Акива и Рахель. История великой любви

с великим раввином Илелем.

– Раби Иошуа, для меня каждая минута общения с то-

бой – большая честь, и если ты не устал, то я с превеликим

удовольствием готов узнать что-то новое.

– Хорошо. Как ты знаешь, наш учитель раби Йоханан бен

Закай, основатель этой ешивы, учился у раби Илеля в Иеруса-

лиме, его еще называли великий Илель. Раби Илель происхо-

дил из рода царя Давида, но, несмотря на это, был очень беден.

Он родился в Вавилоне и, прожив там долгое время, пере-

брался на Святую землю, чтобы изучать Тору у мудрецов. Ему

приходилось зарабатывать на жизнь тяжелым ремеслом дро-

восека, чтобы прокормить себя и близких. И так как раньше

за учебу в ешиве брали ежедневную плату, то ему надо было

ежедневно часть заработанных тяжелым трудом денег отда-

вать сторожу ешивы, чтобы он впускал его послушать урок.

Но однажды, холодным зимним днем ему не удалось про-

дать все дрова и денег хватило только на еду для семьи. Придя

в канун шаббата к дверям ешивы, он попросил сторожа про-

пустить его внутрь, но тот ему отказал. Не желая пропускать

лекцию по недельной главе Торы, Илель забрался на крышу и

расположился около трубы, чтобы прослушать идущие уроки.

И вот, когда наступило утро и из окна, находящегося на крыше,

через которое обычно днем солнце освещало комнату, не стал

проникать свет, раввины и ученики вышли на улицу, чтобы по-

нять, в чем дело. Бросив взгляд наверх, они увидели на крыше

человеческий силуэт, покрытый снегом. Поднявшись на кры-

шу, они обнаружили засыпанного снегом Илеля, который едва

мог шевелить пальцами рук и ног. Они быстро спустили его

вниз и, посадив около камина, начали растирать, что позво-

лило ему прийти в себя. Ученики и раввины синагоги были

поражены поступком этого уже немолодого ученика и при-

шли к мнению, что Илель заслуживает того, чтобы ради него

был нарушен шаббат. Позже раби Илель стал одним из луч-

ших учеников этой ешивы, выдающимся раввином, который

ко всему прочему в течение сорока лет возглавлял Санедрин,

Верховный иерусалимский суд.

Акива внимательно слушал раби Иошуа. Тот продолжал:

– Он смог воспитать целую плеяду великих раввинов, сре-

ди них был и наш учитель, раби Йоханан бен Закай, перед му-

дростью которого мы преклонялись. Раби Йоханан бен Закай

рассказывал о том, что он был самым молодым из восьмиде-

сяти учеников раби Илеля и самым слабым. Акива, ты мо-

жешь себе представить, какими были другие ученики, если

наш учитель, основатель этой ешивы, был среди них худшим?

Мы думали, что он говорит это из скромности, но он много

раз повторял, что там были люди необычайной мудрости, осо-

бенно выделялся среди учеников Йонатан бен Узиэль, кото-

рому удалось составить устные комментарии ко всем книгам

Пророков. Когда раби Йоханан бен Закай нам рассказывал это

без всякого смущения, мы не могли поверить, что такой вели-

кий человек был самым слабым учеником.

– О мудрости раби Йоханана бен Закая мы часто слы-

шим на уроках раби Элиэзера, – произнес Акива. – И чтобы

мы поняли, каким великим человеком был его учитель, раби

Элиэзер говорит о нем: «Если собака выпьет немного воды

из моря, разве это будет заметно? Море даже не ощутит это-

го. И мои знания так же малы перед знаниями моего учителя

раби Йоханана бен Закая, как глоток, выпитый собакой».

– Да, раби Йоханан бен Закай был великим раввином, и

иногда мне его очень не хватает, его мудрости, спокойствия,

рассудительности. Для нас и всех раввинов Иудеи он был бес-

спорным авторитетом, его мнение уважали все. А сейчас, бы-

вает, мы неделями можем спорить в Санедрине по одному во-

просу, приводить доводы, доказательства и прочее. Наверное,

один из немногих вопросов, в котором мы с раби Элиэзером

единодушны, это то, что наши знания и мудрость меркнут пе-

ред его знаниями.

