли это рискованно?

– Петр Семенович одобрил.

– К сожалению, у меня нет соответствующего гардероба, – предпринял Эрих последнюю попытку.

– Смокинг, туфли и рубашку вам принесут после обеда.

Не дождавшись ответа, ассистент быстро зашагал по тропинке к особняку.

Эрих проводил его взглядом, размял онемевшие костяшки пальцев и скривился от предстоящего испытания. Сегодня Панкратовы официально представят друзьям и родне жениха Зои. Эрих предположил, что Лариса настаивает на его присутствии, чтобы проверить реакцию дочери. Если случится срыв, то пусть это будет под ее неусыпным контролем.

Вспомнив о письме Крюкова, он снова открыл почту. Михаил сообщил, что добрался до Ниццы. Единственное, что пока удалось ему узнать, это имя владельца отеля – месье Гроссо, который, кстати, выставил здание на продажу сразу после убийства Елены. В ближайшие дни Крюков намеревался собрать о нем информацию. Такого человека Эрих не знал, о чем и написал детективу. Прикрепив стикер с именем на перекочевавший из коттеджа в гостевой дом ватман с уликами, он направился в кабинет, намереваясь пару часов поработать над новой книгой.

***

Поднимаясь по парадной лестнице в новеньком смокинге, Эрих искал хоть одно знакомое лицо, но тщетно. Разодетые и благоухающие Панкратовы встречали гостей на втором этаже у распахнутых дверей обновленного зала для приема. Гипнолога они поприветствовали сдержанными кивками. Эрих на большее и не рассчитывал. С этим семейством его связывал только поиск убийцы. Как только расследование закончится, тонкая связь порвется, как перетянутая струна. Эрих представил, какое облегчение испытает, достигнув конечной цели, и с кривоватой улыбкой взял с подноса официанта бокал шампанского.

Краузе, стоя позади залитых светом софитов Эдуарда Филипповича с супругой, наблюдал, как поток гостей, с улыбками, похожими на оскалы, тянется из холла к лестнице. Хозяйка встречала приглашенных заимствованными из книг хорошего тона приветствиями, а глава семейства то и дело выцеплял из потока гостей близких друзей и кичливо спрашивал какую-то ерунду.

Гости делились на две категории: иностранцы – партнеры по бизнесу, консультанты и эксперты, женившиеся на представительницах российской элиты, – родня и друзья хозяев дома. Иностранцы держались вместе, вопреки этикету, говорили надменно и нарочито громко, подчеркивая, тем самым, свое истинное отношение к россиянам.

Самым учтивым среди них оказался Гектор, жених Николь Аврориной. Увидев Эриха, он приподнял бокал и почтительно склонил голову. Эрих понял, что это не дружественное приветствие, а благодарность за оказанную помощь его невесте. Можно было подойти и поддержать беседу, но рядом с зятем внезапно возник сам Аврорин, и желание познакомиться мгновенно потонуло в омуте отвращения. Вспомнилась перепалка с отцом, из-за которой Эрих съехал из родительского дома. Эта ссора навсегда вбила клин между отцом и сыном. Старший Краузе умер, когда Эрих с друзьями восходил на Монблан. Вернулся в Россию уже после похорон, так и не простившись с отцом, за что до сих пор себя корил.

Когда в холле второго этажа стало тесно, прислуга распахнула двустворчатые массивные двери и разодетая толпа хлынула в просторный зал. Кто-то похлопал Эриха по плечу. Обернувшись, гипнолог увидел Симагина и широко улыбнулся.

– Савелий, не ожидал вас здесь увидеть!

– Добрый вечер! Признаться, я вас тоже.

– Вы здесь один?

– Нет, с супругой, – Симагин показал на броскую блондинку, говорившую с Ларисой.

Краузе одобрительно кивнул.

– А вы?

– Один…

– Предупреждаю сразу: не советую здесь ни с кем флиртовать, – шутливо предупредил Симагин. – Дурной тон. Можно обменяться контактами, но не более.

