Законы подлости

– Не важно, чем мама его завлекла. Что он вообще за человек?

– Ох, Огюст… у него такие зеленые глаза, – мама зачаровано вздохнула.

При упоминании о «зеленых глазах» перед взором встал сегодняшний незнакомец, облитый чаем. Да, такой бы, наверное, смог и увлечься, и завлечься, и увечья нанести.

– Мам, я вовсе не о том, как он выглядит. Он тебе нравится? Может, ты даже влюблена?

Но мою романтическую тираду перебила более практичная Клара:

– Какая нам разница, зеленые у него глаза или голубые, да хоть бурые! Доход имеется?

– Да… он владелец нескольких постоялых домов, в столице и еще в паре городов.

– Подойдет. Дети есть?

– Нет.

– Отлично, нам же проще. Маг?

– Маг, – кивнула мама, словно на допрос попала, а мы с Кларой, видимо, разыгрывали роли доброго и злого стража. Догадайтесь, кто есть кто, сами, как говорится.

– Хорошо, конечно, но не слишком. Сильный маг?

– Не сказала бы.

– Тогда подойдет.

– И все-таки, мам, ты выйдешь за него замуж? Тебе стоит с ним поговорить еще раз. Разве нормально, что он отправил объявление в Хронику без твоего ведома?

– Да, попахивает самоуправством, – Клара погрозила пальцем.

– Поговорить? Должно быть, ты права, но что мне ему сказать?

– Пригласи его к нам. В любом случаем, чем бы ваш разговор ни закончился, я хотела бы познакомиться с ним.

– Зови к среде, – деловито добавила Клара, подходя к окну и поправляя шторы, сдвинутые после подглядывания за госпожой Корш. – У меня по плану как раз запеченная утка. Еда должна соответствовать моменту. И к среде я успею заготовить парочку вопросов для господина де Грога.

Глава 2

У мужчин тоже есть свой «лучший» возраст. Когда юношеский бриз прекращает качать их еще неуверенную палубу, наступает время им настояться. Кто-то предпочитает крепленное вино, кто-то виски с хорошей выдержкой. Но остерегайтесь особо залежавшихся бочек. Там прячутся экземпляры либо женатые, либо подвластные страсти собственного эго, либо особенно любвеобильные. Такие времена!

Выдержка из Авьеснской Хроники

Звук моих каблуков эхом разносился по коридорам здания Королевского ботанического общества. Я помню, как первый раз попала сюда. Мне было четырнадцать, я носила две косички и высоко задирала конопатый нос, разглядывая сводчатые потолки.

В тот летний день солнце пекло нещадно, но стены Ботанического общества хранили прохладу.

– Селина, взгляни наверх, – попросил тогда Лайонел, наклоняясь к моему уху.

Я тут же запрокинула голову и приоткрыла рот. Главный холл поразил меня стеклянным куполом. Сквозь него внутрь пробивался свет. Солнце рисовало причудливые узоры на мраморном полу. Казалось, его лучи, которые играли на ступеньках широкой каменной лестнице с покатыми перилами, можно было схватить – такими плотными они представлялись в моем детском сознании. По контуру купола извивались нежно-сиреневые и желтоватые сгустки энергии и волшебных паров, и вместе с песчинками пыли они искрились на солнце, как драгоценные камни. Та картина навсегда запечатлелась в моей голове. Как и мягкий голос Лайонела:

– Это магическое стекло, оно собирает солнечный свет, и так тут всегда светит солнце, даже в пасмурные дни, во время дождя и снегопада. Всегда.

А потом Лайонел попросил друга-профессора показать мне библиотеку. И я пропала. Именно с того момента я начала усердно заниматься ботаникой и углубляться в изучение магических свойств растений.

Я помню свой первый членский билет Ботанического общества, я получила его в семнадцать. С какой гордостью я несла его домой! Сейчас смешно вспоминать. Но с тех пор стеклянный купол, рассеивающий солнце по всему холлу, стал для меня обыденной картиной.

– Селина! – оклик вывел меня из воспоминаний, и я обернулась.

По коридору мне навстречу спешил Лори, переступая через плитку темно-орехового цвета и наступая лишь на бежевую – наша давняя игра, придуманная еще тогда, когда мы оба только познавали азы научного мира. С тех пор Лоренс де Эмери лишь в компании профессоров шагал по коридорам спокойно.