Час уже был поздний, раби Иошуа взглянул в окно, осве-

щенное лунным светом, и произнес:

– Ладно, Акива, уже совсем поздно. Необходимо поспать

хоть пару часов, чтобы бодро себя чувствовать на утренней

молитве.

* * *

Годы шли один за другим, и Рахель уже долгих двенадцать лет

не видела своего мужа. Она исправно отправляла ему день-

ги и воспитывала детей. Иошуа, старший сын Акивы и Ра-

хель, которому исполнилось уже семнадцать, учился и по-

могал матери по хозяйству. Также младшая дочь, Шулямит,

которой исполнилось пятнадцать, помогала Рахель. Рахель

думала, что со взрослыми детьми ей будет проще, но у нее

только прибавилось беспокойства. Она пыталась держать Ио-

шуа рядом с собой, опасаясь, что он может примкнуть к груп-

пе иудеев, которые все еще продолжали партизанскую борь-

бу против римлян. Она предупреждала, что в случае пленения

римляне непременно отправят его рабом в Рим, и ей тогда

придется бросить все и последовать за ним. Эти доводы ма-

тери останавливали Иошуа, но после возвращения отца он

был готов примкнуть к восставшим. Римляне понимали, что

молодые иудеи, выросшие в разрушенной римлянами стране,

хотят взять реванш. Они всячески преследовали иудеев, при-

ветствующих военное сопротивление Римской империи, и

жестоко карали их. Поэтому Рахель просила Иошуа не сле-

довать их призывам, пока его отец не окончит учебу и не вер-

нется в Иерусалим. Жители Иудеи были недовольны больши-

ми поборами Римской империи, не хотели терпеть унижение

и предпочитали вооруженное сопротивление. Хотя после взя-

тия римлянами Иерусалима прошло уже около двадцати лет,

во всех концах страны продолжали вспыхивать малочислен-

ные восстания. Римляне подавляли любое сопротивление,

преследовали и жестоко карали зачинщиков, хотя в целом си-

туация была еще терпимой. Но когда императором Рима стал

Домициан, сын Васпасиана, он решил еще больше ужесточить

политику в отношении иудеев. Он повысил налоги и всячески

пытался бороться с иудейской религией, считая, что именно

она сплачивает народ и является причиной локальных восста-

ний по всей стране. Он даже думал запретить обучение в еши-

ве в Явне, в которой уже двенадцатый год обучался бывший

простой пастух Акива.

Учеба в Явне в это непростое время продолжалась до позд-

ней ночи. Акива, как и прежде, усердно занимался в еши-

ве вместе со своими молодыми друзьями и с жадностью ло-

вил на уроках каждое слово, исходящее из уст раби Элиэзера.

Каждое утро, проснувшись, позавтракав и прочитав утрен-

нюю молитву, он садился за изучение Священного Писания.

Его друзья по ешиве и раби Иошуа бен Хананья восторга-

лись успехами, сделанных Акивой, но раби Элиэзер все так

же прохладно относился к нему. Акива ничего не мог с этим

поделать, несмотря на то что за двенадцать лет уже приобрел

достаточно знаний.

Спор по поводу одного религиозного предписания между

раби Элиэзером и раби Иошуа зашел так далеко, что Санедрин

не смог решить, чью сторону принять. С наступлением темно-

ты раби Элиэзер и раби Иошуа покинули зал Санедрина и от-

правились в синагогу, чтобы продолжить бурное обсуждение.

В синагоге спор разгорелся с новой силой, и раввины решили

посвятить в него учеников, дав возможность высказаться ка-

ждому желающему. Акива, тщательно изучивший многие ре-

лигиозные предписания за двенадцать лет учебы в ешиве, знал

ответ, но не решался выступить перед раби Элиэзером. После

того как высказались все желающие, раби Иошуа обратился

к Акиве, поинтересовавшись, хочет ли он сказать что-либо по

этому вопросу. Раби Элиэзер не понимал, почему раби Иошуа

с такой симпатией и вниманием относится к Акиве. Раввин до

сих пор был убежден в его некомпетентности в подобных во-

просах. Но Акива был полон решимости доказать обратное.