– Эта часть жизни далеко позади, – с горечью подметил Эрих, подозвал официанта и взял с подноса второй бокал.

Они отошли к окнам, из которых виднелся гостевой домик. Эрих увидел, как две горничные поставили перед входной дверью перекатной мусорный бак и огромный пылесос.

– Как продвигается расследование? – с любопытством разглядывая гостей, Симагин сделал глоток шампанского.

– Похвастаться особо нечем. Вы так быстро покинули здание школы… Мы искали вас…

– Извините, что ушел не попрощавшись. Жена ждала в машине. Мы опаздывали на свадьбу. Позже я намеревался зайти к вам, чтобы поделиться соображениями, но меня отправили в тьму тараканью ловить серийника.

– Ваша супруга, наверное, не в восторге от ваших ко…

Симагин не дал доктору договорить:

– Что вы! Она меня за это и полюбила!

Поток гостей не убывал, зал заполнился до отказа, и официанты открыли малую гостиную. Не сговариваясь, Краузе и Симагин проследовали к креслам, где за ширмой на софе восседал мужчина средних лет, одетый во все черное. Гладко зачесанные назад волосы были обильно покрыты гелем. Его жгучие черные глаза цепко ощупывали каждого входящего. Эрих сразу обратил на него внимание. Было в нем что-то мистическое и мрачное. Он намеренно держался от всех в стороне. Когда гости стали заполнять и малую гостиную, мужчина что-то пробормотал и величаво прошагал на выход, рассекая толпу надвое. Примечательным и даже немного странным было то, как реагировали на него гости: с перекошенными от ужаса лицами отворачивались или отходили на безопасное расстояние.

Заметив интерес Эриха к таинственной персоне, Симагин с видом знатока выдал:

– Чую трупный запах разложения и печаль, возведенную в бизнес. Не иначе как слуга смерти.

– Что вы имеете в виду? – Эрих вспомнил, как Симагин лихо разобрался с уликами и сорокадневным циклом.

– Бьюсь об заклад, поле его деятельности лежит в плоскости смерти.

Краузе подумал о киллере. Ничего другого, с учетом затянувшегося расследования, ему в голову не пришло.

– Надеюсь не моей.

Реплика вышла вымученной, и Симагин, садясь в кресло, предложил доктору еще раз обсудить расследование. Эрих продекламировал стихотворение Уильяма Блейка, найденное в пустом гробу, и вполголоса рассказал о новых уликах и о похищении останков жены.

– Стихотворение – это своего рода карта, подсказка о месте захоронения.

– Почему вы так думаете? – оживился Краузе.

– Записка была в гробу. Это прямое указание. Сомнений нет.

– У меня голова идет кругом. Не могу сосредоточиться.

– Выделяется совокупность подсказок: врата, часовня, надгробие, цветы и плющ. Скорее всего, речь идет о старом кладбище, там есть небольшой храм, либо часовня. В детстве он бывал там не раз. Поспрашивайте его родню, место будет не трудно найти. Кладбище отделено воротами с художественным оформлением. На самой могиле не просто надгробие, а скульптурная композиция или гробница в романтическом стиле. Поймите, это не кульминация их отношений, а его фантазия о ней. Тот факт, что он выкрал тело вашей жены, красноречиво говорит о том, что она никогда ему не принадлежала и не отвечала взаимностью. Я сомневаюсь, что он ее насиловал. Это не тот тип. Он слишком романтичен. Ему за глаза хватало суррогата.

– Возможно, он нанял кого-то.

– Такую версию нельзя исключать, но для этого он должен был сильно на нее разозлиться. На вас он тоже зол.

– Из-за того, что я не играю в его игру? До сих пор не разгадал его подсказки?

– Пока не разгадали, но я вам помогу. Как насчет…

Оживленная беседа прервалась из-за появления Ларисы. Она бесцеремонно осведомилась, не скучно ли Эриху, да таким тоном, что его пронзила догадка: Симагина пригласили сюда для того, чтобы тот составил ему компанию. По реакции профайлера было понятно, что он пришел к такому же выводу.