– Лори, когда вы вернулись? Я думала, ты все еще в экспедиции.

Друг переступил через очередную темную плитку и оказался совсем рядом, весело подмигивая.

– Сегодня с утра и вернулись.

– Все прошло удачно? Ты больно радостный, – я прижала к груди бумаги с прошлогодними темами кафедральных заседаний, которые необходимо было переписать для открытых лекций, и пыталась сдержать улыбку. Я не видела Лори три недели и ужасно соскучилась.

– Это я так рад тебя видеть. Как подготовка к конференции?

– А я к ней уже давно готова, – отчеканила и все-таки расплылась в улыбке.

– Почему я не ждал другого ответа? Я тебе, между прочим, кое-что привез.

– Неужели, подарок?

Лоренс завел руки за спину, хитро прищурившись. Когда я уже была готова заглянуть ему через плечо, он соединил ладони и поднес их к самому моему лицу. Я с интересом проследила за руками друга, опасаясь заполучить косоглазие, и услышала легкий ванильный запах. Магия Лори пахла хоть и сладко, но едва уловимо. Это был тонкий флер.

Ладони его раскрылись, и поднялся маленький песчаный вихрь. Через секунду блестящий песок растворился в воздухе, а не его месте появился камушек, с одной стороны грубо сколотый и, на первый взгляд, ничем не примечательный.

Я осторожно, под внимательным взглядом Лоренса, взяла камень и перевернула.

– Лори! Не может быть!

На камне, плотно прижавшись мелкими корешками, поблескивали круглые темно-синие лепестки. Они слегка колыхались, словно дышали или находились под водой. В моих руках оказался горный ариллис. Удивительный цветок, растущий на большой высоте, в горах. Обычно он прятался глубоко в расщелинах, цепляясь за камни.

– Он потерял ценность, как экспонат, так как я нашел его уже отколотым. Видимо, какие-то животные оторвали кусочек от явно большего покрова, смотри, как растут корни… – Лори кивнул на камень с одиноким цветком. – Но я сразу подумал, что ты оценишь. Я наложил стазис, он не будет увядать несколько месяцев.

– А потом?

– А потом позовешь меня и я наложу новый.

Я рассмеялась, но согласно кивнула.

– Я поставлю его на самое видное место в своем кабинете.

Лоренс приствситвнул:

– Пока меня не было, у тебя появился кабинет?

– Поставлю, когда появится.

– Что ж, за это время я наложу стазис раз десять, да?

Я предупреждающе глянула на шутника, а тот подхватил меня под руку и предложил:

– Пообедаем?

Мне пришлось подстроиться под его шаги и со стороны мы, наверняка, представляли собой весьма странную пару, шагающую с одной ноги и переступающую через две плитки сразу.

После вопроса Лоренса мой живот характерно заурчал и я закивала.

– В Голдгравии сегодня фестиваль южных сладостей. Звучит интересно, не находишь?

При упоминании злополучного отеля с ресторацией, где свершилась мамина помолвка, я вздрогнула и искоса глянула на Лори, но тот ничего не заметил.

– Я думала, мы спустимся в столовую.

Я правда не понимала, зачем так изворачиваться и ехать куда-то, когда под боком есть родная столовая с местной пленочкой на клюквенном киселе. А если находились не такие уж большие любители киселя, то есть я, всегда можно было взять облепихового чая, при мысли о котором я не смогла заглушить нового урчания из недр голодного желудка.

Лоренс по-джентельменски предпочел проигнорировать посторонние звуки.

– Селина, сжалься, я проходил мимо и учуял запах рыбных котлет! Я почти месяц был вдалеке от цивилизации, хочу почувствовать себя человеком!

Между прочим, я могла бы защитить честь столовой и отметить, что рыбные котлеты в исполнении нашего повара неплохи, но вот картошку, подаваемую к ним, он, правда, всегда пересаливал. Первый месяц было смешно, потом захотелось подойти и спросить, что за проблемы с картошкой и солью, но местные старожилы интеллигентно намекнули, чтобы сидела на месте и чуткого повара не раздражала, а то будем все вместе год хлебать луковый суп. В общем, еще через месяц я привыкла, а через полгода кулинарные изыски столовой Ботанического общества стали казаться мне амброзией.

– А по пути я расскажу тебе столько интересного! Ты не поверишь, что мы нашли на высоте всего ста восьмидесяти метров…– Светло-карие, почти медовые, глаза друга азартно засветились.