Робко поднявшись со стула и набравшись смелости, он смог

дать точный ответ на заданный вопрос, наконец-то продемон-

стрировав накопленные знания. Свой ответ он обосновал ци-

татой из Торы, вызвав удивление у собравшихся своими глу-

бокими познаниями в Священном Писании. Затем, ответив

на несколько встречных вопросов пребывающего в недоуме-

нии раби Элиэзера, Акива спокойно вздохнул и сел. Раби Эли-

эзеру не давал покоя один вопрос: как такой ученик, начав об-

учение в сорок лет, смог в такой степени овладеть мудростью

Священного Писания? Продолжая сомневаться в глубине зна-

ний Акивы, он задал ему еще несколько дополнительных во-

просов и, получив очередные четкие и убедительные ответы

на них, отступил в недоумении. Ему было не по себе от того,

что ученик смог дать точный ответ на вопрос, вызвавший спор

между такими знатоками Священного Писания, как он и раби

Иошуа бен Хананья.

Многих учеников также беспокоил вопрос, как ученик,

раньше все время молчавший, дал ответ на вопрос, который

не могли решить два лучших раввина Иудеи. Но для раби Ио-

шуа это не стало неожиданностью. Он был рад, что Акиве на-

конец-то представился шанс продемонстрировать свои знания.

Раби Иошуа был счастлив и, глядя на задумчивое выражение

лица раби Элиэзера, улыбаясь произнес:

– Раби Элиэзер, ты великий раввин! Видишь, какого уче-

ника ты воспитал? Несмотря на то что раньше ты недооцени-

вал его, с сегодняшнего дня тебе придется уважать его и при-

слушиваться к его мнению.

* * *

После такого безусловного успеха Акива решил отправиться

домой, ведь прошло уже целых двенадцать лет с тех пор, как

он не виделся с женой и детьми.

Попросив разрешения у раби Элиэзера, Акива отправился

в путь, предварительно зайдя на рынок и прикупив сладостей

детям. Всю обратную дорогу он думал о том, как обнимет

свою любимую жену и детей, которые уже совсем взрослые, и

поделится с ними своими успехами. Акива собирался расска-

зать Рахель о высокой оценке, которой он удостоился от са-

мого раби Элиэзера, и о желании вернуться как можно скорей

в ешиву, чтобы продолжить занятия.

Свернув на свою улицу и собираясь пройти в свой дом, он

услышал громкий голос своего соседа Ишра:

– Прав был твой отец, что выгнал тебя из дома и лишил на-

следства! Он знал, что так и будет…

– Что так и будет? Что ты имеешь в виду? – спросила Ра-

хель, доя козу.

– Что ты будешь работать, стараться, трудиться для него,

а этот пастух бросит тебя.

– Перестань так говорить о моем муже. Он не пастух, он

учится в ешиве, – ответила Рахель, привыкшая к его злым

замечаниям.

– Несчастная ты женщина! И к тому же наивная. Ты все

еще веришь, что он где-то учится?

– Да, я уверена в этом.

– Он тебе за двенадцать лет даже письма не написал! Убе-

жден, он тебя забыл и, наверное, сейчас развлекается с другой

на те деньги, которые ты ему посылаешь.

По щекам Рахель потекли слезы, она была готова выслу-

шать всякое, но мысль о том, что Акива ее забыл, ранила ее до

глубины сердца. Она прекратила доить козу, собралась с сила-

ми и ответила, вытирая слезы:

– Не говори так о нем, ты его совсем не знаешь, он самый

лучший из мужчин.

– Рахель, пора тебе объективно взглянуть на происходя-

щее. Ты из молодой, красивой девушки, дочери уважаемого

всеми Кальбы Савуа превратилась в жену неграмотного па-

стуха. С другим мужем тебя ждала бы счастливая жизнь. Ты

же еще молодая, одумайся, пока не поздно, если не хочешь

всю жизнь прожить вдовой при живом муже.

Рахель плакала. Несмотря на то что она часто слышала

обидные слова о муже, ей все равно было больно слышать это

вновь, и она не могла ничего ответить.

– Пожалуйста, обо мне говори что хочешь, оскорбляй меня,

только не смей осуждать Акиву. Он самый лучший на свете,

если будет необходимо, я не раздумывая готова отдать за него

свою жизнь.