– После ужина не уходите, вас пригласят в кабинет Эдуарда Филипповича, – с этими словами она исчезла так же быстро, как и появилась.

– Нас обоих или только вас? – спросил обескураженный Савелий.

Эрих пожал плечами и покраснел.

После ухода Ларисы беседа протекала вяло, оба чувствовали неловкость. Наконец Симагин не выдержал, пожелал доктору удачи в расследовании и пошел разыскивать супругу.

Эрих встал перед распахнутой дверью и наблюдал за семейством Панкратовых и их гостями. При жизни Елены он частенько бывал на званных ужинах. Ради жены ему приходилось поддерживать светские разговоры и делать вид, что посещаемые мероприятия ему интересны. Сейчас же он не видел причины натягивать на лицо фальшивую улыбку, слушать пустые и никчемные речи, общаться с людьми, имена которых сотрутся из памяти с первым лучом солнца. В этот момент он четко осознал, что все его жизненные пути обрублены неведомой рукой. Жену убили. Новых отношений он не приемлет. Работу отняли, ведь после назначения Петрасевича исполняющим директором Эрих не сможет вернуться в школу гипноза и работать как прежде. Из дома, который он строил пять лет и так скрупулезно оснащал, ему пришлось бежать.

В просторную гостиную вошли виновники торжества. Жених – полноватый брюнет лет тридцати пяти – вел будущую жену под руку. Эриху показалось, что Зоя не просто похудела, а истощала. И без того тоненькая шея, заключенная в ошейник из нескольких рядов жемчуга, издали казалась хрупкой веточкой, на которой крепилась неестественно большая голова. Бледная кожа теперь походила на прозрачный пергамент. Очарование, исходящее от нее в дни их знакомства, бесследно улетучилось, сейчас она напоминала ему изможденную пленницу. Гости окружили пару и наперебой что-то расспрашивали. До Краузе долетали отдельные фразы. Последним к паре подошел мужчина в черном, его речь была короткой, что вызвало у всех присутствующих облегчение.

Гостей пригласили к столу. Эрих обнаружил табличку со своим именем рядом с привлекательной брюнеткой лет тридцати по имени Яна. Задумку Ларисы он понял, когда узнал, что Яна ее племянница.

За ужином жених Зои вел себя как хозяин поместья: раздавал приказы прислуге, позволял скабрезные шуточки в сторону ошалевшей от такой наглости родни, а когда с большим опозданием прибыли его уже далеко не трезвые друзья, обстановка и вовсе перешла в разряд провокации. Это не укрылось от Эдуарда Филипповича. Прервав беседу с партнерами, он что-то прошептал жене на ухо, и та грозно вспорхнула из-за стола как орлица. Через минуту она уже выводила будущего зятя и его друзей под предлогом какого-то сюрприза. По ее решительному виду и переглядкам с адвокатом, Эрих понял, что Лариса намерена поставить дебошира на отведенное ему место и зорко проследить, чтобы он оставался на этом самом месте, пока смерть не разлучит его с дочерью. Вернулась хозяйка поместья через полчаса и успокоила гостей фразой: «Вся компания укатила тестировать новенький спорткар». Конечно, все понимали, что происходит, но вида никто не подал.

Напористая Яна призналась, что она археолог и, стараясь произвести на Эриха впечатление, сыпала рассказами о раскопках и путешествиях. Делала она это мастерски, и в какой-то момент Эрих понял, что ее слушает не только он, но и все гости. В тишине образовавшейся паузы, пока Яна переводила дух, отчетливо послышался переливистый храп. Эрих обвел взглядом гостей и понял, что храпит тот самый странный мужчина в черном. Откинувшись на спинку стула, он сидел, запрокинув голову назад, при этом его длинные руки были сомкнуты в замок и покоились на столе. Он был уже без галстука, с расстегнутыми пуговицами на рубашке. На груди поблескивал серебряный медальон в виде раскрытой книги. Рядом с ним был единственный пустующий стул.