– Хорошо-хорошо, – сдалась я, – южные сладости, так южные сладости.

Голдгравия, так Голдгравия… Ох, если бы я знала, чем все это закончится, я бы все-таки отстояла свое законное право на рыбные котлеты.

Голдгравия величественно возвышалась надо всеми соседними домами, пестрела золотой вывеской и шумела вереницей постояльцев, гостей и просто любопытствующих. Высокие двери с резными позолоченными ручками вертелись, не переставая. Мы с Лори проворно проскочили за дамой с ярко-красным чемоданом.

Внутри отеля, как ни странно, было довольно тихо. Дружелюбные швейцары кивали и кидались на помощь вновь прибывшим, быстро разбирая их багаж и подзывая носильщиков. Красная дорожка вела прямо к стойке регистрации. По мраморным колоннам, встречающим посетителей, вился золотой плющ.

Лоренс оставил меня разглядывать слои магии, нанесенные на растения, ведь в природе просто не существовало плюща золотого цвета, и направился за стрелочкой, мигающей на плакате, который задорно сообщал, что каждый может познакомиться с коллекцией южных сладостей и «добавить яркости в свою жизнь».

После того, как я поняла, что плющ – всего лишь умелая иллюзия, стало совсем не интересно. Могли ведь и настоящий плющ высадить, хоть воздух был бы не таким душным.

Лори вернулся буквально через две минуты. По его виду нельзя было определить, добавил ли он какой-то яркости в свою жизнь или нет, но, как оказалось, нам все еще только предстояло. Перед моим носом помахали двумя маленькими бумажками.

– Нам повезло, оставалось всего несколько билетов. Подождешь у стойки регистрации? Я схожу в ресторацию и узнаю, есть ли у них столик.

Я кивнула, забирая билеты и размышляя, насколько будет некрасиво, если сбегать по-быстрому на фестиваль и закинуться парой конфеток. Желудок уже совсем прилип к спине, а при мысли, что в ресторации еще надо будет ожидать первое, второе и чай, так вообще захотелось выбежать на улицу и купить у первого попавшегося разносчика газет жареных орехов. Но вместо всего этого я чинно проследовала по красной дорожке к стойке регистрации, из-за которой торчал темно-рыжик хохолок .

Консьерж посмотрел на меня, но так и не дождавшись никаких вопросов, взглядом дал понять: я всегда на месте, если что, обращайтесь, и снова скрылся за стойкой, опустив голову.

Я мило улыбнулась и отвернулась. Красная дорожка и аллея из колонн разделяли пространство холла на две части. Справа разместились белые диваны и кресла, окружающие небольшой, тихо журчащий фонтан с колышущимися на воде розовыми лилиями. Несколько постояльцев устроились у панорамных окон с кофе и газетами. Слева же находилась широкая лестница, покрытая золотым ковром. Магические светильники в виде маленьких птичьих клеток расположились на перилах через каждый метр.

У входа швейцары снова оживились. Я непроизвольно глянула в сторону дверей и увидела, что по красной дорожке походкой «от бедра» шагала длинноногая брюнетка. На ней были черные обтягивающие штаны, что первым делом привлекало взгляд именно к ногам, а лицо ее пестрело кричащим макияжем в стиле ночных шоу, что давали закрытые клубы на Будуарской улице. Не то чтобы я хорошо знакома с их репертуаром, но однажды довелось заглянуть, и кроме фривольных костюмов, красных губ и удушающего запаха духов никакого сюжета я не разглядела. Точнее, сюжет имелся, конечно, но его могли понять, однозначно, не все. Мы с Мадлен, сестрой Лори, его не поняли, а вот компания мужчин за соседним столиком явно была в полном восторге, так как аплодировала стоя. В общем, это вовсе не мое дело – кто как красится и кто предпочитает красную помаду и черные тени средь бела дня.

– Приветствую, – томно пропела девушка.

Консьерж за стойкой подскочил, поправляя галстук.

– Госпожа, чем могу помочь?

– Должны были забронировать номер на имя Огюста де Грога.

– Да-да, сейчас посмотрим…

Вы не подумайте, я не подслушивала, я только стояла, ждала Лори и мечтала о вкусном обеде. Просто девушка говорила громко, да и стояла я всего в двух метрах, а со слухом у меня никогда не было проблем. И когда прозвучало знакомое мне теперь имя, обомлела. Не может этого быть, мне показалось.