Но, несмотря на то что Рахель была в подавленном состоя-

нии, Ишра продолжал:

– Вернись к отцу, забудь этого пастуха, пока не поздно, и

начни новую жизнь. Разве ты еще не поняла, что он бросил

тебя с детьми?

Акива все это слышал и только хотел ответить Ишре, чтобы

вступиться за жену, как услышал голос Рахель:

– Ты можешь говорить и думать, что хочешь, но так, как я,

Акиву никто не знает. Я уверена, что придет день и мой муж

вернется в Иерусалим уважаемым раввином, образованным

человеком, и тебе станет стыдно за сказанные слова. Если бы

он меня сейчас слышал, я бы ему сказала: «Иди и учись му-

дростям Торы еще двенадцать лет – я все равно буду ждать

тебя».

Услышав ответ Рахель, Акива повернулся и с тяжелым

сердцем отправился в обратный путь, так и не повидав род-

ных. Он понимал, как тяжело приходится жене, сколько на-

смешек и унижений она вынуждена переносить.

Полностью разделяя это желание Рахель и осознавая, что

только так люди поймут сделанный ею выбор, он дал себе сло-

во заниматься еще усерднее.

* * *

Вернувшись в ешиву, он незаметно прошел в синагогу, чтобы

продолжить занятия. Подойдя к книжной полке и выбрав две

книги для того, чтобы изучать их ночью, он присел за край-

ний стол. Акива пытался не привлекать внимания, так как ему

не хотелось ни с кем говорить. Но вдруг послышался голос его

друга Ишмаэля:

– Мой дорогой друг, я уже собирался идти домой, как

увидел свет свечи в синагоге и зашел посмотреть, кто здесь

занимается. Ты разве не уехал, ты же отпросился у раби Элиэ-

зера, чтобы провести дома с семьей целую неделю?

Акива ничего не отвечал.

– Акива, что случилось, почему на тебе нет лица?

– Ишмаэль, пожалуйста, не задавай сейчас много вопросов.

Мне необходимо побыть одному. У меня к тебе одна просьба.

– Какая? Проси что хочешь, буду рад быть тебе полезным.

– Ты же сейчас направляешься домой? Возьми эти конфе-

ты и раздай своим детям.

– Я не могу их взять, ты купил их для своих детей. Почему

ты их не передал, что произошло?

– Ишмаэль, мне нужно усердно учиться, и я не могу терять

время. Пожалуйста, прислушайся к просьбе старшего товари-

ща и передай эти сладости детям, так как они при такой жаре

быстро растают.

Ишмаэль прислушался к словам друга и, взяв конфеты со

стола, отправился домой.

Находившийся в то время в Явне раби Иошуа, узнав от Иш-

маэля о том, что Акива очень грустный, пришел в синагогу,

сел рядом с ним и поинтересовался, что произошло.

Акива ничего не ответил.

– Ишмаэль сказал, что ты раньше времени вернулся в еши-

ву и в очень в плохом настроении, – продолжил раби Иошуа.

– Уважаемый раби Иошуа, пожалуйста, позволь мне по-

быть одному. Сейчас у меня нет желания говорить, так как я

очень зол и могу обидеть словом. Пускай все это пройдет, я

постараюсь пережить это внутри себя, а затем все будет как

прежде.

– Акива, что произошло? Кто тебя рассердил?

– Это долгая история, убежден, у тебя есть более важные

дела.

– Я готов тебя выслушать. Рассказывать все как есть.

– Когда я подходил к дому, то около дверей услышал, как

один пожилой человек оскорблял мою жену и насмехался над

ней. Он говорил много всяких обидных вещей обо мне – что

я бросил и ее, и детей и что сейчас у меня новая семья. Ра-

хель в слезах пыталась заступиться за меня и убеждала сосе-

да, что я не бросил ее и детей, а усердно изучаю Священное

Писание. Мне было больно слышать все это, я хотел набро-

ситься на него с кулаками, но затем, пытаясь сдержать свой

гнев, я, даже не поприветствовав своих родных, сразу же вер-

нулся обратно. Попадись он мне раньше, я б ему так ответил,

что у него бы отпала охота говорить такие вещи, – в сердцах

добавил Акива.