Примечательно, но никто мужчину в черном не разбудил, наоборот, присутствующие старались храпящего не беспокоить, лязг столовых приборов стал немного тише, а голос Яны опустился почти до шепота. Через пятнадцать минут гость в черном открыл глаза и обвел всех присутствующих пустым взглядом. Глаза были мутными, уголки рта подрагивали. Отойдя от сна, он потянулся к столовым приборам и набросился на рыбные деликатесы.

Ужин закончился всеобщим пожеланием Зое счастливой семейной жизни, будто она уже вышла замуж. Жених к этому моменту так и не вернулся и, похоже, никого это не смущало. Треть гостей разъехалась, среди них были и Аврорины, остальные разбрелись по великолепному парку, где на специально возведенном помосте, окруженным цветочными гирляндами, играл джазовый квинтет.

***

Краузе пригласили в кабинет Эдуарда Филипповича, когда собравшиеся наметили дальнейший план действий. Эрих понял это, как только переступил порог накуренного помещения.

Панкратов восседал за столом с нахмуренными бровями и плотно сжатым ртом. Выстукивая кончиками пальцев по столешнице какой-то мотивчик, он смотрел поверх головы гипнолога и подсчитывал понесенные расходы. Три сеанса гипноза вылились в непомерную сумму. Похоже, он заключил невыгодную для себя сделку. А то, что благодаря этим сеансам он вернул себе прежнюю жизнь, уже забылось и поросло мхом.

Петр Семенович закрыл за гипнологом дверь и показал на кресло напротив рабочего стола. Симагин сидел в углу балкона, в задумчивости раскуривая сигару. Рядом с главой службы безопасности стоял седовласый мужчина лет сорока с военной выправкой. Никто не соизволил его представить.

– Из Америки пришли новости, – сообщил Эдуард Филиппович и перевел взгляд на главу безопасности. – Петя, резюмируй.

– Сегодня утром в Нью-Йорке покончила с собой подруга вашей жены.

– Кристина? – ужаснулся Эрих, будто его и в этом сейчас обвинят.

– Она самая. У следствия нет ни одной записи с камер наблюдения и ни одного свидетеля. Похоже, кто-то все продумал.

– Вы считаете, что ее убили?

– Так утверждает ее муж. Он нанял детективов и намерен сам отыскать убийцу. Так что теперь вы с ним в одной лодке. По всей видимости, это один и тот же убийца. Возможно, она что-то знала, и он с ней разделался.

– Либо Кристина действительно покончила с собой, – подал голос Симагин. – Чувствовала вину. Наше подсознание иногда играет злую шутку.

– Мы это выясним, – раздраженно отреагировал Эдуард Филиппович. – Петя будет на связи со Штатами. Ты договаривай.

– Нда, есть один нюанс, – Петр Семенович сделал паузу, разглядывая Эриха. – В разговоре вдовец сообщил одну деталь. Вроде как Кристина боялась Андрея… первого мужа Елены.

Эрих выпучил глаза и уставился на Петра Семеновича.

– Не понимаю. Что значит первый муж? У Елены был только я. Глупость какая-то. Такое не скроешь. Если бы у нее был зарегистрированный брак, я бы знал.

– Мы поручаем это вам, Эрих. Свяжитесь с ее родней и выясните наверняка. Скажите им, что знаете об Андрее и проследите за их реакцией.

– Нам нужна фамилия, место жительство, род деятельности. Мы пробьем его по базам и установим слежку. Это дело тянет с нас все жилы, – стукнул по столу Эдуард Филиппович, но, глядя на обескураженного гипнолога, смягчился и продолжил: – Если муж все-таки был, необходимо установить причину развода, были ли при этом нерешенные финансовые вопросы. Может, этот Андрей чист и не причастен к смерти вашей жены. Живет с новой семьей и радуется жизни. А может…

Симагин снова попытался возразить:

– Тогда он бы не звонил Кристине. А она сказала мужу, что…

– Это Кристина – та еще прошмандовка! – взорвался Панкратов. – Меняла мужей-миллионеров как перчатки. Ходила из рук в руки, будто переходящее знамя! Подруга? В утиль таких подруг! Эрих, как вы разрешали жене дружить с такой лярвой?!