– Как вы сказали? Господин де Грог? – уточнил консьерж, словно прочитав мои мысли.

– Верно, Огюст де Грог, – кивнула брюнетка и потеребила пуговицу на шелковой блузке.

Мои глаза поползли на лоб и я непроизвольно сделала шаг вперед. Взгляд не отрывался от профиля девушки. Я понимала, что веду себя странно, пристально разглядывая незнакомку, но милостиво прошу извинить меня, потому что я тут как бы немного растерялась. В смысле номер на имя господина Огюста де Грога? И даже если номер заказали, то почему о нем спрашивает явно не господин де Грог? Наверное, его дочь. Но тут же сознание подкинуло воспоминания о вчерашнем разговоре с мамой и ее заверении в том, что детей Огюст не имел. Без сомненья, это его племянница, или еще какая-нибудь родственница. Мало что ли у мужчины может быть родственниц? Других вариантов просто нет. Не могло быть. В конце концов, что, в Авьене только один господин Огюст де Грог? Может, их десятки…

Пока я лихорадочно размышляла, какова вероятность встретить полного тезку маминого жениха, услышала:

– Да, он передал, что ключ должна забрать девушка.

Девушка. Не сестра, не племянница, не тетя, в конце концов! Девушка… Нет, это тоже ничегоо не значит.

– Ага, – кивнула брюнетка, стуча красными ноготками по мраморной столешницы стойки.

Она, видимо, наконец почувствовала мой пристальный взгляд, потому что медленно повернула голову. Наши взгляды встретились и пару секунд мы молча рассматривали друг друга. Ее ярко-карминовые губы растянулись в улыбке, и она игриво спросила:

– Мы знакомы?

Я поспешно покачала головой. Девушка окинула меня таким взглядом с ног до головы, что мне аж захотелось проверить, все ли пуговицы застегнуты на жакете, и заправить за ухо выбившиеся пряди из пучка.

– Да, номер триста три зарегистрирован на имя господина де Грога. Вот, ваш ключ, госпожа…

Брюнетка усмехнулась, так и не представившись. Я проследила, как ей на ладонь упал ключ с золотым брелоком в виде небольшого домика.

– Благодарю, – новая улыбка, и девушка все той же походкой, привлекающей внимание к ее бедрам, удалилась в сторону лестницы.

Из коридора, ведущего в ресторацию, вдруг вынырнул Лоренс, чуть не столкнувшись с брюнеткой, за которой я неотрывно следила. Лори извинился, слегка поклонившись, и оглядел девушку с интересом. К его чести могу сказать, что он не стал провожать ее взглядом, чего не скажешь о мужчине за стойкой. Тому хоть платочек подавай, вон как слюни текут, уже целое блюдце можно собрать.

– Селина, нам просто несказанно сегодня везет. У них как раз только что освободился чудесный столик на двоих на веранде, с видом на сад. Пойдем скорее.

Я поежилась, вспоминая, что на улице сегодня не самая солнечная погода, но не стала противиться, когда Лоренс мягко взял меня под руку и повел в сторону ресторации. Все мои мысли уплыли вслед за брюнеткой. Я вполуха слушала Лоренса, мои глаза сосредоточились на лестнице. У этого всего, непременно, должно быть какое-то объяснение!

Но когда двери ресторации плавно открылись перед нами, а метрдотель с подобострастной улыбочкой повел нас к столику, я не выдержала:

– Мне надо на пару минут отлучиться. Кажется, я видела знакомую… начинай без меня, хорошо? – не дождавшись ответа растерявшегося друга, я поспешила назад в холл отеля.

Значит, триста три, господин Огюст де Грог. Ну не могло это быть обычным совпадением! И что-то мне совсем не верилось, что брюнетка – родственница де Грога. Может, это сама судьба помогает мне вывести женишка на чистую воду.

Ноги сами собой понеслись к лестнице, но, ступив на первую ступеньку, я вдруг сообразила, что без понятия, куда бежать и где устраивать разборки, а пока я буду искать номер, все грехи в нем свершатся, и не один раз.

– Извините, – позвала я, подбежав к стойке регистрации. – Подскажите, на каком этаже номер триста три?