– Уважаемый Акива, ты поступил мудро, что не ответил

этому человеку. Помнишь, разбирая Книгу притчей царя Шло-

мо, в двадцать шестой главе мы прочли две фразы: «Не отве-

чай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подоб-

ным ему» и «Не отвечай глупому по глупости его, чтобы он не

стал мудрецом в глазах своих». Если бы ты ему нагрубил, то

он мог бы казаться умным в своих глазах и добился бы своей

главной цели, разгневав тебя. Ты прав, что не позволил себе

опуститься до такого, и мудрость взяла верх.

– Знаешь, раби Иошуа, царь Шломо по праву считается

мудрейшим из людей, но иногда сложно строго следовать его

рекомендациям. Легче советовать, как поступать, чем в самом

деле это выполнять.

– Ты абсолютно прав. Читать и разбирать гораздо про-

ще, чем следовать этому на практике. Но, Акива, если ты хо-

чешь стать хорошим и уважаемым раввином, тебе необходи-

мо не только говорить, но и поступать соответственно, чтобы

люди могли брать с тебя пример. Для людей важен личный

пример, так как если раввин не будет соответствовать высо-

ким нормам поведения и морали, которым он обучает, то какое

он имеет право делать нравоучения и предъявлять требования

к другим?

– Какой из меня раввин, я только двенадцать лет назад на-

учился читать и писать, если это можно назвать «научился».

Я до сих пор пишу с ошибками.

– Акива, ты уже смог добиться в учебе больших успехов,

а ошибки в письме встречаются даже у тех, кто учится дольше

тебя. Я понимаю, что в нашем возрасте сложно учиться, но ты

уже проделал большой путь. Главное – не опускай руки. От-

носись к этому как к очередному испытанию.

– Я стараюсь, но бывали случаи, что я, помногу раз прочи-

тав один и тот же отрывок и не поняв сути, впадал в отчаяние.

Единственным желанием на тот момент было покинуть ешиву

и вернуться обратно в Иерусалим. Но всякий раз я вспоминал

камень, в котором капли воды, падая одна за другой день за

днем, проделали глубокое отверстие. Это придавало мне силы,

и я читал этот отрывок снова и снова, пока не доходил до сути.

– Твое усердие принесло плоды, и их ты мог лицезреть,

дав ответ на вопрос, заведший меня и раби Элиэзера в ту-

пик, – улыбаясь произнес раби Иошуа. – Иногда ты своей

любознательностью напоминаешь торговца, который, придя

на рынок, покупает все подряд и укладывает в большую кор-

зину, а вернувшись домой, раскладывает все купленное по ме-

стам. Так и ты: на уроках ты слушаешь, учишься, а затем пы-

таешься все это разложить по полочкам.

– У меня уже не та память, уважаемый раби Иошуа, и толь-

ко упорством мне удается усвоить услышанное.

– Это похвально. Ты достойно прошел большой и сложный

путь. Я с самого начала наблюдал за тобой и желал, чтобы ты

не бросал учебу. А сейчас, слушая, как ты на уроках рассуж-

даешь о законах и обычаях, я иногда не верю своим глазам и

ушам, что все это говоришь ты. Не знаю, как это объяснить, но

я почему-то уверен: именно ты можешь стать настоящим ли-

дером и сплотить вокруг себя много учеников, главное, про-

должай так же упорно заниматься. У тебя есть то, чего нет во

мне и, при всем уважении к раби Элиэзеру, в нем тоже. У тебя

есть все необходимые качества. Ты скромен, мудр и полон со-

страдания. Я наблюдал, с каким пониманием ты относишься

к простым людям, посещающим нашу синагогу, как ты вни-

мательно их слушаешь и стараешься помочь! Наверное, тебе

было суждено пройти через все эти трудности и страдания,

чтобы научиться понимать нужды и чаяния простых людей.

– Раби Иошуа, мне далеко до тебя и раби Элиэзера. Мне

еще учиться и учиться.