Оглушенный новостью, доктор смотрел в одну точку и не шевелился. У Елены до него был муж! Если так, он выглядит в глазах окружающих полным идиотом. Нужно себе честно признаться, он ничего не знал о Елене. Это уже не неведение, а жестокое заблуждение. Он лелеял фантазию об идеальной семейной жизни, а она активно эту иллюзию поддерживала. Любила ли она его? Почему скрывала прежний брак? Почему это скрывали ее родители даже после смерти дочери? Как такое можно замалчивать, ведь ведется расследование?

– Понимаю, вы в шоке, но выяснить нужно.

Голос Петра Семеновича вывел Эриха из ступора.

– Да. Нужно, – Эрих медленно поднялся и направился к двери, никто его не остановил, хотя вопросов для обсуждения было еще много.

– Вашу подругу Светлану мы еще не нашли, – сказал Петр Семенович выходящему гипнологу. Не дождавшись реакции, он закрыл дверь кабинета и вернулся к боссу.

– Петя, ну что ты как ребенок, – упрекнул главу безопасности Панкратов. – Про первого мужа надо было сказать в последнюю очередь.

В кабинет заглянул телохранитель Зои и с дрожью в голосе доложил:

– Зоя пропала.

– Как пропала?! – вскочил Панкратов и побагровел. – А вы где были?

– Рядом стоял, – виновато отозвался телохранитель. – Секунду назад была, а тут бац – и нету. За ворота не выезжала. Значит, еще на территории.

– Немедля найти и привести ко мне! Петя! Ну что за бардак! Найди лично! И за горе-гипнологом присмотри. Он совсем плох. Не хватало, чтобы он в петлю в моем доме полез!

***

На пороге гостиной Эрих скинул туфли и пиджак, сорвал с шеи бабочку и расстегнул пуговицы на рубашке. Дышать стало легче. Боль, стянувшая грудину, отступила, оставляя после себя легкое онемение. Ошеломляющая новость все еще носилась в голове, как ураган без четкой траектории. Эрих прошел на кухню, вынул из холодильника бутылку минеральной воды и залпом выпил. Отдышавшись, встал у панорамного окна и в отражении увидел в глубине комнаты женский силуэт.

– Не включай свет, – в голосе слышалась хрипотца.

Эрих вздрогнул. Так говорила Елена, когда он работал над очередной книгой, а она дожидалась его в спальне. Не успел облик жены проявиться в памяти, как его осенила новая догадка. Так вот кто пробирался к ним в коттедж по ночам! Несомненно, это был ее бывший муж. Эриху он виделся тираном и адреналиновым наркоманом, человеком, не умеющим прощать и отпускать.

– Не ожидал меня здесь увидеть? – Зоя взобралась на диван с ногами, обняла колени и опустила на них голову, словно васнецовская Аленушка.

Ее присутствие не давало сосредоточиться, от чего он испытывал злость и досаду, и он решил на ней отыграться, что ему было совершенно не свойственно.

– Исход был очевидным. Твои взгляды за ужином. Секьюрити тебя потеряли, рыщут по всему парку, еще этот избалованный отпрыск – сплошное недоразумение. Почему те, кто считают себя элитой общества, не заботятся о манерах собственных детей? Где твоя мать его отыскала? – он сел в кресло и закинул ногу на ногу, щелкнул выключателем и вгляделся в ее заплаканное лицо. – Зоя, зачем ты тут? Зачем терзаешь себя и меня? Своей выходкой ты ставишь под удар расследование.