Консьерж удивленно воззрился на мою немного оголтелую персону, но все-таки ответил:

– Четвертый, госпожа…

Я тут же кинулась назад к лестнице, не обращая внимания на взгляды окружающих. На втором лестничном пролете я врезалась в носильщика с тремя чемоданами. Один, самый большой, упал на бок и перегородил мне дорогу.

– Извините-извините-извините… – затараторила я, перескакивая через препятствие. Праведный гнев делал свое дело.

К четвертому этажу я была просто уверена, какую увижу картину, и была готова высказать все, что думаю о лживых и старых повесах. С чего я взяла, что он старый, не имею представления. Видимо, так мне было проще примириться с фактом его измены.

Вместе с адреналином в крови меня нервно подергивало. А я еще не говорила, что, когда нервничаю, становлюсь особенно неуклюжей? Вот отсюда и повалившийся чемодан, отсюда и мое прихрамывание, потому что на одной из ступенек я оступилась и упала, ударившись коленкой. Не сомневаюсь, что скоро появится синяк, но боли я не ощущала и неотвратимо приближалась к номеру триста три. Что бы я делала, если дверь оказалась закрыта, а ведь это вполне логично, раз за ней совершалось прелюбодеяние, я совсем не думала. В такие моменты, вообще, резко разучиваешься думать…

Однако дверь оказалась открыта. К несчастью.

Глава 3

Мы искренне считаем, что люди имеют свойство обманываться, а вот обманутыми они быть не любят. И так во все времена!

Выдержка из Авьенской Хроники

Я перевела дыхание и занесла руку над дверью. Для чего? Просто я была слишком хорошо воспитана и даже в такой ситуации планировала постучаться, прежде чем войти в чужой номер. Пришлось отругать себя, а затем набрать в легкие побольше воздуха и резко нажать на ручку.

– Как вы можете?! Ужасно и непростительно! – закричала я с порога, глазами ища прелюбодеев.

Они нашлись быстро. Высокий мужчина стоял ко мне спиной, почти полностью загораживая собой сидящую в кресле брюнетку. Картина не имела ничего общего со степенной встречей родственников. Даже сильно скучающих друг по другу.

Я почувствовала, как жар поднялся к моему лицу, но смело шагнула в комнату. А ведь она оказалась даже не спальней! Ну да, конечно, начали с самого порога, прямо на диване.

– Как смеете вы обманывать собственную невесту?! Ваше место в сточной канаве, а не в достойном обществе! Если вы считаете, что можете и дальше пудрить мозги ни о чем не подозревающей женщине, которой буквально на днях обещали счастье и любовь в браке, то вы глубоко ошибаетесь! Карма настигла и вас!

– Невеста? – громким обиженным шепотом поинтересовалась брюнетка, поднимаясь с кресла и заглядывая в лицо мужчине. – Я о чем-то не знаю?

Мужчина в черной рубашке, натянувшейся на его широких плечах, застыл. Я тяжело дышала, казалось, еще немного, и выпущу пар из ноздрей.

Как только брюнетка обвинительно хлопнула мужчину по плечу, он отмер, будто только сейчас осознал, что ему помешали насладиться отдыхом наедине с девушкой в номере отеля.

Я не знала, чего я ожидала. Скажу только, что Огюст де Грог представлялся мне седеньким повесой с наглой ухмылкой. Именно такой образ сложился в моей голове – образ отвратительного старика с липкими ладошками.

Однако надо заметить, что уже вид сзади натолкнул меня на мысль, что я ошиблась. Мне надо было сразу убежать, пока он не успел взглянуть на меня своими темно-зелеными глазами, кажущимися почти черными. Видно, от злости. На пару секунд я замерла с приоткрытым ртом. Передо мной стоял черноволосый незнакомец из чайной. Да не может того быть! Но это был не обман зрения. Мужчина глянул на меня, как на мешающую сосредоточиться зудящую муху, и скинул руку брюнетки со своего плеча, полностью развернувшись ко мне лицом.

– Ты правда обзавелся невестой? – снова спросила девушка, нарушив звенящую тишину, и кивнула в мою сторону, сложив руки на груди.

– Она, что ли?

Брюнетка посмотрела на меня внимательнее:

– Так это ты была внизу, странная такая. Ты следила за мной?

Я проигнорировала ее вопросы, собственно говоря, как и мужчина. Он не сводил с меня взгляда, под которым, казалось, я давно должна была обратиться в прах и рассеяться по миру. По крайне мере, эти глаза обещали мне именно такую участь.