– Всем нам еще учиться и учиться. Мы всю свою жизнь

должны учиться и самосовершенствоваться, даже в старости,

чтобы иметь возможность трезво рассуждать. Знаешь, Акива,

человеческий мозг похож на землю, которую нужно все время

обрабатывать. Если у тебя есть земля и ты ее не используешь,

а просто говоришь: «У меня есть земля!» – то это неправиль-

но. Ты должен там сеять, сажать деревья и цветы. Если ты

ее не используешь, она останется пустой или – еще хуже —

на ней вырастут колючки, появятся змеи, жуки и т. п. Так же и

человек: если он не учится Торе в свободное время, в его моз-

гу может образоваться пустота или, что еще хуже, могут заро-

ждаться недостойные мысли. Акива, тебе удалось преодолеть

большую часть пути, даже раби Элиэзер, которого сложно

чем-то удивить, был поражен твоими знаниями.

– Может, я и многому научился, но, если бы у меня была

возможность, как у тебя, раби Иошуа, слышать звуки Торы

с самого детства, я бы давно стал раввином и мне не пришлось

бы пережить в жизни столько трудностей. Все эти двенад-

цать лет, как я начал изучать Тору, я пытался искоренить в себе

такие качества, как гордость, печаль и гнев, преследующие

меня с юности. Я ясно понимаю, что они могут сбить меня

с правильного пути, но вчера мне еле удалось себя сдержать и

не наброситься на этого пожилого человека.

– Значит, так и было задумано изначально, и тебе просто

было необходимо через все это пройти. Мудрецы говорят, что

мы, люди, для того и приходим в этот мир – чтобы работать

над собой, исправлять наши греховные наклонности, наши

пороки.

В характере каждого человека есть качества, которые очень

сложно искоренить – у одних это гордость, у других – тяга

к женщинам, алкоголю, зависть, гнев, неумение прощать. И че-

ловеку нужно бороться с этими чертами характера, исправляя

их всю свою жизнь.

Мудрецы учат: ищи свое назначение в противостоянии

тому, к чему тебя тянет больше всего и с чем тебе сложнее

всего бороться. Согласен, что это непросто, но может, вели-

чие человека – в умении достойно им противостоять? Рабо-

та над своей душой заключается в стремлении уподобиться

Вс-вышнему, перенять его свойства.

– Вполне возможно. Раби Иошуа, я же знаю, что у тебя

тоже не все так просто и тебе порой приходится очень трудно.

Ответь мне, пожалуйста, как тебе удается всегда сохранять та-

кой оптимизм и жизнерадостность?

– Это все заслуга нашего учителя. Он все время учил нас,

что нужно всеми возможными способами опасаться печали и

гнева, так как эти качества могут привести к греху. Даже если

тебя что-то очень раздражает, нужно быть терпеливым, нельзя

сердиться и впадать в печаль – нужно владеть собой. А ког-

да мы спрашивали, как этому противостоять, раби Йоханан

бен Закай отвечал просто: быть доброжелательным. И в каче-

стве примера любил рассказывать нам об одном случае, прои-

зошедшем с раби Илелем, его учителем.

– Ты мне рассказывал одну историю из жизни раби Илеля,

когда он, желая послушать урок Торы, забрался на крышу. Она

была весьма поучительной.

– Да, но тогда он только начинал учиться, а эта история

произошла с ним, когда он уже был главой Санедрина и весь-

ма уважаемым человеком.

Однажды в пятницу днем, как раз перед началом шаббата, два

жителя Иерусалима сидели и беседовали. Один из них начал рас-

сказывать о своем соседе раби Илеле, о котором он весьма лест-

но отзывался. Он говорил, какой это скромный и миролюбивый

человек, и выразил уверенность, что в мире нет никого, кто был

бы способен его рассердить. Но его гость недолго думая сказал,

что может вывести из себя любого, даже такого терпеливого, как

раби Илель. И в подтверждение сказанного был готов заключить

пари на крупную сумму – четыреста зуз. Житель Иерусалима

охотно согласился, так как много слышал об исключительной

выдержке своего соседа. Перед самым наступлением шаббата

гость подошел к дому раби Илеля, бывшего на тот момент главой

иерусалимской ешивы, а также главой Санедрина, и прокричал:

– Кто здесь Илель? Кто здесь Илель?

Раби Илель в это время мылся, но, несмотря на это, оделся

и, открыв дверь, вежливо произнес:

– Мир тебе, уважаемый, чем я могу быть полезен?

– Это ты Илель? – продолжил тот без надлежащего ува-