– Она умерла, Эрих, но ты продолжаешь верить в то, что она поставила ваши отношения на паузу. Отпусти ее, иначе тебе никогда не быть счастливым. Она даже мертвая продолжает тебя терзать.

Краузе почувствовал, как к лицу приливает кровь, но неимоверным усилием воли сдержался. Вонзив пальцы в подлокотники кресла, он приложил титанические усилия, чтобы тут же не выволочить ее из дома. Если бы этот разговор состоялся в его коттедже, он бы так и сделал, но здесь он гость.

– Как думаешь, почему она скрывала от тебя предыдущее замужество?! – Зоя перешла на крик. – Потому что не собиралась с тобой долго жить! Ты для нее был короткой остановкой на длинном пути!

– Пятнадцать лет, по-твоему, короткая остановка?

– Лучшей кандидатуры не нашлось! Она вынуждена была терпеть еле сводящего концы с концами гипнолога! На ее личном счету была сумма, превышающая твой заработок за всю жизнь!

– Уходи, Зоя… – сквозь зубы процедил Эрих.

– Ты никогда не был ей ровней! Ты просто обслуживающий персонал!

– Если так, значит, я такой и для тебя! – с вызовом парировал он.

Зоя отпрянула, как от пощечины. Резкая смена настроения произошла уже через минуту, она закрыла лицо ладонями и зарыдала.

Эрих отвернулся и через окно наблюдал, как по парковым дорожкам мечутся секьюрити, жених и его друзья, выкрикивая ее имя. Злость на Зою придала ему решимости. Откатив дверь в патио, он крикнул:

– Она здесь!

Его выходка мгновенно ее остудила. Она ахнула и с шумом вобрала в легкие воздух. Ей стало понятно, что это конец их дружбы, которая могла, как ей казалось, перерасти во что-то романтическое.

Эрих отступил на кухню и занялся приготовлением кофе.

В гостевой дом вбежала возмущенная толпа. Первой к дочери подскочила Лариса Викторовна. Оценив обстановку, она мгновенно сжала дочь в объятиях, начала растирать ее заледеневшие руки и успокаивать.

– Почему ты ушла с приема?

Зоя отмалчивалась, лишь искоса поглядывая на Эриха, уже жалея о своей несдержанности.

Вбежавший в гостиную жених выяснение отношений начал с крика:

– Какого черта, Зоя! Я что, по-твоему, сыскной пес?! Велено тебе сидеть с родителями, так сиди и жди! Кто это?! – он показал на Эриха.

– Друг семьи, – вклинилась Лариса Викторовна.

– Почему он полуголый?

– Он здесь живет… временно…

– Хорошо, пусть живет. Она что тут делает? Тоже с ним живет? Держит любовника в гостевом доме? Как удобно! Это для него ты вчера покупала смокинг и рубашку? Признайся! Для него?

– Как мне надоели твои сцены! Как ты меня достал! Не могу больше! – она вырвалась из рук матери, выскочила на патио и оттуда прокричала: – За последние полгода я еще никогда не была так несчастна!

– Правда? А вчера в постели ты говорила совсем другое!

Лариса Викторовна отвесила несостоявшемуся зятю звонкую пощечину и прошипела:

– Убирайся вон! И дружков своих прихвати! В следующий раз, прежде чем предстать перед людьми, вытри нос от кокаина!

– Хм… Надеюсь, вы понимаете, что после такого отец не будет вкладываться в ваши крохоборские проекты! Не его масштаб! – он повернулся к Зое. – Между нами все кончено, потаскуха! Лобзайся теперь с кем хочешь! Пусть кто-нибудь приедет за твоими шмотками! Пацаны, мотаем в Штаты!

Толпа заулюлюкала. Через минуту гостиная опустела. Эрих с чашкой кофе прошел на патио и плюхнулся на шезлонг. Глядя, как Лариса уводит дочь в сопровождении секьюрити, он думал о бывшем муже Елены. Больше его в этот момент никто и ничто не волновало.