Я облизнула пересохшие губы и опустила взгляд. Рубашка на мужчине была расстегнута до пупка, открывая вид на крепкую грудь и хорошо развитый пресс. Это снова привело меня в бешенство.

– Мне мерзко на вас смотреть! Вы просто отвратительны! Поверьте, она узнает сегодня же! – в свои слова я попыталась вложить весь одолевавший меня гнев. Ужасный человек. Он и с виду был похож на падальщика, не гнушавшегося любой мерзости.

Мужчина все молчал, только красноречиво заломил левую бровь. В глазах его, вместе со сдерживаемым гневом, читался смех. Что ж, похоже, его забавляла моя бравада. Он не попытался объясниться. Уж спасибо, что избавил меня от этой сцены! Надеюсь, что он теперь не подойдет к маме ближе, чем на сто шагов.

Мне хотелось уйти красиво. Знаете, если бы я владела магией, то непременно бы воспламенила шторы в комнате или даже рубашку на этом кошмарном мужчине, но я обладала лишь силой слова. Не скажу, что отличаюсь особым красноречием, когда нервничаю, но все же, прежде чем хлопнуть дверью, я выкрикнула:

– Прелюбодей!

Получилось весьма поэтично… Неужели я не могла найти другого слова?! Прозвучало, словно мы актеры довольно паршивой пьесы. Радовало одно – тон мой был грозен и презрителен, будто этот самый прелюбодей повинен во всех грехах мироздания и отличается особой парнокопытной родословной.

Больше мне было сказать решительно нечего. Буду честной, удалялась я спешно, потому что краем глаза уловила движение – мужчина сделал несколько широких шагов к двери. То ли планирую меня задушить, то ли дать пинка. И я испугалась. Разъяренного темного колдуна никому не пожелаешь встретить на своем пути. Я рысью понеслась по коридору, чувствуя, как узкая юбка задирается выше колен. Слышала тяжелые шаги, а потом резкий хлопок двери. Видимо, все-таки бежать за мной никто не планировал, или передумал, увидев мою прыть. Я скрылась за первым поворотом по коридору и припала спиной к стене. Мне необходимо было успокоиться. Я вся горела, от макушки до пят, но когда приложила ладони к лицу, оно показалась мне ледяным.

Неужели я и правда ворвалась в номер к жениху мамы, где он проводил время с любовницей? Что ж, никто бы не смог назвать меня плохой дочерью. Из горла вырвался истерический смешок. Что б меня укусили, я ведь и правда это сделала!

Насчет зеленых глаз мама была права. Они, однозначно, были такими… такие, в общем, не забудешь. Ни в каком страшном сне. Да и оказался он куда моложе воображаемого в голове господина. Но вот в том, что ее жених был магом, да еще не очень сильным, мама здорово ошиблась. Неужели он так запудрил ей мозги своими зелеными глазками, что мама не смогла понять, кто перед ней? Ведь волшебство магов и колдунов в своей основе совершенно разнилось. Только ребенок не смог бы с первого раза разглядеть отличия, но мама давно вышла из нежного возраста и имела приличный опыт за спиной, в том числе академический. Хотя, совершать глупости ей это нисколько не мешало.

Истоки волшебства магов происходили из природных элементов, поэтому им было легче управляться со стихийной магией, но она же и связывала им руки. Колдуны черпали свою силу из окружающих нас потоков энергии, которые, если колдун был довольно способным, открывали перед ним безграничные способности, поэтому их частенько побаивались. Вот Лоренс был настоящим светлым магом. Этот же Огюст… чистый колдун.

Размышляя над этой загадкой, я подошла к лестнице. На меня испуганно воззрился носильщик, тянущий за собой чемоданы. Слегка посторонился в сторону и склонил голову, все-таки осмелившись падать голос:

– Вам нужна помощь, госпожа?

– Нет, – я растерянно пригладила волосы на затылке и начала спускаться. – Теперь нет.

Несмотря на то, что мне все еще зверски хотелось есть, а после пережитого еще и закусить двойным куском торта, я не собиралась оставаться в Голдгравии. Чего доброго, еще раз встречу господина де Грога, так и не произнесшего ни слова, кстати говоря. Наверное, считает, что это ниже его козлиного достоинства.

Я быстро нашла Лоренса. Светлая макушка друга ярко выделялась на веранде.